«Спорт и политика». Александр Карелин

Нашим гостем был трехкратный олимпийский чемпион, сенатор Российской Федерации Александр Карелин.

Александр рассказал о своем пути в профессиональном спорте и в политике. Мы говорили о важности создания для подрастающего поколения возможностей проявить себя в спортивных дисциплинах. Наш собеседник ответил, в чем важность занятий спортом, как он сам поддерживает спортсменов во время поражений, и как спорт способствовал его укреплению веры. 

Ведущие: Алексей Пичугин, Константин Мацан

---

А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте, это «Светлый вечер» на светлом радио и сегодня здесь в этой студии приветствуем вас мы...

К. Мацан

— Я Константин Мацан.

А. Пичугин

— Я Алексей Пичугин, с удовольствием представляем нашего гостя, думаю, что в особом представлении этот человек не нуждается — Александр Карелин, можно много перечислять все титулы, мы скажем просто: трехкратный олимпийский чемпион и сенатор Российской Федерации. Добрый вечер.

А. Карелин

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Мы сегодня хотим поговорить с вами и о спорте в том числе, но именно в том числе, потому что ваших бесед о спорте и о вашей общественной деятельности много, и мы на них тоже как-то будем сегодня опираться, но поскольку мы на радио «Вера», не могу вам первый вопрос не задать о вере: в свое время в 2009 году вы в интервью журналу «Фома» говорили, вот я даже процитирую, такая фраза: «Речь идет о движении навстречу, это не просто Господь идет к людям, но и человек обязан делать шаги в Его сторону». Даже интервью называлось: «Шаги в Его сторону», но это было уже, получается, больше десяти лет назад. А вот с тех пор ваше проживание веры, роль веры в вашей жизни как-то изменилась за это время?

А. Карелин

— Да, изменилась и не могу сказать, что я преуспел в тех самых шагах, но с определением категоричности устранились сомнения, которые характерны для нашего бурного, кипящего информационными всеми этими пузырями века, здесь все стало намного проще, правила, которые предложены в постулатах, правила жизни, правила отношений, они стали еще более контрастно очерченными для меня.

К. Мацан

— А сомнения какого рода были, это были сомнения, именно с верой связанные, религиозные?

А. Карелин

— Нет, у меня не было сомнений, мы же не в безвоздушном находимся, даже сейчас, придя к вам на экзамен, я же...

А. Пичугин

— Видите, даже экзаменом называете.

А. Карелин

— Да, ну а как, светлое радио, хоть и в подвале...

А. Пичугин

— Ну, мы не всегда в подвале, это вот тут наши слушатели всех этих тонкостей не знают, мы бываем в подвале, бываем на втором этаже, бываем по-всякому...

К. Мацан

— Но мы вам заранее ставим зачет.

А. Карелин

— В вашей реплике сейчас те самые сомнения, у каждого же свои ассоциации, по телевизору и не только показывают все эти разнообразные, наскоро приготовленные и не готовые для того, чтобы их воспринять, не то, что усвоить, всякие истории, под сомнение ставить многое пытаются и в истории, и постулаты как-то так исковеркать, а здесь все просто, тем более в эти крещенские дни Богоявления, все же очень характерно: принимай правила, неси их на себе, старайся, и я понимаю, что жить в этих уложениях очень сложно.

А. Пичугин

— Ваше подростковое время и становление взрослого человека пришлось на период тоже переломный для нашей страны, это переход из одной системы в другую и даже, наверное, это все-таки еще старая система, 70-е, 80-е годы в мир спорта, мир, в котором вы жили, он способствовал тому, что вы ощущали уже тогда, что все не так просто, что может быть не только материальное, но и духовное.

А. Карелин

— Давайте начнем с того, что я поданный Московского Патриархата...

А. Пичугин

— Но в 70-е годы...

А. Карелин

— Повторю еще раз: я в этом состоянии определился посредством моей бабушки и мамы, их нет уже, поэтому у меня все было просто, как обязательный набор, я бы так сформулировал, учитывая переходные периоды, так получилось, если я с 67-го, посчитать легко, 25 лет своей жизни я прожил в советской действительности, которой обязан и, в том числе, и вашему вниманию, я обязан тем 25 годам, там, где все это произошло и последующая вся история, я это посчитал не специально, готовясь к нашей с вами встрече, просто когда был период и мне стало 50 лет, я просто посчитал, что 25 из них я прожил в советском, а потом уже в новом российском состоянии, поэтому крестик, первый крестильный крестик, несложно организованный, без ювелирных изысков, на веревочке такой характерной, которую в храме дают всегда, он лежал, шкатулкой не могу это назвать, но в специально приспособленном ящичке он лежал среди семейных реликвий и документов вроде первой надписи о твоем появлении на такой клеенчатой истории, которую к ногам привязывают в роддоме, поэтому как-то так. Хотя мама моя, Зинаида Ивановна, светлая память, она всю жизнь была либо парторгом, либо профсоюзным организатором и при всем при этом именно она, наверное, показала, что это все совместимо, и мое октябрятское, пионерское, комсомольское состояние, и обязательная часть программы, учитывая, что я русский, несмотря на дикцию, все было уже тогда для меня понятно, и я тогда так спутанно не излагал и так сложно не думал.

А. Пичугин

— Давайте о спорте: очень кратко и сухо на всех сайтах, которые пишут про вашу биографию: «Александр Карелин в 13 лет начал заниматься спортом в родном Новосибирске...», почему секция классической борьбы при электротехническом институте, почему не какой-то другой вид спорта, что вас вообще подтолкнуло в этот мир?

А. Карелин

— Начнем с того, что были и другие, менее удачные просто попытки. Папа мой, Александр Иванович, дай Бог ему здоровья, ему сейчас 84, он боксер и в своем отношении к жизни, в своих молодецких проявлениях, и достаточно задирист, и его мировоззрение построено именно так, поэтому он сказал о том, что лениться не должно, нужно обязательно чего-то желать, нельзя быть балбесом, даже очень сильным, а для того, чтобы быть сильным, надо тренироваться, поэтому первый зал, куда я пришел — это был зал бокса, почему-то я не смог там продвинуться к развитию, потом тяжелая атлетика, понятно, на переходах в волейбол, баскетбол, учитывая, что наш замечательный новосибирец, величайший биатлонист прошлого века Александр Иванович Тихонов, четырехкратный триумфатор олимпийских игр, и его словами пестрили большая часть спорткомплексов: «Живешь в Сибири — становись на лыжи, сибиряк — значит лыжник». Понятно, что и эти зимние приложения меня никак не миновали, но потом 81-й год, в школу номер 19 пришел Виктор Михайлович Кузнецов, (школа, в здании которой, кстати, был провозглашен декрет о победе советской власти, одна из пяти школ Новосибирска, построенная еще в тот период, у нас город молодой, 130-летний). И пришел Виктор Михайлович Кузнецов, поэтому на вопрос: почему борьба в той версии, классическая? — Потому что Виктор Михайлович Кузнецов, потому что учитель, потому что наставник и даже, несмотря на сбой на старте в виде поломанной ноги, тем не менее именно Виктор Михайлович как-то, наверное, правильно и доходчиво объяснил, что это неимоверно интересно — заниматься именно борьбой, и он всегда, несмотря на свою, я бы даже сказал, нарочитую требовательность к ученикам, он всегда за такой внешней суровостью очень расположен к каждому из нас, именно поэтому он является одним из самых маститых тренеров в мире, в нашем видении жизни, потому что в 70-х годах он воспитал четырехкратного чемпиона мира в 48 килограмм — Владимир Зубков, уже на рубеже ваш покорный слуга (это я весовые категории называю, а не меру рациона) и, соответственно, уже в этом тысячелетии Роман Данилович Власов, действующий спортсмен, двукратный олимпийской триумфатор, двукратный чемпион мира, четырехкратный чемпион Европы и все мы — воспитанники Виктора Михайловича Кузнецова, который до сих пор остается верен профессии, несмотря на то, что ему скоро 80 лет.

К. Мацан

— Александр Александрович Карелин, трехкратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе, девятикратный чемпион мира и сенатор Российской Федерации сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Мы, само собой, заговорили о спорте, вот в том интервью 2009 года, которое я уже цитировал, есть такие тоже ваши слова: «Мне просто неимоверно повезло, что я пришел в свое время в спортзал». Тогда, в том интервью речь шла о работе с трудными подростками, в том числе, и вот эта фраза, она в контексте прозвучала так, что и вас как бы спортзал в каком-то смысле спасал от того образа жизни, который до добра не доводит, так это было?

А. Карелин

— Ну, мы можем сейчас подискутировать вокруг добра, можем в дебри куда-то нырнуть с вами посредством эфира и микрофонов, но это так: организованный досуг, организованная занятость, а тем более такая энергозатратная, как занятия спортом, а тем более бой, у нас же нет абсолютного показателя в борьбе...

А. Пичугин

— А что это означает?

А. Карелин

— Есть, например, легкая атлетика или спринтеры в плавании — скорость, тяжелая атлетика — сила, гимнастика — координация, у борца что — от всего понемножку, главное ведь характер.

А. Пичугин

— Кстати, по поводу характера, вы незадолго до этого перерыва сказали, что, несмотря на сломанную ногу, в 88-м году, несмотря на сотрясение мозга и температуру ваш первый чемпионат в СССР выигран был вами, поэтому, конечно, сила воли для борца я не думаю, что для тяжелой атлетики это что-то эксклюзивное особенно, я думаю, для любого спортсмена...

А. Карелин

— Я могу сказать, это для жизни очень важное обстоятельство, и великий русский полководец сказал замечательную для меня фразу, я люблю цитаты, потому что кто-то до тебя все коротко и емко сформулировал, Суворов сказал о том, что «дисциплина — мать любой победы». И еще одно утверждение, пока вы меня наблюдаете: сомнения — самое разрушительное, самое труднопреодолимое, самое энергозатратное состояние, которое не дает тебе приблизиться к пониманию, поэтому, когда ты ставишь под сомнение часть традиции в своей время, частью которых ты являешься, ставишь под сомнение утверждения родителей: а почему я должен это делать? Или, например, ставишь под сомнение утверждение или рекомендацию тренера, вот как только ты это сделал — сомнения начинают тебя разрушать.

А. Пичугин

— Ну а в вере немножко иначе, если уж вы заговорили о цитатах, то через горнило сомнений, говорил Достоевский его вера, его осанна прошла.

А. Карелин

— Давайте мы начнем с того, что Достоевский не самый очевидно талантливый полемист и принимаемый к определениям с его пессимизмом вопиющим, с его жизненными вывихами и искривлениями. Федор Михайлович мной цитируем не однажды и любим к прочтению, я считаю, что он самый русский писатель, если уж об этом, но здесь я бы не согласился с этими определениями, какую-то часть определений, все, что связано с верой, с христианством, а тем более с православным христианством нужно воспринимать, как обязательную программу — без сомнений, все остальное — да, но сомнения относятся к тому, выдержишь ли ты, выдержит ли каждый из нас принятые на себя постулаты, которые Вседержитель на нас распространяет, вот о чем речь, в этом состоянии трудно жить, и вот здесь сомнения возникают: а вывезешь ли?

К. Мацан

— А сомнения в себе? Вот вы сказали о сомнениях и перечисляли именно внешние силы, внешние авторитеты...

А. Карелин

— Все здесь, все внутри, внешние авторитеты, у вас же имя замечательно переводится: «постоянство», в любом случае должна быть обязательная часть, которая не деформирована, которую не нужно оспаривать, какой-то маленький зазорчик можно поэкспериментировать, можно позволить себе как-то так заумно попредполагать, помакетировать, рискуя потерять самое главное, но должна быть обязательно вот эта важная, я бы даже сказал: основная такая фундаментальная история, если ты здесь. Когда мои друзья, был период, когда стало правильным крестить детей, не так, как моя мама и бабушка, светлая им память, а вот приходить, организовывать, все это делать достаточно, я бы смягчил: наглядно, наверное, и многие парни, понятно, потому что я заметный, приглашали меня, но кому-то из них я говорил о том, что ты вот хочешь сына крестить, а сам ты считаешь себя атеистом. И однажды мы, это было, опять же, около спортивной истории, мы в баскетбол играем, борцы тоже умеют играть в баскетбол, хотя нет ведения у нас, и сидели в раздевалке, один из них говорит мне: «А я вот так воспитан, я же атеист». Я говорю: «Но ты же русский, одна из характерных черт для русских — это православие, поэтому в наборе обязательных показателей ты должен быть еще и православным, ты сейчас должен это принять на себя, а потом в процессе жизни научиться с этим жить».

К. Мацан

— Я спросил про сомнения в себе: они все-таки нужны человеку?

А. Карелин

— Обязательно.

К. Мацан

— То есть в себе нужно сомневаться?

А. Карелин

— Конечно, но увлекаться сомнениями не должно, именно об этом я говорю, потому что как только ты засомневался, и вот эта несгораемая фундаментальная часть, она начинает размываться сомнениями, это даже ведь не проволочник или какой-то короед, сомнения — это такая прямо стенобитная бабка, которая разрушает, может ничего не оставить. То есть сомнения возможны, но вот настолько.

К. Мацан

— Мне кажется, вы предлагаете очень интересную в этом смысле схему, что сомневаться следует в себе, потому что иначе это какая-то наивность и гордыня, но не сомневаться в том, что больше тебя — в традиции, в Церкви, в вере, в том, на чем ты стоишь.

А. Карелин

— Константин, в чем сила традиций: хотите, я вам скажу свою версию?

К. Мацан

— Давайте.

А. Карелин

— Сила традиций — в их повторении.

К. Мацан

— В преемственности? Традиция — это предание, передавание...

А. Пичугин

— Традиции — тоже гибкая шутка, я уж извините, что вмешиваюсь, но традиция, она гибкая очень, потому что если она застывает, то тогда это уже не традиция — просто монолит застывший, а традиция, она остается только тогда, когда она вбирает в себя...

А. Карелин

— Но, учитывая, где мы находимся, тогда говорите: догматы и давайте их порицать сейчас...

А. Пичугин

— Нет, догматы — это другое совсем.

К. Мацан

— Мне кажется, Алексей говорит о том, что мы сегодня цитатами начали говорить, вот у Владимира Сергеевича Соловьева, нашего русского философа, есть слова, по-моему, это у него, что «традиция — это передача огня, а не поклонение пеплу», вот мне кажется, Леша об этом.

А. Карелин

— Согласен, у Пушкина об этом же есть слова, но я хочу сказать о другом: что сомневаться должно, но сила традиций в их повторении, еще раз, то есть большая часть занимает традиция, и ты понимаешь, что это тебя обязывает и дисциплинирует и какая-то часть допустима, но начинать нужно с себя, сможешь ли ты жить в тех постулатах, вывезешь, ли, хватит ли у тебя сил, хватит ли самодисциплины.

К. Мацан

— Как раз к этому я хотел обратиться, вы заговорили про то, что трудно жить по тем правилам, которые предлагает Церковь в частности, а что самое трудное для вас?

А. Карелин

— Вы знаете, я, несмотря на внешний вид, читать люблю и до сих пор, и так получилось, что жизнь подарила мне благодаря борьбе, которой я занимался, подарила мне замечательную возможность посетить места, будучи действующим спортсменом в прошлом веке я оказался, например, в такой стране, как Израиль, оказался в Иерусалиме, оказался в Вифлееме. И когда я летел туда, мне попалась книжка англоязычного автора, по-моему, Дуглас Рид «Спор о Сионе» она называется, небольшой тираж, и я ее проглотил в самолете, пока мы летели с Москвы до Израиля, а почему я ее взял — потому что там было в облике написано: «христианский взгляд на иудейский вопрос», именно так. И когда я, как капитан команды, человек пытливый, а у нас команда многонациональная и, соответственно, разнопредставленная, и мусульмане, и, конечно же, православные, на тот период еще очень многие не определившиеся, но принимали-то нас те же ребята с русским языком, но уехавшие в Израиль, и на одной из экскурсий мне задали вопросы в ответ на мою пытливость, и когда мы уезжали, от компании, которая организовывала для сборной команды СССР эти экскурсии мне подарили книгу со словами: «Самому пытливому туристу». Они говорят: «Почему ты нам такие вопросы, ты что, из семьи священника?» Я говорю: «Нет, я просто приехал разобраться, кому мы обязаны своим Богом». И я тогда сложно не думал, я об этом вспомнил утверждении через какие-то периоды, когда стал достаточно узнаваем, чтобы меня на радио приглашали или еще куда-то.

К. Мацан

— И пытали на эту тему.

А. Карелин

— Ну, мы же не пытаем друг друга, тем более я вижу, что вы не утописты.

А. Пичугин

— Для вас переход из спорта в политику — это был какой-то новый шаг, вызов, для чего вам это было нужно? Многие спортсмены вдруг после завершения спортивной карьеры идут в политику, идут в какие-то сферы, связанные с теми сферами, с которыми непосредственно контактирует политик, но мне всегда было интересно, почему, я понимаю, у каждого своя личная история, вот какая она у вас?

А. Карелин

— Это не вдруг, есть две подробности: и там, и там состязательность, есть вторая история: представительство, ты кого-то представляешь. Мы берем такие категории трудноподъемные, национальный состав, первый состав команды, ты представляешь державу...

А. Пичугин

— Вам верят, за вас болели, за вас болела страна.

А. Карелин

— Я бы так сказал: с тобой связаны ожидания, если я говорю о «представляет», я говорю и об ожиданиях, когда сейчас я периоды продолжительные являлся депутатом Государственной Думы — да, была состязательность выбранной компании, но и каждый раз с тобой тоже связаны ожидания, что у каждого из тех, из моих болельщиков, который перешел в категорию избирателей, что их услышат, что жизнь наладится, что они будут поняты и это тоже ожидания, поэтому состязательность и представительство и там, и там это одинаково. Находиться на виду — это такая история сложная, это ведь не только ограничения что руки в карманах не держать или на людях в носу не ковыряться, это же немножко все подробней звучит, и когда мы разговариваем со многими из ребят, а у меня бывают встречи, которые не связаны с периодами выборов и, например, студенты задают замечательные вопросы, а я вижу эволюцию, там 99-й, когда я в первый раз оказался соискателем доверия и, например, 2009-й, о котором мы сегодня уже говорили, или 2019-й, если в 99-м в любом вузе, техническом, гуманитарном задавали вопросы о легализации легких наркотиков, какие-то не самые правильное, применимые к жизни, то сейчас совершенно другие вопросы: осмысленные, взрослые, я бы даже сказал — расчетливые у этих ребят, каждый раз это происходит. И вот они говорят: «А вот мы бы хотели...» Я говорю: «А куда бы вы хотели? — Мы бы тоже хотели избираться, быть депутатами, сенаторами, любого из уровня депутатами». Я говорю: «Ребята, это огромная ответственность, огромная, если вы хотите в этом оказаться — это ответственность, потому что ведь никто не придет, не скажет: «Я голосовал за тебя или против», скажет: «А мы хотим вот этого».

А. Пичугин

— Мы прервемся буквально на минуту, я напомню, что прославленный спортсмен-борец в прошлом, нынче сенатор Российской Федерации, сенатор от Новосибирской области Александр Карелин в программе «Светлый вечер». Константин Мацан, мой коллега, я Алексей Пичугин здесь, вместе с вами, скоро вернемся.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, еще раз здравствуйте, дорогие друзья, в студии мой коллега Алексей Пичугин, я Константин Мацан. В гостях у нас сегодня Александр Александрович Карелин, трехкратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе, девятикратный чемпион мира, борец, сенатор Российской Федерации. Мы уже заговорили в прошлой части программы о вашей работе в Думе, сейчас в Совете Федерации, нередко от людей, допустим, от спортсменов, которые приходят во власть работать именно депутатами или сенаторами слышны такие мнения, что человек не ожидал, что будет так трудно и что так много, скажем так: «косяков» в нашей жизни, которые приходится исправлять, то есть нет эйфории от власти, есть представление о том, что и во власти много людей искренних и неискренних, карьеристов и служителей народа, вот как вы это чувствуете, насколько для вас приход во власть и многолетняя работа во власти что-то о природе власти дала понять?

А. Карелин

— Так вот, на встрече со студентами, о чем было сказано в прошлом блоке, когда задают вопрос: «Мы бы тоже хотели...» я говорю: Ребята, это огромная ответственность, вообще на виду находиться — это достаточно обременительно, но с тобой же связывают ожидания, а если в случае с первым появлением достойно подготовился, повезло, хорошо провел турнир, поднялся на высшую ступень пьедестала почета и маленький желтого металла кружок на груди делает тебя чемпионом или победителем, то комментарии уже, в общем-то, и не очень применимы.

А. Пичугин

— Тут надо уточнить: когда первый раз этот желтый кружочек вам повесили, вы также считали?

А. Карелин

— Алексей, у вас замечательная манера, но я закончу свою мысль. Так вот, когда тебя определили, как победителя, то уже можно ничего не комментировать и детали, они не настолько значительны, потому что основной абсолютный результат, он в этом сосредоточен, а вот когда ты приходишь и говоришь, меня там спрашивают, какие там законы? Говорю: Ребят, да стабильность, бюджет, мы можем себе много позволить как во внутренней жизни, так и на международной арене, государство за эти 20 лет, пока я депутатом являюсь, изменилось значительно, я бы смягчил эти оценки, поэтому, отвечая на ваш вопрос: здесь больше места для объяснений парламентария, человека, который больше разговаривает. Я же предполагал всегда молчаливую, но суровую роль для себя победителя, а здесь нужно объяснять, почему ты на этом месте находишься, почему это все происходит, почему не поддерживаю историю с всеобщей раздачей или уравниловкой, почему я за конкуренцию в каждом из проявлений, и вот тут у тебя другая трибуна, но тут больше коллективного труда, почему я долгое время строил и продолжаю убежденным оставаться строителем партии «Единая России» — потому что это инструмент, который делает государство сильнее, и я в этом убежден, меня не надо за это агитировать, это инструмент, который делает государство, это не лесенка-стремянка, засчет которой можно залезть куда-то в верхнюю палату или в нижнюю палату парламента российскую, это другое все, поэтому мы сейчас об этом с вами говорим, поэтому есть разность, там все абсолютно, здесь, в этом состоянии нужно больше объяснять, больше рассказывать, больше объяснять, что такое разумная достаточность, почему мы это себе сегодня можем позволить, а это вот никак. Почему, когда, я же часто летаю, живу я в Новосибирске до сих пор, мне говорят: «Вот в маске тяжело лететь?» Я говорю: Видишь, что написано: санитарные условия таковы, что летать нужно в маске, а учитывая, что я и так парень заметный, все-таки метр девяносто, за сто килограмм далеко, я еще без маски буду ходить или я буду рассказывать, что я в марте переболел еще, табличку повешу, что у меня антитела? Неправильно. Есть правила, если ты находишься на виду на примере санитарных подробностей, то ты должен в этих правилах умещаться, и вот об этом мы сейчас говорим.

К. Мацан

— Вы несколько раз уже так, совершенно справедливо и с самоиронией упомянули, что вы парень заметный, замечу только, что не только ввиду роста, еще ввиду тех самых круглых золотых медалей олимпийских и мировых, в этой связи вопрос: два самых сильных искушения: искушение властью, работая во власти и искушение славой, будучи мировым чемпионом, насколько они для вас повод к размышлению?

А. Карелин

— Константин, я не предполагаю сложно теоретизировать, размышлять, мне повезло неимоверно, я представитель уникальной, труднопонятной во всем мире нации, кроме того, что мы русские, неважно, какая кровь течет наших жилах, мы — нация победителей и в этих самых свидетельствах в виде металлических кружочков на ленточках или, например, из-за наших побед в войнах, когда все было против нас или когда наши победы пытаются опорочить, когда русские создавали на этих бескрайних пространствах сложносконструированное, трудноуправляемое разноразмерное совершенно и по говору, и населению, и по мировосприятию государство, кто предполагал, что за все это нужно будет отвечать сегодня, кто — что мы являемся вожделенными для многих держав, с нашими запасами, разведанными в недрах, возьмем хотя бы запасы леса и пресной воды, мы же сказочно богаты, сказочно, а нас всего-то навсего 150 миллионов человек и нам этого могут, в общем-то, каждый раз не простить, и есть горячие головы, которые говорят: «подвиньтесь, это наше, это общемировое» — а с какого перепуга? Поэтому, отвечая на ваш вопрос, и там, и здесь сейчас я служу, потому что так сложилось. Так сложилось, и я не стремился, я не думал, я не строил для себя сложносконструированных планов, например, по американским учебникам по карьере, что сейчас я сделаю вот это, выступлю вот так, потом я это, как сейчас модно говорить: конвертирую и куда-то там приду. Меня пригласили мои старшие товарищи и некоторые из них тоже носят на себе сложное определение — сибиряки и сказали: «Саш, надо помогать. Да, ты очевидно успешный, как боец да, но сейчас нужно побороться на другом поприще». Я захотел на чуть-чуть помочь старшим сделать то, в чем я уверен, вернуться к мощному, сильному уважаемому по заслугам государству, потому что все, что мы сделали собой в определенные периоды, как государство, для меня страна осталась той же, появилась куча государств, вот и все. И нам, русским, России не могут простить, что в прошлом веке мы были величайшей колониальной державой при том, что наша колониальная история совершенно отличается от всех остальных, я уж не говорю об испанцах, португальцах, англичанах тем более. Я закончу свою мысль: мы создали сначала целую Российскую империю, потом, изуродовав себя морально, устранив царскую фамилию, мы что сделали с собой: мы создали сначала социалистическую Россию, потом Советский Союз, потом соцлагерь, а потом еще и развивающийся мир за свой счет через тернии к звездам волокли, за счет кого — за счет нашего характера, за счет нашего необъятного жизнелюбия, рационализм к русским применим с трудом.

А. Пичугин

— Есть огромное количество сфер российской жизни, в которых политик может себя попробовать и конкретно которыми может заниматься, когда вы пришли в политику, вы видели конкретные сферы, где конкретно вы можете помочь и должны работать?

А. Карелин

— Учитель физкультуры, детский тренер — все, я за другое-то даже не думал, я считал, что у нас недооценен этот класс, ребята, кто должен работать с детьми, кто должен первый раз открыть эту самую калиточку в мир труда, пота и усилий над собой и учителя физкультуры, чтобы это не было так: мячик бросил, а там, как чертополох, все дальше происходит...

А. Пичугин

— Да, и 45 минут побегать.

А. Карелин

— Да-да, видите, вы с такой прочувствованностью об этом говорите. Но я напомню слова человека, который ненавидел русское, кроме пойла, побухать любил — Уинстон Черчилль, он говорил о том, что если знать, как делаются сосиски и политика — ни то, ни другое никогда не будешь пробовать, поэтому, когда я шел, я не искал для себя применения.

А. Пичугин

— А вы сложили когда полномочия депутата Госдумы, потому что все-таки полномочия сенатора — это немного другая уже стезя, вот, оглядываясь назад на те годы, что вы были депутатом, вы можете сказать, что благодаря вам, вашим усилиям вот эти направления с детской физкультурой, с уроками физкультуры, с детским спортом за эти годы изменились?

А. Карелин

— Я не настолько самоуверен, чтобы сказать, что это благодаря мне, но я один из, я один из большого числа удивительных людей, именно на этот период почему-то приходится, например, появление министерства — целого отраслевого министерства, и в рамках этого министерства появилась даже такая недопустимая в советское время, когда все делалось по лимитам, история, как строительство спортивных объектов, это тысяча спортивных сооружений, что такое тысяча спортивных сооружений — это возможности для ребят. И та доктрина, которая сегодня начертана, в том числе, и в конституционных наших утверждениях, в том, что неважно, где человек живет, в столице России, в областном центре, в районном, у него должны быть равные возможности проявить себя в спорте, в том числе, равные возможности, должен быть стадион, должен быть спортивный комплекс, должен быть инвентарь, где он может поэкзаменовать самого себя с помощью нехитрых, но дисциплинирующих обстоятельств, поэтому это все произошло, появилась отрасль, появилась история, появились три урока физкультуры, которые, над ними хихикали, рассказывали, что уместно-не уместно, но это появилось, у нас же климатические условия очень разные, на улицу же выходишь, не только низкие притолоки не позволяют пройти где-то по коридору...

А. Пичугин

— ...в подвал радио «Вера».

А. Карелин

— Заметьте, это не я сказал, кстати. Поэтому здесь об одном и том же, мы должны быть сильными и нам это удалось, но сейчас мы даже олимпийские игры провели и опять по-русски: мы в субтропиках провели зимние олимпийские игры, вот задумайтесь, кто себе такое может позволить — только русские.

К. Мацан

— Вы упомянули эту мысль Черчилля о том, что если бы люди знали, как делаются сосиски и политика, никто бы не стал этим заниматься...

А. Карелин

— «Пробовать» — это важно.

К. Мацан

— «Пробовать», я бы как раз к этой мысли обратился в связи с тем, что вы говорите о том, что появилась отрасль, которой вы занимались и сделаны успехи, мне интересно честно просто, как обывателю, незнакомому с внутренней кухней и реалиями работ и Думы, и Совета Федерации вот что спросить: вот у обывателей есть представление, что у депутатов, в принципе, две больших заботы — это оборонка и бюджет. И когда человек приходит, допустим, с мыслью, что давайте строить спортивные детские школы, ему говорят, что: «Ну, это в 15-ю очередь, сотую очередь, главное не это» и приходится доказывать, добиваться и убеждать, вот вы с такими реалиями столкнулись?

А. Карелин

— Я вынужден вас сейчас разочаровать, Константин. Учитывая спортивность главы государства Владимира Владимировича Путина спорт, физическая культура никогда не были в 12-й очереди, никогда, это всегда, даже без нанесения уже таким генеральным трафаретом это всегда предполагалось, всегда, и реформирование спортивной педагогики в образовании, и строительство спортивных объектов, и почему «Единая Россия» с первых дней нахождения своего в Парламенте, разные периоды были, был не один кризис с 99-го года, когда мне не повезло избраться в первый раз, были кризисы, но сейчас мы об этом забыли, потому что те два миллиарда рублей, которые мы защитили еще когда «Единой России» не было, когда еще были четыре фракции, четыре объединения депутатских, и мы именно на этой основе уже создавали партию, уже тогда эти два миллиарда, они появились, и они из бюджета в бюджет переходят, сначала на достройку спортивных объектов, которые высокой степени, где-то там долгострой, потом уже на новое проектирование, у нас было несколько проектов, и о них скажу, отвечая на ваш вопрос, почему сначала, например, появились школьные залы — понятно, потому что я вел этот проект, потому что появилась куча информации, что школы построены при развитом социализме, они не имеют спортивных залов, у них даже заасфальтированный двор не имел разметки характерной, ну вот как? Ладно, когда построенной школе 100, 200 лет, а когда она построена уже, казалось бы, все о человеке, я сейчас не критикую ни в коей мере советскую действительность, но не было этого предусмотрено, и мы сначала достраивали эти залы, доукомплектовывали их оборудованием, потом появилась история с водой и речь не о банях сейчас, а о бассейнах. И когда мы сидели, обсуждали на Совете, я говорю: ну самая готовая история — это вузы, во-первых, уже возраст тот, когда это применимо, во-вторых, как ни крути, но наши все высшие школы все-таки предусматривают там какие-то зазоры по площадям, то есть можно на территории университетов все это построить. И совместил усилия Минспорт и Минобр, и появились те самые программы с бассейнами. Потом появились тоже с водой связанные, но катки, они разные, они везде по-разному развивались, это же вместилище, был упрек до того еще, как я оказался сгоряча депутатом Государственной Думы, участником парламента Российской Федерации, упрекали, в том числе, и тогдашнего градоначальника Москвы, светлая ему память — Юрия Михайловича Лужкова: зачем столько храмов? А учитывая, что я считаю и считал, что это правильно, как-то мне досталась, как его стороннику, в этой связи укоризна: «вы бы чего-нибудь другое построили». Я говорю: «Подождите, сначала мы построим вместилище, а потом научимся им пользоваться», но они должны быть и как символ, и как возможность, и, может быть, возможность для того, чтобы пережить впечатления той же княгини Ольги, когда она приехала в Византию и увидела великолепие храмов, из того, что я читал, поразило ее настолько, что она решила в эту сторону двинуть Русь.

А. Пичугин

— Я напомню, дорогие слушатели, что в гостях у светлого радио сегодня Александр Карелин, трехкратный олимпийский чемпион, сенатор от Новосибирской области, сенатор Российской Федерации. Вы недавно упомянули в нашей беседе, что вы убежденный сторонник партии «Единая Россия» и один из ее строителей, и я насколько понимаю, что член Президиума Высшего совета.

А. Карелин

— Сейчас — да.

А. Пичугин

— И до этого мы с вами говорили, что роднит политика и спортсмена — это состязательность. Я часто от ваших коллег слышал, что России вредна многопартийная система, но при этом тогда состязательность исчезает.

А. Карелин

— Когда многопартийность — состязательность остается, а когда малопартийность...Я понял, в чем основной крючок, который вас задевает, я вам скажу, о чем идет речь, Алексей. Я же сказал, что «Единая Россия» — это инструмент, когда наши коллеги на этом ландшафте эксплуатируют привычные для значительной части населения лозунги, но которые сегодня не актуальны, которые не работают, люди, которые отказались от своего права влиять на государство, на страну, на жизнеустройство и до сих пор продолжают это эксплуатировать, я тогда человека, который пригласил меня на это состояние, у него тоже дефекты дикции, тогда он был известен, как министр по чрезвычайным ситуациям, он говорит: «Надо сделать так, чтобы было видно региональных ребят, чтобы пришли не только представители больших, сложных городов: Санкт-Петербурга, Москвы, нужно, чтобы было видно, насколько мы разные, давай в этом участвовать». Еще раз: инструмент, поэтому все остальные, заявиться, потому что заявились, мы же единственная структура, отвечаю, почему я такой убежденный сторонник — потому что «Единая Россия» на сегодняшний день является проявлением объединения в одном экземпляре, все остальные раскалывались, уничтожали своих предшественников, что ускорило распад Советского Союза: создали республиканскую партию, от КПСС появилась другая партия и все, и начало все трескаться — это не мое умозаключение сейчас, об этом сказала мне моя покойная мама с активной жизненной позицией, с совершенно советской системой воспитания и мировоззрения, она сказала: «Сейчас они партию расколют, завтра не остановятся перед тем, чтобы распатронить государство», вот и все. Мы сначала пережили сложный процесс объединения, единство, Отечество, вся Россия, регионы, и это шло три года, сложнейшее объединение, везде самолюбие, везде амбиции, в каждом регионе разноразмерные по формату и по способностям люди, но тем не менее нашли, приняли на себя и при этом, как бы это сложно не было, пошли до конца.

А. Пичугин

— Нас сейчас слушают в Новосибирске, который вы представляете в Совете Федерации...

А. Карелин

— И Новосибирскую область, да.

А. Пичугин

— Да, и в Новосибирской области тоже в ряде городов, я думаю, нас слышат, и как вы считаете, какие у вас сейчас первостепенные цели и какие самые главные проблемы у Новосибирской области, которые надо решать и чем вы думаете заняться?

А. Карелин

— Мне особо не приходится думать, на самом деле, все же изложено до того, как, у нас выборы, на основании которых мои коллеги — депутаты седьмого созыва законодательного собрания Новосибирской области делегировали меня в Совете Федерации, я же от представительного органа власти, все было принято в обязательствах во время кампании, которая завершилась выборами 13 августа, мы на себя принимали работу с федеральным бюджетом, создание условий для того, чтобы у нас появлялись налогоплательщики, лучше всего, чтобы появлялись крупные, то есть производства, высокая добавленная стоимость, и, как следствие, конечный продукт чтобы оставлял все, что потрачено большей частью именно там, в Новосибирской области, поэтому создание условий, работа с бюджетом. Да, сложные определения, которые возникли в связи с бушующей инфекцией, но эта инфекция, она же когда-то пройдет, поэтому работа с федеральным центром, представительство и ожидание интересов жителей Новосибирской области, а это что у нас — это возможности по строительству высокотехнологичных и медицинских центров, учитывая, что мы заговорили сейчас именно об этом, и возможности как за счет бюджетных вложений, так и частных инвестиций, для этого мы должны быть привлекательны и Новосибирская область здесь в своих стремлениях, учитывая, что и «Вектор» находится у нас тот самый знаменитый, созданный в советский период, и сибирское отделение Академии наук в России тоже у нас, и целое отделение медицинской академии тоже у нас находится, и сельхозакадемия — это тоже у нас, поэтому, чтобы все это работало, все это приобрело очертания, если говорить о примерах такого хозяйства в сельском проявлении, например, как племзавод «Ирмень», к сожалению, мы похоронили 2-го числа его создателя и бессменного руководителя Юрия Федоровича Бугакова, светлая ему память, героя соцтруда, который без малого 50 лет руководил хозяйством, он герой соцтруда и герой каптруда, когда его хоронили, в Ирмени было минус 42, и одна из женщин сказала на кладбище: «Характер нашего председателя такой же жесткий и такой же чистый, как этот мороз». Поэтому задача моя, как представителя, чтобы все эти ожидания, они были совмещены, соблюдены и реализованы, поэтому работать в команде, продолжать служить.

К. Мацан

— Мы заговорили уже о состязательности в спорте и в политике, вот к этой теме хотел бы обратиться: вы человек, про которого, если интернет не врет, мы знаем, что за всю спортивную карьеру у вас было два поражения...

А. Карелин

— Больше.

К. Мацан

— А сколько?

А. Карелин

— Ну, до того, как меня начали включать в хроники, их было намного больше.

К. Мацан

— Спорт — это обычно для нас про победы, но мне, например, как родителю просто, который хочет, чтобы дети вырастали и развивались тоже с волевыми качествами, намного более острым кажется вопрос: а как переживать поражения, как их проходить, как их терпеть? Вот как вы, уже будучи чемпионом, переживали поражение и что вы сегодня говорите молодым людям, ребятам, школьникам, подросткам, чтобы в этом смысле их чему-то научить?

А. Карелин

— Учитывая, что мне трудно сойти с трибуны даже в этом проявлении я могу вам сразу сказать: главное все-таки не привыкать к поражениям, главное — стремиться к победам, это первое. А второе: нельзя ставить огромные труднодостижимые, в скобках скажу: пугающие цели, нельзя сделать так, чтобы вы хотели больше своего ребенка, чтобы он стал сильным, и вы должны понять еще одну подробность, теперь я говорю уже, как учитель физкультуры по первому образованию: нужно, чтобы он хотел больше, чем вы, хотел заниматься, не ваши амбиции, не ваши впечатления, вот задумайтесь на минутку, здесь же, если не притчи, то примеры допустимы в вашей студии?

К. Мацан

— Конечно.

А. Карелин

— Это называется Лобня, наверное, в сторону Химок...

А. Пичугин

— Да, за Химками.

А. Карелин

— Да, я плохо ориентируюсь, я же все-таки из Новосибирска, и меня пригласили ребята наши, кривоногие, но прямоходящие...

К. Мацан

— Вы так борцов называете обычно?

А. Карелин

— Ну, классики, вольники, они тоже кривоногие, но они вниз смотрят, знаете, пока вольники проходили в ноги, классики проходили во власть. И меня пригласили мои коллеги-динамовцы, то есть из этого зала вышло огромное количество ребят, я уж не знаю, почему, которые продолжили потом свое применение в жизни в госбезопасности, в силах правопорядка, при том, что старшие офицерские чины, полковники очень многие там нависла угроза закрытия этого зала. Я пришел, подготовился, я же понимаю, у меня матчасть: борцовки, носки, трусы, ну, не трико, потому что тело-то уже депутатское, не борцовское больше, характер борцовский — да, понятно, пришел показать, рассказать, провести совместную тренировку. Захожу, а там, как в музее геноцида в том же Израиле огромная гора, у нас же на ковер нельзя наступать в ботинках, надо разуваться, только в специальной обуви и в носках, гора ботинок, родители на окнах висят, и разноразмерные, от пяти до двадцати лет ребята сидят, я понимаю, что провести урок не получится, а остался вот такой кружок, я пытаюсь какие-то там образы, рассказываю, понятно, что старшие слушают внимательно, а маленьким, им тяжело, и они действительно, один другого в ухо как треснет, притом с таким звуком, что мои какие-то утверждения, они потонули в этом шлепке, я их поднимаю обоих, говорю: " Вы чего делаете-то?" Ну, они, понятно, устали, кто-то ему на ногу наступил, и он ему прямо так смачно как даст в ухо...

К. Мацан

— Борцы...

А. Карелин

— Ну, это боксеры скорее всего могут дать в ухо, у нас-то по-другому все. Ну, я поднимаю, поставил рядом с собой, говорю: «приседайте». А еще одному парню, их ровеснику: «Посчитай, пусть по 50 раз присядут». Ну все, они присели, расходимся, ко мне подходит мужчина и с такой претензией говорит: «Это мои сыновья, вот почему всем остальным не досталось от тебя такой жесткой укоризны, проявленной в этих энергозатратных движениях, а моих сыновей ты заставил приседать?» Он был младше меня, я говорю: «Знаете, молодой человек, я вам скажу одну подробность: вот все остальные — у них только уши пострадали от меня, ну и, соответственно, то, что уши соединяет — черепная коробка, а эти у вас — по 50 приседаний каждый, будут сильнее, им досталось намного больше из возможностей, которые они могли использовать». Я говорю: «А если хочешь мне что-то сказать, я тебе объясню: замечание должен был им не я делать — тренер, который сидел и молчал, или вы должны были, как папа, который стоял на подоконнике в ботинках, вы должны были им сделать замечание, я вам не мог, потому что я не мог при детях немножко подрехтовать». Ну и все, потом я переоделся, выхожу, он меня догоняет уже возле машины, говорит: «Спасибо большое, я понял». Поэтому, отвечая на ваш вопрос, надо, чтобы они, вот эти 50 приседаний, эти навыки, они же с ними и останутся, если вы своим детям дадите возможность прикоснуться к устоявшимся победоносным методикам, это же все с ними останется, они научатся подтягиваться, они научаться прямо ходить, они поймут, что такое осанка. Завтра они подумают, прежде чем покурить или пива бухануть где-нибудь за гаражами, они подумают: елки-палки, пять лет тренировался, мышцы появились сейчас я пропью все это, для чего? Они начинают дорожить другими подробностями в жизни, это такие навыки, которые пригодятся и которые никуда не сотрешь, это система ценностей, это уважение к труду, мы возвращаемся к постулатам, это уважение к старшим, потому что тренер сказал — не надо раздумывать, надо выполнять, не надо объяснять, почему ты не можешь сделать — надо приложить все силы, чтобы сделать то, о чем тебе сказано. В чем сила Кузнецова, знаете, в отличии от всех остальных наставников: сонм удивительных разновозрастных людей учат моих молодых действующих коллег делать приемы, а Кузнецов учит побеждать, вот и все. Он может скучно рассказывать, как поставить ногу, но если ты научишься это делать, то твой прием будет неотразим, в этом подробность, поэтому, учитывая интерес, который мы начали — обязательно они должны получить навыки, это то, что они возьмут с собой: сильные руки, сильные ноги, крепкая спина прямая, шея достаточно крепкая, чтобы нести содержимое позволит им завтра все это применить в жизни и к этому самый доходчивый, самый просто и «легокодостижимый» путь через спортивный зал.

А. Пичугин

— Спасибо большое.

К. Мацан

— Спасибо огромное, закольцевалась наша беседа с той темы об уважении к традиции, к постулатам, к правилам, которые больше нас, но которые проверены веками, которые дают нам становиться самими собой мы начали, вот этой же темой мы заканчиваем, спасибо огромное. Сан Саныч Карелин, трехкратный олимпийский чемпион, девятикратный чемпион мира и сенатор Российской Федерации сегодня с нами и с вами был в программе «Светлый вечер». У микрофонов были мы, Алексей Пичугин, мой коллега, и я, Константин Мацан, до свидания.

А. Пичугин

— До свидания.

А. Карелин

— До свидания.