Поделиться
Наша собеседница — кандидат исторических наук Надежда Винюкова.
Мы говорили о жизни и служении известного священника начала ХХ века Иосифа Фуделя, об отношении Церкви и интеллигенции тогда и сейчас, а также об «апологии чистого христианства», которая нашла место в творчестве отца Иосифа и его сына, духовного писателя Сергия Фуделя. Разговор шел о книге «Обрученный Церкви», где можно найти письма отца Иосифа, а также воспоминания его современников о нем самом. Наша гостья объяснила, почему судьба и труды этого священника представляют особый интерес в наше время.
Ведущий: Константин Мацан
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера», здравствуйте, дорогие друзья, у микрофона Константин Мацан, рад вас приветствовать. С нами сегодня на связи в «Светлом вечере» Надежда Винюкова, кандидат исторических наук. Добрый вечер.
Н. Винюкова
— Добрый вечер, дорогие радиослушатели, здравствуйте, Константин.
К. Мацан
— Поговорим сегодня об истории Церкви того периода, который очень сильно нас касается, это рубеж веков XIX и XX. Нашим радиослушателям наверняка очень хорошо известно имя духовного писателя, публициста, богослова Сергея Фуделя, очень часто в последнее время в разных контекстах, разных дискуссиях православные сообщества на него ссылаются, его работы издаются, в программе «Родники небесные» часто звучат отрывки из его произведений, а вот сегодня мы поговорим о его отце, священнике Иосифе Фуделе, об этой фигуре, в которой, Надежда, вы меня поправите, если я ошибаюсь, но я думаю, что это можно сказать, что целая судьба поколения в его опыте, в его жизни отразилась и время отпечаталось его жизни, с такой оценкой вы бы согласились?
Н. Винюкова
— Да, безусловно, этот вопрос о поколении, что отец Иосиф, он умер в 18-м году, то есть его жизнь не перевалила в трагический XX век, но он, безусловно, был таким предтечей и частью этого поколения новомучеников и среди его окружения были многие новомученики, например, Михаил Новоселов, Илья Четверухин и многие другие. И я подозреваю, что и он мог бы оказаться в их числе, если бы не скорая смерть в 18-м году от испанки, от эпидемии.
К. Мацан
— Ну вот смотрите, я нашим слушателям расскажу, что вы буквально около недели назад защитили диссертацию кандидатскую по истории, именно по жизни отца Иосифа Фуделя, и мы вас поздравляем с этим.
Н. Винюкова
— Благодарю.
К. Мацан
— И одновременно вот сейчас буквально в эти дни в издательстве православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета вышла книга, одним из соавторов которой вы являетесь, составителем которой вы являетесь, книга, посвященная жизни отца Иосифа Фуделя, которая называется «Обрученный Церкви», это публикация, источник публикации его писем, его переписки, воспоминания о нем его современников, и эта книга тоже дает повод поговорить об этой эпохе, в которой отец Иосиф жил и об этой фигуре, в которой эта эпоха отразилась. Ну вот вы глубоко в теме, как человек, изучавший это а вот я думаю, что для наших радиослушателей не для всех хорошо знакомо имя отца Иосифа и, может быть, не все себе представляют, если угодно, масштаб этой фигуры, вот если бы вам нужно было для человека, который мало знаком с историей того периода и с этой личностью Иосифа Фуделя какой-то такой одной фразой, как будто на визитке, рассказать, что это за личность, почему его судьба такой интерес представляет, вот отец Иосиф Фудель и его время — это для вас, в первую очередь, про что?
Н. Винюкова
— В первую очередь это, конечно, про пастырство, такое пастырство по призванию, вот чем уникален в своем поколении отец Иосиф — тем, что для того времени это был уникальный феномен перехода из светской среды в церковную, то есть не происходил из среды духовенства, он стал священником, окончив Московский университет, юридический факультет, это было очень непросто в то время, то есть духовенство, как сословие — да, оно начало размываться, но по-прежнему было таким корпоративным, замкнутым, но ему удалось не только как интеллигенту «ввернуться» в Церковь, ему удалось войти в алтарь, то есть это отражает и общую некую такую смену парадигмы в отношении пастырства на рубеже веков, когда пастырь рассматривается, как такой водитель душ, не просто некий, выполняющий бытовые функции требоисполнительские, но он несет в себе особую миссию, и отец Иосиф неслучайно всегда говорил о миссии Церкви среди интеллигенции, то есть это тема остается и сейчас для нас актуальной.
К. Мацан
— А вот смотрите, вы сказали, что он был пастырем именно, как водителем душ, я думаю, что для нас сегодня, особенно для тех, кто живет церковной жизнью, может быть, и для тех, кто просто наблюдает за священниками в их блогах, инстаграмах это кажется неким таким естественным, казалось бы, ну кто такой пастырь — это тот, кто как-то общается с паствой, в этом смысле что особенного в этой характеристике в плане того времени, в которое жил отец Иосиф, что, не все пастыри были водителями душ, что как-то это было редкостью?
Н. Винюкова
— Ну конечно, мы знаем многих великих пастырей, одно имя Иоанна Кронштадтского современника Фуделя, которому, кстати, ему посчастливилось сослужить однажды, он очень любил его, многих других можно назвать, но все же принято говорить о некоем таком духовном кризисе рубежа веков и сейчас, и в то время говорили о некоей такой заскорузлости синодальной системы, такой формализации, то есть существовал ряд проблем и в подготовке пастырей, что Церковь должна была отвечать вызовам современности вот этой растущей агрессивной секуляризации, конфликта сакрального и секулярного, то есть нужны были такие подлинные пастыри с миссионерским заделом, вот это я имею ввиду.
К. Мацан
— Меня очень удивило, когда я читал вашу вступительную статью к книге «Обрученный Церкви», к той книге об отце Иосифе Фуделе, что когда он пожелал стать священником, он встретил сопротивление, не сразу это одобрили, что называется, «на ура» не приняли эту идею, а вот почему, с чем это было связано?
Н. Винюкова
— Ну да, действительно, Иосиф Фудель, он попытался сам прийти к московскому священноначалию, к митрополиту Иоанникию, подумал, что его примут с распростертыми объятиями, но не тут-то было, митрополит Иоанникий не воспринял его, сказал, что: ну что это, юноша, одумайтесь, какой-то студент пришел, начитался там славянофилов и решил пойти в народ таким образом, что несерьезно, без образования, из светской среды, да еще фамилия такая — Фудель, какая-то немецкая, в общем, не встретил он понимания и только благодаря его дружбе с Константином Леонтьевым, таким знаменитым философом, мыслителем, удалось такими окольными путями, знакомствами Константина Леонтьева в Синоде, через Филиппова, Победоносцева добиться рукоположения, причем в северо-западных землях, поскольку в этом крае северо-западная система была несколько иная, то есть там более гибкое было духовенство, там чаще можно было встретить священников, пришедших из мира в Церковь.
К. Мацан
— А когда он стал священником, его отправили служить в далекие земли, чем этот опыт стал для него в плане его формирования, как пастыря? Это был важный опыт, можно сказать, что ему в каком-то смысле повезло, поскольку он сам родился в Гродно по месту службы отца, его отец был военным и это не было для него краем света, но все-таки это были очень специфические земли, включенные в состав Российской империи, там очень сложный этно-конфессиональный состав, сложные традиции, специфические, в том числе, церковные, то есть отец Иосиф был поражен тем, что не вполне соблюдаются посты, какие-то еще свои традиции специфические, но он отмечал много положительных черт, в частности, братскую жизнь, существование в северо-западном крае православных братств, так как православие там конкурировало и с католичеством, с униатством и поэтому находило вот такую особую живую форму жизни. И впоследствии отец Иосиф всегда продвигал вот эту форму существования Церкви в великорусских землях, он сам состоял в Братстве Святителей Московских в начале XX века, то есть в этом смысле это был ценный опыт для него.
К. Мацан
— Ну вот если немножко отвлечься от биографии, мы еще к ней вернемся, она насыщенна и, повторюсь, наверное, в жизни отца Иосифа, как океан в капле воды отразилась судьба поколения. Ну вот вы подробно изучали его жизнь, выступили соавтором книги, что для вас лично, как для человека, оказалось при знакомстве с опытом этого пастыря самым неожиданным, самым значимым, что заставило задуматься о чем-то важном?
Н. Винюкова
— Лично для меня, наверное, это был как раз вот этот переход человека интеллигентствующего, человека эпохи во многом внутрь Церкви, то есть да, сейчас это, может быть, не будет удивительным, что человек станет священником, а тогда это было сложно, тогда было непросто...
К. Мацан
— Тогда это был вызов в каком-то смысле времени.
Н. Винюкова
— Да. Мое знакомство с отцом Иосифом началось с замечательной переписки его с Константином Леонтьевым, изданной Ольгой Леонидовной Фетисенко, в соавторстве с которой мы книгу издали, это вообще, наверное, ключевое такое издание для понимания того, как формировалось мировоззрение отца Иосифа, совершенно уникальная переписка, там более семисот страниц, он доступен в сети, называется «Преемство от отцов», это книга из приложения к полному собранию сочинений Константина Леонтьева, очень рекомендую всем ознакомиться, кому интересно. Это очень необычная была дружба людей разных поколений, то есть разница более тридцати лет, некий студент юный двадцати с небольшим лет общается с крупным, очень сложным философом, непонятным в свое время, и находят они такое глубокое взаимопонимание, и столько плодов приносит эта дружба, столько надежд Константин Леонтьев возлагал на отца Иосифа и впоследствии он, к сожалению, Константин Леонтьев, через четыре года умирает, но отец Иосиф будет нести это знамя Константина Леонтьева, он станет его первым издателем собрания его сочинений, это огромный труд жизни, сочетая с пастырской деятельностью, со своей публицистической проповеднической он издает девять томов Константина Леонтьева и в начале XX века он является таким главным хранителем его памяти, транслятором его идей, он довольно востребован среди интеллигенции, которая уже посмертно открывает для себя этого философа.
К. Мацан
— Надежда Винюкова, кандидат исторических наук сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер», мы говорим об отце Иосифе Фуделе, замечательном священнике, московском пастыре, несшем свое служение на рубеже XIX-XX веков, более ста лет назад, Надежда выступила соавтором книги, только что вышедшей в издательстве православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, книга называется «Обрученный Церкви» эта книга как раз посвященная жизни отца Иосифа Фуделя, в ней собраны его воспоминания, его письма и воспоминания о нем его современников, и мы разговариваем о жизни отца Иосифа, о той эпохе, в которой он жил, и о том, как в его трудах, в его биографии отражаются проблемные смысловые моменты тех времен. И, кстати, любопытно: вы перекидываете такой мостик к сегодняшнему дню, с одной стороны, нам сегодня кажется, что нет ничего особенного, если человек не из церковной среды, не из священнической семьи приходит к вере и принимает сан, будучи по первому образованию кем угодно, физиком, юристом и так далее, то есть светский человек меняет свою жизнь, а тогда, сто лет назад это был нонсенс, священничество было таким, наследственным, как правило, в семинарию поступали люди из семей священников и то, что человек из интеллигентской, как бы мы сказали, среды, выпускник юридического факультета Московского университета и вот юрист по образованию идет и хочет быть священником, причем в юном возрасте, 24 года ему было, когда он принял сан, тогда это был вызов и, кстати, я сегодня тоже общаюсь со священниками, с преподавателями московских и не только московских семинарий, которые делятся такими же мыслями, что сегодня в каком-то смысле тоже для молодых людей связать свою жизнь с Церковью именно как священником стало в каком-то смысле вызовом, когда очень много разной информации о Церкви вокруг, когда много негативной информации, может быть, ложной и непроверенной, но кто будет проверять, она есть и на этом фоне тоже сегодня в чем-то современные молодые люди в какой-то степени, в каком-то смысле повторяют путь тех священников из интеллигенции, одним из которых был отец Иосиф Фудель сто лет назад. Я вот еще к какой бы теме хотел обратиться: вы в своей статье вступительной к этой книге, о которой мы говорим, приводите пример того, как сын отца Иосифа, Сергей Фудель, духовный писатель и богослов формулирует суть служения отца Иосифа, по мысли Сергея Иосифовича суть служения его отца была в апологии чистого христианства, вот это выражение «чистое христианство», которое сам Сергей Фудель часто использует в своих трудах и говорит, что его отец занимался всем своим строем жизни апологией чистого христианства, как вы это понимаете, как вы это расшифровываете, как это выражалось на практике в жизни и трудах отца Иосифа, что такое в этом смысле для него было чистое христианство?
Н. Винюкова
— Да, Константин, важный вопрос вы подняли, он такой, довольно непростой, может быть, нам поможет еще такое определение, которое встречается и у Сергея Фуделя, и у Сергея Дурылина, который также оставил замечательный очерк об отце Иосифе, это Оптинский дух, что отец Иосиф был носителем особого Оптинского духа. Действительно, когда он сам утверждался в вере, он когда-то прошел тоже период нигилизма в гимназические годы, но вот в период своего обращения ему посчастливилось бывать несколько раз в Оптиной пустыни, поскольку Константин Леонтьев жил у ее стен, а он к нему приезжал, и преподобный старец Амвросий Оптинский благословил будущего отца Иосифа на принятие сана и вот этот дух этой святой обители, этого такого очага, у которого согревалась Россия, по выражению Георгия Федотова, что вот Оптина и Саров, вот они были два очага, вот он это горение, этот дух пытался пронести через всю жизнь и для понимания этого многое дает очерк Дурылина опубликованный в нашем издании, потому что Дурылин представляет отца Иосифа, как идеального такого иерея, не просто батюшку, он там приводит несколько типов священников, что вот кого-то можно назвать «Николай Иваныч» и поздороваться за руку, а кого-то только «отец Николай» и «отец Иосиф» и попросить благословения, то есть это разные типы, разные духовные образы.
К. Мацан
— Фудель ко второму типу принадлежал по мысли Дурылина, да?
Н. Винюкова
— Да, к типу отца Иосифа, то есть была некая дистанция духовная, что ли, в хорошем смысле дистанция и вся совокупность деятельности очень широкой отца Иосифа и издательская, и законоучительство, помощь заключенным, бедным, участие в философских кружках, обществах и все это было объединено идеей христианского просвещения, идеей воцерковления жизни, освящения жизни, несения этого света Христова, можно, наверное, так расшифровать эти слова Сергея Фуделя об апологии чистого христианства.
К. Мацан
— Как интересно, тоже вы приводите в одном из писем отца Иосифа, он озвучивает такую мысль, что (я своими словами это рассказываю), ему важно уловлять души, по-моему, он об этом пишет Леонтьеву, когда его отправили служить на Северо-Запад, где он в каком-то смысле немножко так тоскует, мечтает о том, чтобы вернуться, например, в Москву и, например, заниматься просвещением среди студентов университета, вот где живые души, вот где перспективы такой пастырской деятельности. Вот, с одной стороны, понятно, о чем пастырь пишет, с другой стороны, может быть, глядя из современного состояния умов и общества это выглядит как немножко такая борьба за души: нам надо побольше на свою сторону людей привлечь, такой какой-то немножко маркетинговый подход, заостряя, скажу, в этом можно расслышать из сегодняшнего дня, но ведь, наверное, это не было так для отца Иосифа, вот как вы эту тему чувствуете? Вот вы сказали: христианское просвещение, его стремление к этому, а в чем он видел смысл, не просто же в увеличении количества сторонников?
Н. Винюкова
— Конечно, тут смысл безусловно, не в количестве, а в качестве, то есть это очень актуальный вопрос, Константин, вы и сами, можно сказать, находитесь на передовой вот этой борьбы сегодняшней, на ниве христианского просвещения, некоей миссии, и тогда тоже, действительно, замечательно это письмо, где отец Иосиф скучает в этой провинции по Москве, говорит: «Вот бы в университет, вот бы какие рыбы ловить». И еще есть у него строки о том, что он пишет: «Я всегда мечтал быть пастырем интеллигентных овец». Дело в том, что тут накладывается некий такой общий дискурс, общее представление о интеллигенции того времени о своей собственной миссии среди народа, то есть было такое разделение на массу народную. Крестьянскую, которая нуждается в просвещении и вот соль земли — интеллигенция, которая должна как-то влиять на крестьян, но отец Иосиф еще в студенческие годы пишет в одной из своих работ о том, что подлинное вхождение в народ интеллигенцией может быть только если интеллигент стоит на одной мировоззренческой почве с крестьянством, то есть на почве православия и только тогда он может разговаривать с ним на одном языке и может его развивать и эту ниву народную нужно не переделывать по каким-то последним веяниям прогрессивной мысли, а возделывать, то есть развивать сознательное христианство, развивать все лучшее, что есть в народе и в этом смысле отец Иосиф и Константин Леонтьев, они мечтали о таких интеллигентах, интеллектуалах, образованных людях, которые необязательно будут становиться пастырями, священниками, которые каждый будет трудиться на своем месте, это учителя, безусловно, и профессура, которая будет также нести этот свет, также будет нести свою миссию.
К. Мацан
— Вот любопытно, у нас ведь слово «народничество» обычно ассоциируется с революционерами 60-х годов XIX века, с Чернышевским и так далее, со всей вот этой плеядой мыслителей и деятелей, которые входили в народ, чтобы народ сподвигнуть к восстанию, к революции, вот такое понимание термина «народничество» закрепилось, может быть, после советской школы в таком ее широком сознании, вы, получается, говорите о том, что Фудель по-своему этот термин переосмысливает, говорит о том, что народничество — это именно попытка стать ближе к людям, к простому человеку, что называется, и путь к этому именно через веру, через православие, через такую близость души, он же даже говорил о некоем лженародничестве революционеров и православном народничестве подлинном, правильно я вас понимаю?
Н. Винюкова
— В каком-то смысле да, в каком-то смысле это было переосмысление, но все-таки феномен народничества, он действительно более сложен нежели какие-то штампы, может быть, советской историографии, то есть народничество — это не только революционеры, не только радикальное крыло, вообще оно видоизменялось с течением лет и после убийства Александра II народничество никуда не делось, оно просто трансформировалось в такое легальное течение, но, в принципе, всегда было и это умеренное течение, это учителя, инженеры, врачи, фельдшеры, интеллигенция, которая едет в деревню, едет к народу и хочет действительно для своей страны какого-то созидания возделывания и именно об этом говорит отец Иосиф, что нужно ехать прежде, чем что-то делать нужно иметь мировоззрение, тогда будут и подлинные плоды.
К. Мацан
— Мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы, я напомню, сегодня с нами и с вами в «Светлом вечере» Надежда Винюкова, кандидат исторических наук, один из соавторов книги об отце Иосифе Фуделе, книга называется «Обрученный Церкви», мы сегодня говорим об этом замечательном пастыре, о его жизни, о том времени, в котором он жил и о том, как это время связано с нами и о том, что оно нам говорит о нас сегодняшних. К этому разговору вернемся после небольшой паузы, напомню, у микрофона Константин Мацан, это «Светлый вечер», не переключайтесь.
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, еще раз здравствуйте, дорогие друзья, у микрофона Константин Мацан. На связи сегодня с нами Надежда Винюкова, кандидат исторических наук, мы говорим о книге «Обрученный Церкви», это книга об отце Иосифе Фуделе, замечательном пастыре, который нес свое служение на рубеже XIX-XX веков, отец Сергея Фуделя, духовного писателя, хорошо нашим слушателям известного, у нас, кстати, однажды в «Светлом вечере» была внучка Сергея Фуделя, то есть правнучка отца Иосифа...
Н. Винюкова
— Мария Николаевна.
К. Мацан
— Да, эту программу можно найти на сайте «radiovera.ru» и, кому интересно, переслушать. А вот название книги «Обрученный Церкви», в чем идея такого заголовка?
Н. Винюкова
— Идея была многозначительна, в каком-то смысле здесь мы обыграли то, что отец Иосиф был назван в честь Иосифа Обручника, вообще отцу Иосифу посчастливилось родиться в Рождество Христово и назван он был в честь Иосифа Обручника, обрученного Пресвятой Богородице и как-то путь его жизненный сложился так, что можно сказать, что он был обручен Церкви.
К. Мацан
— А вот его этап служения в Бутырской тюрьме, как я понимаю, самый длительный этап его пастырского нахождения на одном месте, ну или, как минимум, очень длительный, 15 лет, если я не ошибаюсь, примерно он был пастырем в Бутырской тюрьме, причем время его служения пришлось на такие большие социальные события в истории России и все это время он окормлял заключенных, тоже такая любопытная ирония судьбы, если угодно: человек, мечтавший быть пастырем «интеллигентских овец» и тосковавший по работе со студентами университета, отправляется по благословению священноначалия служить именно в тюрьму, вот как эти годы его формировали? И вы в начале программы сказали, что для вас образ и облик духовный отца Иосифа — это, в первую очередь, облик пастыря, вот как это, как пастыря, его формировало?
Н. Винюкова
— Да, это был, конечно, такой огромный жизненный урок и отчасти урок смирения стремившегося к интеллигенции пастыря, но он стремился и к народу тоже, он много писал и о народной школе, о просвещении народа вообще, поэтому он окунулся более чем в народную среду, это было подлинное хождение в народ для него и опыт, конечно, уникальный и очень тяжелый. Отец Иосиф очень любил Достоевского, и вот тут он оказался, можно сказать, в «Мертвом доме», в такой тяжелой среде людей, во многом духовно больных, нуждающихся в свете, в каком-то исцелении, пастырстве, наставлении и, конечно, он оказался там безумно востребованным. И он пытался помогать не только духовным советом, не только развитием грамотности, он и библиотеку содержал, и школу грамотности создал. Он неслучайно во многом, может быть, там оказался, он уже имел юридическое образование и пытался бороться за улучшение положения арестантов и заключенных, пытался искать, выявлять жертв судебной ошибки, о которых он узнавал, когда исповедуются заключенные перед ним, как бездны человеческого духа открывались, так и вершины, он встречал людей, которые брали на себя чужие грехи, например, то есть каких-то подлинных праведников. Он оставил «Дневник священника пересыльной тюрьмы», который писал в стол, для себя, но он опубликован, и он даже есть в сети, можно почитать, очень с психологической точки зрения интересные наблюдения он там высказывает. Он выступал в прессе по поводу положения заключенных, допустим, существовала проблема разделения семей, которые отправлялась по этапу, то есть Бутырская тюрьма была тюрьмой пересыльной, она собирала, агрегировала в себе заключенных, постоянно ее состав менялся, они перетекали, прибывали в нее и отправлялись на каторгу на Сахалин, в Сибирь и зачастую, когда кормилец — преступник забирался из семьи, семья была вынуждена следовать за ним или тогда оказывались преступники муж и жена, они отправлялись по разным этапам, мужским и женским и все эти трагедии семейные, разделение жизни, слом отец Иосиф пытался по мере сил как-то разрешать и, как вспоминает его сын, Сергей Фудель, все ящики его стола были заполнены письмами арестантов, он высылал им материальную помощь и, конечно, вел духовную переписку и даже после того, 907-го года, когда он уже перестал служить в Бутырской тюрьме.
К. Мацан
— Вот вы упомянули сейчас снова сына отца Иосифа Сергея Фуделя, и я не могу и об этом чуть подробнее вас не просить, уж больно люблю я все писания Сергея Фуделя и нередко на радио «Вера» их можно услышать и, в принципе, сегодня это автор, достаточно, как мне кажется, востребованный среди тех, кто хочет познакомиться с православной церковной духовной традицией. У Сергея Фуделя есть воспоминания о том, как он, с одной стороны, мечтал о священстве тоже, как и отец, с другой стороны, так и не стал по каким-то причинам своим, в том числе, внутренним, священником, а как вам кажется, не связано ли это с тем, что рядом был облик отца, выдающегося пастыря отца Иосифа Фуделя, по сравнению с которым очень легко было подумать, что я никогда таким не стану, той же высоты пастырского служения не достигну, а иначе тогда зачем вообще становиться священником? Это сейчас у меня домысел, я просто размышляю, но вот вы, как человек, который глубоко погружен и в жизнь отца Иосифа, и в источники, и воспоминания его сына Сергея, что вы об этом думаете?
Н. Винюкова
— Я думаю, что есть, конечно, правда в ваших мыслях, наверняка это так. Конечно, отец Иосиф был для Сергея Фуделя всю жизнь такой путеводной звездой, такой ключевой фигурой, это видно из его воспоминаний, из его замечательных писем своему сыну Николаю Плотникову, которые также изданы, где он всегда отсылает его к опыту своего отца, к духовному опыту, к духовному образу, облику, то есть да, во многом это была ключевая фигура для мировоззрения Сергея Фуделя и многие какие-то симпатии, связи перенимались, то есть, например, любовь к Достоевскому, и Сергей Фудель пишет «Наследство Достоевского», дружба отца Иосифа с отцом Павлом Флоренским, и дружба и любовь к Павлу Флоренскому Сергея Фуделя, отношения с Сергеем Дурылиным отца Иосифа, которые очень много значили и для Сергея Фуделя, который много пишет о Дурылине, который был с ним близок, особенно в переломные трагические революционные годы, то есть связей действительно очень много. И Сергей Фудель, да, он не взял на себя крест служения именно пастырского, но он нес другое служение, в котором он действительно состоялся и его значение сложно здесь переоценить, значение по передаче вот тех сокровищ Церкви в самиздате для позднесоветской интеллигенции и большое счастье, что и сейчас находят отклик в сердцах людей работы Сергея Фуделя, которые переиздаются и что в публичном поле его имя теперь слышно, это очень радует, конечно, и Марию Николаевну Фудель, выступает часто, рассказывает о нем, проводятся конференции, существует сайт «fudel.ru», группа в социальных сетях, есть замечательный писатель, поэт Ольга Пахомова-Скрипалева, которая выступает с отдельными просветительскими инициативами, рассказывая о семье Фуделей, есть замечательная поэт и публицист Марина Бирюкова, сотрудник замечательного журнала «Православие и современность», которая также неравнодушна к теме и писала что-то об отце Иосифе, есть замечательный мыслитель наших дней Феликс Разумовский в программе которого «Кто мы?» мне посчастливилось работать, он также, для него много значит имя Фуделей обоих, и в одной из своих программ в цикле «Русская Голгофа» в пятом фильме ведется речь и об отце Иосифе, и о Сергее Фуделе, и о Дурылине, и это очень ценно, это, конечно, греет душу, когда сейчас на разных уровнях и публичной и не публичной жизни ты встречаешь единомышленников и, конечно, поле для деятельности еще очень широкое, и то, что касается отца Иосифа, его работы никогда не переиздавались, то есть очень бы хотелось опубликовать многие и многие, он же автор более сотни статей, брошюр публицистических, все это было бы ценно переиздать.
К. Мацан
— Вы сказали, что для вас очень важна тема в связи с отцом Иосифом перехода интеллигентов, представителей интеллигенции в Церковь, не просто перехода мировоззренческого, это тоже важно, а именно когда человек не из священнической семьи, не из сословия духовенства принимает сан. И мы говорили в первой части программы о том, что сегодня в силу исторических причин нам кажется, что это не так уж и странно для сегодняшнего дня, а сто лет назад на рубеже веков это было очень не характерно, потому что священство было сословным и вот эти три фигуры, которые вы только что называли: и отец Иосиф Фудель, Сергей Фудель, и Сергей Дурылин или отец Сергий Дурылин, он же тоже принял сан — это такой какой-то треугольник, который, мне кажется, очень важный штрих к этому добавляет, ведь как иначе сложилась судьба у отца Сергия Дурылина, и насколько я знаю, у нас нет свидетельств того, что он сан оставил, но в любом случае мы знаем, что он в какой-то момент, скажем так, уже будучи священником, как-то переосмыслил свое решение быть священником и то ли перестал служить, то ли как-то, ну, дальше я не хотел бы давать таких ярлыков, потому что не очень глубоко в теме, но сам же Сергей Фудель пишет о том, что отец Сергий Дурылин перестал служить, назовем это так и, может быть, ему и не надо было становиться священником, размышляет Сергей Фудель, может быть, ему надо было оставаться таким блоковским, как он пишет, таким человеком именно из интеллигентской интеллектуальной среды, который просто верит, просто церковный, но не берет на себя крест священства. Вот упоминает Сергей Фудель, что для Дурылина была проблема, как можно на одной полке держать Макария Великого и Пушкина, то есть ему казалось, что если ты священник, то нужно от всего отказаться, от всей культуры как бы отказаться, принести ее в жертву священству, Фудель Сергей так это не видел, он полагал, что если человек глубоко в Евангелии и глубоко верующий, для него все как бы примеряется в том, что все освящено светом Христовым, а вот, видимо, у Сергея Дурылина была какая-то своя иная перспектива этого видения, которая выросла в какой-то конфликт внутренний, поэтому этот конфликт прошел и по его священническому служению. И совсем иной пример тоже перехода из интеллигенции в Церковь Иосифа Фуделя, когда человек действительно из своей жизни сделал приношение Церкви и до конца жизни в этом ни разу не усомнился, что вы об этом думаете?
Н. Винюкова
— Да, очень глубокие мысли вы высказали, Константин, конечно, Сергий Дурылин — это фигура такая, во многом загадочная еще и трагическая, наверное, сложный был у него путь и надо отдать должное, что Сергей Фудель как-то очень тонко и бережно о нем пишет в своих воспоминаниях, все-таки это очень многозначительная была для него фигура...
К. Мацан
— Дурылин был таким учителем для него во многом, таким наставником старшим.
Н. Винюкова
— Да, и несмотря на то, что они перестали общаться, в архиве Дома русского зарубежья есть фонд семьи Фуделей, поскольку Сергей Фудель очень много значил для Солженицына, который сохранил эти материалы и там можно найти письмо поздних лет, кажется, 50-х годов, была пара писем Сергея Фуделя к Дурылину и это, конечно, удивительно сокровенная вещь. И еще такой момент интересный: в 50-е годы, переписываясь со своей сестрой Ниной, Сергей пересылает ей конверт, на котором изображена марка с портретом Сергея Дурылина, знаменитого уже советского искусствоведа, литературоведа, состоявшегося в этой сфере, то есть это такая некая ирония судьбы, может быть, горькая, может быть, наоборот, не горькая, что каждому свое, каждый несет какую-то свою стезю, то есть имя Дурылина еще, мне кажется, его судьбу нужно осмыслять, она еще требует осмысления, изучения и это такой человек с очень широким литературным наследием и духовным наследием, замечательные у него воспоминания изданы в «Своем углу», то есть эта личность значит очень много для понимания эпохи, для понимания вот этого феномена, который он все время проблематизировал, вот это преодоление в себе интеллигента, чтобы войти вот в этот узкий путь Царствия Небесного, нужно оставить Пушкина на полке, но это сложный, конечно, вопрос, но таких людей все-таки можем назвать довольно много, на переломе эпох начала XX века есть малоизвестные имена иереев, которые также переходили из светской среды в церковную, например, Арсеньев, Хитров, священники, которые переписывались с отцом Иосифом тоже. Был круг молодых людей, которые собирались вокруг Константина Леонтьева, например, Иван Кристи, он, к сожалению, рано умер, также посвящен ему том, издан в собрании сочинений Леонтьева. Там Веригин, Толстой, тоже молодые люди, которые, правда, станут католическими священниками. Ну, конечно, у всех на слугу фигуры Павла Флоренского, Сергея Булгакова, которые также будут в себе преодолевать эту среду интеллигентную, что-то как-то очищаться и, будучи образованными людьми с мощным потенциалом, переходить в Церковь и служить на благо Церкви и на благо науки одновременно, то есть это очень интересные сложные феномены, которые также нужно еще осмыслять, было бы интересно составить представление об этом поколении, можно ли говорить об особом таком социальном типе вот этих интеллигентов, вернувшихся в Церковь или же это был явление такое точечное, исключительное, которое происходило вопреки времени, это, конечно тема очень острая, очень интересная.
К. Мацан
— Надежда Винюкова, кандидат исторических наук сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер», мы говорим об отце Иосифе Фуделе, замечательном пастыре, который нес свое служение на рубеже XIX-XX веков и о книге об отце Иосифе «Обрученный Церкви», это книга воспоминаний об отце Иосифе его современников, и в этой книге опубликованы письма, переписка самого отца Иосифа со своими друзьями, книга вышла вот буквально только что в издательстве православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. А если еще попытаться посмотреть на эту связь отца и сына, отца Иосифа Фуделя и Сергея Фуделя, духовного писателя, вот как вам кажется, скажем так, какие черты отца проявились в сыне? Вот мы читаем у Сергея Фуделя тоже «апологию чистого христианства», его обращение к практике апостолов, его слова о темном двойнике Церкви, то есть о всем том страстном человеческом, что мы в Церковь привносим, но этот темный двойник, по мысли Сергея Фуделя, не должен и не может заслонить святость Церкви, просто нужно его иметь виду и быть начеку, но на нем не застревать, как бы знать, что он лишь двойник, но не настоящая Церковь, я не знаю, какие еще важные мотивы есть, можно так их сходу назвать у Сергея Фуделя, его постоянное обращение к святоотеческому опыту, к аскетике, к такому живому предстоянию перед Христом и к шествию путем Христа, как он говорит о тройственном союзе добродетелей, он опирается на Максима Исповедника, любовь к Богу, воздержание перед Богом, ради Бога и смирение перед Богом, вот любовь к воздержанию и смирение — формула добродетелей, которую Сергей Фудель в своих трудах озвучивает, а вот насколько мы можем говорить о влиянии отца, о том, что это настроение, эта вот такая обращенность души к этим темам находит свои истоки в том, как жил, как говорил, как учил отец Иосиф Фудель?
Н. Винюкова
— Я думаю, что очень справедливо вы отметили очень многие ключевые идеи Сергея Иосифовича, которые действительно во многом были подпитаны той атмосферой, в которой он вырос, и воспитание отца, и идея о монастыре в миру, идея о границах Церкви в каком-то смысле, такое некое апокалиптическое настроение, ощущение близости, может быть, конца истории, конца времен.
К. Мацан
— Но когда он говорит об этом монастыре в миру он не имеет ввиду, что монастырь в городе, он имеет ввиду, что некое такое внутреннее очень строгое к себе аскетическое отношение христианина, как бы монашеское, может быть у человека, живущего в миру и должно быть у человека, живущего в миру, то есть монашество это и аскетика — это не для монахов-отшельников, это для всех христиан и в этом смысле каждый человек может свой для себя монастырь в миру построить, это некая даже обязанность христианина, если он действительно подлинно до конца идет путем Христа, вот об этом говорит Сергей Фудель, когда говорит о монастыре в миру.
Н. Винюкова
— Да, несомненно это так, что действительно, как это парадоксально ни звучит, что монастырь в миру — это вообще путь христианина и, конечно, я думаю, что в этой мысли очень сильно влияние отца, я думаю, что несомненно это так.
К. Мацан
— А лично для вас, вот вы православный человек, христианин, знакомство с письмами, погружение в письма отца Иосифа Фуделя какую почву для размышлений дало? Какую, если угодно, так, совсем прямо спрошу: пользу принесло, вот что важное в этом пастырском опыте, пастырском слове вы для себя услышали, что вас согрело больше всего?
Н. Винюкова
— Для меня, конечно, вообще написание диссертации, я надеюсь, что когда-нибудь будет и книга об отце Иосифе, это было очень личное такое мистическое переживание, то есть это была не просто научная работа, и во многом это огромное счастье, когда случается именно так, когда все, с чем ты работаешь, является для тебя таким личным потрясением, личным переживанием и с отцом Иосифом было именно так, очень много было созвучно в его мыслях и ранних, студенческих лет, и в его оценке вообще общественной мысли, и славянофильство, и Константина Леонтьева, то есть это позволило мне углубиться в какие-то проблемы русской мысли, консерватизма, проблемы вообще религиозно-философского ренессанса эпохи, так называемого, как-то попытаться осмыслить этот феномен, то есть да, отец Иосиф и его окружение, новоселовский кружок, личность Михаила Новоселова очень интересная и еще неизведанная...
К. Мацан
— Святого мученика, новомученика Михаила Новоселова.
Н. Винюкова
— Да, тоже интересная очень у него судьба, ведь он в юности был таким толстовцем, был близок ко Льву Толстому, даже создал общину, попытался реализовать толстовскую, такой народник, как и Фудель. И вот они неслучайно подружились, был у них такой общий нерв, и они вместе издавали религиозно-философскую библиотеку, так называемую, интересный проект эпохи, который был нацелен на переиздание разных сочинений общественных деятелей самых разных спектров, от славянофилов до Герцена, Толстого, Владимира Соловьева или святых отцов какие-то избранные произведения, чтобы интеллигенция могла найти ответы христианские на вызовы времени, на острые вопросы. Все эти проблемы кажутся потрясающе актуальными и сегодня, то есть кажется, что прошло более ста лет, а круг проблем и основной нерв жизни отца Иосифа, он остается и сейчас востребованным и это, конечно, удивительно.
К. Мацан
— Спасибо огромное за эту беседу. Я напомню, мы сегодня прикоснулись к истории страны, к истории Церкви, к истории людей столетней давности, даже чуть более, чем столетней давности, мы говорили об отце Иосифе Фуделе, удивительном московском пастыре, которые нес свое служение на рубеже XIX-XX веков, он скончался в 1918 году и в его судьбе, как мы говорили, отразилась судьба поколения и вот, как вы только что сказали, очень многие болевые темы, которые мы сегодня обсуждаем, обсуждались тогда и отчасти какие-то, наверное, идеи решений тогда были предложены. И вот, наверное, знакомство с этой темой, с этим поколением мыслителей, с опытом этих людей может быть полезно для нас и сегодня, чтобы как-то лучше понять себя, что нас сегодня волнует, спасибо огромное. Надежда Винюкова, кандидат исторических наук была сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер». Я напомню, что в издательстве православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета вышла книга, одним из соавторов которой Надежда является, книга называется «Обрученный Церкви», это книга об отце Иосифе Фуделе, книга, где собраны его письма и воспоминания о нем его современников. Спасибо еше раз огромное за эту беседу.
Н. Винюкова
— И вас я также благодарю, Константин, особенно, мне кажется, промыслительной наша беседа в эти дни, поскольку 15 октября исполнилось 102 года с момента смерти отца Иосифа и то, что все эти события: и выход книги, и диссертация, и наш с вами разговор приходится на это время — это очень важно, так что такое ощущение, что все происходит в вечности.
К. Мацан
— Да, спасибо огромное за эту беседу, у микрофона был Константин Мацан, это был «Светлый вечер» на радио «Вера», до новых встреч на волнах радио «Вера».
