«Знаменский храм в селе Яковлево». Александр Воробьев

У нас в студии был инициатор восстановления Знаменского храма в Селе Яковлево Ивановской области Александр Воробьёв.

Наш гость рассказал, как начал заниматься возрождением храма в месте, где с детства проводил много времени, почему это для него стало так важно, как и что удается делать и как возрождающийся храм преображает жизнь всего села.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

Алексей Пичугин

— Друзья, здравствуйте. «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. Рад вас приветствовать. С удовольствием представляю нашего гостя. Ближайший час, эту часть «Светлого вечера» вместе с вами и вместе с нами проводит Александр Воробьев, инициатор восстановления Знаменского храма в селе Яковлево. Село Яковлево, это достаточно распространенное название, поэтому сразу надо географически уточнить. Это Ивановская область, а еще точнее, Савинский район. Александр, здравствуйте.

Александр Воробьев

— Здравствуйте.

Алексей Пичугин

— У нас эта неделя посвящена теме восстановления, консервации храмов. Мы часто к теме сохранения культурного наследия в разных формах обращаемся. Это иногда бывает про абсолютно светские памятники, про усадьбы, городские, сельские. Кстати, надо будет как-нибудь поговорить именно про сельскую усадьбу, ее феномен. Про храмы мы много говорим, а вот сельская усадьба, до сих пор еще можем найти остатки руин или где-то неплохо сохранившиеся дома на периферии. В больших городах за ними или приглядывают, или сносят, к сожалению, а вот на периферии это всё совсем страдает. Сегодня мы будем говорить про восстановление очень интересного храма в Ивановской области. Мне снова приятно, что это географически для меня близкие места. Наши слушатели, наверное, не очень представляют, мы с вами говорили перед началом программы, где Савинский район. Ивановская область — понятно, вот карта, а Савинский район?

Александр Воробьев

— Савинский район — это нижняя часть Ивановской области, получается, южная. Но наш приход и наше село много лет и веков относилось к Владимирской губернии.

Алексей Пичугин

— Когда губерния была большая, это само собой.

Александр Воробьев

— Но так сложилось, что основное, я думаю, 90% населения нашего села приезжаем туда со стороны Владимирской.

Алексей Пичугин

— От Суздаля, если не от Коврово.

Александр Воробьев

— Там между Камешково и Ковровом проезд, у нас все ездят здесь. Основное население села, в основном это дачники, люди приезжают на лето, это Москва, Владимир, Ковров, немного Иваново.

Алексей Пичугин

— А как вы там оказались?

Александр Воробьев

— Мой дедушка купил там дом, то ли 73-й год, то ли 76-й год. А я сам 79-го года, и меня столько лет туда возили. И хоть я коренной москвич, для меня это вторая родина.

Алексей Пичугин

— У меня есть удивительная история моего хорошего товарища, священника, он даже приходил когда-то к нам на радио. Точно так же у него в глубинке Тверской области бабушка с дедушкой купили дом. А дедушка у него ни много — ни мало был испанским летчиком, который в свое время после гражданской войны в Испании оказался в Советском Союзе, воевал в Великую Отечественную и остался здесь жить, женился. Они с женой где-то в 60-годы — в начале 70-х купили дом в глубинке Тверской области. И маленький отец Валентин будущий там проводил лето, а в деревне был не закрывавшийся храм. Сначала он ничего не понимал, просто храм как часть пейзажа, потом стал ходить туда, сначала заглядывать, советское время, храм действовал. Так с 93-го года по сию пору он его настоятель, будучи тоже коренным москвичом, вот так приезжал, приезжал. Знаменский храм я так понимаю, был закрыт в 30-е или в 60-е годы и с тех пор не действовал?

Александр Воробьев

— Там история такая. Точной даты нет у меня, когда его закрыли. Это закрытие произошло примерно до войны, конец, наверное, 30-х — самое начало 40-х, потому что у нас живет бабушка в селе, у нее есть фотография, где ей семь лет, она стоит на фоне храма. Она говорит, что это сразу послевоенное время. Она говорит: я не помню открытым храм.

Алексей Пичугин

— То есть ее крестили скорей всего, там.

Александр Воробьев

— Да, ее там крестили, но она уже этого не помнит, что это действующий храм. Но она батюшку помнит, он приезжал. У нас около храма жили монашки, по-моему, их трое было. Был домик небольшой рядом с храмом. Нашего батюшку последнего перевели, недалеко есть село Антилохово, это родина Митрофана Воронежского, его туда перевели служить.

Алексей Пичугин

— Кстати говоря, он в тех краях и начинал свое служение.

Александр Воробьев

— Да. Его туда перевели служить, и после этого постепенно наш храм закрыли, пока тут монашки жили, они присматривали за храмом, потом их не стало, и постепенно храм начал приходить в негодность, растаскивался, ограда на кирпичи уносилась, в общем, такое запустение.

Алексей Пичугин

— Я вижу, у вас есть группа вконтакте «Яковлево. Знаменский храм», и здесь на заглавной странице он, не знаю, действующий или не действующий или недавно закрытый, но старая фотография, это большая редкость. Фотографии старые довоенные или послевоенные найти — это удача.

Александр Воробьев

— Да, мы стараемся собирать. У нас есть довольно много фотографий внешнего вида храма послевоенных времен, 60-е годы.

Алексей Пичугин

— Он еще как будто целый стоит.

Александр Воробьев

— Да, там еще видно. Мы по этим фотографиям, думаю, мы до этого дойдем, когда восстанавливаем храм, пытаемся сравнивать, что было на этих фотографиях, чтобы исторического образа придерживаться.

Алексей Пичугин

— Это очень ценно, потому что многие люди, восстанавливающие храмы, ищут. Я помню, в середине двухтысячных, в 5-6-м году, мы восстанавливали храм в Подольском тогда районе, теперь это новая Москва. Мы искали везде, храм снесли все-таки уже после войны, в начале 50-х годов. Казалось бы, тогда массовое увлечение фотографией всех затягивало, вроде не очень далеко от Москвы, должны быть какие-то на лето приезжавшие мальчишки, и нигде нет до сих пор. Прошло уже 20 лет, храм уже восстановлен, там уже много лет идут службы. Но фотография нашлась только одна в самом начале, где на фоне еще не снесенного, но уже закрытого храма, который на дальнем конце села, а на ближнем фотографируется семейство. Видно при максимальном приближении, но что можно было вытащить из этого качества? Единственная фотография.

Александр Воробьев

— В этом плане нам повезло, фотографии внешние есть. Но мы, к сожалению, не нашли ни одной фотографии внутри храма. С каким-то внутренним убранством. У нас в храме три предела было при его закрытии. Основной храм в честь Знамения. И было еще два предела в честь Иоанна Милостивого и великомученицы Параскевы Пятницы. Мы пытаемся понять, где они находились физически. Сейчас в храм заходишь, непонятно.

Алексей Пичугин

— Они могли быть приставными, такая практика тоже была.

Александр Воробьев

— Может быть. Вроде мы так примерно понимаем, но подтверждения фактического нет, фотографий нет.

Алексей Пичугин

— Я тоже по фотографиям смотрю, тут будто бы и нет места для пределов, возможно же, как это формировалось? Возможно, был какой-то перенос пределов. Когда-то где-то в окрестностях, задолго до строительства этого храма были, как вы говорите, Пятницкий и какой?

Александр Воробьев

— Иоанна Милостивого.

Алексей Пичугин

— Иоанна Милостивого. Иоанн Милостивый — это не частое посвящение, возможно, это святой кого-то из попечителей, из людей, которые давали деньги.

Александр Воробьев

— Скорей всего.

Алексей Пичугин

— А Параскева Пятница — покровительница торговли, а это достаточно торговые места вокруг, возможно, где-то храм стоял или часовня какая-то, так вот эти два предела в единственный храм. До революции тоже храмы разбирали, сносили.

Александр Воробьев

— Если говорить про историю...

Алексей Пичугин

— Сейчас мы поговорим.

Александр Воробьев

— ...у нас было два деревянных храма, до этого стоял храм... Вообще, если говорить про историю села, первые упоминания при Иване Грозном были о нашем селе. Село принадлежало Суздальскому Покровскому женскому монастырю.

Алексей Пичугин

— Это Суздальский уезд потому что был.

Александр Воробьев

— Да. Мы с вами говорили уже про архивы, нам человек один помогает. Мы нашли архивные документы, я так понимаю, это обращение во Владимирскую, наверное, епархию, я не помню точно, прошение по поводу строительства каменного храма. Потому что деревянный предыдущий пришел в негодность, и это письмо было 1817 или 18-й год. Там интересные данные. Я тоже в нашей инициативной группе по восстановлению храмов. Мы опубликовали это письмо. Там интересный был сход жителей, как они между собой решили, постановили, что такой должен быть, как мы будем жертвовать, мы обязуемся не чинить препятствия к его постройке, обязуемся своим иждивением его строить и содержать. В общем, очень интересные такие фразы. Мы сейчас тоже это обсуждаем: как раньше люди всем миром строили храмы, так и сейчас мы пытаемся всем миром этот храм восстанавливать.

Алексей Пичугин

— Я напомню, дорогие слушатели, что в гостях у нас сегодня Александр Воробьев, инициатор восстановления Знаменского храма в селе Яковлево Савинского района Ивановской области. Сейчас что собой представляет Яковлево?

Александр Воробьев

— У нас где-то порядка 50-ти жилых домов.

Алексей Пичугин

— Прям круглогодично жилых?

Александр Воробьев

— Нет, к сожалению, нет. Это кто приезжает летом.

Алексей Пичугин

— А, дачники.

Александр Воробьев

— Да, дачники. А если говорить летом, человек 120, наверное, максимальное количество, кто приезжает с детьми, 120-130 человек.

Алексей Пичугин

— Это немало, это жилое село. Понятно, что сейчас в Центральной России большинство сел все-таки оживают летом, благодаря дачникам, но они оживают. О том, что оно совсем обезлюдело, речь не идет.

Александр Воробьев

— Зимой у нас сейчас 4 дома.

Алексей Пичугин

— Но какая-то жизнь все равно поддерживается. Я смотрю, что есть такой портал «Народный каталог православной архитектуры», и там написано, что полевая дорога местами проблемная в дождливую погоду. Сами жители Яковлева ориентированы более на Владимирскую область, есть наезженная лесная дорога через сосновый бор. То есть, чтобы до вас добраться, просто так по асфальту не проедешь?

Александр Воробьев

— Да, дороги — это наша головная боль. После асфальта к нам надо с Владимирской области километров пять по проселочной дороге, и, конечно, это всегда проблема. Завезти стройматериалы, грузовики толком проехать не могут, потому у нас есть еще мост через речку, что-то тяжелое там возить нельзя. Со стороны Ивановской области, когда асфальт заканчивается, километров пять по щебенке и еще столько же проселочная дорога.

Алексей Пичугин

— В непогоду все развозит.

Александр Воробьев

— Да. Мы много лет пытаемся решить этот вопрос, постепенно сами делаем. Несколько лет подсыпаем щебенкой, скидываемся, регулярно что-то делаем. Три года назад по селу сделали более-менее нормальную дорогу, отщебёнили. Пытаемся активно проблемами села заниматься.

Алексей Пичугин

— В советские годы, судя по тому, что храм был, я вижу фотографии 70-х годов, и ощущение, что храм еще с покрытой крышей. То есть основные разрушения, которые посмотреть на более свежих фотографиях можно, начались в 80-е годы и уже лавинообразно к 90-м...

Александр Воробьев

— Как я понял, я же не так давно занимаюсь этим вопросом, как начал погружаться в этот вопрос, как только рушится кровля, как только железо истончается, ветром всё это сдувает, начинается молниеносное разрушение. Сейчас у нас один из основных, главный на данный момент вопрос — восстановление кровли, консервация, чтобы храм дальше не разрушался.

Алексей Пичугин

— Как вы решили заниматься храмом?

Александр Воробьев

— Во-первых, мы довольно долго к этому шли. Я еще помню, много лет у нас регулярно почему-то празднуется праздник 10 августа Смоленской Божией Матери, это считается праздник села. Постоянно у нас в селе гармошки, пироги и так далее, почему-то. Сколько я себя помню, с детства, 10-го один раз в год регулярно у нашего храма собирались даже в советские годы.

Алексей Пичугин

— Возможно, была когда-то чтимая икона.

Александр Воробьев

— Да. Вроде бы по историческим данным в это время урожай должен начинать созревать, набирать силу, были сильные засухи, и молились о дожде регулярно. Поэтому, видимо, стало таким событием регулярным. У нас в этот день, когда священник и никто к нам не приезжал, мы регулярно сами читали акафисты Смоленской Божией Матери. Последние годы приглашали из соседних сел, нас окормлял батюшка из села Филяндино.

Алексей Пичугин

— О, из Филяндино, да, да.

Александр Воробьев

— В Филяндино отец Анатолий.

Алексей Пичугин

— Его родственник, тоже священник к нам приходит периодически.

Александр Воробьев

— Он, по-моему, в Москве служит?

Алексей Пичугин

— Да, да.

Александр Воробьев

— После каждого такого молебна думали, надо браться, хорошо бы что-то начать, хорошо бы храм восстанавливать. А как-то мне попалось в газете местной высказывание одного местного человека, он где-то рядом живет, какой- энтузиаст, говорит: что мы боимся брать и начинать делать великие дела? Не надо этого бояться. Один батюшка, у нас рядом есть село Усолье, на проповеди несколько лет назад сказал: это трагедия нашего времени, что мы (забыл слово, но смысл такой же), что мы боимся такой инициативы, боимся взять и начать что-то делать.

Алексей Пичугин

— Эти люди хорошо знают, потому что многие из них в ранние 90-е годы приходили на руины, и у них не было выбора: боишься — не боишься, вот у тебя есть указ, вот у тебя есть руина, из нее надо сделать что-то пригодное к службам.

Александр Воробьев

— Ну да, это имеется в виду, когда батюшка говорил такую проповедь, не обязательно имело отношение к восстановлению храма. Это в принципе про нашу инициативность, в принципе про нашу деятельность. Что мы боимся что-то начать делать. В какой-то момент времени мы просто собрались после молебна, молебен прошел, батюшка сказал проповедь, отец Анатолий к нам приезжал, я вышел, говорю тем, кто был на молебне: товарищи, давайте начнем восстановление, давайте начнем что-то делать. Сели, судили, рядили, думали, с чего бы начать. Думали, может быть, какой-то временный какой-то храм поставить рядом, чтобы проводить службы, литургию. Считали, гадали, как делать. Я поехал к владыке в епархию.

Алексей Пичугин

— А это какой год был?

Александр Воробьев

— 22-й.

Алексей Пичугин

— А, ну, это совсем недавно.

Александр Воробьев

— Да, совсем недавно, это была осень 22-го года. Владыка благословил, говорит: ищите варианты, когда что-то придумаете, приезжайте, конкретики пока нет никакой. Просмотрели разные варианты. Может быть, из каких-то модульных домиков делать, купить, привезти сруб какой-то.

Алексей Пичугин

— У нас ребята приходили на радио, рассказывали о проекте «Храм для России». Там у них как раз легко возводимые храмы, они временные предлагают.

Александр Воробьев

— Мы потом обсуждали и решили так, для того, чтобы нам такое соорудить, поставить, все равно нужны довольно существенные средства. Прямо так быстро, раз, все равно ничего не получится. А если мы сюда будем деньги собирать, вкладывать, смотреть, как продолжает разрушаться наш основной храм, очень тяжело. Поэтому решили: давайте лучше, мы те деньги, которые нужны сюда, соберем и что-то начнем делать с нашим основным храмом. Так решили, еще раз я поехал на встречу к владыке, пообсуждали. Владыка сказал, что два вопроса первоочередные надо решить. Вы храм восстанавливаете, а служить-то кто будет? В Ивановской области большая проблема со священниками. У одного священника может быть три-пять храмов.

Алексей Пичугин

— Да, это известная история. Приписать, основная идея. У вас же село не круглогодичное, проще всего на летние месяцы кому-то этот храм приписать. У меня по соседству с вами знакомый очень хороший священник служит, у него пять, наверное, ему добавляют-добавляют.

Александр Воробьев

— А второй вопрос, или приписать куда-то или зарегистрировать приход, чтобы была возможность куда-то средства собирать. На карточку куда собирать? Лично кому-то, тебе, как инициатору куда? Надо, чтобы всё прозрачно было, чтобы всё понятно было. Чтобы всё понятно было, по-хорошему должен быть приход, должен быть расчетный счет. И тут тоже таким чудом мы очень быстро после этого нашли человека. Мой сосед односельчанин, Слава во Владимире живет, у них была встреча одноклассников, они встречались во Владимире, и его одноклассник говорит: я семинарию недавно закончил, я пока на распутье, надо куда-то. А Слава говорит: а мы начали храм восстанавливать, давай, может быть, к нам. Мы поехали, встретились вначале, вместе переговорили. Поехали через нашего благочинного, еще раз встретились, поехали к владыке: вот у нас есть кандидат.

Алексей Пичугин

— Как в старые добрые времена, от прихода кандидат.

Александр Воробьев

-Да. Может быть, рассмотреть его? Владыка пообщались с ним, сказал: давайте, готовьтесь. Есть определенные процедуры. Через какое-то время его рукоположили, отца Михаила. Он был еще тогда не отец Михаил, был просто Михаил, рукоположили в диаконы, а через какое- время его рукоположили в священники. Это было в августе 23-го года. Зарегистрировали приход, нам очень епархия в этом помогала, и очень активно нам помогал юрист Шуйской епархии, прямо большой молодец.

Алексей Пичугин

— А у вас архиерей поменялся не так давно.

Александр Воробьев

— Это было еще при старом архиерее. Зарегистрировали приход. Сначала настоятелем был у нас благочинный отец Андрей, Савинское благочиние. А в 24-м году отец Михаил, как год примерно прошел с его рукоположения в священники, его назначили настоятелем нашего храма.

Алексей Пичугин

— А он только у вас настоятель или он еще где-то клирик?

Александр Воробьев

— Он настоятель только у нас, но сейчас основное место его служения в Антилохово, о котором мы уже говорили. Потому что в этом храме тоже наш благочинный Савинский служил. Основное пока место служения там.

Алексей Пичугин

— Еще большой вопрос, у человека, скорей всего, семья есть, где-то надо жить, на что-то жить.

Александр Воробьев

— Да, это очень сложный вопрос, действительно. Сам отец Михаил, семья живет во Владимире.

Алексей Пичугин

— Это абсолютно нормальная история.

Александр Воробьев

— И он мотается регулярно, примерно полтора часа в одну сторону на машине, может быть, чуть побольше времени занимает.

Алексей Пичугин

— Не так много.

Александр Воробьев

— Да. В основном в Антилохово. В нашем храме пока проводятся только молебны. Но недавно мы отца Михаила уговорили, чтобы он пошел на поклон к владыке и поговорил с владыкой, что люди местные хотят литургию. Владыка дал, наверное, устное благословение, что отец Михаил давай, в 25-м году, хотя в таких походных условиях, но чтобы литургия в Яковлеве была.

Алексей Пичугин

— И вы антиминс должны получить?

Александр Воробьев

— Да, и мы сейчас занимаемся подготовкой. Помимо вопросов строительства и восстановления, непосредственно сооружения здания храма, занимаемся, в том числе, для того, чтобы начать литургию, нам надо много утвари найти.

Алексей Пичугин

— Друзья, напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня Александр Воробьев, инициатор восстановления Знаменского храма в селе Яковлево в Ивановской области. Я Алексей Пичугин. Буквально через несколько мгновений, через пару минут мы снова здесь соберемся.

Алексей Пичугин

— Возвращаемся в студию Светлого радио. Напомню, что в гостях у нас сегодня Александр Воробьев, инициатор восстановления Знаменского храма в селе Яковлево Савинского района Ивановской области. В 25-м наступившем году, я так понимаю, службы у вас достаточно регулярные должны начаться в теплый период, где-то с мая. А есть какие-то планы, как это будет происходить? Это какая-то палатка, или придется какой-то вагончик, или временное модульное помещение, или вы все-таки думаете выгородить что-то в основном храме?

Александр Воробьев

— Да, да. Для этого надо рассказать, что у нас сейчас в храме происходит. У нас храм, мне кажется, довольно классическая постройка: вход через колокольню, дальше идет большая трапезная часть, потом идет большой четверик, за четвериком дальше алтарь. Над этой трапезной частью кровля обвалилась совсем. Несколько лет назад она еще была, но входить в храм нельзя было, оттуда падали кирпичи на голову, дыры были, было всё плохо. После того, как кровля обвалилась, можно было начать активно заходить и заниматься восстановлением, уборкой всего этого дела. А та часть, которая дальше, то есть четверик, над которым большой барабан и купол, и дальше алтарь, сохранились в довольно неплохом состоянии. У нас сейчас по восстановлению первая и основная задача консервации: мы хотим эту часть закрыть и начать богослужения проводить там. Закрыть кровлей, отгородить, может быть, какой-то временной стеной.

Алексей Пичугин

— А у вас состояние кладки кто-то проверял, чтобы там вдруг из свода ничто не выпало?

Александр Воробьев

— Да. Мы сейчас готовим проект консервации, приезжали люди знающие. Там более-менее всё нормально. Но над алтарной частью мы планируем, в мае к нам еще раз приедут кровельщики, с которыми мы планируем делать кровлю, у них есть грамотные специалисты-каменщики, посмотрят часть свода над алтарем. Проектировщики, архитекторы, которые делают нам проект консервации, приезжали, смотрели, сказали, что надо обратить внимание, что над алтарем у вас делается с этой кровлей. На внешний вид снизу, что-то там не очень хорошо, но надо смотреть сверху, разбирать железо и смотреть, что там будет.

Алексей Пичугин

— Еще раз, простите, надо уточнить, в советские годы что было, зернохранилище или что?

Александр Воробьев

— Я в своем детстве помню, что там были лошади. До этого были склады.

Алексей Пичугин

— Благодаря этому как-то здание поддерживали, наверное, что-то подремонтировали с кровлей.

Александр Воробьев

— Наверное, да. А в алтарной части у нас дырка в кровле в алтаре. Там ставили печку, видимо, от печки сделали дыру наверх и от нее пошли вверх две трубы, и от нее пошли разрушения. Мы хотим внутри в месте алтаря, там, где алтарь должен быть исторически, всё пытаться проводить.

Алексей Пичугин

— Вы сотрудничаете — сейчас про «Белый ирис» мы тоже поговорим — как у вас вообще происходит коммуникация? Как вы собираете деньги? Это только ли ваши односельчане участвуют или у вас какой-то сбор есть? Как вы занимаетесь материальной стороной?

Александр Воробьев

— Это вопрос многогранный.

Алексей Пичугин

— Ну да, я догадываюсь.

Александр Воробьев

— Сначала мы несколько лет назад — в том числе это повлияло на объединение людей в селе — мы просто сделали общий сельский чад в ватсапе, начали там какие-то общедеревенские вопросы решать, в том числе начали обсуждать восстановление храма. С начала восстановления храма мы решили такое создать и там начали это обсуждать. Начали собирать деньги среди жителей села. Конечно, что могут бабушки пожертвовать? Конечно, есть люди приезжие, кто так же, как и я, из Москвы приезжает, кто-то может больше, кто-то меньше, со всех по возможностям. Как вы уже упомянули, мы ведем в социальной сети вконтакте группу, страничку, регулярно публикуем наши всякие новости, в том числе публикуем просьбы о пожертвованиях, о поддержке, есть определенная отсюда отдача. Но, как правило, если говорить про суммы какие-то, основные суммы жертвуют люди по сарафанному радио, кто-то кому-то передал, кто-то узнал. Такие пожертвования приходят совершенно разные, иногда очень неожиданные, некоторые даже не знаем, кто это пожертвовал. Приходят деньги, для нас довольно большие суммы, допустим, 50-100 тысяч рублей.

Алексей Пичугин

— Это действительно...

Александр Воробьев

— Это серьезные суммы.

Алексей Пичугин

— Учитывая, что, например, вам нужно утварь покупать, я не знаю, что у вас в приоритетах, но это те деньги, на которые можно что-то из утвари приобрести.

Александр Воробьев

— Да, да, да. А иногда, как-то жене на карту пришел перевод, явно кто-то знал ее контакты, но мы даже не понимаем, кто это. На 50 тысяч пришел перевод, есть имя, Елизавета, что за Елизавета, мы так и не поняли.

Алексей Пичугин

— Какие настроения при этом в селе? Всем ли нужен храм? Понятно, что всем в данном случае — это большинству. Или у вас разные взгляды на этот вопрос?

Александр Воробьев

— В основном, так сложилось, может быть, мы в большинстве просто общаемся инициативной группой, люди там верующие православные, все поддерживают, кто как может. Но есть и другие взгляды, их немного, но они есть. Удивительно, что люди многие приходят, невоцерковленные и даже неверующие, некоторые, не знаю, крещенные или нет, но приходят и на субботники и помогают. Кто-то говорит: я хочу это оставить как объект культурного наследия.

Алексей Пичугин

— Да, вот.

Александр Воробьев

— Наши прадеды строили, наши деды-отцы это ломали, я хочу, чтобы моим детям и внукам здесь стояло то, что сделали до нас.

Алексей Пичугин

— Я почему спрашиваю, я в Суздале сталкивался с разными взглядами. Понятно, что тут есть какое-то общее мнение, неважно, церковных людей или людей, которые считают, что это просто должно быть сохранено как памятник культурного наследия. Ну да. И, кстати, это может быть даже превалирующее мнение, поскольку храм как действующий храм, можно рядом поставить какой-нибудь модульный современный сруб. Будет гораздо дешевле, молитесь, служите там. Но есть общее ощущение, что именно эти стены должны быть сохранены, которые помнят людей, которые здесь молились когда-то, которые строили их. Это мнение может объединять совершенно разных людей, совершенно разных взглядов. А противоположное мнение я чаще всего слышал от местных жителей, которые постоянно живут и которые храм в руинированном виде наблюдают всю свою жизнь. Мне периодически говорят где-нибудь под Суздалем: ну, а что нам, да, вот, он стоит, ну, стоит и стоит, есть не просит. А что его восстанавливать? Я его помню пожарной частью, я его помню киноклубом, я его помню просто клубом, теперь руины.

Александр Воробьев

— У нас из пожилых людей, кто его долго помнит, как я сейчас представляю, так сложилось, что остались верующие люди. Кто мог так высказываться? Мне кажется, такое происходит от сельской безысходности, потому что люди местные не верят, что это можно восстановить, или боятся, или не понимают, с чего начать, и от этого руки опускаются. А у них других бытовых вопросов, которые надо решить, уйма. У нас дорог нет, газа нет, свет отключается — очень много проблем, которые надо решать. Действительно, у нас есть такие голоса, которые говорят: давайте, дороги сначала сделаем, зачем храмом заниматься? Такое тоже есть.

Алексей Пичугин

— Дорога к храму, дороги — это всё может быть объединено какой-то единой целью. Я не могу сказать, что я сторонник взгляда — восстановим храм, обустроим жизнь. Когда-то в 90-х это был очень распространенный лозунг. Приезжаешь в Подмосковье, где-то общины вешали растяжки, что мы сейчас храм восстановим, и тут же жизнь в селе наладится. Конечно же, нет, наверное, к сожалению, но, конечно же, нет. Тут должны воедино сойтись множество процессов. И храм важен, и дороги важны, и какое-то отношение общечеловеческое, и отношение государства очень не в последнюю очередь. Всё это воедино должно как-то совпасть, совместиться, и тогда что-то будет происходить. Я смотрю, и сайт у вас есть с очень простым, вы как-то умудрились занять этот адрес, который до вас был не занят, yakovlevo.ru.

Александр Воробьев

— В какой-то момент времени мы обсуждали, что нам нужен сайт. У нас был, мы зарегистрировали домен seloyakovlevo.ru, он, кстати, до сих пор работает. Дмитрий говорит: yakovlevo.ru нам нужно. Этот домен был занят кем-то, я не помню, подо что. Но в какой-то момент он мне вдруг пишет: домен этот освободился, надо срочно его выкупить. Видимо, там люди не заплатили за этот домен, он им был не нужен. Таким образом, мы года полтора назад получили этот домен yakovlevo.ru.

Алексей Пичугин

— У вас на сайте yakovlevo.ru очень удобная есть плашечка, раздел — помочь восстановлению, и здесь конкретно, что нужно: церковная утварь в алтарь, требуется значительная сумма, больше трехсот тысяч, но уже сколько-то собрано.

Александр Воробьев

— Да.

Алексей Пичугин

— И другие нужды. И здесь есть разные способы разовой помощи, ежемесячной, конкретной суммой или каждый раз можно отдельную вводить. Если вдруг вас эта история заинтересовала, если вы считаете себя человеком, которому не безразлично всё, что происходит у нас с восстановлением, с консервацией памятников архитектуры или именно храмов как храмов, вы можете, наверное, и приехать в Яковлево, посмотреть, как это происходит, и поучаствовать в восстановлении. А про «Белый ирис» расскажите, вы же еще и с «Белым ирисом», это наши друзья, фонд, который помогает в восстановлении храмов.

Александр Воробьев

— Про «Белый ирис», мы тоже чудесным образом познакомились с коллегами, немножко через мою рабочую айтишную деятельность, случайно вышло. Это было в конце 23-го года, я узнал про «Белый ирис». В 24-м году я узнал, что стартует школа хранителей храмов, что фонд «Белый ирис» при поддержке фонда президентских грантов организовал проект, который называется «Школа хранителей храма». Они вот таких инициаторов восстановления храмов обучают всем тонкостям, премудростям этого непростого дела. И я успел впрыгнуть в последний вагон, записался в школу. У нас в этой школе проходило много разных занятий, очные, в онлайне, где рассматривались совершенно разные вопросы. И технические про восстановление храмов, и организационные про взаимодействие с властями, с епархией, про сбор средств в том числе, каким образом лучше средства собирать, как взаимодействовать с предпринимателями, как заниматься файндрайзингом в соцсети, в том числе. После этого мы начали активно вести нашу страничку в соцсети, призывать собирать средства. Кстати, вы только что упомянули, что у нас на сайте есть возможность по-разному жертвовать. Мы из школы хранителей храмов узнали, что есть система сбора средств, онлайн-сервис, они называются Миксплат, с помощью которого можно собирать средства на всякие благотворительные проекты. Мы этот сервис к сайту подключили для того, чтобы мы могли в онлайне средства собирать, они сразу переходят, сначала на счет сервиса, а потом на счет нашего прихода. Довольно удобная вещь. Один момент, который я еще хотел затронуть, фонд «Белый ирис» в рамках школы организует различные мероприятия, встречи. Одно у нас было мероприятие, оно называлось, не помню точно формулировку, но про встречу с представителями бизнеса. Там один человек, они восстанавливают храм, он предприниматель, не помню, какая область. Но он делился историей о том, как они вокруг восстановления храма возрождают село. Вы говорили, что возродим храм, и всё вокруг появится, и не всегда это так. Так вот, коллеги как раз выстраивают вокруг храма, такую экосистему разной деятельности для того, чтобы село жило.

Алексей Пичугин

— Это важно. Потому что я много раз говорил, пока уверен, меня не переубедили в обратном, что в центральной России такого будущего у русской деревни, какой она была на протяжении даже 20-го века, уже не будет. Это нужно или какие-то новые формы сочинять, почему здесь должны жить люди, или смириться с тем, что деревня, как явление... Об этом, кстати говоря, рассуждали не только в 90-е — двухтысячные годы, процесс этот наметился гораздо раньше. Я по роду своей деятельности читал архивные документы, киношники, снимавшие фильмы про русскую деревню, рассуждали в 60-е годы, какое у нее будущее. Они будущего не видели уже в 60-е годы. Мне кажется, что спустя еще 50-60 лет, это будущее совсем расплывчато. Но если какая-то экосистема будет выстраиваться, понятно, это не будет центром сельского хозяйства, оно в лучшем случае убыточно в этих местах, есть рядом Суздальское ополье, но это феномен, это очень большая редкость, а так всё на юг перекочевало, в Краснодарский край.

Александр Воробьев

— Там проще выращивать.

Алексей Пичугин

— Там, конечно, всё это будет расти. И это новые формы. Уже так не будет, значит, надо придумывать, как это может быть еще. Если какую-то экосистему получится выстроить, даже просто дачные села, где есть храм, это уже много.

Александр Воробьев

— Но с другой стороны, я на данный момент пока в этом убежден, что только на селе возможно демографическое возрождение нашей страны. Города не приспособлены для рождения большого количества детей. Может быть, есть все условия, есть школы, есть кружки всякие, но когда у тебя много детей и маленькая квартира, купить квартиру в Москве нереально, тем более всем своим детям дать что-то в Москве нереально.

Алексей Пичугин

— Ну, квартиры так точно.

Александр Воробьев

— Помимо того, что там нужно своей большой семьей жить... У меня есть знакомые, из нашего села семья, они живут в Москве, у них пять детей, всемером в маленькой двушке.

Алексей Пичугин

— Я тоже таких знаю.

Александр Воробьев

— Соответственно, еще хочется что-то детям дать, это совершенно другое. А в селе с этим гораздо проще, гораздо проще с жильем. По статистике больше многодетных семей пока на селе, они не в городах.

Алексей Пичугин

— Друзья, напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня Александр Воробьев, инициатор восстановления Знаменского храма в селе Яковлево в Ивановской области. Скажите, пожалуйста, как вы себе представляете в том ключе, о чем мы говорили, будущее демографическое, но именно в селе, у вас в Яковлево как это может развиваться? Наверняка, если вы об этом говорите, вы об этом много думали.

Александр Воробьев

— Честно говоря, я не знаю, у меня нет однозначного ответа, потому что в селе, действительно, много проблем. Где детям учиться. Наши бабушки, которые жили в селе, ходили пешком за семь километров в школу.

Алексей Пичугин

— А сейчас там за семь километров ее уже нет наверняка.

Александр Воробьев

— Нет, есть там школа за семь километров, мы можем туда ходить. В ближайших селах, где есть асфальт, автобус проезжает, собирает детей в школу и отвозит. Все равно вся молодежь стремится уехать в город, потому что там вроде бы проще заработать, начать какую-то карьеру.

Алексей Пичугин

— Выжить проще.

Александр Воробьев

— Проще выжить, да. Я думаю, что здесь должен быть не то что отлажен механизм, но какой-то принцип, что молодежь уезжает из села, но она потом должна возвращаться, должна возвращать заработанные средства, вкладывать в свою историческую родину.

Алексей Пичугин

— Видите, в советские годы это не сработало. Потому что нельзя это делать односторонним, ты обязан, вот тебе система распределений. Это должно быть личное желание.

Александр Воробьев

— Если мы берем досоветские времена. Я по роду деятельности сотрудничал с Егорьевским музеем, недавно я у них был, они рассказывают. Егорьевск это подмосковный город, но насколько было принято у купечества в те времена, когда дети вырастали, уезжали не то что на заработки, но развивать там торговые связи, развивать себя дальше, но заработанные средства они возвращали в свой край.

Алексей Пичугин

— Это пример двоякий, потому что Егорьевск и вот эта часть восточного Подмосковья всегда, последние триста лет, вторую половину 20-го века мы все-таки не берем, но с середины 19-го и до революции и чуть позднее это очень мощный промышленный, как бы сейчас сказали, кластер. Здесь, конечно, и крестьянство было совершенно другим. Это люди, которые достаточно быстро после отмены крепостного права ушли в города, зарабатывали, многие из них становились обеспеченными людьми, что-то строили. Они не забывали свое родное село.

Александр Воробьев

— Он поэтому и стал промышленным кластером, что люди не забывали свое село и вкладывали в свою историческую родину.

Алексей Пичугин

— Да. Но здесь с учетом новых реалий, мы же экономически в другом мире живем, это должно заинтересовать каких-то людей, которые могут что-то там построить и тогда через несколько поколений детей, уехавших в город учиться, кто-то вернется и будет вкладывать. Возможно, это какой-то, действительно, выход и вклад в будущее таких мест Центральной России, которые сейчас уже вымирают и вымрут. Вам самим часто удается из Москвы вырываться в Яковлево?

Александр Воробьев

— Честно говоря, последнее время чаще, так Божиим Промыслом сложилось. Во-первых, мы там познакомились со своей будущей супругой, еще когда мне было 12 лет. Она тоже из Москвы, но у нас там была общая подростковая компания, поэтому не только для меня эти места родные, но и для моей супруги. И мы там со временем построили большой дом, все теплое время года я там, потому что, как я сказал, я занимаюсь айти-сферой.

Алексей Пичугин

— Это удаленно.

Александр Воробьев

— Я айти-предприниматель, соответственно, могу работать, откуда угодно. Но я еще раз скажу, так сложилось Божьим Промыслом, и это к вопросу, как я пришел к тому, чтобы восстанавливать храм, что более-менее активно я стал самостоятельным предпринимателем, наверное, с года 20-21-го, и действительно появилось время. Я не должен с утра до вечера быть где-то на работе, как врачи, учителя, труженики на заводах. У меня есть свободное время для того, чтобы решать, в том числе, разные организационные вопросы. Когда такое время появилось, можно было начать уделять этому внимание. Я стараюсь приезжать, каждый месяц я там бываю в зимнее время года, в холодное, несколько дней в месяце я там точно бываю, а теплое время года с апреля по октябрь я там.

Алексей Пичугин

— Просто там.

Александр Воробьев

— Да.

Алексей Пичугин

— Всё холодное время года работы никакие не проводятся в храме?

Александр Воробьев

— Сейчас так, сейчас пока не проводятся. Мы пока зимой собираем средства, организационные вопросы решаем, договариваемся о поставках материалов.

Алексей Пичугин

— А как вы думаете, есть ли у вас какие-то предположения, что удастся сделать, если всё будет складываться удачно, в этот теплый сезон, который уже не за горами?

Александр Воробьев

— У нас буквально сегодня-завтра, на этой неделе должен решиться вопрос, получаем ли мы грант от фонда президентских грантов.

Алексей Пичугин

— Дай Бог.

Александр Воробьев

— Благодаря школе хранителей храмов, мы получили, в том числе, информацию, как лучше подготовиться, как писать заявки в этот фонд, Мы подготовили заявку, фонд дает грант на различные социальные проекты и, в том числе, в этом проекте у нас заложено часть денег на кровлю, на консервацию. Если всё сложится удачно, у нас планы в этом году грандиозные: закрыть кровлей алтарь, закрыть кровлей своды большого барабана, сделать полы и возвести стену, закрыть трапезную часть, чтобы у нас было уже закрытое помещение, где мы могли бы проводить литургии.

Алексей Пичугин

— Причем, пока в теплое время года, конечно.

Александр Воробьев

— Да. С отоплением потом вопрос надо будет решать, но это следующий этап.

Алексей Пичугин

— Давайте еще раз напомним, что есть, во-первых, сайт yakovlevo.ru, где представлен раздел «помочь храму», там нажать можно, посмотреть все способы, как это сделать. Есть очень хорошая группа вконтакте, где и Александр, и его помощники, и люди, которые вместе с ним занимаются восстановлением храма, ведут эту замечательную страничку с историческими фотографиями, со всем, что можно визуально посмотреть, заинтересоваться, возможно, приехать, посмотреть, как-то поучаствовать. А много таких храмов вокруг?

Александр Воробьев

— Я слышал, по-моему, от благочинного, что Ивановская область самая руинированная.

Алексей Пичугин

— Вопрос. Я думаю, что они все в Центральной России примерно друг с другом спорят. Только Ярославская, Костромская, может быть, чуть более выделяются, поскольку там было много не закрывавшихся храмов. В Ивановской области в той части, которая к Волге тяготеет, тоже их было достаточно много.

Александр Воробьев

— Мне еще некоторые говорят: а почему у нас так? Почему много руинированных храмов? Ну, потому что Иваново родина первых Советов, и это такое наследие.

Алексей Пичугин

— Иваново, Ульяновск в этом спорят друг с другом. Ульяновск как родина Ленина, там в области пытались полностью искоренить, там на всю область был десяток, дай Бог, храмов. В Ульяновске так вообще один на кладбище собор.

Александр Воробьев

— Если ездить, рядом, действительно, храмов таких много.

Алексей Пичугин

— Там почему-то именно в этом месте достаточно много сел, которые отрезаны, в межсезонье точно нет нормальных подъездов, а летом в зависимости от погоды.

Александр Воробьев

— В принципе, регион такой, Ивановская область из самых бедных по стране.

Алексей Пичугин

— Сейчас чуть лучше. Я помню, когда начинал туда ездить, она была вообще четвертая с конца по статистике.

Александр Воробьев

— Да. Вот последний губернатор Воскресенский много чего делает, асфальтовые дороги стали. Где есть дороги, асфальт сделан, вообще замечательно.

Алексей Пичугин

— Местные жители не очень любят Михаила Меня, но, наверное, всё началось, какой-то поворот начался с него. Ну как не любят? С кем поговоришь. Как всегда, с любым губернатором, кто-то будет хвалить, кто-то будет ругать. Но по моим ощущениям с губернаторства Михаила Меня что-то чуть-чуть начало меняться в сторону. Может быть, в какие общие тенденции, процессы он попал, может быть, его личное. Я о нем слышал много совсем диаметрально противоположных мнений от местных жителей, разных совершенно, занимающих разные должности.

Александр Воробьев

— Сейчас еще много социальных программ.

Алексей Пичугин

— Да, я вижу, много делается.

Александр Воробьев

— По финансированию различных проектов, детские площадки, спортплощадки. Если выдвигает местное сообщество инициативу, местные люди софинансируют 1%, а бюджет выделяет 99% на эту инициативу. И таким образом много чего развивается в населенных пунктах. Там есть, конечно, определенные критерии, определенные сложности с этим, но такое есть, и здесь много чего делается в регионе, благодаря этой программе.

Алексей Пичугин

— Вообще места очень красивые. Ивановская область. У всех свой взгляд, наверное, у всех свои какие-то любимые места в России есть. Может быть, это мое личное ощущение, но недаром у нас Золотое Кольцо. У вас даже на сайте это представлено: Малое Золотое кольцо, Большое Золотое Кольцо. Недаром и с исторической точки зрения прям такая квинтэссенция, наша история здесь.

Александр Воробьев

— Мы, конечно, любим, это наше место. И действительно и в Ивановской области, и у нас в селе очень красиво. А если говорить про Золотое Кольцо, мы думали, как-то надо привлекать людей. Вот мы с этой точки зрения писали, что наше село стоит внутри Золотого Кольца. А с точки зрения красоты, у нас интересный был случай, я просто вспомнил почему-то. К нам приехала писать этюды заслуженный художник России, в нашем селе с мольбертом сидит, что-то пишет. А это была суббота, в этот день у нас был субботник, мы разгребали завалы, как раз у нас свод обвалился, собирали, в тачках кирпич возили. Так, она увидела, побросала все свои мольберты, пришла, пожилой человек, давай кирпичи таскать вместе с нами.

Алексей Пичугин

— Да, вот видите, как. Спасибо большое, спасибо за этот разговор. Я надеюсь, в следующий раз вы к нам придете, порадуете тем, что всё, о чем вы сейчас сказали, задуманное на сезон, исполнится или исполнится в большей мере. Александр Воробьев, инициатор восстановления Знаменского храма в селе Яковлево Савинского района Ивановской области, был у нас в гостях. Слушайте Радио ВЕРА, оставайтесь с нами. Будьте здоровы. До встречи.

Александр Воробьев

— Спасибо. Спасибо, друзья.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Христианские мотивы в фильме «Иваново детство». Августина До-Егито
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Журнал от 09.05.2025». Алексей Соколов, Арсений Федоров