Поделиться
У нас в гостях был президент фонда «Возвращение» Юрий Бондаренко.
Мы говорили о возвращении старых названий московским улицам в начале 90-х годов прошлого века и о судьбе некоторых советских памятников.
Ведущие: Алексей Пичугин, Ксения Толоконникова.
А. Пичугин
— Друзья, здравствуйте. Это «Светлый вечер» на светлом радио. Сегодня четверг и, как всегда, в эфире наша совместная программа радио «Вера» и музея и исследовательского центра «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова, директор музея —
К. Толоконникова
— Добрый вечер.
А. Пичугин
— И я, Алексей Пичугин. Мы с удовольствием представляем нашего гостя. Ближайший час вместе с нами и с вами в этой студии проведет Юрий Бондаренко, президент фонда «Возвращение». Юрий Константинович, добрый вечер.
Ю. Бондаренко
— Добрый вечер, господа.
К. Толоконникова
— И нам в течение этого часа очень много есть о чем поговорить с Юрием Константиновичем. Потому что помимо того, что Юрий Константинович является президентом фонда «Возвращение», который занимается возвращением исторических названий улиц, городов, Юрий Константинович еще принимал непосредственное участие в одном из исторических сносов советских памятников в 1991-м году, в августе 1991-го года. Юрий Константинович так скептически на меня поглядывает, но из открытых источников мы и наши слушатели можем почерпнуть такую информацию, что в августовские дни 1991-го года было четыре исторических сноса: памятник Дзержинскому был снесен, это самый известный снос, и сейчас вокруг этого места...
А. Пичугин
— Уже поутихли.
К. Толоконникова
— Вокруг места, откуда был снесен памятник, периодически разгораются какие-то споры, какие-то странные, на мой взгляд, голосования. Потом был снесен памятник Калинину, памятник Павлику Морозову. Вот об этом мало кто знает. И памятник Якову Свердлову на одноименной площади, ныне на Театральной площади.
Ю. Бондаренко
— Вы чуть-чуть ошибаетесь в хронологии. После Дзержинского был снесен Свердлов Яков Михайлович. Это я организовал митинг, на другой же день после Дзержинского. Для меня было очевидно, что сносили Дзержинского не как символ ЧК и большевизма, а как символ государственности, чтобы следующим шагом дорваться до архивов на Старой площади. Кто всё это организовывал, проплачивал и так далее, я вообще был на стороне ГКЧП, для меня было очевидно — не буду распространяться на эту тему, чтобы меня не обвинили в разных неполиткорректных высказываниях. Я подумал: а почему, собственно, Свердлов стоит на Театральной помощи? И организовал митинг.
К. Толоконникова
— А в качестве кого вы его организовали?
Ю. Бондаренко
— Я был тогда журналистом, зав. отделом газеты «Политика». Я собрал наши листовки, которые были выпущены, когда бело-сине-красный флаг взвился над Белым домом. Мы были органом депутатской группы «Союз», которая была за единый Союз. Но поскольку мы были очень хорошей газетой, они терпели наш антикоммунизм. Листовка была такая, что «Бело-сине-красное знамя вновь реет над древней столицей. Коммунизм мертв. Мы движемся от красного знамени к двуглавому орлу». Есть такой роман у Петра Краснова «От двуглавого орла к красному знамени». Я сделал «вицэ вэрса», наоборот. Обошел всех, кого только мог — от Новодворской, кончая «Память» Васильева, казаков. Тогда...
К. Толоконникова
— Да, тогдашняя общественно-политическая «фауна» была очень разнообразной.
Ю. Бондаренко
— Безусловно, это была дикая «фауна». Телефонов не было, приходилось действовать де-факто, вручную. Вот, обошел. И вечером собралось человек 50. Я быстренько взял листовки, расклеил.
К. Толоконникова
— Вечером какого дня?
Ю. Бондаренко
— На другой день после сноса памятника Дзержинскому. Вот буквально на другой же день. Я не помню, какое число было, можно посмотреть. И вдруг подходят славные защитники Белого дома, их называли «забелдосы», защитники 1991-го года, такие замечательные советники Лужкова по фамилии Бо́ксер и Шнейдер. Вот они идут под любимым мною, я до этого нашим профессиональным патриотам твердил: хватит вам ходить вокруг да около, объявите вы бело-сине-красный флаг. А они всё были вот, и отдали его в итоге. Вот они идут под этим флагом, чтоб помешать нам снести памятник Свердлову. Они подходят и говорят: «Это антисемитская выходка». Я говорю: «Почему?» — «А кто он по национальности», — «Да что вы говорите». А крыть нечем. «Кто организовал?» — «Я. Газета „Политика“. Мы за демократию, за всё хорошее, против всего плохого». Ходили-ходили... А тусовка не прибавляется, народу больше не становится, только меньше. И в то время было потрясающе, просто сейчас уму непостижимо, трудно в это поверить, но при выходе из метро, тогда это еще была станция «Площадь Свердлова», не «Театральная», там собирались глухонемые. У них там место сбора, они собирались, знакомились, свидания назначали.
К. Толоконникова
— Понятно, чатов-то никаких не было, групп.
Ю. Бондаренко
— Да. И представьте себе, в это невозможно поверить — лежал срубленный тополь, распиленный, и он горел — в самом центре Москвы лежит и горит. Ни милиции, никого, никого это не интересовало, он дымит и дымит. Я подхожу к ним, показываю, что народ стоит у памятника. Они: «А что это?» Я говорю, пытаюсь что-то показать. И в итоге они подошли и тусовка собралась. А уже темнеет. И тут доложили Лужкову и Попову, что ситуация-то плохая, что там коммуникации проходят, что если памятник будет сброшен, то проломят коммуникации, а там метро. Подогнали технику, взяли его аккуратно, сняли Якова Михайловича, и отвезли в Музеон, где он сейчас и стоит. Потом уже зам, он хотел по наивности своей, еще убрать и памятник Ленину на Калужской площади. Но старшие товарищи не дали ему сделать. И чтобы не было антисемитского акцента, взяли и убрали сидящего дедушку Калинина, который сидел в глубине Воздвиженки, его никто не знал, не видел никогда.
К. Толоконникова
— Просто для равновесия.
Ю. Бондаренко
— Да, для равновесия. Всё. И на этом сказали, что мы против сноса нашей истории, это наша история. Например, то же самое, что мы слышим и спустя 30 лет. И на этом всё заглохло. Павлик Морозов был не в этом логическом ряду, его просто убрали и всё, это был памятник перед Белым домом.
А. Пичугин
— Перед Белым домом. А там еще и ДК Павлика Морозова за Белым домов было, в церкви Святителя Николая на Трех горах.
Ю. Бондаренко
— Нет, памятника там не было.
А. Пичугин
— Там внутри был памятник Павлику Морозову, он еще долго, когда церковь вернули, лежал посредине возвращаемой церкви.
Ю. Бондаренко
— Слава Тебе, Господи, что храм возвращен, что нет Павлика Морозова.
К. Толоконникова
— Кстати, о храмах интересно. У нас такая совместная передача с музеем, посвященным истории Церкви в описываемую эпоху. А Церковь, как институт и церковная общественность как относилась к этой инициативе? По вашей памяти?
Ю. Бондаренко
— Великолепно, позитивно. Церковь всегда была со своим народом. Церковь это, ну, как вам сказать, это наша основа основ. Церковь — хранительница генетического кода русского народа. И большевики, придя к власти, неслучайно уничтожали Церковь в ноль. Кстати, всем противникам Церкви, всем атеистам, которые говорят, что Бога нет, Церкви нет, вот это всё, можно задать простой вопрос. Большевики были, надо отдать им должное, исключительно целенаправленными людьми с сильной волей — они хотели уничтожить Церковь как таковую. И практически ее уничтожили к началу войны. Оставалось буквально два дня, и был бы взорван храм Спаса на Крови, Троице-Измайловский собор в Петербурге был бы превращен в крематорий. И тем не менее большевики не смогли уничтожить Церковь. Ну, не смогли, потому что это не человеками придумано, а дано свыше. Так вот, Церковь и все священнослужители, я их не делю, они всегда выступали за сохранение генетического кода нашего народа. И большевики, зная это, сразу же топонимию поменяли, поскольку названия, о которых сказал Константин Паустовский, что «это поэтическое оформление страны», по их мнению, это самый действенный вид пропаганды. И самый дешевый. Это не стоит ровно...
К. Толоконникова
— Не говоря уже о мистической стороне дела.
Ю. Бондаренко
— Конечно.
К. Толоконникова
— Под раздачу попал даже ни в чем невиноватый Протопоповский переулок, который вообще к, так сказать, собственно к церковным названиям отношения не имел, и он долгие годы был Безбожным переулком. Я имею в виду конкретную ситуацию 1991-го года.
Ю. Бондаренко
— Я уж думал, перейдем к топонимии.
К. Толоконникова
— Сейчас перейдем непременно. Потому что это другая...
Ю. Бондаренко
— 1991-й год, а что? Церковь была, говоря мирским языком, на коне. Популярность Церкви, если так можно сказать, ее авторитет были в разы выше, чем сейчас. Было сложно даже представить...
К. Толоконникова
— Да, кредит доверия был, конечно, колоссальный.
Ю. Бондаренко
— Колоссальный. Было сложно даже представить какой-нибудь выпад антицерковный или что-то — этого человека бы смели, просто смели. К сожалению...
А. Пичугин
— Причем тогда возлагали надежды люди совершенно разных систем и разных упований. Вот, как вы говорите про митинг, что на этот митинг вы обошли очень разных людей, начиная от Новодворской, заканчивая...
Ю. Бондаренко
— Васильевым.
А. Пичугин
— Да, Васильевым из «Памяти». Сейчас сложно себе это представить.
К. Толоконникова
— Это невозможно, то есть пройдет еще год-два-три и просто этого представить будет нельзя.
Ю. Бондаренко
— Не волнуйтесь, мы еще три года протянем. Вы знаете, тогда проходил Конгресс соотечественников в России, как раз он выпал на ГКЧП.
К. Толоконникова
— Август 1991-го.
Ю. Бондаренко
— Да. И там был Святейший Патриарх Алексий II. Я и на конгресс пришел, и там выступил. Но там были, к сожалению, там уже не было, по понятным причинам, ни первой волны эмиграции, ни второй, то есть жены наших военнопленных, которые остались в Бельгии и так далее. Там была сплошная третья волна. Кто это, надеюсь, не надо объяснять нашим слушателям.
К. Толоконникова
— И, надо полагать, потомки первых эмигрантов.
Ю. Бондаренко
— Ну да, были. Я помню первое богослужение в Успенском соборе Кремля. Я на всех этих знаковых богослужениях был. И там стояли какие-то молодые люди из Америки, у них были нашивки РОА — Русской освободительной армии. Я тогда не знал, по наивности своей, что это такое, уже позже познакомился. Ну, много всего было интересного. Я работал на телевидении, подрабатывал, вернее, в «Добрый вечер, Москва», «Подмосковье». Были такие Павел Горелов, Александр Крутов, главный редактор. И я снимал сюжеты о возвращении монастырей в Подмосковье. Все эти монастыри с подачи нынешнего архиепископа Григория, а тогда епископ Можайский Григорий...
А. Пичугин
— Покойный же.
Ю. Бондаренко
— Да что вы говорите...
А. Пичугин
— Уже три года.
Ю. Бондаренко
— Последние годы редко виделись, к сожалению. А в 80-е и 90-е годы очень были близки. Потом жизнь разбросала. Он крестил моего младшего сына, говорил «будет до ста лет жить», епископ крестил в Преображенской церкви Новодевичьего монастыря. Ой, как грустно, очень жалко, достойнейший человек был.
А. Пичугин
— Об открытии монастырей.
Ю. Бондаренко
— Он звонил всем настоятелям монастырей, это были епархиальные монастыри, не ставропигиальные. И я ездил. Я был в Екатерининской пустыни, я был в Высоцком монастыре.
А. Пичугин
— Серпухов.
Ю. Бондаренко
— В Серпухове. И я помню тот потрясающий энтузиазм, тот подъем среди всей этой разрухи. А в Екатерининской пустыни, где была база ОМОНа в частности, там и концлагерь, и психбольница, много чего было, оставались еще, я своими глазами видел и снимал кровати, привинченные к полу, предназначенные для заключенных. А в храме под куполом храма были вбиты такие железные скобы, чтобы там по стенам лазили омоновцы, учились. Я всё это застал. И при этом был совершенно потрясающий энтузиазм. Или я помню, я был первым журналистом, тогда не было в Советском Союзе ничего, где можно было писать о церкви, кроме вестника «Религия в СССР», вестник такой на ротапринте издавался АПН тиражом несколько сот экземпляров. И я редактору говорю: " Можно я поеду?" Я был в польской редакции. — «Да». И я еду в Оптину пустынь...
К. Толоконникова
— Переданную в 1987-м году.
Ю. Бондаренко
— Да. Я еду в январе, поскольку в начале января перед Рождеством первое совещание по тому, что там дальше будет с ней.
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у светлого радио Юрий Бондаренко, президент фонда «Возвращение».
К. Толоконникова
— Продолжаем.
Ю. Бондаренко
— Это было потрясающе, это было потрясающе. Я прихожу. Начитавшись замечательного писателя Владимира Солоухина, всем слушателям я очень рекомендую почитать его «Черные доски».
А. Пичугин
— «Владимирские проселки».
Ю. Бондаренко
— Массу других книг. Он прекрасно описывал Оптину пустынь, во что ее превратили и что это могло бы быть. И вот я вижу храм Введенский, предназначенный, он реставрирован и там волейбольный зал внутри для, так сказать, учащихся этого сельскохозяйственного колледжа. В Казанском храме стояли комбайны, колокольни не было, ее позже восстановили. Собственно, возвращен был только храм Марии Египетской. И я помню, там был один монах, Иосиф, он потом стал наместником Соловецкого монастыря. Тогда он был совсем юный, за несколько лет заматерел, такой здоровенный мужчина стал. Когда я в Соловках его увидел, спустя, буквально, сейчас вам скажу, буквально 5 лет...
А. Пичугин
— Сейчас он снова в Москве.
Ю. Бондаренко
— Да? А где?
А. Пичугин
— Он же после болезни. Насколько я понимаю, он на подворье Соловецкого монастыря.
Ю. Бондаренко
— Ну, слава Тебе, Господи. Потрясающее подворье, потрясающее место, удивительнейшее. По-моему, это Георгиевский храм, XVII века.
К. Толоконникова
— Посвящение точно не скажу.
Ю. Бондаренко
— Потрясающее место. Ну, так вот, приезжает батюшка из какой-то незакрытой церкви, километрах в двадцати, и вот эта радость, вот это всё. Они говорят: «Мы там туалет открыли». Свежеструганные доски на улице. Тут разор такой, в храме мох был. Ну, я без преувеличения скажу, сантиметров от 5 до 10 — мох, всё обросло, всё — это ужас. И при этом безумная радость, просто огромная радость. Или перенос Зосимы и Савватия в Соловецкий монастырь, я был вместе со Святейшим, это было потрясающе. Когда мы шли, пешком пошли в скит Савватиевский, а это от монастыря, по-моему, километров 12, неблизкий путь. И забыли воду освятить, крест поставили. И Алексий II рукой благословил крест, и потом трапеза с этой роскошной селедкой. А Валаам? Боже, когда начиналось всё, все берега, все скалы были расписаны: «Ваня», «Маня», «Люся» и так далее.
К. Толоконникова
— «Петя был здесь».
Ю. Бондаренко
— Да-да, черным. И потом храм Воскресенский, красный скит, заваленный, такой вот образ кувуклии, стиральным порошком синим. И там вся эта мафия, которая крышевала продавцов сувениров, и потом два катера ОМОНа приезжали, чтобы с ними разобраться. И так шаг за шагом. Как из каре выселяли жителей, спившихся совершенно, где жили без канализации, без горячей воды, ну, свиньями, в прямом смысле свиньями, свиньи жили рядом. Прямо рядом с большим каре. И при этом огромная радость, что вот это всё... И как это всё было сложно. И настроение всевозможные, везде, где можно и нельзя было, карельский флаг, такие сепаратистские настроения.
К. Толоконникова
— Да-да, это тоже там имело место в то время.
Ю. Бондаренко
— И потом приезжал Путин, много раз предлагал жителям построить дом в Приозерске, чтобы переселиться, с хорошими условиями, никто не хотел переезжать. И всё, слава Тебе, Господи, как-то выходит. Это то, меня поймут православные люди, чего нам больше всего не хватает — этого энтузиазма, этой радости о Христе, когда неважно было — есть у тебя деньги, нет у тебя денег, но был совершенно потрясающий настрой.
К. Толоконникова
— В этом смысле да, было удивительное время.
Ю. Бондаренко
— Вы знаете, незадолго до этого (мое нынешнее мировоззрение, собственно, не менялось с года 1985-го, это стопроцентно, ни на йоту не поменялось, ничего не поменялось) я думал, когда только первый раз прочитал в «Литературной газете», — Александр Нежный написал о возвращении Данилова монастыря. Это была первая публикация, это был 1985-й год, что он возвращается. И я сразу же поехал туда.
А. Пичугин
— Данилов в 1983-м вернули.
Ю. Бондаренко
— Я говорю, что публикация была.
А. Пичугин
— А, писать — ничего не писали.
Ю. Бондаренко
— Да. Я поехал и с тех пор там бывал каждую неделю. Реально каждую неделю. Вокруг, внутри это невероятная помойка была. То есть просто мусором завален весь район.
К. Толоконникова
— Там был детприемник. Алеша, помнишь, мы об этом говорили с отцом Александром Тихоновым и Алексеем Константиновичем Светозарским.
Ю. Бондаренко
— Москвичи вообще не ценят нынешней чистоты, ухоженности. Это же были помойки, это реально улицы, я не говорю про монастырь, улицы вокруг — это были помойки. И потом всё стало восстанавливаться. Я подумал, что если в год по монастырю, по церкви, это же сколько лет понадобится? Но все равно радость была. И вот сейчас, когда восстановлены десятки тысяч храмов, когда восстановлены и возвращены практически все монастыри и даже Андреевский, в котором мы с вами находимся в Москве. И в Москве действующих монастырей, по-моему, больше 20. Точно я не помню, 22-23. И когда возрожден фантастический Новодевичий монастырь в Санкт-Петербурге, который был просто снесен почти в ноль. И многое-многое другое. Мы этого не ценим — мы думаем, что это само... А ведь это чудо! Мы живем с вами среди воплощенного чуда.
К. Толоконникова
— Да, сейчас уже кажется, что так было более или менее всегда.
Ю. Бондаренко
— Да, всё так легко.
К. Толоконникова
— Я, будучи прихожанкой храма преподобного Сергия в Крапивниках, я сейчас понимаю, что его малым освещением Патриарх Алексий II освящал как раз в канун этих августовских дней 1991-го года. То есть буквально чуть ли не 18 августа был передан Кийский крест усилиями нынешнего священника, а тогда он не был священником, Георгия Мартынова, и вот в эти дни состоялось малое освящение. Юрий Константинович, а вот идея возвращения исторических названий, она тогда же в вас, так сказать, проросла?
Ю. Бондаренко
— Конечно.
К. Толоконникова
— Насколько я понимаю ваш анамнез, вы родились во вполне такой советской семье, и вам привычно было ходить в школу на улице Ленина, в булочную...
Ю. Бондаренко
— Я жил на Чкаловской, это Звездный городок, родился и вырос на улице Ленина.
К. Толоконникова
— Да, вы жили среди вот этих топонимов. И я просто свое ощущение детское прекрасно помню — я ездила в гости к бабушке и дедушке в достославный город Электросталь.
А. Пичугин
— Электроугли, Электросталь, Красный электрик...
К. Толоконникова
— Да. Дом на улице Ленина, перекресток с улицей Советской и так далее. Карла Маркса — почта была на Карла Маркса. И это ребенком совершенно не воспринималось как нечто чужеродное. Это было естественно. То есть откуда-то эта идея должна была засесть?
А. Пичугин
— Мы через минуту об этом подробнее поговорим. У нас перерыв буквально минута. Напомним, что Юрий Бондаренко, президент фонда «Возвращение», в гостях у светлого радио. Программа, совместная с музеем и исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова и я, Алексей Пичугин. Через минуту вернемся.
А. Пичугин
— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что в эфире совместная программа музея и исследовательского центра «Советский Союз: вера и люди» и радио «Вера». Сегодня наш гость — Юрий Бондаренко, президент фонда «Возвращение». Ксения Толоконникова и я, Алексей Пичугин.
К. Толоконникова
— Возвращаемся к разговору.
А. Пичугин
— Напомни, что ты спросила?
К. Толоконникова
— Я спросила: откуда эта идея?
Ю. Бондаренко
— Видите, я, как все советские люди, вырос и был прилежным советским человеком, такой московский мальчик. Меня, собственно, даже и армия не сильно изменила в этом плане, я служил в Севастополе, на Черноморском флоте. А после второго курса истфака я уехал учиться в Варшаву. Так сложилось. Первый и последний раз решили, обратились на истфак — двоих человек.
К. Толоконникова
— Обмен такой был.
Ю. Бондаренко
— Не обмен. Ну, чтобы потом работать в «Интуристе». Вот, мы с Гришей Ермаковым поехали учиться.
К. Толоконникова
— В каком году?
Ю. Бондаренко
— Это был 1978-й год. На моих глазах «Солидарность» появилась, всё было на моих глазах, вся история.
К. Толоконникова
— Надо напомнить нашим слушателям про «Солидарность», может быть, не все знают.
А. Пичугин
— Оказывается, уже могут и не все знать.
Ю. Бондаренко
— Да. Знаете, как мои сыновья, когда я им говорил, еще когда была первая волна, чтобы вернуть Дзержинского, тра-та-та, на Лубянку, я, возмущенный, бегаю, ругаюсь нецензурщиной и так далее и так далее. Сыновья мои сидят, слушают, головами качают, а потом говорят: «Папа, а кто это такой?»
А. Пичугин
— А сыновьям сколько лет?
Ю. Бондаренко
— Это было лет 10 назад, тогда им было больше 20. «Солидарность» — это был профсоюз, это была организация, которая сплотилась, чтобы...
К. Толоконникова
— Польская.
Ю. Бондаренко
— Польская. Чтобы убрать социализм, коммунизм в Польше.
К. Толоконникова
— Очень поддержанная Католической Церковью.
Ю. Бондаренко
— Безусловно. И ей это удалось, она всё это сделала. Собственно, оттуда начался развал социализма — 1980-й год. Это было на моих глазах, просто по минутам я всё помню, когда первый раз прозвучало слово «страйк». Я думаю, что такое страйк? По-английски — «забастовка». А по-польски нет такого слова. В Гданьске были страйки — в Гданьской верфи судостроительной. И всем этим руководил Лех Валенса, который и ныне жив, здравствует. Собственно, я приехал учиться в Польшу, и поляки, при очень хорошем личном отношении ко мне, все время доставали разговорами о Катынском преступлении и Варшавском восстании. Это говорили все. Сейчас говорят, тогда говорили — ничего не изменилось. И тогда в народной, социалистической Польше — официальные друзья и бла-бла-бла — все знали, что Катынь — это преступление, Варшавское восстание — Советский Союз предал бедных, несчастных, угнетенных, отгеноциденных по самое не могу поляков, чтобы их не было. И, понимаете, меня столько раз доставали этим, что вот «а, ты русский империалист». Я говорил: «Да нет, что вы? Какой я русский империалист?» Я увлекался наполеоновскими войнами. У меня даже 5-й корпус Понятовского есть польский. А меня все время давили, травили, как и всех прочих граждан СССР, с которыми имели общение — не потому, что не любили, а потому, что они такие. Они: «Нет, вы, русские, империалисты». И я стал задумываться, откуда и что взялось? Вот тогда я в первый раз стал задумываться. И я очень благодарен полякам — они из меня, из потенциального потребителя, такого московского комсомольца, типичного советского юноши сделали...
К. Толоконникова
— Русского империалиста.
Ю. Бондаренко
— Нет. Я не империалист, я не люблю слово «империя», я предпочитаю говорить «держава». То же самое, только в профиль. И уже как бы нормально. И вот они сделали. А потом, конечно, это визит — первый раз визит в лавру. Я, когда был в лавре, была такая маленькая книжечка «Золотое кольцо», она мне попала в руки, когда я побывал в лавре, и во мне всё перевернулось.
К. Толоконникова
— Которая тогда находилась в Загорске.
Ю. Бондаренко
— Ну, да, назывался Загорск. А после этого и началось. Первые, взявшие власть в стране... нет, так сказать, перекрасившиеся коммунисты, это вот они убрали улицу Жданова в центре Москвы, назвали Рождественкой. Это была акция конкретно против Жданова. И после этого началось.
А. Пичугин
— Комиссия по наименованиям, если не ошибаюсь, она так называлась, была при Моссовете, которую возглавлял Дормидонтов.
Ю. Бондаренко
— Замечательный мой...
А. Пичугин
— На вашем месте сидел в свое время.
Ю. Бондаренко
— Ближайший мой...
А. Пичугин
— Очень славно мы тогда пообщались.
Ю. Бондаренко
— Замечательнейший человек, интеллигентнейший.
А. Пичугин
— Это правда.
Ю. Бондаренко
— Это жемчужина, это осколок старой Руси, московский интеллигент. Потрясающий человек, он мне очень близок.
А. Пичугин
— Кланяйтесь от нас при случае.
Ю. Бондаренко
— Вот, вы знаете, ему удалось, несмотря ни на что, в Москве вернуть названия.
К. Толоконникова
— В какие годы начался этот процесс?
Ю. Бондаренко
— Это конец 80-х, начало 90-х.
К. Толоконникова
— То есть это еще Советский Союз.
Ю. Бондаренко
— В 1990-м году в Советском Союзе Великий Новгород, который стал Великим в 1997-м, тогда он был просто Новгород, вернул все названия. Все названия. Позже, уже в наше время, уже в нулевые годы, местные коммунисты пытаются отыграть назад — не Софийская площадь, а вот, давайте, ее переименуем в Софийская площадь, тире, площадь Победы. Пытаются отыграть. А тогда было всё возвращено, и мы оказались в таком дурдоме, таком кретинизме, что два города, два великих города — Псков и Великий Новгород. Псков — это Роза Люксембург, Свердлова, Кирова, а рядом Великий Новгород, где их в помине нет, и мало того, уже выросло не одно, а два поколения уже выросли, которые живут — Федоровский ручей, Никольское, Покровское, которая не проспект Ленина, а Московская. В которой не Ленинградская, а Большая Санкт-Петербургская. И никому это не мешает, что, представляете, какое длинное название — Большая Санкт-Петербургская. Извините. Забуду сказать, еще один — Михаил Горбаневский, потрясающий ученый, доктор филологических наук и очень сильной воли человек, он «пробил» город Достоевского — Старую Руссу. Знаете, закостенелое сознание советское — против все чиновники. И он с помощью губернатора, бывшего губернатора Новгородской области, Митина, удалось пробить несколько названий в центре Старой Руссы, которая прообраз Скотопригоньевска.
К. Толоконникова
— Да, Скотопригоньевск.
Ю. Бондаренко
— Скотопригоньевск. Конечно, из «Братьев Карамазовых». И там тоже, как в Великом Новгороде, появилась улица Санкт-Петербургская. А вокруг многое так и осталось. И тем не менее удалось. Достойнейший человек. Я просто хочу, чтобы наши слушатели помнили эти имена — Горбаневский, Дормидонтов.
К. Толоконникова
— Что происходит? Ведь сейчас большинство наших провинциальных городов, ну, буквально поражено и заражено этими улицами Дзержинского.
А. Пичугин
— В лучшем случае, как в Костроме, когда двойные названия.
К. Толоконникова
— В Костроме, например, кафедральный собор, монастырь Богоявленско-Анастасиин, находится где? Где Феодоровская икона Божьей Матери пребывает — это единственный из таких древних чтимых чудотворных образов Пресвятой Богородицы, который оставался всё советское время в церкви...
Ю. Бондаренко
— Улица-то как называется?
К. Толоконникова
— Это улица Симановского — улица революционера, который участвовал в подавлении Ярославского восстания в 1918-м году.
Ю. Бондаренко
— Давайте перелетим в город Саранск, где собор находится на улице Большевиков.
К. Толоконникова
— Готовясь к нашей передаче, я посмотрела, где находятся, просто любопытства ради, кафедральные соборы: Володарского, Урицкого, Розы Люксембург, Советская, Мира. Улица Мира — как бы самое «диетическое» наименование.
Ю. Бондаренко
— «Вегетарианское».
К. Толоконникова
— То есть в каждом случае, когда все-таки возвращение исторических имен происходило — это заслуга конкретных энтузиастов.
Ю. Бондаренко
— Да.
К. Толоконникова
— То есть без энтузиастического усилия и сопротивления вот такой чиновничьей косности, этого не происходило.
А. Пичугин
— Сколько таких неочевидных названий? Многие москвичи живут на улице Кедрова, недалеко от нас, просто такой классический пример — метро «Академическая», улица Кедрова. Кто такой?
К. Толоконникова
— Вообще, всё семейство Ульяновых, по-моему, поименно помянуто.
А. Пичугин
— Кто такой был Кедров? Старый дедушка Кедров, который в начале 40-х, конце 30-х, он возил детишек на персональной машине, по двору катал и по окрестным улицам, а 10-15-ю годами ранее развлекался тем, что топил баржи с заключенными.
К. Толоконникова
— В Лосинке, где я выросла и до сих пор живут мои родители, вполне себе благоденствует улица Менжинского. Хотя, как может благоденствовать улица Менжинского в Москве, непонятно.
А. Пичугин
— Вопрос в том, как вы занимались переименованиями улиц в начале 90-х? Был ли какой-то список, или приходил кто-то...
К. Толоконникова
— Или харизматически, по наитию происходило?
Ю. Бондаренко
— Вы знаете, вы вспомнили Кедрова. Позвольте, я продолжу ваш логический ряд. Вспомнил. Вот у нас в столице есть замечательная улица — Большая Никитская. Длинная улица, не один километр. Это была улица Герцена.
А. Пичугин
— Да.
Ю. Бондаренко
— О ней, если вы прочитаете «Роковые яйца» Булгакова, там начинается повесть с того, что «чем им помешала Никитская-то»? Чем Никитская им помешала? Герцена! Это 1919-й год. В Санкт-Петербурге Большая Морская — это тоже была улица Герцена. Зачем Николай II переименовал Петербург в Петроград, а Малую Морскую улицу в Гоголя, мне неизвестно — он подсказал алгоритм большевикам, что можно так использовать. Зачем надо было имя Гоголя таким образом — Малая Морская. Но, продолжая про Кедрова — улицы Герцена у нас в стране еще остались в 35 городах. Маленький фрагмент. Вот маленький фрагмент, он звучит очень современно. Герцен, его письмо, 1862-й год, вот-вот начнется Польское восстание.
К. Толоконникова
— Очередное.
Ю. Бондаренко
— Русским офицерам в Польше вот что он пишет: «Если б Сибирь завтра отделилась от России, мы первые приветствовали бы ее новую жизнь. Государственная целостность вовсе не совпадает с народным благосостоянием. В силу этого нам было бы очень жаль, если б Малороссия, например, призванная свободно выразить свою мысль, не умела бы остаться при полной независимости. Память того, что она выстрадала после Богдана Хмельницкого через присоединение к Москве, и память того, что заставило Хмельницкого идти в царскую кабалу, могли бы послужить ей великим уроком». Нормально? И именем этого очевидного предателя России, что совершенно очевидно, до сих пор названо 35 улиц. Или наш Президент открывает крест на месте гибели Сергея Александровича. Я совсем недавно был в Кремле, еще зелени нет и он виден, он в глубине стоит перед официальным входом в здание Сената, резиденцию Президента. Он говорит правильные слова о большевиках, об убийце Каляеве и так далее, и так далее. И после этого во всех сорока с лишним городах улицы Каляева остаются. Я своим студентам в Институте культуры показал этот фрагмент пяти-шестилетней давности, когда открывался крест, говорю им: «Посмотрите». Я думаю, может, я что-то забыл? Нет, там жестко все точки над «i» поставлены Владимиром Владимировичем. И после этого не меняется ровным счетом ни-че-го. Понимаете? Поменять название — это намного сложнее, чем вернуть какой-нибудь дом культуры Павлика Морозова и сделать из него храм, намного сложнее. Это намного сложнее, чем восстановить церковь на улице Дзержинского...
К. Толоконникова
— А почему это было сравнительно просто в конце 80-х, начале 90-х годов и сложно сейчас? На ваш взгляд.
Ю. Бондаренко
— Ой. Вы знаете, тогда люди были настолько сыты советской действительностью, что они были готовы на всё. Просто на всё — просто поменять.
К. Толоконникова
— Просто на что угодно: Марсианская, Молодежная, Суконная, Ситцевая. Любая, лишь бы не Карла Маркса.
Ю. Бондаренко
— Ну, как вам сказать... Ну, нет, такого сознания не было. Но я помню 1990-й год, я работаю в Польше, в Катовице, пишу тетке письмо. Адрес: СССР, Ленинград, улица Скороходова, дом такой-то. И через пару месяцев: Россия, Санкт-Петербург, Большая Монетная. То есть, понимаете? Или сейчас я сейчас живу в Москве на улице Новопесчаная, а тогда была Вальтера Ульбрихта, рядом Георгиу-Дежа, ну, такой заповедник коммунистический. Сейчас это 2-я Песчаная.
А. Пичугин
— Социалистический, скорее.
Ю. Бондаренко
— Ну, да, социалистический. Вальтер Ульбрихт — человек, от которого в ГДР, в Восточной Германии шарахались.
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у светлого радио Юрий Бондаренко, президент фонда «Возвращение».
Ю. Бондаренко
— И да, и никому не приходило в голову, что это дорого. Во-первых, это ничего не стоит вообще. Все аргументы нынешних сторонников сохранения статус-кво не имеют под собой никаких оснований.
К. Толоконникова
— Материальных оснований.
Ю. Бондаренко
— Да, это не стоит ни-че-го, ни копейки. Даже вывески не надо переделывать, потому что можно дождаться их плановой замены, она бывает каждые 5-10 лет в зависимости от региона.
К. Толоконникова
— Просто нужно это поставить в план.
Ю. Бондаренко
— Да. И никакие атласы не надо менять, мы не в 1937-м году живем, когда дети пришли на урок, а им говорят, что Тухачевский враг народа — ну-ка, дети, быстро взяли в руки клей, заклеиваем его.
А. Пичугин
— А вчера говорили, что Тухачевский — ваш герой.
Ю. Бондаренко
— Да. Нам не надо ничего заклеивать. В следующий выпуск атласа включить новое название. И всё. Ничего делать не надо.
А. Пичугин
— Знаете, я работал в одной организации, где нам говорили, что генерал такой-то — это образец для подражания, давайте все равняться на генерала такого-то. А завтра такому-то 25 лет с конфискацией дали, и нам говорят, что он предатель, всегда знали, что предатель. А было это 10 лет назад.
Ю. Бондаренко
— Ну да. В начале передачи я говорил, что названия, топонимия — это самый дешевый, самый незатратный вид пропаганды и самый действенный. Потому что в наших разговорах — любим мы там, не любим Бела Куна, — а я скажу: «Ксения, встретимся на улице Бела Куна». Допустим, в Санкт-Петербурге или в Ялте она есть, или в Симферополе. И куда денешься? Другого названия нет. Это новая улица, на которой, кстати, родился Дмитрий Анатольевич Медведев, и вырос в Санкт-Петербурге. У нее нет другого названия, это новый район. И мы в своих коммуникациях употребляем это имя, поэтому это самый действенный вид пропаганды, поскольку в нашем подсознании остается. Когда говорят: вот, мол, никто не задумывается. Сейчас не задумывается, а потом задумается и так далее, и так далее. И это остается в сознании, и это очень опасно. Как опасно и то, что вот этот ленинско-сталинский ареопаг топонимический, это живое существо, которое владеет нами — не мы им владеем, оно существует, оно дает метастазы везде.
К. Толоконникова
— И наполняет нашу действительность.
Ю. Бондаренко
— Да. Открывается в Москве на проспекте Буденного компьютерный центр. И что мы видим? А мы видим в метро, оттуда люди идут с рекламными пакетиками, на которых некто в буденовке компьютер держит в руках. Или в Санкт-Петербурге открывают новые станции метро, их можно было назвать «Оккервиль» или «Веселый поселок». Но их называют «Проспект Большевиков» и «Улица Дыбенко». Рядом с метро «Улица Дыбенко» строится великолепный торговый центр. Как он называется? — «Мега Дыбенко». Какое отношение к торговле имел Дыбенко? Никакого.
А. Пичугин
— А многие ли люди, давайте еще задумаемся о том, что многие ли люди, которые живут поблизости — ведь у нас кто сейчас наиболее экономически активное население? — люди, которые родились уже в конце Советского Союза или после его развала.
К. Толоконникова
— Вот, ваши сыновья спрашивают вас, кто такой Дзержинский.
А. Пичугин
— И для них «Мега Дыбенко» это какое-то феерическое основание, не имеющее под собой ни реального персонажа, ни...
Ю. Бондаренко
— Конечно. Самой собой. Большинству просто реально до фонаря.
А. Пичугин
— А почему...
Ю. Бондаренко
— А зачем это делали? Зачем это делали? Затем, чтобы эти имена владели нами.
А. Пичугин
— Вопрос: почему вы, когда начинали эту деятельность при Моссовете, сами, со своими товарищами, почему в начале 90-х это так ярко началось? Тут же улица Горького — Тверская и так далее, десятки названий поменялись, в том числе и названия станций метро. И вдруг в какой-то момент, я прекрасно помню, это закончилось.
Ю. Бондаренко
— Закончилось потому, что 1992-й год — появилась Россия, начался период рыночных преобразований, очень многие люди потеряли работу, пертурбации. И тут было ни до чего, ни до чего. А самое главное, я уже говорил, что не стоит село без праведника. К сожалению, ушел из жизни, совсем старенький был, лидер, сердце, двигатель всего — Дмитрий Сергеевич Лихачев, светлая ему память. Всегда, когда бываю в Петербурге, иду на кладбище поклониться, поцеловать его могилу. Лавра, кладбище. Вот, его не стало, и процесс зачах. Я думал: а почему же? Этот же вопрос волновал меня. Я тогда работал в Госдуме, фракция «Родина», говорю, что вот, возьмите попечительство и так далее. Но там сплошь люди таких протокоммунистических воззрений, такие «розовые», не то что красные коммунисты, а «розовые». Они говорят: «Это чистая белогвардейщина». Я пытался убедить и Бабурина и так далее, они отмахнулись. И тогда я сам по себе, 2006-й год, я думаю: пока я в Думе сижу, есть какие-то знакомые, разные люди, с которыми мы многими разбежались, совсем разные взгляды, поделила нас Болотная площадь и так далее, Очень разные люди были поначалу, даже не хочу упоминать. Сам по себе взял и организовал. На втором заседании отец Владимир Силовьев подключился, глава издательства, мой большой друг, потрясающий человек — вот кого надо в эфир звать.
А. Пичугин
— Сидел на вашем месте.
Ю. Бондаренко
— Да? Ну, слава Тебе, Господи. Владимир Мединский подключился, Владимир Лавров. Нарочницкая поначалу. Но вот...
К. Толоконникова
—Усилиями фонда удалось что-то сделать?
Ю. Бондаренко
— А как же, конечно. Самое главное...
К. Толоконникова
— Поделитесь заслугами со слушателями.
Ю. Бондаренко
— Пожалуйста. Во-первых, слушатели могут прочитать мой «Телеграм-канал» «Юрий Бондаренко. Фонд Возвращение». Итак. Вы входите в Александровский сад и что вы видите рядом с Могилой неизвестного солдата? Вы видите Романовский обелиск. По обращению нашего фонда 7 лет назад ему был возвращен первозданный вид. Это первый памятник 300-летия Дома Романовых, который Ленин, переехав из Петрограда в Москву, распорядился уничтожить. То есть там было всё сбито, все надписи, и были Маркс, Плеханов, Энгельс и далее по списку, все предшественники — Сен-Симон и так далее. И тут...
К. Толоконникова
— Ну да, у них свои святцы были.
Ю. Бондаренко
— Да, именно так. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». И вот мы обратились — и ему возвращен исторический облик. Поначалу коммунистам это очень не нравилось, и там дежурил такой «каблук» полицейский по ночам. Это был холод, ноябрь, 2013-й год или 2014-й. Потому что многие пытались рядом с Кремлем бросить краску, еще что-то. Потом утихли. Я сейчас прихожу туда, вижу — жизнь прожита не зря. Жизнь прожита не зря и нашего фонда. Слава Тебе, Господи, что помог Владимир Ростиславович Мединский, будучи министром культуры. Далее. Вы приедете в Санкт-Петербург, захотите посетить город, не знаю, почему названный Пушкиным — это Царское Село. Вы садитесь на электричку, приезжаете на станцию, и это уже не «Детское Село», а «Царское Село». Знаете, это не передать то счастье, которое я ощутил, выйдя на перрон «Царского Села». Мы долго боролись.
А. Пичугин
— Можно ли еще похвастаться, ну, не похвастаться, а можно ли нашим слушателям еще что-то проанонсировать?
Ю. Бондаренко
— Проанонсировать?
А. Пичугин
— Из того, что, может быть, нас в ближайшее время ожидает из переименований, из возвращений?
К. Толоконникова
— Потому что ситуация с Тарусой показывает, что это дело идет очень туго.
А. Пичугин
— Давайте напомним, что в Тарусе уже анонсировалось возвращение и переименование ряда улиц, и в самый последний момент оно не состоялось.
Ю. Бондаренко
— Состоялось частично — там уже не площадь Ленина, а Соборная, я лично видел эту табличку. Состоится. Понимаете, после этого была Короча в Белгородской области, где сразу по сусалам получили инициаторы — отменили всё. И есть очень прекрасный плакат «Вчера Таруса, сегодня Короча, завтра — вся Россия». Я больше чем уверен, все противники возвращения названий ополчились на Тарусу по той простой причине, что это будет примером для всей России. И они на выборах потеряют конкурентное преимущество, выраженное в бесплатных баннерах: улица Коммунистическая, улица Социалистическая. Человек с замыленным взглядом — ну, Коммунистическая улица, — он пойдет голосовать за кого? За КПРФ. Это бесплатный баннер одной из политических сил. В нашей Конституции идеология запрещена. Наша топонимия противоречит нашей Конституции, понимаете? Вдумайтесь — она противоречит, это голая идеология, за которой не стоит ничего. Поэтому в советских городах, основанных в советское время, если там есть улица Ленина и прочие, жителям так нравится — путь остаются. Но исторические названия, по крайней мере, в исторических русских городах должны быть возвращены — не может центральная улица Суздаля носить имя Ленина. Там три монастыря, на улице находящиеся или рядом, которые были разрушены по его приказу.
А. Пичугин
— Там бы кафедральный собор не мешало бы восстановить — там стоял огромный Троицкий собор.
Ю. Бондаренко
— В Ризоположенском монастыре. Там, по крайней мере, место это теперь обозначено.
А. Пичугин
— Оно просто пустует, там пустырь.
Ю. Бондаренко
— До этого был не пустырь, а помойка еще 5 лет назад.
А. Пичугин
— Я прекрасно это помню.
Ю. Бондаренко
— Монастырь, основанный, по-моему, в 1220-м году, XIII века, уничтоженный по указу Ленина, и улица носит имя Ленина. Ну, понимаете, если это не шизофрения, то что тогда шизофрения?
К. Толоконникова
— Стокгольмский синдром.
Ю. Бондаренко
— Ну да, вы совершенно, Ксения, правы. И таких очень много вещей. Или Ростов Великий, приезжаешь, там центральная площадь — Свердлова.
К. Толоконникова
— Единственное название из этой оперы меня умилило в свое время. Я уже не помню, где это было — то ли в Балахне, то ли в Устюжне, в каком-то из маленьких старинных городков — Коммунистический тупик.
Ю. Бондаренко
— Да, в Москве он тоже был.
А. Пичугин
— К сожалению, мы заканчиваем нашу программу, уже наше время подошло к концу. Спасибо вам большое. Юрий Бондаренко, президент фонда «Возвращение», был у нас в гостях. Я напомню, программа, совместная с музеем и исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова —
К. Толоконникова
— Спасибо, дорогие слушатели, что были с нами. Спасибо, Юрий Константинович. Пишите нам: podspudom@yandex.ru — это музейная почта. Мы всегда стараемся отвечать на ваши письма.
А. Пичугин
— info@radiovera.ru — сюда тоже можете писать. И пишите нам, о чем бы вы хотели услышать в наших программах из цикла воспоминаний о Церкви в советские годы. До свидания.
Ю. Бондаренко
— До свидания.
Помогать фонду «Время детства»
Поделиться
Московский фонд «Время детства» помогает детям с онкозаболеваниями и их семьям. Появился он благодаря инициативе нескольких волонтёров. Кто-то из них сам перенёс рак, а кто-то ухаживал за тяжелобольными близкими. Пройдя сложный путь, они решили вместе помогать тем, кто оказался в похожих ситуациях. Фонд «Время детства» организует сборы на срочные нужды, предоставляет семьям жильё на время лечения в Москве, проводит для онкобольных детей праздники и мастер-классы в больнице.
Уже 4 года проект растёт и развивается и ему важна поддержка неравнодушных людей. Помогать можно как финансово, так и своими талантами и навыками. Например, программист Екатерина Белова, обновила устаревший сайт фонда, сделала его современным и удобным. Эту трудоёмкую и дорогостоящую работу девушка выполнила бесплатно. Кате важно помогать другим. «Мир надо менять к лучшему. И каждый может внести в это свой вклад», — считает она.
Сайт — необходимый инструмент для работы благотворительной организации. Там размещаются сборы, отчёты, фотографии и новости. Без него комплексно и слажено помогать людям крайне сложно.
Благодаря талантливому и доброму программисту Екатерине сотрудники фонда «Время детства» могут продолжать свою важную миссию — поддерживать семьи с онкобольными детьми.
Вы тоже можете помогать фонду и его подопечным своими умениями, талантами и не только. Чтобы узнать об этом больше, свяжитесь с сотрудниками проекта. Их контакты есть на сайте фонда.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Поэма «Мертвые души». Протоиерей Павел Карташев
Поделиться
У нас в студии был настоятель Преображенского храма села Большие Вязёмы Одинцовского района протоиерей Павел Карташёв.
Разговор шел о духовных смыслах произведения Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души», что открывается при внимательном чтении и почему в поэме почти нет положительных героев.
Этой беседой мы продолжаем цикл из пяти программ, посвященных жизни и творчеству Н.В. Гоголя.
Первая программа с директором Московского дома Гоголя Верой Викуловой была посвящена жизни знаменитого писателя и основным этапам его творчества.
Вторая программа с писателем, публицистом Алексеем Бархатовым была посвящена духовным поискам Гоголя.
Третья программа с протоиереем Павлом Карташевым была посвящена духовным смыслам повести «Шинель».
Ведущая: Алла Митрофанова
Все выпуски программы Светлый вечер
«Вера и дело». Антон Кузьмин
Поделиться
В гостях у Радио ВЕРА успешный предприниматель Антон Кузьмин — учредитель и генеральный диркетор компании «БС Груп».
Его история — это пример того, как вера и семейные ценности формируют отношение к делу и вдохновляют на помощь другим.
Путь в бизнесе Антон начинал с участия в проектах для военных городков, но вскоре он понял, что хочет строить не только здания, но и помогать создавать общие ценности.
Одним из ярких моментов стало строительство обыденного храма в Кемерово за сутки. Этот проект объединил не только профессионалов, но и простых прохожих, которые, увидев стройку, захотели присоединиться. Такой опыт показал, как важны инициатива, участие каждого и вера в общее дело.
Антон активно участвует в социальных проектах: от возведения храмов до создания культурных и спортивных центров в небольших городах. Для него это не просто работа, а способ делиться энергией и вдохновлять людей вокруг.
Семья и вера остаются главной мотивацией Антона, наполняя его силами для новых свершений и благих начинаний.
Этот выпуск цикла «Вера и дело» — о том, как предпринимательский успех может стать платформой для добрых дел и объединять людей через искреннее желание служить.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
М.Сушенцова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА.
У микрофона — Мария Сушенцова.
И сегодня мы продолжаем цикл бесед «Вера и Дело», в рамках которых мы разговариваем с предпринимателями о христианских смыслах экономики.
Сегодня наш гость — Антон Кузьмин, учредитель и генеральный директор компании «БС ГРУП», российский поставщик светодиодных решений.
Добрый вечер, Антон!
А.Кузьмин
— Добрый вечер!
М.Сушенцова
— Антон, у вас очень богатая, как мне показалось, биография. Вы жили в разных точках не только нашей страны, но и Земного шара, и мне стало интересно узнать, чем Вы увлекались в детстве, кем Вы хотели стать?
Особенно меня тронуло, что детство Вы, в основном, провели на севере... и... знаете... у меня, может быть, есть несколько наивное такое представление о том, что люди с севера — они имеют очень, такой, крепкий, закалённый характер, и, вообще, много в жизни понимают уже с детства... Вот, поделитесь, пожалуйста, Вашими истоками!
А.Кузьмин
— Да. Ну, я родился в семье военных, и, поэтому, в силу, так сказать, службы родителей, приходилось очень много менять места жительства.
Пожили мы на Дальнем Востоке, и... вот... после, соответственно, Афганистана, когда отца отправили... мы уже попали в Карелию... это, как раз, к вопросу севера. Вся родня, на самом деле, она — Архангельская, Вологодская область. И, поэтому, наверное, север является для нас не просто родной точкой, а таким местом... так скажем... родовым. Вот.
И... почему получилось, что я родился на Дальнем Востоке, но, всё равно, родители, когда уже начали увольняться с армии, приняли решение вернуться ближе... так сказать, на родину.
Да, люди севера — это, действительно, люди... тяжёлого характера, очень стойкие, очень упёртые — это 100%. Другой момент — ещё, наверное, надо сказать, что вся родня, которая, вот... она... там... по папиной и по маминой линии — это люди достаточно тяжёлой судьбы. Потому, что... как это правильно сказать... лесозаготовки... вот, это... лесники... то есть, это всегда было — испытание.
Если говорить про меня, конкретно, то... так получилось, соответственно, что родился на Дальнем Востоке. Это не совсем север, но... родился на границе в Китаем. И то детство, которое было — это... опять же... там...температура летом +40, зимой −40... но... всё равно, переносится это по-другому. Потому, что не такая влажность... ну, Дальний Восток — он, в этом плане, уникален. Как-то так...
М.Сушенцова
— Здорово! А, расскажите, с чего начинался Ваш путь в строительстве? Почему Вы пришли именно в эту сферу, выбрали её, в качестве основной... ну, не само, конечно, строительство — в итоге, Вы занимаетесь решениями, связанными со строительством...
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— ... но... тем не менее... если говорить крупными мазками...
И, может быть, поделитесь с нами — вот, на Вашем этом пути, наверняка, были какие-то сложные развилки, сложные точки выбора, как в пути любого бизнесмена...
А.Кузьмин
— Ну... Вы знаете, как говорят — у нас каждый человек, который делал хоть какой-то ремонт, строил дачу, он уже является строителем. Поэтому, наверное, именно погружение в эту профессию было именно таким.
Ну, получилось так, что... где-то, наверное, в 1993-94 году, мой папа — он начал работать с Петрозаводским деревообрабатывающим комбинатом. И это, наверное, был первый опыт, такой... как бы... связанный, действительно, к стройке. Там производились деревянные окна, двери, погонаж... и данную продукцию мы поставляли по всей территории Центральной части России.
Ну... отсюда и пошло, как бы... поездки, погружение в стройку, значит... и, самое забавное, что у нас всегда все эти проекты — они были социальные. То есть, мы работали по программе переселения из районов, приравненных к районам Крайнего Севера, в Центральную часть России. То есть, это — закрытые военные городки, которые... соответственно... по достижении там людьми определённого возраста — проживших, проработавших, прослуживших... да... то есть, они от государства получали возможность получить бесплатно жильё в Центральной части России. И мы переселяли эти семьи.
Вторая история у нас была... ну, на самом деле, с этого началось — это Калининград наш любимый. Отсюда... потом мы поговорим про Фёдора Фёдоровича Ушакова...
М.Сушенцова
— Да-да-да...
А.Кузьмин
— Тоже мы строили жильё для военных... соответственно... и переселяли военных. И, вот, как-то эта вся социальная история со стройкой — она всегда увязывалась.
Ну, и, где-то, наверное... в 2011 году, получается... да... мы праздновали юбилей отца. Приехал его один афганский друг — Андрей Александрович, — спасибо ему огромное за это, и он мне сказал: «Слушай... надо заниматься светодиодным освещением. Это сейчас — новый тренд, за этим — будущее», — и я погрузился... так сказать... именно, в поставки светодиодного освещения, в последствии это стало уже и производство, разработки... то есть, на текущий момент, мы выполнили гигантское количество проектов. У нас очень много проектов со Сбербанком... Красная Поляна...
М.Сушенцова
— Да, да... которой все теперь любуются...
А.Кузьмин
— ... подготовка к Олимпийским играм... вот... и горный кластер, соответственно... всё светодиодное освещение выполнили там мы, причём это было в такие кратчайшие сроки — мы сделали это за три месяца перед Олимпийскими играми, практически, жили на стройке. Вот... такой... очень интересный опыт, который настраивает потом на очень хороший трудовой лад.
М.Сушенцова
— Да, интересно у Вас, действительно, получилось. То есть, у Вас была такая точка бифуркации в Вашей карьере, когда темпы выросли... там... в сотни раз? Темпы, объёмы... то есть, получилось, что, такой, личный фактор сыграл роль — Вы познакомились с человеком, который Вас направил в ту самую сферу...
А.Кузьмин
— Ну, не то, что познакомился... это, можно сказать, человек, который воспитывал даже в какое-то время... да. То есть, очень важно в жизни иметь таких наставников — как мой папа любит говорить, «учителей» — и прислушиваться, опять же, к тому, что тебе говорят. Потому, что, поверьте, очень много возможностей, которые нам даются, мы их сами упускаем — из-за того, что мы не пытаемся услышать то, что нам говорят, те советы, которые нам дают.
И, вот, здесь было крайне важно... Я, реально, помню этот момент, как... вот... что-то как-то на меня подействовало. А когда я ещё и стал погружаться в производство светодиодного освещения... то есть... я понял, насколько эта вещь... ну, она светлая, понимает? У нас даже был слоган компании: «Свет несу!»
М.Сушенцова
— Да, это удивительно рифмуется и с названием нашего радио — Радио ВЕРА ещё по-другому называют часто «Светлое радио» — и с названием нашей программы... общим названием... «Светлый вечер». И так символично, да, что Вы сегодня у нас в гостях, и тоже занимаетесь светом — пусть и в... таком... физическом измерении этого тварного мира, но — тем не менее...
А.Кузьмин
— Да...
М.Сушенцова
— Нести свет можно и так — потому, что даже и такой свет очень дорогого стоит и очень важен. Особенно, в нашей стране, расположенной в северных широтах, где у нас такие долгие зимы...
А.Кузьмин
— Да, да...
М.Сушенцова
— Этот свет электрический, порой, действительно, воздействует особым образом — добавляет оптимизма.
Расскажите, пожалуйста... а, вот... просто, интересно — это такая... на мой взгляд, обывателя в этой технической сфере... кажется, что это очень прогрессивная, в целом, отрасль... высокотехнологичная, да? Потому, что там своя, наверное, существует гонка технологий, и, наверняка, наши китайские партнёры там очень серьёзную нам составляют конкуренцию, если не... вообще... вытесняют нас...
Вот, можете, в паре слов, охарактеризовать Ваше производство? Вы работаете, всё-таки, с какими-то иностранными... может быть, китайскими... ещё какими-то... комплектующими, и дальше из них собираете, или у Вас, прямо, производство полностью российское?
А.Кузьмин
— Ну, смотрите... то есть, базируемся мы на базе холдинга «Инкотекс» — это известное предприятие ещё с советского времени, и большинство людей его знают по кассовым аппаратам и счётчикам электроэнергии «Меркурий». Можно сказать, как побочное производство — это светодиодное освещение, измерительное оборудование, это светодиодные мультимедийные экраны — вот, то, что вы видите по Москве... да, и, в принципе, по России. Каждое табло аэропорта, РЖД, вокзалов — вы взаимодействуете с нашей продукцией.
По поводу качества... вы знаете... тут очень интересный момент. Большой плюс, опять же, в том, что у нас действуют старые СНИПы, ГОСТы, по которым та продукция, которая производится здесь, она более качественная.
Почему говорю «более»? Потому, что это, всё равно, понятие относительное. У нас... бытовой потребитель — он смотрит на лампочку «яркая», «не яркая». А если мы возьмём, там, измерительные приборы и померяем, мы, действительно, поймём — ярко это или нет.
Другой момент в том, что... вот, то, что Вы сказали по поводу китайских товарищей, партнёров... ну, к сожалению, да — сегодня в России микроэлектроника не на том уровне, чтобы использовать все свои компоненты, и, поэтому... там... те же платы... это химически вредное производство. Ну... в России этого крайне мало. Конечно, есть заводы, которые это делают, но не для этой отрасли.
Значит... большинство компонентов идёт с Китая, но здесь полностью делается, так называемый, SMD-монтаж. Это... такие... большие линии, похожие на бесконечные принтеры, куда загружаются все компоненты, и на плате это всё дело паяется, и... собственно говоря... собирается там изделие.
Вот, поэтому, большинство заводов, которые освещение производят в России, работают по такому принципу. Есть маленькие предприятия, которые покупают готовые компоненты и просто собирают это всё в некую форму.
Хочу сказать... хороший такой, на самом деле, для меня, элемент гордости за наше производство. В 2015 году, когда произошёл после Олимпиады этот сумасшедший скачок доллара и евро, наша продукция — она стала более интересна на заграничном рынке. И у меня был опыт — мы сделали пять школ в Германии. Причём, в центральной части.
М.Сушенцова
— Ничего себе...
А.Кузьмин
— Да... и конкурентами были в этой всей среде компании с очень большими именами. То есть, помимо цены, к тому, что мы участвовали там в тендере, ещё важны были технические характеристики. И, собственно говоря, мы прошли там — набрали 5 из 5 баллов. И, я вам скажу, что до сих пор этот свет работает — то есть, 15-й год... уже... посчитайте... почти 10 лет... и никаких проблем нету.
Но основным моментом было... как бы, решающим моментом было другое. Ном дали тестовые комнаты — примерно, как, вот, студия... наверное, метров двадцать — там висело 4 светильника и датчик движения. То есть, вы входите, и, по датчику, светильники включаются.
Приходит комиссия, соответственно, входит в нашу первую эту комнату — светильники включаются, и включаются так — один светильник раньше, а три — с задержкой... там... 2 секунды.
И говорят: «Ну, это, вот, как-то, неправильно... плохо...» — идут к следующим. У следующих конкурентов — такая же история. Идут ещё... там... ко всем претендентам — у всех одинаковая история.
Я говорю: «А вы объясните, в чём проблема?» Они говорят: «Надо, чтобы они одновременно включались». Я говорю: «Ну, дайте лестницу — я сейчас залезу, да и сделаю». «Да, ладно... сделаешь?» Я говорю: «Конечно, сделаю!»
Дают мне лестницу, дают электрика... соответственно... пять минут — я там всё перекоммутирую, зову комиссию. Они входит — всё работает. И говорят: «Слушайте... как?» Я говорю: «Да... как-то... ноу-хау! Надо знать!»
На самом деле, задача была очень простая. Потому, что... любой бизнес надо начинать с того, что ты должен погружаться, и сам делать это всё руками. Я сам... на определённом этапе... соответственно... разбирал эти светильники, собирал... монтировал... то есть, я понимал, в чём логика. Вся проблема был в том, что длина проводов была разная, а физику никто не отменял.
И, когда они увидели всё эту историю, они, прям, оценили. И, вот, так мы выиграли этот тендер.
М.Сушенцова
— Да, вот она в чём — русская сила, да? Умение всё разобрать и собрать своими руками...
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— ... и понимание, как это работает.
М.Сушенцова
— Я напомню, что у микрофона — Мария Сушенцова, и сегодня у нас в гостях — Антон Кузьмин, учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений.
Продолжаем наш интересный разговор. Антон ( для тех, кто только что подключился ) рассказывал увлекательную историю о том, как в 2015 году удалось в Германии оборудовать несколько школ светодиодным оборудованием, выиграв конкуренцию у серьёзных, я так понимаю...
А.Кузьмин
— Именитых...
М.Сушенцова
— ... да, именитых производителей и поставщиков света. И, конечно, замечательно то, что удалось блеснуть, именно, своим собственным знанием дела изнутри и погружением, возможностью быстро всё исправить. Мне кажется, что, на самом деле, традиционно, наши российские производители... может быть, больше даже... там... в советское время... ещё раньше... этим славились, и замечательно, что Вы в этом духе продолжаете традиции наших славных предков.
Теперь, знаете, мне о чём хотелось спросить? Насколько я помню, Вы, на первых порах ещё Вашего строительного развития, Вашего строительного дела, Вы руководили подготовкой и строительством Обыденного храма в городе Кемерово...
А.Кузьмин
— Да, было дело...
М.Сушенцова
— Причём, это было, насколько я понимаю, в кратчайшие сроки.
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— И, вот, в связи с этим, возникает вопрос. Очевидно, что Вы, уже на тот момент были верующим человеком. Вот, не могли бы Вы поделиться с нами, а как Вы пришли к вере, и повлияло ли это как-то на Вашу деятельность, на Ваши ценности в бизнесе?
А.Кузьмин
— Ну... если с самого начала... Крестился я в первом классе. И тут, на самом деле, знакомые нашей семьи с Архангельска... моя крёстная... это такой человек, прям... очень набожный — это пример. Я, наверное, никогда таким не стану. Потому, что... ну... человек, прям, действительно, этим живёт. Ну, и, вот... как-то так получилось, что дорога к храму началась, вот, именно, собственно говоря, с её примера.
Крестился я в Архангельске. И, после этого... вы знаете... как-то... долгое время мне было интересно носить крестик... там... открывать Библию... но... честно... я её, на тот момент не читал, даже не было попыток. «Отче наш»... ну... наверное, классу к седьмому... как-то он ко мне пришёл.
Следующим, таким, важным этапом — это было, получается, в 2001 году — мой отец с друзьями в Белоруссии участвовали в строительстве Дома Милосердия. Это очень известный проект. И они отправили нас туда помочь сделать в апсайд. Мы приехали туда, в Минск. Дом Милосердия — он сделан в виде креста, если сверху смотреть. Сейчас это, прям, территория Минска, тогда это был пригород.
И, вы знаете, когда приехал, я удивился — потому, что батюшка-настоятель, когда нас встретил — это человек был с такими яркими голубыми глазами... очень погружённый... и... ну, мы долго пообщались... в итоге, приступили к этому сайту... но самое забавное в том, что он нам подарил молитву. Ну... молитва — и молитва... для меня так было, на тот момент.
И я, вернувшись в Карелию, садясь, прогревая машину, я её начал просто читать. Она очень быстро засела в голову... сейчас расскажу дальше — это ещё интересней... И, как-то, вы знаете... я нашёл свою молитву, действительно.
Как выяснилось потом, это — молитва Оптинских старцев. И она, я считаю, что... вот, опять же... в рамках, наверное, бизнеса — может, не совсем это красиво звучит — но это... такая... бизнесовая молитва. Потому, что она тебя настраивает, и успокаивает... и, вот... с этого момента, как-то всё немножко в жизни начало меняться.
Потом получилось... следующий этап... мы переехали в Москву. И, с товарищем, как-то сидели вечером, и я говорю: «Слушай, давай съездим в какое-нибудь святое место!»
Ну, в какое святое место? Просто, в Интернете набираем «святое место» — раз, Оптина Пустынь! Ну, собрались и поехали.
Приезжаем туда, ходим по храму, и — вот, тут я вижу молитву Оптинских старцев, читаю... у меня аж мурашки пошли... я говорю: «Слушай, я знаю, как так получилось... вот, эта, вот, связь... через года реализовалась в том, что мы приехали в это место». Это, как я считаю, такое... тоже, опять же... может быть, направление свыше какое-то было.
По поводу храма в Кемерово — это тоже был очень интересный проект. Есть такой Российский клуб православных меценатов... честно, не знаю, сейчас он существует или нет... но на тот момент это очень, такое, активное движение было. И один из проектов был там — это обыденные храмы. Обыденные храмы — это храмы, построенные за один день. И, вот, этот проект храма в Кемерово — его, действительно, построили за сутки. Он есть в Интернете. Это был первый храм. Это — храм из бруса. То есть, это — готовый комплект, и, собственно говоря, мы его там собирали.
В чём интерес проекта был? В том, что надо было собрать людей, которые бы в этом поучаствовали. То есть, не просто чтобы профессиональные строители приехали, а собрать местных людей — показать им площадку... вот. И мы начали, соответственно, подготовку... там... за месяц — ВКонтакте рассылали приглашения... у нас набралась тогда группа. По-моему, мы отправили более 3000 приглашений за месяц... как мы считали? Что, вот, 3000 приглашений мы отправим, примерно 10% откликнется, как-то поучаствует, из этого примерно 10% придёт на стройку и построит. Это уже будет хорошо.
И мы, действительно, собрали порядка 30-40 человек, которые пришли на стройку. И, как только начался процесс строительства, просто прохожие, видя, что что-то делают... То есть, люди строят храм: «А что здесь?» — «Храм строим». — «А можно поучаствовать?» — «Можно». То есть, люди брали брёвна, брали дрели, нагеля забивали... то есть... как-то это пошло, действительно... таким... вовлечением людей.
Это был очень интересный проект. И мы, действительно, его построили за 24 часа.
Следующий проект, который, скажем так, на меня очень сильно подействовал — это наш проект со строительством храма Ушакова на Речном Вокзале. Это, действительно, большой проект.
Не будем про политику... начался он, просто, именно в тот самый день... и получилось так, что этот проект — он очень долгое время... как бы... зарождался... и не хватало такой объединяющей силы, которая бы могла его подтолкнуть.
У нас есть, соответственно, Дмитрий Шлопак, который является членом нашего... назовём его так... оргдвижения, инициативной группы. У нас есть наши — адмирал и контрадмиралы, у нас есть владыка Викентий... и, вот... благодаря, вы знаете, такому собранию разносторонних людей... то есть, сейчас проект, за, вот, эти, там... полтора-два года... он уже стоит под крышей, и двигается в правильном направлении к наполнению. Потому, что это будет храм, где убранство всё будет сделано из янтаря. И почему, вот, опять же, эта отсылка к Калининграду... то есть...
М.Сушенцова
— Да...
А.Кузьмин
— ... она очень интересная.
Это, действительно, красивый проект — я, прям, рекомендую... в Интернете есть рендеры... сейчас готовится сайт — посмотреть это всё. Дай Бог... Бог даст, мы реализуем всё это дело в 2026 году, но это будет один из... таких... народных храмов, которые... вот, действительно... всем миром! Потому, что у нас нету какого-то якорного спонсора, который бы давал на это деньги. То есть, мы сами — бегаем, собираем, договариваемся, и — в этом, опять же, уникальность. И даже владыка Викентий сказал, что... ну... с деньгами — всё очень просто, а попробуйте поучаствовать — все. И вовлечение людей, как раз, занимает гораздо больше времени, нежели, соответственно, поиск денег. Потому, что мы не стараемся кого-то заставить в этом участвовать — мы показываем своим примером.
Вокруг, вообще, сейчас, Ушакова... то есть, есть очень много различных, образно будем называть так — движений. Например, мы делали в феврале прошлого года: «Ушаков — моими глазами». То есть, это — работы со всей России, был конкурс. Кто-то рисовал, кто-то писал стихи, очерки... то есть, там более 3000 работ со всей страны было собрано. И, самое забавное, что возраст самого младшего участника был 4 года, а самый старший — ему было 84 года. И, причём, эта бабушка приехала на вручение — в полном сознании, прочитала стихи, посмотрела... так скажем... на всех собравшихся, и сказала: «Ребята, вы абсолютно всё правильно делаете!»
В этом году мы делали автопробег. Мощи, соответственно, из нашего храма — мы отвезли в Санаксарский монастырь на берегу реки... ну, это... где и родился, собственно, Фёдор Фёдорович.
Большое тоже мероприятие — собрали, порядка, наверное, 50 машин людей вовлечённых и отвезли мощи. Это всё, опять же, есть в Интернете — всё можно посмотреть.
Сейчас в строительстве храма есть новые вехи. Вот, у нас будет сейчас... мы готовим адмиральский приём к 280-летию со дня рождения. И мы раньше всё это дело проводили в театре Советской Армии... ну, это... Дом Приёмов... а сейчас мы уже готовы провести такое мероприятие в Кремле. То есть, мы понимаем, что мы уже готовы презентовать... мы, опять же, бизнесово говорим... данный проект более широкой аудитории, и те, кто на это посмотрят — как бы, и оценят проделанную работу.
М.Сушенцова
— Спасибо Вам большое за этот увлекательный рассказ, и мы ещё вернёмся к этому интересному обсуждению.
Я напомню, что у нас в гостях сегодня Антон Кузьмин — учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений, и с вами — я, Мария Сушенцова.
Вернёмся после короткой паузы — не переключайтесь!
М.Сушенцова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА.
У микрофона — Мария Сушенцова.
Это цикл «Вера и Дело», в рамках которого мы встречаемся с предпринимателями и разговариваем с ними о христианских смыслах экономики.
Сегодня у нас в гостях Антон Кузьмин — учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений.
В первой части программы, Антон очень увлекательно рассказывал о проекте храма Фёдора Ушакова. А Вы не могли бы, ещё раз, зафиксировать для наших слушателей, где он находится?
А.Кузьмин
— Этот храм — на территории Речного Вокзала.
М.Сушенцова
— В Москве.
А.Кузьмин
— То есть, если мы едем по Ленинградскому шоссе в область, с левой стороны его очень хорошо сейчас видно с дороги.
М.Сушенцова
— Замечательно. И храм планируется закончить, со всем убранством, к 2026 году?
А.Кузьмин
— Да, мы планируем в 2026 году.
М.Сушенцова
— Антон... а, вот, знаете... хотелось такой вопрос задать... несколько общий, связанный, как раз, с тематикой нашей программы: вот, как бы Вы сформулировали Ваши приоритеты, принципы, ценности, которых Вы стараетесь придерживаться в Вашем деле?
Может быть, это касается отношений с сотрудниками, или качества продукции... вот, есть ли у Вас какие-то принципы, от которых Вы стараетесь не отходить даже при самых неблагоприятных условиях конъюнктуры?
А.Кузьмин
— Ну... знаете... Опять же, надо, всё-таки, вернуться, как я называю, к основам. А основа всего, для чего бизнесмены этим занимаются — ну, понятно, у всех разная. У меня, конкретно — это семья, мои близкие, друзья. То есть, это тот самый, как раз, драйвер, который меня заряжает каждый день на какие-то, вот, такие свершения, подвиги, и так далее.
Крайне важно, когда у человека есть семья, особенно — я являюсь многодетным отцом, у меня четверо детей... надеюсь, будет пятеро... и, вот, это — те вещи, которые... они должны быть в основе. Потому, что, когда у вас есть семья, у вас есть ответственность — вы уже понимаете... ну, вы берёте на себя ответственность, так или иначе.
Другой момент — если говорит о развитии, конкретно, тут очень важно ещё иметь рядом людей, которые тебя стимулируют на развитие. Ну, не то, что они тебя как-то наставляют, а, просто, своим примером. То есть, у меня, опять же, есть очень много друзей, кто... там... намного состоятельней, намного успешней, и ты — тянешься к таким людям. Да? То есть, у тебя происходит момент... не то, чтобы ты хочешь быть такой, как он, а ты говоришь: «Слушай... вот, здорово он — взял и сделал, вот, это! А чего мне — не взять и не сделать, вот, это?» То есть, самое главное — не бояться. И, когда, вот, такие примеры есть — это крайне важно.
Потом, я считаю, что... опять же... в жизни каждого бизнесмена, когда вы формируете команду — а команда — это не просто ваши сотрудники — это люди, которые вас направляют советом, это те же друзья, это те же партнёры — то есть, крайне важно уметь слышать таких людей.
Как я уже говорил, да, и в первой части — к сожалению, мы очень часто находимся в каком-то, таком, длинном забеге. И, вот, как у лошади, шоры надеты, и мы смотрим только прямо. Вот, очень важно остановиться, просто открыть глаза, и посмотреть, собственно говоря, вокруг — это решает 99% проблем. Понимаете?
Если сегодня взять среднестатистического бизнесмена в Москве — это, всё-таки, люди очень мотивированные и устремлённые. Если взять бизнесменов, опять же, по регионам — ну, к сожалению, это не так. Потому, что большинство тех, кто преуспевает в своих регионах — они переезжают в Москву. Ну... в крупные города — Москва, Санкт-Петербург. И, вы знаете, в этом — большой минус. Потому, что в регионах не остаётся людей, которые могли бы мотивировать, тянуть за собой команду, привносить что-то новое.
Опять же, возвращаясь, вот... в рамках меня... то есть, мне очень нравится помогать людям. Я сейчас, как бы, не для красного словца. То есть, вот, наверное, с момента моего, скажем так, погружения и прихода к вере, я понимал, что я хочу зарабатывать деньги, чтобы помогать людям. И это может быть — адресная помощь, это может быть помощь, вот, как в проектах того же Ушакова — строительство храмов, помощь, конечно, СВО. Есть у нас подопечные девочки с болезнью бабочки — это когда... буллёзный эпидермолис называется... дети, которые рождаются с повреждённой кожей — я, прям, очень просто объясняю. Опять же, у тебя есть сотрудники, которым тоже нужно помогать. У тебя есть в окружении друзья, которым тоже нужно помогать. И крайне важно, чтобы люди тебя воспринимали так, чтобы они не боялись к тебе подойти и попросить. Потому, что, в большинстве своём, люди не деньги просят — люди просят совет. Сейчас, вот... в этом ускоряющемся мире... нам, порой, и поговорить не с кем. То есть, это — большая проблема. И... опять же... в рамках нашего мужского сообщества. То есть, мы формируем такие клубы по интересам, где бы мужчины-бизнесмены разного уровня, разного возраста могли собраться и спокойно поговорить по душам. У меня — достаточно большое количество друзей, и, я вам скажу, у меня есть чатик «Антошкины мысли»... вот... это близкие друзья, где я... просто, там... скидываю какие-то прикольчики... желаю доброго утра... ещё что-то... не все люди способны на это — чтобы поделиться какой-то такой светлой энергией. Это — не к тому, что человек не может... кто-то стесняется... кто-то: «Ну... я серьёзный... зачем мне это делать?»
Если посмотреть, опять же, мои истории, которые я выкладываю с утра — желать всем любви и счастья, и так далее... можно сказать, что это какой-то сумасшедший... но, тем не менее, я считаю, что — часть, которая есть во мне, и которой я хочу поделиться. И она — мотивирует людей. Это очень важно.
М.Сушенцова
— Да, интересно... То, как Вы рассказываете, говорит о том, что, действительно, у Вас и Ваши подопечные по благотворительным проектам, и Ваши сотрудники, и Ваш более ближний круг — действительно, Вы, прежде всего, во всех стараетесь видеть людей.
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— И, вот, это человеческое... а человеческое — это что?... это взаимодействие, общение, прежде всего — оно, действительно, на первом плане.
А, вот, если возвращаться к, несколько, такому... бизнес-сленгу, уж извините, то как бы Вы охарактеризовали Ваш стиль руководства? Вы, всё-таки, предпочитаете, и Вам кажется эффективной, более, такая, иерархичная структура — вертикаль? Или, всё-таки, вот... более горизонтальный стиль отношений, когда каждый из Ваших... там... ближайших помощников... ну, скажем так... более вышестоящих сотрудников отвечает, просто, за свой тематический кусок, и все, более-менее, на равных, взаимодействуют?
А.Кузьмин
— В одном из банков — там есть такая система управления, как аджайл. И, Вы знаете, мы очень долго не могли понять, что же это такое. В общем, аджайл-пространство — это когда ты можешь взаимодействовать... ты не ставишь стенок каких-то... ты не ставишь барьеры... твоя задача — их максимально убрать. Для того, чтобы сотрудники, коллеги... не знаю... привлечённые какие-то специалисты — они понимали, что этих границ нет, и всегда можно подойти с любым вопросом и его командно обсудить.
И, вот, мой стиль управления — он, примерно, такой же. Я люблю, чтобы коллектив был небольшой, и коллектив был... каждый бы отвечал друг за друга, каждый бы поддерживал друг друга. И это крайне важно.
Потому, что, поверьте — я поигрался и в большую компанию, и в маленькую, и в региональные офисы какие-то... Я понимаю, что сегодня... вот, этот стиль управления, когда есть какая-то вертикаль власти... она, безусловно, есть, да... просто... банально: я, там, учредитель и директор, у меня есть бухгалтер, юристы, дальше — менеджеры — это, именно, построение. Но, с точки зрения общения, я считаю, что в коллективе должна быть свобода определённая. Потому, что, когда люди находятся... в таком... достаточно расслабленном состоянии, проще понять, готовы эти люди работать или нет? На что они готовы? Как эта команда будет взаимодействовать самостоятельно? То есть, грубо говоря, нет руководителя — работает эта команда, или не работает?
И, вот, когда у тебя такие свободные отношения в рамках коллектива — я считаю, это более эффективно.
К сожалению, с точки зрения бизнеса, такие команды — они очень долго самоорганизуются, нежели, когда — вот, человек, которому ты на бумажке написал, что он... там... с девяти до шести работает, и вот — список обязанностей.
А здесь — как бы, немножко сложнее. Потому, что у человека, как бы, есть цель. Твоя задача — там... реализовать такой-то проект. Проект не может закончиться в определённое время, всегда есть какие-то переносы, срывы... там... форс-мажоры. Тем не менее, в рамках того, когда ты человека погружаешь в середину проекта, в центр, и он понимает, что он сегодня взаимодействует абсолютно с разными командами, с разными участниками процесса, он сам — развивается. То есть, я считаю, вот, это — крайне важная история.
М.Сушенцова
— Здорово! То есть, для Вас важно выявить внутреннюю мотивацию человека.
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— Вы очень интересно подметили, что... действительно, когда человек расслабляется — то есть, у него нет мотива страха, что «меня сейчас поймает начальник»... там... не знаю...
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— ... «на меня какую-нибудь санкцию наложат»... то, действительно, открывается то, что, собственно, из человека изнутри исходит. Ему интересна эта работа, он хочет достигать каких-то результатов — это, действительно, своего рода, лакмусовая бумажка.
Расскажите, пожалуйста... У Вас очень много благотворительных проектов, о многих из них Вы сейчас упомянули, о чём-то мы поговорили подробнее... но, вот, что сейчас для Вас... знаете... самое дорогое Вашему сердцу из, вот, тех направлений помощи, которыми Вы занимаетесь?
А.Кузьмин
— Ну... у меня есть... я такой человек, который — не могу сидеть на одном месте, и, каждый раз, мы придумываем сами себе какую-нибудь новую задачу.
В этом году я в Карелии реализую футбольный манеж — вот, мы его делаем на площадке Всероссийского общества «Динамо».
То есть, я купил этот манеж, сейчас идёт стройка, и дальше — мы просто дарим его, соответственно, городу.
Это, как бы... проект, для меня — он почему важен? Потому, что моя крестница — она занимается футболом.
М.Сушенцова
— Здорово...
А.Кузьмин
— Детским... вот, этим... женским футболом. И почему-то в Карелии это очень сильно начало набирать обороты. А площадок нет. И, что-то, мы посидели, поговорили... я и говорю: «Ну, давайте реализуем. Это просто стоит каких-то денег».
Проект непростой — потому, что, опять же... поставщики... условия... сроки... не всегда, там, финансирование можно обеспечить вовремя... но, тем не менее, он двигается. И мы должны его реализовать, вот, в начале следующего года.
В следующем году — я уже поставил себе цель — я очень хочу, чтобы в нашей Черноголовке, как мы с Вами обсуждали, появилась ледовая арена. К сожалению, пока крайне сложно идёт, с точки зрения... вообще... восприятия властей. Ну... маленький городок... надо понимать. Но, при этом, Черноголовка в хоккее очень хорошо себя показывает. Если посмотреть выступления наших — и юниоров, и ветеранов — они достаточно неплохо себя показывают на различных турнирах.
Поэтому... каждый год стараюсь я ставить какую-то цель, и реализовать, вот, такой проект.
М.Сушенцова
— Да... я поясню этот момент для наших радиослушателей.
До начала эфира, мы с Антоном сошлись на том, что у нас есть общая географическая точка — это небольшой городок в Подмосковье Черноголовка, где у Антона находится загородный дом, и где он много чего уже сделал. Я знала об этих проектах, но не знала, кто их автор. Теперь я с ним познакомилась. А я, как раз, родом из Черноголовки, провела там всё детство, юность, и... очень приятно, я думаю, будет услышать, встретить...
А.Кузьмин
— ... почти земляка!
М.Сушенцова
— ... да... да... встретить почти земляка, и будет приятно нашим слушателям оттуда — я знаю, что многие из этого городка слушают нас, им будет особенно приятно.
Но, о чём ещё, пользуясь случаем, я бы хотела Вас расспросить — это о музее ретро-техники. Я знаю, что одно из Ваших давних увлечений — это ретро-автомобили, военная техника...
А.Кузьмин
— Ну, вообще, автомобили... да...
М.Сушенцова
— ... вообще, автомобили, да, возьмём шире — разного плана, и военные, в том числе... Вот, расскажите, пожалуйста, ещё о таком, вот, проекте, как Музей ретро-техники.
А.Кузьмин
— Да, это — военно-технический музей в Черноголовке. Находится он в селе Ивановском — это недалеко. В общем... если очень кратко, история была следующим образом.
У меня есть сосед, Вячеслав Васильевич, и, в какой-то момент, мы были у него... это был 2000 год, наверное... дома. Он рассказывал, как он купил очень красивый мерседес. Достаёт каталог, открывает, а на первой странице — ретро-машина. И я говорю: «Слушайте... а у меня друг сейчас такую продаёт». Он говорит: «Да, ладно...» Я говорю: «Да, серьёзно — он продаёт». Он говорит: «Сколько?» — я называю ему сумму. Он говорит: «Всё... давай, мы её берём!»
В общем, мы, действительно, купили эту машину, отправили ему, и, после этого он сказал: «Слушай... а мне, вообще, в принципе, интересно пособирать ретро-автомобили».
И, в Карелии, мы начали выискивать... вообще, в таких местах!... то есть, всякие старые машины — притом, что это машины довоенного периода. Мы нашли там форды, мы нашли... вот, эти... BMW... мерседесы... нашли редкий автомобиль Вандерер — к сожалению, не уцелел, в результате реставрации — сгорел... хотя, очень редкая машина.
И старт музея начался, на самом деле, с машины ГАЗ-М1. Мы нашли эту машину, Вячеславу Васильевичу я отправил фотографии... при том, что я, честно, не понимал ценности этого автомобиля. То есть... ну, ГАЗ и ГАЗ... для меня... иностранные машины казались более интересными. Он сказал: «Нет. Хочу ГАЗ-М1», — и мы в Карелии начали его восстанавливать. Купили машину-донора... ну... потому, что задача была — сделать машину с автоматической коробкой, так как Вячеславу Васильевичу так удобней.
И... как-то... вот, этот проект реализовался, и, в этот момент, Вы знаете... самое интересное, что я понял, именно — ты начинаешь восстанавливать, ты начинаешь жить этим проектом, ты погружаешься в историю. Потому, что... как сложно было делать, формовать, вот, эти крылья красивые — длинные, изогнутые... как сложно было покрасить такую машину... как сложно было сделать все, вот, эти стыки... и это в то время, когда... простите... техника была не на столько точна... как это делали?
И, вот... скажем так... с этого проекта, Вячеслав Васильевич посмотрел на всю эту историю, и сказал: «Слушай... ну... давайте собирать ещё машины!» — и, со временем, это просто превратилось в музей.
Следующей итерацией этого музея стало — это в том, что... где реставрируют машины. То есть, качество стало не устраивать, отправляли машину на реставрацию в Европу. Качество тоже стало плохое, плюс — ряд трофейных машин не вернули. Ну, они ж трофейные... И было принято решение делать мастерскую прямо на базе музея.
Вот, таким образом, собственно говоря, это сейчас укоренилось, и мастерская сейчас загружена на несколько лет вперёд — потому, что то качество, тот сервис, который может дать эта мастерская при выполнении таких работ — это сравнимо с музейной ценностью.
М.Сушенцова
— Вы знаете, слушаю Вас, и очень приятно становится от того, что Вы стараетесь делать важные и с исторической точки зрения, и с туристической точки зрения... такие... объекты, точки притяжения, именно, в небольших местах. Ну... Петрозаводск — это, конечно, областной центр, но, тем не менее... замечательно, что что-то устраивается и благоустраивается где-то не в наших крупнейших городах, а там, где, действительно, люди в этом нуждаются, и... допустим, в небольших городках — таких, как Черноголовка — это, действительно, делает эти городки, эти маленькие точки, сёла интересными для посещения.
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— Особенно, москвичам. Потому, что доехать от Москвы — всего час-полтора, и для детишек — особенно, для мальчишек — посмотреть на такие вещи, прикоснуться к истории...
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— ... и, может быть, действительно, что-то захотеть в своей жизни делать подобное... Не в смысле, конечно, заниматься именно ретро-автомобилями... но, вот, это приобщение к красоте...
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— ... пусть даже и в виде автомобильной техники — мне кажется, это... знаете... даже, такое... эстетическое воспитание.
А.Кузьмин
— Ну... здесь очень важно ещё подметить, что музей — это же не просто экспонаты, это не просто реставрационные мастерские — это ещё инфраструктура, это различные соревнования, это различные праздники. И, с развитием каждого из таких, вот, событий, количество людей, которые посещают и знают про этот музей, становится гораздо больше. Музей — это, всего лишь, точка... как, вот, и храм... это — точка притяжения. А вокруг него можно делать очень много различных событий.
М.Сушенцова
— Я напомню, дорогие слушатели, что у микрофона — Мария Сушенцова, и сегодня у нас в гостях — Антон Кузьмин, учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений.
Антон, расскажите, пожалуйста, о том, как Вы сейчас помогаете Донбассу — я знаю, что это одно из основных направлений...
А.Кузьмин
— Давайте, не будем говорить «Донбассу», а — новым территориям, да? Правильней...
М.Сушенцова
— Новым территориям, да...
А.Кузьмин
— Ну... получилось так, что у меня есть друг, Ярослав, и, в какой-то момент... то есть, я видел, что он регулярно ездит — при том, что его поездки были связаны не... вот... с событиями, а он ещё «до» — он и открывал спортивные залы... потому, что... ну, вот, у человека была такая программа, скажем так. И, когда началась, соответственно, СВО, он начал ездить туда... и, как-то, вот, знаете... внутри — захотелось.
Я никогда не был в Украине. То есть, всё моё посещение Украины — это был, по-моему, 1996 год — я был в Евпатории. Всё.
То есть, я никогда не был в Киеве, понимаете? Для меня это... вот... как бы... ну... вообще непонятная территория, так скажем, неизвестная.
Вот. И... с Мирославом встретились, поговорили, и он говорит: «Да, ездим, действительно, помогаем. Вот, у нас есть Светлана Фёдоровна Гизай, она живёт в Луганске, депутат сейчас, и она, грубо говоря, нам скидывает списки, мы смотрим, чтобы это была адресная помощь, и — собираем, едем и раздаём это всё дело».
Вот, мы собрались в такую поездку, поехали, и первый город, соответственно, был Луганск. Вот, наша первая поездка. Конечно, меня поразило! Потому, что... ну... ты приезжаешь, и это погружение немножко в другой мир — тебе сложно его понять. Потому, что ты едешь, и там — беда, горе и надо помогать, и, вот, на этих чувствах, соответственно, ты там боишься лишнее движение сделать, лишнее слово сказать, спросить... Опять же... вот, это, вот, отношение там... братского народа... друг к другу... и так далее. То есть, ты крайне избирателен в выражениях.
Но когда мы приехали в Северодонецк и начали раздавать гуманитарную помощь, я... честно... прям, даже поменял своё первое представление о том, как это будет. Потому, что настолько люди культурно подходят по заявкам... То есть, кто-то говорит: «Вот, я сапожки заказывал... я обогреватель заказывал...» — то есть, никто не пытается это хапнуть и убежать.
Все встали в очередь, аккуратненько получили по заявкам, что они хотели. Понятно, что мы купили чего-то больше, что-то осталось. И люди говорят: «О, осталось! Можно я возьму?» — «Да, конечно».
Даже, вот, случай... подошла женщина и говорит: «Слушайте, сапожек мужских 42-го размера не осталось?» А остались — 44-го, мы говорим: «Есть 44-й, возьмите... с носочком...» — и так далее. Она говорит: «Нет-нет, может, кому-то другому...» То есть, вот, это было — очень человечно.
И когда ты, вот, первый раз съездил, второй, третий... ты общаешься с людьми... то есть, это не просто ты перевёл куда-то деньги, а это, прям, действительно, ты — лично, из рук в руки.
Мы ходили там по домам, ходили по этим подвалам... и ты видишь, вот, это всё происходящее вокруг, и ты понимаешь, что эта помощь — она очень важна. И когда сегодня люди погружаются в такие проблемы, неважно, как — поездкой, деньгами — это большой плюс, вообще, к объединению нас, как людей.
Другая поездка была... она получилась немножко больше — мы поехали сперва в Луганск, потом заехали в Донецк, и потом поехали в Мариуполь. И, вы знаете, когда мы ночью ехали с Донецка в Мариуполь — прям, буквально, под комендантский час, потому, что мы не успевали: где-то дороги не было, где-то заблудились — когда ты въезжаешь в Мариуполь, в сравнении с Луганском, это, конечно, прям — небо и земля. То есть, то, что сейчас сделали с Мариуполем, какой это красивый город, как там всё отстроили — это, конечно, впечатляет. Вот, хотелось бы, чтобы в рамках того, что сделалось там, оно бы и дальше двигалось, соответственно, по всем регионам. Потому, что мы умеем показать... собраться и показать, вот, эту, вот... как сказать... силу мысли, вложение, объединение... и, вот... ну... как «всем миром», действительно. Это, вот, понимаете... я слова выбираю... очень здорово бы это транслировать дальше!
Поэтому, вот... в рамках, вот, этой помощи, соответственно, я считаю, что — у кого есть отклик, надо продолжать помогать. Даже когда всё это закончится, надо, всё равно, помогать.
М.Сушенцова
— Да, Вы знаете, наверное, ведь, самая длинная и важная задача — длинная по времени — это выстраивание межчеловеческого взаимодействия с народами вновь присоединённых территорий.
То есть, действительно, нам всем очень будет нужно почувствовать близость друг ко другу...
А.Кузьмин
— Нам очень важно общение. И я скажу: самый большой опыт и то, что я для себя вынес, общаясь там с людьми — мы же не понимаем, как всё происходило тогда... ну... мы, многие, отстранены от этого. А это — участники тех самых событий, и того, что к ним привело, и что будет... то есть, очень важно общаться.
Вот, когда ты общаешься — там нет агрессии, там нет вины, там нет какой-то, там... каких-то обвинений, абсолютно... Там — абсолютно нормальные люди. И, когда ты смотришь, через что они прошли, в чём многие живут, как говорится... ну... волосы на голове начинают шевелиться.
И ты понимаешь, что сегодня... вот, я, когда из первой поездки уезжал, люди подходят — вот, у тебя в кармане ещё какие-то деньги есть: «Пожалуйста, возьмите... это... это...» — ты понимаешь, что тебе, в данный момент... слушайте, я, когда поехал, с собой взял аптечку: купил нурофен, там... что-то от желудка... ещё... и так далее... я даже таблетки все отдал! Вот, даже таблетки! Потому, что там они были в моменте важнее гораздо, чем они у меня.
И, вот, все, кто хочет понять, почему нужно помогать, я рекомендую просто... не надо ехать на линию соприкосновения, надо просто съездить в близлежащие районы, и вы сами всё увидите. Это, действительно, та вещь, которая заставит нас задуматься и поможет нам найти общий язык к объединению.
М.Сушенцова
— Здорово! Знаете, прям, захотелось съездить... Потому, что, действительно, мы живём, такой, в общем-то, сытой и довольной, размеренной жизнью, а когда соприкасаешься с другой жизнью, которая очень близко на грани со смертью, и, вообще, с другими нуждами, с другим чувством ценности жизни и ценности момента — это, конечно...
А.Кузьмин
— Да.
М.Сушенцова
— ... оздоравливает и отрезвляет в своей собственной жизни.
А.Кузьмин
— Так и есть.
М.Сушенцова
— Спасибо Вам за то, что поделились этим опытом!
Знаете, под финал нашей программы, мне бы хотелось Вам задать вопрос совсем не про бизнес, а, скорее, про сферу вне него в Вашей жизни — про семью. Вы уже поделились с нами, что у Вас четверо детей, Вы — многодетный отец, и я помню, что... Вы, так, коротко упомянули, что, вообще, хотелось бы пять детей — насколько я понимаю, Вы намекаете на значение слова «семья» — «семь я», да?
А.Кузьмин
— «Семь я», да...
М.Сушенцова
— То есть, семь человек — в Вашем представлении, для гармонии, нужно, как минимум, пять детей. Вот, расскажите, пожалуйста... Вы — очень занятой человек. У Вас, понятно — и Ваше дело, и множество других начинаний благотворительных... Как Вам удаётся находить, вот, этот баланс — пресловутый, может быть, но, на самом деле, очень важный для каждого из нас, особенно, если кто является многодетным родителем — всем эта проблема знакома. Вот, всё-таки, как, искренне стараясь вкладываться душою в своё дело, оставлять в этой душе ещё какие-то силы для семьи? Как Вам это удаётся? Какие у Вас есть секреты, традиции свои семейные?
А.Кузьмин
— Да, всё очень просто! На самом деле, как и в любом деле — надо искать баланс. То есть, его просто нужно искать.
Вернувшись к бизнесу... это кажется, что ты, собственно говоря, собственник бизнеса, и, в любой момент, можешь всё бросить, соответственно, и поехать... К сожалению, это не так. И, конечно, я стараюсь выбирать... у нас есть, грубо говоря, День рождения нашей семьи, когда мы всей семьёй собираемся и куда-то уезжаем... у нас есть Дни рождения — мы их тоже празднуем семьёй. Потом, опять же — Новый год, да? То есть, есть праздники, которые, в достаточно длительном промежутке, мы можем находиться все вместе.
Другой момент. Я скажу, наверное — очень многое зависит от женщины. И здесь я хочу, в первую очередь, вспомнить свою маму. Потому, что мама всегда учила, что, в любой ситуации, важен диалог. Как в бизнесе, так и в семье. В семье — в первую очередь.
И мы с супругой нашли этот баланс, постоянно находимся в диалоге. Понятно, что я закрываю вопрос зарабатывания денег, она — закрывает вопрос домашнего очага.
Но — во многом, это зависит от женщины. И, если, собственно говоря, твоя супруга воспринимает всё абсолютно правильно, и абсолютно понимает, что для тебя является важным — а, для мужчины, бизнес, и, вообще, дело — это крайне важно, и она даёт тебе возможность этим заниматься, тогда и дома всё хорошо. И, вот... здесь, опять же говорю... я тут играю маленькую роль... это всё — супруга.
Другой момент, который хотелось бы упомянуть... и призвать слушателей... не знаю, там... молодёжь: слушайте, рожайте, как можно больше детей! Потому, что... опять же... это — ваше развитие, это — ваше будущее!
Вот, когда мы пошли на второго ребёнка, мой папа говорил: «Ну, ты понимаешь? Это — второй ребёнок...» Я говорю: «Пап, ну... нас же тоже с сестрой — двое... и ничего страшного — прожили, как говорится». То есть, не надо задумываться о том, что... вот... там... «не хватит денег»... «жилищные условия»... всё будет! Вот, всё будет, действительно! Главное — не останавливаться.
А если по жизни идти легко, и к этому относиться легко... то есть... вот... поверьте — всё будет получаться!
М.Сушенцова
— Замечательно! На этих духоподъёмных словах... можно сказать, на призыве к демографическому подъёму...
А.Кузьмин
— Да, да... ( Смеются )
М.Сушенцова
— ... можно, со спокойной душой, заканчивать наш эфир.
Я напомню, что сегодня с вами была Мария Сушенцова, а у нас в гостях был Антон Кузьмин — учредитель и генеральный директор компании БС ГРУП, российский поставщик светодиодных решений, и мы беседовали в рамках цикла «Вера и Дело», в котором мы разговариваем с предпринимателями о христианских смыслах экономики.
Спасибо Вам большое, Антон, за этот разговор...
А.Кузьмин
— Спасибо!
М.Сушенцова
— ... за то, что поделились и рабочим, и личным, и какими-то Вашими общими мыслями, направлениями деятельности, которых у Вас много.
Спасибо большое и нашим слушателям за внимание! До встречи через неделю!
А.Кузьмин
— Спасибо... спасибо!
М.Сушенцова
— До свидания!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
