Поделиться
Образ святых в литературе помогает нам увидеть и лучше понять людей, которые, по выражению преподобного Иоанна Дамаскина, стали друзьями Бога.
Здравствуйте! С вами писатель Ольга Клюкина с программой «Прообразы: святые в литературе».
Сегодня мы говорим о святом Иосифе Обручнике и о том, каким он предстает в «Легендах о Христе» Сельмы Лагерлёф.
Место действия — Вифлеем, время — 1 век нашей эры.
Многие дети зачитываются сказкой «Приключения Нильса с дикими гусями» шведской писательницы Сельмы Лагерлёф. А когда становятся старше, берут в руки книгу «Легенды о Христе» — этот сборник новелл который поражает своей задушевной интонацией и теплотой веры.
В «Легендах о Христе», среди прочих героев, перед нами предстает и Святое Семейство: Христос, Его мать Мария и отец Иосиф.
Один из рассказов — «Святая ночь» — посвящен святому Иосифу Обручнику. Автор не называет в этой притче Иосифа по имени. Да и зачем? Все и так понимают, кто в глухую ночь вышел на поиски огня, чтобы обогреть Марию и родившегося в пещере Младенца Христа.
Иосиф видит в поле костер, а рядом — тесно лежащих возле огня овец, сторожевых собак и спящего пастуха. Собаки не залаяли на незнакомца, овцы не проснулись, а палка, сердито брошенная спросонья пастухом — пролетела мимо...
Лагерлёф:
«Человек подошел к пастуху и сказал ему: «Друг, помоги мне, дай
мне огня! Моя жена только что родила ребенка, и мне надо развести огонь,
чтобы согреть ее и младенца!»
Старик предпочел бы ответить отказом, но, когда он вспомнил, что собаки
не залаяли на этого человека, овцы не разбежались от него и посох, не задев его, пролетел мимо, ему стало не по себе, и он не посмел отказать ему в просьбе.
«Бери, сколько тебе нужно!» — сказал пастух.
Но костер уже почти догорел, и вокруг не осталось больше ни поленьев,
ни сучьев, лежала только большая куча жару; у незнакомца же не было ни
лопаты, ни совка, чтобы взять себе красных угольков.
Увидев это, пастух снова предложил: «Бери, сколько тебе нужно!» — и
подумал, что человек не сможет унести с собой огня.
Но тот наклонился, выбрал себе горстку углей голыми руками и положил их
в полу своей одежды. И угли не обожгли ему рук, когда он брал их, и не
прожгли его одежды; он понес их, словно это были яблоки или орехи...
Из Евангелия от Матфея известно, что Иосиф происходил из рода царя Давида. Он жил в небольшом городке Назарете, плотничал, имел жену т детей от первого брака.
После смерти первой жены, уже в преклонном возрасте Иосиф был обручен с Марией. Потому он — Иосиф-Обручник.
В Евангелии дана емкая и похвальная характеристика этого человека: «Иосиф же, муж Ее, будучи праведен»...
«Праведен» — это слово включает в себя удивительное смирение Иосифа, его жертвенность, и готовность беспрекословно служить Марии и Богомладенцу.
Вот и в рассказе Сельмы Лагерлёф Иосиф берет угли голыми руками и думает не о себе, а о том, чтобы скорее обогреть Марию и Христа.
Лагерлёф:
«—Что сегодня за чудесная ночь? И почему животные и предметы оказывают тебе милосердие?
—Я не могу тебе этого сказать, если ты сам этого не увидишь, —ответил незнакомец и пошел своей дорогой, торопясь развести огонь, чтобы согреть Мать и Младенца».
Иосифу некогда рассказывать о себе — он очень торопится.
Но в отличие от пастуха, мы кое-что знаем о нем из Священного Писания.
Иосифу было около восьмидесяти лет, когда ему была обручена Дева Мария. И он смутился в душе, узнав, что Мария стала беременной, как говорится в Евангелии, хотел «тайно отпустить Её». Но Иосифу во сне явился архангел Гавриил, сказав: «не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго; родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их».
Иосиф сразу и безоговорочно поверил небесному вестнику. Он и потом не будет думать о возрасте и об усталости, когда от гнева Ирода Святому Семейству придется бежать в Египет, и позже, сопровождая Марию и отрока-Христа из Назарета в не близкий Иерусалимский храм...
Считается, что Иосиф Обручник умер в возрасте ста лет, по-видимому вскоре после посещения Иерусалима 12-летним Иисусом Христом, так как после этого о нём уже не упоминается.
В легенде Сельмы Лагерлеф отцовская забота Иосифа о Младенце-Христе глубоко впечатляет даже грубого и, казалось бы, бесчувственного пастуха, который пошел за ним следом...
Лагерлёф:
«Тут увидел пастух, что человек этот жил не в доме и даже не в хижине, а в пещере под скалой; стены пещеры были голы, из камня, и от них шел сильный холод. Тут лежали Мать и Дитя.
Хотя пастух был черствым, суровым человеком, но ему стало жаль невинного Младенца, который мог замерзнуть в каменистой пещере, и старик решил помочь Ему. Он снял с плеча мешок, развязал его, вынул мягкую, пушистую овечью шкурку и передал ее незнакомцу, чтобы завернуть в нее Младенца».
Рассказ «Святая ночь» был написан в 1904 году. Через пять лет шведская писательница Сельма Лагерлёф получила Нобелевскую премию по литературе.
По формулировке нобелевского комитета, «как дань высокому идеализму, яркому воображению и духовному проникновению, которые отличают все ее произведения»...
С этим нельзя не согласиться, даже прочитав один короткий рождественский рассказ Сельмы Лагерлёф «Святая ночь», где в форме притчи показаны лучшие качества души святого Иосифа Обручника.
Казанский собор. Тамбов
Поделиться
В шумном и многолюдном центре Тамбова, второго по величине города Центрального Черноземья, есть тихий уголок — Казанский Богородичный мужской монастырь. Монастырскую колокольню — 107 метров в высоту вместе со шпилем и крестом — видно практически из любой точки города. По одну сторону — оживлённая улица Советская, главная городская магистраль. По другую — набережная реки Цны, тихая, зелёная прогулочная зона. Какой бы из этих маршрутов вы ни выбрали, не пройдёте мимо главного храма Казанского монастыря — собора Казанской иконы Божьей матери. Бело-синяя, пятиглавая, нарядная и торжественная, она сразу же приковывает внимание.
Каменный Казанский храм появился на территории монастыря в конце 18 века, на месте деревянной церкви, построенной ещё при основании обители в 1666-м году. Своим обликом он почти в точности повторял архитектурные черты главного собора Свято-Успенской Саровской пустыни. И это не единственное, что связывает тамбовский храм с Саровской обителью. Именно здесь, в Казанской церкви, 15 сентября 1793-го года был рукоположен в священный сан монах из Сарова, Серафим (Мошнин), будущий преподобный Серафим Саровский. В Центральном государственном архиве Российской Федерации хранится документ, свидетельствующий об этом событии — Указ о рукоположении отца Серафима.
Главный храм Тамбовского Казанского Богородичного мужского монастыря связан с именами и других великих православных подвижников. Богослужения в его стенах посещал воспитанник Тамбовской семинарии Александр Гренков, будущий преподобный Амвросий Оптинский. В Архиерейском доме на территории монастыря несколько лет жил святитель Феофан Затворник, который возглавлял Тамбовскую кафедру с 1859-го по 1863-й год. В Казанской церкви святитель Феофан совершал Богослужения.
Собор Казанской иконы Божьей матери в 20-е годы ХХ столетия пережил великие потрясения. Большевики разместили на территории монастыря губернское отделение ЧК — Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. В подвалах Казанской церкви проводились допросы, пытки и расстрелы... Но страшное время миновало. Восторжествовала вера, и вновь засияли золотыми звёздами синие купола Казанского собора. В начале двухтысячных годов храм отреставрировали. Восстановили уникальную внутреннюю роспись в необычной технике «гриза́йль» — то есть, выполненную в монохромных тонах, без использования цветных красок. Казанский собор снова стал украшением Тамбова и одним из центров духовной жизни старинного города.
Все выпуски программы ПроСтранствия
Флор Ермаков
Поделиться
В России до революции существовало огромное число «полезных учреждений» - богаделен, больниц для бедных, приютов. Деньги на их строительство и содержание поступали от самых разных людей. И мотивы для благотворительности тоже были самые разные. Иногда человек посвящал себя делам милосердия под влиянием сильного потрясения. С Флором Ермаковым получилось именно так.
Он родился в крестьянской семье. Отец Флора – крепостной графа Шереметева – сумел заработать состояние, открыв фабрику по производству тканей. Деньги позволили Ермакову получить вольную, и он с семьёй перебрался в Москву, где стал купцом, владельцем двух фабрик и торгового дома «Яков Ермаков с сыновьями». Один из этих сыновей – Флор – расширил дело отца, основал четыре крупные текстильные фабрики, заработал миллионы и жил припеваючи.
А потом одно за другим посыпались несчастья. В один год Ермаков потерял почти всю свою семью – жену, отца, сына, брата. Потом ещё одного сына. Любимые лица преследовали Флора Яковлевича во сне и наяву, а истерзанное сердце подсказывало только один выход: продать все предприятия и заняться благотворительностью. Задолго до этих событий, в период Крымской войны Ермаков уже помогал средствами ополчению и работал в благотворительном обществе княгини Щербатовой. Но после ухода близких, служение бедным приобрело у Ермакова колоссальный масштаб.
Он создал целую сеть громадных богаделен. Самую первую – на тысячу двести человек из крестьян построил в Сокольниках, на месте двух своих фабрик. И возвёл там же двухъярусную церковь в честь Троицы Живоначальной и мучеников Флора и Лавра. Вторая богадельня с домовой церковью и колокольней тоже была построена на месте бывшей фабрики. А третья – самая большая – появилась в самом центре Москвы. Она занимала четырёхэтажное здание. Дом был скромным, ничем не украшенным. Ермаков сделал это намеренно, предпочитая дать больше денег на жизнь человека, а не на красоту фасадов и лоск интерьеров. К тому же Флор Яковлевич старался селить в богадельнях как можно больше людей. Старики и старушки жили на всём готовом. Их прилично кормили и даже поили кофе.
Кроме того, Ермаков много помогал нищим. Милостыню раздавал лично. Жил он в большом дворце и открыл при нём бесплатную столовую. В ней ежедневно обедало до пятисот человек. А в доме постоянно останавливалась монахини, приезжавшие в Москву собирать пожертвования. Ермаков внёс 30 000 рублей на внутреннюю отделку Крестовоздвиженского собора, отреставрировал старинный Успенский храм. К нему пристроили трапезную, двухэтажный корпус с кельями для старых монахинь и больницу.
В Вышнем Волочке, где у Флора Яковлевича была ещё одна фабрика, он тоже построил богадельню. А на своей родине в селе Мещерино в бывшем барском доме Шереметевых, основал дом для престарелых на 150 человек. И много жертвовал землякам-крестьянам. В Москве на деньги Ермакова в больнице для душевнобольных появился новый большой корпус. На содержание умалишённых Ермаков выделил 300 000 рублей. При Бутырской тюрьме он открыл дом для семей тех осуждённых, которых ждала Сибирь. Родным арестантов, даже грудным детям, выдавались деньги.
За свою деятельность Флор Яковлевич получил потомственное дворянство.
Он истратил на добрые дела почти всё состояние. А в завещании указал, что оставшиеся три миллиона должны быть вложены в новые благотворительные проекты. Обиженные родственники пытались оспорить завещание, но суд признал его действительным. И власти Москвы на средства Ермакова построили два ночлежных дома, каждый из которых ежедневно открывал свои двери для полутора тысяч человек. Комитет ермаковских богаделен до самой революции обеспечивал их обитателям достойную старость. Специальное здание было выстроено для ремесленного училища техников и электротехников. Училище назвали именем Ермакова.
12 ноября. Об укорении Господом книжников и фарисеев
Поделиться
В 11-й главе Евангелия от Луки есть слова Христа: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что вы — как гробы скрытые, над которыми люди ходят и не знают того».
Об укорении Господом книжников и фарисеев — игумен Лука (Степанов).
Перечисляя тех, к кому обращается Господь, нельзя не заметить удивительные кажущиеся недоразумения. Книжники и фарисеи — это похвальные определения. И те, и другие особенно образованны, просвещены законом, являются примерами для народа в благочестии, следовании отеческому закону.
Но следующее определение — лицемеры — полностью перечёркивает достоинства этих народных избранников. Оказывается, что именно им свойственно за исправной внешностью хранить неустройство души или крайнее её разорение из-за тех страстей, главной из которых — гордыня, которым они были преданы.
Ради того и звучала проповедь Иоанна Крестителя, также призывающая покаяться для того, чтобы, обличив собственные страсти, люди Израиля узнали бы пришедшего Спасителя мира.
Но таково свойство греховного помрачения: оно туманит очи сердца и на белое понуждает говорить чёрное, а на чёрное — белое. Так что не проклятие звучит из уст Спасителя в отношении их, а сокрушение Господне о тех, кто не может своё сердце привести к сокрушению и исповедовать Его Спасителем мира.
Все выпуски программы Актуальная тема
