Поделиться
2 Кор., 182 зач., VI, 11-16.
11 Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено.
12 Вам не тесно в нас; но в сердцах ваших тесно.
13 В равное возмездие,- говорю, как детям,- распространитесь и вы.
14 Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?
15 Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?
16 Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живаго, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Общение людей друг с другом может показаться делом очень простым. Кто-то в семье, в детском саду и школе — мы социализуремся и учимся общению. Но простым этот путь может показаться только на первый взгляд. Общаемся и общаемся... Но посмотрим внимательнее: сколько в наших отношениях проблем, сколько конфликтов, манипуляций, мы во всем стремимся к исполнению своей воли, используем друг друга... Боле того, люди приходящие в храм замечают, что подобные проблемы возникают не только в обычных человеческих сообществах, но и в Церкви. Замечают не только по другим людям, но и по себе самим.
Сегодняшнее чтение начинается с того, что апостол уговаривает коринфян быть с ним искренними. Может показаться, что подобные проблемы не характерны для современности, но на самом деле отношения священников и мирян во все времена могли быть разными. В свое время, реформы Петра Первого сделали церковь чуть ли ни одним из ведомств, она стала восприниматься как часть государственного аппарата. Тот, кто сегодня говорит, что церковь сливается с просто не знаком с ее положением в дореволюционную эпоху. Однако после революции отношения стали еще сложнее, с теми, кто верил в Бога улучшились, но подавляющее большинство еще больше отдалилось. Наконец, с конца 80-х священники и миряне могут выстраивать отношения без внешних указок. Никто не принуждает священников контролировать прихожан, как и прихожанам, никто не говорит, что священники мироеды и обманщики. Евангельские нормы, которые всегда на самом деле лежали в основе церковной жизни вновь для всех становятся самыми главными. Все мы братья во Христе, все в одном Теле. В Церкви нет людей, которые ничего не значат, так как все и во всех Христос.
Красивая картинка, скажет кто-то, но в жизни-то все не так. Все сложнее. Действительно, почему же, обращаясь к христианам, апостол вынужден просить их об искренности и открытости? Разве это не норма? Конечно, норма. Но кто эту норму создает? Кто воплощает ее в жизнь? Мы сами. Отношения священников и мирян лишь пример, который иллюстрирует проблемы нашей жизни.
Апостол просит своих коринфских учеников, не возвращаться к старым языческим представлениям, не впускать идолов в свою жизнь. Он спрашивает их: какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? И Не подчинять свою жизнь греховным нормам, которым она была подчинена когда-то.
При этом очень важно, что речь он ведет в первую очередь не о внешней жизни, но о внутренней. Начиная говорить о храме, как чем-то внешнем, он приходит к тому, что сам человек является храмом.
Сегодня вокруг нас нет языческих идолов, по крайней мере в таком количестве, которое видел апостол Павел, когда писал свое послание. Но идолов внутренних в нас чрезвычайно много. Становясь христианами мы принимаем решение от них отречься. Например не видеть обогащение главной целью в жизни, не воспринимать людей как средство и не использовать их себе в угоду... Напротив, научиться жертвенности, любви, снисхождению и прощению.
Леонид и Вера Дербенёвы
Поделиться
Фото: Infralist.com / Unsplash
Многим, наверное, знакомы строки из популярной песни: «Я каждый жест, каждый взгляд твой в душе берегу \ Твой голос в сердце моём, звучит звеня \ Нет, никогда я тебя разлюбить не смогу \, И ты люби, ты всегда, люби меня». Автор проникновенных слов — поэт-песенник Леонид Петрович Дербенёв. Он посвятил их супруге, Вере Дербенёвой. Вера Ивановна говорила, что быть женой поэта для неё — высокое предназначение. Она понимала и тонко чувствовала творческую натуру мужа. Вдохновляла его, была помощником и критиком. Леонид Петрович ценил мнение супруги о своих стихах и прислушивался к её советам. Их счастливый брак продлился тридцать шесть лет.
Вера и Леонид познакомились в Москве, дождливым ноябрьским днём 1958-го года. Девушка пришла на встречу с бывшими однокурсниками по Московскому институту инженеров транспорта. Один из них привёл с собой товарища. Коротко представил: «Лёня Дербенёв, пишет стихи». Молодые люди разговорились. Леонид рассказал, что работает юристом, но мечтает посвятить жизнь творчеству. Читал стихи. Когда пришло время расходится по домам, Дербенёв оставил девушке свой номер. Она обещала позвонить. Но телефона у Веры дома тогда не было. Закружили дела, работа.... Вера трудилась дежурной на железнодорожной станции Москва-Сортировочная. Так прошло полгода. Наступил май 1959-го. В своей книге воспоминаний Вера Ивановна пишет: «3 мая. Пасха! На улице тепло. Разговевшись с мамой и бабушкой освящённым накануне куличом, начала листать записную книжку. Наткнулась на номер с подписью: Лёня Дербенёв, поэт». Дальше Вера Ивановна рассказывает о том, как вдруг вспомнила ноябрьский вечер, задушевный разговор, стихи... Выбежала на улицу, поблизости был телефон-автомат. Набрала номер. Представилась, и услышала на другом конце провода взволнованный голос: «Верочка, вы всё-таки позвонили! Я так хочу снова вас увидеть! Только не говорите, что завтра или ещё когда-нибудь. Давайте встретимся прямо сейчас». Они встретились, пошли гулять по Москве. А спустя месяц Леонид сделал девушке предложение. В июне 1959-го Леонид и Вера расписались.
Поначалу у Дербенёвых не было собственного жилья. Они поселились в маленькой комнате в квартире родителей Леонида. Непросто приходилось и с деньгами. Леонид ещё задолго до свадьбы оставил работу юристом и сосредоточился только на стихах. Но гонорары за публикации в газетах и журналах были небольшими и непостоянными. Много раз Леонид спрашивал Веру, что она думает о его творческом будущем. Может, ему вообще стоит оставить поэзию? И жена всегда твёрдо отвечала, что верит в него. А с временными трудностями они обязательно справятся.
Так и случилось. Уже через пару лет песни на стихи Дербенёва зазвучали с телеэкранов, из радиоприёмников, их распевали люди на улицах. Поэт говорил тогда, что такой успех стал возможным только благодаря терпению, любви и поддержке его супруги. Об этом Леонид Петрович написал в одном из песенных текстов: «Мир не прост, совсем не прост. \ Hо не боюсь я ни бурь и ни гроз, \ Hе страшен холод, не страшен зной \ Если со мной, ты рядом со мной». Вера Ивановна всегда была рядом. Чутко улавливала настроение супруга. Если вдруг замечала, что стихи не идут, тихонько ставила ему на рабочий стол чашку ароматного кофе. И от этого простого жеста заботы возвращалось вдохновение и рождались прекрасные слова.
В 1981-м году Дербенёвы обвенчались в небольшой деревенской церкви в Подмосковье. Именно в тот период они оба пришли к вере, стали посещать храм. Дома, по вечерам, супруги любили читать друг другу вслух Библию или жития святых. Читала Вера Ивановна мужу Евангелие и в больничной палате, где он оказался в 1994-м году с онкологическим диагнозом. Через год болезнь унесла жизнь Леонида Дербенёва. Поэта отпевали в московском храме иконы Божьей Матери «Знамение» у станции метро «Рижская». Леонид Петрович с женой были его прихожанами. В 2003-м году Вера Ивановна Дербенёва написала книгу тёплых воспоминаний о любимом супруге.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Наталья и Иван Долгоруковы
Поделиться
Фото: Lorena Preda / Unsplash
В 1729 году при дворе Его Величества Императора Российского Петра Второго только и разговоров было, что о помолвке графини Натальи Борисовны Шереметевой и князя Ивана Алексеевича Долгорукова. Лишь одной мимолётной встречи на балу хватило, чтобы 22-летний Иван Долгоруков, ближайший друг юного царя, и 17-летняя Наташа Шереметева полюбили друг друга. Иван посватался к Наталье, и она с радостью согласилась стать его женой. В мемуарах, которые Наталья Долгорукова написала в конце жизни, она рассказала о чувствах к жениху: «Я почитала за великое благополучие его ко мне благосклонность; и я любила его очень, хотя и никакого знакомства прежде не имела, нежели он мне женихом стал». В канун Рождества 1729 года они обручились.
Сразу же после помолвки началась подготовка к пышной свадьбе. «Какая ты счастливая!, — говорили Наташе подруги. — Жених у тебя богатый, знатный, влиятельный!». Но не регалии будущего мужа привлекали девушку. «Полюбила я его за доброту, за чистосердечную любовь ко мне», — вспоминала Наталья. Незадолго до венчания, в январе 1730-го, Государство Российское потрясла горестная весть: от оспы скончался юный император Пётр Второй. Со смертью царя Иван Долгоруков в один миг потерял всё своё былое могущество. Взошедшая на трон императрица Анна Иоанновна его невзлюбила — она подозревала князя в претензиях на престол. Один за другим, от Ивана отвернулись те, кто ещё вчера клялся ему в верности. И невесту родственники убеждали девушку разорвать помолвку с опальным князем. Но Наташа оставалась непреклонной: «Я такому бессовестному совету согласиться не могла. Не имела такой привычки, чтоб сегодня любить одного, а завтра — другого. Честна ли совесть, когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он стал несчастлив, отказать ему? Я готова была с ним хоть все земные пропасти пройти», — писала Наталья. 8 апреля 1730 года в Горенках — подмосковном имении Долгоруковых — опальный жених и верная ему невеста обвенчались в деревенской церкви.
Буквально через несколько дней после свадьбы вышел указ императрицы Анны Иоанновны — Долгоруким было покинуть императорский двор. По сути, это означало ссылку. Наталья с готовностью разделила участь супруга. Свой выбор она объясняла просто: «Мне казалось, что он для меня родился и я для него, и нам друг без друга жить нельзя». После коротких спешных сборов тронулись в путь. Долгоруковых привезли в село Берёзово на территории современного Ханты-Мансийского округа. По меркам 18 столетия это был край земли. Поселили в сыром бревенчатом сарае с земляным полом. Приставили круглосуточную охрану. Наталья убеждала мужа не отчаиваться, а положиться на Божью волю. «Истинная его ко мне любовь принудила дух свой стеснить и перестать плакать, и его подкреплять, чтоб он себя не сокрушил: он всего свету дороже был», — писала княгиня Долгорукова. В 1731-м году у Натальи и Ивана родился первенец — сын Михаил. Супруги постепенно свыклись с жестокими условиями ссылки, и жизнь пошла своим чередом. Но однажды князь бросил неосторожное слово об императрице Анне Иоанновне. Это услышала охрана. Донесли в Петербург. Ивана бросили в темницу — сырую землянку. Наталья по ночам, украдкой, когда никто не видел, носила мужу хлеб. А через несколько месяцев Ивана куда-то увезли. Наталья тогда ждала второго ребёнка, была на седьмом месяце беременности. В слезах она пыталась выведать у солдат, куда отправили её мужа. За такую дерзость её посадили в темницу. Там и появился на свет второй сын Долгоруковых — Дмитрий. Только спустя три года Наталья узнала, что супруг был казнён в Нижнем Новгороде. «Я всё в нём имела: и милостивого мужа, и отца, и учителя, и старателя о спасении моём; он всегда твердил о незлобии, чтоб никому зла не помнила», — вспоминала Наталья Борисовна. Она исполнила наказ супруга. В 1740-м году новая императрица-регент при малолетнем царе Иване VI-м, Анна Леопольдовна, разрешила княгине Долгоруковой вернуться в Москву. Наталья смиренно и тихо жила в Белокаменной, пока не выросли и не встали на ноги её сыновья. А в 1758 году уехала в Киев, и там, в Свято-Вознесенском Флоровском монастыре, приняла монашеский постриг с именем Нектария. Накануне пострига она написала воспоминания о своей жизни — «Своеручные записки княгини Натальи Борисовны Долгоруковой». В них она признавалась: «Во всех злополучиях я была своему мужу товарищ. Во всех бедах никогда не жалела, что за него пошла. Благодарю Бога моего, что Он мне дал знать такого человека, которой стоил, чтоб мне за любовь жизнью своею заплатить, целый век странствовать и всякие беды сносить».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Протоиерей Владимир Недосекин и его мать Валентина Андреевна
Поделиться
Фото: Hugo Cornuel / Unsplash
Вологодская деревенька Новоселица в 20-е годы 20-го столетия ещё сохраняла старый, патриархальный дух и уклад. Несмотря на то, что уже несколько лет у власти в России находились большевики, сюда ещё не долетели вихри их жестоких преобразований. Крестьяне, как и прежде, жили каждый своим двором и хозяйством. Жила так и семья Недосекиных. Супруги, Пармен Степанович и Валентина Андреевна и их дети — старшие дочери Нина, Зина и сын Володя.
Володя появился на свет в апреле 1926 года. Тогда-то и подули в деревне «ветры перемен». Первым детским воспоминанием мальчика стало трагическое событие: в дом ворвались незнакомые люди и куда-то увели отца. Володе было всего 4 года, но мать объяснила ему тогда всё, как взрослому. Пармен Степанович отказался вступать в колхоз. Его объявили единоличником, «кулаком». И арестовали. Отправили на строительство Рыбинского водохранилища. Валентина Андреевна осталась одна с тремя детьми. Дети старались поддерживать маму. Отвлекали от грустных мыслей разговорами. Часто Володя и сёстры садились возле матери и просили её что-нибудь рассказать. Валентина Андреевна вспоминала своё детство и юность — и действительно, забывалась. Володя очень любил, когда мама рассказывала, как по воскресеньям ездила в храм в соседнее село, верхом на лошади. В их маленькой деревеньке своей церкви не было. Выезжала ещё затемно. Ехать приходилось опушкой леса. Часто на дорогу выходили дикие звери. Однажды пришлось встретиться даже с медведем! Валентина Андреевна рассказывала, а маленький Володя внимательно слушал, широко раскрыв глаза. Именно от матери он впервые тогда услышал слово «храм». Сам Володя в церкви никогда не был — в 1930-е их по всем окрестным деревням и сёлам закрыли. Но ему почему-то казалось, что там очень хорошо.
В 1933-м в Новоселицу из заключения вернулся Пармен Степанович. Нужно было восстанавливать хозяйство. Володе тогда исполнилось только 7, но он стал всячески помогать отцу. Выходил в поле — боронил, пахал. Заготавливал дрова. Успевал и учиться в местной начальной школе. И всё бы хорошо, вот только Недосекиных снова стали принуждать вступить в колхоз. Тогда они продали деревенский дом и в середине 1930-х перебрались в Ярославль. А вскоре началась Великая Отечественная война. Пармен Степанович сутками трудился на заводе на нужды фронта. О матери и сёстрах заботился Володя, которому было тогда пятнадцать. По ночам он разгружал вагоны, чтобы поддержать семью.
В 1947-м году Володя уехал в Люблино — тогда это был ещё подмосковный городок — учиться в железнодорожном техникуме. В первый же год Валентина Андреевна приехала навестить сына. Однажды они вместе поехали посмотреть столицу. Прогуливались по Москве неподалёку от станции метро «Бауманская». И вдруг увидели храм. Это был патриарший Богоявленский Елоховский собор. Валентина Андреевна предложила Володе зайти. Шла служба. Володя слушал пение хора, и чувствовал, как что-то невыразимое, неземное, наполняет всё его существо. И хотя молодой человек впервые в жизни был на службе в храме, именно тогда он твёрдо решил стать священником.
Володя записался на богословские курсы в Новодевичьем монастыре. Посещал их параллельно с учёбой в железнодорожном техникуме. А когда после выпуска вернулся в Ярославль, стал алтарником в Успенском Кафедральном соборе. Однажды Володя торжественно объявил матери, что её приглашает к себе архиепископ Ярославский и Ростовский Димитрий (Градусов). Валентина Андреевна вспоминала: «Я даже испугалась: как это я к такому важному человеку пойду?». Владыка на приёме спросил Валентину Андреевну, как она относится к решению сына посвятить жизнь служению Богу и стать священником. Женщина ответила, что только рада этому. Тогда владыка сказал: «Благословите его на священническое служение. Я должен быть спокоен, что выбор сына мать одобрила». Валентина Андреевна со слезами радости стала крестить Володю. А владыка благословил их обоих.
28 июля 1953 года Владимир принял священный сан. Протоиерей Владимир Недосекин нёс пастырское служение в годы хрущёвских гонений. Сначала — в Ярославле, а с начала 70-х годов 20-го столетия и до своей кончины в 2011-м, служил в храмах Московской епархии. Отец Владимир положил начало священнической династии — все три его сына стали священнослужителями. А сам он всю жизнь с благодарностью вспоминал свою мать, которая поддержала его стремление служить Богу.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
