— Кто вчера мать не впустил, кто? Мальчонка без матери помёр.
— Не пустил и опять не пущу. Не велено.
— Ишь, генерал! И кем не велено-то?
— Рабочей властью.
— Вона! Слыхали? Властью. Людями надо быть! Людями!
Быть людьми, оставаться ими, когда вокруг полыхает огонь, когда привычная жизнь разрушена, и не знаешь, что будет завтра — возможно ли это? На такой непростой вопрос предстоит ответить героям кинофильма «В огне брода нет», фрагмент из которого сейчас прозвучал. Картину о Гражданской войне 1917-1922 годов в России, снял режиссёр Глеб Панфилов. Она стала его дебютом в полнометражном кино. Чёрно-белая, атмосферная, с необычным музыкальным оформлением, лента начинающего режиссёра попала на Международный кинофестиваль в швейцарском городе Лакарно, где завоевала главный приз.
Несмотря на определённый исторический антураж, Глеб Панфилов подчёркивал, что, снимая фильм, не ставил перед собой идеологических задач. По признанию режиссёра, его волновал исключительно внутренний мир героев, в особенности — главной героини по имени Татьяна Тёткина, медсестры красноармейского санитарного поезда. В основу картины легла повесть Евгения Габриловича «Случай на фронте», которую Глеб Панфилов однажды прочёл. Образ Тани — чистой, искренней, одухотворённой девушки, поразил режиссёра. И он обратился к Габриловичу с просьбой написать сценарий для своего дебютного фильма. Примечательно, что его рабочим названием было «Святая душа».
Таню блистательно сыграла актриса Инна Чурикова. Главная героиня — тот духовный стержень, благодаря которому фильм «В огне брода нет» перестаёт быть рассказом о «красных» и «белых», о своих и чужих, хороших и плохих. И становится действительно картиной о человеческой душе, способной посреди страшного хаоса войны хранить чистоту, любить и верить. Не в диктатуру пролетариата, не в Маркса и Энгельса — обо всём этом у героини имеются лишь самые смутные представления. А в том, что придёт время, когда все люди обязательно станут счастливыми. Белогвардейский офицер, с которым Таня разговаривает в одном из самых сильных и значимых эпизодов картины, называет эту её веру верой в Благодать.
— Ты веришь, что придёт такое время, когда людей перестанут мучить?
— Верю.
— Значит, веришь во всеобщую гармонию?
— Во что?
— В Благодать.
— Во что?
— В благодать.
— Не понимаю я.
— Ну, когда всем будет хорошо.
— Верю!
Весьма любопытно, что этот эпизод многие кинокритики предлагают рассматривать в евангельском контексте, видя в нём своеобразный отголосок диалога между Христом и Понтием Пилатом. Есть в фильме и ещё один очень схожий по духу фрагмент, свидетельствующий о напряжённой духовной работе, которая происходила в сердцах и душах людей даже в то страшное время. Это диалог двух второстепенных, но очень ярких героев — комиссара Евстрюкова и коменданта санитарного поезда Фокича.
— А тебе доводилось человека убивать? Так, чтоб в глаза друг дружке глядеть, убивал?
— Скажем, нет.
— А я убивал.
— Так ты ж врагов убивал!
— Врагов. А страшно.
Фильм оценит, прежде всего, взрослая аудитория. Подойдёт он и для подростков. Примечательно, что в картине совсем нет батальных сцен. Глебу Панфилову удалось мастерски передать напряжённую, сложную атмосферу того непростого времени на эмоциональном уровне. Простые декорации, мелкие, но говорящие детали, срабатывают у режиссёра сильнее любых спецэффектов. Неслучайно и название картины — его многогранный смысл открывается в одном из финальных эпизодов, когда фразу «В огне брода нет» произносит главная героиня. И хочется ещё раз подчеркнуть — фильм, действительно, не о войне. Он — о духовном мире человека, который может раскрыться во всей своей полноте в любое время — и когда свистят пули, и когда над головой мирное небо.
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (19.03.2024)
Курская Коренная икона Божией Матери. Крымская эвакуация 1920 года
С первых дней революции 1917 года стало ясно, что большевики намерены уничтожить православную веру. По всей России началось разорение храмов и монастырей, полилась мученическая кровь. Для борьбы с большевиками русские офицеры объединились в Белую гвардию. Но противостояние оказалось неравным. Белогвардейцы постепенно отступали за пределы России, а вместе с ними покидали родину тысячи соотечественников.
В изгнании оказались не только люди, но и христианские святыни. В октябре 1919 года Курский епископ Феофан (Гаврилов), уезжая из родной епархии от большевистского террора, спас от поругания древнюю Курскую Коренную икону Божией Матери. Весной 1920 года святыня была доставлена сначала в Грецию, затем в Сербию.
Но через полгода реликвия вновь вернулась на родину. А именно — в Крым, который оставался последней частичкой свободной русской земли. Возглавлявший сопротивление большевикам генерал Пётр Врангель обратился с прошением к епископу Феофану доставить Курскую Коренную икону на полуостров. Военачальник надеялся, что встреча с чудотворным образом воодушевит солдат и офицеров на оборону. И Курский святитель откликнулся на просьбу. Древняя икона прибыла в Севастополь 14 сентября 1920 года. Встречать её вышел практически весь город. Людей охватила необычайная радость, словно сама Богородица посетила многострадальную русскую землю.
Полтора месяца Белая гвардия держала оборону, но в итоге всё же сдала свои позиции. Началась Крымская эвакуация — очередной исход русских людей с Родины. Из портов полуострова вышло сто двадцать шесть судов, вместивших в себя сто сорок шесть тысяч человек. Среди них были и архиереи, создавшие впоследствии Синод Русской Православной Церкви Заграницей. Эвакуация проходила спокойно и организованно. Несмотря на возрастающую с каждым часом опасность прихода большевиков, беженцы не впадали в панику. Эмигрантов укрепляла мысль, что Божия Матерь сопутствует им своей чудотворной иконой.
Святыня покидала Родину на корабле «Генерал Алексеев», который держал курс на Константинополь. Стоя на палубе этого судна, епископ Феофан вознёс над головой Курский Коренной образ и благословил им русскую землю.
Все выпуски программы Небесная Заступница
Митрополит Исидор (Никольский)
В тысяча восемьсот двадцать девятом году настоятелем Петропавловского монастыря во Мценске Орловской губернии назначили молодого архимандрита Исидора. Новый настоятель устроил в монастыре ежедневные трапезы для бедных, организовал сбор тёплых вещей для раздачи нищим, открыл сиротский приют. Люди звали его родным отцом и с плачем провожали, когда через четыре года архимандрит Исидор по приглашению самого митрополита Филарета Дроздова, уезжал в Москву: помогать святителю Филарету в его трудах по переводу Библии с церковнославянского на русский язык.
Будущий митрополит Исидор (Никольский) родился в семье бедного диакона и с первых же дней жизни узнал, что такое нужда. Ему исполнился всего один год, когда он остался сиротой. Дядя выучил мальчика грамоте; знакомые помогли поступить в Тульское духовное училище. Благодаря доброте окружающих его людей, Яков — так звали будущего митрополита до принятия монашеского пострига — скоро встал на ноги, и дальше двигался уже самостоятельно: семинария, столичная духовная Академия, монашество.
В тысяча восемьсот шестидесятом году Исидора, возведённого к тому времени в сан митрополита, назначили архиереем Санкт-Петербургской, Новгородской и Финляндской епархии. Здесь при Александро-Невской Лавре митрополит основал целую сеть благотворительных учреждений. В тысяча восемьсот шестьдесят втором году он учредил Епархиальный дом призрения для бедных духовного звания. Здесь безвозмездно проживали вдовы священнослужителей и дети, оставшиеся без родительского попечения. Для них при Доме призрения было открыто училище. Впоследствии в народе это учреждение получило название по имени своего основателя: Исидоровский дом убогих.
В тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году в новгородском Деревяницком женском монастыре митрополит Исидор Никольский основал епархиальное училище для девиц духовного звания. В постройку трёхэтажного корпуса владыка вложил собственные средства. Училище на бесплатной основе принимало девушек из малообеспеченных семей. Подобное женское училище митрополит Исидор устроил и в Петербурге. В тысяча восемьсот восемьдесят девятом году владыка построил при училище домовую церковь, которую освятил во имя преподобного Исидора Пелусиотского.
В июле тысяча восемьсот девяносто первого года в один из Петербургских храмов пришла группа столичных литераторов с просьбой отслужить панихиду по поэту Михаилу Юрьевичу Лермонтову — в эти дни исполнялось пятьдесят лет с момента его гибели. Настоятель храма был озадачен: Лермонтов погиб на дуэли, что по церковным правилам приравнивалось к самоубийству. А по самоубийцам панихид не служат, — рассудил священник и в поминовении отказал, направив литераторов за разрешением вопроса к архиерею.
Митрополит Исидор принял и внимательно выслушал литераторов. Некоторое время владыка раздумывал, а потом ответил: «Бог рассудит! Я же дозволяю служить панихиду по умершему — ради живых, по вере их и любви!»
Поступать с людьми по любви митрополит Исидор старался на протяжении всей своей жизни. До самой кончины в тысяча восемьсот девяносто втором году он в Александро-Невской лавре принимал просителей и всем с любовью и добром обязательно помогал. Давал погорельцам деньги на строительство новых домов; определял сирот в приюты, бедным вдовам подыскивал достойную работу. Усердно трудился он и на посту главного попечителя Императорского человеколюбивого общества и за свою благотворительную деятельность был удостоен личной высочайшей благодарности от императора Александра Второго и многих государственных и церковных наград.
Все выпуски программы Имена милосердия