Георгий Чулков

Поэт, прозаик, переводчик и организатор многих культурных событий эпохи, названной когда-то «Серебряным веком», — Георгий Иванович Чулков прожил на белом свете ровно шестьдесят лет. По возрасту он был чуть старше своих великих поэтов-современников, ставших ему впоследствии добрыми друзьями: Анны Ахматовой, Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака.

Чулков родился в 1879-м и отошёл к Господу накануне Второй Мировой войны, — когда в Советском Союзе уже прошли печально известные «сталинские чистки» и сотни тысяч безвинных людей были уничтожены.

В тридцатые, поэт-символист, выпустивший в прежней России семитомное собрание своих сочинений, собиравший на выступления сотни почитателей, выдающийся исследователь поэзии Тютчева, — жил в полной нищете и забвении.

Беды сыпались на него одна за другой.

Вот, из его письма Горькому: «Помогите, Алексей Максимович!... Арестовали мою жену. Она теперь немолодая. Ей стукнуло шестьдесят. Она тяжело больна. В чем же ее преступление? Неужели в том, что она религиозна?.. Ни в каких религиозных организациях, общинах, кружках она не состоит... А то, что... читает Библию, любит канон Андрея Критского, вопли Ефрема Сирина и песни Иоанна Дамаскина, — кому от этого худо?.. Арест Надежды Григорьевны — тяжкая кара для меня. Но меня не за что карать. В меру моих сил я честно работаю... А между тем арест моей старухи для меня даже не тюрьма, а самая настоящая казнь. Заступитесь...» Конец цитаты. Жена Георгия Ивановича, к счастью, выжила.

Чулков пережил в своём творчестве характерную и вместе с тем удивительную духовно-эстетическую эволюцию: во второй половине жизни он пересмотрел и отказался от придуманной им теории «мистического анархизма», и последние двадцать лет своего бытия писал удивительно глубокие христианские стихи.

Душа ущербная, как ночь слепая!

По меркнущим следам поводыря,

Ты, нищая, бредешь, изнемогая,

В предчувствии таинственном горя.

Но снится вновь тебе обитель рая,

А над тобой — блаженная заря.

И в небесах, от края и до края,

Звучат псалмы премудрого царя.

Георгий Чулков, 7 июля 1920-го года

Шесть лет спустя после этого стихотворения, Георгий Иванович написал знаменитой революционерке Вере Фигнер:

«...Я хочу сказать, Вера Николаевна, что ничто не может заменить религию. Человек может прожить на земле, лишившись зрения или слуха, но он не может прожить даже часа, лишившись религиозного опыта». Конец цитаты.

«Трудна Твоя, Господь, работа.

Дай посох мне. Благослови.

Тогда умрет в душе забота

И страсть напрасная в крови.

Тогда легко мне иго будет

И предназначенный мне труд.

Труба архангельская нудит

Идти туда, где крест и суд.

Тогда, свободный и безгневный,

Пойду по нивам и лесам,

И голос благостно напевный

Пусть в душу веет по ночам.