«Женщины в Церкви». Светлый вечер с архимандритом Алексием (Вылажаниным) (07.03.2018)

У нас в гостях был настоятель храма в честь святых Апостолов Петра и Павла в Лефортове архимандрит Алексий (Вылажанин).

Накануне 8-го марта мы говорили об отношении к женщине в христианстве, а также о почитании блаженной Матроны Московской, чья память приходится на этот день.

---

А. Пичугин

— В студии «Светлого радио» приветствуем вас мы: Алла Митрофанова…

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Сегодня в нашей студии вместе с нами и с вами архимандрит Алексий (Вылажанин) — настоятель храма в честь святых апостолов Петра и Павла в Лефортове и благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии. Добрый вечер.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Добрый вечер, Алла. Добрый вечер, Алексей. Добрый вечер, дорогие радиослушатели.

А. Пичугин

— Мы в эфир выходим накануне 8 марта. И, так как уже вечер и по нашему — церковному — исчислению 8 марта уже наступило, мы дорогую нашу замечательную Аллу поздравляем с этим праздником…

А. Митрофанова

— Спасибо!

А. Пичугин

— И очень надеемся, что и в эфире, и вне эфира ты всегда будешь оставаться такой же прекрасной.

А. Митрофанова

— Спасибо, Лешенька! Мне приятно это слышать. Правда, для меня 8 марта… Всегда, знаете, возникает внутренний вопрос, потому что, с одной стороны, замечательный праздник цветов, весны, какого-то особого к нам, женщинам, внимания, за что мы всегда, конечно, очень благодарны и очень любим наших мужчин. Не только за это — за многое другое, вообще за то, что рядом есть настоящие мужчины. Это невероятно круто. А с другой стороны, есть история праздника, есть история того, как 8 марта появилось в календаре. И у меня всегда вопрос: как к этому относиться? Хотя мне, как женщине, конечно, безумно приятно получать и поздравления, и комплименты, и цветы, и вообще всё. Кстати, не только 8 марта это происходит, а вообще всегда. Для женщины это просто счастье.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Ну, дорогая Аллочка, хотелось бы сказать, что традиции складываются годами, но, к сожалению, какие-то негативные традиции складываются гораздо быстрее, чем что-то положительное. За несколько десятилетий нам сумели так сильно привить культ празднования 8 марта, что сегодня даже для многих православных это является каким-то праздником. Хотя для православного это искушение, потому что праздник выпадает, как правило, всегда на дни Великого поста — не просто на пост, а на дни Великого поста. Ну что хотелось бы сказать? Конечно, хотелось бы сказать, чтобы на самом деле не только в этот день вас окружали настоящие мужчины, но и во все остальные дни.

А. Митрофанова

— Так и есть.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Это во-первых. Во-вторых, вы знаете, если мы все-таки считаем себя православными людьми, то мы должны себя и идентифицировать как православные люди. Поэтому, может быть, и не праздник 8 марта для нас должен быть, а праздник святых жен-мироносиц. Вот это церковный праздник, это настоящий женский день, когда действительно можно поздравить женщин, когда воспевается женская красота, когда воспевается настоящая женщина-мать, женщина-хранительница, любящая женщина. А здесь — сомнительная история этого праздника — 8 марта.

А. Пичугин

— Ну, история сомнительная, может быть, но лишний раз разве плохо поздравить людей?

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Да почему именно в этот день? «Подарите женщинам цветы» — знаете, есть такое хорошее выражение. Но дарите их не только 8 марта. Вообще-то, приятно дарить цветы.

А. Митрофанова

— А как приятно их получать, ах!

А. Пичугин

— В общем, мы сегодня про женщин в Церкви будем с вами говорить.

А. Митрофанова

— Между прочим, 8 марта еще и день памяти блаженной Матроны Московской — день, когда были обретены ее мощи. И я не знаю — так совпало или осознанно именно на этот день поставили день ее памяти, обозначили эту дату. Но мне кажется, если уж мы сегодня говорим о женщинах в Церкви, пример блаженной Матроны — это какой-то очень яркий образ, который вообще олицетворяет во многом двадцатый век. Через что ей пришлось пройти, будучи слепым человеком, и насколько она глубоко по-христиански отнеслась к своему недугу, и какую пользу она смогла людям принести — многие к ней приходили за утешением и получали его. Ну, не знаю — много всего сразу 8 марта происходит.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Вот замечательно. Дай Бог, чтобы для православных людей через какое-то время 8 марта ассоциировалось не с Международным женским днем, а с днем памяти святой блаженной Матроны Московской. В этом будет, наверное, больше духовной пользы и радости. Ведь Матрона — это такой уникальный пример, скажем так, почти современной нам жизни. Человек, который в очень сложные времена показал стойкость в вере, сохраняя в себе и человеческие качества, и любовь, и сострадание. Несмотря на то гонение, которое было, она все-таки и принимала людей, не боялась, и к ней шли люди. Несмотря на свой недуг, она никогда не роптала. Вот пример для нас, какими нужно быть. А мы же сейчас всё больше ропщем, как нам всё плохо, как нехорошо: это плохо, и это плохо. Она благодарила Бога, помогала людям, благодарила за то, что Он дает ей такую возможность.

А. Митрофанова

— Она сменила несколько квартир, когда уже жила в Москве — то у одних людей, то у других. И все эти ее перемещения были связаны с тем, что она беспокоилась, как бы она не подвела тех людей, у которых она находится. Когда я читала — есть разные ее жизнеописания, есть самое раннее, девяностых годов, которое читаешь и волосы дыбом становятся.

А. Пичугин

— Они все девяностых годов, там сложно сказать, какое из них более раннее, которое более позднее.

А. Митрофанова

— Есть поздние изыскания.

А. Пичугин

— Есть легендарные, весьма легендарные — то, о чем ты говоришь.

А. Митрофанова

— Даже не будем об этом говорить, опустим. А вот те вещи, которые, благодаря уже поздним изысканиям, установленные факты: то, как она заботилась о тех людях, у которых она жила, как она о них переживала, а не о себе. Ее же несколько раз пытались арестовывать. Есть хрестоматийная уже история, когда пришел к ней милиционер, которому она говорит: «Я слепая, — она уже и не ходила тогда, — никуда от тебя не уйду. А ты беги скорее домой, у тебя там беда случилась». Слава Богу, милиционер ее послушался, прибежал домой, а у него там жена от керосинки обгорела. И он быстро ее в больницу отвез. Естественно, блаженная Матрона никуда на следующий день не ушла, только милиционер этот за ней уже не пришел, потому что понял…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Алла, вы знаете, Господь ведь каждому определяет свой путь. Матрона должна была пройти этим путем. Ведь Матрона не единственная подвижница благочестия — в той же Москве того же времени. И к сожалению, их судьба у всех была похожа — это как странники, которые не могли найти покоя, они так же скитались по разным квартирам, по разным местам, потому что их преследовали, потому что они не находили себе места. Вспомните отца архимандрита Тихона (Агрикова) — это уже ближе к нам, он умер в 90-е годы — насельник Троице-Сергиевской Лавры, который вынужден был из Лавры уехать, долгие годы жил на Кавказе в горах, потом и оттуда ему пришлось уехать в Закарпатье. И только в конце 90-х годов, уже совсем больным человеком, он вернулся в Москву и смог здесь найти свое вечное упокоение. Время было такое, и те, кто действительно были подвижниками, для них норма жизни была — забота о других. Чем они отличаются от нас? Тем, что мы заботимся чаще о себе, решаем свои какие-то проблемы, а они… Поэтому они и к лику святых причислены, что они думали не о себе, а думали о тех людях, которые окружают их. Это очень важно, это то, чего нам не хватает в нашей повседневной жизни.

А. Пичугин

— А может быть, вы еще кого-то назовете? Мы знаем Матрону Московскую, это уже сложившийся образ в глазах многих людей, которые приезжают к мощам со всей страны. Но люди, приезжая к святой Матроне, вы правы совершенно, плохо себе представляют контекст, в котором она жила, контекст того времени: Москву, вообще состояние Церкви того времени. Потому что ее судьба отличалась от судьбы тех людей, которые прошли через лагеря, были отправлены на север, ссыльных — ее всё это не коснулось. Люди, которые приезжают… Часто бывает, мне кажется, такое раздвоение исторической памяти именно относительно Церкви: все знают про новомучеников, все знают про святую Матрону…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Беда в том, что ведь про Матрону особо никто ничего и не знает.

А. Пичугин

— Ну, знают, что она была.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— И едут, потому что Матрона помогает — опять это «дай, «дай», «дай»… Реже уже едут благодарить те, которые что-то получили. Но вообще феномен Матроны и мне до конца не понятен. Я еще раз скажу, что Господь каждому святому дает свое предназначение. Из тех святых, которые были в Москве, наверное, Матрона не единственная. Алексей Мечёв, праведный старец, его почитают очень. Но я не уверен, что его молитвенное предстательство к Богу меньше, чем Матронино. Но там не стоит очередь людей, нет такого почитания. Или святитель Тихон, который своей исповеднической жизнью свидетельствовал — тоже в Донском монастыре не наблюдается каких-то очередей. Вот этот феномен: почему именно так? Наверное, ее простота какая-то, ее дар от Бога, который Господь ей дал — предстательствовать за тех людей, которые обращаются к Нему через нее. То есть помогает-то не Матрона, помогает Господь, Господь дает дар такой ей, и Господь посылает то, о чем ходатайствует Матрона. Поэтому мы неправильно понимаем — мы просим Матрону не чтобы она нам что-то сделала, а чтобы она за нас молилась Богу. Вот это было бы правильно. Не она дает нам, а по ее молитвам, по ее предстательству Господь посылает нам. Поэтому у нас иногда так бывает, что мы переключаемся на святого, на святыню, забывая о том, что всё в руках Божьих, и Господь дает нам то, что нужно нам на потребу.

А. Пичугин

— Наверное, вы хорошо помните то время, когда была прославлена Матрона, помните всё, что этому предшествовало. А почитание с чего началось? Я где-то прочитал, что люди вскоре после ее смерти стали ездить на могилу, то есть это не в девяностые годы, а гораздо раньше.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Вы знаете, мне сложно сказать…

А. Пичугин

— Вы сами когда узнали о ней?

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Когда прославили Матрону. Вы знаете, удивительно: митрополит Питирим, у которого мы воспитывались, мы от него никогда не слышали о блаженной Матроне. У него и отец, и мать, и сестры похоронены на Даниловском кладбище, он регулярно там бывал. Он ходил не только к своим родственникам, но и на другие почитаемые могилы, которые там есть, но он никогда ничего не говорил ни о Матроне, ни о той могиле, которая там была. Наверное, мне в силу того, что я не москвич, моя церковная жизнь с Москвой была связана уже ближе к моменту ее прославления, обретения мощей…

А. Пичугин

— Но очень условно вы не москвич, прямо рядом с Москвой родившись.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Это было немножко другое время. В молодости не так часто мы бывали в Москве, съездить в Москву — это уже было событие. Это уже после армии, когда я начал работать в Москве. А до армии — это только в гости к кому-то или в Богоявленский собор на службу съездить. А так — свой храм, свой поселок, своя работа, своя жизнь, всё в одном кругу. Поэтому я узнал об этом, как и все — в момент ее канонизации. Такой вот феномен, да, и люди потекли. Но опять, в этом, наверное, есть промысел Божий, не просто так Господь прославляет. Но опять, это не только с Матроной связано, на протяжении всей истории Церкви мы знаем огромное количество святых, но народ всех по-разному почитал: кого-то не очень помнит. Но это не значит, что у него святости меньше. К кому-то больше обращаются — Святитель Николай…

А. Митрофанова

— Классический пример.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Не единственный святитель. Если почитать жития святых, в то же самое время вместе с ним трудившихся и причисленных к лику святых... Но вот как-то так принял народ его сердцем. Возьмите нашу Россию: какое огромное количество преподобных у нас, а в основном, кого мы помним? Те люди, которые живут в тех местах, где они прославлены, там их еще почитают как-то. Но всенародно: преподобный Сергий, преподобный Серафим Саровский, Оптинские старцы еще, потому что они у нас на слуху. А так, из преподобных особо никого и не знают. По крайней мере, за молитвенным предстательством не очень обращаются. Это не значит, что у них меньше благодати, меньше святости и меньше возможности предстательств перед Богом. Но почему-то Господь решил, что, наверное, должно быть так.

А. Пичугин

— Мы напомним, что настоятель храма в честь святых апостолов Петра и Павла в Лефортове, благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии архимандрит Алексий (Вылажанин) — гость программы «Светлый вечер» на светлом радио.

А. Митрофанова

— Отец Алексий, когда мы с вами говорим об этом времени, о времени блаженной Матроны, о времени более позднем, когда вы говорите про Богоявленский собор Елоховский, или про тот храм, в который вы ходили, — ведь там наверняка вы встречали женщин, в основном. Среди прихожан кого было больше — мужчин, женщин?

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Конечно, женщин.

А. Митрофанова

— Почему?

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Наверное, женское сердце более чувствительно, более… Более стойкое и более крепкое, более преданное, скажем так. «Белые платочки» — в свое время и митрополит Никодим, и все наши иерархи говорили: «Церковь кто спасли? Белые платочки, бабушки в белых платочках».

А. Пичугин

— Посмотришь фотографии блокадного Ленинграда, где служит будущий Патриарх, тогда митрополит Алексий, будущий Патриарх Алексий I (Симанский), смотришь фотографии блокадного Ленинграда: бомбежки, выбитые окна, и — такое море, море белых платочков. Вот он на возвышении, на кафедре стоит, а дальше, до горизонта — плохая оптика, плохой свет, но видны эти белые платочки до входа в храм.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Другое время было. Знаете, почему женщины? Время такое. Ведь до войны храмы практически пустые стояли. Как-то отец Владимир Диваков рассказывал, вспоминая про владыку Иосифа Алма-Атинского, — когда тот освободился из лагеря в начале 1941 года и в Рождественский сочельник приехал в Москву, он пришел в храм на Ордынку…

А. Пичугин

— Это Иосиф (Чернов), да?

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Да.

А. Митрофанова

— Выдающийся человек.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— И там никого не увидел — народу не было в Рождественский сочельник. Он был потрясен: поеду в Богоявленский, там должен местоблюститель служить (это будущий Патриарх Сергий). Приехал туда, а там та же самая история — никого нет. Ну как же так? Ведь сказано же в Евангелии, что «созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее». А вот нету никого. Полгода не прошло — 22 июня война началась. А уже на следующий день, 23 июня, уже полностью, битком набитые храмы стояли. Почему женщины? Мужчин на фронт призывали, мужчин практически не осталось, многие погибли. А они ходили, молились — так эта традиция и пошла дальше, потому что женщин больше осталось после войны. Они молились и за близких, и за усопших. Но вообще, женское сердце, наверное, и более преданное Богу, и более чувствительное. И до сих пор так оно и сохраняется: если сегодня посмотреть, то процент женщин, приходящих в церковь, больше, чем мужчин. Но, слава Богу, сегодня есть и молодежь.

А. Митрофанова

— Отец Алексий, а вы в то время общались с женщинами, которые приходили в храм? Какие они были? Есть же много мифов…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Мое первое послушание, которое я начал нести в алтаре в Удельной. Там были совершенно две замечательные подруги: одна — монахиня Анна, а вторая — ризничая Евдокия. И вот, между молотом и наковальней молодой парнишка (смеется). Они меня учили, я им за это до сих пор благодарен. К сожалению, ни той, ни другой уже давно нет в живых, я за них молюсь, насколько я могу это делать. Но вот то, чему они меня научили, я до сих пор помню и знаю. Иногда я с бессилием и слезами смотрю на своих алтарников и думаю: ну почему, почему? Вот они смогли меня научить, а я вас никак не могу научить, у меня это не получается. Вот какой-то такой дар у них был — объяснить. Или мы это по-другому воспринимали. Не знаю. Как-то в Киеве я был во Флоровском монастыре, там была совершенно замечательная монахиня Зинаида, она как раз из того советского прошлого. Она инвалид детства была: до ножек она была нормальной женщиной, а дальше были неразвитые ножки, она никогда не ходила, ее возили на колясочке. Доброты необыкновенной, мудрости необыкновенной, схимонахиня Зосима, она схиму приняла уже перед смертью. Казалось бы, общения с человеком у меня было совсем немного, раз 15-20 мы с ней общались, а ощущение той преданности Церкви, той любви к Церкви, любви к людям, которые приходят, умение не озлобиться на судьбу свою, на то, что жизнь у нее могла бы быть другая. Она за всё благодарила Бога, от нее шла любовь, с ней хотелось общаться. Я совсем недавно, пересматривая в «Ю-Тубе», нарвался — мне прислали ссылку на Пасхальную службу митрополита Питирима 1988 года — ну, и уже дальше по ссылкам я посмотрел хронику празднования 650-летия Троице-Сергиевской Лавры. Это где-то 70-е годы, наверное. Вы знаете, совсем другие лица у людей. Смотришь на тех же бабушек, которые в Троице-Сергиеву лавру приходят, сейчас этого уже нету… Они были совершенно замечательные: вот эти плащики с белыми платочками, мужчины-дедушки, которые с бородами, с рюкзачками за спиной — не с такими, как у нас сейчас, а те, зеленые, сейчас уже мало кто их помнит.

А. Пичугин

— Иногда встретишь где-нибудь.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Причем они-то добирались в лавру такими путями, спали на полу в соборе, потому что никаких гостиниц, как сейчас, не было. Вот это было подвижничество, надо было добраться. А сейчас на автобусах не очень хотим ездить, на машинах — времени не хватает. А тогда они приезжали молиться, у них лица были совершенно другие. Они шли к Богу, они шли к тому же преподобному, в лавре той же, а мы сейчас… Мы всё требуем что-то у Бога.

А. Митрофанова

— А почему это так? Казалось бы, у нас сейчас более комфортная жизнь, чем в те же 70-е годы. Вы абсолютно правы, можно на автобусе, можно на машине туда поехать: в лавру или любой другой монастырь — всё доступно. Какие-то паломнические программы существуют — пожалуйста, можно записаться, и прочее. И люди ездят. Но вот то, о чем вы говорите, та мера подвига, о которой вы говорите, мне кажется, что сейчас этого действительно нет. Попробуй сейчас…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Я это и на эфире у вас говорил, и еще раз хочу сказать: вот тогда, когда ходить было нельзя, люди шли и стремились в храм, для них это было праздником. Сегодня для нас это обязанность — вот это ужасно. Когда приближается воскресный день, мы не так, что в субботу сделали все дела и ждем всенощного бдения, как это было раньше. А сейчас: «Ну, на всенощную, может, и не пойду, потому что не успеваю сделать дела. А завтра воскресный день — опять надо в храм идти». Понимаете, вот это ужасно. Церковь, торжествующая Церковь гонима — это вся история Церкви показала. Когда ее гнали, когда был момент исповедничества — что в первые времена, что потом — тогда Церковь являла и благодать, и мучеников. А когда, как говорят, застой у нас появлялся духовный… Тот же Иоанн Златоуст пишет в золотое время христианства, что не хотят ходить в храмы, не хотят люди ходить в храмы. Ничего не изменилось. В советское время, когда нельзя было, когда гнали, кто хотел… Поэтому и явил такое количество… До революции очень много претензий было к духовенству, но потом то же самое духовенство своей кровью те недостатки, которые были, искупило в лагерях страданиями, подвигами, они показали свою стойкость в вере. И как-то ушло это всё, многое простил народ русский, в том числе и нам, священникам, за наше, может быть, безразличие, хладность. Революция тоже не без нашего участия произошла. А что в духовных школах творилось? — ни один митинг не проходил без участия семинаристов, они в первых рядах были.

А. Пичугин

— А уже если «Кровавое воскресенье» вспомнить…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Поэтому — момент исповедничества. А вот сейчас, наверное, момент такой стагнации духовной наступает. Не знаю, чем это вызвано.

А. Пичугин

— Давайте продолжим через минуту. Мы напомним, что архимандрит Алексий (Вылажанин), настоятель храма святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Лефортове и благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии, здесь, в программе «Светлый вечер».

А. Митрофанова

— Еще раз добрый «Светлый вечер», дорогие слушатели. Алексей Пичугин, я, Алла Митрофанова. И напоминаю, что в гостях у нас архимандрит Алексий (Вылажанин) — настоятель храма в честь святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Лефортове, благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии. Мы говорим сегодня о 70-х, 80-х годах, о женщинах в Церкви в это время. О блаженной Матроне поговорили, это более ранний период, но вместе с тем завтра, 8 марта, один из дней ее памяти. Так вот интересно, удивительно получается. Отец Алексий, мне бы хотелось спросить у вас: сегодня многие люди, которые пытаются зайти в храм, как-то себя соотнести с этим пространством, рассказывают о том, что зайдешь, а там кто-то на тебя шикнул. И в основном, рисуют образ как раз женщин. Вот мы, женщины, такие, что мы можем сделать замечание, где-то одернуть: тут свечку невовремя ставишь, что-то еще и так далее. То, что рассказываете вы про время гонений на Церковь, — как женщины в белых платочках фактически исповеднически приходили, когда это было нельзя, и молились. И на их плечах, во многом их молитвой, устояла вера. А как происходит такая трансформация? Или, может быть, опять же, сейчас у нас такая оптика, что мы этого не замечаем…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Трансформации какой-то нет, люди всегда остаются людьми. И бабушки тоже всегда бабушки. Они могли и кулачком тебе в бочок дать, но это воспринималось по-другому. Сегодня… Вы знаете, кто хочет прийти в храм, он придет, преодолеет все препятствия. Кто не хочет ходить, он будет искать причины, что ему не так: то храм не такой, то батюшка не такой, хор не так поет — здесь быстро, здесь медленно; здесь бабки не такие, здесь иконы не такие, свечки не так стоят. Человек ищет причину. Человек, который стремится к чему-то, он стремится и находит. Ну, откуда эти бабушки сегодняшние берутся? Они же из нас — это наши с вами родственники, знакомые, близкие. Только в миру мы за ними этого не замечаем, и за собой не замечаем многих вещей, а в церкви мы… Да, должно быть по-другому. Но это же надо воспитаться, надо вырасти, надо это прочувствовать.

А. Пичугин

— Я вспомнил два случая. Один случай рассказал в нашей студии епископ Митрофан Североморский и Умбский. Он был благочинным на Севере, на юге Кольского полуострова, там маленькие села. Он говорил, что его очень долго местные жители не воспринимали как священника. Они не видели священника с 30-х годов, когда последнего забрали. И когда забрали последнего, бабушка (естественно, Литургию она не служила) начала исполнять его обязанности: крещение, отпевание, молебны, требы. Это не единичный случай, я слышал, что очень много где в Советском Союзе такого было. Но он очень красочно рассказывал, что все ее книги, как она молилась, все ее книги, как она поминала за упокой и за здравие, это толстенные тома. «И несколько лет, — рассказывает владыка, — она меня не воспринимала вообще, и народ ко мне не ходил. Даже можно сказать, она не разрешала никому приходить ко мне в храм. Ну, приходили на Литургию иногда. И вот, только по прошествии 3-4 лет она как-то присмотрелась ко мне, вызвала меня и передала мне все свои полномочия». И он говорит, что я ее воспринимаю как связующее звено между мной, священником 90-х годов, начала двухтысячных, и теми священниками, которые были где-то расстреляны, сосланы в 30-е годы. Потому что она их помнила, она от них всё это забрала, и вот она дожила (она умерла относительно недавно) и всё это ему передала. А второй случай буквально на этой неделе рассказал мне хороший знакомый, священник. Как на Рогожке, — Рогожская Слобода, которая сейчас у старообрядцев, она и была у старообрядцев, — в 20-е годы там была полная каноническая неразбериха: с одной стороны — обновленцы, с другой стороны — поминающие и непоминающие, Тихоновская Церковь Патриаршая. В общем, все-все-все в одном храме, в разных приделах как-то пытаются существовать. И когда всех оттуда уже позабирали, осталась одна-единственная единоверческая бабушка, которая, облачившись в фелонь, — и никто ей ничего не может за это сказать, потому что она таким образом спасла Церковь, — отстояла храм. Никто не посмел ее оттуда вытащить. И пока кого-то не прислали, пока кто-то не освободился через полгода, она (опять же, Литургию, естественно, она не служила) исполняла все возможные требы, облачаясь, по воспоминаниям местных жителей, в священнические ризы, исполняла все требы для местных жителей, которые к ней приходили.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Вот эту историю я не слышал, хотя это в моем благочинии. Обязательно у отца Андрея уточню, у настоятеля. Там много событий, это даже не 20-е годы. Взять Рогожку — до середины девяностых годов три общины: единоверческая, патриаршая, обычная наша община…

А. Пичугин

— Старообрядцы.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Беспоповцы. Причем в свое время единоверцы пошли нам навстречу. Мы-то в боковом приделе были. Там три придела, по архитектуре храма они так построены, что как бы отгорожены друг от друга, там такие стеклянные двери — это исторически, не искусственно они поставлены. То есть приделы как бы автономны. У единоверцев был большой придел, главный, у нас был боковой, и у беспоповцев был боковой. Но в силу того, что наших было много, и мы ютились, а единоверцев было немного и им было тяжело содержать, они пошли навстречу: поменяли местами. А потом, уже через какое-то время, когда начали открываться храмы, единоверческая община уехала в Михайловскую Слободу. Беспоповцы…

А. Пичугин

— На Семеновскую, на Преображенку.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Нет, наверное, на Павелецкую.

А. Пичугин

— Нет, на Павелецкой новозыбковцы, беглопоповцы, они тоже были на Рогожке.

А. Митрофанова

— Восхищаюсь вашими знаниями.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Сейчас сложно сказать… В общем, осталась только наша православная община там. Совершенно потрясающий, замечательный храм там, много историй. Матушка монахиня была, которая пекла хлеб и носила Патриарху Тихону, когда тот в заключении находился. Тоже чудом Божьим: никого не пускали, а она умудрялась приносить ему свежеиспеченный хлеб.

А. Митрофанова

— Как же ей это удавалось?

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Чудо Божье, Господь. Ведь понимаете… Ну, говорят: как мог кит проглотить Иону? Если бы было написано, что Иона проглотил кита, я бы и в это верил. Богу возможно всё. Только, к сожалению, мы не всегда это можем для себя осознать и понять. Ищите веру в Бога, прежде всего. И тогда всё по-другому будет вокруг.

А. Пичугин

— Рогожка, если уж мы про нее заговорили, это совершенно удивительный — сейчас, сейчас мы вернемся к нашей теме главной, — это совершенно удивительный мир. Почти в центре Москвы, под Третьим транспортным кольцом, вдруг попадаешь в такой старообрядческий поселок, с храмами… Никогда не была, нет?

А. Митрофанова

— Нет.

А. Пичугин

— Там знаменитая на всю Москву старообрядческая столовая, куда со всей Москвы ездят за копейки обедать. Тем паче там люди православные, там в первые дни Великого поста кормят, там сто видов разных блюд, и кормят исключительно по уставу. Там живут старообрядцы, там какие-то старообрядческие организации, храмы, митрополия — в какой-то отдельный мир попадаешь, вроде бы не выезжая из центра Москвы. Все-таки еще что-то осталось у нас.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Да ладно, не только у старообрядцев осталось.

А. Пичугин

— Не только у них, я говорю о том, что в Москве осталось что-то такое интересное, не тронутое временем.

А. Митрофанова

— А я вот думаю, почему все-таки… Мы сегодня о женщинах говорим, и те примеры, которые вы, отец Алексий, приводите, — почему все-таки так получается, что именно женщины, они там, где… Казалось бы, невозможно к Патриарху Тихону, который в заключении находится, хлеб принести. Или, когда здравомыслящий человек десять раз подумает, стоит ли в храм идти, а женщина надевает белый платочек и идет в храм. Хотя там, может быть, стоит милиция — всех считают, охраняют, пересчитывают. Что такого (может быть, в таких экстремальных ситуациях) проявляется в женской природе, что, невзирая на эти опасности, фактически, как жены-мироносицы стоят у Голгофы. Из мужчин…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Все разбежались, один Иоанн Богослов остался.

А. Митрофанова

— Вот да. А почему? Мужская природа настолько сильная, настолько крепкая, черты, которые связаны с настоящим мужеством…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Почему я всегда и говорю: что в женщине-то главное? Наверное, то ее предназначение, которое Господь предназначил ей, та духовная крепость. Ведь мужик это что: заработать, накормить — вся тяжелая работа. А женщина, она воспитывает — это момент воспитания. Если ты сам не воспитан, что ты можешь передать другому, в семье той же? Вот в этом, наверное, — в изначально заложенной в женском сердце любви, сострадании, верности, — что пытаются сегодня выкорчевать, как ненужное, отошедшее, отжившее. А ведь из этого как раз и состоит женская красота — не из косметики, которой пользуются. Ведь все равно, красивее, чем Господь тебя создал, ты не будешь. Можно подчеркнуть свою красоту. Ну да, пластическими операциями, еще чем-то можно… А вот душу — ее же не перекроишь, ее не сделаешь, если ты сам ее не будешь воспитывать. Поэтому, наверное, и жены-мироносицы не разбежались. Сострадание, любовь, верность — вот чему нужно учиться. Так же, как и мужчинам надо учиться у Иоанна Богослова — той же любви и верности. А у апостола Петра — покаянию: отрекся, но каяться умел. Вот в этом, наверное, тогда и будет гармония нашей духовной жизни. А почему так происходит? Тут очень сложно…

А. Пичугин

— Мне такое наблюдение давно интересно было. Смотрите, на протяжении тех лет, что я хожу в церковь, я отмечаю, что поколение «белых платочков» сохраняется. Примерно такое монолитное: женщины 65-70 и дальше, до конца жизни. То есть это вторая половина жизни, получается. Умирают одни, на их место приходят другие, но того же возраста. Почему где-то к 65 вдруг у человека — тут, видимо, о женщинах больше идет речь, потому что чаще всего это именно женщины — почему именно в этом возрасте возникает такая потребность (может быть, у вас есть какие-то наблюдения, как у священника) ходить в церковь и жить церковной жизнью именно в такой ее богослужебной полноте. Приходишь в будний день, когда нет никакого праздника, в церковь — и стоят как раз такие тетушки этого возраста. Всегда, они всегда будут на службах — куда ни придешь в большой храм.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Да, бывает их не так много в этот день. Конечно, и платочки уже другие стали. И те, на ком эти платочки, тоже немножко другие, не те, которые были раньше. Почему к 65?.. Разные стоят. К сожалению, некоторые и в 80 не очень хотят идти в церковь.

А. Пичугин

— Это естественно. Но это наблюдение такое…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Смотрите: дети выросли (если это семья), внуки к этому возрасту тоже уже достаточно взрослые, каждый живет своей жизнью. А себе найти путь… Наверное, человек начинает обретать Бога. Этот тот возраст, когда бо́льшая часть твоей жизни прожита, приближается к тому числу евангельскому, точнее из Священного Писания — «жизнь человека семьдесят лет, а, ежели в силах, восемьдесят лет». Поэтому ощущение, что она где-то заканчивается, ну, и немощь, наверное, которая приходит уже к этому возрасту, опыт, понимание того, что вокруг тебя всё временное. А что дальше… Приближение к вечности? А ты к ней не готов и не знал. Хочется что-то побольше узнать. Наверное, вот это как-то привлекает человека к Богу. У некоторых, может быть, чувство одиночества появляется. Когда все стали взрослыми, и человек ищет какой-то востребованности, и находит ее в Боге — это тоже огромное счастье, когда через Церковь человек находит свое ощущение и пребывание с Богом. Вот это тоже очень важно. Ну, почему в этом возрасте… Все по-разному, каждому свой срок. Слава Богу, что приходят. Слава Богу, что Господь открывает им сердце, дает возможность почувствовать Бога.

А. Митрофанова

— Вы знаете, если так вообще говорить — мы сегодня про женщин говорим, отчасти про мужчин. Если открыть Евангелие, там же сказано: «Во Христе нет ни эллина, ни иудея, нет ни мужского пола, ни женского». А что значит эта фраза? Для многих, между прочим, вопрос здесь возникает. И я знаю людей, которые трактуют так: например, у меня есть знакомая, очень хорошая подруга, она старается стереть с себя все черты своей природной женственности, потому что «нет же во Христе ни эллина, ни иудея, нет ни мужского пола, ни женского». Поэтому я лучше буду не как женщина, а лучше я буду как — мы же все братья и сестры — вот я буду всем как сестра.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Вы знаете, это сектантское такое выдирание из контекста какой-то фразы, и применение совершенно к другому.

А. Митрофанова

— А что это значит? Что значат эти слова — «не будет ни мужского пола, ни женского»?

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Да не «не будет». «Нет ни эллина, ни иудея» — нет деления, раньше же… Это было в конкретной исторической ситуации, когда богоизбранный иудейский народ, а остальные — «языки», то есть люди, которые совершенно не язычники, не те, которые не знают истинного Бога. А это кто: эллины, греки, римляне и прочие, прочие — каждые, исповедующие свою религию. «Ни мужчин, ни женщин» — посмотрите, в храме положение мужчин и женщин тоже разное было, и пребывание разное было. Допустим, взять сегодняшний ислам: женщины в одном месте молятся, мужчины в другом. Я не знаю, как в синагоге, но там тоже, по-моему, есть такое разделение, что не все вместе. А здесь Господь говорит, что во Христе Иисусе этого деления нет: все мы братья и сестры — все мы, исповедующие Христа. Это не значит, что все мы должны быть единообразными — они же все разные были. И апостолы разные были, и жены-мироносицы тоже разные были. И абсолютно не утрачивали своей женственности. Нет, это неправильное отношение. Женщина всегда должна быть женщиной.

А. Пичугин

— Архимандрит Алексий (Вылажанин), настоятель храма святых апостолов Петра и Павла в Лефортове, в гостях у программы «Светлый вечер» на светлом радио. Да, наверное, тут стоит говорить просто о том, что перед лицом Бога — мне сейчас представилась икона Спасителя, перед которой все стоят — все остаются людьми, просто людьми. В общем-то, наверное, это хорошо, что даже в церкви, просто в церкви, люди ощущают себя именно… свою женственность — женщины, свою мужественность — мужчины. Я вспоминаю, как наш добрый друг, хорошо знакомый нашим слушателям отец Александр Абрамов говорил в одном из своих выступлений в начале Великого поста, что многие ошибочно смотрят на постное состояние. Мы же знаем, что никто и видеть не должен, что мы постимся. Поэтому, если женщине идет косметика, то пусть она красиво накрасится и нарядится и пойдет в храм, и будет поститься по-настоящему внутренне, но на лице ее всегда будет радость.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Вы знаете, косметикой, или макияжем, как сегодня говорят, тоже надо пользоваться умело, это не должно быть вызывающе. Можно подчеркнуть… И потом, надо знать, что когда ты идешь в храм, ты идешь не красоваться. Да, ты должен быть аккуратен, ты должен быть… Прежде всего ты должен быть искренен с Богом, это все-таки не театр. У нас, к сожалению, есть категория таких прихожан, которые на пальцы, на шею всё надевают…

А. Пичугин

— Во всем же должна быть мера.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Косметику намазали. Но это не значит, что если пришла женщина с чуть-чуть подведенными глазами, накрашенными ресничками, в храм помолиться Богу, надо ее оттуда гнать, как блудницу. (Смеются.) Иногда бывает, приходят очень немолодые женщины с ярко намазанными губами — вот это немножко вызывающе. Но и их гнать нельзя, потому что человек пришел, не понимает... Как в этот момент бабушек отогнать, не дать им возможности ни накричать, ни дергать этих людей, а потихонечку попытаться объяснить, что не совсем это принято, не совсем хорошо, не сюда надо... Ты Богу нужен такой, какой ты есть, не надо казаться. Наша беда в чем: что мы перед людьми, что перед Богом, даже перед самими собой хотим казаться лучше, чем мы есть на самом деле. Поэтому бывают разочарования в людях, которые рядом с нами. Мы приближаемся к ним, потому что видим в них одно, а через какое-то время, вспоминая царя Давида, что «всяк человек ложь», мы видим совершенно другое. Нам не хватает искренности. Давайте каждый быть такими, какими мы есть, тогда сразу будет видно: кто мы, что мы. И тогда, может быть, увидев тот ужас, который появится вокруг нас, мы, может быть, как раз постараемся исправиться внутренне сами и попытаемся найти для себя путь к Богу. Потому что на этом пути человек преображается — не через косметику, не через операции какие-то внешние, физические, а духовно преображается. Красота, которая появляется у него, духовное обновление — во-первых, никто никогда у тебя не заберет его, если ты сам его не растеряешь. Вот к этому надо стремиться, вот этого надо искать.

А. Митрофанова

— Я вспоминаю сейчас слова моей старшей подруги, которая… Она изумительно выглядит, она, можно сказать, зрелого возраста, она изумительно выглядит. У нее никаких операций, ничего, просто, знаете, как бывает — человек сияет изнутри. Она, как невероятно красивая женщина, со вкусом, с очень тонким изысканным вкусом одетая… И, знаете, как она говорит? Самое главное — это достойно носить свой возраст. Она настолько себя комфортно чувствует, не пытаясь как-то себя улучшить, апгрейдить, что-то там такое с собою сотворить. Она спокойно принимает себя такую, какая она есть, с благодарностью к Богу за то, что есть. И это сияние внутреннее, которое от нее идет, его все видят: она идет по улице — на нее все оборачиваются. Это так красиво!

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Во-первых, человек самодостаточный. Вот она самодостаточная, она понимает, что жизнь не стоит на месте, что… Отчего проблемы у людей получаются? Почему стремятся к тем же операциям пластическим? Хорошо, если в какой-то момент она и нужна была. Но когда это становится страстью и человек не может остановиться, и уже «утягивается» до такого состояния, что от естественной красоты ничего уже внешне не остается, появляется такой манекен — вот это страшно. Та женщина, о которой вы говорите, — она умеет жить в том возрасте, в котором она есть. Почему у других этого нету? Страсти, нас одолевают страсти. Почему мы хотим быть моложе, почему мы стремимся? Да потому, что те грехи, которые были, которые нам сладки, они остаются в том возрасте, в той форме, которую мы утратили. Мы не плачем об утраченном Царстве Божьем, а рыдаем горючими слезами о той ушедшей молодости, о тех, даже не возможностях, которые мы где-то не использовали, а о тех страстях, которые… Они в сердце нашем остались, в душе нашей остались. Мы бы готовы, а наша внешняя оболочка не соответствует этому. Вот это уже несчастные люди. Надо уметь соответствовать тому возрасту, который есть. И благодарить Бога за то, что есть. А страсти — ну, умейте бороться со страстями, оставлять их немножко позади.

А. Митрофанова

— Мудрейший Александр Сергеевич Пушкин: «Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел». Золотые слова. Я их, кстати, довольно часто вспоминаю.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— В каждом возрасте есть свои замечательные вещи, которые надо просто уметь найти и открыть, жить и пользоваться ими.

А. Митрофанова

— Возвращаясь к разговору о разделении мужчин и женщин. Даже в евангельские времена насколько иначе было устроено общество. Читаешь Евангелие: «Ели и насытились», — а было же людей пять тысяч, не считая женщин и детей. То есть даже в Евангелии во времена Христа культура была другая. И насколько это не уравнивание, а равноценность каждого человека — и мужчин и женщин — в глазах Божьих, насколько это важный шаг такой…

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Ну, в крепостной России души считались по мужскому полу.

А. Пичугин

— Это особенности времени, особенности исторических эпох.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Как теперь говорят, в Украине, до сих пор «человек» — это мужчина. А «жинка» — это жинка, это не человек. (Смеется.)

А. Пичугин

— Но, в общем-то, мы все равно пришли за последние сто лет в мире к совершенно другой картине. В Соединенных Штатах еще в 50-е годы, если почитать всякие роуд-муви книжки, вполне себе и «места только для белых», и непреодоленные последствия Гражданской войны.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Это понятно, понятно. Дело в том, что на самом деле ведь… Почему Господь и говорит, что нету во Христе этого всего. Во Христе этого нету, это всё было в том законе, который есть. Но если ты христианин, это утрачивает — и господина нет: и раб и господин в равном достоинстве пред Богом предстоят. И грешник и праведник — кающийся грешник может быть иногда выше мытаря-фарисея. Кажется: один правильно жил, другой каялся, но его правильная жизнь не совсем ему на пользу шла. А покаяние этого грешника было в оправдание ему. Поэтому во Христе этого всего нету. Но так вот устроен мир, так Господь сотворил человека — мужчину и женщину. У каждого в этом мире свое предназначение, понимаете. Ну, не может мужчина рожать детей. Но почему женщина считает это для себя… Сейчас многие считают это как крестом или ярмом, которое женщина несет. Почему? — это же красота, это же счастье. Женщина может давать жизнь. Ну, не может мужчина, к сожалению, этого делать, не может. Но у него есть свои, другие вещи: оставайся мужчина мужчиной. А женщина будь женщиной. И тогда, может быть, гармония будет. А когда у нас и мужчин нет, и женщины не хотят быть женщинами — ну, и что тогда получим? Вот и вырождается наше Отечество.

А. Митрофанова

— Ладно, не всё так плохо.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— Вот и народонаселение: одного родили, и хватит. А раньше в избе по десять рожали, и хорошо было.

А. Пичугин

— Мы будем заканчивать нашу программу. Мне кажется, я уже советовал, не помню. Давайте еще раз посоветую — замечательный фильм на тему «белых платочков». Мы про женщин сегодня говорили. Фильм называется «Конец света», он был снят в 1960 или 1961 году как атеистическая пропаганда безбожия. Хотя, на самом деле, видимо, режиссер имел в виду что-то другое и попытался провести этот фильм по этой линии, но сняв картину гораздо сложнее. Это первая роль в кино Станислава Любшина, он играет сельского священника, отца Михаила. Снимался фильм в Ярославской области. И там в массовке как раз в основном — ну, а главные персонажи и есть эта массовка — это те самые «белые платочки», которые ходят в храм к отцу Михаилу. Ну, там сюжет немного о другом, но вот там те самые «белые платочки», как они есть, документально сняты. Очень хороший фильм, всем советую. Мы будем заканчивать нашу программу. Напомню, что архимандрит Алексий (Вылажанин), настоятель храма святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Лефортове, благочинный Петропавловского округа Московской городской епархии, был в гостях в программе «Светлый вечер». Алла Митрофанова —

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Всего хорошего.

А. Митрофанова

— До свидания.

Архим. Алексий (Вылажанин)

— До свидания.