Борис Ширяев

Трудно это представить, но в печально известном Соловецком лагере особого назначения (так называемом СЛОНе), развёрнутом большевиками в древнем северном монастыре, одно время выходил лагерный литературный журнал. В первом же номере была напечатана стихотворная подборка писателя-зэка Бориса Ширяева, того самого, который, спустя десятилетия, выпустит в Нью-Йорке, в русском издательстве имени Чехова роман-воспоминание о соловецкой каторге — «Неугасимую лампаду».

Этой книге о Соловках (напомню, что после 1991 года она издавалась в России много раз) автор предпослал фразу друга, художника Михаила Нестерова: «Не бойтесь Соловков. Там Христос близко».

Возвращаюсь к ранним соловецким стихам Ширяева.

...Звучали по-детски протяжно

Седые псалмов слова,

На тощей берёзе важно

Круглила зелёнки сова.

И море, и берег строгий,

И бледных озёр затон

Дремали под ветхий, убогий

Первых иноков древний звон.

Борис Ширяев, из цикла «Соловки», 1925 год

...Роман Ширяева о Соловецком архипелаге писался долго — четверть века. Начат он был на русском островном севере, продолжен в Средней Азии, кончен на итальянском юге, на острове Капри.

В начале работы Борис Ширяев был сосредоточен на теме безмерных страданий человека-узника, на проблеме зла («Я писал тогда о слёзах и крови, страдании и смерти. Только о них»). Позже, уже после Второй мировой войны, всматриваясь в прошлое, писатель открывал для себя в нём, — как пишут внимательные биографы, — новые глубины духовной жизни. Именно об этих глубинах слова автора: «Давняя несказанная прелесть преображенного Китежа засияла из рассеянной пелены кровавого и смрадного тумана, ибо дух свободен и вечен». Конец цитаты.

И всё-таки ранний отсвет этого сияния, думается, уже теплился в соловецких стихах молодого узника Соловков:

Замело позёмкой

Снег, след.

Желтою каёмкой

Слеп свет.

Замерла вечерня,

Скит спит.

В заморозке двери

Стих скрип.

Ризою узорной

Лёг шаг.

Тишью от сбора

Став так.

Теплота лампадок,

Лик. Блик.

В золочёных складках

Спит, стих.

Замело позёмкой

Снег, след.

Желтою каёмкой

Слеп свет.

После Соловецкого лагеря Ширяев стихов уже не писал. Однако его последняя, восьмая по счёту, книга была как раз о стихах — «Религиозные мотивы в русской поэзии». Она вышла через три года после кончины писателя, в 1962 году, в Брюсселе.

В самом конце своей земной жизни, которая завершилась в итальянском Сан-Ремо, Борис Ширяев переложил на русский язык «Гимн» Франциска Ассизского, финалом которого я и закончу этот выпуск наших «Рифм жизни»:

...Хвала Тебе, Боже, за тех, кто прощает, кого научил Ты любви.

Сквозь все испытанья,

Гоненья, страданья

Венец Твой их ждёт впереди.

Хвала Тебе, Боже, за смерть, за сестру нам,

всех ждущих конец его дней.

Греховным — в нём тленье,

Но Ты — искупленье

Дал тем, кто жил в воле Твоей.

Хвалите и пойте Господнее имя, взнесите осанну Творцу!

Воздайте в смиренье

Благодаренье