Поделиться
У нас в студии была руководитель социального отдела Бишкекской епархии Елена Иванова.
Наша гостья рассказала о том, как оказалась в Киргизии и начала заниматься там благотворительной деятельностью, а также какие социальные проекты в настоящее время она помогает реализовывать в Бишкекской епархии.
Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.
Т. Ларсен
— Добрый день, это проект «Делатели» на радио ВЕРА, в студии Тутта Ларсен.
В. Рулинский
— Василий Рулинский. У нас в гостях Елена Иванова, сестра милосердия, руководитель социального отдела Бишкекской епархии. Добрый день, Лена.
Т. Ларсен
— Здравствуйте, Лена.
Е. Иванова
— Здравствуйте.
В. Рулинский
— Лена, вы проделали большой путь.
Т. Ларсен
— «Бишкекская епархия» уже звучит просто как-то космически практически.
В. Рулинский
— Так и есть, мне кажется, это тысячи километров, многовато до Москвы, да, и прилетела Лена, вот мы очень рады видеть. Лена — человек, который в своё время произвёл совершенно какой-то фурор, мне кажется. Лена сделала вместе с сёстрами милосердия ковидный стационар в здании епархии, когда бишкекская система здравоохранения просто отказывалась работать, и стала принимать всех людей прямо в здании епархии в разгар ковида, и много-много других историй было про неё. Вот расскажите, как вообще вы оказались в Бишкекской епархии? И в Бишкекской епархии, можно сказать, в столице Киргизии, не побоюсь этого слова, происходит такое дело, когда сёстры милосердия организовывают ковидный стационар — это как вообще? Как вы к этому пришли?
Е. Иванова
— Ну, когда началась эпидемия, я думаю, что ни здравоохранение к этому не было готово, ни другие структуры, то есть полетело всё, город был закрыт, было невозможно получить квалифицированную медицинскую помощь, и очень много было случаев, когда люди, доходя до ручки больницы, просто погибали, не имея возможности получить помощь. В это время мы занимались развозом продуктов, потому что город заблокировали, у нас стояли блокпосты, люди с оружием, то есть всё серьёзно, и те люди, которые остались за этими блокпостами, они не имели возможности получить какую-то помощь. Мы наладили в одном из мессенджеров общение обратное, и они нам присылали локацию свою, присылали документы, мы формировали пакеты. Опять же, спасибо Синодальному отделу, тогда благодаря статье Марины Ахмедовой, что-то порядка 700 тысяч рублей за три дня нам накидали...
В. Рулинский
— А у Марины Ахмедовой вышла как раз статья «Русская сестра киргиза» про Лену и её трудовые будни в это время.
Е. Иванова
— Да, я думала, я сквозь землю провалюсь, когда это прочитала.
Т. Ларсен
— Почему, почему? Очень хороший материал, он очень такой, как кино, читаешь просто, да.
В. Рулинский
— Я когда перечитывал сейчас, готовясь к эфиру, просто честно скажу, я едва сдерживал слёзы. Вот я не буду ничего описывать в терминах про тебя, Лен, чтобы тебя не смущать, но реально вот я едва сдерживаю слёзы. Кто ещё не читал «Русская сестра Киргиза» — журнал «Эксперт», на сайте можно почитать.
Е. Иванова
— Вот, и мы, собственно говоря, этим занимались, у нас были СИЗы (средства индивидуальной защиты), мы соблюдали все необходимые формы защиты, но и первая волна сошла, самая тяжёлая, когда погибло очень много людей, мы немножко расслабились, открылись храмы, пошёл народ, мы стали, скажем так, всё меньше прибегать к средствам индивидуальной защиты, и в итоге мы заболели. Заболели мы всем отделом, мы чуть не потеряли водителя нашего, но как-то вот так, Божьей милостью всё обошлось. А у нас в то время был проект один — «Простоквашино», то есть нам добрые люди безвозмездно передали земельный участок с домом.
В. Рулинский
— В Бишкеке?
Е. Иванова
— Да. И мы там с сёстрами выращивали овощи, в общем, такое у нас было для нашей трапезы.
Т. Ларсен
— Сельхозугодья развели.
Е. Иванова
— Да-да-да. И я помню, когда уже нам стало легче, легче, легче, мы с Надей вспомнили, как в самый вот такой тяжёлый момент, мы жили как раз в этом домике, мы решили, что нам нужно пойти в больницу. А начали открываться муниципальные такие дневные стационары, то есть они открывались в домах спорта, в ДК, ещё где-то. Мы пошли в ближайший, мы там пробыли порядка четырёх часов, помощь нам не удалось получить, но к тому моменту, когда мы вернулись домой живые, слава Богу, мы чётко поняли, что делать не нужно, то есть мы увидели то, что не подготовлены были все. На самом деле, ситуация была очень тяжёлая...
В. Рулинский
— К ковиду?
Е. Иванова
— Вот именно к такой ситуации, когда большое количество людей заболевает одновременно и всем нужна помощь, то есть задействовали Минздрав и старшекурсников медицинских учреждений, и люди-добровольцы подключались, всё, но этого не хватало. И вот когда мы уже, так скажем, поняли, что болезнь наступает, и мы лежим, а мы с Надей в одной комнате спали, время полдвенадцатого, я говорю: «Надя, а давай мы откроем стационар, потому что вот...» Она говорит: «А давай!» Полдвенадцатого ночи, я пишу архиерею, тогда у нас был владыка Даниил, я говорю: «Владыка Даниил, вот такая мысль, вот вы как думаете?»
В. Рулинский
— А епархия закрыта уже в этот момент?
Е. Иванова
— Епархию открыли уже на тот момент, да, но карантин всё равно был. И вот он говорит: «Ну давайте». Памятуя о том, что в Москве немножко раньше времени, я пишу отцу Игорю...
В. Рулинский
— Отец Игорь Куликов у нас был в эфире здесь, координатор региональной службы.
Е. Иванова
— Да. Я говорю: «Знаете, у нас такая мысль появилась, вот наши подопечные, они вообще остались за чертой, потому что, допустим, люди, которые «хорошие», «домашние», скажем так, у них хоть какая-то возможность была помощь-то получить, а все наши бездомные, многодетные, они из дома-то не могли выйти. Отец Игорь говорит: «Ну, давайте об этом поговорим». И вот, я как сейчас помню, такое было удалённое совещание, иеромонах Пантелеимон и ещё пять человек, такая комиссия, и я на том конце, в «зуме» связи почему-то не получилось, и мы разговаривали по громкой связи. И вот я так слышу, они мне задают вопросы такие адекватные, а я им отвечаю, и вот, знаете, так разговаривают очень аккуратно, потому что нужно понимать, что такое в России, к примеру, сделать действительно невозможно — взять и на неспециализированном учреждении открыть дневной стационар. И они, естественно, переживали, потому что деньги нужны для этого, нужна ещё куча...
В. Рулинский
— Ну, я помню это совещание с другой стороны, действительно, мы задаём вопросы, ну как: у Лены нет лицензии на медицинскую помощь, помещение никогда для медицинских целей не использовалось, ну естественно, вопросов много. Скорее, такое, знаете, скептическое: ну что они там в Бишкеке ещё выдумали?
Е. Иванова
— Да-да. И потом отец Пантелеимон говорит: «Знаете, Лена, вот я вас слушаю, и вы отвечаете адекватно, вроде всё так разумно и аргументированно...»
Т. Ларсен
— «Вы вроде в себе... Что ж вы делаете?»
Е. Иванова
— Да, ну, и, собственно говоря, мы договорились тогда с Минздравом, причём устно, мы пригласили к себе Санэпиднадзор, они приехали, выдали нам предписание, которое мы выполнили полностью их 13 пунктов, очень мы им благодарны, они сказали, что такое дело хорошее, нужно помочь — ну, открывайте. Ну, вот так вот мы открылись.
В. Рулинский
— Что это было? Как это проработало? Что это такое вообще?
Е. Иванова
— Как это было: у нас были три замечательных доктора, причём это добровольцы. Один из них кандидат наук, заведующий кафедрой семейной медицины, Михаил Чуракаев. Другой доктор на тот момент был главврачом частной клиники, высококлассный нейрохирург, но поскольку частные клиники закрылись в тот момент, у него было свободное время...
В. Рулинский
— Ну, серьёзная вообще команда получается.
Е. Иванова
— У нас был фельдшер, то есть медицинские манипуляции, кислородная поддержка. Ну, естественно, мы оплачивали КТ, в котором тогда у всех была большая необходимость, и выдавали сразу медицинские препараты, которые показаны были врачом.
В. Рулинский
— И люди-то пошли?
Е. Иванова
— Люди пошли.
Т. Ларсен
— И к вам не приходили вот эти вот СЭС, пожарные?
Е. Иванова
— Никто. Им было просто не до нас, у них было очень много работы.
Т. Ларсен
— Вот да, не было бы счастья, как кажется...
Е. Иванова
— Нет, они молодцы, они оказали нам такую поддержку, чтобы мы могли это реализовать. И плюсом, когда приходили наши подопечные, они получали и консультацию, назначение лечения, оплату обследования, медикаменты и продуктовую поддержку, потому что очень много осталось без работы людей, то есть закрылись все рынки, а рынки в Азии огромные, это целые города, то есть город в городе, и у всех семьи, семьи многодетные, то есть пять, шесть, семь, восемь девять, и бывает, что в какой-то семье ребенок с инвалидностью еще, то есть там дополнительно нужны медикаменты, нужны средства по уходу, подгузники и все остальное. Поэтому, ну, вот так, Божьей милостью как-то вот. А еще мы договорились, тоже у нас были добровольцы местные, с пафосным названием. «Ангелы на дорогах», они сколотили такую импровизированную «скорую помощь», поставили туда кислородные баллоны. И вот, когда у нас были тяжелые, и в условиях нашего стационара дневного было им помочь невозможно, мы, значит, вот их вызывали, они к нам «прилетали». Чем они отличались: во-первых, они очень здорово наловчились на том, чтобы довозить людей до больницы и пробивать там им места, то есть, они говорят: «Мы не уйдем, мы сейчас вот просто его занесем, нравится вам это или нет». И действительно, они вот очень много людей спасли таким образом, что они, вопреки всему, просто этих людей действительно до койки, до реанимации, до насилия.
Т. Ларсен
— Вы говорите: «наши подопечные», я правильно понимаю, что это были не только прихожане храма, не только люди вокруг епархии, не только русские, не только православные?
Е. Иванова
— Всё верно, к нам приходили все те, кто приходит к нам за помощью постоянно. Прихожан вот, наверное, было не так много, всё-таки они на изоляции старались быть, но и те люди, которые просто мимо проходили, потому что у нас висел баннер, что «здесь вы можете получить вот это, вот это, вот это», поэтому милости просим.
В. Рулинский
— А вы в центре Бишкека, да?
Е. Иванова
— Скажем так, недалеко от центра.
В. Рулинский
— Ну, то есть получается, у вас какое соотношение мусульман, православных получают помощь вообще?
Е. Иванова
— Знаете, я вам скажу, что русских примерно шесть процентов.
В. Рулинский
— Шесть процентов?
Е. Иванова
— Да. Из них православных по факту крещения, наверное, больше, а так, наверное, ну вот из этих шести, может, один процент.
В. Рулинский
— Получается, мусульмане приходят в православную епархию получать помощь?
Е. Иванова
— Да, вы знаете, у нас отдел необычный, у нас отдел, как раньше было модное слово: интернациональный. Сейчас мы скажем, что это всё многонациональный и ещё многоконфессиональный, у нас трудятся и мусульмане, у нас вот буддист наш водитель чудесный, Эдуард.
В. Рулинский
— Неожиданно.
Е. Иванова
— Да. И у нас двое человек: повар и разнорабочий, они из Сирии.
Т. Ларсен
— Вот это да!
Е. Иванова
— Да, очень интересная история, причём Хамед Сулайман (такое звучное имя) молодой человек, 27 лет, с высшим образованием экономическим, банковский работник, он вынужден был, ну там действительно тяжёлая очень ситуация. А его мама русская, они познакомились в Ленинграде с его отцом в советское время и оканчивали технический вуз вместе, потом туда уехали. И вот сейчас они у нас пока трудятся.
Т. Ларсен
— А каким образом вообще люди о вас узнали? Почему они именно к вам пошли за помощью в самом начале, ещё до того, как вы стационар организовали — просто потому, что церкви доверяют? Или что их сподвигло?
Е. Иванова
— Ну, наверное, в церковь всегда ведь за помощью шли, это безусловно. Но вот с того момента, как была образована епархия, через год был образован социальный отдел. И потихонечку, потихонечку город-то ведь небольшой, то есть там, несмотря на то что полтора миллиона примерно жителей, он территориально очень компактный, очень аккуратный и все друг друга знают. Чтобы вы представляли: Кыргызстан по территории занимает примерно как один хороший российский регион, то есть он небольшой и действительно, все друг друга знают, и один человек пришёл, сарафанное радио работает, помощь получил. Причём мы действительно работаем по принципу: мы помогаем всем, мы помогаем всем вне зависимости от национальности, вероисповедания и каких-то ещё моментов.
В. Рулинский
— Ну, собственно, как милосердный самарянин, как в Евангелии-то и написано, как надо помогать, невзирая на какие-то там кто ты, что ты. Главное, если человек нуждается, так мы и помогаем.
В. Рулинский
— Это программа «Делатели» на радио ВЕРА, в студии Тута Ларсен.
Т. Ларсен
— Василий Рулинский.
В. Рулинский
— У нас в гостях Елена Иванова, руководитель Социального отдела Бишкекской епархии. Если у вас есть желание присоединиться к помощи, поддержать эту работу, можно зайти на сайт miloserdie.kg
Т. Ларсен
— Вот именно о таких делателях мы рассказываем в этом проекте на радио ВЕРА. Но вот создание Социального отдела при епархии в другой стране — это же требует каких-то ресурсов и материальных, и человеческих, вам как-то там на месте кто-то помогал?
Е. Иванова
— Вы знаете, тоже интересно сложилось. Вообще, я туда, когда приехала, я заняла должность руководителя юридической службы епархиальной.
В. Рулинский
— Образование было соответствующее?
Е. Иванова
— Да. Но дело в том, что с 10-го года я как раз этим занималась на своём приходе, где крестили моих родителей, меня, моих детей, и у нас уже была социальная деятельность, то есть я была с этим знакома, и это мне было близко. И в какой-то момент, отделу было четыре года, я помню, прошло полтора года после того, как я приехала в Бишкек, я доделывала архив юридических документов, архивирование и сканирование, то есть, создавала какой-то электронный архив, и когда я всё закончила — я помню этот день — я знаю, что у нас канцелярия зашивается, а мы рядом находимся, я захожу и говорю: «Ну, я закончила, давайте я вам помогу». Владыка стоит и смотрит документы в руках, и они все переглядываются. Я говорю: «Что происходит?» Он говорит: «Н, уволился руководитель Социального отдела...
В. Рулинский
— Зашла в нужный момент.
Е. Иванова
— «...третий за четыре года». Он говорит: «Ну, давай, мать». Я говорю: «Владыка, нет...» Он говорит: «Благословляю!» Ну, собственно говоря, и я приняла дела, посмотрела, что там есть, скажем так, план боя наметила. Но мне повезло очень с коллективом, то есть у меня сёстры, они вот прям в разведку можно ходить, поэтому я говорю: «А давайте вот это?» Они говорят: «А давайте!» «А давайте вот это?» — «А давайте!» И вот шесть лет прошло, я помню, наверное, первые года три мы вряд ли спали, мы всё время куда-то бежали, бежали, бежали...
Т. Ларсен
— А что вы делали? В чём заключается социальное служение Русской Православной Церкви в Бишкеке?
Е. Иванова
— Ну, нужно сказать, что, во-первых, мы живём в других реалиях совершенно, то есть те социальные гарантии, которые имеют возможность получить граждане России, к сожалению, такой возможности нет в Бишкеке и запрос на помощь, он там огромный, поэтому в принципе нам нужно было только реагировать на те запросы, которые нам поступали. Потому что, допустим, я понимаю, что любой проект, его невозможно высосать из пальца, на него должен быть запрос, он должен быть востребован, и мы какие-то просто придумывали, придумывали... У нас было здание, в этом здании была ризная, кто-то жил, паломнический отдел там размещался, ещё что-то, и мы потихоньку, потихоньку начинаем запускать проекты, то есть если кормили мы до этого на улице, мы открыли трапезную для малоимущих и бездомных, заняли кабинетик. И вот так, потихоньку, потихоньку, мы открыли приют для кризисных беременных мам с младенцами...
В. Рулинский
— Я помню, очень неожиданно там присоединилась даже к помощи посольство по-моему, ФРГ, да? Участвовали, даже денежку какую-то дали.
Т. Ларсен
— Ого!
Е. Иванова
— Да, это был такой международный проект трёх стран, то есть «Православную инициативу» мы выиграли, грант выиграли в посольстве ФРГ, и наши были средства отдела. Но вот тогда всю силу, которую Господь нам и помощь посылал, я прочувствовала на себе, почему — потому что я одновременно писала этот проект в две организации-грантодатели. И в одну мы писали, допустим, на проведение ремонта, а вторую на приобретение оборудования. Я понимала, что если я выиграю только один, то это... ну, всё.
Т. Ларсен
— Смысла в этом нет, да?
Е. Иванова
— Это одно — смысла нет. Это, в общем-то, так и по головке-то никто не погладит за такие вещи.
В. Рулинский
— Да, взял на обязательство про всё.
Е. Иванова
— Да. И мы молились, конечно, с сёстрами, и всё получилось, слава Богу. И так потихоньку у нас образовалось общество православных врачей, в которое потом пришли совершенно разные доктора.
В. Рулинский
— Не православные?
Е. Иванова
— Нет, мусульмане. Потихонечку назрела проблема с тем, что у нас стали развиваться проекты по кормлению, потому что всё-таки самый первый запрос — это еда, человек без еды не может. И это был «автобус милосердия», который у нас уже издыхал, и вот благодаря, опять же, Синодальному отделу, который нам помог в сборе, у нас новый автобус, это кормление на дому маломобильных пенсионеров.
В. Рулинский
— То есть вы отвозите продуктовые наборы как бы с помощью этого автобуса?
Е. Иванова
— Нет, это вот именно горячее питание и, опять же, наша трапезная для малоимущих и бездомных. И получилось так, что до этого готовила нам трапезная собора Воскресенского, на территории которой мы находимся, который, кстати, стоит на Жибе́к-Жолы́, что в переводе означает Шелковый путь знаменитый. И мы понимаем, что у них мощностей не хватает, и нам нужна своя кухня, а у нас, во-первых, нет помещений, очень тесно, и мы решаем отдать под это кабинет приема посетителей. И снова я пишу в посольство Германии проект и пишу на «Православную инициативу», что-то мы там заработали сами на ярмарках. И, опять же, Божьей милостью нам денег все дали, мы открыли прекрасную кухню, то есть сделали пристрой к нашему отделу. У нас такой сейчас очень уютный «ковчег», где никому не тесно, где всем есть место всегда. И мамы с малышами, и у меня сестры ходят на работу, то есть у нас так вот как-то родили, и через два месяца они выходят с малышами работать, потому что, во-первых, им нужна поддержка финансовая...
В. Рулинский
— Вы имеете в виду: мамы, которые вот в кризисном центре?
Е. Иванова
— Нет, мамы, которые наши сестры милосердия — у нас бесконечно рождается кто-то в отделе, (смеются) вот это просто такая радость! Вы понимаете, я всегда хотела большую семью, но так не сложилось, но вокруг меня всегда младенцы, это вот такое чудо, они подрастают, мы видим, как они растут...
В. Рулинский
— Такая компенсация.
Е. Иванова
— Да.
Т. Ларсен
— Слушайте, а как сказывается на жизни прихода вообще все это социальное служение в епархии Киргизской? Как-то, не знаю, может, прирастает, может, благодарные киргизы приходят, крестятся, или поддерживают, или помогают вам огород, например, ваш поддерживать?
Е. Иванова
— Вы знаете, нужно сказать, что вообще люди в Кыргызстане, они очень благодарные, они восточные, они вот мягкие очень, то есть они считают, что россияне, они суровые такие, а там все очень мягко, и кто чем может, они в ответ благодарят. Мы сначала смущались, потом поняли, что для них это очень тоже важно, например, у нас есть такой Альбек, он инвалид по слуху, у него умерла жена, остались дети, и вот мы эту семью поддерживаем, и он нам приносит варенье, которое в казанах в огромных варит сам. И вот, когда наступает зима, он приносит это варенье, говорит: «Вот, сестры (он очень плохо говорит по-русски), вот, я принес вам, сварил сам...», рассказывает, как это все прошло, как он варил, мы ему: «чон рахмат», да, «большое спасибо» по-кыргызски, очень всегда трогательные такие моменты. Кто-то носочки свяжет, принесет. Ну, то есть мы всегда получаем в ответ от них такую благодарность, которую не ждем, ведь мы-то свои, скажем так, потребности в этом служении, в первую очередь мы свою радость-то получаем. Потому что мы размышляли долго, пришли к тому, что без Бога помогать...ну если не нельзя, то очень сложно, обязательно рано или поздно либо обуревает гордыня, либо человек разочаровывается — вот он пришел спасти мир, вот он говорит...
Т. Ларсен
— А мир сопротивляется спасению...
В. Рулинский
— Не поддается! (смеются)
Е. Иванова
— Всё! Полгода проходит, и он говорит: «Да ну, все тут не так, я вообще хотел по-другому, на самом деле». Поэтому вот эта мотивация, она очень важна, и мы всегда понимаем, что они-то для нас, когда к нам приходят, они для нас важнее, потому что мы получаем возможность им помочь, от этого испытывая колоссальную радость, и радуемся, то есть у нас такой большой отдел радости. Тут как-то мы с Надей сидели...
В. Рулинский
— Надя — это помощница ваша?
Е. Иванова
— Да, Надя — это вот удивительный человек, журналист, лет десять последние она социальный журналист, она пишет так, что рыдают все и с радостью помогают. Ну, а она очень такая харизматичная, очень веселая. И приходил мужчина, я не помню, с какой просьбой, я говорю: «Ну, вроде да...но он странный, ну, давай подождем», документы были нужны. Она так на меня посмотрела и говорит: «Вот ты знаешь, все, кто нас знает, мы всем кажемся очень странными». Я говорю: «Да? А почему?» Она говорит: «Ну вот мы все какие-то очень интересные...»
Т. Ларсен
— Блаженненькие.
Е. Иванова
— Да, наверное так, но там это слово скорее не используется, мы все такие, у нас прямо коллектив подобрался, у меня потрясающие вообще сестры.
Т. Ларсен
— Мы о них расскажем чуть-чуть попозже. Это проект «Делатели» на радио ВЕРА.
В. Рулинский
— А у нас в гостях Елена Иванова, руководитель Социального отдела Бишкекской епархии. Если у вас есть желание поддержать работу социального отдела этой замечательной епархии, это можно сделать на сайте miloserdie.kg
Т. Ларсен
— Вернемся через минуту.
Т. Ларсен
— Вы слушаете проект «Делатели» на радио ВЕРА, я Тутта Ларсен...
В. Рулинский
— Я Василий Рулинский. У нас в гостях Елена Иванова, руководитель Социального отдела Бишкекской епархии. Лена сейчас начала рассказывать про замечательных сестер, которые вокруг нее сейчас трудятся, сестер милосердия. Лена, расскажите, собственно, кто эти люди. Мы про Надю немножко узнали, про таланты ее как журналиста, кто еще трудится и как они появились именно в епархии Социального отдела?
Е. Иванова
— Надо сказать, когда я пришла, сестричество уже было, и они так, ну, поначалу не сильно рады мне были.
Т. Ларсен
— Почему?
Е. Иванова
— Ну, у них же, в общем-то, уже все сложилось, а я сказала, что давайте мы вот так будем делать, и вот так. И те штатные сестры, которые в отделе были постоянно трудоустроены, они поддерживали, а та часть сестер, которые были, скажем так, внештатные, им не все нравилось, потому что немножко все было иначе, и они так долго сопротивлялись, но как-то потом, слава богу. И я когда со всем этим познакомилась, я говорю: «ну зачем быть сестрой милосердия, можно, собственно говоря, и так помогать», говорю: «я не хочу, я не буду». Это был декабрь 2016 года. А 11 февраля 2017 года у меня прошло посвящение в сёстры. На тот момент я стала очень много читать о сестричествах, вот о Первом Крестовоздвиженском, о сёстрах, меня это глубоко потрясло.
В. Рулинский
— Крымская война XIX века, да?
Е. Иванова
— Да. И меня это потрясло просто, я думаю, что я так же хочу, вот они же смогли, я же тоже могу, и потом, я же должна быть примером своим сёстрам, потому что там кому-то 80 с лишним уже, а они так на меня: «Девочка, кто вы?» И я думаю: ну вот, может быть, когда-то, но потом я приобрела удивительное, но вещью это не назовёшь... чудеса, чудеса, потому что когда сестра милосердия даёт обет своего служения, и когда это произошло, вдруг силы и помощь стали приходить просто вот в неограниченных количествах, возможно, даже больше, чем на тот момент у нас был запрос. То есть такой «пинок» появился, как бы: «вы давайте, девочки, шевелитесь», и мы только вот успевали, мы берём-передаём, берём-передаём, и всё как-то стало очень развиваться быстро. И вот были у меня две пожилых сестры в отделе, Лидия Николаевна и Ирина Ивановна, замечательные, очень такие смиренные женщины, которые много лет уже трудятся. Вот Лидия Николаевна, она тренер по баскетболу.
Т. Ларсен
— Вот это да!
Е. Иванова
— Да, вот она у нас лучше всех работает с подопечными, с лежачими, она им и ЛФК проведёт, и артикуляционную гимнастику сделает. Ирина Ивановна, наша кормилица, она такая более медленная, и вот она говорит: «Не ругаемся, сейчас я всем всё положу», она такая вот очень интересная. Есть матушка Елизавета, фельдшер, она из Узбекистана, она наполовину узбечка, наполовину русская. Вот диакон Виктор, её супруг, он всё время мучается от того, что она всё время на работе, и ей куда-то надо бежать, а теперь она ещё поступила в Свято-Тихоновский учиться на социальную деятельность. И я говорю: «Ну, отец, тебе ничего не остаётся, кроме как в этом участвовать самому».
В. Рулинский
— Он ещё не начал участвовать?
Е. Иванова
— Начал, конечно. Ну, это же неизбежно, оно же распространяется, невозможно от этого как-то спастись. Ну, собственно говоря, из сестёр все, а дальше есть сотрудники, которые не являются сёстрами милосердия, но при этом они большую ношу несут, это наши повара, это наши техслужащие, водители. Вы знаете, я открыла для себя интересную вещь: если человек верующий, даже если он не твоего вероисповедания, то с ним гораздо проще говорить о каких-то...
Т. Ларсен
— Найти общие какие-то смыслы.
Е. Иванова
— Да, потому что они видят это как бы через призму своей религии, но они понимают, о чём я говорю, поэтому для меня это открытие было, с ними гораздо проще, чем с людьми, допустим, твоей же национальности, но неверующими. Поэтому мы достаточно давно уже работаем вместе и тоже проходили разные ситуации, работать в среде единомышленников — это огромная радость и возможность сделать больше, то есть, когда все гребём в одну сторону, пусть каждый по своим каким-то мотивациям, но я не знаю, есть ли такие опыты, допустим, в других отделах, потому что кто-то говорит принципиально, что человек должен быть православным, ещё что-то. Я говорю, приходят к нам добровольцы, к примеру, они же очень часто бывают кто кем, кто-то бывает атеистом, кто-то православный по факту крещения, ещё как-то, но при этом под чутким добрым руководством ведь они делают всё вместе, правда? Поэтому я думаю, что в данном случае очень важно, что человек делает это добросовестно.
В. Рулинский
— Лена, а вот сколько у вас подопечных вообще сейчас получается в общей сложности?
Е. Иванова
— В общей сложности у нас постоянных двести семей.
В. Рулинский
— Лена, вот получается, вы привозите, например, какую-то помощь, как-то им помогаете, но, скажем, изменить качественно и серьёзно их жизнь, помимо, ну, вот продуктовый набор — да, вы их покормили, вы не дали им умереть с голода, безусловно, но всё-таки вы же не можете изменить вообще, ну, прямо серьёзно их жизнь — здесь не проявляется какого-то чувства, ну не то, что отчаяния, но какого-то не до конца реализованного такого желания помочь, вот оно не сильно гложет от того, что ты всё-таки можешь сделать очень мало?
Е. Иванова
— Безусловно, гложет, но, скажем так, жить не мешает в плане каком: мы себя за это не укоряем, мы делаем по силам то, что можем, но мечтать нам никто не запретил, поэтому нам бы очень хотелось, чтобы у нас был хороший, большой социальный отдел, на первом этаже которого мы бы разместили богадельню...
В. Рулинский
— Да, это ваша отдельная мечта, я знаю.
Е. Иванова
— Да, в которой было бы радостно жить, понимаете, потому что я вот как-то была здесь в мае в одном доме престарелых, и вы знаете, всё чисто...
Т. Ларсен
— В России?
Е. Иванова
— Нет, я, если можно, не буду говорить.
Т. Ларсен
— А, окей, хорошо.
Е. Иванова
— Вот, и всё чисто и всё хорошо, там порядка 60-ти человек проживает, но, вы знаете, первое, что бросилось мне в глаза: они ходят по коридору, они сидят на диванах и вот какие-то очень унылые, и я говорю: «Батюшка, а почему так?» Он говорит: «Я не знаю». Я говорю: вот я хочу богадельню, чтобы у меня сидели там мужики, в домино в «козла» резались, бабушки там частушки пели, ну, чтобы там жизнь была, потому что чем тогда мы отличаемся от тех муниципальных домов престарелых, в которых так печально? Мне хочется, чтобы там действительно вот... Дом это им не заменит, безусловно, но чтобы они могли продлить какую-то свою активную старость интересную, мне бы очень хотелось, чтобы на втором этаже был дом для мамы и, в общем, все те помещения, которые нам необходимы. Вот эскизный проект у нас уже есть, теперь дело за малым — где-то найти миллион долларов, который позволит нам это всё реализовать.
Т. Ларсен
— Мне нравится, знаешь, кто-то хочет сумочку, кто-то бриллианты, кто-то детей, кто-то мужа хорошего...
В. Рулинский
— А кто-то миллион долларов на богадельню.
Т. Ларсен
— А кто-то говорит: я хочу, чтобы у меня богадельня вот такая вот была! (смеются) Лен, а откуда вообще вы пришли к этому служению? И как вы оказались в Бишкеке?
Е. Иванова
— Как к служению? Знаете, у меня так всё прозаично, просто. Моя бабушка Пелагея, Царствие ей Небесное, по маминой линии, удивительный человек совершенно, вот сколько я её помню, она молилась, вот она молилась, лампадка дома теплилась, и она так ненавязчиво потихонечку мне вот что-то объясняла, что-то рассказывала. И оно, конечно, удивительно оказывается, складывалось где-то, чтобы потом принести какие-то свои плоды, и в храм, в который она ходила, там вот я говорила, и родителей моих крестили, и меня, и моих детей, и у нас там был совершенно замечательный священник, сейчас он уже протоиерей, многодетный, священник Андрей Лебедев, он на тот момент был настоятелем прихода в маленьком городке, город Уржу́м на Вятке, там десять тысяч населения. И, по-моему, в 10-м году Святейший благословил на каждом из приходов чтобы был социальный работник, и он на амвон вышел на проповедь и сказал: «Вот так и так, все, кто хочет...» — а я вот прям слушаю, думаю: вот мне туда! — «...то давайте после службы, вот сейчас в 11 часов подходите в трапезную». Я и подошла. Одна.
В. Рулинский
— Больше желающих не нашлось.
Е. Иванова
— Я говорю: «А где остальные?» Он говорит: «Ну, вы есть, я есть, еще Галина Алексеевна», удивительный совершенно человек, тяжелая у нее жизнь была, она теряла близких людей, она такая уже возрастная, и вот втроем, «на коленках», мы придумали открыть Центр гуманитарной помощи, ну, что-то такое, вот потихонечку-потихонечку. А город маленький, у меня подруга нашлась в соцзащите населения, она говорит: «Ну, это делать нельзя, но я вам помогу». То есть люди с ограниченными возможностями здоровья, она нам так...
Т. Ларсен
— Открыла вам их личности.
Е. Иванова
— Да, и вот потихонечку-потихонечку эта работа началась. И я на тот момент трудилась на госслужбе, ничего не подозревая, ходила радостно на работу, а в какой-то момент перестали у нас на приходе звонить колокола. Это, знаете, страшная вещь, когда они звонили всегда, и слышно это было по всему городу, потому что храм стоит на пригорочке, в таком хорошем месте на берегу реки, я подхожу, говорю: «Батюшка, что, как так-то?» Он говорит: «Так уехал звонарь на север, на заработки». Я говорю: «Дайте я попробую».
Т. Ларсен
— Лена, опасный вы человек, вообще, на любую авантюру.
Е. Иванова
— Он говорит, вы знаете, там, говорит, 40 метров и лестницы приставные, вот деревянные. Я говорю: «Ну я только попробую». Он говорит: «Ну попробуйте». Ну, собственно говоря, и все, это уже прямо, я на эту колокольню прямо взлетала, вот у меня радость была огромная. Город маленький, все друг друга знают, я звоню, там мне снизу... А потом делили епархии, соответственно, и нашу тоже разделили, Вятскую, и выделилась вот Уржумская епархия, в которую назначили архиереем епископа Даниила. И помню, так минус 20, и я в ушанке, в ватнике такая, слажу с колокольни, он так на меня смотрит, говорит: «Ты юрист?» Я говорю: «Ну да». Он говорит: «Ну, нам юрист нужен».
Т. Ларсен
— «Слезай с колокольни!»
В. Рулинский
— Быстро там у вас в Уржуме дела делаются. (смеются)
Е. Иванова
— У меня семь лет госслужбы, то есть я понимаю, во-первых, предложение такое как-то, ну вот оно вот так сделано, и как на него реагировать? С другой стороны, архиерей, с благословением. Я пришла домой, посоветовались с домашними, и что-то мне так по душе это стало, ну вот и пришла я, оставила госслужбу свою и пришла работать в епархию. Там мы написали первый социальный проект для родителей и детей, чем он отличался от каких-то кружков — тем, что не родители детей там оставляли и потом забирали, а педагоги учили, обучали родителей вместе со своими детьми заниматься, то есть там кукольный театр, ещё какие-то такие вещи, ну и потихонечку какие-то евангельские беседы. И очень радостно, что вот половина из этих родителей и детей, они потом у нас стали прихожанами, и я надеюсь, это вот до сих пор так. И в какой-то момент нашего архиерея переводят в Бишкек. У меня в этот момент случается такая личная, как мне казалось на тот момент, трагедия: мой 20-летний брак распадается, и проходит пара месяцев, я владыке говорю: «Помолитесь что-то вот так тяжеловато...» Он говорит: «Слушай, приезжай, а? Тут работы поле непаханное». Ну вот так я и приехала. В этом году владыку перевели на другую епархию. А я поняла, что я, в принципе, оттуда уехать уже никуда не могу.
В. Рулинский
— Срослась?
Е. Иванова
— Всё. Всё моё, всё родное. И ещё столько предстоит сделать, вот владыка Савватий приехал, и он как-то так заинтересовался нашей работой. И я очень надеюсь, что нам удастся всё-таки реализовать этот проект, потому что он невероятный, красивый, интересный. Мы там вымеряли и выверяли все, с какой стороны, какой ширины дверь, чтобы тут колясочка проехала...То есть вот это идеальное такое здание Социального отдела, скажем так, для всех подопечных, где всем будет тепло, хорошо, уютно и радостно.
В. Рулинский
— Поддержать этот проект можно на сайте miloserdie.kg, найти информацию.
В. Рулинский
— Это программа «Делатели» на радио ВЕРА в студии Тута Ларсен.
Т. Ларсен
— И Василий Рулинский.
В. Рулинский
— У нас в гостях Елена Иванова, руководитель социального отдела Бишкекской епархии. Лена, вот ты переехала в Бишкек, стала руководителем Социального отдела, приняла дела, но всё-таки, насколько представление о том, что ты увидишь в Бишкеке и в Киргизии совпадало и совпало с тем, что ты потом увидела? Насколько ты была шокирована тем, что на тебя свалилось, и что тебе предстояло?
Е. Иванова
— Ну, вы знаете, во-первых, я, конечно, ознакомилась с теми государственными социальными возможностями, которые можно получить по линии соцзащиты, а оказалось, что практически ничего. Я была очень печально удивлена тому, что очень много детей с инвалидностью, колоссально много. К примеру, если вот у нас в предыдущей епархии на район в 30 тысяч человек тяжелых детей было порядка 20, то здесь их просто огромное количество. И семьям очень тяжело, там в помощи нуждаются уже не только дети, там и мамы, к сожалению, очень часто отцы оставляют семьи, если у них ребенок с инвалидностью. И это прямо...
Т. Ларсен
— Даже если при этом есть много здоровых детей в семье, отцы уходят?
Е. Иванова
— Да.
В. Рулинский
— Это везде, не только в Киргизии, но и в России тоже очень часто.
Е. Иванова
— И эти мамы очень часто остаются, во-первых, ребенок с инвалидностью на руках, малыш, который вот-вот только родился недавно, заработать возможностей нет, мама остается в крайне уязвимом положении, и вот они обращаются к нам. Тут мы, конечно, вот такие семьи стараемся опекать максимально, то есть оказывать им всю ту поддержку, которая необходима не только больному ребенку, но и всей семье, это и одежда, и медикаменты, и опять же, средства по уходу, и какая-то радость, то есть, если у нас какой-то досуг намечается, мы их приглашаем. И страшно то, что эти мамы, они потом... Эта ситуация не может закончиться быстро, если вдруг не встретится какой-то там добрый человек и не станет эту семью содержать, но это вот такая редкость, потому что даже если самый маленький ребенок, он вырастет, ребенок с тяжелой инвалидностью, он...
Т. Ларсен
— ...останется беспомощным.
Е. Иванова
— Конечно, поэтому они вынуждены быть дома. И как-то такой вопрос, помню: «ну вот, а сколько вы будете им помогать?» Я говорю: столько, сколько будет нужно, ну а как? Это уже та мера ответственности наша. — «Почему? Нужно быть добрым-добреньким, да?» Вроде вот... Я говорю: да мы не добренькие. Мы, если берем что-то, мы все-таки несем за это ответственность, потому что помощь нельзя оказать вот так вот, а потом... Это то же самое беременной сказать: «Слушай, ну ты рожай, да? Всё, мы с тобой». А потом, когда она родит, сказать: «Слушай, ну ты молодец, что родила, но давай дальше сама». Поэтому если мы говорим беременной, которая к нам приходит: «ты рожай, а мы тебя поддержим», то мы ее поддерживаем до тех пор, пока она не начнет жить самостоятельно, то есть, мы когда ее выпускаем из приюта, это либо она живет на квартире, мы оплачиваем ей квартиру, еще как-то помогаем. Но та ответственность, которую мы на себя берем, мы стараемся все-таки ее нести.
Т. Ларсен
— Мне ужасно интересно узнать, что из себя представляет приход вообще? Кто вот эти люди, которые ходят в русский православный храм в Бишкеке?
Е. Иванова
— Так же, как и здесь, такие же самые люди.
Т. Ларсен
— Русские или ?..
Е. Иванова
— Русских 90 процентов. Может быть, немного есть корейцев православных, пара есть кыргызов, но в основном русские.
Т. Ларсен
— Они там родились или это осколки советского прошлого?
Е. Иванова
— Да, это еще с момента переселения русских из России в Кыргызстан и там уже поколение я уже не знаю какое. Но видите, в чем дело по поводу того национального состава прихода: скажем, в мусульманских странах традиции своего вероисповедания, они очень мощные, поэтому тут, к сожалению, по-другому или к счастью, уж не знаю, для кого как, видимо, по-другому быть, наверное, не может.
В. Рулинский
— На вас никак мусульмане не обижались за то, что вы активную социальную деятельность ведете? Насколько я понимаю, вообще такой вот сильный акцент на социальной деятельности, это же во многом такой миссионерский, можно так расценить, ход. Или это все-таки очень гладко у вас там проходит со мусульманами?
Е. Иванова
— Вы знаете, у нас очень много добровольцев мусульман, у нас очень много жертвователей мусульман, причем мы их нарочно не узнавали, они приходили сами, говорят: «Слушайте, мы вот ездим...», например, приехало такси местное, и привезли нам такую тушку мяса. Говорят: «Мы смотрим — вы все кормите, кормите...», человек незнакомый. Есть люди, которые приезжают, к примеру, раз в месяц, раз в два месяца, выгружают машину еды мешками, и говорят: «Ну все, до новых встреч». Причем они всегда просят помолиться, и мы молимся всегда обо всех, жертвователях, благотворителях, и если они просят о ком-то помолиться...
Т. Ларсен
— И не важно, какое у них в крещении имя.
Е. Иванова
— Да, мы вообще всегда говорим: «мы дружим про добро со всеми», кто, как, тут уже у каждого свой путь, и, наверное, он делает свой выбор.
Т. Ларсен
— Вы вот сказали, Лен, что вы уже поняли, что это ваше место, родное ваше там все, и вы оттуда никуда, и вы «оттуда никуда» не потому, что у вас там есть какая-то ответственность и какие-то обязательства, а потому что там, как я это поняла, что вас там что-то держит, что-то вас там греет именно в этом месте, именно среди этих людей — что это?
Е. Иванова
— Ну, наверное, это ощущение своей нужности, потому что, мне кажется, человеку без этого невозможно. То есть я понимаю, что я нужна моим сестрам, я нужна моим подопечным, и я вообще не представляю, иногда в какой-то момент я вот так думаю: ну вот чем бы я могла заниматься, если бы я этим не занималась? Ну, кроме юриспруденции? И поняла, что мне неинтересно больше ничего абсолютно. И еще один момент я поняла: была бы я православная или нет, в какой бы стране я не выросла, я поняла, что для меня само вот это вот делание помощи ближнему, оно не зависит от моей веры, моя вера помогла, допустим, мне понять, что это для меня, как для человека православного, но даже если бы я была, не знаю — атеисткой, мне кажется, всё равно бы этим занималась, и Господь бы всё равно привёл рано или поздно.
В. Рулинский
— Ну а как же заповедь Христа о том, что любить Бога и любить ближнего? Любить ближнего — это же одна из двух главных заповедей.
Е. Иванова
— Да.
В. Рулинский
— А ты говоришь, что она никак не связана.
Е. Иванова
— Нет, я имею в виду, что если бы я была не православной, я бы всё равно этим занималась, и я так надеюсь, что Господь бы меня всё равно привёл.
В. Рулинский
— Ну вот, значит, всё равно душа-христианка, она бы пришла.
Е. Иванова
— Конечно, если бы я была атеисткой, Господь бы меня всё равно привёл.
В. Рулинский
— И стала бы я православной. (смеются)
Е. Иванова
— Конечно, В этом отношении мне очень повезло, потому что я иногда иду по улице, вот идут люди мимо, а я вот думаю: интересно, о чём они думают? Интересно, они знают Бога или нет? Я никого не хочу осудить или ещё что-то, но мне кажется, что настолько пусто жить и настолько страшно, потому что я, допустим, знаю, что у меня есть Он, Который за всем за этим приглядывает и на Которого я могу опереться, потому что очень часто бывают такие ситуации, когда ты не можешь принять решение, и я говорю: «Ну, Господи, управь, помоги, потому что я не знаю, как», и Он управляет совершенно чудесными какими-то такими путями.
Т. Ларсен
— Ну, расскажите как, хотя бы какую-нибудь историю.
Е. Иванова
— На примере истории...Да я не знаю, в каких-то даже бытовых моментах, не пафосную можно такую историю из быта?
Т. Ларсен
— Конечно.
Е. Иванова
— Вот у меня появилась маленькая дочка, и нам нужно было сменить квартиру, потому что нужно было детскую, сын большой, и всё как-то не получалось и не получалось, то квартира не подходит, то ещё что-то. Я говорю, слушай, ну, наверное, это вот...
Т. Ларсен
— Не даёт Господь.
Е. Иванова
— Ну да, я говорю: «Господи, ну, Ты покажи». Пошла я в гости к друзьям и увидела их квартиру — ну, просто вот, думаю, вот это то, что я всю жизнь хотела! Вот же она прямо, такая удобная, уютная, прямо гнездо. И через какое-то время мне звонит вот доктор, эта замечательная, и говорит: «Слушай, Алёна, мы уезжаем, мы продаём квартиру — вам не надо?» То есть вот какие-то моменты, их нужно просто уметь отпустить. И по поводу интересного случая: с просьбами с разными обращаются, вот если можно, расскажу сейчас, тут разбег очень большой, от клопов и до тяжёлой болезни. Как-то вызывает архиерей, говорит: «Слушайте, мне пришло письмо», я читаю: «Дорогой Владыка, пожалуйста, я знаю, что вы знаете такую молитву на исход клопов из дома».
В. Рулинский
— Смешно.
Е. Иванова
— Говорит: «Помолитесь, пожалуйста, потому что жизни никакой нет. Вот зовут-то меня Клавдия...», и он мне говорит: «Ну, я помолился, теперь вы».
В. Рулинский
— Теперь вы за дело!
Е. Иванова
— Да, да, да. Ну, конечно, мы к бабушке приехали, её вымыли, переодели, посадили на каталку и увезли гулять. Пришли люди из службы, всё обработали, всё сделали. Но вот вера эта бабушкина, вот смотрите, она же вот как проявилась интересно, то есть владыке письмо написала, тут помолилась, и всё случилось. Но на самом деле вот те просьбы тяжёлые, с которыми мы сами справиться не можем, мы, конечно, всегда обращаемся в Синодальный отдел, мучаем диакона Игоря, у него своих там хватает дел, действительно. У нас сейчас очень тяжёлая ситуация с одним замечательным пацаном, его зовут Даниил Дмитриенко, ему 15 лет, он занимается уличным воркаутом, вот он такие крутит фортели на турниках, с дядей специально у себя во дворе сварил турник, и вот в какой-то момент он внезапно заболевает апластической анемией — это болезнь костного мозга, когда вот все показатели крови стремятся к нулю, и пластическая анемия тяжёлой формы, и он нуждается в операции по трансплантации костного мозга. Проблема в том, что в Кыргызстане эти операции не проводятся, за рубежом они очень дорогие, и вот счёт выставила индийская клиника, счёт на 60 тысяч долларов, и в общем-то половину средств мы уже собрали, но проблема в том, что когда отправляли анализ крови на типирование, то есть на установление соответствия донора и реципиента, то они почему-то устно ответ дали, что — да, мама подходит, но при этом не подтвердили это документально, и вот у нас есть такое подозрение, что они лукавят для того, чтобы операцию провести и руками развести. Поэтому мы, опять же, обратились в Синодальный отдел с просьбой, если возможно, подобрать клинику в России, этому мальчику помочь, вот мы половину уже собрали, нам очень нужна помощь. И такая хорошая история, один наш замечательный совершенно священник, иерей Александр Пелин, которого мы вымаливали долго, чтобы он стал нашим духовником, и это произошло, это просто вот тоже чудо, мы молились, молились, Господь сказал: ну ладно уже, вот вам, теперь вот он с нами мучается. Он, когда эту историю прочитал, проникся настолько, переживал, приехал домой, он многодетный папа, рассадил детей и говорит: «Слушайте, какая вот у вас есть мечта?» Вот там начали рассказывать дети то, то, то. Он говорит: «А я хочу вам еще про одну мечту прочитать», и когда он рассказывал историю, которая, кстати, тоже есть на miloserdie.kg, там такая фраза, что «вот Даня, лежит, смотрит в окно и мечтает вернуться на турник». К концу этой истории дети плакали, вытряхивали свои копилки, сначала сказали, что: «Ну а чем мы поможем? У нас нет таких денег». Он говорит, вот золотые его слова, он говорит: «Вы знаете, всегда можно сделать больше, чем ноль, и если сможем, что-то соберем, передадим». Но у детей проснулось желание Даню поддержать, и они стали писать письма поддержки маме Екатерине и вот Даниилу, передали эти письма. А старший сын у отца Александра учится в Воронеже, он тоже узнал эту историю, снял ролик про Даню, то есть эта история, цепочка доброты стала расходиться. И мы очень надеемся, что все-таки с Божьей помощью мы вот мальчику сможем помочь все вместе.
Т. Ларсен
— А как можно поддержать Даню, как можно пожертвовать, если кто-то сейчас нас слушает и хочет это сделать?
Е. Иванова
— Вот Даню можно поддержать, перечислив средства на его лечение, вся информация тоже размещена на сайте miloserdie.kg, там несколько статей о нем
В. Рулинский
— Есть еще общий проект Синодального отдела по благотворительности на сайте mirom.help, можно перевести средства на поддержку тех людей, кто нуждается в помощи, и все эти запросы поступают к нам из социальных отделов всех епархий, не только из Киргизии, из всех епархий Русской Церкви, которые их обрабатывают, просматривают, и самые такие вот сложные передают нам для того, чтобы мы собрали денежку и выделили эти средства. Поэтому если конкретно вот по этой истории, то miloserdie.kg, а если у вас есть желание прямо системно так вот поддержать всю деятельность, то это mirom.help сайт. Лена, это, конечно, замечательно, что у нас в Киргизии есть такой островок любви, надежды, милосердия, это вообще, конечно, честно скажу, вот для меня твой пример один из самых ярких в Русской Церкви, потому что в такой, можно сказать, не совсем простой среде, непростом окружении, вот это знамя Христовой любви поддерживать в том виде, в котором вы это делаете, это на самом деле очень большое дело. Я вам искренне признателен и, как просил молитв один из твоих героев, я также прошу молитв за всех за нас, потому что, мне кажется, там у вас прямая связь с Богом, уж Он вас слышит практически сразу.
Т. Ларсен
— Спасибо большое, Лена. Это был проект «Делатели» на радио ВЕРА.
Е. Иванова
— Спасибо. Всего доброго.
Все выпуски программы Делатели
