В апреле тысяча восемьсот девяносто седьмого года итальянский медицинский журнал «Ле физиоложисте нессе» вышел с портретом красивой женщины на обложке. Столь несвойственное для научного издания оформление очень скоро разъяснилось. В журнале была помещена большая статья под названием «А ла нобель Жюли Базанофф» - «Благородная Юлия Базанова». Статья посвящалась известной российской благотворительнице родом из Иркутска – Юлии Ивановне Базановой, открывшей в Москве Клинику болезней уха, горла, носа – первую специализированную клинику подобного рода в России, аналогов которой не было во всей Европе.
Более того – в проспекте Международного медицинского конгресса, состоявшегося в том же тысяча восемьсот девяносто седьмом, акустический кабинет новой клиники описывался как «не имеющий себе равных в мире». Это был весомый вклад в развитие медицины, мимо которого не смогло пройти ни авторитетное зарубежное издание, ни ведущие европейские специалисты, приехавшие на открытие клиники и высоко оценившие дело Юлии Базановой. А император Николай Второй наградил благотворительницу медалью «За усердие» на Анненской ленте.
Юлия Ивановна такого ажиотажа вокруг своей скромной персоны никак не ожидала. Она радовалась, что смогла быть полезной людям, но совсем не считала это чем-то из ряда вон выходящим. С тех самых пор, как Юлия оказалась единственной наследницей огромных капиталов мужа и свёкра, она считала своим долгом щедро делиться столь неожиданно свалившимся на неё богатством.
Первое, что она сделала, вступив в наследство – заказала для колокольни монастыря, стоящего на въезде в Иркутск с Московского тракта, гигантский шеститонный колокол. Его отлив обошёлся Базановой в тридцать тысяч золотом. Вместе с этим своим первым пожертвованием, Юлия Ивановна дала Богу обещание, что дарованные ей блага не расточит понапрасну, а направит их на облегчение участи бедных, устроение Божьих церквей и просвещение.
Вскоре в родном Иркутске Базанова открыла Воспитательный дом – приют для сирот и детей, находящихся без призора. Сто двадцать малышей нашли там кров и пищу, а также возможность получить образование и первые профессиональные навыки. В дальнейшем при Воспитательном доме была построена амбулатория и открыто бесплатное родильное отделение.
Ещё один приют она организовала специально для грудных младенцев – подкидышей и отказников. В середине восьмидесятых годов девятнадцатого века в нём находилось около тысячи малюток, брошенных родными матерями на произвол судьбы.
Ещё одной важной вехой стала организация в Иркутске Ивано-Матрёнинской детской больницы, которой, как говорили знающие люди, уступали даже берлинские клиники.
Переехав на постоянное место жительство в Москву, Юлия Ивановна продолжала заботиться о своих земляках. Беднейшим студентам из Сибири она помогала с оплатой за обучение в Московском Университете - за её счёт там обучались около тысячи человек.
Юлия Ивановна много помогала Московскому Университету – в частности, та самая, прогремевшая на всю Европу, Клиника болезней уха, горла, носа была задумана ею, в том числе, и как исследовательская университетская база. При клинике был устроен лекторий с возможностью преподавания. Весь грандиозный проект стоил более миллиона рублей, которые Юлия Базанова единолично внесла из собственных средств. Дальнейшее содержание клиники - примерно пятьсот тысяч рублей в год, Юлия Ивановна тоже осуществляла из личного капитала.
При этом в родном Иркутске она продолжала содержать детские приюты, поддерживала местное отделение Императорского Географического общества, бактериологическую Пастеровскую станцию, Духовную семинарию, городские гимназии и библиотеки. Откликалась она и на просьбы о пожертвованиях, поступавшие порой издалека. Например, оплатила строительство часовни святителя Николая в Ялте.
«Она раздала все свои миллионы, и у нее осталось лишь триста тысяч, добрую половину процентов с которых она отдавала на общественные дела», - писала о Юлии Базановой газета «Восточное обозрение». А близкие ей люди говорили, что жертвуя столь большие деньги, Юлия Ивановна очень не любила гласности и официальности и помогала с редкой скромностью и простотой, благодаря Бога за эту счастливую возможность.
Не откладывайте. Наталья Сазонова
Недавно читала книгу о докторе Гаазе.
За бескорыстную помощь вся Москва 19 века называла его «святым доктором». Я задумалась над его призывом: «Спешите делать добро».
«Делать добро» — здесь всё понятно, но почему «спешите»? Разве можно не успеть?! Можно...
Живёт человек. И всю жизнь только для себя живёт, только о себе заботится. А к концу этой жизни понимает, что бесполезно прожил. Пустая она. Потому что ничего-то в ней для других сделать не успел.
Только не успеть, точнее, опоздать, можно не только к концу жизни, но и пока живёшь. Пока есть силы, и есть потребность и есть случай.
Как-то в интернете наткнулась на документальный фильм о пожизненно заключённых. Осуждённые рассказывали о себе; за что сидят, о чём сейчас думают, о чём сожалеют или... не сожалеют. Меня потрясло интервью с одним заключённым. Мужчина сорока лет, двадцать из них уже отсидел. На вопрос журналиста о чём он сожалеет, ответил: «Знаете, я в тюрьме Евангелие впервые прочёл. Переосмыслил многое в своей жизни. Столько бы мог людям пользы и добра сделать. И никто меня в этом не ограничивал, а не сделал ... А сейчас есть у меня на то и силы и желание, но ограничений много. Столько сделать нужного людям, как на свободе бы мог, в тюрьме не удаётся. Стараюсь, но знаю, что мог бы больше. Вот о чём сожалею».
Я услышала эти слова и вспомнила:
«Спишите делать добро!» Оказывается, такую возможность можно навсегда потерять. Я и не задумывалась над этим.
А недавно поняла ещё один смысл призыва «святого доктора».
Возвращаюсь с работы. Около моего подъезда, на лавочке — бездомный. Так вот сидя, и уснул. Грязный, одет в лохмотья. Рядом с ним — пакет, в нём пол батона хлеба. Сразу захотелось его накормить чем-нибудь горячим. Поднялась в квартиру, глянула в окно; человек не ушёл, лежит, спит. Ну и решила: перекушу быстро, успею. Не обедала, есть хочется. Разогрела еду, поела. А бездомный на лавке всё спит. Стала и ему поесть разогревать. Потом в кладовой одежду подходящую нашла. Всё собрала в сумку и спустилась на улицу. Вышла... а на лавке никого нет! Я туда-сюда; нигде бездомного не видно. Ведь только что был! Две ближайшие помойки обежала — нет нигде! Так и не нашла его. Поплелась со своей сумкой обратно. Ну как же так?! И тут, как ответ, снова вспомнила: «спешите делать добро».
Спешите — значит не откладывайте! Я уверена: Бог через других людей поможет этому человеку, а я свою возможность помочь потеряла. Спешите делать добро!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Томас Эдисон и его мать
«Меня сделала моя мать. Она искренне верила в меня», — говорил американский изобретатель Томас Эдисон. Он называл мать своим добрым гением и всегда вспоминал о ней с любовью и нежностью.
11 февраля 1847 года в городке Майлан штата Огайо у торговца зерном Сэмюэля Эдисона и его жены Нэнси родился сын. Мальчика назвали Томасом. Он рос здоровым и жизнерадостным. Едва научившись ходить, малыш всюду следовал за матерью. Отец был в постоянных разъездах по торговым делам, и воспитанием ребёнка занималась Нэнси. Всё время мать и сын проводили вместе. Знакомые и соседи Эдисонов поражались тому, как сильно мальчик был похож на мать. У него были такие же глубокие, внимательные серые глаза. Да и характер точь-в точь материнский — общительный, добрый, открытый.
Стремлением к знаниям Томас тоже пошёл в мать. Нэнси с детства очень хотела стать учительницей, и её отец, приходской священник, дал дочери прекрасное воспитание и образование. До замужества она несколько лет работала в школе. Терпеливо и обстоятельно Нэнси отвечала на все вопросы любознательного сына. А их было множество. Почему птицы летают? Почему на небе облака? Почему горит огонь? Томас с радостью и упоением постигал окружающий мир.
Когда мальчику исполнилось семь лет, он пошёл в школу. Томас ждал этого дня с нетерпением. Но учителям не пришёлся по нраву его любознательный характер. Они называли Томаса неусидчивым и часто наказывали. Так прошло около двух месяцев, и однажды мальчик вернулся из школы с запиской от преподавателя. Нэнси развернула сложенный вдвое листок. На лицо её набежала тень, глаза наполнились слезами... Но она быстро взяла в себя в руки. С любовью глядя на сына, мать прочла записку вслух: «Миссис Эдисон! Ваш сын — гений. Эта школа слишком мала для него, здесь нет учителей, способных его чему-то научить. Пожалуйста, учите его сами».
И Томас стал учиться дома. Нэнси, у которой за плечами был богатый преподавательский опыт, удивительным образом удавалось совмещать хлопоты по хозяйству с ежедневными занятиями строго по расписанию. Под её терпеливым руководством сын очень быстро научился читать и писать. Мать учила его арифметике, истории, географии и физике и всем остальным основным дисциплинам. Когда Томасу исполнилось всего 9 лет, они вместе прочли «Начала» — знаменитый фундаментальный труд Исаака Ньютона.
Миссис Эдисон скончалась в 1871 году, когда её сыну было 24 — он твёрдо стоял на ногах и уже заявил о себе как о талантливом изобретателе и инженере. А через несколько лет о Томасе Эдисоне заговорил весь мир. Благодаря его идеям в дома людей пришло электрическое освещение. Эдисон усовершенствовал телеграф, он изобрёл микрофон и фонограф, открыв эру звукозаписи.
Однажды, будучи уже на вершине своей изобретательской славы, Томас Эдисон решил разобрать старый семейный архив. Среди писем и документов ему попался сложенный вдвое листок, который показался мужчине знакомым. Томас развернул его и ахнул. Это была та самая записка, с которой много лет назад учитель отправил его из школы. Только слова в ней почему-то были совсем не те, что когда-то вслух прочла ему мать. «Миссис Эдисон! — писал учитель. — Ваш сын — умственно отсталый. Мы не можем больше учить его в школе вместе со всеми. Учите его самостоятельно дома». Томас отложил записку в сторону и заплакал.
...Как-то раз Эдисон общался с репортёрами. «Что помогло вам стать изобретателем?», — спросил один из них. И он ответил: «Не будь у меня такой матери, из меня, пожалуй, не вышло бы ничего путного. Только её безграничная вера в мои способности, любовь, соединенная с упорством, нежностью и добротой смогли сделать меня тем, кто я есть».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
26 апреля. О милосердии
В 31-й главе Книги притчей Соломоновых есть слова: «Открывай уста твои за безгласного и для защиты всех сирот».
О милосердии, — игумен Лука Степанов.