«Возрождение храма в Козлово». Прот. Дмитрий Лихачев, Мария Жданова

У нас в гостях были настоятель храма Введения Пресвятой Богородицы в селе Козлово Спировского района Тверской области протоиерей Дмитрий Лихачёв и художник-иконописец, руководитель и преподаватель Трифоновской иконописной школы Мария Жданова.

Мы говорили о возрождении храма Введения Пресвятой Богородицы в Козлово, о проектах и программах развития Введенского прихода, о фестивале «Наследие». Также разговор шел о Трифоновской иконописной школе при храме святого Трифона в Москве: как пришла идея создать школу, в чем ее особенность и каким образом она оказывает помощь храму в Козлово и другим храмам и церквям в разных областях.

---

А. Пичугин 

– Здравствуйте, дорогие слушатели. «Светлый вечер» на светлом радио. Рад вас приветствовать в нашей студии. Меня зовут Алексей Пичугин, и с удовольствием представляю гостей. Сегодня здесь вместе с нами и с вами в этой студии протоиерей Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского прихода села Ко́злово, Спировского района, Тверской области. Добрый вечер. 

Протоиерей Дмитрий 

– Добрый вечер. 

А. Пичугин 

– Мария Жданова, руководитель Трифоновской иконописной школы. Здравствуйте. 

М. Жданова 

– Здравствуйте. 

А. Пичугин 

– И у меня первый вопрос. Я сразу обозначу наши слушателям, что мы сегодня говорим про возрождение храма. Я люблю, когда у нас такие темы на радио, потому что ну вот как-то мы не так часто говорим здесь про возрождение памятников, про возрождение святынь. Мне кажется, что в наше время это очень важно. Потому что по-всякому происходит в разных частях России, есть хорошие примеры, есть, может быть, не очень хорошие примеры, к сожалению, об этом надо прямо говорить. Вот мы сегодня будем говорить про очень хороший пример, возрождение прихода в Тверской области. Напомню еще раз, что село Ко́злово – мы еще поговорим, почему оно Ко́злово, а не Козло́во, – в Спировском районе Тверской области. Тверская область огромная, у меня порой создается впечатление, что в какую сторону от Москвы ни поехать, будет Тверская область. Ну и обо всем, наверное, по порядку сейчас пойдем. Так почему же мы говорим село Ко́злово, а не Козло́во? 

Протоиерей Дмитрий 

– Ко́злово – потому что в карельском варианте всегда ударение на первый слог падает. А наша местность заселена карелами, начиная с начала XVII века, потому что по Столбовскому миру часть Карельского перешейка отошла шведам, то есть те люди, которые населяли эту часть Карельского перешейка, которая отошла шведам, стали подвергаться гонениям, насильно обращаться в протестантизм. И, соответственно, они, конечно, стали бежать со своих земель и, после долгих скитаний, стали оседать как раз вот на этой территории, и которую сейчас, в принципе, уже так географически можно назвать Тверской Карелией. Она объединяет в себе несколько районов – это Спировский район, Рамешковский, Максатихинский и Лихославльский – ну это вот такие самые крупные. 

А. Пичугин 

– Ну я бы не сказал, что это компактное место расселения, потому что...  

Протоиерей Дмитрий 

– Ну там просто такая чересполосица получается, это не то что вот они прямо заселяют территорию всего района, там просто русские деревни перемежевываются с карельскими. 

А. Пичугин 

– Вот я смотрю, я сейчас открыл карту в интернете: Заречная улица, Карельская улица. 

Протоиерей Дмитрий 

– Карельская улица, да. 

А. Пичугин 

– Я в свое время когда-то, достаточно давно, читал книжку Петра Алешковского, довольно известного нашего писателя, который к тому же еще относительно недавно был нашим коллегой, и у него были программы на радио «Вера». У него очень хорошая книга есть про переселение женщины, ее семьи, из Средней Азии в среднюю полосу России, еще тогда, по-моему, это Советский Союз. Вот такой переломный момент, они переселяются в такую относительно безвременную эпоху, это самое начало 90-х, и как раз в Тверскую область. Я так понимаю, просто у самого Петра Алешковского деревня в Тверской области, и он там пишет про деревни и села, которые компактно так вот населены переселенцами из Эстонии. Может быть, это как раз какое-то такое вот с карелами и связано, то есть они вот не из Карелии, а из Эстонии у него в книге переехали, это не ваши. Хотя, может быть, это...  

Протоиерей Дмитрий 

– Такого центра компактного проживания эстонцев я не знаю. 

А. Пичугин 

– Ну может быть, как раз там и шла изначально речь про ваши места и карелов, а у него литературно так было обработано. 

Протоиерей Дмитрий 

– Может быть, да. 

А. Пичугин 

– Чтобы наши слушатели лучше себе представляли, где находится Введенский приход и что такое село Козлово и Спировский район, если вы там ну немного хотя бы представляете карту Тверской области, то это чуть северо-восточней Твери, Торжка, между Торжком и Рыбинским водохранилищем, в сторону Бежецка. Вот посредине где-то между Торжком и Бежецком как раз находится село Козлово. Верно все, да? 

Протоиерей Дмитрий 

– Ну, наверное, ближе все-таки, если ориентироваться, это, наверное, ближе будут города Вышний Волочек и Торжок, все-таки туда севернее. На север, выше чуть-чуть.  

А. Пичугин 

– Расскажите, пожалуйста, как в вашей жизни возник Введенский приход. 

Протоиерей Дмитрий 

– Какой-то у меня был такой период в жизни, когда мне жутко захотелось уехать в деревню. 

А. Пичугин 

– Откуда? 

Протоиерей Дмитрий 

– Из Москвы. И как-то все время не складывалось. И Владыка, который на тот момент был моим духовником, владыка Алексий (Фролов), он говорил все: ну подожди, подожди, а потом сам как-то подозвал и говорит, что слушай, ну есть вот такой вариант, поехать в деревню Дураково, где расположен центр анонимных алкоголиков, там построен храм и там нужен священник. И с радостью согласился. Но Владыка, он никогда так быстро решение не принимал. Он говорит: давай так все-таки нажмем на паузу, помолимся. И в конце лета он меня вызывает, говорит: ну что, к сожалению, там ничего не получается. Я говорю: слушайте, Владыка, а мы уже чемодан собрали и как-то уже так решили уже уезжать. Он говорит: ну все, если хочешь уезжать, давай, куда хочешь... 

А. Пичугин 

– А та история где была? 

Протоиерей Дмитрий 

– А та – это Калужская область, да. И в общем, получилось так, что была выбрана Тверская область методом тыка, и дальше я уже просто поступил в распоряжение правящего архиерея уже Тверской епархии, и он меня уже направил вместо Дуракова в Козлово.  

А. Пичугин 

– А вы были священником? 

Протоиерей Дмитрий 

– Я был диаконом. 

А. Пичугин 

– А, понятно. Ну и соответственно у нас же обычно диаконы не служат в таких... 

Протоиерей Дмитрий 

– Нет, да, меня просто сразу рукоположили в священники. 

А. Пичугин 

– И когда, еще раз, это было? 

Протоиерей Дмитрий 

– Это было конец 2003 года. 

А. Пичугин 

– То есть вы уже в Козлово больше 15 лет. 

Протоиерей Дмитрий 

– Да, больше 15 лет. 

А. Пичугин 

– И вы приехали, что вы увидели? 

Протоиерей Дмитрий 

– Я увидел необычайную красоту, прекрасных людей, и я увидел такое искреннее отношение к вере. Эмоции были только первые очень положительные. Увидел местное духовенство, с которым вот на протяжении 15 лет у нас не возникало никаких проблем, все с такой братской любовью и взаимопониманием. Скорее проблемы я сам потом себе создал, конечно. Потому что ну в силу как бы характера, в силу каких-то таких, видимо, личностных проблем. Ну если бы как бы особо такой ретивости не предпринимал, было бы все хорошо. Но первые года, конечно, вот опять же таки, наверное, где-то, может, по гордости, особенно когда москвичи приезжают, они же самые умные, они же знают, что делать... 

А. Пичугин 

– Ну а потом местные... 

Протоиерей Дмитрий 

– Да, местные как-то приводят их в норму. 

А. Пичугин 

– В чувство. 

А. Пичугин 

– В чувство, да. И дальше начинается нормальная такая, в общем, очень продуктивная, интересная и веселая жизнь. 

А. Пичугин 

– Я просто помню, что те годы, 2003–2004, когда в моей жизни так случилось, это как раз те годы были, когда я стал достаточно много ездить по нашей среднерусской глубинке, там благодаря одной из своих работ. И это были Владимирская, Ивановская область, но я более чем уверен, что от Тверской на тот момент не сильно отличалось. Когда приезжаешь, практически в каждом селе есть огромная руина, и я Тверскую область так немного себе тоже представляю, какие-то ее районы, что в Тверской области это практически такой собор хороший, по меркам Московской области стоит посреди села, а иногда посреди поля, что во Владимирской, что в Рязанской, что в Ивановской – все вот так было едино. И начиналось время, когда на эти руины приезжали люди с совершенно разным настроем. У кого-то это было такой настрой романтический, кто-то достаточно быстро оттуда уезжал, кто-то оставался на многие годы, а кто-то в общем, и до сих пор там и свои приходы восстановили. Но все-таки это было время, когда, мне кажется, и с реставрацией, и с отношением, и со всем было достаточно тяжело и тяжелее, чем сейчас. То есть мы как-то на то время смотрим уже как на достаточно давнее. Я не говорю о том, что мы смотрим на время начала 90-х годов, когда первое поколение священников приезжали на руины собирать камни, и это было совсем, наверное, в диковинку нам сейчас. Но и 2003–2004 год – это тоже, в общем-то, все очень сложно было. И вот вы приехали, и я смотрю сейчас на сайт, на сайте, надо сразу сказать: храмвкозлово.рф – в одно слово. И здесь фотографии того, как выглядел храм, как он выглядел в советское время, как он выглядит сейчас. Это действительно огромный, очень большой храм. И вы приезжаете, и у вас перед глазами руина, руки не опускались? 

Протоиерей Дмитрий 

– Нет. Просто такое первое впечатление было, что мы наконец вырвались на свободу. И в общем-то, нет, вы знаете, было очень наоборот так духоподъемно. Но безусловно, поддержка семьи сказалась. Потому что если бы не поддержка матушки и детей, которым, ну детям было тоже интересно. Конечно, в основном супруга, да, если бы не было ее поддержки, я думаю, что мы бы там долго не продержались. Но она такое проявила и смирение, я тоже понимаю, что не совсем было там легко, но она как-то все время, такой фундамент нашей жизни в деревне она все-таки выстроила – хозяйство, дом, все это обустраивалось потихонечку, атмосфера была такая очень теплая дома. Поэтому нет, руки не опускались. Тем более как-то очень, дело в том, что я приехал не на пустое место, и какая-то общинка там уже была, благодаря усилиям... 

А. Пичугин 

– А у вас был предшественник. 

Протоиерей Дмитрий 

– Ну там прямо священника не было, но поскольку вот карелы, надо отдать им должное, они, конечно, свою веру, так они к ней очень ревностно относились. И, собственно, они вот добивались туда священника, и Владыка все время им отказывал, говорит: у вас там народу-то никого не осталось, зачем вам там священник нужен? Поэтому, когда я приехал туда, силами батюшек вот Спировского района, которые приезжали туда, окормляли все-таки, раз в неделю служили службы, молебны. И, конечно, я приехал не на пустое место, потому что уже семена там были посеяны, и собирать приход не приходилось, он уже был.  

А. Пичугин 

– А в советское время что было в храме?  

Протоиерей Дмитрий 

– Ну как обычно – сначала клуб, зернохранилище.  

А. Пичугин 

– О, это прямо традиционно, классика: клуб, зернохранилище. Мария, а как вы связаны с приходом? 

М. Жданова 

– Вы знаете, нас удивительным образом связала ученица. Вот я преподаватель Трифоновской иконописной школы, и у нас у меня стала учиться Катерина, которая вот знала батюшку и помогала ему. И она как-то вот нас так познакомила. Несколько лет уже мы, у нас такой существует дипломный проект, что мы пишем для монастырей или для храмов, которые не могут сами себе позволить в иконостас написать иконы. Ну мы не все пишем, потому что все-таки это еще ученики, ну то есть только заканчивающие, то есть для них какие-то большие еще иконостасные работы, наверное, сложновато им, ну вот мы пишем местный ряд. И как-то мы так счастливо познакомились, и вот наши в этому году выпускники пишут иконы для храма вот в село Козлово, собираемся туда все дружно поехать.  

А. Пичугин 

– А вы еще не были? 

М. Жданова 

– Нет, мы не были, мы все тоже смотрели вот так вот в интернете. Но вот сейчас как раз, в октябре, намечаем туда выезд массовый. Ну просто хотелось как-то всех собрать. Все-таки нас 12 человек, и многие хотят и семьями поехать, посмотреть. Ну для учащихся это, конечно, очень такое событие, в общем, в их жизни. Потому что они первые, ну они писали до этого иконы как бы это были для себя, а тут они первый раз пишут для храма, что их иконы будут сразу, можно сказать, первый практически труд будет в иконостасе уже.  

А. Пичугин 

– И это сразу дополнительная ответственность. 

М. Жданова 

– Да, да. 

А. Пичугин 

– А расскажите про школу. Что такое Трифоновская иконописная школа и почему она Трифоновская?  

М. Жданова 

– А мы находимся в Москве при храме мученика Трифона... 

А. Пичугин 

– В Напрудном. 

М. Жданова 

– В Напрудном, да. 

А. Пичугин 

– Знаменитый, тоже про этот храм можно отдельно очень долго говорить, потому это один, насколько я понимаю, из немногих памятников конца XV века сохранившихся. 

М. Жданова 

– Да, 1492 год. И белокаменный храм, то есть он ровесник, его вот два храма в Кремле, храм в Андрониковском монастыре и вот он – четыре белокаменных храма. 

А. Пичугин 

– А больше ничего не сохранилось? Были еще белокаменные храмы в Москве, там подклет Благовещенского собора в Кремле, но а вот больше, пожалуй, ничего. В Московской области есть несколько храмов, которые там датируются частично или полностью XIV веком. Но это тоже все предмет споров реставраторов.  

М. Жданова 

– Да. Вот мы, так получилось, что десять лет мы при храме существуем, у нас как раз в этом году десятилетие. Мы, получается, в 2009 году начали там свою работу. Благословил нас настоятель, у нас храм приписной к храму Знамения.  

А. Пичугин 

– Я напомню, что в гостях у нас сегодня протоиерей Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского прихода села Козлово, Спировского района, Тверской области. Мария Жданова, руководитель Трифоновской иконописной школы. Мы перед программой с вами говорили, что приход Введенский, но служите вы, я так понимаю, не совсем в Введенском храме. 

Протоиерей Дмитрий 

– Да, получилось так, что со временем, достаточно быстро, к нашему приходу подтянулась такая большая волонтерская команда из различных там учебных заведений Москвы. И первым их таким серьезным делом было это утепление той избушки, в которой мы первоначально служили. И в это же лето у нас возникла идея построить храм в честь нашего местночтимого святого, священномученика Алексея Сибирского. И буквально на следующие годы, в 2006 году мы заложили этот храм, и в течение пяти лет силами студентов, волонтеров мы этот храм построили. То есть это буквально студенты строили, которым было в то время по 15–16 лет. Сейчас они уже приезжают семьями туда, подводят своих детей. Смотри, говорят, вот это бревно я положил. То есть уже интересные такие истории, то есть они уже с супругами приезжают, некоторые во время своей работы в Козлово находили свою вторую половинку, мы их венчали. То есть такая большая интересная история. И потом все это сложилось в такое достаточно масштабное мероприятие, социокультурный проект «Наследие», мы стали заниматься... 

А. Пичугин 

– Фестиваль даже проходит. 

Протоиерей Дмитрий 

– Да, у нас проходит уже 15-й год фестиваль социокультурных проектов «Наследие», который уже поддерживается и Всесоюзной организацией охраны памятников, и Министерством культуры Российской Федерации, там гранты мы какие-то получаем. И все это происходит на базе вот двух московских колледжей – это Колледж архитектуры дизайна и реинжиниринга № 26 и второй колледж, это Колледж предпринимательства № 11 – это такая основная база, хотя к этим учащимся подключаются гости из Петербурга, и из других различных мест, и даже из зарубежья приезжают иногда. 

А. Пичугин 

– Но вот избушка, про которую вы говорите, я так понимаю, что она то ли выросла, то ли она изначально не совсем избушка, это такой, в общем, храм.  

Протоиерей Дмитрий 

– Да, нет, это был просто небольшой дом шесть на шесть, и в нем же мы служили. А сейчас там музей священномученика Алексия.  

А. Пичугин 

– И там же это не тот дом, где он жил? 

Протоиерей Дмитрий 

– Нет. Вот тот дом, где он жил последние полтора года после того, как их раскулачили, этот дом буквально этим летом нам передали. Но там предстоят огромные реставрационные работы, в этом году мы начали их уже выполнять. И на будущий год, с Божией помощью, музей мы перенесем туда. 

А. Пичугин 

– А кто он такой? Потому что, я так понимаю, что он Сибирский – соответственно, он какое-то время... 

Протоиерей Дмитрий 

– Нет, это фамилия его – Сибирский.  

А. Пичугин 

– А, фамилия. А родился он в Козлово. 

Протоиерей Дмитрий 

– Родился он в Козлово. Его отец был тоже священником Введенского храма. Родился в он в 1870 году, как раз на день памяти Алексея человека Божия. И дальше он проходил свое служение в храме, преподавал в Сназинской школе, сначала закон Божий. После революции, кстати, интересно, что он остался все-таки там преподавателем, но уже гуманитарных дисциплин, сохранились аттестаты за его подписью. В 28-м году он был подвергнут первой ссылке – город Надеждинск, это Екатеринбургская область. А в 37-м году он был схвачен и расстрелян, 13 ноября его память мы празднуем 

А. Пичугин 

– Он местночтимый, то есть... 

Протоиерей Дмитрий 

– Нет, он канонизирован вместе с сонмом новомучеников в 2000 году.  

А. Пичугин 

– И вернемся к истории ранней, когда вы туда приехали. Опять же по поему наблюдению, на моих глазах исчезли порядка там ну нескольких просто сел, которые в начале двухтысячных годов приезжаешь – дома стоят, люди живут, какая-то жизнь там, может, уже не такая радужная, но все-таки что-то происходило. И к какому-то там 2015 году практически следов уже этих сел не оставалось. И это, к сожалению, такая печальная картина для Центральной России достаточно распространена. А вы приехали в 2003 году в Козлово, а много там народу? 

Протоиерей Дмитрий 

– Было много народу, к сожалению, сейчас тоже практически население уполовинилось. И действительно, несколько деревень уже исчезли с карты, с географической карты. 

А. Пичугин 

– Это приход, то есть приход, в него входят несколько деревень 

Протоиерей Дмитрий 

– Да-да, конечно. То есть это большая достаточно территория, где-то 30 километров в одну сторону, 30 километров в другую, и в принципе их приходится... 

А. Пичугин 

– Дороги есть? 

Протоиерей Дмитрий 

– Дороги, ну условно, конечно. Вот мы сейчас, конечно, очень переживаем за судьбу нашей дороги, которая нас связывает с Большой землей, то есть собственно с районным центром, потому что она тоже находится не в очень хорошем состоянии, а людей, которые приезжают в Козлово, там же помимо фестиваля «Наследие» проходит и фестиваль карельской культуры, проходят Свято-Алексеевские чтения, то есть очень большое количество людей приезжает со стороны. И нам бы, конечно, хотелось, чтобы дороги были в лучшем состоянии. Ну хотелось бы, чтобы хотя бы до нас можно было добраться. Потому что может наступить такой момент, что мы там все делаем, делаем, а добраться до нас будет просто невозможно. 

А. Пичугин 

– А карелов много проживает? 

Протоиерей Дмитрий 

– Карелов много, но в принципе вот деревня Козлово, она полностью карельская. Я приехал туда в 2003 году, и были деревни, в которых бабушки не говорили на русском языке.  

А. Пичугин 

– Удивительно. 

Протоиерей Дмитрий 

– Они исповедовались на карельском языке. 

А. Пичугин 

– А как вы? 

Протоиерей Дмитрий 

– А я – я же только свидетель есмь, да свидетельствую пред Ним все, что скажете мне. Вот только так, больше никак.  

А. Пичугин 

– Ну и, конечно, сложно себе представить, чтобы мог быть в Тверской области священник, которые бы говорил на карельском языке. 

Протоиерей Дмитрий 

– Вы знаете, вообще батюшка один был, который знал карельский язык. Но мы сейчас тоже его активно изучаем. Мы открыли при нашем приходе культурно-просветительский центр тверских карел, занимаемся возрождением ремесел: у нас открылась большая ткацкая мастерская при школе, детишки все и матушка там занимается ткачеством с ними, мы играем на кантеле – это такие карельские гусельки с ними. И занимаемся карельским языком. Так что... 

А. Пичугин 

– А для людей тогда, 15 лет назад было важно, чтобы появился храм? 

Протоиерей Дмитрий 

– Важно, да, для них это. Собственно, для них это было скорее, то есть у меня было такое ощущение, что им нужен был даже больше восстановленный храм, нежели чем священник.  

А. Пичугин 

– Как факт, что здесь храм есть. 

Протоиерей Дмитрий 

– Да. 

А. Пичугин 

– Тоже такое определенное наследие. Потому что мы же знаем достаточно много северных сел, Карелия и карелы, их тоже можно отнести вот к северным народам, но это скорее такое знание об Архангельской области, нынешней Архангельской области, где далеко не в каждом селе был храм, да, где-то были часовни например. И для них очень важно, чтобы была часовня, чтобы было место освящено, а дальше вот приезжает священник или он редко приезжает, это уже дело такое вторичное.  

Протоиерей Дмитрий 

– Правы абсолютно, да, то есть это была, наверное, вот такая история. 

А. Пичугин 

– А вот то, что в селе проживало так много карел, людей, когда-то переехавших, пускай там 200–300 лет назад, это как-то отличало Козлово от других сел, где автохтонное население традиционно русское? 

Протоиерей Дмитрий 

– Ну отличие есть, безусловно. Потому что у карел ну такие сильные очень языческие корни, и с этим всегда приходится даже уже не бороться, с этим надо... 

А. Пичугин 

– Просто жить. 

Протоиерей Дмитрий 

– С этим надо как-то жить, да. Несмотря на то что все они православные, и я считаю, что у нас достаточно большой дружный приход, но, к сожалению, вот какая-то зависимость от каких-то вот таких древних представлений о религии все-таки существует. Но, с другой стороны, надо отметить, что они более ревностно относятся к службе, к храму, к богослужениям. Они более ревностно относятся вообще к благолепию храма, то есть они большое участие принимают в жизни прихода. То есть ну приходишь все время, я никого ничего не прошу делать, получатся так, что приходишь – дрова наколоты, трава скошена. То есть это вот люди просто делают сами, то есть как такую инициативу проявляют, это большое подспорье. И в этом смысле у нас очень хорошие отношения с администрацией сельского поселения и со школой. В школе спокойно нам дают преподавать закон Божий, что, в общем, это очень большая редкость. В любых мероприятиях там священник принимает участие, и они в наших принимают участие. То есть у нас тут в этом большой плюс вот такого, знаете, замкнутого пространства. У нас выстроен очень хороший такой свой мир, и в этом смысле там священнику, ну я бы сказал, даже намного легче. 

А. Пичугин 

– А если так вот честно, что вас поразило, когда вы приехали? У вас был какой-то опыт тогда жизни вне большого города?  

Протоиерей Дмитрий 

– Ну в принципе у нас опыт семейной жизни был только вне большого города. Потому что мы работали в православной школе, и там с матушкой познакомилась, потом мы всего полтора года пожили в Москве, а дальше мы уехали в деревню. То есть вот как бы семейный опыт и семья наша создавалась вне города. Поэтому у нас вот прямо каких-то таких вещей, которые у нас были прямо завязаны на город, такого не было. Такую, знаете, пуповину там болезненно не приходилось перерезать. 

А. Пичугин 

– То есть шока такого вдруг... 

Протоиерей Дмитрий 

– Нет, не было шока.  

А. Пичугин 

– А почему вы решили в какой-то момент проводить фестиваль, устраивать мероприятие, звать волонтеров? Вот у вас, к вам скоро иконописная школа приедет. Как вообще вот это все... 

Протоиерей Дмитрий 

– Ну это не моя была даже больше инициатива, это просто подтянулись вот знакомые из Москвы, которые решили для своих студентов устроить там такие выездные площадки и сессии. И потихонечку это оформлялось в различные проекты по строительству храма, по восстановлению часовен, по проведению Свято-Алексеевских образовательных чтений. И по поводу, вот сейчас у нас большая такая тема, мы работаем с хосписом нашим, и туда тоже приезжают. 

А. Пичугин 

– А хоспис где? 

Протоиерей Дмитрий 

– Тоже в Козлово, в нашей деревне. 

А. Пичугин 

– А, прямо... 

Протоиерей Дмитрий 

– Да, чудесным образом. Просто когда, ну я не знаю, как это работает, просто был указ сверху открыть в Тверской области хоспис, и почему-то он оказался именно в Козлово. Вот это такая большая загадка. И когда к нам вот сейчас приезжала Анна Константиновна Федермессер туда... 

А. Пичугин 

– Нюта Федермессер. 

Протоиерей Дмитрий 

– Да, и она удивлялась, говорит: почему вы здесь, как? И никто толком на этот вопрос ответить не мог. Ну просто, видимо, как-то это, не понимаем, как эта схема в государстве работает. Но в любом случае он был открыт. И мы сейчас очень активно занимаемся волонтерством, помогаем этому хоспису. Подключился туда и сейчас большую помощь оказывает Солнцевский храм, где настоятель отец Александр Волков... 

А. Пичугин 

– А, да, конечно, знаю. 

Протоиерей Дмитрий 

– Совсем недавно он туда приезжал с большой группой волонтеров, очень хорошо... 

А. Пичугин 

– К вам в Козлово? 

Протоиерей Дмитрий 

– Да, в Козлово, большую очень работу проделал. И вообще у нас такая идея, что мы этим занимаемся, и сейчас у нас как-то оформился в такой большой проект, Козлово как большой такой волонтерский центр. Потому что мы уже готовы делиться опытом. У нас есть опыт и восстановления часовен, и опыт по проведению различных мероприятий, в том числе и которые собирают большое количество людей. Опыт сохранения там культуры, быта, языка тверских карел. 

А. Пичугин 

– А у вас Тверская епархия? 

Протоиерей Дмитрий 

– У нас Бежецкая. 

А. Пичугин 

– А, Бежецкая епархия, Тверская митрополия. 

Протоиерей Дмитрий 

– Да. И поэтому потихонечку вот, конечно, и сейчас пришло понимание, что по большому счету вот эти земли Нечерноземья, вот эта наша глубинка, она скорее всего и может удерживаться в едином пространстве со страной только благодаря волонтерам.  

А. Пичугин 

– Наверное, вы правы. Сейчас мы об этом поговорим, кстати говоря, и про иконописную школу подробнее. Я только напомню, во-первых, надо напомнить, что у храма в Ко́злово – карельское слово, не Козло́во, в Ко́злово, о котором мы сегодня говорим, это храм Введения Пресвятой Богородицы, – есть сайт: храмвкозлово.рф. Вы уже понимаете, что там волонтерский центр, что там есть храм, который возрождается. Я смотрю картинки – красивый большой пятиглавый храм с колокольней. В наше время пятиглавия уже нет. Или оно восстанавливается? 

Протоиерей Дмитрий 

– Ну мы просто, у нас была задача спасти храм от разрушения. Поэтому в какой-то момент приняли решение вот эти пять глав, четыре главки убрать, ну они не подлежали восстановлению, и просто сейчас произвести такие серьезные консервационные работы для того, чтобы спасти хотя бы храм от полного разрушения. 

А. Пичугин 

– Ну с тем, чтобы когда-нибудь, когда будет возможность... 

Протоиерей Дмитрий 

– Да, когда-нибудь, когда будет возможность, потому что все это ну достаточно такое дорогостоящее мероприятие. 

А. Пичугин 

– Здесь фестиваль «Наследие», возрождающие храмы, волонтерский кампус, социокультурный проект «Наследие». Конечно же, есть возможность помочь храму, тут на сайте храмвкозловот.рф есть раздел «Пожертвовать на храм», здесь есть разные варианты – это и ЯндексДеньги, и банковская карта, и мобильные переводы. Если зайдете на сайт, увидите в плашке «Пожертвовать на храм», тут вот все есть. Я напомню, что в гостях у нас протоиерей Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского прихода села Козлово, Спировского района, Тверской области, Бежецкой епархии. Мария Жданова, руководитель Трифоновской иконописной школы. Я Алексей Пичугин. Через минуту мы в эту студию вернемся.  

А. Пичугин 

– Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что в гостях у нас сегодня протоиерей Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского прихода села Козлово, Спировского района, Тверской области. Мария Жданова, руководитель Трифоновской иконописной школы. И про иконописную школу надо, конечно же, еще поговорить подробней. У вас Мария Жданова со студентами сейчас делают иконы для иконостаса храма в Козлово – это такой тоже достаточно благотворительный проект. А кому вы уже помогли вот таким образом? 

М. Жданова 

– Ну у нас уже этот проект мы не первый год осуществляем, у нас был Успенский Горицкий монастырь в Переславле Залесском.  

А. Пичугин 

– Знакомые места. 

М. Жданова 

– Знакомые, да. И там мы даже написали не только праздничный ряд, но еще написали несколько икон крупных таких, ростовых в местный ряд, силами учеников. То есть это в благотворительном режиме для храма. Потом у нас был тоже Свято-Успенский Шаровкин женский монастырь – это недалеко от Оптиной пустыни так вот они территориально, и тоже огромная совершенно территория. И вот я там в первый раз увидела, то есть они там, бедные матушки, как-то восстанавливаются, их там очень немного, буквально, ну может быть, десять человек, вот они там просто какой-то кусочек себе, придел один храма сделали, чтобы можно было в нем служить, и мы туда написали. При этом они так очень ревностно подошли, какой-то сделали такой резной, очень красивый иконостас и скопировали врата Царские, раньше они, видимо, у них такие же были. Не знаю, как ни это нашли там по каким-то источникам, в общем, они скопировали древнюю очень красивую резьбу Царских врат, и мы туда написали, еще вот тоже на Царские врата, евангелистов, Тайную вечерю и вот праздничный ряд. Потом у нас был храм Тихвинской иконы Божией Матери в селе Большое Жоково – как-то уже от монастырей мы перешли к храмам, сначала у нас были монастыри. И вот в том году у нас был святых Царственных Страстотерпцев в Ясенево, то есть вот единственный храм в Москве, но так получилось, что они тоже не могли себе, то есть тоже очень храм не богатый. Мы, конечно, в основном писали для храмов отдаленных, ну по причине, что московские все-таки храмы, как правило, себе все-таки могут что-то такое заказать, иконы, оплатить их. Ну а тут так вот получилось, что тоже приход такой, в общем, небольшой, и возможностей своих не было. Ну очень так хорошо, понравилась всем вроде наша работа, слава Богу. 

А. Пичугин 

– А кто к вам приходит, и каков критерий отбора учеников? 

М. Жданова 

– Ну вы знаете, мы вообще никого не отбираем, в смысле не... 

А. Пичугин 

– Не прогоняете. 

М. Жданова 

– Не прогоняем, да. Потому что у нас сначала я пыталась, когда мы десять лет назад открылись, у нас были типа вступительных таких экзаменов. То есть человек должен был нарисовать копию, как может, акварелью там, ну чем-то, естественно, что не в иконописной технике, но на бумаге, ну хотя бы что-то выявить, какие-то навыки не навыки, ну способности пытались мы какие-то, ну типа экзамена такого проводили. Ну и оказалось, что, в общем, это довольно неинформативно. Потому что человек может иметь какие-то, может быть, ну у нас вообще приходит часть людей с высшим художественным образованием, да. 

А. Пичугин 

– А есть же люди, когда часто бывает, когда приходят: хочу-хочу, прямо очень хочу, но, к сожалению, навыков и талантов в плане художеств вообще никаких нет – вот как бы я бы к вам пришел... 

М. Жданова 

– А вот это надо посмотреть, есть ли они у вас. 

А. Пичугин 

– Нет, у меня точно нет абсолютно. Стопроцентно. 

М. Жданова 

– Точно нет, вы пробовали? 

А. Пичугин 

– Пробовал что-то рисовать и нет, никак. 

М. Жданова 

– Потому что мне очень понравилось вот декана факультета церковных художеств отца Александра Салтыкова вот как-то высказывание на конференции иконописной, что он сказал, что вот умение рисовать или стремление человека рисовать и музыка, это некие базовые интуиции, которые Господь в человека вложил. То есть фактически они есть в каждом... 

А. Пичугин 

– Это хорошо ему об этом говорить, видимо, у него есть. 

М. Жданова 

– Да. И по моему опыту тоже. То есть вот абсолютно человеку, у которого ничего не получается, это, может быть, из десяти человек два человека, да. 

А. Пичугин 

– Ну я вот точно эти. 

М. Жданова 

– Но опять же это надо пробовать. Поэтому я не стала никак отбраковывать заранее, потому что бывает настолько у человека рвение и мотивация такая сильная. То есть у меня были ученики, когда мы действительно смотрели вот со вторым моим педагогом с печалью на работы и думали: ну вот здесь вот точно ничего не получится, ну ни линию человек не может провести, ни одной там линии прямой. Но настолько вот женщина хотела, что она там поменяла место работы, чтобы выделять именно время занятия, делать домашние задания. То есть усилия, конечно, у человека, которые не подготовлен, усилий больше. Но вот я вот несколько раз видела такое, что человек именно его рвение, его желание, оно побеждало вот это вот, переламывало эту ситуацию. А поначалу казалось, что ну вот здесь вот точно ничего не получится. А в результате человек очень достойно выпустился, достойно написал уже вот иконы последние и дипломную икону. И вообще никогда не скажешь, я всегда ее работы показываю, говорю: вот смотрите, человек, который вначале не подавал вообще никаких надежд. Мы, конечно, ее не расстраивали, так сказать, но сами про себя слезу роняли, глядя на работы. Поэтому сейчас я не стала как-то ну, так сказать, на себя брать такую ответственность кого-то отбраковывать. Тем более что там делать этот рисунок, эту копию, человек может волноваться, прийти, да, там и у него может ничего не получиться. Может быть, там действительно в детстве он рисовал в художественной школе, больше никогда нигде не рисовал. Другой всю жизнь там учился, закончил, у нас есть архитектурный закончившие люди Строгановский, Суриковское там, другие вузы, а у них что-то получится. Но это не гарантирует конечный результат. То есть человек может начинать с каких-то высоких стартовых позиций рисовательных, да, а при этом в иконе у него почему-то, и даже писать прекрасно живопись параллельно там. Вот у меня были такие истории там, великолепный иллюстратор, который в акварели работает, Суриковский закончил, там живописец, маслом пишущий, замечательные работы. А в иконе ну просто очень тяжело, совершенно как-то вот не перестраивается. 

А. Пичугин 

– Ну, наверное, наоборот, тоже бывает, да.  

М. Жданова 

– Да, бывает и наоборот. У меня среди архитекторов это очень хорошее такое, то есть, как правило, люди с архитектурным образованием, у них нет навыков живописных таких, которые пришлось бы переучиться, потому что если ты привык маслом, тебе вот темперные техники бывает чисто трудно перейти с одной техники на другую. А вот у архитекторов, у них такая замечательная, что у них есть чувство формы, так сказать, вкус, да, развитый и рисунок, как правило, а живописных навыков как бы нету и они их могут спокойно приобретать, так сказать, в чистом пространстве. Ну в общем, совершенно разные бывают истории, конечно, совершенно непохожие. Потому что это все взрослые люди приходят. У нас бывают иногда дети детки такие, лет 14–15. 

А. Пичугин 

– А вообще с какого возраста вы берете? 

М. Жданова 

– Мы берем вот с 14–15 мы и берем, да, получается так.  

А. Пичугин 

– Но ведь это абсолютно разные люди – те, кто приходят в 14–15 лет, это школьники, они еще не до конца сформировались, они со своими представлениями об искусстве, о жизни, о мире, и люди, которым уже там за 30, за 40 лет... 

М. Жданова 

– Да, и за 50. 

А. Пичугин 

– За 50, состоявшиеся, которые много чего перепробовали в жизни, в творчестве, что-то попытались делать, что-то получилось, что-то не получилось, вот они пришли к иконописи. Или и́конописи, как вы говорите? 

М. Жданова 

– Ну и́конопись, да, наверное, все-таки. Но это все время... 

А. Пичугин 

– Вечный спор. 

М. Жданова 

– Да, вечный спор. 

Протоиерей Дмитрий 

– Как Ко́злово и Козлово. 

А. Пичугин 

– У вас по крайней мере все точно понятно. Там карелы, ударение на первый слог. 

М. Жданова 

– Да, да, а здесь вроде бы икона, тогда правильнее ико́нопись. Ну понимаете, как, у нас действительно это редкий случай, когда вот такие молодые совсем ребята к нам попадают – 14–15 лет. И это действительно, то есть уже такое ну какое-то явление, что вдруг в этом возрасте человеку это интересно, и он всерьез этим занимается. И все тогда остальные опекают его, он такой становится сын полка. Все старшие учащиеся стараются ему помочь, переслать ему домашнее задание, что-то сфотографировать ему послать, показать. Вот давай, Семен, мы тебе кисточку, давай. Просто у нас сейчас есть такой мальчик, которого там все любят. И он пошел, да, вот в 14 лет, и вот сейчас уже написал в том году две таких очень достойных иконы, вот второй год, сейчас вот третий год будет учиться. Ну вот это все-таки редко, как бы все-таки. Ну во-первых, молодые люди, у них есть другие немножко пути, они могут пойти в вуз учиться, да, то есть пойти вот в Сергиевом Посаде художественный, при Духовной академии... 

А. Пичугин 

– При Лавре. 

М. Жданова 

– Да, при Лавре или в Свято-Тихоновский. То есть получать дневное такое вот уже.  

А. Пичугин 

– А там уже дипломы соответствующие, да, то есть... 

М. Жданова 

– Дипломы соответствующие, да. 

А. Пичугин 

– А когда дипломы соответствующие, это еще и такой процесс обучения, где много подспудно других, даже не подспудно, а где просто много других предметов, которые нужно изучать, сдавать. У вас же, я так понимаю, немножко по-другому все устроено. 

М. Жданова 

– Да. Но у нас предметы тоже есть, помимо вот мастерства, у нас обязательно, конечно, три года читаются лекции иконография и история церковного искусства подробно. 

А. Пичугин 

– А сколько всего? 

М. Жданова 

– Всего у нас три с половиной года. Три года и четвертые полгода диплом. 

А. Пичугин 

– А какой документ вы выдаете по окончании? 

М. Жданова 

– Ну у нас собственный как бы, да, то есть это как все практически курсы в Москве, мы государственной, конечно, не имеем аккредитации. Поэтому молодому человеку, ему, конечно, желательно иметь государственного образца диплом. А у нас уже все почти с дипломами, так что у некоторых по два высших образования, люди приходят, и вот они сейчас хотят учиться иконописи.  

А. Пичугин 

– Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского прихода села Козлово, Спировского района, Тверской области. Мария Жданова, руководитель Трифоновской иконописной школы. А десять лет Трифоновской школе, она существует при храме Трифона в Напрудном, это один из старейших московских храмов, конец XV века. А почему вообще пришла в голову вам идея создать такую школу? 

М. Жданова 

– Ну такая интересная история. Ну я закончила сама при храме Богоявления тоже иконописную школу, она такая не очень известная... 

А. Пичугин 

– Храм Богоявления это... 

М. Жданова 

– Богоявления в Богоявленском переулке, это бывший Богоявленский монастырь рядом с ГУМом такой, знаете, двухъярусный.  

А. Пичугин 

– Да, Никольская улица, знаменитый это храм, я помню, это такое раннее детское воспоминание, когда он всегда был в лесах. 

М. Жданова 

– Да, поскольку он двухэтажный храм, он долго был. 

А. Пичугин 

– Его еще даже не вернули тогда Церкви, но начинали восстанавливать что-то там, просто как реставрацию, и он всегда был в лесах. 

М. Жданова 

– Да. Ну вот я сначала получила такое светское художественное образование, а потом захотела сама учиться иконописи, нашла это место. А там действительно была такая уникальная ситуация, что там надо было кому-то писать иконостас уже, то есть дошло дело уже, от восстановления начали писать иконы, и собрались художники, иконописцы. То есть это, в общем, период, когда художники возрождали саму тему иконописания. Потому что ну кроме книг каких-то, даже книг в тот момент еще не было, в общем, у кого-то была какая-то связь вот с монахиней Иулианией, да, вот с этим, у кого-то не было, было просто образование художественное – Суриковский, Строгановский, да, и они как-то вот сами пытались что-то вот делать. И там такая возникла довольно интересная школа, которая сейчас продолжает тоже существовать. И они сразу, так сказать, отучившись, буквально там учили друг друга, начали писать и в итоге очень, мне кажется, неплохо написан, хорошо там иконостас, иконы. И дальше образовалась на базе этого школа. То есть когда они закончили какие-то работы по Богоявленскому храму, дальше стали учить. Я училась сама там. То есть до этого у меня были какие-то попытки где-то выучиться, это попадала на несколько курсов таких, типа икона за три месяца. И, в общем, поняла... 

А. Пичугин 

– Даже такое есть? 

М. Жданова 

– Есть, и сейчас есть и тогда было. Это вот еще ну конец 90-х годов, наверное, начало двухтысячных. 

А. Пичугин 

– Ну люди оттуда выходят с гордым названием: иконописец.  

М. Жданова 

– Да, я вот своему духовному отцу когда повезла оттуда, что я там написала, причем мы, по-моему, за эти три месяца две иконы написали в двух разных техниках, то есть это не просто так. И он так просто, по-моему, прослезился, сказал: ну ладно, давай я тебя буду учить. Потому что без слез не взглянешь. Вот мы там, по-моему, Казанскую писали Божию Матерь. 

А. Пичугин 

– Зато первый шаг такой. 

М. Жданова 

– Да. Ну дальше стал, вот он меня учил, а он учился в Лавре, отец Михаил Нейгум, Царство ему Небесное, был мой духовный отец. Учился как раз и застал монахиню Иулианию, там она когда вела кружок иконописный. Ну он как бы не стал, все-таки стал священником и не стал сам так активно писать. Но тем не менее вот учил. Ну, в общем, я далеко уже отошла от того, как я начала, ну это был мой путь. И потом я в этой Богоявленской самой школе преподавала тоже несколько лет до того, как открыть собственную школу. А дальше получилась такая чудесная ситуация, что у меня было очень тяжелое как бы положение в жизни, такие были тяжелые жизненные обстоятельства, как бы изменились семейные обстоятельства. И я с этим всем приехала к преподобному Сергию в Лавру, и как-то вот к мощам, и очень там как-то просила и молилась. И выхожу из забора, и ко мне подбегает женщина и говорит: ой, а я вас знаю, вы иконописец из Москвы. Я, так сказать, а что вы, откуда вы меня знаете. Мы так хотим у вас учиться, мы не могли вашего телефона... А они пытались поступить, там несколько было женщин, они пытались в Богоявленскую поступить школу, а там как раз все-таки отбор более такой жесткий, там есть экзамены как-то, а они, по-моему, даже невовремя туда пришли, уже экзамены прошли. Как-то они что-то про меня, в общем, узнали, и с такой прямо ко мне: мы хотим у вас учиться, давайте, вы нам будете преподавать. Я так: как, где я им буду преподавать, что? Причем не она одна, мне преподавать. У меня там была маленькая мастерская в тот момент там я снимала шесть метров, думаю, ну одного человека я могу еще туда пригласить, как-то ей попреподавать лично, персонально в шести метрах. Она говорит: нет, нас трое, вот мы все придем, мы все хотим. И как-то меня это такое было как благословение преподобного Сергия практически. То есть у меня так мысль сразу: как это, что, как это вот куда мне их? А когда я к настоятелю, к отцу Федору пришла, то есть такое было максимальное благоприятствование во всем, что он сразу вообще, без вопросов согласился, благословил эту школу вот при храме Трифоновском открыть, то есть вообще без всяких каких-то условий ко мне или что-то, вот бери и делай, как ты там считаешь нужным. Ну то есть, в общем, и до сих пор мы такое имеем, конечно, покровительство и благоприятствование настоятеля, что очень важно. 

А. Пичугин 

– Давайте вернемся к храму в Козлово. Ну потому что мы еще какие-то вещи не обсудили, наша программа продолжается. У вас несколько фестивалей один из них называется Oma Randa. Правильно? 

Протоиерей Дмитрий 

– Да. 

А. Пичугин 

– Рок-фестиваль, я смотрю, из участников этого года есть знакомые люди, это «Ихтис», группа, которая там часто связана с радио «Вера». Это «Беловодье», которое я сам хорошо знаю, Макса Липатова. 

Протоиерей Дмитрий 

– Ну, к сожалению, он до нас никак не доберется. 

А. Пичугин 

– Не добрался, да. 

Протоиерей Дмитрий 

– Да. Он как-то выпускает ролики в поддержку нашего храма, обещает все приехать, но как-то у него не складывается. 

А. Пичугин 

– Юлия Теуникова, с который мы тоже хорошо очень общаемся. И что это за мероприятие, ну помимо того, тех людей, которых я перечислил, вы как-то же решили проводить фестиваль? 

Протоиерей Дмитрий 

– Ну у нас да, у нас получилось так, что сначала возникла идея вместе с администрацией нашего сельского поселения, и нас очень район в этом поддержал, провести фестиваль карельской культуры. И первоначально он проходил в таком совершенно домашнем формате, там было человек пятьсот всего. На следующий год мы решили подтянуть уже к этому фестивалю более, так скажем, потяжелее артиллерию, и на этом фестивале было около двух тысяч человек. В этому году уже на фестивале, это был третий наш фестиваль Oma Randa, причем он был такой очень масштабный. Помимо карельской составляющей у нас приезжали очень такие хорошие и достаточно профессиональные коллективы, которые играют традиционную русскую народную музыку. Ну и вечером уже традиционно уже состоялся второй рок-фестиваль в поддержку восстановления нашего храма. Вот такая вот история. И в этом году у нас уже около трех тысяч человек было на этом фестивале. 

А. Пичугин 

– Ну это здорово, три тысячи человек – это очень круто.  

Протоиерей Дмитрий 

– Да. Ну и причем люди откликаются, очень хорошо откликаются на это мероприятие. Потому что ну они не просто приехали там отдохнуть, как-то приятно провести время, они понимают, что все что они там покупали или жертвовали, это шло на восстановление храма, и они все время видят плоды своих пожертвований. 

А. Пичугин 

– А почему для вас это важно? Ведь храмов в Центральной России, в отдаленных местах восстанавливается очень много. И далеко не все, никто, в общем, практически не проводит каких мероприятий. 

Протоиерей Дмитрий 

– Ну дело в том, что, мне кажется, сам по себе храм восстановить – этого мало. Надо, дело в том, чтобы место само как-то жило, чтобы какая-то смысловая нагрузка в самом этом географическом объекте находилась. Поэтому просто восстановив храм, который чрез десять лет опустеет, разрушится, и придет в такое же состояние... 

А. Пичугин 

– И все уедут. 

Протоиерей Дмитрий 

– Да, все уедут. А тут мы хотя бы мы вот проявляем всякого рода активности для того, чтобы придать вообще смысл существованию этого места. И вот такой волонтерский центр, потом центр карельской культуры, оно дает нам, ну знаете, такое ощущение, что это место будет жить. Пусть это не будет многолюдный населенный пункт, как раньше, но мы понимаем, что у этого места есть какой-то смысл и есть какой-то смысл существования. Да, самое страшное, когда теряется смысл. То есть, может быть, даже там и люди еще проживают, но, когда у места теряется смысл, оно как-то очень быстро загнивает. Потому параллельно с восстановлением храма мы как бы восстанавливаем и придаем новые смыслы существованию вот этой территории. 

А. Пичугин 

– Вы сейчас очень важную вещь сказали, мне кажется. Да, останутся, наверное, немного людей, потому что у меня нет рецептов, я очень часто про это думаю. У меня нет рецептов...  

Протоиерей Дмитрий 

– Да и особого смысла нет, понимаете, мне кажется, это как ну такой естественный процесс. 

А. Пичугин 

– Естественный, да, это естественный процесс. Многие, знаете, вот приходят даже к нам на программы люди, которые говорят: вот, мы сейчас хотим остановить процесс вырождения русской деревни, мы делаем что-то, чтобы люди... Ну, к сожалению, это исторический процесс. 

Протоиерей Дмитрий 

– Смысл, дело в том, что, простите, если я вас перебил, дело в том, что, ну правда, существование деревни, оно обуславливается какими-то экономическими смыслами. Если современные технологии позволяют проживать там в сельской местности пяти процентам и кормить всю страну, смысл как бы там людей удерживать насильно, создавать какие-то искусственные формы, изначально которые мертвые, вот я не вижу... 

А. Пичугин 

– А здесь – да, вот у вас как раз тот вариант, когда что-то может удержать людей, пускай не на постоянной основе, но притягивать туда, возвращать.  

Протоиерей Дмитрий 

– Ну по крайней мере, с мая по сентябрь у нас достаточно там кратно увеличивается количество людей, которые покупают там дома, туда приезжают. И для них ну одним из таких вот факторов является вот наличие храма, пусть это даже не в нашей деревне, в соседних, где мы восстанавливаем часовни силами тоже студентов-волонтеров, вот это важно. То есть сама вот эта деятельность, она притягивает, кто-то там оседает. Пусть это небольшое количество народа, но зачем, мы же не гонимся за количеством. 

А. Пичугин 

– Это не просто наличие храма. Потому что ну одно дело – сделать храм, куда бы епархиальным архиереем был назначен священник, который бы там жил или приезжал туда, совершал богослужения. И все, и ничего не происходило.  

Протоиерей Дмитрий 

– Конечно. 

А. Пичугин 

– А если там что-то происходит, если есть фестивали, если есть центр какой-то культуры, пускай это люди, которые когда-то туда приехали, ну никто не может сказать, что это уж не коренное население, потому что прошло несколько столетий, именно они представляют эту землю. И здорово, что это такое двукультурное население. Жалко только, что невозможно этот опыт как-то взять и проецировать на всю Центральную Россию. Потому что именно в Центральной России народ уезжает. 

Протоиерей Дмитрий 

– Вы знаете, здесь человеческий фактор очень большое значение имеет. То есть он мультиплицируется очень хорошо и прекрасно, если есть энтузиасты этого дела и если есть поддержка администрации. То есть мы бы ничего не могли сделать без поддержки администрации. Причем это не финансовая поддержка, потому что надо понимать, что сельская местность – ну какие там ресурсы...  

А. Пичугин 

– Никаких. 

Протоиерей Дмитрий 

– Никаких финансовых. Но то что делает наша районная администрация и сельского поселения, вот сколько они туда души, усилий вкладывают – это просто, знаете, вот стоишь и диву даешься, насколько у людей хватает на все энергии. Вот есть один небольшой секрет, который через неделю раскроется. Вот, к сожалению, дал сегодня обещание об этом не говорить. 

А. Пичугин 

– Хорошо. Ну вы к нам придете и раскроете его как-нибудь в другой раз. 

Протоиерей Дмитрий 

– Обязательно. 

А. Пичугин 

– А я, никогда не хочется заканчивать на плохих примерах, но это данность. Многие из нас с вами были в Суздале, где в суздальском кремле стоит замечательный маленький храм, Никольский храм из села Глотова. И вот все на него смотрят, приезжают, и даже не задумываются, где находится это село Глотово или находилось. Я помню, как-то я иду по полю с человеком, который хорошо знает эти места. Говорит: помнишь храм в Суздале, в кремле, из села Глотова? Я говорю: помню. – Вот, ты в селе Глотово. А это до горизонта распаханное поле. К сожалению, это та ситуация, которая – абсолютно правильно, спасибо вам большое, что вы про это сказали именно вот в этом ключе, – это экономическая ситуация, это исторический процесс, и так оно будет складываться. К нам достаточно часто приходил в свое время отец Георгий Сергеев, священник, который служил раньше в Канаде, теперь служит в Турции, ну вот между он достаточно часто был гостем нашей студии и, я думаю, что еще придет не раз, который рассказывал, что он сталкивался с этим процессом точно так же в Канаде, когда пустели села, пустели деревни, все уезжали в города – это не то что у нас так все совсем вот так, и поэтому. Это да, это экономический процесс. Если у нас зона рискованного земледелия, то понятно, когда это земледелие было важно для того, чтобы прокормить свое село и соседние – тогда что-то выращивали, когда это было вписано в какую-то плановую экономику – ну тогда со скрипом, но тоже что-то выращивалось. Но время идет, и к сожалению... Ну тут нельзя говорить «к сожалению», просто это процесс... 

Протоиерей Дмитрий 

– Ну это данность, да. Даже если там будет восстановлено сельское хозяйство, там... 

А. Пичугин 

– Ну не будет выгодным. 

Протоиерей Дмитрий 

– Нет, оно может быть даже выгодным, но там не будет работать триста человек. Там будет два человека... 

А. Пичугин 

– Будут два человека работать, потому что уже технологии другие, поменялись. 

Протоиерей Дмитрий 

– Конечно, и тут ничего не сделаешь. 

А. Пичугин 

– Да. И не надо двадцать человек в поле пускать, когда современная техника позволяет по-другому жить. Это данность. Но мы с вами, я надеюсь, когда-нибудь встретимся еще здесь в этой студии, поговорим про то, как продвигается возрождение храма Введенского прихода села Козлово в Спировском районе, Тверской области, и про фестивали. Кстати, вам надо приходить к нам накануне фестивалей и приглашать людей. А как, кстати, к вам ехать? 

Протоиерей Дмитрий 

– Ух... Ехать сейчас, знаете... 

А. Пичугин 

– Не то что сейчас, вообще. 

Протоиерей Дмитрий 

– Вообще стал гораздо удобнее, потому что сейчас, когда протянули вот эту скоростную трассу. Я тут недавно, три дня назад опаздывал на поезд и доехал из Козлово за два с половиной часа. Но это не щадя живота... 

А. Пичугин 

– До трассы или до Москвы? 

Протоиерей Дмитрий 

– До Москвы, не щадя живота и машины. Комфортно можно за три часа до нас доехать, ну от МКАДа до нас можно доехать. 

А. Пичугин 

– По новой трассе.  

Протоиерей Дмитрий 

– По новой трассе. 

А. Пичугин 

– А если общественным транспортом? 

Протоиерей Дмитрий 

– Если общественным транспортом, то до Твери на «Ласточке», а дальше электричка ходит до Спирова. Но там либо такси, либо позвонить мне, я приеду, встречу. 

А. Пичугин 

– Понятно. Там на сайте, кстати, есть телефон отца Дмитрия. А храмвкозлово.рф (http://xn--80aeatohdscbm3d.xn--p1ai/) – это сайт храма. Спасибо большое. Я напомню, что отец Дмитрий Лихачев, настоятель Введенского прихода села Козлово, Спировского района, Тверской области, Бежецкой епархии, Тверской митрополии, Мария Жданова, руководитель Трифоновской иконописной школы, были в гостях у светлого радио. Спасибо большое. Прощаемся с вами. Алексей Пичугин. Всего доброго. Будьте здоровы. 

М. Жданова 

– Спасибо. До свидания. Всего доброго.