Этот портрет обязан своим появлением меценату и коллекционеру Павлу Третьякову, которому пришлось лично уговаривать Владимира Даля позировать художнику Василию Перову. Слава Богу, автор знаменитого словаря согласился!

— Наверное, мне никогда не прискучит рассматривать портреты здесь, в Третьяковской галерее. Эта череда благородных обликов — явление уникальное! Не правда ли, Маргарита Константиновна?

— Безусловно, Андрей Борисович! Не зря же коллекцию портретов называют галереей в галерее, подчеркивая её особую значимость. Об этом и мечтал создатель музея, меценат и коллекционер Павел Третьяков, когда в семидесятых годах девятнадцатого века собирал живописные образы замечательных людей своего времени.

— Сколько труда он приложил, чтобы осуществить свою идею!

— Да, это было непросто! По выражению Третьякова, он буквально добывал нужные портреты — разыскивал и покупал их в частных коллекциях, в антикварных магазинах, выменивал на другие картины. И, конечно же, делал заказы живописцам.

— Нанять художника было полдела — требовалось ещё получить согласие модели на создание полотна.

— И это верно. Так, писателя Владимира Даля, автора Толкового словаря живого великорусского языка, Павел Третьяков лично уговаривал позировать Василию Перову. Коллекционер навестил этнографа в том самом московском доме на Пресне, где сейчас находится музей Даля.

— Отрадно, что Даль согласился! Портрет получился великолепный! Вы только посмотрите на этот светлый лик — по-другому и не скажешь! Тонкие черты, проникновенный, мудрый взгляд светлых глаз.

— А руки — вы обратили внимание? Длинные персты сложены в замок, запястья в узловатых венах. В этом угадывается характер — терпеливый, смиренный, но в то же время настойчивый. Художник свидетельствует, что герой картины немало потрудился в жизни.

— Да, на руках писателя Василий Перов сделал акцент.

— И как точно, как тонко! Живописец изобразил Даля в тёмном кожаном кресле на чёрном фоне. На писателе домашний халат приглушённого коричневого оттенка. Ладони же Владимира Ивановича покоятся на красном платке, что лежит на коленях — и это цветовое пятно притягивает внимание зрителя.

— А лицо писателя, словно сиянием, окружено ореолом седых волос. Он ведь здесь уже в преклонных годах.

— Здесь Далю около семидесяти. Он выглядит на картине как человек, который прошёл свой путь и стоит на пороге вечности. Глубокий чёрный фон за его плечами — словно бездонное пространство Вселенной.

— Сколько Владимиру Ивановичу оставалось жить после того, как портрет был написан?

— Меньше года. Писатель будто вышел на финишную прямую перед уходом в мир иной после того, как издали его словарь — это произошло в 1866 году. Даль тогда произнёс, словно подвёл черту: «Спущен на воду мой корабль. Отдан Богу на руки!».

— Потому так торжественен облик писателя — он исполнил дело всей жизни.

— Именно — всей жизни! Собирать особые обороты народной речи Даль начал в восемнадцать лет. И перед самой смертью диктовал дочери редкие, выразительные слова и выражения.

— Труд Владимира Ивановича Даля бесценен. Его словарь можно сравнить с хранилищем зерна, которое является залогом будущих урожаев. В книге сохранена мощь и красота русской речи.

— Это важно понимать и ценить. Стоишь в Третьяковке перед портретом Даля кисти Василия Перова, и кажется, что создатель словаря вопрошает своими кроткими глазами: «Не зря ли я трудился? Нужен ли вам мой труд?». И хочется выразить ему глубокую, искреннюю благодарность.

Все выпуски программы Свидание с шедевром

• Пасхальное утро в натюрморте Станислава Жуковского
• Игорь Попов. «Наш двор»
• Павел Чистяков «Патриарх Гермоген в темнице отказывает полякам подписать грамоту о роспуске народного ополчения, оборонявшего Москву»