Этот Светлый вечер мы провели не в нашей студии, а в гостях у нашего собеседника - митрополита Волоколамского Илариона.
Разговор шел о музыкальном творчестве владыки Илариона, об исполнении "Рождественской оратории", а также о празднике Рождества Христова.
К. Мацан
— Это «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. С Вами Константин Мацан. У нас сегодня очень необычная программа, потому что мы сегодня находимся не в студии радио «Вера», а в гостях у нашего собеседника. Наш собеседник — митрополит Волоколамский Иларион, глава отдела внешних церковных связей Московского патриархата, ректор общецерковной аспирантуры и докторантуры, церковный духовный писатель, композитор. Добрый вечер, владыка!
Митрополит Иларион
— Добрый вечер.
К. Мацан
— Ну вот сегодня мы обратимся, в первую очередь, к той последней ипостаси, которую я озвучил, — к композиторской. Потому что говорим мы в преддверии концерта, который будет 14 января в «Крокус Сити Холле», где будет звучать Ваша «Рождественская оратория» для хора — взрослого хора, детского, солистов, оркестра. Это будет Большой Симфонический оркестр имени Чайковского, и дирижировать будет лично Владимир Федосеев, а Ваша музыка и очень, я так понимаю, необычное исполнение, даже отличающееся от предыдущих исполнений, этого произведения. Впереди рождественские дни — дни радостные, дни праздничные, и все же мы сегодня, к сожалению, вынуждены оговориться и вспомнить ту трагедию, которая недавно потрясла нас всех, — катастрофу самолета Ту-104 над Черным морем. 26 декабря был в стране День траура. 92 человека погибли в этой катастрофе — журналисты, члены экипажа, участники Ансамбля Александрова, и среди них — Ваш друг, как я знаю из публикаций в СМИ, генерал-лейтенан
Митрополит Иларион
— Валерий Михайлович Халилов был человеком, который дирижировал премьерой «Рожественской оратории» 17 декабря 2007 года в Вашингтоне. Это была большая поездка, в которую отправился вместе со мной оркестр Министерства обороны, возглавлявшийся Халиловым. Было несколько хоровых коллективов, в том числе Вашингтонский хор мальчиков. Это, в основном, чернокожие мальчики в красных пиджаках. Все это выглядело очень красиво, звучало очень эффектно. И премьера этой оратории состоялась в Национальной кафедральной базилике Вашингтона. Там собралось 5 тысяч человек — это самое большое, насколько мне известно, культовое сооружение Северной Америки. И вот Валерий Михайлович руководил всем этим огромным коллективом. Мы вместе летели в Америку, вместе ездили по городам, потому что помимо Вашингтона были еще Нью-Йорк и Бостон. С нами вместе был тогдашний министр культуры Александр Сергеевич Соколов. В общем, мы тогда очень много общались, и мы, конечно, очень подружились с Валерием Михайловичем, потому что он был замечательный человек — очень коммуникабельный
К. Мацан
— Очень и вправду... Вы такие слова говорите очень болезненные и очень чуткие. И спасибо Вам за них. И, если позволите, у меня тогда пастырский вопрос к Вам: а мы переживаем сейчас и еще будем переживать в праздничные Рождественские дни. Когда так Господь устраивает, что они накладываются на такие трагические события, как христианину себя вести, как можно к этому, казалось бы, веселью относиться? Какой здесь правильный?.. Модель поведения здесь какая должна быть у нас?
Митрополит Иларион
— Ну, я думаю, что, прежде всего, мы должны продолжать жить. Мы должны продолжать делать то, что делали бы те, кто от нас ушли, что они уже не сделают. Мы должны за них молиться. И радость праздника не должна нам воспрепятствоват
К. Мацан
— Спасибо.
Вы упомянули, что Валерий Михайлович Халилов был первым дирижером, первым исполнителем, как говорят музыканты в таких случаях, «Рождественской оратории». И когда случилась эта трагедия, для многих стало неожиданностью то, что такое большое, скажем так, пересечение оказалось в составе Военного ансамбля песни и пляски и церковных хоров — хоров Москвы и, наверное, не только Москвы. Вот, казалось бы, военная музыка и, скажем так, церковная музыка или какая-то религиозная тематика в музыке — для кого-то покажется странным сочетание... Казалось бы, совсем разные области, тем не менее, мы видим такое соседство. Вот как Вы это объясняете?
Митрополит Иларион
— Ну, у меня есть страница моей биографии, которая напрямую связана с военной музыкой, поскольку я два года служил в Советской Армии, и служил я именно в военном оркестре. То есть я очень хорошо знаю, что такое военная оркестровая служба, я сам прошел через четыре парада на Красной площади, я знаю, что такое игра в сводном оркестре Московского военного гарнизона — это более тысячи человек, то есть все военные оркестры Москвы собирают в один, тренируют в течение месяца или двух при любой погоде, потому что, как Вы понимаете, все это... Если парад 9 Мая, значит, тренировки начинаются в марте. Если парад вот был раньше 7 ноября, то тренировки шли в течение всего этого осеннего дождливого периода. И вот мы стояли...
К. Мацан
— Что было Вашим инструментом, простите?
Митрополит Иларион
— Моим инструментом в духовом составе был духовой баритон. Там у нас был еще эстрадный состав, в котором я играл на клавишных инструментах, и был еще строевой состав, в котором я играл на большом барабане. Но, в основном, у оркестра была такая работа как раз эстрадного состава. То есть это был оркестр Пограничных войск, мы ездили по границам и играли на погранзаставах. Вот так мы проехали всю границу от Благовещенска до Хабаровска, границу тогдашнего Советского Союза с Китаем. И поэтому для меня все это близко. Я хорошо знаю труд военных музыкантов, знаю по собственному опыту. Я даже не помню сейчас, каким образом так получилось, что именно оркестр Министерства обороны стал первым исполнителем этого моего сочинения, почему они были выбраны для поездки в Америку. Может быть, это было связано с Министерством культуры, которое в этом участвовало. Всех этих обстоятельств я уже не помню, но я помню, что мы сразу же, буквально с первых минут знакомства, нашли общий язык с Валерием Михайловичем и с коллективом, который он возглавлял. Я участвовал в нескольких репетициях, и должен сказать, что Валерий Михайлович был очень чутким музыкантом, он был действительно большим музыкантом. У него был потрясающий дирижерский жест, прекрасная военная выправка, он очень чутко чувствовал музыку. И вот на протяжении, кажется, 14 лет он возглавлял военно-оркестров
К. Мацан
— Давайте теперь обратимся к концерту, который будет 14 января. «Рождественская оратория» — насколько я знаю, у нее будут особенности, по сравнению с другими исполнениями. Например, Евангелие будут читать дети. Что это за идея, как она выросла, для чего это нужно?
Митрополит Иларион
— Это моя идея, она пришла мне неожиданно, когда я гулял в лесу, как часто приходят какие-нибудь идеи, как и сама идея «Рождественской оратории» пришла, когда я был на прогулке. Вообще, вот это сочинение было задумано... Оно было написано после «Страстей по Матфею». И вот когда я задумал «Страсти по Матфею», то идея была перенести как бы драматургию церковной службы на концертную сцену. Вот у нас служба, допустим, Страстной Седмицы, служба Двенадцати Евангелий, вся состоит из чередования чтения и пения. То есть читаются евангельские отрывки, за ними следуют некие песнопения, тексты которых и являются комментарием к этим прочитанным отрывкам.
Вот с этого я начинал. Так были написаны «Страсти по Матфею». И такой же тип представления материала я задумал для «!Рождественской оратории». Но если в «Страстях по Матфею» у меня был скромный состав — то есть струнный оркестр и один хор, то в «Рождественской оратории» мне захотелось воспользоваться более масштабным составом исполнителей, и я включил в нее полный симфонический оркестр с духовыми — деервянными, медными, с ударными инструментами, и два хора — хор мальчиков и хор смешанный. И вот этим большим составом и должна исполняться оратория. Но она была написана так же, как и «Страсти», по тому же типу. То есть Евангельские чтения, посвященные Рождеству Христову, посвященные Благовещению и Сретению, чередуются с музыкальными номерами. И так, собственно, вот это и представлено в партитуре. Но по мере того, как это сочинение исполнялось (оно исполнялось много раз), мне приходили какие-то идеи о том, как вот можно его представить по-другому, в некоем ином варианте. И поскольку в «Крокусе» уже были представлены «Страсти по Матфею», в таком новом воплощении, то есть там, помимо того, что изменилась манера произнесения евангельских текстов, я ушел вот от этой речитативности, характерной для церковной службы, потому что на концертной сцене это не всегда оправдано, там еще был создан очень красочный видеоряд. Над ним работала целая команда художников — по-моему, человек 25 или 30.
К. Мацан
— Внушительно!
Митрополит Иларион
— Да. Они работали в течение, наверное, месяца очень интенсивно и создали видеоряд на основе фресок, мозаик — византийских, древнерусских, балканских. И вот такая же идея мне пришла для «Рождественской оратории». То есть, с одной стороны, она должна сопровождаться таким очень красочным видеорядом, и я сам подсказал художникам, какие использовать образы. Ну вот, например, в прологе «Рождественской оратории», которая представляет собой некое ветхозаветное ожидание Спасителя, там я им предложил, чтобы перед глазами зрителя прошла как бы в кратком изложении вся история мира от Сотворения мира. И начинаться все будет с мозаик Собора Святого Марка в Венеции «Сотворение мира» — они очень красочные, очень такие яркие. И затем уже, конечно, будет весь текст Евангелия иллюстрироваться соответствующими образами. Но помимо этого вот мне также, когда я гулял в лесу, пришла идея, что Евангелие должны читать дети, потому что Рождество — это детский праздник, там очень много говорится вообще о детстве, вот центральная фигура всей этой истории — это младенец Христос, и почему бы дети не могли прочитать Евангелие? И вот мы отобрали детей из одной московской гимназии и еще, со стороны взяли детей, и вот сейчас они разучивают. Я не слышал еще, как они читаю, но надеюсь, что справятся.
К. Мацан
— Митрополит Волоколамский Иларион, глава отдела внешних церковных связей Московского патриархата, писатель и композитор, сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер», и мы говорим о «Рождественской оратории» владыки Илариона, исполнение которой состоится 14 января в «Крокус Сити Холле». За дирижерским пультом будет народный артист России Владимир Федосеев — собственно, руководитель Большого Симфонического оркестра имени Чайковского, который будет исполнять это произведение. Я знаю, что те, кто работают обычно с Владимиром Федосеевым (театральные режиссеры, например), всегда поражены его глубиной погружения не только в музыкальную ткань, скажем так, но и в содержательную. Как он разучивает арии с артистами, как он подсказывает какие-то ходы, в том числе и какие-то такие вот, ну, именно смысловые, не только музыкальные — тут все связано всегда, в высоком искусстве. Было ли у Вас с ним общение на тему этой оратории? Что ему кажется важным именно в прикосновении к этой религиозной, евангельской теме?
Митрополит Иларион
— Владимир Иванович Федосеев — дирижер, который исполнял, насколько я помню, все, без исключения, мои сочинения, в которых участвует оркестр. И он был первым исполнителем «Страстей по Матфею», именно он десять лет назад дал как бы «зеленый свет» этой музыке. И уже тогда, на самом первом этапе нашего сотрудничества я почувствовал в нем глубокого человека, глубокого интерпретатора, вдумчивого музыканта, который подходит к партитуре неформально и который вчитывается и вслушивается в авторские идеи. Он тщательно работает с партитурой, прежде чем кладет ее на дирижерский пюпитр. То есть к тому моменту, когда она появляется на пюпитре, она уже вся исчеркана его разноцветными карандашами, где он для себя отмечает какие-то, видимо, важные моменты, на которые он должен обратить внимание. И репетиционный процесс — это тоже достаточно сложное мероприятие, серия мероприятий. Потому что вот в таких масштабных произведениях, как «Рождественская оратория», задействованы разные коллективы — и взрослые, и дети, и певцы, и чтецы, и все это надо собрать воедино. Для этого, конечно, требуется очень большое мастерство, а самое главное, требуется проникновение в авторский замысел. Потому что очень часто бывает так, что дирижер как бы проходит по поверхности, он внешнюю сторону схватывает и как-то передает, а внутреннее содержание ему передать не удается. Вот Владимир Иванович как раз всегда сосредоточен на внутреннем содержании, и он уже исполнял «Рождественскую ораторию» в Концертном зале имени Чайковского. Это не была премьера, но это было одно из исполнений очень значимых, то есть эта музыка ему знакома. Но вот сейчас он взялся за то, чтобы ее исполнить снова, в этом уже новом сценическом таком воплощении.
К. Мацан
— Вы, владыка, не только являетесь композитором, но и в разные времена и до сих пор, насколько я понимаю, и дирижировали тоже, исполняли как дирижер музыкальные произведения. Допустим, есть видеозаписи, как Вы дирижируете Баха в Вашей оркестровке. Я хочу спросить вот о чем: обращение к такому глубокому материалу, к религиозной тематике всегда требует от человека какого-то особого внутреннего состояния. То есть требует себя на этот материал настроить. Вот как Вам кажется, в современных музыкантах, в современных деятелях культуры и композиторах есть ли эта готовность? Есть ли готовность как-то работать над собой, чтобы работать над материалом?
Митрополит Иларион
— Ну, Вы знаете, мой дирижерский опыт, конечно, очень небольшой, потому что у меня совершенно нет времени на то, чтобы дирижировать оркестрами, и тут, конечно, надо понимать, что каждое исполнение, каждый концерт — он еще и предваряется целой серией репетиций. То есть для того, чтобы, например, сыграть с каким-нибудь оркестром какую-нибудь симфонию, нужно посвятить этому несколько дней. Но вот этот мой небольшой опыт работы дал мне почувствовать несколько важных моментов — прежде всего, то, что от дирижера, конечно, очень многое зависит. Дирижер — это тот, кто вдыхает душу в мертвые строки партитуры или оркестровых партий. И вот интересно, что в оркестровой партитуре расписана каждая нота каждого исполнителя, но в ней отсутствует строка для дирижера, ее просто нет. И кому-то может показаться — зачем вообще он нужен, раз его нет в партитуре? Были ведь опыты, когда оркестры играли без дирижеров. Некоторые камерные оркестры играют без дирижеров. Но я считаю, что, по крайней мере, для больших симфонических оркестров дирижер — это не просто необходимое звено, а это ключевая фигура. Потому что именно дирижер задает темп, именно дирижер сначала разъясняет на репетициях, а потом показывает на самом концерте, как надо исполнять сочинение, с каким настроением, с какими оттенками, какими штрихами играть. И это такой огромный процесс, и роль дирижера здесь действительно ключевая.
Потом, есть еще вот какой момент. Вот если Вы имеете опыт вождения машины, то Вы понимаете, что машина не поедет, пока Вы не нажмете на педаль, что скорость машины будет зависеть от того, как Вы эту педаль нажимаете — мягко или более глубоко пытаетесь эту педаль утопить, и так далее. А направление движения машины будет зависеть от того, как Вы руль крутите. Ну, и так далее. То есть здесь есть целая такая технология. Но дирижер для оркестра — это то же самое, что водитель для машины. Оркестр не «поедет», пока дирижер его не «заведет», пока он не «нажмет на педаль», и в течение всего исполнения он должен контролировать этот процесс. То есть дирижер всегда должен идти немножко впереди оркестра. Если Вы внимательно посмотрите на какие-нибудь исполнения симфонических произведений, вот Вы увидите, что дирижер взмахивает, и оркестр, казалось бы, уже должен зазвучать, а он всегда вступает на какие-то доли секунды позже. Это связано с тем, что происходит вот этот вот некий люфт временной, такой короткий отрезок, когда они должны отреагировать на жест дирижера. Но отреагировать они, тем не менее, должны синхронно. И вот затем жесты дирижера всегда должны опережать оркестр, иначе оркестр сникнет, иначе он потеряет темп, потеряет динамику, и все впечатление развалится. То есть это, конечно, большое искусство, и самое главное, что должен сделать дирижер уже на самом концерте — это вдохновлять музыкантов. То есть они должны по нему, по его жесту, по его выражению лица чувствовать, чего он хочет от этой музыки, и должны откликаться на его жесты, на те сигналы, которые он им посылает.
К. Мацан
— Вы упомянули детей. Мы об этом поговорили — о том, что дети будут читать отрывки из Евангелия на этом концерте. Вот позволю себе немножко апеллировать к своему личному детскому опыту. Я тоже пел в хоре в детстве — причем, это был абсолютно светский хор, Детский хор Большого театра, но мы исполняли много произведений Вот позволю себе немножко апеллировать к своему личному детскому опыту. Я тоже пел в хоре в детстве — причем, это был абсолютно светский хор, Детский хор Большого театра, но мы исполняли много произведений молитвенных, на тексты молитв — они есть у Чайковского. Я помню, что именно тексты молитв выучил наизусть тогда, не понимая их смысла, но просто многажды пропевая в хоре эти партии, слова основных православных молитв как-то вот запомнились сами собой. И это потом очень сильно облегчило уже во взрослом возрасте приход в Церковь, сняло некий барьер. Вот как Вам кажется, есть ли цель какая-то подобная у Вас, для Вас в привлечении детей к этой оратории, к тому, чтобы это было таким, ну, еще каким-то миссионерским, катехизаторским моментом?
Митрополит Иларион
— Ну, вообще все мои музыкальные произведения, за небольшими исключениями, имеют некую миссионерскую направленность, потому что каждый раз это чтение Евангелия, каждый раз там звучат молитвы, литургические тексты Православной церкви, и мне через эту музыку хочется привести людей в Церковь, приобщить их к той духовной культуре, которой Церковь живет. То есть с самого начала, когда я писал эти произведения, я ставил перед собой задачу раздвинуть рамки Церкви и как бы пригласить к участию в этом музыкальном действе, которое все построено по образцу богослужения, людей, которые, может быть, не являются постоянными прихожанами наших храмов. И вот я видел часто, какое воздействие участие в репетициях, а затем в концертах, оказывало воздействие на людей. Иногда музыканты или певцы просто подходили ко мне после исполнения и говорили какие-то слова очень трогательные. Иногда в исполнении участвовали люди, вообще никак не принадлежащие к православной культуре. Ну вот, например, в Узбекистане исполнялось это произведение, и там, насколько я мог видеть, и в оркестре, и в хоре были, в основном, узбеки. То есть большинство из них не были ни православными, ни вообще христианами. Тем не менее, я видел, с каким увлечением они все это делали, насколько им это было интересно. И я думаю, что, конечно, такие опыты останутся — может быть, на всю жизнь у кого-то останутся. Вот не так давно мне написал один японский дирижер, который сообщил о том, что он исполнил «Страсти по Матфею» в Токио. и вот, опять же, там, в основном, японцы участвовали в этом исполнении. И он говорит, что «когда музыка закончилась, я долго не мог повернуться к публике, потому что у меня текли слезы». Это говорит японский дирижер, не имеющий, по-видимому, никакого отношения к христианской традиции. Поэтому, конечно, я думаю, что музыка — это такой особый язык, при помощи которого мы что-то очень важное можем передать, в том числе и тем людям, которые никогда не заходят в наши храмы, то есть которые никогда не услышат наши словесные проповеди. Но вот через проповедь такого рода мы можем что-то очень важное для них передать.
К. Мацан
— Митрополит Волоколамский Иларион, глава отдела внешних С Вами также Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к Вам буквально через минуту.
«Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. С Вами Константин Мацан. У нас сегодня очень необычная программа — мы сегодня находимся не в студии радио «Вера», а в гостях у нашего собеседника. И наш собеседник — митрополит Волоколамский Иларион, глава отдела внешних церковных связей Московского патриархата, ректор общецерковной аспирантуры и докторантуры, церковный писатель и композитор. И вот к этой последней ипостаси озвученной мы вся пока, в основном, и обращаемся, потому что говорим о концерте 14 января в «Крокус Сити Холле», где будет исполнена «Рождественская оратория», автором которой является владыка Иларион. Я, если позволите, задам очень простой, но я думаю, что многих волнующих вопрос: где Вы берете время, чтобы писать музыку?
Митрополит Иларион
— Ну, во-первых, уже четыре года, как я не пишу музыку.
К. Мацан
— Ну, чтобы заниматься музыкой?
Митрополит Иларион
— И не занимаюсь музыкой. Поэтому у меня этого времени нет, и заниматься этим некогда. Но вот эти сочинения — «Страсти по Матфею», «Рождественская оратория» — были написаны тогда, когда я еще не был председателем отдела внешних церковных связей. Я был епископом Венским и Австрийским. Как мне тогда казалось, я был достаточно занятым человеком, как мне сейчас кажется, конечно, занятость — понятие очень растяжимое, и тогда у меня все-таки было больше свободного времени, и я находил возможности для того, чтобы писать музыку. Ну вот с тех пор, как я стал председателем ОВЦС, конечно, это стало не только сложно, а практически даже и невозможно.
К. Мацан
— А не скучаете Вы по композиторской деятельности как таковой?
Митрополит Иларион
— Я не скучаю, потому что вот я в свое время ведь учился на композитора, и потом я на двадцать лет вообще бросил музыку. Я никогда не предполагал к ней возвращаться. Мне казалось, что музыкальная страница моей жизни раз и навсегда перевернута. Ну, а так случилось, что я к ней вернулся, но у меня не было никаких планов, и музыкальные идеи мне приходили без предварительного планирования — то есть буквально за какие-то минуты в моей голове формировалась музыкальная идея, потом я ее просто воплощал в жизнь, записывал те музыкальные звуки, которые приходили в голову. Вот «Рождественская оратория» родилась именно так. Когда я написал «Страсти по Матфею», я думал, что, может быть, за ними должна последовать Пасхальная оратория, потому что за Страстями должно следовать Воскресение. Но мне никакие музыкальные идеи на этот счет не приходили. А вот будучи в Англии на некоем межхристианском мероприятии, насколько я помню (на какой-то православно-англ
К. Мацан
— То, о чем Вы рассказываете, для человека светского сознания отсылает нас к теме, наверное, такого слова, как вдохновение. Причем, опять-таки, в светском контексте это слово имеет свои совершенно различные коннотации. Кто-то скажет, что вдохновение можно найти в несчастной любви, для кого-то это будет вдохновение, и так далее, и тому подобное. То есть нету какого-то понятного источника этого вдохновения. Как относиться вот к этим тонким, таким неуловимым материям, как вдохновение, с христианской точки зрения?
Митрополит Иларион
— Я думаю, вдохновение — это то, что приходит от Бога, и у меня другого объяснения нет. Потому что, вот по своему опыту и проповедническом
К. Мацан
— А как, в таком случае, не перепутать, скажем так, то, что приходит от Бога, и то, что кажется, что происходит от Бога, а на самом деле просто является плодом фантазии, воображения? Очень же легко любую — ну, так, я сейчас намеренно огрубляю — мысль или идею, которая пришла, возникла в голове: «Ну, если пришло ниоткуда — значит, от Бога»? Наверное, это тоже не совсем корректно? Есть ли механизм различения — где вдохновение такое настоящее, а где, возможно, какое-то ложное?
Митрополит Иларион
— А Вы мне объясните, зачем нужен этот механизм? Вот если Вам пришла мысль, Вы что, будете сидеть и думать, а откуда она пришла — оттуда или отсюда? Если эта мысль греховная, значит, она пришла от дьявола. Если эта мысль не греховная, значит, она могла родиться где-то у Вас, в глубинах Вашего сознания, а может быть, Господь Вам ее послал. Какая разница? Важно, во что потом она воплотится. И вот когда приходят, допустим, какие-то творческие идеи или музыкальные идеи, ну, мы можем сказать: «Вот это мне пришло от Бога», можно это как-то по-иному объяснить — что «вот это у меня где-то созревало, а потом вот оно созрело, и родилась такая идея». И я думаю, что и то, и другое объяснение вполне возможно и допустимо. Но самое-то главное — это все-таки какой будет результат. Потому что можно, в конце концов, прямо от Бога получить какую-то идею, а потом полениться и ничего не сделать. Ведь когда приходит, скажем, вот опять же, если говорить о музыке, некая музыкальная тема, — ну вот она пришла, ты ее записал, а дальше что? А дальше уже начинается процесс работы. И это серьезный кропотливый процесс, который требует профессионализма
К. Мацан
— Гигантская норма.
Митрополит Иларион
— Это гигантская норма, она требует больших усилий, но при наличии... если я выспался, если я хорош себя чувствую, если меня никто не отвлекает, и если есть вдохновение, я эту норму выполняю. Но, конечно, музыку невозможно писать по какой-то норме, хотя были композиторы... Вот Чайковский — он для себя ставил норму, он писал по графику. Но я вот так бы не мог. А с книгами вот иногда так можно. Но, с другой стороны, и когда пишешь книгу, бывает, что наступает такой момент, когда ты чувствуешь: а мне вот дальше нечего сказать. И наступает такая пауза. У тебя, вроде, есть и время, есть и средства, необходимые для того, чтобы продолжать, а ты не можешь продолжать — ты ждешь, пока придет некий новый импульс для того, чтобы продолжить. Вот творческий процесс — он всегда такой. То есть это сочетание, конечно, того, что происходит извне, того, что приходит Свыше, уже, собственно, вот с работой человека, с его трудолюбием и работоспособност
К. Мацан
— Очень важная тема, которую Вы, как мне кажется, поднимаете, — об ответственности человека за то вдохновение, которое ему посылается. Потому что должен быть ответ Богу, а не только ожидания от Бога. Вы упомянули книгу — книгу в целом, но мы знаем, сейчас вышла Ваша вторая книга из серии... серия называется «Иисус Христос: Жизнь и Учение», и вторая книга из шести, которая посвящена Нагорной проповеди. Не могу об этом тоже Вас не спросить: с чем было связано решение посвятить отдельную книгу целиком только, казалось бы, небольшому фрагменту Евангелия — Нагорной проповеди?
Митрополит Иларион
— Во-первых, этот фрагмент хотя и небольшой, но он ключевой. Нагорная проповедь — это, как известно, своего рода квинтэссенция духовно-нравстве
К. Мацан
— Митрополит Волоколамский Иларион, глава отдела внешних церковных связей, ректор Общецерковной аспирантуры и докторантуры, проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». Мы заговорили сейчас о книге о Нагорной проповеди, и я, если позволите, продолжу эту тему, потому что она мне кажется очень важной. Ведь и вправду вопросы, которые Вы озвучили, мне кажется, приходят к каждому современному человеку — является ли в принципе выполнимой нравственность Нагорной проповеди? Но Ваш вопрос, который Вы озвучили, который сформулировал Лев Толстой, вернее, проблему вот этого тотального непротивления злу силой, — вообще такая набившая оскомину уже тема. Понятно, что чтобы ответить, нужно книгу прочитать. Но все-таки какое направление ответа Вы предлагаете, допустим, на эти два озвученных, таких проблемных вопроса?
Митрополит Иларион
— Ну, во-первых, я говорю о том, что Нагорная проповедь, на мой взгляд, не является просто неким текстом, написанным для каких-то людей. То есть вот когда, допустим, один человек что-то пишет для других, исходя из того, что вот надо, чтобы вот они вот так поступали, надо, чтобы они вот так вот действовали — некий сборник инструкций. Так вот Нагорная проповедь не является таковым. Потому что, во-первых, она не содержит какую-то систему нравственную. В ней не затронуты очень многие вопросы. Господь как бы очень выборочно берет некие нравственные темы, их раскрывает и идет дальше. И вот эти как бы пунктиром прочерченные векторы движения — по ним уже человек потом дальше сам должен ориентироваться и выстраивать свою жизнь. То есть Нагорная проповедь совсем не дает какой-то исчерпывающий свод христианской нравственности. Кроме того, я говорю о том, что Нагорная проповедь вообще является проекцией духовного опыта Самого Господа Иисуса Христа. Вот ту нравственную систему, которую Он предлагает своим последователям. То есть Он говорит: «Вот Я так живу, вот Я так поступаю, и Я за это готов отдать Свою Жизнь». И, в конце концов, мы видим, что вся евангельская история и является подтверждением того, что нравственность Нагорной проповеди выполнима. Только, конечно, для того, чтобы ее выполнить, нужно заплатить очень высокую цену. И Господь Сам заплатил эту цену, но Он был не единственный, кто жил по Нагорной проповеди. После него было много людей — тех, которых мы называем святыми людьми, которых мы прославляем как святых, а много было, конечно, и не известных нам по имени святых, которые в своей жизни воплощали Нагорную проповедь. Но теперь, если говорить о том извращенном толковании, которое Нагорная проповедь получала, то, ккак правило, вот это извращенное толкование основывается на том, что механически и искусственно переносятся какие-то принципы, заложенные в Нагорной проповеди, на некую ситуацию, в которой действуют другие принципы. Ну вот, например, ситуация войны или ситуация, когда на Ваших глазах совершается насилие над человеком. И что, Вы должны спокойно закрыть глаза и пройти мимо? Вы разве не должны вступиться? Ведь Господь и другие слова сказал. Он сказал, что «нет больше той любви, как если кто душу свою положит за друзей своих». И, опять же, здесь Он сказал о Самом Себе, потому что именно Он — этот Тот, Кто пришел для того, чтобы Свою душу отдать за Своих друзей. Но ведь Он и от нас того же ожидает — Он от нас ожидает жертвенной любви, а эта жертвенная любовь ничего общего не имеет с той пассивностью перед злом, которую проповедовал Лев Николаевич Толстой.
К. Мацан
— Спасибо за эти разъяснения! Давайте вернемся к теме музыки и к теме «Рождественской оратории». Вы много служили на Западе и сейчас много общаетесь по долгу службы с западными христианами. Есть такое мнение — отчасти философское или культурологическ
Митрополит Иларион
— Ну, тот взгляд, который Вы озвучили, и Вы сами об этом сказали, является, конечно, упрощенным. Потому что Пасха и в Западном церковном календаре занимает очень важное место. Другое дело, что на православном Востоке Пасха всегда праздновалась по-особому, и весь наш церковный календарь выстроен именно вокруг Пасхи, а не вокруг Рождества. То есть Пасха как бы регулирует весь наш литургический год. Если говорить о содержании праздника Рождества Христова, то это содержание целиком определяется самим событием — событием, которое описано в Евангелии, событием, которое комментируется в богослужебных текстах нашей Церкви. И когда я писал «Рождественскую ораторию», то я исходил именно из этого подхода. И вот я, кстати, об этом и в своих книгах говорю — что евангельская история это некая история, которая какими-то людьми когда-то была положена на бумагу. Но вопрос интерпретации этой истории — это вопрос ключевой для понимания ее смысла. И я говорю в своих книгах о том, что правильную интерпретацию этой истории надо искать в церковной традиции, потому что именно в ней эта история была, так сказать, зафиксирована, и в ней она продолжает жить. И для того, чтобы понять смысл этой истории, мы должны обращаться к церковным толкованиям. И вот одно из таких толкований — это наши богослужебные тексты. Все наше богослужение построено по принципу комментария к Евангелию. Если мы возьмем тексты Рождества Христова, Благовещения, Сретения Господня, то это размышления наших церковных поэтов и писателей на евангельские тексты. И вот я думаю, что именно эти размышления и дают ключ к пониманию евангельской истории. Вот если просто прочитать текст Евангелия, то можно подумать, что речь идет о каком-то человеке — пусть и необычном, но который, тем не менее, как и все прочие люди, родился, рос, вырос, что-то сделал, потом он был казнен. И вот так к этой истории и подходили светские ученые, светские толкователи. А мы, христиане, через наши богослужения и вообще через весь наш церковный строй, и через все наше вероучение, мы-то ведь знаем, что это был не просто человек. Да, он прожил человеческую жизнь — полноценную человеческую жизнь, но он был воплотившимся Богом. Именно это дает ключ к пониманию смысла евангельской истории. Вот я говорил в своей первой книги из серии «Иисус Христос: жизнь и учение» о том, что для того, чтобы понять евангельскую историю, нужно пользоваться двумя ключами. Как вот сейф, который закрыт на два ключа. Один ключ — это понимание того, что Иисус Христос был реальным, полноценным человеком. То есть Он был во всем подобен нам, кроме греха. А другой ключ — это вера в то, что Он был Богом. И вот именно это Божественное присутствие в человеческой личности Иисуса Христа — это то, что нам раскрывается через богослужения. И я попытался это отразить в своей музыке. То есть показать, что это не просто человеческая история, что эта история связана напрямую с взаимоотношениям
К. Мацан
— Вот как раз таки к вопросу о том, что это относится к нам. Есть целая традиция обращения композиторов к напрямую религиозной или богослужебной, или просто шире евангельской тематике. Это и Чайковский, и Рахманинов, не говоря уже о западных композиторах, для которых, в принципе, это не сказать, чтобы удивительно. Как Вам кажется, что заставляет, в общем-то, светского человека обращаться непосредственно, напрямую, вот так вот, собственно, прямым путем именно к религиозной тематике?
Митрополит Иларион
— У каждого из композиторов это было по-разному. Чайковский писал по-своему, Рахманинов — по своим каким-то причинам обращался к духовной музыке. Но мне кажется, что если мы посмотрим на историю музыкального искусства, то практически все композиторы были верующими людьми, для всех Церковь — та, к которой они принадлежали, — что-то значила. Для кого-то — больше, для кого-то — меньше. Бах был человеком, стопроцентно укорененным в Церкви. Вся его творческая карьера была подчинена церковному календарю. Такие композиторы, как Бетховен, Шуберт, Моцарт, Гайдн, Брамс, были в меньшей степени связаны с Церковью, но, тем не менее, каждый из них оставил очень значимые сочинения на духовные темы, причем, сочинения достаточно многочисленные. Вот, например, Шуберт написал несколько месс, причем, каждая из его месс — это действительно крупное, масштабное сочинение. Они довольно малоизвестны, они довольно редко исполняются. Но в творчестве этого композитора, прожившего совсем недолгую жизнь, они занимают, тем не менее, очень значимое место. Или вот если взять Моцарта — опять же, может быть, самое его известное сочинение — это его «Реквием». Но, помимо «Реквиема», у него есть произведения для хора на духовные темы. То есть каждый из этих композиторов обращался к духовной тематике и оставил свой существенный след в истории духовной музыки. И я думаю, что это связано с тем, что религиозная тема очень притягательна, на нее сердце композиторов откликается, и поэтому вновь и вновь они обращаются к этой теме. Если даже взять современных композиторов, самых известных, чьи имена мы сейчас знаем — Арво Пярт, Хенрик Гурецкий, Кшиштоф Пендерецкий. Вот английские композиторы — Джон Тавенер, Карл Дженкинс — сейчас, наверное, самый известный, может быть, вообще в мире композитор — они же все пишут, в основном, на духовные темы, они пишут на религиозные тексты. С чем это связано? С тем, что это та тематика, та тема, которая вообще не исчезает, она не умирает, она всегда остается актуальной.
К. Мацан
— Спасибо, владыка, за эту беседу! Я напомню в конце, под занавес нашего разговора, что 14 января в «Крокус Сити Холле» состоится концерт, где будет исполнена «Рождественская оратория» митрополита Илариона. Ее будут исполнять несколько хоров и Большой Симфонический оркестр имени Чайковского под руководством Владимира Федосеева. Грядет Рождество, и мы Вас поздравляем с этим праздником, и наших слушателей поздравляем. И хотелось бы услышать от Вас какое-то слово напутственное, пастырское для нас, тех, кто слушает радио «Вера».
Митрополит Иларион
— Я хотел бы всем нам пожелать, чтобы праздник Рождества Христова очень глубоко вошел в наши сердца, чтобы мы вновь осознали значимость того события, которому посвящен этот праздник. А событие это заключалось в том, что Бог решил прожить человеческую жизнь, что Он вошел в самую гущу нашего человеческого бытия, и что с тех пор Он пребывает с нами. И также я хотел бы сказать о том, что вот это исполнение «Рождественской оратории», о которой мы сегодня говорили, будет посвящено памяти Валерия Халилова, оно будет посвящено памяти тех, кто разбился на этом самолете. И мы предварим ее исполнение таким небольшим видеороликом, в котором мы покажем кадры, не известные нашему современному зрителю, где Валерий Михайлович Халилов дирижирует премьерой этой оратории.
К. Мацан
— Спасибо за эту беседу! С нами был митрополит Волоколамский Иларион. Надеемся еще раз Вас услышать на волнах радио «Вера». С Рождеством Христовым! До свиданья!
Митрополит Иларион
— Спаси Господи!
Деяния святых апостолов

Питер Пауль Рубенс. Тайная Вечеря, 1631-1632
Деян., 23 зач., IX, 32-42.

Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
«Как жаль, что мне не посчастливилось жить в золотой век христианства» — подобные слова можно услышать порой от верующих людей. «Ведь тогда Дух Божий проявлял себя в судьбах людей намного ярче. А в нашей жизни всё совсем не так», — сетуют они. Свой комментарий на эти сетования предлагает отрывок из 9-й главы книги Деяний святых апостолов, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 9.
32 Случилось, что Петр, обходя всех, пришел и к святым, живущим в Лидде.
33 Там нашел он одного человека, именем Энея, который восемь уже лет лежал в постели в расслаблении.
34 Петр сказал ему: Эней! исцеляет тебя Иисус Христос; встань с постели твоей. И он тотчас встал.
35 И видели его все, живущие в Лидде и в Сароне, которые и обратились к Господу.
36 В Иоппии находилась одна ученица, именем Тавифа, что значит: «серна»; она была исполнена добрых дел и творила много милостынь.
37 Случилось в те дни, что она занемогла и умерла. Ее омыли и положили в горнице.
38 А как Лидда была близ Иоппии, то ученики, услышав, что Петр находится там, послали к нему двух человек просить, чтобы он не замедлил прийти к ним.
39 Петр, встав, пошел с ними; и когда он прибыл, ввели его в горницу, и все вдовицы со слезами предстали перед ним, показывая рубашки и платья, какие делала Серна, живя с ними.
40 Петр выслал всех вон и, преклонив колени, помолился, и, обратившись к телу, сказал: Тавифа! встань. И она открыла глаза свои и, увидев Петра, села.
41 Он, подав ей руку, поднял ее, и, призвав святых и вдовиц, поставил ее перед ними живою.
42 Это сделалось известным по всей Иоппии, и многие уверовали в Господа.
Книга Деяний был написана апостолом Лукой. Из небольшого пролога в начале повествования мы узнаём, что это вторая часть Евангелия, которое к тому времени апостол Лука уже написал. В Евангелии он изложил своё видение земной жизни и миссии Иисуса Христа, в книге Деяний он показывает, как дело Спасителя продолжает жить и развиваться благодаря деятельности апостолов. Одним словом, Лука не мыслит историю Спасителя и историю Его учеников и раннехристианских общин отдельно друг от друга. Для него всё это единое действие Бога в нашем мире. И апостол всячески старается это подчеркнуть.
Описания чудес, которые совершил Пётр, поразительно напоминают то, как Евангелие описывает чудеса, которые совершал Христос. Так, например, исцеляя расслабленного Эннея, Пётр говорит: «встань с постели». Если обратимся к греческому оригиналу, то это выражение можно перевести более точно: «встань и сам застели свою постель». Сразу вспоминается исцеление Спасителем расслабленного в Капернауме. Вернув ему силу, Господь говорит: «Встань, возьми постель твою и иди в дом твой».
То же самое касается и случая с Тавифой. История рассказана Лукой так, что в своих общих чертах напоминает исцеление дочери начальника синагоги по имени Иаир. Так же, как и Иисуса, Петра встречает плачущий народ, так же, как и Спаситель, Пётр высылает всех вон из комнаты, наконец, так же происходит и само воскрешение. Апостол обращается к женщине со словами «Тавифа, встань» и протягивает ей руку. Причём учёные обращают внимание на интересную деталь. Если перевести эти слова на разговорный, арамейский, язык Петра, призыв будет звучать как «Тавифа, куми». И это очень созвучно тому, что произнёс Христос, воскрешая дочь Иаира — «Талифа, куми», что значит «Девица, встань!».
Наконец, ещё одна важная параллель. Энею Пётр говорит: «Эней, встань!» Женщине — «Тавифа, встань!» Буквально речь идёт не просто о том, чтобы они привели свое тело в вертикальное положение. В греческом тексте оригинала используется глагол, который на русский язык уместнее перевести как «воскреснуть». «Эней, воскресни!», «Тавифа, воскресни!» Так возникает параллель не только с чудесами Христовыми, но и с самым главным событием Евангелия — воскресением Самого Спасителя.
Всё это помогает апостолу Луке донести до своих читателей и слушателей важную идею — дело Божие, которое начал Господь, не закончилось после того, как Он телесно покинул Своих учеников. В той же мере сила и слава Небесного Царства являет себя в этом мире через последователей Христа. А потому проповедь Евангелия продолжается. Бог действует в судьбах людей ровно с той же силой, с какой действовал в первые века после Своего воплощения. И каждый из нас может стать очевидцем и участником этих событий. Для этого необходимо всего лишь иметь решимость во всех своих делах, на ежедневной основе действовать так, как призывает нас действовать Господь в Своём Евангелии. И тогда то, что мы воспринимали просто как истории о давно минувших событиях, станет для нас живой повседневной реальностью.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Поможем студентке из Новокузнецка попасть на реабилитацию

У Наташи Некрасовой из Новокузнецка серьёзные двигательные нарушения. Вместе с мамой она с самого детства прошла через множество реабилитаций в разных городах, включая Москву и Новосибирск. И это принесло хорошие результаты.
Сейчас Наташе 24 года. Она — студентка университета. Благодаря личному упорству и помощи врачей она научилась сама передвигаться на коляске, девушка занимается танцами для людей с инвалидностью и спортом. В 2024 году она участвовала в забеге на колясках «Дай пять!», а ещё выиграла шахматный турнир на фестивале в Кемеровской области. Кроме этого, Наташа пишет стихи. За успехи в учёбе, спорте и творчестве её наградили медалью «Надежда Кузбасса».
Ежедневно Наташа сталкивается с трудностями. Любые ступени становятся для неё серьёзным препятствием и отсутствие доступной среды лишает девушку свободы передвижения. Но у Наташи есть шанс стать более самостоятельной и независимой от других. Благодаря постоянным реабилитациям девушка начала понемногу вставать с инвалидного кресла. Чтобы состояние Наташи улучшалось, занятия важно продолжать. Профессиональная реабилитация стоит дорого, и очередной курс семье не по силам. Поэтому Некрасовы обратилась за помощью в фонд «Мои друзья».
Реабилитация для Наташи — это возможность чувствовать себя лучше, развиваться в спорте, творчестве учебе и во многом другом. Чтобы помочь девушке из Новокузнецка, переходите на сайт фонда.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«4-е воскресенье по Пасхе, о расслабленном». Священник Николай Конюхов

В нашей студии был клирик храма Живоначальной Троицы у Салтыкова моста в Москве священник Николай Конюхов.
Разговор шел о смыслах и особенностях богослужения и Апостольского (Деян.9:32-42) и Евангельского (Ин.5:1-15) чтений в 4-е воскресенье по Пасхе, именуемое «О расслабленном», о дне Преполовения Пятидесятницы и Евангельского (Ин.7:14-30) чтения в этот день, о днях памяти преподобного Нектария Оптинского, святителя Игнатия (Брянчанинова), преподобного Феодосия Киево-Печерского, перенесения мощей благоверных князей Бориса и Глеба.
Ведущая: Марина Борисова
Все выпуски программы Седмица