Поделиться
Верите ли вы в то, что всё на свете происходит по какой-то причине? Я верю. Почему я опоздала на самолет? Потому что проспала. Почему проспала? Потому что накануне допоздна собирала вещи. Почему собирала вещи так поздно? Потому что я безрассудная и надеюсь на «авось». И такие логические цепочки можно протянуть от любой ситуации.
Но иногда человеческого разума не хватает, чтобы объяснить ту или иную причину. Тогда на выручку приходят сакральные смыслы. Честное слово, не знаю, как живут неверующие люди, для которых не существует Божьего промысла. Ведь так тяжело осознавать, что законы логики вдруг могут оборваться перед каким-то событием, и тогда остается только смотреть, как созданный твоим умом миропорядок рушится у тебя на глазах.
Божья воля распространяется не только на глобальные вопросы, но и на обычные, казалось бы, непримечательные события. Расскажу вам один случай из собственной жизни.
Некоторое время назад я присутствовала на венчании в провинциальном поселке за сотни километров от Москвы. Дело было в январе, и поселок в лучших традициях русской зимы был заметен огромными сугробами. Я, многолетняя жительница столицы, привыкшая, что на одну случайно упавшую снежинку немедленно обрушивается ведро реагентов, любовалась ровным белоснежным покровом, резной каймой хвойных лесов, протянувшихся на горизонте, и бесконечной, мудрой тишиной. Бывают такие моменты, когда природа обхватывает тебя цепкими объятиями, и ты как будто вспоминаешь, каким был задуман Божий мир.
После венчания молодых последовал праздник, и вот, в разгар свадебных торжеств, вся копания вдруг решила поехать поглядеть на стройку монастыря, расположенного неподалеку.
В монастырь мы доехали без приключений, погуляли среди голых стен, представили, как через год здесь будет светиться жизнь. Пришло время возвращаться обратно. В ходе случайной рокировки я стала пассажиром другой машины. И именно она благополучно застряла в непролазных снегах, когда все прочие уехали, думая, что мы лихо мчимся во главе кавалькады.
Ситуация была непростая. Телефоны не ловили сигнал и потому были бесполезны, а дверцы машины заблокировали снежные хребты. Но благодарение Богу, у одного из пассажиров нашей машины оказался другой сотовый оператор! Мы сумели дозвониться до наших спутников, и те, вооружившись тросом, отправились на выручку.
Такой вот факт. На протяжении часа четыре человека, случайно оказавшихся в одной машине, остались наедине со снежной пустыней и звенящей тишиной. Зачем нужна была эта задержка? Может, спасшим нас ребятам было необходимо совершить маленькое доброе дело? А может, нам необходимо было пообщаться друг с другом? Ведь один из наших спутников был священником, и, конечно, за время невольного заточения мы обсудили несколько духовных тем. Я сама узнала информацию, которой давно интересовалась, но всё как-то недосуг было поискать ее в книгах. А тут в ходе нашей беседы я разрешила мучащие меня вопросы. Может быть, именно для этого Господь соединил нас в одной машине посреди снежной равнины?
Вряд ли я когда-нибудь узнаю ответ, но верю, что это не было случайностью.
Как, кстати, не было случайностью и то, что невеста, на чьем венчании мы присутствовали, до знакомства со своим будущим мужем приехала в это село на несколько дней и уже собиралась уезжать, как вдруг заболела ковидом, и местному пареньку поручили носить ей еду. Он ходил к девушке неделю, ходил две, ходил уже после ее выздоровления...
Так она и не уехала.
Автор: Татьяна Любомирская
Все выпуски программы Частное мнение
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
