«Уроки любви семьи императора Николая II и его супруги императрицы Александры Федоровны». Прот. Артемий Владимиров

Наш собеседник — старший священник и духовник Алексеевского женского монастыря, член Союза писателей протоиерей Артемий Владимиров.

Мы говорили о том, какой пример семейной жизни оставили нам император Николай II и его супруга императрица Александра Фёдоровна. Отец Артемий рассказал о своей книге «Государев венец», которая вышла к к столетию убиения членов царской семьи, а также о спектакле «Царский венец» по этой книге. Наш собеседник ответил, почему история любви последнего российского императора и его супруги имеет такую большую значимость для нас в настоящее время. Разговор шел об основных секретах счастливой семейной жизни императрицы Александры Фёдоровны.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья! В очередной раз в эфире программа «Семейный час», как обычно, по субботам в это время. В очередной раз Вас приветствуют ведущая Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...ведущий Александр Ананьев.

А. Ананьев

— И наконец-то с огромной радостью после долгих, бесконечно долгих трех, а может быть, четырех месяцев мы рады поприветствовать в эфире за нашим общим семейным столом дорогого собеседника — духовника Московского Алексеевского монастыря, члена Союза писателей (и сегодня поговорим об этом отдельно, потому что отчасти и в этой ипостаси сегодняшний наш собеседник будет представать), однако в первую очередь — священник, протоиерей Артемий Владимиров. Добрый вечер, отец Артемий! Здравствуйте!

Протоиерей А. Владимиров

— Признаюсь, что для меня  тоже большая радость видеть Вашу неразлучную семейную пару, связанную еще и радиостанцией «Вера» и золотыми наручниками любви.

А. Ананьев

— О как! «Золотыми наручниками любви». О любви мы сегодня, конечно же, будем говорить. Однако тема наша сегодняшняя сформулирована и продиктована в первую очередь тем, что вчера, 17 июля мы отмечали, отмечаем сегодня и, наверное, отмечаем 365 дней в году — верно ведь, отец Артемий? — день Памяти святых царственных страстотерпцев, семьи последнего русского императора Николая II. Очень особенный день, очень много мы говорили об этом вчера в эфире радио «Вера», и вот говорить будем сегодня. В частности, сегодня мне бы хотелось поговорить об уроках семейной жизни, которые удивительно тонко сформулировала императрица Александра Федоровна. Также поговорим о Вашей книге, отец Артемий — «Государев венец», которая вышла к столетию со дня убиения царственных мучеников, поговорим о Вашем спектакле «Царский венец», который... Я очень надеюсь, мы увидим его лично на сцене МХАТа имени Горького.

Протоиерей А. Владимиров

— В октябре и ноябре.

А. Ананьев

— Прекрасная новость! Жизнь продолжается! Однако, в первую очередь я хочу спросить Вас вот что: почему история жизни, история любви, история семейных отношений императора Николая II и императрицы Александры Федоровны имеет такую огромную значимость для нас, людей из XXI века? Причем, настолько огромную, что, вот как мне кажется, по моим внутренним ощущениям, мы этого даже не оцениваем в полной мере — в той, в которой должны, наверное, оценить, впитать в себя. Почему это так важно, отец Артемий?

Протоиерей А. Владимиров

— Не знаю, как наши радиослушатели, «я не скажу за всю Одессу», но я сам ощущаю себя как русский человек, как христианин, как гражданин, как священник, ощущаю себя верноподданным, ощущаю себя ребенком или дитятей, возрастом дитятей, по отношению к которому государь император всероссийский Николай Александрович Второй — это отец. В старину так и обращались к помазаннику Божьему — «царь-батюшка». Александра Федоровна — «царица-матушка». И одно дело — частная жизнь детей, которые сидят в песочнице, какие-то мастерят игрушечки, а другое дело — их родителей. Через родителей в жизнь детей приходит божественная любовь. В этом смысле глава государства, хозяин миллионов, жертвенно служивший России государь-император, при величии его царских дел, еще и семьянин. И, конечно, для верноподданного, который благоговеет перед памятью своего государя, его частная жизнь, мелочи его семейного бытия страшно важны. И, по счастью, будучи идеальным мужем и отцом, государь в его частных переписках — дневниках, в его обыденном служении сродникам для нас является неподражаемым образцом. И вот почему уроки, выводимые из его семейного бытия, живые, они не потеряли, а, напротив, приобрели столетие спустя еще большую силу убеждения. Его нравственный пример воистину вдохновляет. И закончу этот свой пассаж признанием: всякий раз, когда я только прикасаюсь к царской теме, будь то просмотр фотографий или беглое чтение дневников, или размышления, которые я поверяю бумаге, царская тема всякий раз как будто мне дает крылья, она меняет настроение души. Это не просто нравственный пример, но это действие благодати, энергии Святого Духа, которая через царскую семью снисходит и на наши маленькие, но верные нравственному идеалу сердца.

А. Ананьев

— Отец Артемий, я очень хочу здесь процитировать Вас. Вы написали в своей книге: «Я убежден, что человек, который умом и сердцем чужд православной веры и не осознает себя чадом матери-Церкви, никогда ничего не поймет в жизни и служении царственных страстотерпцев. Их личности и ныне непонятны либеральной публике».

Протоиерей А. Владимиров

— Ну я оговорюсь. Человек чистый сердцем, может быть, далекий от матери-Церкви по жизни, по мысли, но человек, у которого не пригашено чувство долга, у которого имеются элементы самопожертвования в служении домашним, человек совести — он, конечно, все поймет, все увидит. И одного только взгляда на фотографии царской семьи будет ему достаточно, чтобы началось его путешествие, экскурс в ретроспективе в историю этой семьи. И чрез знакомство с царской семьей он будет подниматься по ступенечкам и нравственного развития, и богопознания. Что касается либеральной публики, либерализм приговорен в наши дни, и не кто-нибудь, а президент Владимир Владимирович изрек, что это умонастроение бесперспективно. Что касается либеральной публики, то она знаменита своим цинизмом, знаменита тем, что приносит вечные, непреходящие моральные библейские ценности в жертву сегодняшнему дню, следует тенденциям, которые иначе как извращением и войной с биологическим видом человека и назвать-то невозможно. Поэтому хорошо известно, я думаю, нашим радиослушателям, нашим сегодняшним собеседникам, сколько клеветы, сколько инсинуаций и по сию пору изливается на царскую семью от негодных, развращенных сердец — продюсеров, режиссеров, разуверившихся в собственной семейной жизни, поэтому когда они соприкасаются с чем-то высоким, у них только одно намерение — пожать плечами с иронией, ниспровергнуть этот идеал, найти что-то недостойное, что-то нечистое. Ну, я не хотел бы много говорить об этих сердцах, потерявших веру, надежду и любовь. Хочу только отметить на собственном опыте маленького миссионера и проповедника: два года тому назад мне пришлось ездить по Русскому Северу — Надым, Уренгой, Салехард, другие — вот эти города Русского Севера, держать слово в школах, в школах искусств, в каких-то учебных заведениях. И вот я видел — совершенно светские педагоги и студенческая молодежь, школьники, почти ничего еще не зная о царской семье, они, как губка, впитывали доброе слово пастыря, которое старалось восполнить недостающее. И, узнавая о царской семье, жители России невольно склоняют главу пред высотой их нравственного подвига.

А. Митрофанова

— Отец Артемий, если позволите, поделюсь своей догадкой. Поскольку я не историк — я журналист, и духовного опыта у меня никакого нету, но глядя на переписку императора Николая с Александрой Федоровной в последние годы их жизни земной, когда они в разлуке, она пишет ему удивительные слова. И она говорит: «Я не привыкла так долго жить без тебя. Но мы делаем это для нашей страны. И когда понимаешь (я сейчас не дословно цитирую, но смысл такой) вот эту высокую цель, миссию, это легче переносится». И я, Вы знаете, примеряю эту «рубашку» на себя, извините. Так бывает, когда читаешь чьи-то пронзительные тексты. И понимаю, что мне сегодня, в XXI веке, очень сложно понять, как можно свое личное счастье поставить ниже, чем, ну, судьба Родины. Мы сейчас даже, когда говорим о судьбах Отечества, это считается таким, знаете, пафосом и высоким штилем, извините за выражение, но вот уж как есть. И то, что люди на рубеже XIX-ХХ веков и еще в начале ХХ века жили другими идеалами, нам сейчас это вместить в себя довольно сложно. То, что действительно для русского офицера, прежде всего, был вот этот вот его кодекс чести — это «моя жизнь принадлежит Родине, и это выше, чем мое личное счастье». И в семье императора Николая и Александры Федоровны, по большому счету, ведь это тоже проявляется. Мы готовы пожертвовать своим личным счастьем и комфортом, если это будет в интересах Родины. Это сложно проецируемая на наше сознание сегодняшняя модель мышления. Может быть, поэтому нам так непросто понять, почему, например, они не уехали из России. Хотя — пожалуйста, у нее там бабушка — королева Виктория. Можно было постучаться в разные европейские двери и уж, наверняка, при желании найти ту калитку, которая отворится и беженцев такого высокого статуса, да еще и родственников, примет у себя. Но они сознательно остаются в России, потому что они Родине служат. Вот это то, что сейчас, может быть, как говорят сейчас, знаете, «на голову не налазит».

А. Ананьев

— Мне как главе семьи абсолютно непонятно: ну, допустим, я, как человек, который несет ответственность за государство, я — да, я готов понести вот этот крест. Но я пытаюсь поставить себя, насколько это возможно, на место Николая II. Я понимаю, что я бы сделал все возможное, чтобы семью отправить в безопасное место. А он, как истинный святой, говорит им, что их место — рядом с ним.

А. Митрофанова

— Но, справедливости ради, надо сказать, что все-таки такого конца, я думаю, он не предполагал для своих деток и, наверное... Для себя — да, но не для детей.

Протоиерей А. Владимиров

— Какая мать, какой отец может предполагать подобное? Они надеялись на промысел Господень. Но вспомним — и дети были наделены самосознанием, которое не вмещается сейчас в умы и сердца взрослых обывателей. Помните, цесаревич Алексий, тяжко страдавший физически с отроческих лет, от младенчества, часто смотрел вдаль. Он задумчиво говорил: «Если Бог сподобит меня царствовать, в моей стране не будет несчастных людей». То есть сердце ребенка научилось помышлять об общем благе, и это, несомненно, крест царского служения. Были, были попытки, скажем, у царской семьи устроить помолвку великой княгине Ольге, первой принцессе России, с румынским православным принцем на яхте «Штандарт». Это было где-то там после 1913 года. Устроен был завтрак. Ольгу, великую княжну, посадили напротив румынского принца, и, вопреки правилам хорошего тона (bon tone они прекрасно знали и соблюдали все условности высшего общества), она ни разу не подняла глаз на принца — симпатичного. Кстати, выйди она замуж за румынского принца, она осталась бы живой, а румынская монархия была последней в Европе, продержавшейся долее прочих. Но вот закончился завтрак, принц уехал несолоно хлебавши, Ольга отказалась поддержать диалог, и государь с печалью спросил ее: «Ma chere, моя дорогая, что за причина такого твоего странного поведения?». И что ответила родителям Ольга? «Дорогой papa, дорогая maman, если бы я обратила на него внимание и все у нас пошло как задумано, я должна была бы уехать из России, а я не могу помыслить о том, чтобы оставить свою Родину. Я родилась здесь и хочу здесь умереть». Вот этим она подписала себе смертный приговор, как и прочие дети. Они были действительно плоть от плоти, кость от кости Русской земли. Они так любили Россию, что даже служение на чужбине — «все могут короли, все могут короли, вот только что жениться по любви они не могут» — жизнь на чужбине казалась им непредставимой. Вот это маленькая реплика, комментарий к Вашему слову о недостижимости для нас их самосознания. Оговорюсь, впрочем, военные поколения 1941-1945 годов были так же воспитаны в этих идеалах. Хотя они, конечно, в большинстве своем не сознавали себя православным людьми, но положить на алтарь Отечества свою жизнь, оставить невесту, оставить супругу и выйти куда-нибудь с винтовкой образца 1812 года в мерзлые окопы в московское ополчение... Жертвенность наших прадедов и прабабушек все-таки сопоставима с подвигом царской семьи.

А. Ананьев

— Вы слушаете «Семейный час» на радио «Вера». Алла Митрофанова, Александр Ананьев и наш дорогой собеседник — протоиерей Артемий Владимиров. Говорим сегодня о царственных страстотерпцах — о Николае II, императоре, и его жене, императрице Александре Федоровне. Удивительное дело, друзья, поделюсь с Вами. Едва ли у Бога бывают совпадения. Оно как-то все разумно происходит. Буквально на днях, ко дню Семьи, Любви и Верности мы по предложению наших коллег из журнала «Фома» с моей женой Аллой Митрофановой записали фрагменты переписки императора Николая II с его женой, императрицей Александрой Федоровной. И получилась настолько удивительная история — три минуты какого-то щемящего, трогающего за живое, настоящего счастья. Для меня работа над вот этим вот маленьким проектом доставила невероятное удовольствие, и я даже, с позволения отца Артемия, в конце нашей программы включу вот этот вот наше короткое, трехминутное музыкально-... даже не литературный... музыкально-историческое произведение, чтобы хотя бы немножко проиллюстрировать то, о чем мы сегодня с отцом Артемием говорим. А вот в продолжение нашего разговора, дорогой отец Артемий, я хочу задать Вам вопрос. Я буквально недавно, готовясь к нашей программе, выяснил — мне даже в голову это не приходило: оказывается, родители будущего императора Николая II были против вот этого брака.

Протоиерей А. Владимиров

— Ну, однозначно сказать — только против, и все — было бы не совсем верно, потому что в конце концов молодые получили благословение, и родительское добро, так сказать, осеняло их вскоре после кончины Александра III. Хотя действительно поначалу сложности были, кажется, непреодолимы — во многом потому, что принцесса Алекс была очень благочестива в своем протестантском исповедании, и никто не надеялся, что она сумеет раскрыть свое сердце для света незримого Божественной благодати. Однако молитвами Ники — наследника, цесаревича — это свершилось. Не только молитвами, но и слезами, и большим просветительском подвигом русского священника, протопресвитера Янышева это свершилось. Англия — владычица морей. В Апокалипсисе некоторые называют ее... отождествляют с образом Апокалипсиса — «блудница, сидящая на водах». Держава, которая много сил потратила на разрушение России. И, очевидно, были определенные сложности в восприятии английской королевы со стороны державных родителей Николая Александровича Второго. Но, тем не менее, их горячая любовь, их совместная тайная молитва, хотя они были разделены многими сотнями верст, жертвенность в устроении душ Алекс и Ники и Божий промысел свершили, свершили это чудо. Как некогда их души встретились, встретились и руки при обручении. Господь вел тернистой стезей этих замечательных, благородных молодых людей, возводя их ступень за ступенью к Екатеринбургской Голгофе, к святости, о которой они не помышляли, конечно, но причастниками которой — святости во Христе — они стали.

А. Митрофанова

— Отец Артемий, мы во второй части программы обязательно поговорим подробнее о тех правилах семейной жизни, которые были в царской семье. Но предварить этот разговор все-таки хочется тем, чтобы расставить некоторые точки над «ё». Очень часто сегодня возникает вопрос — он, собственно, с тех пор, как были канонизированы царственные страстотерпцы, все время и витает в воздухе. Вот мы же знаем прекрасно по историческим документам, какими несовершенными людьми были эти представители монарших родов, какие ошибки совершал император Николай, будучи русским царем, какие, в общем-то, слухи расползались вокруг императрицы Александры Федоровны — где-то оправданные, где-то неоправданные, «но дыма без огня не бывает», вот как говорят, и прочее, и прочее. В общем-то, что эти люди — они к нам настолько близко на линейке времени, что мы по разным историческим свидетельствам можем понять, а какой была их жизнь. Ну, что называется, можно ее идеализировать, а можно посмотреть, что там было еще. И вот как же так — вот их прославили в лике святых, а мы знаем такие-то ошибки, такие-то ошибки, такие-то? Про древних святых мы этого не знаем, потому что они от нас слишком далеко. Ну, и во времена там, скажем, какой-нибудь Римской империи тогда не так все документировалось щепетильно, особенно в отношении людей, которые не на государственном уровне «засветились». А, в общем-то, большинство святых, мучеников — это люди, которые... ну, среди них были римские патриции, но все равно, чтобы так каждый шаг их был известен, такого, наверное, все-таки не было. Вот здесь мы видим перед собой такое сомнение: «Как же так? Вот они — святые». Что такое вот этот самый чин страстотерпцев, что он подразумевает? За что прославили в лике святых императора Николая и Александру Федоровну?

Протоиерей А. Владимиров

— Ну я вот заметил, что равнодушных в отношении царской темы в России нет. И одни люди пытаются по крохам восстановить для себя канву жизни государя, вникнуть в тайну их любви и страданий, обретают для себя нечто сокровенное, непреходящее по ценности, а другие похожи на навозных мух, которые пытаются собирать всюду грязь. И никакой интеллект, никакие ученые степени, даже кандидатов богословия, не являются гарантом, что человек сохранит нейтралитет, но обязательно одни становятся справа, другие слева от государя. У нас передача короткая, поэтому можно только тезисно отвечать на Ваши сложные вопросы. Если говорить о государе как правителе, то я хотел бы молчать об ошибках, а сказать только, что во все времена оценивать деятельность главного правящего лица по одному простому критерию — демографическому. Во время 20-летнего правления государя наша Россия приросла 50 миллионами русских людей. Наш народ умножал себя, радостно рожал и воспитывал детей, не боясь завтрашнего дня, и прирост населения был такой, что и древний Израиль, где-то там в Египетской земле чудесно плодившийся, и китайский суперэтнос остаются далеко позади. Поэтому об ошибках государя любят говорить всякие ведущие телешоу, каких-то исторических симпозиумов. И никто от ошибок не застрахован. Но если на весах взвесить то, что государь сделал для Отечества, с его промахами перевес будет, конечно, в позитивной чаше. А вот я, например, люблю нашего президента — Владимира Владимировича Путина. И среди западной публики и наших доморощенных либералов тоже немало тех, кто говорит об ошибках президента. Но разговор этот несерьезный, потому что созидатель являет всей своей жизнью жертвенную любовь к Отечеству, и против этого рожна не попрешь. Ну, а что касается нашего государя, то слухи слухам рознь. Слухами земля полнится. Не мне рассказывать радиослушателям об индустрии клеветы, которая была запущена совершенно сознательно агентами зарубежных разведок, и до сих пор эта индустрия не оскудела, как ни странно, потому что нравственное чувство народа подрывают, прежде всего, когда пытаются ошельмовать отеческие гробы и родные пепелища. Кстати, вспомним: Ганина Яма представляет собой именно пепелище. И, наверное, история этой любви, их взаимная верность даже в помыслах, их удивительная деликатность и предупредительность по отношению друг к другу, их умение сохранять свободным личное пространство, как мы сейчас выражаемся, своей половины, их умение дарить любовь, созидать ее из малых малостей, их взаимное проникновение друг в другу, когда люди напоминают собой сиамских духовных близнецов, это такая тонкая материя, которая сегодня практически непонятна вступающим на поприще семейной жизни. Ну, конечно, она понятна сегодняшним двум моим собеседникам, но Вы — люди, которые вросли в русскую культуру и умом, и сердцем. И, безусловно, во второй части нашей передачи, которая слишком быстро заканчивается, хорошо бы нам успеть поговорить об этих малых малостях, из которых созидалась прекрасная, яркая, трагическая, но светящаяся Христовой победой жизнь императора и императрицы Российских.

А. Ананьев

— Мы сейчас прервемся ровно на минуту, а через минуту полезной информации на Светлом радио продолжим разговор с протоиереем Артемием Владимировым. Мы с Аллой Митрофановой подготовили несколько «Уроков семейной жизни» императрицы Александры Федоровны. Также поговорим о книге отца Артемия и о спектакле, который поставлен на сцене МХАТа имени Горького по этой книге. Так что будет интересно, не отходите далеко.

И мы продолжаем наш замечательный разговор. В студии Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...Александр Ананьев...

А. Ананьев

— ...и наш дорогой собеседник — протоиерей Артемий Владимиров, не только духовник Алексеевского женского монастыря в Москве, но и член Союза писателей, автор замечательной книги «Государев венец». Книга вышла к 100-летию со дня убиения царственных мучеников. Что удивительно, по этой книге поставлен спектакль Валентина Климентьева, в основе которого лежит как раз поэма отца Артемия. Отец Артемий, не могу не попросить Вас коротко рассказать и об этой книге, и об этом спектакле.

Протоиерей А. Владимиров

— Мне хотелось к 100-летию мученической кончины государя преподнести, к его стопам положить словесный венок. Не «Матильдой» же встречать это 100-летие — мерзкая и чуждая историзма, заказанная за океаном вещь. И поэтому, взяв перо, я с большой ответственностью и внутренним трепетом (форма-то поэтическая требует особой сжатости слова и точности мысли), не без трепета и в течение долгого времени я составлял посвящение каждому из членов царской семьи. Мне очень отрадно, что этот искренний мой труд нашел признание в Союзе писателей России — книга в Отделе поэзии была признана лучшей книгой года. И замечательно, что горьковский МХАТ, очень тактично использовав эту книгу, сделал публицистический спектакль, насытив его и хроникой, и чтением писем государя к государыне, пригласив меня не участвовать в спектакле, но отвечать на вопросы публики, что я и делаю. Я, пользуясь случаем, хотел бы пригласить — доживем, дай Бог, все получится, в октябре-ноябре будет возобновление на Малой сцене МХАТа этой работы, которая действительно целостна, дает целостное восприятие этой тонкой высокой ткани. Вот, скажем, при посвящении государю я ввожу такое описание самой трагической страницы жизни царской семьи:

Молчаливый Ипатьевский дом,

Окруженный дощатым забором,

Часовые за каждым углом

Проходящих буравили взором.

Лето, ночь, отсыревший подвал.

Вот приводят семью государя.

«Для чего комендант нас собрал? —

Едва слышно шепнул Николаю

Цесаревич, прижавшись к нему.

Тот поднял Алексия на руки.

Мать сидела лицом к палачу,

И в глазах выражение муки.

По наружности невозмутим,

Царь стоял, лишь уста побелели.

«Бог с тобой! Успокойся, мой сын!

Что-то нам сообщить не успели».

Хриплый голос читал приговор,

Страстотерпцы хранили молчанье.

А убийцы стреляли в упор,

Приготовив штыки для закланья.

Конечно, тема тяжелая и трагическая. Но чем больше мрака, тем ярче сияют звезды. В этом смысле прославление государя свершилось у нас в России, прежде всего, как раз по изучении всех обстоятельств Тобольской и Екатеринбургской Голгофы. Хотя лично мое суждение — государь достоин прославления за всю свою жизнь, как человек, любивший Россию и служивший ей без страха и упрека, от начала до конца.

А. Ананьев

— И мы, конечно же, ждем октября-ноября, чтобы на первом же показе спектакля обязательно появиться во МХАТе.

Протоиерей А. Владимиров

— Вам контрамарки с супругой обеспечены! Спасибо.

А. Ананьев

— А мы в этом, отец Артемий, и не сомневаемся. Однако мы напоминаем нашим слушателям, что у нас в эфире программа «Семейный час», и хочется немножко хотя бы затронуть и семейную тематику. И здесь нам на помощь приходит великая императрица Александра Федоровна, которая в другой замечательной книге дала несколько удивительных уроков семейного счастья. Это книга, которая вышла по Вашему, отец Артемий, благословению. Она называется «Дивный свет. Жизнь Александры Федоровны Романовой, последней всероссийской императрицы». Написала ее, что удивительно, православная монахиня скита Блаженной Ксении Петербургской в Северной Калифорнии в Соединенных Штатах Америки — матушка Нектария Магриз.

Протоиерей А. Владимиров

— Сейчас она находится в России, которую она любит больше, чем United States of America.

А. Ананьев

— Вот я прочитал комментарий к этой книге абсолютно рядовой читательницы, молодой женщины. И вот просто настолько это чутко написано, что я не могу не поделиться: «Я бы советовала прочесть эту книгу всем женщинам, кто испытывает некий кризис семейных отношений, — пишет она. — Ворчит на мужа за носки, стоящие около дивана, недовольна успехами ребенка в школе, каждый вечер озабочена вопросами стирки, уборки, готовки — много-много чего, что отодвигает нас от драгоценной минутки общения с близкими людьми». Вот эти мысли навеяны вот этой замечательной книгой и уроками императрицы Александры Федоровны. Действительно, вот нас — ну вот, например, нас с Аллой Митрофановой — урок жизни этих великих людей может чему-то научить?

Протоиерей А. Владимиров

— Я думаю, что не может научить, а уже научил. Потому что когда муж и жена, помимо того, что сидят бок о бок друг от друга и пьют чай, еще и трудятся в этой творческой, такой нелегкой сфере, я вижу, что уроки царской семьи не прошли мимо Вас. Потому что обычно два интервьюера друг друга отталкивают, перебивают — «нет, не в ту степь уехали, я сейчас буду спрашивать этого разнесчастного батюшку о том, о сем». А у Вас такой дуэт, такое взаимное восполнение, лед и пламя, инь и ян — несомненно, что без глубокой притирки и без самоограничения с тем, чтобы дать любимой половинке свободу («это сладкое слово «свобода»), ни шагу бы Вы не сделали в Вашей профессиональной карьере. Ну я не могу дальше расписывать все эти преференции. Только хочу сказать, что книгу Вы действительно прочитали, дорогой Александр, от корки до корки.

А. Митрофанова

— Вы знаете, мне бы очень хотелось, отец Артемий, более конкретно остановиться на тех четырех вещах, которые Александра Федоровна отмечает на основе своего более чем 20-летнего опыта семейной жизни. «Первый урок, — пишет она, — который нужно выучить и исполнить, это терпение. Иногда кажется, что невозможно притереться друг к другу, что будут вечные и безнадежные конфликты, но терпение и любовь преодолевают все. И две жизни сливаются в одну — более благородную, сильную, полную, богатую. И эта жизнь будет продолжаться в мире и покое». Терпи, казалось бы. Мы в теории все всё прекрасно знаем. Проблема — когда мы эту теорию начинаем переносить на практику, и какие-то нестыковки и шероховатости, а то и конфликты, и прочее, и прочее. Получается, если перевести на нашу бытовую жизнь то, о чем пишет Александра Федоровна, все преодолимо, если у Вас перед глазами есть планка, к которой Вы вместе стремитесь. Ну, для христиан идеал семейной жизни — это вот та любовь, которая есть внутри Святой Троицы. Между мужем и женой, в идеале, тоже такие отношения. Понятно, что мы все люди несовершенные, но если вот эта планка есть перед глазами... Когда ты видишь цель, ты понимаешь, зачем тебе преодолевать какие-то вот эти несуразности в себе, а не подстраивать под себя окружающий мир, окружающих тебя людей и, прежде всего, своего мужа или свою жену. И вот терпение как раз очень хороший, получается, здесь инструмент, с помощью которого искривление внутри себя можно попытаться исправить.

А. Ананьев

— Я скажу больше. Вот по моим ощущениям, все те семейные пары, в которых пролегла трещина, впадина или еще какой-то разрыв, которые перестают слышать друг друга, видеть друг друга, понимать и, в конечном итоге, расстаются, на вопрос «почему?» они ответят очень просто: «Терпение кончилось».

А. Митрофанова

— Ну да. Кстати, да. «Все, это была последняя капля, терпение кончилось».

А. Ананьев

— «Терпение кончилось, всё».

Протоиерей А. Владимиров

— Нужно помнить по русской пословице, присловью, что дом, в котором живут супруги, называется «терпение», а пища, еда, которую они вместе едят в этом доме, в этой избушке сидючи, называется «смирение». Смирение — это умение обуздать себя и ограничить ради любимого человека. И, конечно, Александра Федоровна как никто чувствовала тайну жизни христианских супругов, потому что третий, но не лишний, кто соединяет, освящает, вдохновляет сердца мужа и жены — это воскресший Господь Иисус Христос. Для этого люди и венчаются — чтобы наслаждаться незримым, но явственным соприсутствием и днем, и ночью, и в трудах, и в отдыхе Христа-Искупителя. Вот ради Него-то, возложившего на нас Свои руки, ради угождения Ему, Христу, ради того, чтобы не потерять благодатное дыхание Христово, мы и пресекаем обиду, меняем раздражительный тон на дипломатичный, внутренне молимся, и это не просто какая-то отвлеченная схема идеологическая, но это живая жизнь. Нас соединяет благодать. А Значит, и будем мыслить, чувствовать, благодарить, действовать по благодати. Это и есть проявление любви к тому или к той, кому я некогда сказал (сказала): «Люблю навеки».

А. Ананьев

— Отец Артемий, простой вопрос: есть ли что-то, чего терпеть в семейных отношениях нельзя?

Протоиерей А. Владимиров

— Да, конечно! Конечно! Если муж подтихую в компьютере смотрит то, что приличным людям смотреть нельзя, называет это эротикой, а это порнография, то супруге благословляется опустить айпад в кастрюлю со святой водой минут на пять. И думается, что все поправится.

А. Ананьев

— Вы слушаете «Семейный час» на радио «Вера». Фантастически прекрасный, легкий, как какой-то хороший праздник, разговор с протоиереем Артемием Владимировым у нас в эфире. «Уроки Александры Федоровны». «И вот еще один секрет семейной жизни, — пишет она. — Это внимание друг к другу». Здесь Александра Федоровна пишет о собственном опыте. Муж и жена должны постоянно оказывать друг другу знаки самого нежного внимания и любви. Я подчеркну: не только когда они познакомились или у них, там, первый год семейной жизни, а постоянно, на протяжении всех 50 лет. «Счастье жизни составляется из отдельных минут, из маленьких, быстро забывающихся удовольствий — от поцелуя, улыбки, доброго взгляда, сердечного комплимента, искренних чувств. Любви тоже нужен ее ежедневный «хлеб». Это слова императрицы Александры Федоровны.

Протоиерей А. Владимиров

— Безусловно. В другой книжице — «Мысли Александры Федоровны о семье, любви и браке» — она цитирует небольшие поэтические выдержки, в частности: «Так Вы учитесь насаждать любовь как сад». Вот по семечку, по корешочку, ежедневно хворост в эту общую печурку семейной жизни подкидывать — это на самом деле труд, труд самоотверженный, труд, который требует действительно огромного внимания, посвящения себя этому. И к этому труду наши современники, за малым исключением, которые смотрят меня сейчас с экрана, к сожалению, фактически, не приучены. Ни девушки, ни юноши не представляют себе сущность труда семейной жизни, ищут в ней чего-то совершенно иного. В этом смысле знакомство с мыслями царицы Александры, с ее опытом супружества совершенно бесценно. И, я думаю, заслуга нашей передачи может быть только в том, что мы рекомендуем нашим радиослушателям найти книжицы Александры Федоровны «О семье и браке» или биографию царицы, написанную в призме ее семейной жизни, и никто не пожалеет из тех, кто раскроет эти книжицы и почувствует это благоухание легкости, радости, смирения, терпения, жертвенности, семейной молитвы — того, что нынче как воздух необходимо нашим парам.

А. Митрофанова

— В продолжение этой темы, отец Артемий, смотрите, следующее правило, о котором пишет Александра Федоровна на основе своего опыта: «Единство интересов. Ничто из забот жены не должно казаться слишком мелким даже для гигантского интеллекта самого великого из мужей. С другой стороны, каждая мудрая и верная жена будет охотно интересоваться делами мужа». Проецирую это, опять же, на нашу бытовую жизнь. Жена помыла посуду — спасибо, помыла пол — спасибо, приготовила обед — спасибо. То, что порой кажется обыденным и естественным, и вообще, там, женскими обязанностями, на самом деле, когда мужчина начинает как подвиг и благодарить искренне за это, у женщины меняется сознание. Я сейчас не на основе своего опыта говорю, потому что Александр Владимирович как раз таки на себя старается брать как можно больше, чтобы освободить меня от этого всего. Но когда я знаю — вот в тех семейных парах, которые я знаю, там, где мужчина искренне благодарит женщину за, казалось бы, вполне естественную вот такую вот работу, это прямо... Ну у женщины открывается второе дыхание. И, с другой стороны, да, действительно, ненавязчивый интерес к мужу, но при этом искренний: «Как у тебя прошел день?» — вот неформально найти эти несколько минут, чтобы, когда он, уставший, вернулся с работы, а у тебя тоже уже и руки отваливаются, и ноги отваливаются, и голова трещит на части, но найти в себе обязательно, или даже вот в качестве приоритетов на первое место поставить — сколько бы ни было дел, какая бы ни была гора посуды в кухне, все равно поинтересоваться тем, а как там твой любимый. И это в корне меняет, получается, вот если я правильно понимаю мысль Александры Федоровны, атмосферу внутри семьи. Хотя, конечно же, она о таких бытовых вещах не писала. Но мы — люди, живущие все-таки в несколько иных условиях, чем она. Ее правила — они работают и в наших ситуациях тоже.

А. Ананьев

— Ну, кстати, я бы не стал говорить про «иные условия». Потому что она, так, на секундочку, императрица. Четыре дочери и один сын. Всех детей она вскормила сама...

А. Митрофанова

— Ну да, да. В общем-то...

А. Митрофанова

— ...что вообще невероятно даже для просто благородных особ — они обычно нанимали женщин, которые им вскармливали их детей. Императрица вскормила их сама, несмотря на то, что она не могла похвастаться каким-то особенно крепким здоровьем — у нее были проблемы.

А. Митрофанова

— Ну и, кроме того, да, все девочки в царской семье были приучены к домашнему труду, это мы тоже знаем. И всю работу по дому, включая даже сложное шитье, они все умели делать.

Протоиерей А. Владимиров

— И не только вскормила, но и преподавала детям первые уроки Закона Божия, то есть привила и чувство Бога, научила их радоваться, о Господе молиться. Это, конечно, дорогого стоит. И все, что Вы сейчас так хорошо описали, свидетельствует о том, что супруги, в идеале, должны быть нравственно развитыми людьми. Им должен быть свойствен психологизм, умение чувствовать — не только догадываться, но чувствовать настроение своей половины, предупреждать воление, желания друг друга. Это действительно очень высокая планка. И, я думаю, не будь у нас в нашей передаче такого сегодняшнего предмета и темы, как царская семья, мы бы никогда не договорились с Вами до столь замечательных интересных вещей, которые, как я понимаю, заставляют и слушателей внимать нам, раскрыв рты. Я просто это вижу — сейчас это 244 тысячи раскрытых ртов, глаз и сердец.

А. Ананьев

— Ну вот, кстати, возвращаясь к тому уроку императрицы, о котором рассказывала Алла Митрофанова, это еще и урок мужьям. Просто очень часто, возвращаясь домой, им чего хочется? Помолчать, поесть, надеть тапки и посмотреть футбол или любимый сериал. А жене, естественно, хочется спросить: «Дорогой, ну как у тебя прошел день? Ну расскажи, как ты? Как?» — «Я не хочу об этом говорить. Наливай борщ и молчи». Император такого бы никогда не сказал. Он бы сел рядом и как самому близкому другу рассказал бы о самом важном, что его тревожит или радует. Вот. И четвертый урок императрицы Александры Федоровны... Я все страшно боюсь не успеть, и я не один боюсь. Императрица Александра Федоровна, оказывается, тоже боялась. Чего же она боялась? «Бойтесь, — пишет она, — малейшего начала непонимания или отчуждения. Маленькая трещина — она не просто может, она будет шириться. Вы сказали что-то в спешке? — пишет она. — Немедленно попросите прощения. У Вас возникло какое-то непонимание? Не важно, чья это вина, не позволяйте ей ни на час оставаться между Вами. В семейной жизни не должно быть места гордости». До чего ж удивительно и точно написано, отец Артемий!

Протоиерей А. Владимиров

— Да, и, наверное, без постоянной молитвы за родного, милого и близкого человека, без постоянного ношения в глубинах сердца имени своих домочадцев, своих близких, своей половины навряд ли можно подавить вот эту самую гордость, глубокую обиду, амбициозность, нетерпение. Государь и государыня подошли к концу жизни своей, став действительно молитвенниками — и за Россию, боль которой они ощущали в собственной груди, и друг за друга, и за детей. И когда мы взираем на лица государя и государыни, рискну сказать, дерзну сказать, что в нашей душе загорается огонек молитвы: «Святые царственные страстотерпцы! Помогите, умирите, научите, как сохранять мир, любовь и тишину в моей собственной семье!»

А. Ананьев

— И вот в этом прекрасном многоточии... Мы обязательно вернемся к этому разговору...

Протоиерей А. Владимиров

— Взаимно! И для меня сегодня радость — я, признаюсь, скучал без Вас двоих и думал — не забыли ли уж Вы старого батюшку. Но вот вижу, что дружба наша крепнет, творческий союз зреет. Я буду ждать Ваших новых предложений.

А. Ананьев

— Слава Богу! Спасибо Вам большое!

А. Митрофанова

— Спасибо!

А. Ананьев

— Ну и, как мы обещали с Аллой Митрофановой, завершить наш сегодняшний разговор хочется вот этой музыкально-исторической литературной иллюстрацией — фрагментами писем императора Александра II и императрицы Александры Федоровны, которую мы с женой записали по просьбе наших дорогих коллег из журнала «Фома». Отец Артемий, надеемся, что и Вам это доставит удовольствие, и нашим слушателям. С Вами была Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...Александр Ананьев...

А. Ананьев

— ...и протоиерей Артемий Владимиров.

Протоиерей А. Владимиров

— До свидания, друзья! До скорых встреч!

А. Ананьев

— До свидания! «Семейный час» слушайте ровно через неделю! Ну, а теперь послушайте, пожалуйста — Вам понравится.

А. Ананьев

— Журнал «Фома» представляет.

А. Митрофанова

— Слова любви.

А. Ананьев

— Император Николай II и императрица Александра Федоровна. Письма друг другу.

А. Митрофанова

— «Все мои молитвы и нежнейшие мысли следуют за тобой. Пусть Бог даст тебе мужество, и силу, и терпение. Веры у тебя больше, чем когда-либо, и это то, что тебя поддерживает».

А. Ананьев

— «Когда я вижу другие молодые пары вместе, чувствую себя таким одиноким и выхожу, чтобы их не видеть. Но я совершенно уверен, что ни один из этих мужей не любит свою жену так сильно, как я люблю».

А. Митрофанова

— «Отныне нет больше разлуки. Наконец мы соединены, скованы для совместной жизни. И когда земной жизни придет конец, мы встретимся опять на другом свете, чтобы быть вечно вместе».

А. Ананьев

— «Не знаю, как бы я вынес все это, если бы Господь не даровал мне тебя — мою жену и друга. Я говорю серьезно. Иногда проще изложить свои мысли на бумаге из-за своей глупой робости. Нежно целую тебя и детей».

А. Митрофанова

— «Молиться за тебя — моя отрада, когда мы разлучены. Не могу привыкнуть даже самый короткий срок быть без тебя в доме, хотя при мне наши пять сокровищ».

А. Ананьев

— «Разлука многому научает. Когда так часто отсутствуешь, начинаешь ценить то, что происходит незамеченным. Сердечно благодарю за дорогие письма. Мое старое сердце сильнее бьется каждый раз, когда я их читаю».

А. Митрофанова

— «Милый, завтра утром служба в Нижнем Госпитальном храме. От всей души прошу у тебя прощения, мой единственный и мое всё, если словом или делом невольно обидела тебя».

А. Ананьев

— «Моя любимая, я думал с особой нежностью о тебе вчера, когда ты причащалась в нашей уютной пещерной церкви. Кажется, будто прошел год с тех пор, как мы причащались вместе перед моим отъездом. Храни Господь, моя милая женушка, тебя и девочек».

А. Митрофанова

— «Сокровище мое, как наша разлука длительна на этот раз! Но мы делаем это для нашей страны. И когда дела принимают лучший оборот, это легче переносится. Дорогой, из глубин моей любящей души шлю тебе самые горячие и сердечные пожелания ко дню твоих именин и благословляю тебя. Да будет Николай Угодник особенно близок к тебе и да хранит он тебя!»

А. Ананьев

— «Я должен благодарить тебя, дорогая, за твой приезд сюда с девочками. При свидании с тобой после долгой разлуки я становлюсь как-то глупо застенчив и только сижу и смотрю на тебя, что уже само по себе большая для меня радость».

А. Митрофанова

— «Как отрадно было крепко держать тебя в объятьях. Это утешало боль души и сердца. Ты мне невыразимо дорог, супруг мой любимый. Я разделяю твои горести и радости и готова за тебя умереть».