«Стерео-спектакль „12 непридуманных историй“». Светлана Степченко, Алексей Соколов, Александр Ананьев

У нас в гостях были альтистка, солистка Национального Филармонического оркестра, Заслуженная артистка России Светлана Степченко, исполнительный директор журнала «Фома» Алексей Соколов и голос спектакля «12 непридуманных историй» Александр Ананьев.

Мы говорили о спектакле «12 непридуманных историй»: как пришла идея его создания, каким образом подбираются истории и музыкальное сопровождение к ним, а также в чем его уникальность.

---

Алла Митрофанова:

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. Я, Алла Митрофанова, абсолютно счастливый человек. Здесь в этой студии рядом со мной невероятные люди. Может быть, немножечко непривычно. Обычно по понедельникам и субботам, здесь у нас Александр Ананьев, но сегодня пятница, и он в студии, Александр Ананьев, добрый вечер.

Александр Ананьев:

— Не в роли ведущего, но в роли гостя. Гостя в очень важной для меня программе. В программе, в которой мы хотим рассказать о очень личном, о очень знаковом, о том, о чем вы можете не знать, хотя наверняка слушали, потому что мы об этом немало говорим.

Алла Митрофанова:

— Исполнительный директор журнала «Фома» Алексей Соколов. Леша, добрый вечер.

Алексей Соколов:

— Добрый и замечательный вечер.

Алла Митрофанова:

— Заслуженная артистка России, солистка национального филармонического оркестра под управлением Владимира Спивакова, редчайший исполнитель Светлана Степченко и ее трехсотлетний альт сегодня здесь в студии. Светочка, тебе, наверное альт в руки, и с чего начинается наш стерео спектакль «12 непридуманных историй», давай с этого удивительного Баха нашу сегодняшнюю встречу и начнем.

Александр Ананьев:

— Да. Сегодня мы говорим о спектакле «12 непридуманных историй», спектакле, которому уже почти три года исполнилось.

Алла Митрофанова:

— Верно.

Александр Ананьев:

— Мы думали, может быть, стоит сыграть какие-то части спектакля в эфире, но решили этого не делать по одной простой причине, по двум, вернее, причинам. Во-первых, здесь отсутствует наш пианист, замечательный Иван Ярчевский, лауреат международных конкурсов, виртуоз, который одной музыкой может нарисовать все, абсолютно все: от рязанского болота в феврале во второй половине дня до сорокачетырехлетнего мужчины, который просрочил ипотеку.

Алла Митрофанова:

— Это правда.

Александр Ананьев:

— То есть вот буквально музыкой, импровизатор великолепный абсолютно. Его нет сегодня с нами в студии, это раз. А во-вторых, очень важно не только услышать сам сюжет, услышать голос трехсотлетнего альта, но еще и быть при этом в зале рядом с теми, кто смотрит этот спектакль. Атмосферу театрального зала ничем не заменить. Ни эфиром, ни студией, ни микрофон, ни наушниками. Поэтому мы сегодня принципиально решили не читать фрагменты этого спектакля в студии, но спектакль начинается и заканчивается чарующими звуками, у меня всегда мурашки вдоль всего позвоночника, когда это происходит.

Алла Митрофанова:

— У меня тоже, это правда.

Александр Ананьев:

— Мы записали специально для спектакля силами семьи Ярчевских долгое протяжное «м-м-м», «м-м-м». Вот с этого «м-м-м» и с голоса трехсотлетнего альта мы и начнем. Итак, давайте представим, мы выключаем свет, зал, долгое «м-м-м» и голос альта Светы Степченко.

Звучит альт

Алла Митрофанова:

— Я могу это слушать бесконечно. Светочка, спасибо огромное тебе за твое мастерство, за твой гений и альту твоему тоже, конечно, низкий поклон.

Александр Ананьев:

— Я так хотел сказать ту самую знаковую фразу: главное в этой истории то, что она — правда. Правда, а стало быть, настоящее чудо. Но тут как всегда, продюсер спектакля встряла.

Алла Митрофанова:

— Дорогие друзья, объясняю. Дело в том, что спектакль «12 непридуманных историй», который поставлен по текстам журнала «Фома» — действительно, непридуманные истории входят в его состав — который появился впервые, был рожден на сцене МХАТа имени Горького, а сейчас уже на другой сцене возвращается в Москву. 22 и 27 февраля, после довольно продолжительного перерыва в Москве, мы сыграем его снова на сцене Музея русского зарубежья. Это буквально одна минута пешком от станции метро Таганская кольцевая, это само по себе уникальное, очень глубокое пространство, очень знаковое и символичное, очень важное для Москвы и, по-моему, вообще для всей России.

Александр Ананьев:

— В том смысле, что теперь все наше зарубежье на Таганке?

Алла Митрофанова:

— В том смысле, что Музей русского зарубежья это история нашей иммиграции первой волны, второй волны, третей и даже четвертой. Это место, где бережно собрали самые разные артефакты, предметы, связанные с историями семей, людей, оказавшихся в изгнании, и разделивших, наверное, одни из самых трагических страниц нашей истории 20-го века. Люди, которые лишались родины не потому, что это был их выбор, а потому, что их просто выгнали из страны. И они уплывали на пароходах, они уезжали, кто как мог: где-то на поездах, где-то как-то еще. И история нашей Церкви, оказавшейся в изгнании, и история нашей интеллигенции, оказавшейся в изгнании. Такая трагическая и очень драматичная история. Сейчас, слава Богу, у нас таких политических разделений нет, и есть вот этот музей. Поэтому если вы хотите прийти к нам на спектакль «12 непридуманных историй», приходите пораньше. В 19-30 у нас начало спектакля 22 февраля, приходите к семи часам или к 6-30-ти, посмотрите на этот музей. Это с огромным вкусом, помимо всего прочего, составленная экспозиция и дорогого стоит, что в Москве есть такие места. Станция метро Таганская кольцевая, улица Нижняя Радищевская, найти его очень просто, буквально там все очень рядом. Думаю, что сегодняшнюю программу стоит начать с рассказа о самих непридуманных историях. Леш, тебе слово, расскажи, пожалуйста, об этой рубрике в журнале «Фома», как она родилась, как она продолжает рождаться и наполняться, и что эти непридуманные истории значат для журнала «Фома».

Алексей Соколов:

— Для журнала «Фома»... Снова здравствуйте. Извините, я немного был загипнотизирован красотой, как вы играете.

Алла Митрофанова:

— Как и все мы.

Алексей Соколов:

— К сожалению, наши слушатели не видят, но это движение смычка меня просто гипнотизирует. Может быть, моя неудачная учеба в музыкальной школе, где я таланта музыканта не проявил, но меня всегда это завораживало. Я помню, как я ходил туда в детстве, видел тех, кто играет на скрипке, меня всегда поражало движение смычка, это гипнотизирует. Извините, это отступление.

Александр Ананьев:

— Я хочу предупредить, Леша, мне все время бьют по голове смычком, когда я говорю а́льте.

Алла Митрофанова:

— Альте́.

Александр Ананьев:

— Альте́, представляешь? В этом нет логики.

Алла Митрофанова:

— Альта́, альто́м. Света уже просто деликатно молчит на эту тему.

Алексей Соколов:

— Хорошо, что предупредил. Я кроме, как альту́ сижу, да.

Светлана Степченко:

— Добрый вечер. Я думаю, что созрел такой вот момент, все готовы для того, чтобы музыкально-образовательную программу провести на радио «Вера» для детей, может быть, даже. А может быть, для детей и взрослых, такую семейную программу, музыкально-образовательную. Это очень хорошо, что вы учились музыке. У вас в душе еще эти струнки не задеревенели, они звенят. И как только вы слышите музыку, они начинают громче звенеть и расшатывают все струнки. Это потрясающе, занимайтесь музыкой дальше, продолжайте, ходите на концерты. Правильно вы сказали, это какое-то чудо и волшебство, когда эта деревянная коробочка, этот конский волос, который касается струны, и вдруг нечто происходит. Это что-то невероятное. И очень хорошо, что вы учились музыке. А мне кажется, момент настал начинать обучать детей.

Алла Митрофанова:

— Тогда у нас не будет вопроса, как ставить ударение.

Светлана Степченко:

— Дело в том, что сейчас модная тенденция менять ударение, я борюсь с этим. Действительно надо говорить на альте́, альто́вый, альто́м. Собственно, ничего тут сложного. А на а́льте, меня начинает передергивать.

Алексей Соколов:

— Это профессиональное.

Светлана Степченко:

— Никого я по голове не била никогда, я как-то стесняюсь это делать, но все время повторяю.

Алексей Соколов:

— Видимо, Александр пострадал о кого еще.

Светлана Степченко:

— Наверное.

Александр Ананьев:

— Есть тут кому.

Светлана Степченко:

— Это сложно, я просто боролась с редакторами. Как правильно сказать?

Алексей Соколов:

— С редакторами.

Светлана Степченко:

— Вот, с редакторами, которые меня заставляли говорить скри́пичный, контрабасовый, флейтовый. Все не правильно, не так, как мы привыкли. Мы, музыканты. Но одновременно я еще как-то так смогла произнести, но очень были большие терки. Я никогда ничего никому по голове не бью. Я просто стараюсь десятикратно, многократно это повторять.

Алексей Соколов:

— Ну вот великая миссия радио, на самом деле, это еще учить людей правильно говорить. Поэтому наш небольшой урок правильного произношения, надеюсь, тоже кому-то пойдет на пользу.

Светлана Степченко:

— Ну, уж на радио «Вера» все очень правильно говорят. У меня нет никаких вопросов.

Алла Митрофанова:

— Спасибо.

Александр Ананьев:

— Мы играем на альте́ и мечтаем о торте́.

Алла Митрофанова:

— Сашенька.

Алексей Соколов:

— Словарь правильных ударений, который хранится у нас в студии, делает свое дело.

Светлана Степченко:

— Но если мы начнем читать словарь и вот так вот людям это приносить, они не будут слушать, а если мы сделаем передачу о русской музыке допустим, альто́вой.

Алла Митрофанова:

— Это будет прекрасно.

Светлана Степченко:

— И я несколько раз произнесу слово альт, альто́м, альту́, альто́вый, и все, этого будет вполне достаточно.

Алексей Соколов:

— Извините, здесь должен быть большой продакт-плейсмент, как сейчас принято говорить. Дело в том, что прямо сейчас на нашем портале foma.ru мы запустили курс по истории музыки. Это наш первый шаг в рамках проекта Академия журнала «Фома», когда мы рассказываем именно о музыке. Причем это курс, сопровождаемый несколькими вебинарами открытыми, которые можно зайти посмотреть уже сейчас, и это наша первая попытка поговорить о музыке в целом в тех форматах, которые мы создаем. Так что можете заходить, смотреть, оставлять комментарии.

Алла Митрофанова:

— А еще в Академии «Фомы», помимо курса, посвященного истории музыки, множество других замечательных проектов, и есть бесплатные вебинары, есть пакеты курсов, пожалуйста, можно действительно выбрать для себя то, что наиболее интересно, и с помощью «Фомы» расширять круг своих знаний, и это замечательная возможность. Возвращаясь к непридуманным историям.

Алексей Соколов:

— Пора.

Алла Митрофанова:

— Леша, расскажи, как появилась эта рубрика в журнале «Фома», как ищете вы эти истории или, может быть, они находят вас сами.

Александр Ананьев:

— И какая история была первой, ты не помнишь?

Алексей Соколов:

— Сложно сказать, какая история была первой. Но могу сказать так: рубрика появилась гораздо раньше, чем появилось ее название. В общем-то она появилась вместе с самим журналом. Потому что, когда журнал создавался, когда он делал свои первые шаги в 90-е годы, в начале 2000-х, для нас очень важной составляющей был личный персональный опыт людей. Весь «Фома» в общем-то состоит из двух направлений. Мы рассказываем о православии немножечко с такой теоретической просветительской точки зрения, рассказываем о православной культуре, об истории Церкви, о библеистике. Но этот разговор был бы сухим и достаточно абстрактным, если бы он не перемежался личным персональным опытом людей, которые каким-то образом столкнулись с Богом, с Его присутствием в нашей повседневной жизни. И вот я не рискну сказать, какая история была самой-самой первой в нашем списке. Но из тех, что присутствуют в спектакле, это безусловно рассказ Максима Яковлева, замечательного совершенно, мне кажется, сильно недооцененного писателя, сотрудничество с которым мы начали еще с первых наших номеров, и истории которого всегда берут за душу. А самое главное это, действительно, как сказал Александр, абсолютная правда. Это не вымышленные ситуации, это жизнь.

Алла Митрофанова:

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Напомню, сегодня мы говорим о стерео спектакле «12 непридуманных историй», который 22 и 27 февраля пройдет в Москве. И здесь в этой студии собрались люди, связанные с этим спектаклем. Алексей Соколов, исполнительный директор журнала «Фома». Светлана Степченко, заслуженная артистка России, солистка национального филармонического оркестра под управлением Владимира Спивакова, альт на нашей сцене присутствующий, сейчас тоже в нашей студии и в руках Светы этот инструмент творит невероятные вещи, просто чудеса. Это музыкальный инструмент, который разговаривает человеческим языком. И конечно, голос стерео спектакля «12 непридуманных историй» Александр Ананьев, прекрасно известный нашим слушателям. Хочу, кстати, отметить и вклад радио «Вера» в появление этого спектакля. Дело в том, что непридуманные истории в журнале «Фома» действительно существуют давно, как рубрика, очень успешно развиваются. Однако, именно для радио «Вера» они впервые стали появляться в звуковом формате. Александр Ананьев стал озвучивать их для нашего радиожурнала.

Александр Ананьев:

— Причем это мы познакомились с Алечкой.

Алла Митрофанова:

— Да, это еще и с нашей историей связано.

Александр Ананьев:

— Я узнал, что она работает на радио «Вера», а поскольку я работал диктором, я говорю: Алла Сергеевна, дорогая, а может, я вам могу быть чем-нибудь полезен, давайте, я сделаю для вас что-нибудь, мне очень хочется сделать для вас что-нибудь. Она вздохнула и говорит: ну, если вы хотите, можете вот историю прочитать, она несомненно украсит мой журнал. И знаете, какую историю я прочитал первой? Вот ты, Алла Сергеевна, не помнишь.

Алла Митрофанова:

— Я помню. «Исповедь самоубийцы» отца Игоря Фомина.

Александр Ананьев:

— Совершенно верно, протоиерей Игорь Фомин «Исповедь самоубийцы» — это была первая история, которую я прочитал через две недели после знакомства с тобой, и она прозвучала на радио «Вера». И именно тогда началась фактически для меня история нашего спектакля.

Алла Митрофанова:

— И таким образом, истории Саша все новые и новые озвучивал, озвучивал и стало очевидно, что у нас все есть для того, чтобы появился этот спектакль.

Александр Ананьев:

— Кстати, у меня дома хранится раритет, журнал «Фома», года два назад, по-моему выпустил компакт-диск со всей коллекцией озвученных историй. Конечно же, он разлетелся по друзьям, у меня остался последний экземпляр.

Алла Митрофанова:

— Даже не обязательно компакт-диск включать, чтобы эти истории услышать, потому что на сайте журнала «Фома» все в открытом доступе, пожалуйста.

Алексей Соколов:

— Они все есть.

Алла Митрофанова:

— Вот чего там нет, там нет, конечно, Светиной музыки. И вот этого уникального альта. Светочка, я уже сказала нашим слушателям, что твой инструмент говорит, в том числе, и человеческим языком. Есть у нас одна из историй, она не в каждую версию нашего спектакля входит. Здесь надо пояснить наш спектакль от месяца к месяцу меняется. Если сейчас мы играем в феврале, то действия начнется с февраля, закончится январем, будем играть в апреле, начнется все в мае, закончится соответственно апрелем, Пасхой и Воскресением Христовым. Одна из историй, там речь идет об электричке, ты можешь, пожалуйста, показать, как это звучит.

Александр Ананьев:

— Причем рассказ уводил зрителя на перрон июльским днем.

Алла Митрофанова:

— Как раз Максима Яковлева.

Александр Ананьев:

— Да, это Максим Яковлев. На перроне толпа и такой голос: поезд безнадежно опаздывал.

Звучит альт

Александр Ананьев:

— Это прекрасно! Это фантастика. Помимо этих вставок, где альт действительно разговаривает, Светочка еще и поет. Светочка, ты же еще и поешь в храме, ты профессионально поешь, как Виолетта Модестовна, и поешь в нашем спектакле.

Светлана Степченко:

— Хвалите меня, хвалите.

Александр Ананьев:

— По-моему, тебе бы еще, мы все время хотим, чтобы все грани таланта были высвечены.

Светлана Степченко:

— Знаете, я так давно уже на радио «Вера», это уже мой дом практически. Я слушаю радио «Вера», я люблю радио «Вера». Иногда, когда прихожу, думаю, ну зачем меня позвали, здесь такие люди потрясающие приходят, священники, так интересно их слушать, а я-то что могу? Я могу только на этой дощечке что-то сказать. Действительно он разговаривает.

Алла Митрофанова:

— Не скромничай.

Светлана Степченко:

— Нет, здесь не в скромности дело совсем. Для меня эти 12 историй, это продолжение какой-то жизни. У меня есть свое, внутри, долго сидело и вот вырвалось в эти 12 историй. Это продолжение, голос альта очень слился с Сашиным голосом, потрясающим, многогранным, многотембровым.

Александр Ананьев:

— Я всегда любил эту останкинскую прозу, «Альтист Данилов». Альт для меня был особенным инструментом.

Светлана Степченко:

— Я прочитала и забыла, это не про меня. И даже не про Башмета.

Алексей Соколов:

— На самом деле, альт действительно, у многих ассоциируется с этой книгой. А я ее кстати говоря, не очень люблю.

Светлана Степченко:

— Ну вообще не ассоциируется, потому что альт это такой специфический инструмент, это средний голос.

Александр Ананьев:

— Ну там так вкусно пивные описаны.

Светлана Степченко:

— Никогда не солирует и это меня... И то, что я пою в храме тоже альтом, меня это очень дисциплинировало в плане того, как себя вести по отношению к себе.

Александр Ананьев:

— Я всегда, хочу, я осознал очень важный момент. Мне всегда было немножко неловко перед тобой, Светочка, в рамках этого спектакля. Трехсотлетний альт, заслуженная артистка России — и по сути, очень простенькие мелодии. У меня все время ощущение, что мы каким-то очень дорогим микроскопом забиваем гвозди в сервант.

Алла Митрофанова:

— А что значит простенькие мелодии? Не знаю.

Светлана Степченко:

— Не знаю, слушайте. А это не простенькие мелодии, это гениальный композитор Бах, Рахманинов и так далее. И Рахманинов, кстати, к русскому зарубежью имеет большущее отношение.

Алла Митрофанова:

— Конечно.

Светлана Степченко:

— Самое непосредственное. А тем не менее когда слушаешь его музыку, все равно березки, березки, ностальгия и все прочее. Здесь я за то, что этот спектакль был задуман изначально как для двоих: голос и голос альта. И музыка, ни одной неточной ноты, все написаны композиторами, здесь либо так, либо никак. Потому что композитор Бах написал те ноты... Я тоже не люблю, когда поющие актеры, поют мимо нот. Не люблю. Меня это очень обижает. То, что это композитора обижает, это понятно, здесь тоже самое.

Алексей Соколов:

— Хороший слух это проклятие.

Светлана Степченко:

— Триста лет это да... Какое проклятие, ну что вы, наоборот.

Алексей Соколов:

— Когда слуха нет, то все хорошо оказывается.

Светлана Степченко:

— Хороший слух меня вдохновил на то, чтобы пойти отучиться, я не закончила, правда, мне не нужен диплом, в Свято-Тихоновском православном университете на курсах певческих. Меня как раз спровоцировал хороший слух. Потому что я ходила в храм, где плохо пели, и я не понимала, как это можно. Слава Богу, сейчас я на телеканале «Радость моя» под руководством выдающегося регента, бывают такие, понимаете, выдающегося, где хор поет прекрасно, а я тихонечко на одной нотке там продолжаю петь. То же самое здесь, здесь есть Бах, и ни одной ноты нельзя играть по-другому. Тогда та самая гармония получается. Так же как вы Саша читаете текст и не портите его какими-то своими словами.

Александр Ананьев:

— Ой, вот это вот зря.

Светлана Степченко:

— Зря сказали?

Александр Ананьев:

— Как я перекраиваю все тексты, ты даже не представляешь.

Светлана Степченко:

— Когда просто взгляд падает не на ту строчку. Это было и у Спивакова.

Александр Ананьев:

— Нет, дело даже не в этом. Я просто понимаю, что есть текст, и я не хочу его читать, я хочу его рассказывать. И ты все время переставляешь местами слова, предложения, добавляешь.

Светлана Степченко:

— Эта свобода джазового импровизатора американского, а не нашего, который выучил импровизацию, заучил ее и сыграл. Понимаете, это другое. Я об этом говорю.

Алла Митрофанова:

— Светочка, что касается музыкальных произведений, которые в спектакле звучат и которые ты подбираешь по сути, ты у нас здесь руководишь музыкальной частью.

Светлана Степченко:

— Нет я приношу, а вы подбираете уже.

Алла Митрофанова:

— Ну, хорошо.

Светлана Степченко:

— А может быть, не вы, а может быть, еще кое-кто, кто всем этим заправляет.

Алла Митрофанова:

— Сами истории, сами тексты по сути про самую главную встречу, про встречу человека с Богом. Когда я слышу, как ты играешь, у меня возникает ощущение, что ты играешь тоже, в музыке рассказываешь про эту самую встречу человека с Богом. Вот эти музыкальные произведения, мы некоторые назвали, это Бах, это Рахманинов, у нас звучит и «Аве Мария», у нас звучит павана.

Светлана Степченко:

— Звучат популярные произведения. И как говорил Андрон Кончаловский, публика любит узнавать, а не познавать. Поэтому мы пошли по этому пути, но самый лучший.

Алла Митрофанова:

— Познавать тоже нужно. Познавательная часть там тоже есть, она очень важна. Что касается содержания самих произведений — не знаю совпадешь ты со мной в этом ощущении или нет — мне кажется, они тоже про эту самую встречу с Богом.

Светлана Степченко:

— Алла, Владимир Теодорович Спиваков под каждую музыкальную фразу подкладывает текст. И тогда эта музыка становится выразительной. А может действительно какой-то текст существует. Но он роднится с тем, что говорит Саша. А слова все одни и те же: я люблю тебя. Какие самые популярные слова. Трагедия — тоже определенный набор фраз. И в музыке это все именно в словах.

Александр Ананьев:

— Сейчас мы уйдем на минуту, у нас полезная информация на «Светлом радио». А перед этим, Светочка, поскольку уж мы заговорили о Рахманинове, у меня он в голове застрял, могу я попросить тебя сыграть Рахманинова из спектакля «12 непридуманных историй», который состоится 22 февраля в Доме русского зарубежья. И еще второй показ 27 февраля.

Звучит альт

Алла Митрофанова:

— Светлана Степченко, заслуженная артистка России, Алексей Соколов, исполнительный директор православного журнала «Фома», Александр Ананьев, голос в спектакле «12 непридуманных историй», о котором мы сегодня и говорим. 22 и 27 февраля, вся подробная информация на сайте foma.ru. Буквально через минуту вернемся к этому разговору.

Алла Митрофанова:

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие слушатели. Я Алла Митрофанова. И в этой студии творческий коллектив спектакля «12 непридуманных историй», который, слава Богу, возвращается в Москву, 22 и 27 февраля, сцена музея Дом русского зарубежья на Таганской кольцевой, это буквально одна минута от метро, Нижняя Радищевская улица. Александр Ананьев — голос в спектакле, Светлана Степченко, заслуженная артистка России и ее трехсотлетний альт, Алексей Соколов, исполнительный директор православного журнала «Фома». И подробности об этом спектакле, о том, как туда попасть на сайте журнала «Фома» foma.ru. Мы сегодня делимся с вами тем, как рождался этот спектакль, как он выглядит сейчас, как он нам, наверное, это чувствуется, бесконечно дорог.

Александр Ананьев:

— А можно я скажу слово «выживает». Почему для меня это важно? Спасибо всем тем, кто к нам приходит.

Алла Митрофанова:

— Спасибо.

Александр Ананьев:

— Я понимаю, что на самом деле это еще одно чудо, и может быть, однажды, если Алексей благословит, мы напишем непридуманную историю про спектакль «Непридуманные истории». Можете себе представить, когда идея этого спектакля пришла в голову Алле Митрофановой оставалось несколько часов до пандемии, коронавирус вот-вот должен был наступить. И фактически начало показа этого спектакля на третьей сцене МХАТа имени Горького совпало с началом этой всей истории.

Алла Митрофанова:

— Первые два спектакля мы показали в спокойном еще режиме, но уже в воздухе витало наше будущее, ставшее настоящим.

Александр Ананьев:

— Вы не представляете себе, сколько раз мы — Алла, Алексей и редакция журнала «Фома», Света, Ваня — сколько раз мы говорили: все, надо опять показывать, и только мы хотели, и опять вводили какие-то жесточайшие ограничения. Такие ограничения, сякие ограничения. То 25% в зале, то 50% в зале, то носить маски — каждый раз вот это все. Поймите, то, что сейчас спектакль продолжает жить, то, что сейчас люди покупают билеты на этот спектакль и готовы прийти, для меня лично настоящее чудо. И я хочу поблагодарить за это чудо ответственных.

Алексей Соколов:

— А ответственные за это, в первую очередь, как раз зрители, которые приходят, несмотря на то, что некоторые люди до сих пор опасаются ходить в театры, и то, что мы немножечко кочуем. То мы во МХАТе были. Сейчас мы пробуем абсолютно новую для нас сцену. Мы надеемся, что она будет хорошая, замечательная и ничуть не хуже, как минимум, но это тоже для нас эксперимент. То, что люди ждут этот спектакль. Все это время, пока мы не могли его полноценно показывать, все время, пока ограничения, нас все время спрашивали.

Алла Митрофанова:

— Все время спрашивали, когда, когда?

Алексей Соколов:

— Вот здесь важный вопрос, я хочу сказать, что мы очень рады, что спектакль в Москве снова состоится после такой паузы. Но мы понимаем, что наши зрители не только в Москве и не только в ближайшей доступности к Москве. Поэтому наша самая большая мечта, что мы сможем провезти его по стране и показать. У нас были буквально месяц назад... Месяц же, да, насколько я помню?

Алла Митрофанова:

— Гастроли в Петербурге.

Алексей Соколов:

— В Петербурге, и там мы тоже видели своего зрителя. Но мы хотим ехать и дальше, мы хотим ехать в другие города, мы хотим ехать за Урал, на Дальний Восток. Пока это, конечно, такая мечта, но мы очень надеемся, что она сбудется, потому что мы видим, что нас там ждут друзья. Оставляйте комментарии, пишите, если вам нужен спектакль, мы будем изо всех сил стараться приехать.

Александр Ананьев:

— Давайте брать больше. Настоятель храма Всех святых в Страсбурге священник Филипп Рябых ждет нас в Страсбурге с этим спектаклем, немецкий город.

Алла Митрофанова:

— Ждут в разных городах

Александр Ананьев:

— В Париже тоже приходы ждут с этим приходом тоже ждут с этим спектаклем. Открывайте границы, наконец.

Алла Митрофанова:

— Все-таки важно, я думаю, в первую очередь в России его показать.

Алексей Соколов:

— Да, совершенно верно.

Алла Митрофанова:

— И чтобы действительно в разных регионах была возможность спектакль увидеть. Далеко не все могут приехать в Москву или Санкт- Петербург. Леша, абсолютно согласна с твоими словами, что выжил спектакль, благодаря вот этой зрительской любви. Когда нам пишут, что, ребята, это не театр, это по-настоящему. Или когда нам пишут, что этот спектакль это встреча с самим собой, свидание с собственной душой, или еще какие-то невероятные такие фразы, достойные лучших журналистских находок, я когда это читаю, у меня слезы на глазах. Да, понятно, у этого спектакля есть артисты, стоящие на сцене, есть продюсер, есть журнал «Фома», но то чудо, которое происходит в итоге на сцене, про что-то большее. Я не знаю, как так, это, может быть, даже и не правильно с моей стороны об этом говорить, этим впечатлением делиться. Но действительно, как будто бы этот спектакль и нам всем очень нужен и гораздо большему числу людей, чем мы, очень нужен. И именно поэтому он появился. И он не мог не появиться в каком-то смысле. Эти истории, переворачивающие человеческую жизнь, так звучат для того, чтобы мы, сидящие в зале, проживали каждый свою метанойю.

Александр Ананьев:

— Эти истории настолько важны, что с ними даже связана одна забавная, но очень важная история. В первой редакции сценария, в первой идее сценария, я стоял на сцене рядом со Светочкой со стопкой текстов. И когда я заканчивал читать одну страницу, я ее картинно бросал на сцену, и они одна за другой падали, и стопка становилась все тоньше. И когда падал последний лист, а Света играла Баха, у всех слезы. И в общем было понятно, что все заканчивается. Мы очень быстро поняли, что эти истории нельзя бросать на пол, очень важное понимание.

Алла Митрофанова:

— Опять же зрители сказали.

Александр Ананьев:

— Да. Какие-то другие можно. Мы говорим там о таких важных вещах простыми словами, что нельзя такие тексты бросать на пол. С тех пор я их не бросаю. Такой вот...

Светлана Степченко:

— Музыканты, когда ноты падают на пол, на них надо сесть обязательно. Так что тебе просто приходилось постоянно присаживаться, наверное.

Алла Митрофанова:

— Ну, это, что называется, из области примет.

Светлана Степченко:

— Вот не знаю, откуда такая. Есть такое. Каждый музыкант, у кого падают ноты, он садится или как-то там...

Алла Митрофанова:

— Даже если он совершенно не суеверный человек?

Светлана Степченко:

— Абсолютно. Не знаю, это такая традиция.

Алла Митрофанова:

— Надо ж так, значит, традиция. Значит, это уже не суеверие, а просто традиция. В спектакле, для тех из наших слушателей, кто, может быть, впервые сейчас открывает для себя эту историю. В спектакле проживается год на сцене, проходит 12 месяцев. И каждому месяцу года соответствует своя история. И каждому месяцу соответствует музыкальное произведение, которое эту историю наполняет собой, а по сути, мне кажется, и голос, и альт каждый на своем языке рассказывают об этой самой встрече с Богом. Удивительно, конечно, так получается, что драматургия года такая насыщенная, оказывается, в нашей жизни действительно так много событий, связанных с чудом. Просто не всегда у нас глаз настроен, не всегда у нас сердце расположено это чудо видеть. Удивительные эти слова. Конечно, чудо Спасителя умножение хлебов, но произрастание хлеба это не меньшее чудо. Существование этого инструмента, трехсотлетнего альта это тоже чудо. Каждое из историй рассказывает о настоящем чуде. И, мне кажется, если мы эти истории пропускаем через себя, мы тоже в каком-то смысле учимся эти чудеса в нашей жизни видеть. Можно пройти мимо и не заметить, а можно сфокусироваться и заметить. И эта трогательная история, которую Александр Ананьев читает уже от собственного лица, про нашу собаку Добби.

Александр Ананьев:

— Алексей, спасибо большое, что позволил прочитать эту историю, она опубликована в журнале «Фома».

Светлана Степченко:

— Она самая популярная в спектакле. Больше всего нравится и взрослым и детям

Алексей Соколов:

— Потому что про собачку.

Александр Ананьев:

— Да, и люди больше всего любят котиков и собачек.

Алексей Соколов:

— А смотрите, про кошечку, по-моему, нет истории.

Александр Ананьев:

— Здравствуйте.

Алексей Соколов:

— А, Куклачев.

Алла Митрофанова:

— История Юрия Куклачева про кота Кузю. Конечно, же она тоже есть у нас в спектакле неизменно. Просто мне почему хочется на Добби сейчас сфокусироваться. Там, казалось бы, история — ежедневная рутина, из которой очень трудно вытащить что-то важное и существенное. Александр Ананьев это сделал. Саш, расскажи, пожалуйста, в двух словах, не читая эту историю, а просто, в чем там завязка.

Александр Ананьев:

— Там нет сюжета. Там есть собака, которая снова и снова рвет свою постель, она так развлекается. Собака молодая, творческая и ей нравится рвать дырку в постели, а потом зубами передними доставать из нее пух и разбрасывать по всей квартире. Я возвращаюсь домой, запихиваю этот пух обратно в дырочку, сажусь, вырезаю заплатку и пришиваю заплатку на эту кровать. А этот ушастый монстр лежит рядом и смотрит, хорошо у меня получается или плохо. Получается всегда хорошо и собака очень довольна. Это происходит снова и снова и снова и со временем кровать превращается во что-то очень прекрасное, в своего рода арт-объект, который впору уже сдавать в музей современного искусства, чтобы рядом с ним фотографировались прекрасные девчонки. И каждый раз, когда я сажусь, достаю иголки, нитки, смотрю на собаку, а собака смотрит на меня, я пришиваю эти заплатки, я думаю, что, наверное, Господь тоже вот так вот возвращается домой, смотрит на нас, где мы там набедокурили, где что-то порвали, пух какой-то вытащили, разбросали по всей квартире. Он нас не ругает, Он улыбается, достает нитки и пришивает очередную заплатку.

Алла Митрофанова:

— И штопает, снова штопает нашу жизнь.

Александр Ананьев:

— А мы лежим рядом, смотрим на Него, хорошо ли у Него получается, а у Него всегда хорошо получается.

Альт

Александр Ананьев:

— Браво. Знаете, что для меня самое удивительное? Вот скажи мне лет пять назад, что будет такой спектакль, где бородатый мужик выйдет на сцену и будет говорить вам о Боге полтора часа, а люди будут приходить и сидеть слушать. Я скажу: ну, что, с ума что ли посходили, ну разве такое можно смотреть, ну разве такое можно слушать. Но истории непридуманные журнала «Фома» тем и прекрасны, что мы говорим о Боге как-то настолько тонко, настолько деликатно, настолько не в лоб и настолько убедительно, что эти истории прекрасны сами по себе. Сколько раз было так, что приходили люди, далекие о Церкви, далекие от веры, считающие себя атеистами...

Алла Митрофанова:

— Такое тоже было, да.

Александр Ананьев:

— И они идут несколько такие мобилизованные, собранные и очень сосредоточенные, потому что идут на спектакль по текстам православного журнала «Фома», и они внутренне готовы к какому-то файту внутреннему, но они выходят со слезами и говорят: как это круто, как это прекрасно. Вот что важно.

Алексей Соколов:

— Тут, наверное, надо про редакцию сказать. Потому что мы все не редакция, но без нее спектакля бы не было. Потому что это действительно двадцать пять лет, а «Фоме» 25 лет уже исполнилось, очень непростой и сложной работы журналистов, редакторов, которые каждый день проводят на работе с этим. И мы прекрасно знаем, что сейчас уже СМИ так не делают, сейчас эпоха быстрого эффективного копирайта. А здесь люди тратят действительно много сил и времени на то, чтобы сделать не просто текст, а сделать текст, который может жить как литературное произведение, как часть синтетического искусства, спектакля, например. Они конечно все молодцы. «Фома» это редакция...

Александр Ананьев:

— А если я попрошу тебя сформулировать, что такое непридуманные истории, какие требования. К вам же много историй приходят, и вы говорите: так, вот это мимо, вот это мимо, а вот это наше.

Алексей Соколов:

— Ох, вот это, как говорил герой фильма, вот это вопрос. Вы наповал меня бьете этим вопросом. Знаешь, Саш, я так скажу, я не готов точно сформулировать критерии, по которым это проходит. Знаете, как заявка на конкурсную комплектацию.

Александр Ананьев:

— Цепляет — не цепляет?

Алексей Соколов:

— Должна быть определенная интуиция, и поэтому так важны люди, которые этим занимаются. Потому что он чувствует или нет. Общие критерии какие-то можно сказать. Во-первых, самое главное, что история должна быть живая, она не должна быть скучной. Вторая вещь, это история о присутствии Бога в жизни человека. Причем, о присутствии не искусственном, присутствии естественном. У нас много историй, которые происходят в храме, например, или истории, которые рассказали священники из своей жизни личной или практики.

Алла Митрофанова:

— Много о чем есть рассказать.

Александр Ананьев:

— У нас в спектакле тоже есть истории, которые рассказали священники, которые произошли в храме.

Алексей Соколов:

— Но очень важно, чтобы эти вещи: священник, батюшка, храм — то, что у нас ассоциируется с церковью в повседневной жизни, как принято говорить паттерны: золото сусальное, кресты, свечи горят, пусть это будет, мы не изгоняет это, не дай Бог, ни в коем случае, но не должно быть перевеса этого. Потому что если мы начинаем говорить, что история, где человек встречается с Богом, происходит только в храме, это не совсем правда. Человек встречается с Богом всегда. Если он пришел в храм сознательно, осознанно переступил порог, это, конечно, замечательное и прекрасное действие с его стороны. Но если он вышел из храма и думает, что Бог его после этого не видит. Или если у него нет возможности прийти в храм по какой-то причине, а Бог ему нужен, и ему кажется, что Бога рядом с ним быть не может, это те самые сложности в общении Бога и человека, которые мы хотим преодолеть.

Александр Ананьев:

— А покажи мне, Леша, где нет Бога, если Бог есть даже в танго «Пор Уна Кабеза» Карлоса Гарделя, который тоже звучит.

Алексей Соколов:

— А вот об этом непридуманные истории. Бог есть везде.

Звучит альт

Алла Митрофанова:

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Дорогие друзья, абсолютно счастливая я, Алла Митрофанова, и в этой студии не в качестве ведущего, а в качестве гостя Александр Ананьев, голос в спектакле «12 непридуманных историй». Светлана Степченко, заслуженная артистка России, уникальная альтистка, и ее трехсотлетний инструмент тоже здесь в студии, и мы слышим сегодня его в эфире, это собственно альт, который тоже звучит в спектакле «12 непридуманных историй». Алексей Соколов, исполнительный директор православного журнала «Фома». И подробности о спектакле, который пройдет 22 и 27 февраля в Москве, можно найти на сайте foma.ru. Пожалуйста, заходите. Мы вообще всегда призываем на сайт «Фомы» заходить почаще, там так много хорошего качественного материала, связанного с самыми главными вопросами по сути, смыслом нашей жизни, нашими отношениями с Богом и друг с другом. И непридуманные истории это рубрика в журнале «Фома», и именно из этой рубрики наш стерео спектакль и родился. И конечно, для нас бесконечно важно, что вот уже три года мы имеем возможность его играть и сейчас он возвращается в Москву, и есть планы поехать в разные регионы, и на Урал, и на Дальний Восток. Дай Бог, были бы силы и возможности.

Александр Ананьев:

— 22 и 27 февраля, сайт foma.ru, заходите обязательно посмотрите, мы вас приглашаем, будем очень рады вас видеть. Как всегда рады видеть гостей, которые приходят послушать специально Светлану Степченко. Благодаря ей, на нашем спектакле побывали фантастически знаменитые люди, просто звезды настоящие. И каждый раз, когда я выхожу потом в зал и: ой, здравствуйте, какое счастье вас увидеть, — говорю я, такие приходят, ты понимаешь, о ком я говорю, да, Свет? Самые неожиданные комментарии могут быть, оценка или может, тебе кто-то что-то сказал по поводу этого спектакля. Ведь очень много людей из твоего круга приходили слушать.

Светлана Степченко:

— Саша, какие звезды? Это все мои друзья, начнем с того.

Александр Ананьев:

— Начнем с того, что ты сама звезда, и все друзья твои звезды.

Светлана Степченко:

— Не, ну вы зарядили. Каждый раз когда ты произносишь мои все эти...

Алла Митрофанова:

— Регалии?

Светлана Степченко:

— Ну, совершенно лишнее, даже на радио «Вера», по-моему, уже меня знают и даже радиослушатели, я им знакома.

Александр Ананьев:

— Известные музыканты, телеведущие.

Светлана Степченко:

— Да ну, я не представляю себя каким-то известным музыкантом. Все мои друзья, да я очень горжусь, что у меня много известных людей. При этом они для меня простые, так же как я, наверное. И приходят, им очень нравится этот спектакль. Очень нравится.

Александр Ананьев:

— Немножко робею, они же большие мастера, как правило. И они очень хорошо знают и актерское ремесло...

Светлана Степченко:

— Безусловно.

Александр Ананьев:

— И музыкальное, и драматическое. Я все время примеряю на себя.

Светлана Степченко:

— А ты не думай об этом. Третье направления, знаешь раньше было, классическое музыка была, была попса и было третье направление. Вот ты такой как бы необидным словом неформат, понимаешь? Если ты начинаешь изображать актерское мастерство вдруг, думать об этом, и не дай Бог, изображать, у тебя ничего не получится.

Алла Митрофанова:

— Сразу же уходит волшебство, сразу уходит.

Светлана Степченко:

— Конечно. Точно так же, как я буду играть и думать: ой, я заслуженная артистка, блин, приходите на меня, я заслуженная артистка, сейчас как я вам вжарю. Не, да что вы, упаси Бог.

Алла Митрофанова:

— Мне кажется, что вы как раз и Саша , и Света на сцене решаете, какую-то сверх... Когда вы думаете о сверхзадаче, вы не думаете о том, актерское мастерство в этом случае доведено до совершенства или нет, мне еще подработать и так далее. Нет, вы выполняете свою важнейшую задачу, и из этого волшебство и рождается.

Светлана Степченко:

— Мы в общем-то каждый делаем свое дело. Саша своего... он мастер в своем жанре. Сколько ты лет этим занимаешься, как ты это делаешь, с какой ответственностью. Я в принципе тоже, столько играя на этом инструменте, а уже очень много, чему-то научилась. Видимо, надо это делать, а не думать: ой, в зале Спиваков, он каждую ноту... Да, конечно, где-то в глубине души совесть остается, но хлопотать лицом, что-то такое играть, это не надо и Саша этого не делает. Он вне этого всего. Поэтому те актеры приходят, они как дети. Великие актеры, как дети. И мы с тобой, как дети тоже, мы сомневаемся с первого слова, с первой ноты. Ой, да я. А потом когда мы в этом растворяемся, мы обо всем забываем. И это чудо и это нравится людям. И это необычно, я нигде такого не видела. Чтобы действительно двое выходили и держали зал час с лишним. Держали.

Александр Ананьев:

— Почти полтора. А твоя любимая история какая?

Светлана Степченко:

— Все. все. У меня от каждой истории, я каждый раз слушаю, такое впечатление. что она новая, и у меня мурашки с пять копеек.

Алексей Соколов:

— Так подождите. Саш, а твоя?

Александр Ананьев:

— Владимир Романович Легойда, я ее все время проживаю до слез. У меня не так много историй, от которых дрожит подбородок буквально. А когда я рассказываю историю ребенка, который только родившись, попадает в реанимацию, и молодой папа спрашивают врача, все ли хорошо. И врач отвечает: вы видите слово реанимация, как вы думаете, это нормально или нет. И тут начинает играть «Аве Мария», и меня просто разрывает. Это очень важная для меня история. Более того, каждый раз, когда я говорю со зрителями, которые приходят, все как один говорят, у меня было то же самое. Может, не слово в слово, может быть, не с только что родившимся ребенком, но мы все стояли у дверей реанимации.

Алла Митрофанова:

— Может быть не у реанимации, но дети когда болеют, каждый родитель думает, лучше бы я.

Александр Ананьев:

— Я образно говорю: мы все стояли у двери реанимации и мы все встретили там Бога. потому что именно там мы обращаемся к нему с самыми искренними, с самыми горячими, с самыми настоящими молитвами и именно там мы готовы на все ради своего ребенка. Это очень важный момент, это очень важная история. И каждый раз, когда мы... Мы же от спектакля к спектаклю, в зависимости от того, когда мы его играем, зимой, весной, осенью, летом, мы начинаем соответственно... Вот сегодня мы начинаем с февраля, через месяц мы будем начинать спектакль с марта. Но будьте уверены, эта история Владимира Романовича Легойды, останется в каждом спектакле. Потому что она важна и для меня.

Алла Митрофанова:

— Если поделиться моими какими-то переживаниями. Безусловно, это история Владимира Романовича или история про нищенку в 43-м году в Омске в эвакуации с тремя детьми просящую милостыню на городском рынке и совершенно случайно встретившую там своего мужа. История, от которой просто ком в горле стоит. И конечно история, Леш, когда ты сказал, что далеко не всегда эта встреча с Богом и необязательно происходит непосредственно в храме, когда мы на литургии и так далее. Это может происходить в любой момент нашей жизни и самым неожиданным образом. Грузинская история про инжир, про сильную железную леди, которая добилась в этой жизни всего, в списке Форбс какую-то одну из верхних строчек занимает и так далее. И вот она приезжает в Грузию и просит показать ей инжировое дерево, и берет в руки этот плод, и делится самым сокровенным своим переживанием, что, когда она была маленькая и, родители были живы, а умерли они очень рано у нее, папа однажды ей привез эти удивительные плоды и сказал, что это из Грузии. И она оказывается всю свою жизнь рвалась в Грузию, беря один за другим все эвересты, покоряя немыслимые вершины, она рвалась в Грузию, потому что ей хотелось взять в руки этот инжир и хотя бы на минуту прикоснуться к папе.

Александр Ананьев:

— Да, в этой истории нет слова «Бог», но есть фраза «хотя бы на минуту прикоснуться к папе». Это очень важная история. Это если позволите, спектакль «12 непридуманных историй» в миниатюре. Она местами гомерически смешная.

Алла Митрофанова:

— А в конце рыдают все.

Александр Ананьев:

— Да, в конце рыдают все. И вот это, наверное, и есть творческий замысел, заставить прожить весь год, весь спектр эмоций, все тональности, все настроения. Так, чтобы было максимально трехмерно и при этом убедительно понятно, что вот она встреча с Богом.

Алла Митрофанова:

— А какая музыка там звучит. Какую музыку Света нашла, подобрала, по мотивам Сулхана Цинцадзе «Хоруми».

Александр Ананьев:

— Я малодушно настаивал на «Сулико», но мне сказали: мальчик, уйди отсюда, у нас будет... И действительно очень замечательный выбор.

Алла Митрофанова:

— Да выбор... Светочка, сейчас, наверное, не получится у нас Цинцадзе чуть-чуть?

Звучит альт

Светлана Степченко:

— Получится. Альт средний голос, но иногда может все рассказать сам. Не самодостаточный, конечно, Цинцадзе невозможен без аккомпанемента, конечно Рахманинов «Вокализ» не звучит без аккомпанемента, но и один аккомпанемент без альта ничего не значит. Поэтому Цинцадзе и вся русская музыка возникла на фоне записи и антологии русской альтовой музыки. Для альта написано океан музыки. А то, как вы выбирали это все, как и рассказы выбирали, как и музыку, я тоже не знаю, кто это руководил, но огромное вам и за это спасибо. Это какое-то чутье. Не знаю, на каком это уровне происходило, но это четко подходит. И «Аве Мария» в тот самый момент, когда ты стоишь перед реанимацией, наверное, ничего другого не может звучать. Я принесла кучу нот, помните, как это все было. Вы принесли кучу текстов, это не были строго эти тексты, нет. Это мы долго один раз рассказы читали, ничего не получалось. Точно так и с музыкой, вариантов было, у меня была кипа нот, я могла бы еще столько же принести, но мы останавливались, вы останавливались именно на этом, как это у вас получилось?

Александр Ананьев:

— Очень простые ингредиенты: простые рассказы, простая музыка, великая музыка, но по сути очень простая.

Светлана Степченко:

— Все великое это просто, кто-то сказал.

Александр Ананьев:

— Да. Очень простой свет, очень простое видео сопровождение, видео-арт, такой круг и там идет снег, условно говоря. Но сложив эти простые ингредиенты в один спектакль, мы получаем что-то, от чего мурашки бегут вдоль позвоночника. 22 февраля и 27 февраля, Дом русского зарубежья в Москве.

Алла Митрофанова:

— Подробности на сайте foma.ru, обязательно заходите, там и про спектакль можно почитать и послушать на сайте «Фомы» можно непридуманные истории в исполнении Александра Ананьева, все это выложено в открытом доступе. И конечно, да, ждем 22 и 27 февраля, в 19-30 22-го, в 18-00 27-го, поскольку это воскресенье, и чтобы не очень поздно закончить. Спектакль порядка полутора часов идет, кто захочет, у кого будет желание, приходите пораньше, посмотрите, что такое музей русского зарубежья. По правде говоря, когда мы с Алексеем Соколовым приехали посмотреть сцену, и нам предложили пройти по музею и даже спонтанно организовалась экскурсия, я сказала: вы знаете, если можно, давайте, мы продолжим в следующий раз. Потому что для меня история нашей эмиграции и все, что связано с судьбами этих удивительных людей, все, что связано с их разрывом с родиной, с вынужденным этим отъездом с чемоданами, на которых они жили всю оставшуюся жизнь, надеясь каждый год снова и снова вернуться и не получая такой возможности — эта история, конечно, отдельно очень богата. У меня просто ком в горле встал.

Алексей Соколов:

— Только, Аль, часа там точно не хватит на музей, это я сразу хочу предупредить. Ты говоришь, за полчаса прийти. Нет, лучше еще пораньше.

Алла Митрофанова:

— Можно прийти для первого знакомства, и потом уже спланировать приход именно в музей.

Александр Ананьев:

— Ну а завершить «Светлый вечер» мне хотелось бы так же, как мы завершаем спектакль, который вы увидите совсем скоро, простой фразой и простой мелодией. Самое главное в этой истории то, что она абсолютная правда. Правда, стало быть, настоящее чудо.

Звучит альт