"Жизнь с известным путешественником". Светлый вечер с Ириной Конюховой (02.03.2017)

Поделиться

Федор и Ирина Конюховы после завершения второго совместного плавания через Атлантический океан.
Фото: nikeabooks.ru

У нас в гостях была жена известного путешественника протоиерея Федора Конюхова, доктор юридических наук, писатель Ирина Конюхова.

Наша гостья рассказала о своей жизни с Федором Конюховым, что значит быть женой известного путешественника и как тяжелые путешествия помогают укреплять веру и духовную жизнь.

А. Пичугин

— В студии Светлого радио приветствуем Вас мы, Лиза Горская...

Л. Горская

— ...Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— И ближайший час вместе с нами и с Вами проведет Ирина Конюхова — доктор юридических наук, специалист в области международного и конституционного права, писатель и супруга путешественника, протоиерея Федора Конюхова.

И. Конюхова

— Добрый день!

А. Пичугин

— Здравствуйте, здравствуйте. Очень рады Вас приветствовать в нашей студии.

Тут сразу огромное количество поводов для разговора. Представляем две Ваши книги, которые вышли. Одна из них непосредственно связана с Вашим супругом, отцом Федором Конюховым, которого, к сожалению, в этой студии мы еще не видели. Одна книга называется «Сердце Господа», а вторая книга — «Моя жизнь с путешественником». Ну, вторая книга вышла в издательстве «Никея» совсем недавно. Были и презентации, и понятно из названия, что она во многом автобиографична. А первая, «Сердце Господа» — о чем?

И. Конюхова

— Первая, «Сердце Господа», издана в издательском доме Академии Жуковского. Это книга о поколении 80-х и подвижниках — людях, которые в тот период работали. И хотя советский период был годами атеизма, они внутри себя носили заповеди. Многие из них на самом деле были проповедниками лучших гуманитарных идей и лучших традиций. И среди них был мой отец, который был по профессии спасателем, спасал людей в Спитаке. У него есть на Родине музей, посвященный ему.

Л. Горская

— Вы имеете в виду, после Спитакского землетрясения, да?

И. Конюхова

— Да, он получил за это Орден Трудового Красного Знамени. Он возглавлял спасательные работы в тот период. И я захотела рассказать о таких людях, потому что в 90-х, к сожалению, они, практически, все ушли из жизни, и как-то о них забыли, и мне хотелось возродить эту линию, потому что я считаю очень важной преемственность поколений. И вот об этом эта книга — о том поколении, которое достойно того, чтобы его помнили.

А. Пичугин

— Вы говорите, возродить преемственность. Вы считаете, что такая связь прервалась так или иначе?

И. Конюхова

— На мой взгляд, прервалась. Потому что если сегодня... Я преподаю 30 лет в вузе и, общаясь со своей молодежью, я обнаружила, что они практически не знают историю этого времени. И самое печальное — что они не знают о героях того времени, людях, которые именно служили людям, которые много сделали доброго. И если бы сегодня... Я очень жалею, что... Если бы нынешние, сегодняшние правители обратили внимание на тот период, на то, как общались тогда с людьми, как заботились о них, мне кажется, это бы им пригодилось. Пригодилось для того, чтобы быть ближе к народу и к людям.

Л. Горская

— Именно в 80-е годы?

И. Конюхова

— В 70 — 80-е, вот в этот период, когда вот лично мой отец возглавлял Штаб спасательных частей в секторе Дальнего Востока. И он строил город. И как они это делали, с какой любовью к людям, хотелось об этом рассказать.

А. Пичугин

— Ну, причем, если говорить о землетрясении в Спитаке, там до сих пор в Гюмри, насколько я знаю, на улицах города специально оставлены руины в память о том, что произошло. Поэтому... Может быть, об этом чаще надо говорить? Фильмы выходят про землетрясения.

И. Конюхова

— Да. Но это роман-аллегория. Я хотела то, что мне говорил отец — как жить, что такое любовь к людям, — мне хотелось об этом рассказать. Поэтому там не совсем документальная книга, в отличие от второй книги «Моя жизнь с путешественником». Это художественная.

А. Пичугин

— Да, и мы сейчас о ней обязательно будем говорить.

И. Конюхова

— Ну вот первые читатели... Мне очень она дорога, их мнение... Они говорят, что их книга — это... «Практически, — говорят, — мы на каждой странице что-то записываем». То есть она их троунла, и мне их очень дорого.

А что касается книги «Моя жизнь с путешественником», это абсолютно документальная, там нет ни строчки вымысла. Это история нашей жизни с Федором. Это вторая книга. Первую книгу я написала давно, когда мы прожили три года, и он собирался в длительное годовое плавание. И вот чтобы как-то...

А. Пичугин

— Впечатления именно об этом плавании у Вас в начале книги описаны? Пересечение Атлантики?

И. Конюхова

— В новой книге? Да, да, об этом плавании. И в первой своей книге, когда мы три года прожили... А Федор, встретив меня, сказал, что ему 300 лет... Я вот так и назвала книгу — «300 лет и три года жизни». И в первой книге я, конечно... Она построена на дневниках, которые я писала ему, он тоже писал дневники. И вот мы потом издали это все. Эта книжка называется «Все птицы, все крылаты». Его часть посвящена океанским письмам, а моя — рассказу о том, кто он есть, в моем понимании. Это, скажем так, песня женщины о своем любимом. И сейчас вот прошло много лет, Федору исполнилось 65 лет, у него был юбилейный год, и он мне вдруг сказал: «Ира, еще одну книжку напиши, сделай мне подарок». И он даже название сам предложил. Я говорю: «Как назовем эту книгу?» Он говорит: «Назови «Моя жизнь с путешественником». Она построена на дневниковых записях, но вот, скажем так, была 1 тысяча страниц этих дневниковых записей. Я до 600 страниц сократила, а вот благодаря издательству «Никея» нам удалось сделать такую цельную. И они говорят так, что она яркая, легко читается. На 350 страниц, в итоге. То есть это самые лучшие, по мнению издателя сегодня, части нашей жизни.

Л. Горская

— А вот мы Вас немножко перебили, а Вы, когда говорили о первой книге, сказали, что Вы начали писать, чтобы как-то... И вот мы Вас перебили. «Чтобы как-то...» — что?

И. Конюхова

— Я писала ее, чтобы как-то скрасить вот эту тяжесть долгого одиночества. Потому что отсутствие долгое время любимого человека заставляет любую женщину не только молиться, но и писать письма. Через общение, через письма, через дневниковые записи ты разговариваешь с любимым, и ты ощущаешь, что ты ближе к нему. Поэтому такие дневники — они, конечно, с одной стороны, личные, но в них есть то, что можно представить читателю, ибо там мысли, которые близки другим людям тоже. Вот это была первая книга такая — ожиданий и воспоминаний. А последняя, вторая книга — она не последняя, надеюсь, «Моя жизнь с путешественником», — здесь как бы история нашей жизни уже за 21 год. Вот 21 год охватывает.

А. Пичугин

— Вторая Ваша книга — «Жизнь с путешественником»... Все-таки очень интересно: Ваше отношение к постоянным путешествиям Федора, отца Федора за вот эти 23 года изменилось? Вы привыкли к тому, что он все время уезжает, Вы стали меньше переживать за то, что он где-то, вот в этих океанских просторах, один? Или вот это отношение и состояние тревоги остается?

И. Конюхова

— Если говорить в целом, вот уже за эти долгие годы, конечно, я изменилась в ожиданиях, по сравнению с первыми годами. Самой тяжелой была самая первая его экспедиция в нашей совместной жизни. Мы только познакомились, месяц был очень красивых романтических свиданий. И он ушел на шесть месяцев, и не было с ним совсем связи, на Южный полюс. Вот это было, пожалуй, самое тяжелое время, Государственной Думы мне нужно было сделать выбор: или я буду с ним, или все-таки это мне не по силам — вот такая судьба. Когда мы с ним только познакомились, он меня сразу предупредил честно. Когда он мне предложил руку и сердце на второй день нашего знакомства, он сказал: «Ирочка, я буду путешествовать всю свою жизнь, и я буду путешествовать (как он мне обозначил) до 2043 года»... И тут я уже успокоилась немножко — значит, будет жить...

А. Пичугин

— Время есть.

И. Конюхова

— Да. «И ничего, кроме любви, я тебе не обещаю». И вот потом эта долгая разлука, время на размышления, и когда он вернулся, я поняла, что это моя судьба, что я буду учиться его ждать — без страстей, а спокойно, с верой, с любовью. За эти годы, конечно, очень важна в этом ожидании молитва за мужа. И вот за эти годы я теперь благодарна Всевышнему за то, что Он научил меня ждать. Бог дает знаки, когда нужно действительно идти в храм, молиться, когда нужно особенно внимательно проживать его экспедицию, а когда можно расслабиться, поработать. Понимаете, вот такое ощущение, что я с ним прожила эти экспедиции. Мы все время вместе. И последние годы особенно я чувствую сердцем и знаю, что для него главное — чтобы я была спокойна, верила. Тогда ему легче. Если взять его последний полет на воздушном шаре...

А. Пичугин

— Это вот в начале года, февральский?

И. Конюхова

— Да, всего 18 дней, но это была почти как вечность для нас, ибо это был исключительный опыт, по опасности непредсказуемый. Другое дело — океан и горы, в которых он был профессионалом. И здесь вот сердце его подсказывало в тот момент, когда он был на грани и в целом было очень сильное напряжение, он подсказывал, что все будет хорошо. Мы молились с моим младшим сыном в Керте(?), вместе с русской православной общиной Австралии, в храме Николая Чудотворца. И вот ощущение того, что он говорит: «Молитесь, все будет хорошо!», было. И поэтому скажу так: прошли годы, и я сейчас спокойнее это воспринимаю. Более того, я понимаю, что это не просто судьба моего мужа — это его призвание. И если он от этого откажется, то он откажется, собственно, от жизни. И сейчас могу сказать, что последние годы — это уже даже ожидание — это счастье. То есть тревога, конечно, она всегда есть. Вот так мы живем. Счастье — это не только когда мы вместе на земле, но и когда я его жду.

Л. Горская

— Мне почему-то Пенелопа вспомнилась, когда Вы еще про первую книжку стали рассказывать, что Вы начали ее писать, чтобы как-то скрасить ожидания. Вот этот образ женщины, которая ожидает мужа-путешественника, — он, конечно, вечный.

И. Конюхова

— Но есть еще интересный образ. Я вот в юности как будто предчувствовала судьбу. В детстве я солировала в хоре, пела долгие годы, лет, наверное, пять арию Сольвейг из оперы «Пер Гюнт» Грига. Вот я ее пою — и чувствую, что это моя судьба. Вот так бывает. Мы предчувствуем. Когда мы встречаем свою судьбу, у нас совершенно... То, что мы, может быть, до этого не принимали, мы начинаем принимать. Потому что мы понимаем — у нас нет выбора. Есть человек, с которым мы должны быть вместе, и мы должны сделать все, чтобы он был счастлив. Вот так я живу с ним.

А. Пичугин

— А если не секрет, сколько времени в году, в среднем, он проводит в Москве, скажем так?

И. Конюхова

— Ну, это очень по-разному. Скажем так, в первые экспедиции он дольше отсутствовал. Сейчас нам везет. И с младшим сыном Николаем он сейчас много общается, сыну повезло, что сейчас экспедиции у него короткие. Он их долго готовит... Ну, например, полет на воздушном шаре два года готовил — и всего 18 дней был в полете. Сейчас его ближайшие экспедиции тоже короткие — это по поднятию в стратосферу. Это даже если он... Марианская впадина у него в перспективе. Они небольшие по времени. Поэтому мы имеем счастье быть больше с супругом, больше с отцом.

Но так скажу, что у нас вообще была с Федором договоренность по жизни. Мы договорились, что мы постараемся по максимуму быть вместе. Поэтому я ездила, сопровождала его, собирала в экспедиции. Если он готовил в Англии или во Франции, я жила с ним. Я брала в это время отпуск на работе — мне шли навстречу, за что я благодарна. И благодаря этому я его провожала. Я старалась летать туда, где он приходил — или в Австралию, на берег Австралии, ждала его, в Новую Зеландию. И благодаря этому разлука сокращалась, мы больше были вместе. Когда появились дети, мы с детьми тоже стараемся вместе, по возможности, сопровождать его.

Я была на презентации книги «Моя жизнь с путешественником», и один человек, слушая меня, сказал: «Так я так понял, что вся семья Конюхова вместе с Федором отправляет его, вместе с ним путешествует — мысленно, духовно — и встречает». Поэтому мы сейчас проживаем с Федором вместе его жизнь всей семьей, мы научились это делать. Соответственно, уже меньше разлучаемся и все время вместе. Даже когда он там. И, что для меня, конечно, очень дорого, — что Федор ценит это время. Он очень его ценит. И, например, нашей традицией является, когда он возвращается из долгого плавания, — он обязательно на три дня дома вместе. Нас никто в это время не беспокоит, ибо это время семьи, время близких людей. Мои дети пытались подсчитать, сколько он был в разлуке, сколько он был с нами, сколько отдельно. Ну, так скажем, две трети нашей совместной жизни мы были в разлуке, одну треть мы были с ним вместе. Но если говорить в целом, то, конечно, всегда вместе.

А. Пичугин

— Напомню, дорогие слушатели, что в гостях у нас сегодня Ирина Конюхова, доктор юридических наук, писатель и супруга священника, протоиерея, знаменитого, всемирно известного путешественника Федора Конюхова.

Л. Горская

— Я знаете что хотела спросить? Вот Вы все время упоминаете о Ваших дневниковых записях, которые, в частности, ложатся в основу... легли в основу уже второй книги. А вообще у Вас привычка вести дневник появилась вместе со знакомством с отцом Федором, или она у Вас с детства была?

И. Конюхова

— Да, хороший вопрос, спасибо. Потому что когда я заканчивала школу, у меня был выбор — или идти в Литературный институт, или все-таки посвятить себя праву. Мне очень нравился предмет «философия права» и науки. Я все-таки решила пойти от жизни — сначала получить такую профессию, а потом, если будет тяга к литературной деятельности, начать ее делать. Да, я до Федора тоже вела дневники. Но, может быть, они были не такие пронзительные, ибо любовь пришла со встречи Федора. А что пишет женщина? Ее тема — это любовь. Поэтому, я думаю, да, настоящая, нормальная литература пришла со встречи его. Со встречи с Федором.

Л. Горская

— А он редактирует Ваши книги?

И. Конюхова

— Нет, он очень интересно... Он как бы... Он мне так говорит: «Я знаю, что ты пишешь и как пишешь». Он читает их, но читает, когда я это не вижу. Но я-то все равно это вижу — что он их читает. И я потом так или иначе в разговоре улавливаю о том, что он читает их полностью, он знает все, о чем я пишу. Зато у меня вот выпала такая приятная миссия — я его дневники печатаю. По крайней мере, в первые годы. Сейчас уже специалисты печатают. А вот первые дневники я печатала сама, потому что он никому больше не доверял. Он говорил: «Ирочка, ты ничего не изменишь, ты ничего не исправишь, ты поставишь правильно знаки препинания, и я только тебе доверяю». И вот четыре, нет, даже пять его первых книг — они вышли после того, как я их печатала. И я, конечно, очень рада этому, потому что я их не просто читала — я их печатала, я проживала несколько раз его жизнь там, в океане или в горах, и это мне помогало еще лучше его понять, еще лучше его чувствовать. Я вообще считаю, что творчество важно для таких семей — семей, где муж путешествует. Потому что через творчество мы можем еще лучше друг друга почувствовать.

Л. Горская

— А много таких семей, как Вы думаете? Ну, наверное, много.

И. Конюхова

— Ну, да, наверное, много. Вот я как-то давала интервью для канала, где дала интервью жена Юрия Сенкевича. Я с удовольствием слушала, что она говорит. Жена Дмитрия Шпаро давала интервью. Конечно, есть они. И вот сейчас молодые пары — я многим советую общаться между собой. Многие пары пытаются путешествовать совместно. Я ведь тоже с мужем путешествовала. Я дважды перешла с ним через Атлантический океан, о чем я пишу вот в этой книге — «Моя жизнь с путешественником», дважды ходила с ним на верблюдах, после этого создала свой социальный караван «Дорога мира», мы ходим на верблюдах, у нас экологические программы в рамках своей общественной организации «Центр права мира». Поэтому я вижу очень большую ценность в путешествиях именно семей. И когда мы шли второй раз на верблюдах по Монголии — Центральной и Западной, — мы уже взяли с собой нашего младшего сынишку Николая, и в книге об этом описывается. Сейчас есть видеофильм о этом путешествии. И я очень советую многим, кто интересуется этой историей, примерно такие или другие пути совершать в своей жизни, ибо ничто так не сближает семьи, как совместное творчество, совместные путешествия, открытие вместе какого-то нового мира для себя.

А. Пичугин

— Сынишке сколько лет было?

И. Конюхова

— Тогда было три года. Это был очень удобный способ, очень удобный период для передвижения его. Потому что есть такие корзины — их изобрели еще во времена Чингисхана, в которых ребенок помещается, это его как бы домик, вот он едет на верблюде, и с трех лет у ребенка начинается уже более интенсивное познание мира. Вы же знаете, с трех до пяти — период «почемучек». И вот он этот мир познает, сидя в этой корзине, и органично очень вписывается в дорогу. И мы очень рады, что мы попали в этот период и смогли вот так с сыном совершить такое путешествие, ибо вот мы увидели, как менялся наш ребенок после этого.

Л. Горская

— Вот я хотела спросить как раз, в чем ценность путешествия для Вас. Вот для ребенка — понятно. А вот для Вас, для взрослого человека? В чем вообще ценность путешествия? Вот как бы Вы это определили?

И. Конюхова

— Ну, путешествие — я как бы сказала, что это философия жизни. Когда мы живем в суете, особенно в мегаполисах, и вот эти разные проблемы нас заедают, мы начинаем постепенно, отрываясь от природы, эти проблемы наращивать. Мы входим как бы в искусственную жизнь. Проблемы искусственно создаем, потому что мы отрываемся от естественного. Когда мы приходим в ту стихию — в океане мы находимся, или мы идем по горам, по степям, мы по-другому для себя видим этот мир. Мы даже по-другому начинаем относиться к тем людям, с какими у нас, может быть, было какое-то недопонимание. Мы по-другому относимся к своей работе. Это дает возможность как бы очиститься, духовно напитаться. И даже молитва — она по-другому происходит в этот период. Я когда с Федором... У меня было два путешествия через Атлантический океан. Первое у нас было свадебное, а второе путешествие у нас было в Великий пост. Оно было непредвиденным, потому что мы с Барбадоса до Ньюпорта хотели сделать небольшой переход, а у нас сломалось перо руля, и мы дрейфовали в сторону Англии. В книге об этом написано — больше месяца пробыли...

А. Пичугин

— А можете вкратце рассказать? Потому что вдруг не все прочитают, или в качестве затравки. Потому что в книге-то много всего другого интересного, а это очень яркая страница.

И. Конюхова

— Да, это очень яркая страница жизни, ибо вот Федор тогда купил яхту, собирался на ней совершить кругосветное плавание. Ему надо было обязательно ее протестировать. И когда он собирался сделать переход через Атлантический океан, он решил в Ньюпорте... с Барбадоса дойти до Ньюпорта, где отремонтировать ее. А у меня в это время были запланированы лекции в Бостоне. А Ньюпорт и Бостон совсем рядом. И мы решили с ним совершить такой романтический переход от Барбадоса до Ньюпорта. Это было 29 февраля, день старта. И мы недооценили океан.

А. Пичугин

— Значит, он зимний, несмотря на?..

И. Конюхова

— С зимы на весну переход, слишком штормит. В это время он просто больной. И как только мы вышли, на третий день попали в шторм со встречным ветром. А яхта еще пока не очень проверенная, ее нужно было еще делать, и сломалось перо руля. И вот мы поняли, что при встречных ветрах мы не дойдем до Ньюпорта. И тогда приняли решение дрейфовать в сторону Англии. И вот весь этот период яхта рассыпалась на глазах. Киль дал трещину. До 300 литров воды каждый день мы выгребали, выбирали. Ломался такелаж мачты. Но вот молитва — вот молитва, которая тогда была, вот мы поняли, что такое молитва в океане. Я поняла, я увидела, как это происходит, какие чудеса происходят по молитве. И вот несмотря на то, что яхта-то пришла в совершенно негодном состоянии, в молитве мы остались живы. Это нужно читать, там все описано — какие чудеса и как по молитве Бог помогал.

А. Пичугин

— Ну, конечно. Понятно, что там все очень эмоционально. Тем более, что, я так понимаю, описано это было вскоре после произошедшего?

И. Конюхова

— Да, мы вели дневник во время перехода вместе с мужем, совместный дневник. И есть желание сейчас вот видеофильм... Мы снимали видео, у нас есть там видеоматериалы. И сейчас именно по этой истории готовится видеофильм даже.

А. Пичугин

— Напомним, что гостем программы «Светлый вечер» сегодня стала Ирина Конюхова — доктор юридических наук, писатель, супруга путешественника протоиерея Федора Конюхова. Лиза Горская и Алексей Пичугин. Через минуту мы вернемся в эту студию.

Возвращаемся в нашу студию. Сегодня здесь, я напомню, помимо нас, Лизы Горской и меня, Алексея Пичугина, Ирина Конюхова — доктор юридических наук, писатель, супруга знаменитого путешественника, протоиерея Федора Конюхова.

Л. Горская

— Ирина, Вы вскользь так коснулись темы экологии, говоря о своем «Караване». Давайте об этом подробнее поговорим. Потому что тема действительно очень важная, актуальная и печальная, по-моему.

И. Конюхова

— Да, тема очень печальная. И, несмотря на то, что в этом году объявлен Год Экологии, я вот буквально на днях общалась с экологами. Мы даже договорились, что, наверное. будем организовывать какое-то серьезное мероприятие и внимательно анализировать, что вообще мы делаем — правоведы, политики — для того, чтобы решать эти проблемы. А если говорить об экологических проектах в рамках «Каравана», то я начну с истории зарождения этой идеи. Это был 2002 год, когда мой супруг Федор Конюхов организовал экспедицию «По следам Великого Шелкового пути» — по Южному федеральному округу. Мы прошли семь субъектов Федерации. И он меня пригласил в этот караван, сказал: «Ирина, найди свою тему». Он меня пригласил именно как ученого, а не только как супругу. И тема сразу была найдена, ибо я увидела, что степь нуждается в охране. И возникла идея принятия экологического Степного кодекса. И во время этой экспедиции я уже начинала тогда исследовать этот вопрос, общаясь с экологами, наблюдая опустынивание. У нас первое антропогенное опустынивание в Европе возникло именно в Калмыкии. И это, конечно, красиво — смотреть на барханы, но когда они поглощают пастбища, это очень печально. И тогда — вот я видела недостатки того, как у нас организуются даже мелиоративные работы, даже неправильно идет высадка растений не тех, нарушается баланс. В принципе, экологи считают, что если просто не разрушать степь, иметь нормативы тех же пастбищ, то сама степь залечит себя, она сама зарастет, языки вот эти песчаные зарастут. И поэтому я вместе со своими студентами, учеными, аспирантами, коллегами создала проект «Охрана степи». Мы разработали проект Федерального закона, модельный закон для субъектов. Этот проект работает уже больше 10 лет, вот уже даже 15 лет — если считать с 2002-го. Нам удалось отдельными актами какие-то вопросы решить, но вот до сих пор обсуждаем — к сожалению, тяжело проходит принятие этого Степного кодекса, ибо мы хотим заложить туда жесткие нормативы. Иначе мы не увидим выхода. Жесткие нормативы пользования природой. Ибо все эти общие принципы о том, что давайте защищать, абстрактные законы, где просто устанавливаются призывы к защите, они не работают. Поэтому для того. чтобы этот проект продвигался, уже после экспедиции я сама создала свой «Караван». Отец Федор Конюхов сейчас занят другими проектами. И мы вместе с моими коллегами сделали уже три пилотных проекта в Калмыкии вместе с региональной властью, вместе с главами муниципальных образований. И сейчас у нас накоплен уникальный материал — мы ходим по Калмыкии, по разным местам, от мест, где цветут тюльпаны весной, до мест, где идут пески, засыпают села. Общаемся с населением, с местной властью. И вот буквально в этом году принято решение проводить парламентские слушания уже в Калмыкии, чтобы принимать хотя бы снизу законы.

А. Пичугин

— Насколько местные власти заинтересованы в этих проектах?

И. Конюхова

— Очень заинтересованы они в этом. Они сами понимают, что если среда обитания будет разрушена, то у них просто нечем будет поселения кормить, ибо они сами, разрушая эти пастбища, окажутся без средств существования. Потому что основной, конечно, для них сегодня источник — это именно скот. Но скот должен правильно взаимодействовать со средой обитания.

А. Пичугин

— И так на протяжении многих веков.

Л. Горская

— «Друг степей калмык».

И. Конюхова

— Да. И вторая проблема — это, конечно. загрязнение степей пластиком. Это очень серьезная проблема, она новая, всплыла, мы ее тоже поднимаем в рамках этого проекта.

Л. Горская

— Пластик — это вообще беда.

И. Конюхова

— И тоже у нас есть варианты, как решать эту проблему, и тоже есть варианты, как языком права все-таки остановить этот процесс.

А. Пичугин

— Вот интересно, а у нас работает язык права? Вы так интересно рассказываете, и складывается впечатление, что если грамотно к этому подходить, то все можно решать в правовом поле.

И. Конюхова

— Да. И вот здесь очень большую роль, я считаю, играет инициатива снизу. Мы вот инициируем население. Нас, экспертов, не всегда слушают здесь — в Думе, в Совете Федерации. Мы понимаем, что мы должны работать с людьми, с населением, и вот сейчас вместе с народом, снизу мы пытаемся готовить обращения, выдвигать инициативы к принятию таких законов. И, слава Богу, сейчас как-то обращать внимание стали на мнение населения. Вот вместе — вместе с учеными региональных вузов, вместе с федеральной властью, региональной, местной, только объединившись, мы сможем наконец принять правильные законы. Эта задача еще не решена до конца. Мы ею занимаемся. Но вот у меня какое-то ощущение того, что мы приближаемся к цели.

Л. Горская

— Это только Калмыкии касается или шире?

И. Конюхова

— Нет, степей вообще, в целом, даже Монголии. Когда я была в Монголии, там еще сложнее ситуация. Я там тоже шла еще не только как жена и как мать, но и как ученый. Там у них пустыня Гоби — это камни, острые камни. А у них разводят, помимо овец, еще и кашемировых коз. Причем, это считается у них национальным достоянием. А козы в большом количестве — это страшное вообще явление для степи. И у них пустыня Гоби наступает сегодня. Она стремительно наступает. И когда у них начинаются вот эти... Если в Калмыкии песчаные бури — это песок, раз в году у них дует ветер почти полгода, который песок засыпает в села, то в Монголии песчаная буря — это камни несутся. И мы были сами свидетелями, когда во время одной из таких бурь (а мы там готовились к экспедиции, долго жили) погибло пять чабанов. Ну, и скот гибнет.

А. Пичугин

— Камни вообще большие, вот так летят...

И. Конюхова

— Да, огромные камни. Мы сами испу... У нас юрту побило, когда вот была одна такая песчаная буря, мы жили на ферме Чербата в Центральной Монголии. Были бури такие, и мы утром вышли — у нас полностью юрту надо было менять. Было жуткое зрелище.

Л. Горская

— Как будто сцена из какого-то фантастического фильма.

И. Конюхова

— Да, да! И вот я тогда как раз, разговаривая с их властями — мне не удалось выступить в университете в Улан-Баторе, но, разговаривая с региональной властью... Они тоже озабочены. Я им говорила: «Вот у Вас в Концепции национальной безопасности написано — козы у Вас как источник. А Вы как-то совсем ничего не пишете о степи, которая, собственно, и есть Ваша кормилица, земля». Я думаю, что они будут пересматривать, конечно. Если они не пересмотрят, их ожидает катастрофа. Лет через 25 это будет уже страна, не годная вообще... Пастбищ не останется. Еще что страшно — у них эпидемии и эпизоотии очень развиты.

А. Пичугин

— А что это такое?

И. Конюхова

— У монголов традиция — они не хоронят скот. Когда идет падеж скота, соответственно, инфекция распространяется.

А. Пичугин

— Нет скотомогильников традиционных, в которых (нрзб.)?

И. Конюхова

— Нет. И когда начинаются ветра, если из Монголии дуют ветра в Тыву летом, то у них объявляется эпидемиологическая ситуация.

Л. Горская

— В Тыве?

И. Конюхова

— В Тыве, да. Мы туда как раз после Монголии... после Монголии были в этой республике и узнали этот факт. Он поразил, конечно, что даже наша страна — мы зависим сегодня от ситуации в Монголии.

Л. Горская

— А вот в Крыму все в порядке со степями?

И. Конюхова

— В Крыму тоже есть проблемы, но поменьше. Там, я думаю, скорее всего, речь идет даже не о Крыме побережном, а Вы имеете в виду, где курганная территория?

Л. Горская

— Да-да.

И. Конюхова

— Есть проблемы, есть. Там еще накладывается другая проблема — сейчас почему-то начали развиваться проекты по освоению степей не как пастбищ, а как сельскохозяйственных угодий. А это должна быть абсолютно другая земля. И в результате используется очень много удобрений, и вовлекаются в это корейские фермеры, китайские фермеры, которые...

А. Пичугин

— В Крыму?

И. Конюхова

— Да, и в Крыму, и вот то же самое — на Украине проблемы есть.

Л. Горская

— Со всей своей химией термоядерной.

И. Конюхова

— В районе Азовского моря, в Краснодарском...

А. Пичугин

— В Краснодарском крае.

И. Конюхова

— И после того, как используется земля эта, это черная, можете считать, как земля на Марсе или на Луне — черные безжизненные пространства. Это, конечно, как Вы говорите, что-то нереальное. Поэтому с этим тоже надо бороться. Это серьезная экологическая проблема.

А. Пичугин

— А степь, я так понимаю, непригодна, в основном, для ведения сельского хозяйства, уверенного земледелия?

И. Конюхова

— Да, у нее другая структура, у степей и пастбищ. Есть понятия — «пастбищные» и «сельскохозяйственные». Если уж мы говорим об экологии, я бы хотела затронуть еще один проект, который я веду, и тоже связанный, в том числе, с экспедициями. Это Арктическая зона. Я сегодня участвую, возглавляю Экспертный совет Мурманской области по разработке Закона об Арктике. Тот Закон, который разработал Федеральный центр, Министерство экономического развития, абсолютно негодный и даже вредный. Сейчас разрабатываем альтернативный закон в регионе, чтобы, как субъект законодательной инициативы, регион выдвинул другой вариант.

Л. Горская

— А это не то, о чем «Народный фронт» недавно говорил?

И. Конюхова

— И «Народный фронт»... Сейчас много движений, потому что именно на Арктике, на принятии Закона наконец можно выработать правильный алгоритм принятия экологических законов. Когда мы берем за основу Концепцию устойчивого развития, не только экологию, но и экологию и социальную систему. Вместе балансируем, чтобы люди не уезжали из Арктики, чтобы люди там жили комфортно, чтобы не разрушали нашу экосистему. Поэтому, наряду со степью, мы будем заниматься охраной тундры в ближайшее время.

А. Пичугин

— Вас надо было как эколога представлять.

И. Конюхова

— Ну, так получилось, что мы эту тему затронули в связи с экспедициями, но это тоже, честно говоря, одно из направлений нашей жизни — и Федора, и моей, и семьи нашей, и моих друзей. Это очень важная среда. Вот как раз экспедиции и позволили нам эту проблему увидеть.

Л. Горская

— А вот скажите, а как Вы думаете, почему мы так относимся к экологии? Почему мы к ней относимся так, что сейчас уже критическая ситуация, и непонятно, как это исправлять? Это недальновидность человеческая, это безответственность, это какая-то необразованность? Почему?

И. Конюхова

— Вы знаете, если уж мы с Вами православное радио, радио «Вера», корень зла идет в том, что мы выбрали закон мамоны. Мы же живем по товарно-денежным отношениям. Как бы мы того не хотели, а, к сожалению, вот по этой линии развития, которую мы выбрали, мы идем в тупик. Товарно-денежные отношения, бизнес, выгода — они, к сожалению, доминируют над правом выживания, над правом жизни, когда человек сам себя уничтожает. И поэтому мы об этом долго не задумывались. Вот мне кажется, мы долго не задумывались, и вот только сейчас до нас доходит, когда уже глобализация идет, угроз, в том числе экологических, что мы должны коренным образом изменить отношение к себе, к среде обитания. И, пожалуй, тот вопрос, который Вы сегодня задаете, в таком как бы эмоциональном напряжении, мы стали задавать-то совсем недавно. До этого жили беспечно, у нас были другие лозунги — «Побольше прибыли!», «Больше благосостояния!», а экология где-то позади.

Л. Горская

— Ну вот смотрите, я иду в лес за грибами, и я выхожу с мешком каких-то пластиковых бутылок, батареек. И это не бизнес их там выкидывает. Такие же грибники, как я, их там выкидывают.

И. Конюхова

— Согласна. А это другая проблема — экологической культуры населения. Увы, опять-таки, пластик — это бизнес, потому что бизнес этот пластик нам навязал, а наша культура людей почему-то оказалась низкой. Мы больше потребители, чем создатели, созидатели. Вот, кстати, если говорить о моем литературном творчестве, на самом деле, у меня еще одна книга выходит, называется «Сад добродетелей». Вообще, я в этому году издаю... У меня юбилей в этом году тоже, как и у Федора, я издаю три книги. Мы, каждый из Вас, поживаем три основных поколения — это поколение наших родителей, наша личная жизнь и, наконец, поколение наших детей. Вот если «Сердце Господа» — это о поколении родителей, «Моя жизнь с путешественником» — это наша жизнь, вот на примере нашей семьи мы пытаемся рассказать, в том числе, и о проблемах, не только о чисто семейных или экспедициях... То третья книга — «Сад добродетелей» — это мое обращение к ученикам через долгие годы такого взаимодействия, где я пытаюсь, в том числе, отвечать и на эти проблемы, которые Вы поднимаете, о том, что ключ-то нашего будущего — это к созиданию. Что если человек с детства будет не только потреблять, а созидать, и созидать — в первую очередь, а потреблять — для созидания, то есть когда на первом месте, потребляя тот же хлеб, благодарить Природу, знать, кто источник этого хлеба — люди, производящие его, земля... Когда у человека внутри сознание поменяется и он будет рассматривать себя не как паразита этой земли, общества, а как человека, который пришел что-то внести доброе, позитивное, в чем-то в этом мире, не разрушая его, наоборот, облагораживать или призывает других к этому, вот когда это появится в сознании человека, у нас у человечества будет будущее. И вот об этом я размышляю в этом саду, ибо сейчас я действительно... У меня есть такая земля — в Переславль-Залесском районе...

А. Пичугин

— Хорошие места.

И. Конюхова

— Да. Недалеко от Свято-Алексеевской Пустыни, где учились наши два сына — средний и младший.

А. Пичугин

— Там гимназия, да, я знаю.

И. Конюхова

— Да, младший закончил у нас там православную гимназию. Сейчас он уже учится в суворовском училище, но мы очень рады, что четыре года он там пробыл. Там я купила землю, где сейчас строю женскую семейную обитель, где я вместе со своими учениками посадила яблоневый сад, где я их учу приезжать и что-то делать. Ученики мои возвели крест. Теперь мы вместе строим часовню. Они привозят своих детей. И вот эта модель совместного созидания — она очень необходима. Сейчас, я знаю, много экологических деревень, сейчас многие люди пытаются что-то альтернативное создавать. Вот мой муж — у него строится деревня, у Федора Конюхова. Вот через эти...

А. Пичугин

— А можно подробнее? Мы про это ничего не знаем.

И. Конюхова

— Да. Через эти проекты мы пытаемся вокруг нас хотя бы друзей и близких, соратников объединить, чтобы выстроить какую-то другую модель отношения к миру. Вот пока мы внутри, в сознании это все не сделаем, в том числе через какой-то конкретный опыт, мне кажется, у человечества нет будущего. Вот в этом направлении надо больше работать. И, в том числе, вот наша организация. И Федор — я очень рада, что у Федора Конюхова появилось такое место в Тульской области. Проект «Школа путешественников» — это отдельный проект, я о нем тоже скажу, а проект «Деревня Федора Конюхова» появился недавно. Три года назад эта идея возникла у тульского губернатора, губернатора Тульской области. Спасибо ему за это. Выделили землю, на которой будут...

Л. Горская

— У губернатора Груздева или у губернатора Дюмина?

И. Конюхова

— Ну вот у предыдущего губернатора.

Л. Горская

— Груздева.

А. Пичугин

— Груздева.

И. Конюхова

— Да.

Л. Горская

— Он действительно очень много вкладывался и в экологию, и в социальную деятельность. Это факт, да.

И. Конюхова

— Там разные люди будут. Есть и такие известные, например, как артист Пореченков, есть и художники. Но есть и люди просто, кто хотел бы здесь быть, пожить в этой деревне. Они там хотят создать тоже такой проект, когда не просто люди строят свои дома, но что-то одноврвеменно –и библиотеки, и часовни, обязательно, конечно, строятся, и какие-то объекты для совместного творчества. Там улицы будут названы в честь разных путешественников — есть улица, например, Сенкевича, Наоми Омура. У нас, у нашей семьи, будет домик при церкви, он будет рядом с церковью. И вот интересный проект, он очень интенсивно развивается.

А. Пичугин

— Напомним, что гость программы «Светлый вечер» сегодня здесь, на Светлом радио, Ирина Конюхова. Теперь уже можно представить ее совершенно уверенно как эколога, в первую очередь, да? Доктор юридических наук, писатель, супруга протоиерея Федора Конюхова, известного путешественника.

И. Конюхова

— Ну, не только эколог. У меня направление намного глубже. Я занимаюсь правами... отраслями права нового поколения. Помимо экологического права, право мира, право безопасности, право устойчивого развития — вот все те направления, которые помогут нам выжить и выйти, наверное, на какую-то новую линию развития.

Л. Горская

— Я смотрю, Вы оптимистично настроены, в целом.

И. Конюхова

— Да, иначе невозможно. Потому что надо именно в этом направлении действовать активно, а не просто сидеть и горевать о том, что происходит. Был период — я очень много работала, писала, много идей возникло. Был период, когда мы участвовали, в том числе, и в написании законов. А потом пришло время, когда это оказалось не очень востребовано — в Думе в той же, в Совете Федерации. Тогда мы решили действовать «снизу» — с населением, с народом, с местными властями, с региональными. Мы сегодня пытаемся как-то работать в этом направлении. Здесь поле деятельности необъятное, не покладая рук. Поэтому у меня задача — не только самой, но и вот своих учеников на это направлять. И вот у меня сейчас 15 аспирантов, и когда новые приходят ко мне и просятся, я тем аспирантам, которые есть, и новым, всем говорю: «Вот если мы с Вами будем заниматься будущим наших людей и писать не просто диссертации, а находить какие-то новые идеи, как с помощью права защищать людей, тогда я Вас беру к себе». И вот этим занимаемся сейчас.

Л. Горская

— А вот Вы сказали, что настал момент, когда в Думе и в Совете Федерации были не очень востребованы вот эти Ваши знания и идеи. А сейчас они востребованы? Или по-прежнему...

И. Конюхова

— Сейчас они опять поворачиваются к нам лицом. Сейчас опять нас начинают приглашать, и это тоже очень хорошо. То есть, есть возможность здесь работать, я говорю, на федеральном уровне, вместс с законодателем.

Л. Горская

— А чего не хватает? Вот если бы Вас спросили: «Вот чего Вам не хватает? Мы сейчас это изменим, дадим Вам» и так далее? Ну, допустим, три пункта какие-нибудь.

И. Конюхова

— Не хватает, чтобы продвигать эти законы?

Л. Горская

— Да. Ну, чтобы реализовывать.

И. Конюхова

— Первое: мало профессионалов сегодня, к сожалению, в Думе среди депутатов, которые бы услышали. Поэтому приходится персонально, индивидуально работать с отдельными личностями — и в Совете Федерации, и в Думе. Второе: слишком сегодня современная политика живет текущим моментом. Мало на перспективу. Хотя, конечно, стратегии принимаются, но в них перспектива по-настоящему пока, к сожалению, не видна, не прописывается. Ну, и уж раз Вы говорите — три пункта, то третий пункт — это отсутствие... Мало учеников, молодежи, которая бы подхватила нашу эстафету. Ее пока надо еще создавать — плеяду нового поколения, с которым вместе можно было бы работать.

Л. Горская

— Но Вы говорите, что у Вас аспиранты, ученики...

И. Конюхова

— Да, они есть, но мало их, я говорю, мало пока. Мало. В основном, все-таки нынешние студенты, даже аспиранты, молодые ученые — они все-таки живут текущим моментом. То есть я-то хочу сформировать школу будущего в праве — тех, которые работают на будущее. Вот эта школа — она пока малочисленна, но мы работаем в этом направлении. Каждый год радуешься, когда появляются новые такие молодые ученые, которые именно глобально смотрят, а не местечково.

А. Пичугин

— Мне кажется, эта тема вообще начала развиваться Вашими усилиями, может быть, и еще какого-то количества людей, помимо Ваших выпускников, да...

И. Конюхова

— Не только, да, да. Сейчас люди...

А. Пичугин

— Но в постсоветское время, а тем более, в советское об этом же вообще не говорили. И, мне кажется... Это на Западе было развито? Или это сейчас из России идет?

И. Конюхова

— Нет-нет, это нигде не было развито. Я в 2000-м году работала в Швейцарии, в 1999-2000, у меня был контракт в Центре федерализма — я защитила докторскую диссертацию по федерализму и писала книгу о российско-швейцарском федерализме. И тогда, только в 2000 году, началась первая конференция, посвященная глобализации угроз и вызовов человечества. Если Вы посмотрите «Декларацию Тысячелетия», Вы все поймете. Там — ни слова о выживании, ни слова о глобализации. На первое место из ценностей ставится свобода, демократия. То есть вот эта концепция либеральной демократии, которая сейчас в кризисе оказалась, она там поставлена во главу угла. И только с 2000 года действительно появилось какое-то новое мышление и у моих западных коллег, и у нас, что мы должны работать глобально, именно на перспективу. И доклады о развитии человеческого потенциала ООН — они тоже где-то с 2000 года начали об этом размышлять. А до этого было три критерия — образование, здравоохранение и нищета. Сейчас смотрят по-другому. Если посмотреть на последний доклад о развитии человечества, во главу угла ставится обеспечить население трудом, чтобы люди могли трудиться и через труд решать совместно проблемы. То есть маргинализация, которой не занимались... борьба с ней сейчас поставлена во главу угла. Так что перспективы есть, оптимизм здесь... Поэтому есть почва для оптимизма.

Но у меня, помимо экологического права, я говорила, я еще занимаюсь правом мира. Я открыла вот эту школу у нас в России. На самом деле, нет пока такого вообще, такой школы нигде. То есть я попыталась систематизировать все нормы, которые сегодня защищают мир и помогают эффективно противодействовать международному терроризму, глобализации и развитию разных видов войн. Вы же видите, что сегодня происходит — информационные, гибридные войны, каких только не появилось. Мы сегодня в постоянном состоянии войны. Пусть это не Третья глобальная мировая, с разрушениями, но война с точки зрения конфликтности, с точки зрения напряжения, опять обострилась.

А. Пичугин

— У нас такие войны в XXI веке.

И. Конюхова

— Поэтому, наряду с экологией, вот то, чем я занимаюсь и мои ученики, — мы, конечно, очень много направлений, исследований в этом. Мы сейчас хотим и занимаемся этим предложить России — хотя бы России — принять Закон о мире, который бы прописал основные, ключевые механизмы защиты мира и безопасности. Потому что, Вы знаете, сегодня Россию демонизируют, и очень серьезно. И я, выступая с лекциями, езжу и рассказываю о другой России — России, у которой сегодня третье место по вооружению... Не первое занимает, первое — Китай, второе — Америка, а мы — только третье. Россия, у которой есть уникальный опыт миротворцев в Приднестровье, благодаря которому там не было того, что сегодня есть в Донбассе. И, более того, мы сейчас хотим как-то поддержать наш Центр права мира приднестровцев, у нас там такой хороший проект развивается — «Арка мира. Блаженны миротворцы» — для России увековечивают подвиг именно наших русских миротворцев. И вот это сегодня, я считаю, не менее важное направление, чем экология. Это именно просветительская деятельность правоведов. Потому что должно быть первым право мира, а потом право войны. Не как Гуго Гроций писал, право войны — право мира, а наоборот. И я считаю, что это не менее важно, чем экология. И этот закон о мире... Кстати, законы о мире были у нас в советскую эпоху, в 50-е годы в социалистических странах, где запрещали пропаганду войны. Сегодня, конечно, нужно принимать другой, более глобальный закон. И вот когда, помните, эти события в Грузии, когда мы ввели войска и благодаря успешным переговорам Медведева и Саркози не был конфликт дальше развит? Ведь тогда, когда уезжал в Эвиан(?) Медведев Дмитрий Анатольевич, он же так и сказал: «Нам нужно принять срочно закон о ненападении, об использовании наших войск». И вот сейчас мы этим занимаемся. Мы хотим предложить вот такой комплексный закон о мире, который бы прописал эти все механизмы для защиты мира.

Л. Горская

— А мне кажется, или люди, мы в последнее время как-то перестали бояться войны. Это кажется чем-то таким нереальным, чем-то далеким, и «уж точно не со мной». Я просто помню поколение своих родителей — то есть война воспринималась как абсолютное зло — «вот лишь бы не было войны», вот ни в коем случае.

А. Пичугин

— В последние несколько лет, мне кажется, у нас то же самое.

Л. Горская

— А сейчас это как будто пропало, мне кажется.

И. Конюхова

— Да нет, не совсем пропало. Ну, во-первых, помните, как книгу Юлиуса Фучика, где он сказал: «Люди, будьте бдительны?» Действительно, война, которая принесла столько страданий, поколение, о котором Вы говорите, через себя это пронесло. Вот теряется бдительность, я согласна. Вот как-то, вроде, пронесло там, пронесло там, не раздули пока масштабный конфликт, и появляется какая-то, действительно, даже... поколение такое и настроение такое — воинственности. Есть, я это тоже улавливаю, меня это тоже тревожит. Я, считаю, это очень опасное настроение. Как вот сказала мать Тереза: «Я не пойду на демонстрацию против войны. Я пойду на демонстрацию за мир». Примерно ту же идею я пытаюсь нести сейчас. И где бы я ни выступала, или в вузах — я езжу по России, или вот я сейчас собираюсь к миротворцам Приднестровья выступать, — я всегда говорю, что наш воин должен быть в духе миротворцем. Вот если он будет... Так же — каждый человек рядом с ним. Поэтому, конечно, этому надо уделять внимание. Пропаганда войны, вот эта воинственность духа — это отсутствие бдительности и даже где-то беспечность.

А. Пичугин

— Вы ездите по различным российским вузам. А какие настроения в рамках этой темы Вы встречаете?

И. Конюхова

— Очень большая жажда знаний в этом направлении, и, второе, конечно, — желание того, чтобы мир сохранился. Люди хотят жить в мире. Молодежь очень интересуется этой тематикой, и мне это очень радостно. Ну, и поколения более зрелых депутатов — я читаю депутатам, я читаю на школах молодых депутатов, я читаю в законодательных собраниях такие лекции. Конечно, слушают с большим интересом, с большим вниманием — не только по конституционному праву, не только по экологии. Вот я лекции, посвященные Конституции, читаю. Но вот по праву мира, пожалуй, самый большой интерес сегодня, безопасности.

А. Пичугин

— Спасибо Вам большое за то, что пришли к нам сегодня. Напомним, что гостем программы «Светлый вечер» сегодня была Ирина Конюхова, доктор юридических наук, писатель, супруга протоиерея, знаменитого на весь мир путешественника Федора Конюхова. Одной из тем нашей программы сегодня была такая небольшая презентация в нашем эфире книг Ирины Конюховой «Сердце Господа» и «Моя жизнь с путешественником». Вот честно признаемся, что «Сердце Господа» не читали, «Моя жизнь с путешественником» — очень и очень интересная, дневниковые записи. Мы постоянно видим в телерепортажах различные путешествия Вашего мужа. Это очень интересно всегда. Я думаю, что вся страна, затаив дыхание, смотрит, следит за его перемещениями. Но вот тут открывается... Через эти репортажи сложно увидеть что-то человеческое, кроме героических достижений и рекордов. А в Вашей книге, благодаря Вашей книге можно приоткрыть вот эту завесу чего-то личного, которая составляет, наверное, на самом-то деле основу этих путешествий, именно оно.

Л. Горская

— И мы ждем книгу «Сад добродетелей» еще.

И. Конюхова

— Да, спасибо. Ну, если это важно, я скажу еще один момент. Вернее, чтобы понять историю вообще этих дневников... Мы с мужем написали три совместных книги, кроме... После первой книги, которую я о нем написала, у нас вышло еще две книги дневников. Вторая книга — «Дорога без дна», она есть на сайте, возможно, будет переиздаваться. Это период, когда он бежал в Эдитороде(?) на Аляске, и период, когда у него было четвертое незаконченное плавание, трагичное плавание. Я это время пережила как раз в Швейцарии, работала там. И третья книга — «Гребец в океане», это наши с ним дневники, письма друг другу, когда он совершил первый мировой рекорд по пересечению Атлантического океана на весельной лодке. И я хочу сказать, что после этого мы сделали паузу. Я предложила Федору писать дальше, потому что его дневники уникальны. А сама я решила немножко пописать эзоповым языком, художественным. Поэтому у меня вышло много новелл, романы, трактаты о мире. Был вот один из них — роман-притча «Храм в песках». Пьеса «Ноев ковчег» для православной обители — сейчас ее снимают в других тоже православных коллективах. «Ноев ковчег и животные» — так называется, по ней сняли спектакль, и он сейчас постоянно ездит по России. А потом, вот я говорю, пришло время, когда вдруг захотелось снова написать документально. Я увидела интерес к этому людей и решила написать то личное, что, мне кажется, касается всех. Так, по крайней мере, я старалась писать.

А. Пичугин

— Спасибо большое!

Л. Горская

— Спасибо!

А. Пичугин

— Ирина Конюхова, Лиза Горская...

Л. Горская

— ...Алексей Пичугин...

А. Пичугин

— Будьте здоровы!