Многие говорят, что для сына важнее отцовская любовь, чем материнская. Это не совсем правильно – ребёнка должны воспитывать оба родителя, и они должны его любить одинаково сильно. Но отцы обычно вынуждены кормить семью, подолгу отсутствовать, уходя на работу, поэтому ребёнок чаще видит рядом с собой мать. А если у отца профессия, которая предполагает постоянные командировки… О каком воспитании тут может идти речь? Но тогда появляются письма, телефонные разговоры, беседы через интернет – любые виды связи, которые позволяют отцу быть рядом с ребёнком, даже если их разделяют тысячи километров.
О нежных чувствах знаменитого актёра Евгения Леонова к своему сыну Андрею мы знаем в основном из писем артиста. Он очень много работал, снимался в кино, играл в театре. Обязательным условием работы были гастроли и командировки, и Леонов был вынужден на долгие месяцы покидать дом и семью, оставляя маленького сына, которому требовалась твёрдая отцовская рука. Уезжая в другой город, Евгений Павлович каждый день писал Андрею письма. В них он пытался передать сыну свой опыт, рассказать о совершённых ошибках, чтобы Андрей не повторял их, когда станет взрослым. Леонов давал советы – не бояться рисковать в выборе жизненного пути, раскрывал секреты ремесла – Андрей ещё в школе решил, что тоже станет актёром.
Часто в письмах сквозила грусть от вынужденной разлуки. Тогда Леонов писал сыну: «Бродил сейчас по набережной и думал: был бы Андрей со мной, спустились бы мы к воде, сели так и помолчали бы вместе». Или рассказывал, как однажды мчался домой в перерыве между поездами, чтобы взглянуть на любимого сына, но успел только увидеть его в окне.
Любовь Евгения Павловича была поистине трепетной и крепкой. Как он говорил, знаменитую роль казака в фильме «Донская повесть» ему дали из-за чувств к сыну. Вот как сам актёр вспоминал этот эпизод из своей жизни: «Я как-то верил, что могу передать любовь к ребятёночку этому (у меня уже был мой Андрюшка). Фетин, по-моему, и дал мне эту роль потому, что я ему рассказывал про сына, а иногда, когда рассказывал, слёзы появлялись...»
Андрей рос непоседливым, плохо учился. И Леонов часто винил себя в том, что неправильно воспитывал его. Он говорил об этом и в письмах: «Андрюша, ты люби меня, как я люблю тебя. Ты знаешь, какое это богатство – любовь. Правда, некоторые считают, что моя любовь какая-то не такая и от неё один вред. А может, на самом деле моя любовь помешала тебе быть примерным школьником? Ведь я ни разу так и не выпорол тебя». Повзрослев, Андрей оценит мягкость и искренность отца и сам будет поступать так же со своим сыном, не препятствуя ему в выборе своего пути.
Постоянный обмен письмами, телефонные разговоры создавали у маленького Андрея впечатление, что отец рядом. И их связь с годами становилась всё крепче. Когда у Леонова случился инфаркт, сын не мог найти в себе сил, чтобы далеко уйти от больницы. Он ходил под окнами палаты и молил Бога, чтобы Он спас отца. И Евгений Леонов тогда выжил… Он скончался через пять лет – когда актёр собирался на очередной спектакль, у него оторвался тромб.
Даже спустя много лет после смерти отца Андрей продолжает чувствовать его любовь. «Папа незримо присутствует в моей жизни по сей день! – говорит он. – Бывает, что-то у меня не получается, наваливаются проблемы. И такое отчаяние... И в эти моменты случаются чудеса — появляется отец! Он как будто чувствует. И приходит ко мне: включу телевизор, а там фильм с его участием или мультик про Винни-Пуха с его голосом. Или во сне его увижу. Он приободрит, и легче становится!»
Связь с сыном, которую Евгений Леонов тщательно налаживал и укреплял в течение десятилетий, не порвалась до сих пор - настолько сильна была его отцовская любовь. По словам Андрея Леонова, Евгений Павлович оставил ему силу и выдержку, чтобы вынести любые жизненные испытания. Когда такие дары передаются по наследству, то это и есть лучшее свидетельство настоящей родительской любви, подлинного воспитания.
Певчие из Москвы. Наталья Сазонова
Я — из молодёжи девяностых. В то время многие мои ровесники приняли Крещение . Стали ходить в храм. Кто тайно, кто открыто. Мы объединялись и сплачивались вокруг Церкви. Восстанавливались храмы. Церковь нуждалась в кадрах.
Мои друзья поступали учиться в духовные школы. По окончании становились священнослужителями, певчими, иконописцами.
Тогда я считала, что возрождение Церкви — дело молодых. И как будто не замечала в храме старшее церковное поколение. Но однажды...
Мне позвонил друг — молодой священник. Рассказал, что месяц назад получил назначение на далёкий сельский приход. Приехал, говорит, на место, а на станции встречают: главный агроном бывшего колхоза и местные бабульки — вот и вся община. Пошли первым делом храм осмотреть. От увиденного опустились руки. Здание громадных размеров, полуразрушенное . В советское время в храме был кинотеатр.
Бабульки заверили: «Соберём народ, расчистим место для службы». И расчистили. Первую службу назначили на кануне воскресного дня, в субботу вечером. К службе тщательно готовились: алтарь обустроили, иконостас поставили, купили нужные церковные книги. Осталось певчих найти.
Батюшка знал, что моя сестра училась на дирижёра церковного хора и пела в храме. Поэтому и позвонил мне с просьбой — найти певчих.
Мы нашли еще двух человека и в вчетвером отправились на тот приход. Батюшка, встретил, привез в храм. Повел показать, где будем петь. Народ с разных деревень собрался.
храм полон. Люди расступаются, пропускают, шепчутся: «Певчие из Москвы приехали. Батюшка певчих-то из Москвы привёз!» Мы невольно ощущали нашу значимость в этой службе.
Встали за загородку для хора- клирос. Там уже две бабульки стояли. Одна чтец — Вера Николаевна, лет 70. Другая, певчая баба Анна, маленькая худенькая старушка с узенькими, почти закрытыми глазами.
Места для хора мало. Мы ноты разложили. Сами встали впереди, бабе Анне встать сзади предложили. Началась служба. Пели слаженно. И вдруг, выясняется, что у нас нет нужной книги, в которой текст молитв воскресной службы. Нам по ней петь, а её батюшкины помощники забыли принести из церковной сторожки. Поздно спохватились. А Вера Николаевна как будто не заметила нашего замешательства. Прочла нужный стих по своей книге и ждёт. Дальше мы петь должны, а мы молчим...
И вдруг голос бабы Анны; поет нужный текст. Все обернулись на бабу Анну. Голова ее была приподнята вверх, глаза закрыты, голосочек тоненький. Поет наизусть. Мы потом узнали, что бабушка Анна — почти слепая.
Когда она поняла, что поёт одна, смутилась, замолчала. Мы зашептали: «Пойте, пойте». Так баба Анна пела все нужные тексты наизусть, пока книгу не принесли. Я смотрела на неё с благоговением.
Какая величина духа и веры в этой маленькой старушке. Вот она — настоящая певчая! Певчая из далёкой глубинки. Она знала наизусть всю воскресную службу. Никакой недуг, никакая немощь не стёрли из её памяти слов молитвы. Она славила воскресшего Христа в своём сердце.
Мы не раз ещё приезжали к батюшке. Пели на службе. Баба Анна была непременно в храме, на клиросе. Становилась, по-своему смирению, сзади нас. Словно ангел-хранитель...
Умерла баба Анна в субботу вечером, под воскресный день.
Мы приехали с ней проститься.
Я смотрела на неё в последний раз и думала: возрождение Церкви- не только дело молодых. Это общее дело! Ведь сохранили её для нас вот такие бабы Анны! Сохранили своей верой!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Василий Меркурьев и Ирина Мейерхольд
В 1934 году на киностудии «Ленфильм» снимали картину «Инженер Гоф». Режиссёр Борис Шпис был счастлив: на одну из главных ролей ему удалось заполучить известного актёра ленинградского театра имени Пушкина — Василия Меркурьева. Нужно было отвезти ему сценарий картины, и режиссёр попросил об этой услуге свою ассистентку — Ирину Мейерхольд. Дочь знаменитого театрального режиссёра, Ирина Всеволодовна с юных лет шла по стопам отца. К моменту прихода на «Ленфильм» за её плечами уже был актёрский, режиссёрский и преподавательский опыт. Меркурьева Ирина не раз видела на сцене. И всегда восхищалась его тонкой и талантливой игрой.
Актёр радушно встретил девушку и усадил пить чай с пирожками. Поблагодарил за сценарий и сказал, что на днях уезжает на гастроли в Сочи. А к съёмкам сможет приступить, как только вернётся в Ленинград. На том и распрощались. Вроде бы, обычная деловая встреча. Но, возвращаясь домой, Ирина почему-то всё время думала о Меркурьеве, и сердце её радостно билось. Василий тоже не мог забыть хрупкую девушку с огромными, глубокими чёрными глазами. На гастроли актёр уехал с мыслями о ней.
Съёмки картины, между тем, откладывались из-за его долгого отсутствия. Режиссёр нервничал и однажды заявил Ирине: если через три дня Меркурьев не явится на площадку, ему найдут замену. Мейерхольд спешно отправила в Сочи телеграмму: «Приезжайте, мы простаиваем». И подпись: «Целую, Ирина». «Сама не знаю, как смогла такое написать», — смеялась впоследствии Ирина Всеволодовна. Девушкой она была скромной. Просто ей очень хотелось, чтобы Меркурьев приехал и снялся в картине. Но третий день был на исходе, а актёр всё не появлялся. Съёмочная группа собралась в режиссёрской, чтобы обсудить, что делать. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге показался Василий. Широко улыбаясь, он отыскал глазами Ирину и прокричал: «Мейерхольд, вы мне должны поцелуй!» Девушка смотрела на Меркурьева, и ей казалось, будто после долгой разлуки она встретилась с самым родным и близким человеком. «Я люблю его», — призналась сама себе в тот вечер Ирина. А через несколько дней Василий рассказал ей о своей любви. И предложил руку и сердце.
Меркурьев и Мейерхольд поженились в 1934-м, сразу после завершения съёмок. Их союз стал и семейным, и творческим. Вместе они преподавали сценическое мастерство молодым актёрам в театральных вузах Ленинграда, объездили едва ли не весь Советский Союз, создавая в провинции профессиональные театральные труппы. А потом пришёл 1939 год. Отца Ирины, Всеволода Мейерхольда, арестовали и расстреляли. Точно такая же участь постигла и родного брата Василия — Петра Меркурьева. Супруги стойко переживали горе, поддерживали друг друга. Они усыновили троих племянников, и в семье стало четверо детей — родная дочь Ирины и Василия, Анна, родилась в 1935-м. Во время Великой Отечественной войны, когда семья находилась в эвакуации, появился на свет их сын Пётр. Именно он впоследствии оставил немало ценных воспоминаний об отце и матери. «Их отношения были каким-то чудом, — писал о родителях Пётр Васильевич Меркурьев. — Они прожили вместе больше сорока лет, и чувства их всегда оставались свежими».
После расстрела отца Ирину, как дочь «врага народа», уволили с работы. Ответственность за большую семью полностью легла на плечи Василия Васильевича. Работал он много. Один за другим выходили фильмы с его участием: «Небесный тихоход», «Золушка», «Повесть о настоящем человеке». А после напряжённого трудового дня на съёмочной площадке или в театре, Меркурьев помогал жене по дому. Или ехал на дачу. По рассказам сына, Василий Васильевич всё время там что-то строил и усовершенствовал: огород, теплицы.
В середине 50-х, после реабилитации Всеволода Мейерхольда, Ирина Всеволодовна снова смогла выйти из тени и работать. Она сняла документальный фильм о жизни и творчестве любимого мужа. А в 1978-м Василия Васильевича не стало. Ирина Мейерхольд пережила супруга на три года. И всё это время жила только одной мыслью — о том, что в вечности они с Василием обязательно встретятся.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
27 апреля. О благодати
В 12-й главе Послания апостола Павла к евреям есть слова: «Будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом».
О благодати, — священник Константин Кокора.