Поделиться
Эту историю мне рассказал один священник.
В день памяти святителя Николая, рано утром, батюшка шел на службу. Подходя к церкви, он рассмотрел в рассветной мгле женскую фигуру. Пожилая женщина топталась возле углового дома, держа в руке помятую бумажку. Очевидно, там был указан нужный ей адрес.
Священник подошел к незнакомке.
— Доброе утро. Вам что-то подсказать?
— Ой, да, спасибо! Мне клинику нужно найти.
Женщина протянула бумажный лист с адресом. Клиника находилась в другой части района. Священник принялся было объяснять, куда идти. Женщина кивала... Но батюшка быстро понял, что она ничего не найдет.
Что же с ней делать? И к службе надо готовиться, и человека в нужде вот так оставить тоже как-то...
— Пойдемте, я покажу вам — решился священник.
По дороге разговорились.
У Валентины Андреевны — так звали попутчицу батюшки — было подозрение на рак. Приехала из глубинки, из Рязанской области, в какую-то особую клинику, которую ей посоветовали. Муж болен, сын жил где-то далеко. Толком не умела пользоваться интернетом и приложениями, потому в огромной Москве оказалась беспомощной. Метро необходимое нашла, а дальше — растерялась.
Батюшка расспрашивал Валентину Андреевну, присматривался к ней. В своей пастырской практике он часто сталкивался с раковыми больными. На интуитивном уровне он даже научился определять, на какой стадии рак. То ли это было дело опыта, то ли Бог дал ему такой навык. Приглядевшись теперь к собеседнице, он как-то почувствовал, что болезнь ее серьезная.
А Валентина Андреевна, обрадовавшись внимательному слушателю, говорила и говорила. Рассказывала про деревенские будни, про больного мужа и непутевого сына, скудную пенсию, дорогие лекарства...
Батюшка слушал ее и вспоминал свою родную деревню. Таких же, как вот эта женщина, людей. Простых и безвестных тружеников, которых он когда-то исповедовал, причащал, венчал, хоронил... Словно вся Русь в лице этой женщины пришла к нему.
— Храм-то в деревне есть? — спросил батюшка.
— Ох, нету храма. Не для кого строить — в деревне людей мало, и больше старики. И не каждый-то и верует.
— А вы...веруете?
— Верую. Да только что наша вера — ничего не знаю, ничего не соблюдаю. Так, верую в Бога, да и все.
После вопроса о храме и вере Валентина Андреевна как-то странно начала смотреть на батюшку. Как будто заподозрила что-то.
Вскоре нашли клинику. Время было прощаться.
— Ну что ж, здоровья вам, Валентина Андреевна! Всего доброго! — сказал батюшка.
— До свидания! Огромное вам спасибо!
Повернувшись, священник продолжал чувствовать на себе тот самый, особый ее взгляд.
— Подождите! — вдруг услышал он.
Батюшка обернулся. Женщина смотрела на него все тем же загадочным взглядом.
— Скажите...
— Да, Валентина Андреевна.
— Скажите... Вы — Николай Чудотворец?
Батюшка оторопел. Он явственно почувствовал, что женщина верила в то, что говорила. И если бы он ответил «да», она бы наверняка упала перед ним на колени.
Батюшке в жизни приходилось отвечать на многие вопросы. Но на такой — никогда.
Он весело улыбнулся, и сказал:
— Не совсем.
Затем повернулся, и быстро зашагал обратно. Успел только заметить, как женщина мелко перекрестилась.
Отец Сергий шел, кутал подбородок в воротник, и все улыбался. Ему отчего-то сделалось хорошо и радостно. Удивительно, но эта радость была сильнее печали о болезни Валентины Андреевны. Почему? Наверное, потому, что, когда есть вера, тогда... Нет, конечно, болезни не обязательно исцеляются. И вообще не обязательны какие-то чудеса. Просто там, где вера — там тепло, и там есть надежда.
Даже если ты совсем не Николай Чудотворец.
Автор: Сергей Комаров
Все выпуски программы Частное мнение
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
