«Тема Рождества Христова в классической музыке». Юлия Казанцева

Нашей собеседницей была кандидат искусствоведения, пианистка Юлия Казанцева.

Мы говорили о присутствии темы Рождества Христова и святок в творчестве известных композиторов, а также о том, как прослушивание такой музыки помогает почувствовать праздник и ощутить связь времен.

Ведущая: Алла Митрофанова

---

Алла Митрофанова:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, здравствуйте. Я Алла Митрофанова. Поздравляю всех нас с наступившим Рождеством Христовым. И поскольку сейчас Святки, особое время, до отдания праздника Рождества Христова совершенно особое время, так же как и пасхальное, когда несколько дней как один день. У Бога нет времени и пространства. Когда вечность в наше земное измерение прорывается, выглядит это вот так, как праздник Святок. Что бы ни происходило вокруг, эту радость Рождества Христова никакие события отменить не могут. Никакие. Очень важно, конечно же, и нам самим эту радость Рождества Христова внутри себя сохранять и преумножать. А преумножается она делением. То есть, мы делимся радостью, и она умножается. Парадоксальный принцип, но очень простой. Один из способов, наверное, умножения внутри себя этой радости Рождества Христова, это классическая музыка, которая Святкам посвящена. Именно по этой причине сегодня мы пригласили в эфир одного из наших постоянных собеседников, совершенно блестящую рассказчицу, специалиста по классической музыке, лауреата международных конкурсов, замечательную пианистку и человека, которая на любовь к классике вдохновляет абсолютно каждого, кто ее слушает и читает. Юлия Казанцева. Юлечка, с Рождеством Христовым!

Юлия Казанцева:

— С Рождеством! С Рождеством!

Алла Митрофанова:

— Очень радостно, что мы сегодня с тобой говорим о святочных праздниках и традициях и, в том числе, как это все проецируется в нашу музыкальную культуру. Меня удивило, как ты сказала, что в русской классической музыке есть целый, можно сказать, отдельный жанр — святочная музыка. Что это такое? Расскажи, пожалуйста, в нескольких словах, и о ком мы сегодня будем говорить?

Юлия Казанцева:

— С удовольствием. Может быть, я неправильно выразилась, нельзя сказать, что это отдельный жанр в классической музыке, но мое жизненное кредо, что в классической музыке есть все. На любое жизненное событие есть ответ в классической музыке. Когда мы празднуем Рождество, я ставлю Баха и Рождественскую ораторию, на самом деле не только Баха, там длинный плейлист рождественской музыки. Вот Святки. Я сажусь и играю Чайковского, пьесу под названием «Святки» из «Времен года». И эти маленькие традиции меня очень поддерживают на протяжении всей жизни, и я этими традициями с радостью делюсь, потому что не обязательно садиться за фортепиано и играть «Святки». С тем же успехом, уверяю вас, можно их послушать, что мы будем делать сейчас в эфире. Но как всегда, я люблю не только играть, я люблю рассказывать. Можно слушать, а можно еще перед тем, как мы слушаем, что-то рассказать, чтобы музыка немножко ожила, чтобы это было не просто что-то красивое, очередное красивое произведение Петра Ильича Чайковского. А музыка — это еще и возможность познакомиться поближе с композитором, но для этого нужны какие-то факты: когда она была написана, что там происходило. Поэтому я предлагаю начать с этого. Мы познакомимся с Петром Ильичем времен написания его цикла «Времена года».

Алла Митрофанова:

— Замечательная идея. Петр Ильич Чайковский времен написания цикла «Времена года». Прошу прощения за невольную тавтологию. Насколько помню, времена года рождались не так, чтобы по особому вдохновению, а, скорее, как у Николая Гумилева был подход к поэзии, что поэзия — это ремесло. Он даже создал свой собственный цех поэтов, такая школа фактически Николая Гумилева. И если, к примеру, иные поэты сидели и ждали, когда их озарит вдохновение, Гумилев, вставая утром с постели, садился за письменный стол и принимался за работу. Есть вдохновение — нет вдохновения, нужно писать стихи. Конечно, процент проходных произведений таким образом довольно высок, однако появляются время от времени и настоящие шедевры. Я была удивлена, когда узнала, что Петр Ильич Чайковский свой цикл «Времена года» писал тоже не столько по вдохновению, сколько потому, что было надо, условно говоря. Как это было, напомни, пожалуйста?

Юлия Казанцева:

— Это было именно так, как ты сказала, утром садился, начинал писать без всякого вдохновения, а потому что надо. Меня это так поддерживает. Лично у меня тоже иногда вдохновения не бывает, а нужно рассказывать, играть. И я вспоминаю, действительно, Петра Ильича и его завет нам. Что вы начинайте работать, а если повезет, то вдохновение подтянется. Не все композиторы были, как Петр Ильич Чайковский, особенно в 19-м веке в эпоху романтизма, когда вдохновение воспевалось на каждом углу, можно сказать. А вот дисциплина не воспевалась на каждом углу. Петр Ильич, несмотря на общественную моду на вдохновение, решил по-другому. И ведь у него, действительно, столько музыки написано. Просто посчитать, сколько дней и часов он провел за рабочим столом. Не всегда у него получалось сочинять. Действительно, не идет иногда музыка. Он тогда редактировал, вымучивал, как сам говорил, из себя. И что удивительно, такие вымученные произведения только вдохновенны. Тот же «Щелкунчик», которого мы еще сегодня вспомним, или «Времена года» — это был заказ, это даже не его желание было, он получил заказ от журнала «Новеллист». Петру Ильичу тогда было 36 лет, 1876 год. Он получил заказ в 1875-м году и в течение года этот заказ выполнял. Раз в месяц нужно было отправлять пьесу. Петр Ильич, несмотря на то, что уже взрослый человек, уже преподаватель Московской консерватории, но он был настолько не уверен в себе, в своих силах на тот момент, даже чувствовал себя начинающим композитором, он ведь поздно, действительно, начал серьезно заниматься музыкой, после 20-ти. Для сравнения, Моцарт в пять лет уже написал первое произведение, а Чайковский после 20-ти поступил только учиться в консерваторию. Поэтому он чувствовал неуверенность. И когда отправлял пьесы издателю, оправлял ему записочки, что, наверное, длинно и скверно получилось, вы мне, пожалуйста, скажите, если не нравится, я все переделаю, я все перепишу. И смешно и грустно читать эти записочки, которые Петр Ильич отправляет издателю. И так хочется сказать: Петр Ильич, ну что вы такое говорите, «длинно и скверно», говорите, это вы про что, про что вы сейчас написали? Про «Святки»? Про пьесу, которая полна такого очарования, какого-то легкого вдохновения, что, я не знаю, как словами... стихами, конечно, можно передать как-то это настроение, волшебное, святочное настроение. А вот в музыке это все передается, конечно, гораздо лучше, чем в словах. Переносишься во времена Чайковского, когда была традиция домашнего музицирования, картинки идиллические: камин горит, елка стоит, на фортепианах барышни играют. Он ведь это писал не для концертной эстрады, не для профессиональных пианистов. Он писал цикл «Времена года» для простых людей, которые в свое удовольствие вечерком вот так сядут и что-то сыграют.

Алла Митрофанова:

— Юлечка, а ведь это, правда, было целым направлением усадебной жизни, усадебной культуры, когда люди собирались вокруг музыкального инструмента, в основном, это было фортепиано или рояль, кто мог себе позволить пространственно в гостиной разместить этот инструмент. И молодые люди, и не только молодые, играли музыкальные произведения и пели. Это то, что нам сейчас довольно сложно даже визуализировать, как это было. Они могли друг другу какие-то литературные произведения читать, читать по парам, читать по ролям, то есть это был другой досуг. Мы сейчас в лучшем случае, соберемся все вместе кино посмотреть, а вот тогда, если собирались, то собирались у рояля. И, кстати говоря, если, к примеру, это было в деревнях, то на Святках в деревнях какая-то вспышка, песенная культура деревенская, крестьянская очень богатая и разнообразная. Традиция колядок до нас дошла, слава Богу, что она до нас дошла. И насколько понимаю, Чайковский ее тоже имел в виду, когда свои «Святки» создавал.

Юлия Казанцева:

— Там нет прямого цитирования, святки же разные. Колядки это один пласт, а он изображает пласт уютно-домашний. Абсолютно согласна, нам это сложно представить, мы это представляем, конечно, но это картинка такая, как они так жили? Как они так жили, что вечерами просто так, не потому что так надо, а просто так музицировали в свое удовольствие. И это было очень распространено и среди барышень и молодых людей, и взрослых, и детей. И не только среди самого высшего аристократического общества, инструменты были довольно-таки доступны многим, и 19-й век — это век домашнего музицирования, это то, что мы, к сожалению, утратили.

Алла Митрофанова:

— Давай послушаем «Святки» Петра Ильича Чайковского. Мне все-таки кажется, что треск лучины в крестьянской избе там тоже можно услышать, хотя я могу ошибаться, конечно, но почему-то мне так кажется.

Юлия Казанцева:

— Можно, можно. Сейчас услышим.

Алла Митрофанова:

— Ну все, давай послушаем Чайковского, он лучше нас расскажет сам за себя. «Святки» Чайковского на Радио ВЕРА.

Звучит музыка Чайковского

Алла Митрофанова:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, напоминаю, что этот час вместе с нами и с вами проводит удивительная рассказчица, искусствовед, пианист, лауреат международных конкурсов, историк музыки Юлия Казанцева. Кстати автор телеграм канала «Музыка для всех», где прям сейчас можно найти плейлист со святочной музыкой и с рождественской музыкой для рождественского настроения. Юлечка, спасибо тебе большое, что делишься своими открытиями, находками и своими размышлениями о том, как создавалась наша великая музыка, как жили наши композиторы, и получается 3D картинка, она, конечно, дорогого стоит. Петр Ильич Чайковский со своими «Святками» сейчас был у нас в эфире. Правда, это очень атмосферная музыка. Однако, у Петра Ильича не только эта пьеса «Святки» посвящена собственно рождественскому периоду. У него много обращений к рождественской тематике. Я уже не говорю о «Щелкунчике», не знаю, поговорим мы сегодня о нем, нет?

Юлия Казанцева:

— Да надо поговорить, надо бы, потому что мандарины, Щелкунчик — это обязательный набор получается. Как же без?..

Алла Митрофанова:

— Кстати, да тут был перед Новым годом такой невероятный ажиотаж, связанный с билетами на балет «Щелкунчик» в Большом театре. Мне кажется, что для того, чтобы прочувствовать атмосферу этой удивительной музыки, можно ее в хорошем исполнении включить дома. Когда вся семья вместе и тот же рождественский ужин или святочный ужин или какая-то встреча, или просто когда немножечко взгрустнулось, можно включить, например, «Щелкунчика» и таким образом поднять себе уровень витаминов в крови.

Юлия Казанцева:

— Да, соглашусь.

Алла Митрофанова:

— Да? Ведь Чайковский не только в «Щелкунчике» и не только в «Святках» к теме Рождества Христова обращается. У него есть еще атмосферная музыка.

Юлия Казанцева:

— Началось с того, что я просто полюбила создавать вот эти плейлисты на всякие случаи жизни, и, конечно, Рождество. Стала искать, у кого есть рождественская музыка именно из классической. Я очень узкий в этом смысле специалист, по классике. За много лет изысканий накопилось много всего интересного, и даже не очевидного. Пользуясь случаем, потому что не все дойдут до телеграм канала ко мне в гости, хочу порекомендовать. Действительно, я так с тобой согласна, с первых секунд звучания уровень витаминов повышается. А рождественская музыка — разная, в разные эпохи, разные стили, разные жанры, разные композиторы, но что объединяет — это то самое непередаваемое рождественское настроение. А мы ведь, люди, так устроены, мы можем понимать головой, что сейчас праздник, и мы должны радоваться. Но всякое ведь в жизни бывает, у кого нога болит, и нам сложно радоваться. Именно поэтому можно поставить рождественскую музыку, и она в нас внутривенно эту радость вливает. Она нас подключает к этому уровню эмоционального ликования. Поэтому очень важно заранее запастись и составить такой рождественский плейлист. Я бы что туда включила. Как я говорила в начале, «Рождественская оратория» Баха, там с первых тактов ликование врывается в наш дом. Есть очень камерный, волшебный цикл французского композитора Пуленка, называется «Рождественские мотеты», невероятного очарования музыка. Есть забытый совершенно цикл, про который мы сегодня еще поговорим, забытого прекрасного русского композитора Ляпунова, он называется «Святки», это я вам расскажу. Есть цикл Ференца Листа, которого мы знаем как виртуоза, «Венгерские рапсодии», этюды, а тут простой, наивный где-то, очаровательный цикл «Рождественская елка». Он написал этот цикл для маленькой своей внучки, и поэтому таким детским языком рассказывает историю. Там и волхвы, там и звезда, там и вальс домашний, то есть целый ряд образов рождественских праздников. Так что Ференц Лист «Рождественская елка». Или Сен-Санс, тоже «Рождественская оратория», невероятной красоты, шикарная музыка. Сколько я говорю, сколько всего хорошего, рецептов рождественских наговорила, сейчас хочу не самое очевидное сказать и даже поставить с вашего разрешения в эфир. Эта музыка нельзя сказать, что рождественская, но в моем сознании она настолько празднично зимняя, она лично для меня передает ощущение восторга детского, причем, снежно-зимнего, рождественского. Еще раз, это личное уже, это не то, что официально является святочной или рождественской музыкой, но, пользуясь возможностью, хочу поделиться. Это Первая симфония Чайковского, ему было тогда всего 28 лет, когда она прозвучала первый раз, 1868-й год, симфония под названием... Это уже странно, что симфония — и под названием, обычно просто симфония до-минор или симфония номер 9. А тут симфония под названием «Зимние грезы». И первая часть, тоже у нее есть название «Грезы зимнею дорогой». Но даже если бы не было этого названия, мы бы почувствовали то, что мы почувствовать не можем, у нас как-то генетическая память вдруг всколыхнется, и мы вспоминаем, что когда-то наши предки ездили на тройке с бубенчиками, и это санное скольжение мы ощущаем через музыку. Это такой восторг, по крайней мере, я так это ощущаю. Музыка — это ведь искусство такое, кто-то одно чувствует, кто-то другое. Но Первая симфония Чайковского абсолютно замечательная, она, может быть, не самая известная из вообще мировых симфоний, но она такая уютная. Он сам говорил, что в первой части он как бы рисует свои детские воспоминания — он родился в городе Воткинск за Уралом — как он ехал на санях в детстве, еще детский восторг, ощущение очень чистой радости, которой нам не хватает, согласись.

Алла Митрофанова:

— Не хватает. И пусть бы больная нога была самой большой проблемой в нашей жизни.

Юлия Казанцева:

— Да.

Алла Митрофанова:

— Но согласна абсолютно, что заповедь апостола Павла «всегда радуйтесь» не случайно в повелительном наклонении сформулирована. Всегда радуйтесь — это определенные усилия тоже, и музыка нам в этом помогает. И Петр Ильич Чайковский, который в своей жизни через разные испытания прошел, прямо скажем. Человек, который вот эту детскую радость сумел сохранить и в музыке ее передать и для нас тоже, он фактически ею делится, за что ему, конечно, низкий поклон. Не знаю, что здесь в большей степени сказалось, его детские воспоминания или уже опыт взрослого человека, который эту детскую радость в себе всеми силами удерживает и умножает, и тем самым нам дает подсказку, а как же быть, когда в жизни всякое случается, как же быть, когда в жизни не просто. Наверное, обратиться к этому самому звону бубенчиков, которые можно услышать, как ты говоришь, и в его Первой симфонии.

Юлия Казанцева:

— Да, к звону бубенчиков, которых мы никогда, наверное, не слышали, но каким-то образом, чувствуется связь поколений, связь времен. Как мы это можем почувствовать? Через музыку, мне кажется, самый верный способ. У нас есть литература, конечно, у нас есть живопись. Но это дыхание времени, ритм времени, какое-то течение времени дает нам именно музыка.

Алла Митрофанова:

— Я, кстати, могу своей подсказкой поделиться, где можно услышать сегодня звон бубенчиков. Это Суздаль. Можно приехать в древний по российским меркам город Суздаль, который очень неплохо по сравнению со множеством других городов сохранился в своем... Средневековом виде, наверное, не очень корректно, но в том виде, в каком он был в 17, 18-м веке, в 19-м веке, где нет высотных застроек и где катают на лошадях, а лошади ездят вот с этим самым бубенчиком.

Юлия Казанцева:

— Ой, какая прелесть!

Алла Митрофанова:

— Петр Ильич Чайковский в своей Первой симфонии, я думаю, примерно о той же атмосфере свидетельствует. Давай послушаем сейчас ее фрагмент, и я напомню, что вместе с нами этот «Светлый вечер» проводит лауреат международных конкурсов, пианист, искусствовед, замечательная рассказчица, историк музыки Юлия Казанцева. А у нас в эфире снова Петр Ильич Чайковский, на сей раз фрагмент Первой симфонии.

Звучит музыка Чайковского

Алла Митрофанова:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья после небольшой паузы возвращаемся в эфир и, напомню, что вместе с нами и с вами сегодня искусствовед, историк музыки, пианист, лауреат международных конкурсов Юлия Казанцева. Говорим сегодня, конечно же, о музыке Святок, о чем же еще. В первой части нашего разговора в основном Петр Ильич Чайковский звучал, и о нем мы говорили. Юль, ты прямо заинтриговала, рассказывая о том, что есть еще музыка, может быть, не столь известная и менее очевидная, но вместе с тем имеющая прямое отношение к тому удивительному периоду, в котором мы сейчас находимся. К ликованию праздника Рождества Христова, который вообще все изменил в этом мире. Приход в мир Спасителя изменил все законы нашей жизни.

Юлия Казанцева:

— Да.

Алла Митрофанова:

— Бог стал человеком, чтобы человек стал богом. И в музыке это тоже чувствуется, эта радость от прорыва вечности в наше временное измерение. Давай, чтобы не сильно интриговать, расскажи, пожалуйста, кто такой композитор Глазунов? Его «Времена года» — что это за музыкальный феномен? Почему мы знаем о нем меньше, чем о тех же «Временах года» Чайковского, например?

Юлия Казанцева:

— Конечно, конечно. Александр Константинович Глазунов за спинами великих своих коллег, и Чайковского, с одной стороны, с другой стороны, Рахманинова. Он, если смотреть по времени, между ними. Он родился в 1865-м году, как раз когда Чайковский писал свою Первую симфонию, Глазунов только родился. И дожил до 1936-го года. Он на рубеже двух столетий. Почему о нем мало говорят? Потому что мы так устроены, что не можем объять необъятное. А русской музыки так много, прекрасной русской музыки, что нам дай Бог послушать все симфонии Чайковского, например. Сколько музыки у Рахманинова, у Свиридова, мы все не успеваем. Поэтому я иногда буду появляться и говорить: а еще в эту сторону посмотрите. Знаете, как экскурсовод: а теперь сюда, пожалуйста. И так иногда с туристических троп буду уводить вас в сторонку, не потому что мы всего Чайковского послушали и изучили, а просто показать многообразие, что есть еще Александр Константинович Глазунов. Его друзья называли Самсон Константинович, потому что он богатырь, богатырь русской музыки. У него, на минуточку, восемь симфоний. Я готова поспорить, что мало кто все восемь симфоний послушал, или даже одну симфонию. Это будет домашнее задание. Но в эфире у нас будут не симфонии, а его балет «Времена года», это тоже тема отдельная. Времена года в музыке — в первую очередь мы вспоминаем Вивальди и Чайковского, конечно. Но Вивальди был забыт на двести лет, и Чайковский, когда писал «Времена года», которые мы слушали в начале, «Святки» из «Времен года», был уверен, что он оригинален, такая оригинальная задумка — времена года в музыке. Правда, была еще оратория Гайдна, но для фортепиано такого, как думал Чайковский, не писали. А, например, еще есть цикл «Времена года» у Фанни Мендельсон, это сестра Мендельсона. То есть тема гораздо глубже и интереснее, чем кажется на первый взгляд. И балет «Времена года». Александр Константинович считал, скорей всего, что он первый композитор, кто пишет балет на эту тему, а был еще французский композитор времен Людовига XIV Люлли, который тоже написал балет на эту тему «Времена года». Если мы говорим о русских балетах 19-го века, то любой культурный человек, не раздумывая, назовет на едином дыхании три балета. Давай, называй.

Алла Митрофанова:

— Юлечка, ты обо мне слишком хорошо думаешь. Сейчас сижу и вспоминаю этот музыкальный анекдот, как девочка сдавала экзамены в музучилище, и ей остался билет с временами года: сколько времен года вы знаете? Она сказала, что пять. Ей поставили какую-то не очень хорошую оценку, она вышла, а там мама в коридоре за голову хватается: ну что, ну что? Она говорит: мама, у меня спросили про времена года, сколько их есть, я сказала пять. И мама такая: ну что ты, ну что ты, ну, конечно же, шесть времен года есть.

Юлия Казанцева:

— Десятникова забыла.

Алла Митрофанова:

— Десятников, да, или как раз Глазунова или кого-то еще такого не очевидного она упустила из виду. И мама посчитала, что это непростительно.

Юлия Казанцева:

— Катастрофа.

Алла Митрофанова:

— Поэтому меня бесполезно спрашивать. Ты же знаешь, я человек, напрочь лишенный музыкального образования.

Юлия Казанцева:

— Как ты ловко увильнула от ответа. Три балета, давай, я тогда: «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Спящая красавица». Такие три главные русские балеты 19-го века.

Алла Митрофанова:

— А, подожди, я думала, ты у меня спрашиваешь про балеты «Времена года».

Юлия Казанцева:

— Нет. Я не настолько коварна.

Алла Митрофанова:

— Про балеты Чайковского, ну понятно, ладно, хорошо.

Юлия Казанцева:

— Три главных балета 19-го века. Не думая если отвечать, как правило, мы отвечаем: «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Спящая красавица». Мы не видим за этими балетами другие прекрасные сочинения, например, балет Глазунова «Времена года», он написан ровно в 1900-м году, вот так красиво открывался 20-й век. А что такое музыка Глазунова одним словом? Это красота. Это красота, гармония, это прямой наследник Чайковского. 20-й век — век очень сложный, век больших катастроф, не всегда находилось в 20-м веке место этой красоте, и это понятно, это объяснимо. Но Глазунов... когда знаешь, что красота вот-вот закончится, особенно щемящее чувство возникает, приятно щемящее. Заканчивается эпоха, уходит эта прекрасная эпоха длинных платьев, музицирований дома и всего того, что у нас ассоциируется с прекрасным 19-м веком, эта эпоха заканчивается. И она заканчивается под звуки балета Александра Константиновича Глазунова «Времена года». Я вас предупреждала, это не прямое отношение к рождественской или к святочной музыке, но тут идут мои личные вкусовые пристрастия музыкальные. Это то, что у меня есть в плейлисте, потому что музыка пропитана, пронизана такой радостью, такой красотой, что я посчитала достойным этому балету быть помещенным в мой плейлист, который можно слушать на святочной неделе.

Алла Митрофанова:

— Это очень интересно. Действительно, если на уровне ассоциаций какой-то балет, связанный с рождественской тематикой, вспоминать, то в первую очередь в голове всплывет «Щелкунчик».

Юлия Казанцева:

— «Щелкунчик» обязательно, это каждый год. А иногда здорово что-то новое. «Щелкунчик», и на десерт что-то новенькое, например, Глазунов.

Алла Митрофанова:

— Вообще удивительно, конечно, в девятисотом году многие художники чувствовали начало распада гармонии и реагировали на это очень по-разному. Это и в литературе, и в живописи, и наверняка и в музыке тоже чувствуется. Музыка 20-го века — это музыка, написанная людьми, прошедшими через такое, что нам и не снилось зачастую. А Глазунов, получается... Он такой Иван Шмелев.

Юлия Казанцева:

— Он рыцарь.

Алла Митрофанова:

— Картинку пытается удержать, воссоздать, передать, чтобы сохранить память о той самой гармонии, о которой ты сказала. Это же потрясающе. И это на самом деле подвиг, такой рыцарский подвиг. Что такое рыцарский подвиг в отношении красоты? Это сберечь ее.

Юлия Казанцева:

— Именно так. Причем, он остался верен своим убеждениям. Чем дальше, тем сложнее было писать красивую музыку. В 20-е годы, когда уже авангард бушевал, в 30-е годы, а он продолжал писать красиво. Есть такие горькие его слова, уже в 30-е годы, что я чувствую, что ко мне относятся, что я старый пень, ничего не понимаю, старый пень. А он понимал и побольше остальных, может быть. Как время показало, красота из классической музыки никуда не исчезла. Потом многие великие композиторы 20-го века вернулись к классическим гармониям. Да, они попробовали разное. И Прокофьев, и Шостакович потом возвращались к этой самой красоте классических гармоний. Глазунов — это фигура, на которую стоит обратить внимание. Если мы говорим о русской музыке, безусловно, стоит.

Алла Митрофанова:

— Глазунов, который из гармонии никуда не уходил.

Юлия Казанцева:

— Да, ни шагу.

Алла Митрофанова:

— Фрагмент из балета «Времена года» Глазунова — «Зима». «Зима» на Радио ВЕРА

Звучит музыка

Алла Митрофанова:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Напомню, что этот час вместе с нами проводит удивительная рассказчица, историк музыки, пианист, лауреат международных конкурсов, искусствовед Юлия Казанцева, автор телеграм канала «Музыка для всех». Юлю можно не только на Радио ВЕРА услышать и познакомиться с ее музыкальными исследованиями и размышлениями, но, пожалуйста, практически в ежедневном режиме можно в телеграм канале «Музыка для всех» находить для себя источник вдохновения. Я не знаю другого такого человека, кто с такой любовью рассказывал бы о классической музыке доступным языком и делал бы такие открытия для нас. В частности, святочная музыка, то, что сейчас прозвучал фрагмент из балета «Времена года» Глазунова, я, понятно, неуч, первый раз эту музыку слышу, для меня это как открытие новой вселенной. Юлечка, спасибо огромное.

Юлия Казанцева:

— Я с радостью.

Алла Митрофанова:

— Напомню, у тебя в телеграм канале целые плейлисты есть, то есть подборка музыкальных произведений для настроения, для вдохновения, для самых разных задач. В том числе для святочного периода.

Юлия Казанцева:

— Именно так, ждет всех подарок, уже ждет.

Алла Митрофанова:

— В открытом доступе. Юль, Святки в музыкальной традиции тема обширная. Наверное, это ярко в русской музыке проявляется. Мы о Чайковском поговорили, о Глазунове поговорили. Ты упоминала еще композитора Ляпунова, у которого тоже есть «Святки».

Юлия Казанцева:

— Да, я приготовила сюрприз. Потому что Сергей Ляпунов — композитор, которого тоже мало знают. Поэтому я немножко про него хочу рассказать. Действительно, в конце мы дадим произведение, которое так и называется «Святки», это сюита Сергея Ляпунова. Ляпунов — композитор, как и Глазунов, это младшее поколение Могучей кучки. Ляпунов родился в 1859-м году и тоже увидел 20-й век, он дожил до 1924-го года. Из дворян, между прочим, дед его был астрономом. Меня почему это очень умилило, связь с астрономией и музыкой, два искусства в каком-то роде.

Алла Митрофанова:

— Два космоса.

Юлия Казанцева:

— Два космоса, точно. Ляпунов из старинного города Ярославля, потом учился в Нижнем Новгороде, а потом приехал в Московскую консерваторию и учился у Танеева, а Танеев любимый ученик Чаковского и друг Чайковского. То есть это самая прямая преемственность: Чайковский — Танеев — Ляпунов, какие все прекрасные имена. Потом Ляпунов познакомился еще и с Балакиревым, это уже композитор Могучей кучки. С ним подружился и считал себя наследником идей кучкистов. А это что за идеи? Это идеи, что музыка должна быть именно русской, использование народных мотивов и поиск своих русских интонаций в музыке. Ляпунов был долгое время помощником управляющего придворной певческой капеллой, а это ведь тоже замечательное учебное заведение, старейшее, древнейшее музыкальное заведение в России. И там управляющим в свое время был Глинка, и Балакирев, и Бортнянский, конечно. То есть такие имена, нужно снимать шляпу перед такими именами. Стал потом Ляпунов профессором Петроградской консерватории. И такой эпизод, конец одной жизни и начало другой жизни. Революция, как вы понимаете. Потом после революции очень сложное время и для консерватории, в том числе. А Ляпунов был человеком глубоко верующим и не скрывал этого. В 1922 году был издан указ об изъятии церковных ценностей. А Ляпунов был тогда старостой церкви при консерватории. И когда пришел комиссар изымать ценности, Ляпунов просто отказался выдавать ему ключи от церкви. И конечно, его арестовали, забрали, его судили на печально известном деле Петроградских церковников. Каким-то чудом Ляпунов остался жив, его осудили только на шесть месяцев лишения свободы и потом отпустили. Конечно, это чудо. В 23-м году он уехал в Париж и там стал руководителем небольшой музыкальной школы для эмигрантов. И, к сожалению, через год умер там же в Париже. К сожалению еще, музыка его сейчас звучит редко по той же причине, что прекрасной русской музыки много, и мы не успеваем все послушать. Поэтому я так благодарна, что сегодня у меня есть возможность вспомнить этого прекрасного композитора и послушать вместе с вами его «Святки». У него много фортепьянной музыки, у него есть и симфонии, и фортепьянные концерты, и фортепьянные циклы. Там много-много всего. Представьте себе, это лежит и никому не нужно. Мы сегодня это послушаем. Это же прекрасно!

Алла Митрофанова:

— Согласна. Однако ты уже несколько раз Могучую кучку упомянула. Давай-ка мы восполним пробел, достанем из задворок, из дальних шкафов подсознания нужные файлы. Могучая кучка- это ярчайшее музыкальное явление второй половины 19-го века в русской культуре. Это композиторы, которые сознательно развернулись к своей традиции, в чем-то даже спорили в этом смысле с Петром Ильичем Чайковским. Среди них есть удивительные имена.

Юлия Казанцева:

— Да.

Алла Митрофанова:

— И Мусоргский, и Бородин, и помянутый тобой уже Балакирев. И, пожалуйста, их наследник Ляпунов, их наследник Глазунов, о которых мы сегодня говорим. Наследник — не наследник, но человек, который с ними дышит одним воздухом, скажем так. Могучая кучка в нескольких словах, что это такое? Что самое главное важно знать, понимать про это музыкальное явление?

Юлия Казанцева:

— В моем сознании это чудо, которое произошло в истории русской музыки. Когда собрались молодые люди, двадцатилетние, как ты перечислила, Бородин, Мусоргский, Балакирев, Римский-Корсаков. Кроме Балакирева, никто музыкой серьезно не занимался. Бородин был химиком, Мусоргский офицером, Римский-Корсаков морским офицером. Они, как все культурные люди, умели, конечно, играть на фортепиано, но они не были композиторами. И на одном только энтузиазме, на одной только идее создать новую русскую музыку, написать, наконец, национальную оперу на русский сюжет, создать русскую симфонию, они создали новую русскую музыку, без всяких умений и понимания, как это делать. Потом, конечно, они научились, но удивительно, и это даже противоестественно где-то, что Римский-Корсаков пишет симфонию, даже не умея писать симфонию. А Мусоргский берется писать оперу «Борис Годунов», не умея вообще писать оперы. Это для меня доказательство силы духа человеческого, когда есть желание, когда ты уверен в своей правоте, а они были уверены в своей правоте, это было ощущение дружеского плеча. Они собирались несколько раз вы неделю, обсуждали это все горячо, поддерживали друг друга. В таком именно тесном содружестве Могучая кучка просуществовала почти десять лет, а это очень много. Это единственный случай в истории такого долгого и такого плодотворного содружества композиторов. Композиторы — индивидуалисты, у каждого свое понимание, какой должна быть музыка, это единственный случай в истории, когда настолько долго просуществовало содружество композиторов Могучая кучка.

Алла Митрофанова:

— Как же важно, когда есть такая творческая среда.

Юлия Казанцева:

— Да.

Алла Митрофанова:

— И какая это катастрофа, оглядываясь в то время, 1917-й год, расколовший российскую жизнь и поделивший людей между собою, эти баррикады, которые между людьми стали возникать. И так жаль, так бесконечно жаль, что выдающиеся люди в самых разных областях, и философы, и ученые, и писатели, и композиторы, музыканты вынуждены были покинуть родину. Мне кажется, что, коль скоро Ляпунов был так привязан к своей земле, к своим корням, может быть, это стало одной из причин, почему он так рано умер. В 23-м году сколько ему лет было? В общем-то, всего ничего.

Юлия Казанцева:

— По нашим меркам молодой. Как говорил Рахманинов, который уехал после революции, он ведь очень мало написал, уехав, что сердце я свое оставил в России, а композитор без сердца писать не может. Так же и Глазунов, он, хотя прожил подольше, но очень мало написал в эмиграции. Хотя, казалось бы, здоровье позволяло, он мог бы, но что делать, когда сердце осталось в России. Конечно, это страшная трагедия и для музыки. Когда изучаешь, особенно биографии Глазунова, Ляпунова, людей, чью жизнь особенно болезненно перечеркнул 1917-й год, особое щемящее чувство, когда знаешь, что произойдет с ними. И эти «Святки», которые я хотела вам показать, Ляпунов написал в 1910-м году, когда еще не знал, как все это повернется, чем закончится. Это просто святочная радость. Когда знаешь историю каждого композитора, то иначе воспринимаешь музыку, согласись.

Алла Митрофанова:

— Согласна абсолютно. Давайте учиться радоваться у наших композиторов через ту музыку, которую они нам оставили, вопреки тем испытаниям, через которые они проходили.

Юлия Казанцева:

— Давайте.

Алла Митрофанова:

— «Святки» Ляпунов, фрагмент. У нас фрагмент ведь прозвучит сейчас?

Юлия Казанцева:

— Да, это большая сюита, вы можете ее послушать целиком, там несколько частей, они так и называются «Рождественская ночь», «Шествие волхвов», «Колядки». Мы поставим прямо с начала. Это цикл под названием «Святки».

Алла Митрофанова:

— Как это прекрасно. Юлечка, спасибо огромное за этот разговор. Жалко, что время так стремительно бежит. Юля Казанцева, искусствовед, историк музыки, лауреат международных конкурсов, пианист, была с нами сегодня в этот «Светлый вечер». Мы говорили о музыке Святок, о традиции, может, не совсем корректно так сформулировать — традиции святочной музыки в русской культуре, но тем не менее. Те удивительные музыкальные произведения, которые у нас сегодня звучат, а их больше, естественно, чем можно сегодня услышать у нас в эфире, дорогого стоят. Напоминаю, что больше рождественской музыки, святочной, вдохновляющей, окрыляющей и напоминающей нам о самом главном, о том, что никакие катаклизмы не могут отменить — о Рождестве Христовом — в канале Юлии Казанцевой «Музыка для всех». Юля, спасибо огромное, что делишься с нами.

Юлия Казанцева:

— Спасибо, что позвали меня в гости, я всегда с радостью.

Алла Митрофанова:

— «Святки» Ляпунова на Радио ВЕРА под занавес нашей программы.

Звучит музыка

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Предательство». Наталия Инина
• «Лазарева Суббота и Вход Господень в Иерусалим: история и смыслы праздников». Священник Антоний Лакирев
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой