У нас в гостях был историк, филолог, специалист по русской культуре Николай Котрелёв.
У нашего гостя четверо детей, 18 внуков и одна правнучка. И говорили мы не о науке, а о семье: о том, как строится семейное счастье в большой семье и что значит быть отцом священника.
Ведущие: Анна Леонтьева, Константин Мацан.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Леонтьева:
- Добрый светлый вечер! Сегодня с вами в студии Анна Леонтьева…
К.Мацан:
- … и Константин Мацан. Добрый вечер!
А.Леонтьева:
- Сегодня у нас в гостях очень почётный гость – Николай Всеволодович Котрелёв, историк, специалист по русской культуре XIX и первой половины ХХ века, но что важно сегодня в нашей передаче – отец четверых взрослых детей, дед восемнадцати внуков, и прадедушка одной правнучки.
Добрый вечер!
Н.Котрелёв:
- Добрый вечер!
А.Леонтьева:
- Николай Всеволодович, мы, наверное… вот, по тому разговору, который начался у нас до программы, мы поняли, что Вы не просто к нам пришли, а Вы просто смирились с необходимостью прийти и поговорить про свою прекрасную семью.
Н.Котрелёв:
- Семья у меня хорошая, но… смирился… про неё можно рассказывать увлечённо…
А.Леонтьева:
- Вот…
Н.Котрелёв:
- … но не всегда с удовольствием!
А.Леонтьева:
- Вот, хотелось бы вот… как раз, сегодня увлечённо с Вами об этом поговорить.
У нас в гостях был Ваш сын – отец Фёдор Котрелёв – и… как-то, знаете… Николай Всеволодович, поскольку мы сегодня говорим на такие простые, семейные темы, я должна признаться, что когда я готовилась к программе, и когда увидела нашего гостя, я подумала: «Как же я завидую людям, у которых какая-то вот такая необыкновенная семья!» – вот.
И, в начале программы, я говорю: «Отец Фёдор, вот у Вас – такая семья… ну… известная, богемная…» Он говорит: «Нет, нет, у моих родителей – никакая не богемная семья…» – и сразу начал как-то поправлять нас.
Вот, можно ли начать сначала… хочется и про Ваше детство поговорить, но хочется начать с начала Вашей семьи, с начала её основания. Как она начиналась?
Н.Котрелёв:
- Моя семья начиналась не с меня. И никакая семья, в счастливом течении времени, и в правильном развитии человеческих судеб, не начинается с родоначальника – с одинокого человека, который прилепляется к человеку противоположного пола, и составляют… и живут в плоть едину, плодятся и размножаются. Всегда есть предшествие.
Если мою семью сегодня считать хорошей и счастливой по-настоящему, то заслуга в этом – не моя, а – моих родителей, моих дедов. Я вырос именно – в семье, но не отца и матери, а в семье отцовской матери и светлой, святой памяти моих дядьёв и отца об их отце и самой Марьи Владимировны, Царство ей Небесное, об её покойном муже, который умер до моего рождения – с одной стороны.
С другой стороны, я вырос в семье родителей моей мамы. Я помню своего прадеда. И это всё была – одна семья.
Они были – это два моих корня – были в разных городах и между собой почти не имели общения. Мама была – курская, отец был – московский, курский дед был серб – так, что во мне нету только самой чистой русской крови северной.
Один дед – смоленский, другой дед – сербский, одна бабка – владимирская, другая – курская… то есть, во мне смешалося, соединилося всё, что очень полезно генетически. И я убеждён, что если бы я не видел того культа папы и мамы, который я видел в своей маме, и того почитания памяти отца и мужа в отцовской семье, то, может быть бы и ничего не вышло из моей семьи.
Я хотел, чтобы у меня была семья. И – семья есть! Но есть и большая семья. Лет 15-20 назад, как-то под Пасху, я подумал: «А что ж – Котрелёвы-то? Вот, теперь старшего поколения – нет, что – они так и разбредутся?» Я позвонил своим двум кузенам – двоюродным братьям, позвонил своему родному брату, и сказал… не помню, там… на Светлой Неделе: «Прошу всех – ко мне!»
С той поры, раз в год бывают «Котрелёвки» – человек 60. Мы не из дворян, но это – память. Вот, собираются, по очереди, теперь уже из нас четверых… дело в том, что сначала был московский… Котрелёвы, вообще… на Духовщине ( это в Смоленской губернии такой городок есть ) – там много Котрелёвых, но они не знают даже, в каком родстве, свойстве или однофамильничестве состоят с моим дедушкой, но их там – много. А в Москве был – один, и от него произошло трое сыновей. И он этих троих сыновей – произошло ещё четверо, и всё мальчишки. А от нас четверых – уже… как-то… раскинулося шелестящее ветвями и листочками дерево. Нас вот собирается за столом человек от 50 до 60, в зависимости от того, кто здоров, кто присутствует в Москве в этот момент. И там – детвора бегает, обычно, шумит.
Все друг друга знают, и, должен сказать, что отношения после того, как стали встречаться, заметно изменились. Кто-то сдружился и с четвероюродными, кто-то уважительно относится издалека, но это – память рода. И вот это – большая семья.
К.Мацан:
- Но мы, когда, как раз, с отцом Фёдором беседовали, тоже я этот вопрос задавал: а в чём смысл для человека вот так собираться – компанией из 60-ти человек? И он признался, что смысл, безусловно, есть, хотя, есть и дискуссия о том, насколько это нужно, не является ли это каким-то просто таким формальным… формальной данью некоторой традиции?
Я так понимаю, из Ваших слов, что вот именно – память рода, ощущение того, что ты – не один, что есть связи горизонтальные… и вертикальные для вас важны?
Н.Котрелёв:
- Да, конечно, конечно! Я благодарен своей племяннице двоюродной – врачу – за обо мне врачебное попечение, которое несколько отличается от среднестатистического врачебного вмешательства…
К.Мацан:
- Во всё – своя польза!
Н.Котрелёв:
- Да…
А.Леонтьева:
- В семье должны быть врач и юрист.
Н.Котрелёв:
- Вот, юристов – нет. Пока. Ну, потом, может, заведётся…
Я очень рад, что мой двоюродный племянник работал какое-то время у моего брата. И – так далее. То есть, здесь – иные отношения. И, кроме того, за этим стоит ещё две немаловажные вещи.
Во-первых, вообще человеку нехорошо быть одному, как мы читаем в Писании. Во-вторых, осознание, что плоды сознательного – в веках – воспитания одиночества – это то, что дало сегодняшнюю американскую культуру, цивилизацию, и европейскую, где – почти закон, что бабушка не касается детей, что наступает холод в отношениях. И, разумеется, может быть, никому, или двум-трём всего из собирающихся на «Котрелёвке» это парафилософское рассуждение приходит на ум.
Есть ещё один аспект, который, по-моему, очень важен. Вот, если мой сын, дай Бог ему здоровья, сказал, что есть какие-то аспекты внешне-формальные…
К.Мацан:
- Он так не сказал… он сказал, что – это обсуждается, это некий вопрос…
А.Леонтьева:
- Это, скорее, был наш вопрос, да…
К.Мацан:
- Это был наш вопрос, но это была реплика о том, что: «… и мы это обсуждаем, чтобы это не превратилось в некое внешнеформальное…»
Н.Котрелёв:
- А человек должен иметь в себе – любой человек – ресурс подчинения внешним требованиям, если они разумны, или даже архиразумны. Человек должен… это – вежество: знать, что он тебе – старший, уважение к старшим, уважение к старшим по крови, уважение к старшим по званию, положению в обществе – это всенепременное, долг. И, если ты… ну, скажем даже… как-то и не заинтересован, и безразличен по отношению к троюродному дядюшке, ты должен ему… ну… говоря по-старинному, кланяться – и тебе воздастся. За твоё смирение, за твою память о правиле.
Я считаю так, и тут разговора противного быть не может.
А.Леонтьева:
- Очень весомо Вы говорите! Николай Всеволодович, вот, от этих встреч, которые Вы чудесно назвали «Котрелёвки», кто счастливее становится? Вот, Вы смотрите на своих родственников – для кого они важнее? Для внуков, для правнуков, для детей… там… не знаю… для дядей? Какое поколение – счастливое?
Н.Котрелёв:
- А – для всех!
К.Мацан:
- Для Вас?
Н.Котрелёв:
- Для семьи. Для меня – так это, действительно, счастливые. Для моих…
А.Леонтьева:
- Главное – для меня!
Н.Котрелёв:
- … покойного двоюродного брата, покойного родного брата, Царствие ему Небесное, для моего живого двоюродного брата – это и есть счастье! Вот оно – молодое поколение, кучерявится… это – продолжение, в каком-то смысле, и нас. Вопрос – не бессмертия, бессмертие – личное… а вопрос продолжения жизни.
Погоня за счастьем – это погоня за каким-то фантомом, это – огромный соблазн современной цивилизации. Потому, что что такое счастье – это очень… как правило, к сожалению, давящее неправильное представление о счастьи. Это – когда сытый, пьяный, сам – в кабаке, нос – в табаке, удовольствие – полное, живи – не хочу! Это – не факт.
Счастливым человек может быть и больной, и бедный – потому, что счастье совсем не в полной тарелке, не в мягком стуле, не в бабе-мужике. Счастье – гораздо более сложная вещь, гораздо более сложная вещь…
Счастье может быть в преодолении испытаний, а испытания могут быть сложные, строгие, тяжкие…
Поэтому, безбедная жизнь, молочные реки и кисельные берега… во-первых, и кисель-то теперь искусственный, и молоко – ложное.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
- Николай Котрелёв, историк, специалист по русской культуре конца XIX – начала ХХ века, отец четырёх детей, дедушка восемнадцати внуков, и прадедушка одной правнучки сегодня проводит с нами этот светлый вечер.
Николай Всеволодович, а в Вашей жизни вот это счастье в преодолении испытаний случалось на практике? И что это были за испытания, если – да?
Н.Котрелёв:
- Ой…
К.Мацан:
- Вы так уверенно об этом говорите…
Н.Котрелёв:
- Конечно, было… было всякое…
К.Мацан:
- А можете рассказать, например?
Н.Котрелёв:
- Можно, я воздержусь?
К.Мацан:
- Понятно.
Н.Котрелёв:
- Потому, что…
А.Леонтьева:
- Не хватит нам программы…
Н.Котрелёв:
- Во-первых, долго будет объяснять, в чём же состояло испытание. Во-вторых, лучше это сохранить для исповеди.
К.Мацан:
- Понятно.
А.Леонтьева:
- Николай Всеволодович, простите, пожалуйста, а можно я вас обоих, как часто бывает в программе, немножко «приземлю»? Потому, что вы уже очень высоко летаете, а я…
К.Мацан:
- Это Николай Всеволодович только…
А.Леонтьева:
- Николай Всеволодович… но такую птицу пригласили – что делать? Высоко летает. Просто Вы сейчас говорили о счастьи, а до этого говорили о том, что счастливая семья – она вырастает из древа других счастливых семей, которые были предками этой счастливой семьи. Это просто очень здорово!
Но я вернусь настойчиво к своему вопросу, поскольку, передача у нас про семью. И, всё-таки, когда эта семья, выросшая из многих счастливых семей предков, встретилась? Вы и Татьяна Фоминишна, которая – известный художник в Москве, и даже есть такое прозвище – «Чуда».
Н.Котрелёв:
- Ну, это прозвище не от… её прозвище пишется не «Чудо», а «Чуда»…
А.Леонтьева:
- Да, ага…
Н.Котрелёв:
- … поскольку – чистое прозвище от фамилии. Она – Чудотворцева по фамилии.
К.Мацан:
- Можно я сразу спрошу? После одной из программ на радио «Вера», Николай Всеволодович, мы с Вами ехали в одной машине – это была программа «Философские ночи» на радио «Вера», и Алексей Павлович Козырев – ведущий – подвозил нас, и Вы с кем-то разговаривали по телефону – я подозреваю, что с супругой – и сказали: «Ну, Чудушка, я еду домой!» – Вы к жене обращались, да?
Н.Котрелёв:
- Да.
К.Мацан:
- Потому, что я подумал тогда: «Вот, какая трепетность осталась, на протяжении лет, в отношениях мужа и жены!» – а это ещё, оказывается, и такое вот… как сегодня говорят, никнейм – «Чуда».
Н.Котрелёв:
- Больше 50 лет мы вместе, и вот тут – другой поворот, важный, видимо, для вашей темы, для темы ваших передач.
Мы оба хотели семьи. Это был выбор, основанный не на каком-то… прости, аудитория… физическом влечении, а на достаточно сложном, я так понимаю, комплексе чувств, волевых установок, социальных установок.
Начинали мы… что ж, у нас было счастливое начало! По советским временам. Мы сразу получили, отдельную от родителей, комнату в коммуналке.
Это – очень важные… уйдёт человек от родителей, прилепится к жене – всё описано, сознавалось всё вековечно, и мы жили, сами строили.
Я должен был – так уж получилося – большую часть бюджета обеспечивать. Татьяна Фоминишна, она же – Чуда, обеспечивала другую часть бюджета, а главным образом - попечение о детях, попечение о доме. Но мы этого – хотели.
В этом смысле, мы счастливо противилися той установке, которую взяла советская власть. Советская власть, особенно в начале своём, была направлена своими вожаками, выстраивалась – на разрушение семьи. На разрушение традиционной цивилизации, которая построена именно на поддержании и сохранении семьи.
Это – страшный социальный опыт, который пережила не только моя семья. Моя семья, как я говорил, в своих корнях – она, как раз, наоборот, сохранила – благодаря Церкви, благодаря своим основателям – сохранила скрепы человеческие. Но, в принципе, большевистская власть ставила задачу преодоления семейной традиции.
Если угодно, я нарочно принёс вам цитату Троцкого – это уж супостат первого градуса…
К.Мацан:
- Так…
Н.Котрелёв:
- … наивысшего…
А.Леонтьева:
- Ага… сейчас – цитата, а потом я Вас буду «приземлять» обратно…
Н.Котрелёв:
- Хорошо. Но она – архиважна.
В середине 30-х годов Троцкий уже был в изгнании… в изгнании – вышвырнут был…
К.Мацан:
- В побеге.
Н.Котрелёв:
- В побеге… вот… и вдруг он заметил, что советская власть ( ему казалось, что это – главная вина Сталина ) изменяет задачам революции. И вот что он пишет: «Когда жива была ещё надежда сосредоточить воспитание новых поколений в руках Государства, власть не только заботилась о поддержании авторитета старших, в частности, отца с матерью, но – наоборот, стремилась как можно больше отделить детей от семьи, чтобы оградить их от традиций косного быта. Ещё совсем недавно, в течение первой пятилетки, школа и Комсомол широко пользовались детьми для разоблачения, устыжения, вообще – перевоспитания пьянствующего отца, или религиозной матери. Этот метод означал потрясение родительского авторитета в самых его основах.
Ныне и в этой немаловажной области произошёл крутой поворот. Наряду с седьмой ( то есть, о грехе прелюбодеяния ), пятой ( о почитании отца и матери ), заповедь полностью восстановлена в правах – правда, ещё без Бога.
Забота об авторитете старших повела уже, впрочем, к изменению политики и в отношении религии. Ныне штурм небес, как и штурм семьи – приостановлен. По отношению к религии, устанавливается постепенно режим иронического нейтралитета, но это только первый этап».
То есть, Троцкий, который был ответственен, по решению Ленина, за все антицерковные зверства первых, 20-х, годов – но только, чтобы Ленин сказал, чтобы его никто не видел, чтобы не говорили, что он – еврей, а организатором всех зверств и безобразий был Лев Давыдыч.
Так, он и говорит, что наша задача была – потрясти семью, оторвать детей от родителей.
А.Леонтьева:
- Ну, да, подорвать авторитет – очень правда…
Н.Котрелёв:
- Да…
А.Леонтьева:
- Видимо, с этого начинаются все беды.
Н.Котрелёв:
- С этого начинается всё… и, собственно говоря, нынешние дети и внуки Емельяна Ярославского, Троцкого, с какого-нибудь «Пересмешника Москвы» или «Нестарой газеты» – они продолжают именно это разрушение семьи, разрушение Церкви.
И, к сожалению, этот процесс зависит… они – пешки, малоталантливые, но очень злобные… это – выбор европейско-американской цивилизации. Антисемейный, антицерковный, античеловеческий, в конечном счёте.
Противостоять этому очень трудно. Но… я не скажу, ни в коем случае, что мы с Татьяной Фоминишной ставили себе задачу – преодолеть. Нет, нам хотелось детей, нам хотелось семью, нам хотелось, так сказать, простых вещей, и мы ими жили. Слава Богу! Это была – специальная благодать. Но – поддержанная предыдущими поколениями, памятью о них, и теми, кто был жив.
Дядюшка забегал, Алексей Николаевич, бездетный. Забежит: «Ну, что? Ты мне нальёшь стопочку?» Он не пил, но – символически… «Ой, какой суп!...» – и так далее.
Отец мой, уже больной, за нами очень следил. Приедешь в гости: «О… Татьяна, сделай мне сырничков!»
Вещи очень простые, элементарные, но… до сих пор мои дети помнят «Курскую бабушку», и как они гостили у неё в городе Курске, как она иногда приезжала к нам – помнят её ласку, и её тепло, и я вижу, что это в них – живёт.
Так, что – это нас поддерживало. Но были и вполне благодатные поддержки со стороны наших ровесников, которые ценили наш дом, со стороны старших людей – предыдущего поколения – из других семей, которые привечали, заботились… это – дар Божий. Слава Богу за всё!
К.Мацан:
- Николай Всеволодович Котрелёв, историк, специалист по русской культуре конца XIX – начала ХХ века, отец четверых детей, дедушка восемнадцати внуков, и прадедушка одной правнучки сегодня проводит с нами этот светлый вечер.
В студии – Анна Леонтьева и Константин Мацан. Мы прервёмся, и вернёмся к вам буквально через несколько минут.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Леонтьева:
- Сегодня мы говорим о семье с Николаем Всеволодовичем Котрелёвым, который хотел представить себя как историк, специалист по русской культуре XIX – первой половины ХХ века, а мы, от себя, представляем Вас, Николай Всеволодович, как отца четверых детей, дедушку восемнадцати внуков и прадедушку одной правнучки.
То, что Вы говорите, необыкновенно весомо, Николай Всеволодович ( я ещё раз это слово повторю, простите ), но я хотела бы спросить: Вы сказали, что вас поддерживал ближний круг. И я… так… знаю, что Ваша семья – она, как бы, была таким… ну, как сказать… открытой моделью семьи. У вас был свой… или был, или – Вы сейчас расскажете – может быть, появлялся постепенно круг людей-единомышленников, которые приходили к вам в гости – ну… простите, я знаю, что у вас было всегда очень много таких людей – и Вы в одном интервью сказали: «В нашем кругу, у христиан…» – при этом, речь идёт… там… о 60-х, 70-х годах, когда вот это вот звучит, как, в общем, резкий контраст с тем, что происходило.
Вот, как этот круг образовывался, как он стал христианским, или – как он остался христианским – вот этот миллион вопросов… прошу Вас?
Н.Котрелёв:
- Объяснить это иначе, как вмешательством Ангелов, нельзя.
А.Леонтьева:
- Так, хорошо…
Н.Котрелёв:
- Я был, может быть, даже чересчур доволен тем, что я был из христианской семьи – и материнская семья хранила церковную память, и отцовская. У меня не было проблемы, которая возникла перед многонациональной советской молодёжью – войти в церковь, перекреститься и так далее.
Не то, чтобы я был… я и до сих пор-то не очень образован в этой части, но бытово – я был христианин.
А.Леонтьева:
- Бытово?
Н.Котрелёв:
- Да.
А.Леонтьева:
- Как это?
Н.Котрелёв:
- Ну… я ходил в церковь. Не часто, к сожалению, иногда – на бегу, но мне нужно было – раз у меня есть жена, то чтобы на Масленицу – были блины ( первые блины пёк я сам ), на Пасху – была тёртая пасха и куличи ( первую пасху тёр я сам ) – потом Москва вся восхищалась, какая пасха у Котрелёвых!
Куличи пекла моя мама. Теперь Татьяна Фоминишна печёт куличи сама – замечательные куличи!
И… собиралися – за столом, и не за столом – друзья именно такие! Покойный, замечательно талантливый, и бессмысленно задавленный автомобилем Юра Дунаев, уже доцент в Суриковском, новокрещёные какие-то приходили, старокрещёные, друг замечательный – покойный отец Алексей Беляев – живёт в Киржаче, но, приезжая в Москву, останавливается у нас.
К.Мацан:
- Не было опасно?
Н.Котрелёв:
- А кто ж его знает? Наверное… потому, что, скажем, отец Фёдор – будущий отец Фёдор – ходил пел в подпольном хоре, который вела покойная матушка Нина, отца Николая Ведерникова супруга. Иногда раздавался звонок: «Нет, нет, мы сегодня не собираемся!» – значит, там появилось что-то на горизонте опасное, чтобы…
Но в это время уже, на самом деле, не было того страха ни в ком, и той жестокости, которые долетали из 30-х годов.
К.Мацан:
- Ну, вот, когда у нас в гостях был отец Фёдор, мы тоже его об этом спрашивали, и меня очень зацепила его мысль, что… он сказал: «В нашей семье никто не считал себя диссидентами».
Вот, я, может быть, по-своему пересказываю, но мысль была… я её так услышал – его мысль. Не дословно, но вот так смысл считал, что это не было… в этом не было какой-то борьбы с обществом, такого… противопоставления себя системе, но – просто жизнь по вере, естественная, и вот… без дополнительных каких-то… обременений вот такими смыслами.
А.Леонтьева:
- Без оппозиционерства, да?
Н.Котрелёв:
- Ну…
К.Мацан:
- Такого… публичного, может быть.
Н.Котрелёв:
- … оппозиционность витала в воздухе, но она никогда меня не захватывала.
Разумеется, между друзей, я знал, и близко знал многих людей – откровенных борцов – борцовского темперамента, борцовских устремлений. И сам я вполне… был недоволен многим, если не всем, в культурной жизни Советского союза, идеологией и так далее. Но во мне не возникало идеи начать какую-то регулярную деятельность. С меня хватало просто той жизни… я не могу сказать, что она формулировалась в голове как «живите по правде» Солженицынское, или как он там говорил… но – что я живу так, как, по моим скудоумным представлениям, человек и должен жить.
Надо ходить в церковь? Надо. Когда мы поселилися на Сивцевом вражке с молодой женой, я было пошёл в Филипповскую церковь. Раз сходил, два сходил… тут в голове возникает: «Да-да, но вот известно, что дядя Володя ( отцовский брат ) никогда не ходит в одну и ту же церковь – чтобы не примелькаться, чтобы не навлечь на себя… и я перешёл. Думаю: «Нет, пойду куда-нибудь подальше от дома. Тут – соседи…» – кого-то я из соседей увидел.
Это – жило в воздухе. Прихожу в Обыденскую церковь… но это – конец 60-х годов, мы в 1966 году оказались с женой на Сивцевом… и вдруг я вижу, что тут – один, второй, третий – из моих друзей! Это были приятели по Университету, по университетскому двору. Это был пик такого наплыва молодёжи – русских, евреев, наверное, татар – в Церковь.
К.Мацан:
- И в Обыденский приход, легендарный в те годы… ну, и сейчас – тоже.
Н.Котрелёв:
- Да. Вот… и тут, как-то забылось о том, что не надо ходить всегда в одну церковь… ладно – эта будет наша. И – так уж пошло.
Но возникли постепенно… при том, что мои дядья – они всегда ездили исповедоваться и Причащаться за город, в одну церковь. Так, на Праздник, ходили по Москве – ко Всенощной, может, к обедне… бабушка, естественно, московская ничего не боялась – раз надо, так надо, но дядья – нет, они – туда, в сторону Лианозово…
А.Леонтьева:
- …ездили Причащаться туда, да? На Праздники.
Н.Котрелёв:
- Да. Вот… но они были выучениками 30-х годов. Они выросли на церковном дворе. На Зубовской площади, где такое серое большое здание какой-то телефонной станции, стояла церковь Знамения в Зубове. Вокруг неё стояло несколько домов небольших. В одном из них жили Котрелёвы. И тьма друзей, и даже, к счастью моему – глубокому счастью – наша коммуналка состояла из людей, переселённых оттуда, когда храм и окружающие его дома сломали. А я жил в замечательной семье Капустиных.
А.Леонтьева:
- Коммуналка единомышленников, да?
Н.Котрелёв:
- А… каких «мышлеников»? Это не мысль! Это – жизнь.
На кухне – что Котрелёвы, что Капустины – месили куличи, варили студень к Пасхе, появлялися – поскольку единственная дочь в большой семье Капустиных была… так сказать… в обслуге в храме Николы в Хамовниках – появлялись замечательно красивые на Пасху яйца, делавшиеся… поскольку, это был один из немногих храмов, который не закрывался и в 50-е годы жил полноценно, и, естественно, туда попадали и из Лавры, и из каких-то… видимо… подпольных рукоделий замечательные яйца! Ух, какие красивые!
Церковный календарь, Журнал Московской Патриархии – я всё это читал. Потому, что Антонина Филипповна, или, как её звали – Антонида – она всё это приносила.
Это была – наша квартира. Небольшая квартира в деревянном доме – тут, недалеко, на теперь Нагорной улице ( тогда – Катуаровском шоссе ), и – это и было счастье! Но я не задумывался об этом – я жил. Уже когда не мальчишкой был, а отрок – куда там! Родители уедут – ну, придём с кем-то из друзей, ночью ехать далеко… утром, главное, старуха Капустина – замечательная русская купчиха – стучит: «Ну, ребята… я вам картошечки пожарила!»
То есть, совсем другие отношения, и во мне нет этого страха перед коммуналкой – я, наоборот, чувствовал там себя как у Христа за пазухой. Это и есть – счастье!
Поэтому, я и говорю, что обо мне заботились особенно, нарочито просто. Вытаскивали из всяких – если я их не пересиливал – пакостей Ангелы.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
- Николай Котрелёв, историк, специалист по русской культуре конца XIX – начала ХХ века, отец четверых детей, дедушка восемнадцати внуков, и прадедушка одной правнучки сегодня проводит с нами этот светлый вечер.
А.Леонтьева:
- Николай Всеволодович, а можно из разговора о Вашей среде перейти к разговору о воспитании детей? Потому, что это очень важная часть вопросов, которые мне хотелось Вам задать.
Я, во-первых, знаю, что дети у Вас очень по-разному определились в жизни. Отец Фёдор, который был на нашей программе – священник, второй Ваш сын – вот, Вы можете сами рассказать про своих детей, кто кем стал. И… вот, такая сейчас есть тенденция: все говорят, что детям нужно дать свободу выбора, уважать их выбор… вот, как это в Вашей семье происходило? Потому, что они явно выбрали очень разные вещи.
Н.Котрелёв:
- А Вы попробуйте не уважать выбор! Жизнь семьи определяется отнюдь не отцовской или материнской волей. На воспитание, на жизнь оказывают влияние – да, иногда очень сильное влияние – родители. Иногда – полная, так сказать, безотцовщина, хотя и при живом отце даже. Это очень сложный процесс.
Сильно, очень сильно влияет общество. И от него – никуда не денешься.
По крайней мере, с древнегреческих времён, всё пишут о воспитании. Дошли до нехорошего, до какой-нибудь ювенальной юстиции. Есть великие воспитатели – целые томы написаны по теории воспитания. Они…
А.Леонтьева:
- Николай Всеволодович, ну… вот… в Вашей семье – прошу прощения, что Вас перебила – это Вы можете сказать, что семья как-то подвергалась вот таким влияниям общества? Ведь вы жили, по-моему, в каком-то отдельном мире…
Н.Котрелёв:
- Да, конечно! Конечно, подвергалась. И иногда невозможно уследить за тем, как общество влияет. Я и не знал, что… я помню… одно из таких… ключевых воспоминаний – о том, что я никого не воспитывал.
Я лежу, у меня… лето на дворе, у меня – температура 39, какой-то грипп, или ещё что-то. Любящая супруга – где-то с детьми и внуками в деревне. В Москве – никого нет. Иногда только зять появляется на пороге моей комнаты, и говорит: «Я Вам сок принёс!» Аппетита, естественно, никакого, сок я пью, сбрасываю температуру, плаваю, соответственно, в простынях… потом опять начинает трясти – я мёрзну в простынях, и вдруг вбегает радостный сын – Тихон Николаевич: «Папа, я поступил!»
Я, в некотором остолбенении, хотя лежу пластом, говорю: «Куда ты поступил?» – «В ГИТИС!» – «На какой?» – «На актёрский! Курс – Фоменко».
Я говорю: «Тиша, но чтобы учиться актёрству, нужно хоть иногда ходить в театр…» – «Папа, ты ничего не знаешь! Я каждый день хожу в театр».
Ну, а я и не знал. Он уже был… я только знал, что его никакими уговорами – палки уже было недостаточно – нельзя было заставить написать диплом в РГГУ. А он, оказывается, хитрый был человек – не делился. Чтобы получить право на второе образование бесплатное, он и не писал диплом, и окончил свой ГИТИС. Теперь вот и Кузьма Фёдорович – во МХАТе пребывает. Что-то, может быть, в крови… потому, что был момент, когда я сам в театральной студии объявился – к счастью, ненадолго. А дядюшка – всю свою жизнь – был актёром в Вахтанговском театре. Так, что… усмотреть – невозможно! И это вот – давление общества.
Я знаю, что, из воспитательных средств, у нас лет до 14 будущего отца Фёдора, не было телевизора. И это была наша с супругой воля. Даже когда вдруг как-то утром раздался звонок, и кто-то из отъезжающих в эмиграцию далёких приятелей входит с телевизором в обнимку: «Нате – я вам принёс чернила!» – как в том анекдоте… не знаете анекдот? … замечательный анекдот:
«На краю кладбища стоит дом. А тут – гроза, светопреставление, огоньки по болоту бегают… и раздаётся стук в дверь громовой.
- Кто там?
- У вас чернила есть?
- Нет у нас чернил, нет!
Проходит полчаса, час. Опять стук. А те – уже совсем перепугались: небо раскалывается, молнии, болото хлюпает, вода поднимается…
- Да я ж сказал: нету у нас чернил!
- Нате – я принёс!»
Вот, так нам телевизор принесли.
А.Леонтьева:
- И что вы с ним сделали? Только не говорите, что выбросили!
Н.Котрелёв:
- Нет! Я его… значит, мальчишки жили в своей комнате на двухэтажной кровати, и всё не было времени построить лестницу наверх, и телевизор служил ступенькой, чтобы залезать наверх – он большой был…
А.Леонтьева:
- Не пропал телевизор!
Н.Котрелёв:
- … пока вдруг… мы где-то с женой были – на даче, или где-то такое… возвращаемся, будущий отец Фёдор – наладил телевизор! И с той поры… А теперь – попробуйте! Я не знаю, как он справляется с этим ужасом всех фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)ов и прочих безобразий – это гораздо страшней телевизора!
К.Мацан:
- Николай Всеволодович, а вот я не могу Вас не спросить, раз уж мы заговорили о Ваших сыновьях, что это за опыт, является ли он каким-то отдельным, особым, духовным, экзистенциальным – что сын стал священником? Или это просто – ну, выбрал человек такой путь… вот… один – ГИТИС, другой – священство, и это, в принципе… разницы нет.
Н.Котрелёв:
- Ну… как это в нём зрело – я, опять-таки, сказать не могу. Ну, я знаю, что я держал его на руках. Потом, к ужасу Обыденской церкви, я держал его на плечах иногда, поскольку народу там было – тьма, держать было трудно. Потом – водил за ручку. Потому он… вот… у Нины Аркадьевны – пел.
Потом он хотел быть медиком – не получилось. Опыт медбрата – готовясь к повторной попытке в мединститут сдавать, он работал в больнице. Говорят, хорошо работал. Кто ж его знает?
Армия. В армии он пел, уходя в увольнения, в церковном хоре – это был уже его выбор.
К.Мацан:
- А для Вас…
Н.Котрелёв:
- Я очень рад.
К.Мацан6
- … когда Вы осознали себя – папой священника, папой отца? Вот, это, как для верующего человека, для христианина – стало чем-то особенным?
Н.Котрелёв:
- Я у почтенного протоиерея спросил: «А как же вот теперь – власть отцовская распространяется на отца Фёдора?» – «Теперь-то и особенно!» – сказал мне многоуважаемый протоиерей.
Это, естественно… не приходилось ни разу к власти этой прибегать – как и Папа Римский – он же только один раз вот это вот своё «право на безошибочное суждение» применил за 150 лет! Так и мне – ни разу пока не приходилось.
Надеюсь, что если какая-то будет совершенно строгая потребность, я скажу: «Отче… ну… ты – по линии человеческой – должен подчиниться» – он, может, и подчинится. А может и не подчинится. Всё-таки, и ему лет – столько, что… седеет, и так далее. Вот.
Нет, я был, конечно, очень доволен. Очень волновался за его… как сказать… вот… в дьяконах – когда же его рукоположат во священство, и так далее… а почему в дьяконы не ставят – всё он в хоре поёт… конечно, волновался. И сейчас волнуюсь. Я ощущаю живо… почти ничего ему не говорю, но иногда – делюсь своими сомнениями. Он мне говорит: «Это – неважно…», или: «Да», – иногда соглашается.
А.Леонтьева:
- То есть, даёт Вам советы духовного содержания?
Н.Котрелёв:
- Это – другой вопрос.
А.Леонтьева:
- Да?
Н.Котрелёв:
- Отношения душеводительства между отцом и сыном – это другой вопрос. Самое трудное, что было в моей жизни – это передача… прямая передача моих профессиональных знаний детям. Когда родилась и стала подрастать до произнесения нечленораздельных звуков дочка старшая, первая, я было попробовал говорить с ней только по-итальянски, и понял, что ничего из этого не выйдет. С той поры я не пытался детям напрямую передать то, что я знаю или умею.
Время от времени случалось, что я их посылал для себя в архиве что-то списать, время от времени я что-то им рассказывал, и внукам, по возможности, но учителем я им никогда не был.
И, поэтому, опыт общения с сыном-священником, как со священником… я иногда подхожу к нему под благословение Причаститься, но на исповедь я к нему никогда не хожу. Это – сложный очень вопрос.
Бывают другие отношения, когда потомственные… там, скажем… отец и сын – в одной профессии – математики, бывает, даже и больше – два, три поколения…
А.Леонтьева:
- Ну, математикам исповедоваться не нужно!
Н.Котрелёв:
- Ну, они передают математику… или, там, арабский… это – бывает. Но… по крайней мере, мне – этого не дано. Начну помирать, и ближайший священник окажется мой сын – ну, тогда будем думать, что делать.
К.Мацан:
- Спасибо огромное за эту беседу, Николай Всеволодович! И напомню – сегодня в «Светлом вечере» с нами и с вами был Николай Всеволодович Котрелёв, историк, специалист по русской культуре конца XIX – начала ХХ века – так скромно наш гость попросил себя сегодня представлять. А мы, от себя, добавляем, что он – отец четырёх детей, дедушка восемнадцати внуков, и прадедушка одной правнучки…
Н.Котрелёв:
- … Устиньи Кузьминичны.
К.Мацан:
- … Устиньи Кузьминичны. Как красиво звучит!
А.Леонтьева:
- Николай Всеволодович, спасибо огромное за то, что… я бы сказала, что разговор, может быть, только начат… но, всё равно…
К.Мацан:
- Даже и не начат ещё, по-моему!
А.Леонтьева:
- … даже ещё и не начат, да… вопросов ещё осталось – море, но, всё равно, было очень полезно, очень ценно услышать главу счастливой семьи, счастливого мужа, счастливого деда…
К.Мацан:
- … прадеда…
А.Леонтьева:
- … да, прадеда, отца, и… спасибо Вам за этот разговор!
К.Мацан:
- Анна Леонтьева и Константин Мацан. До свидания!
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.