«Сербский композитор русского происхождения Алексей Бутаков: музыка из лагеря для военнопленных». Елена Зелинская

Нашей собеседницей стала писательница, журналист, педагог Елена Зелинская.

Мы говорили о судьбе и музыкальном наследии ставшего не так давно известным композитора Алексея Бутакова, который в годы Второй Мировой Войны попал в немецкий плен и, несмотря на все трудности, даже там продолжал писать музыку.

Ведущая: Алла Митрофанова

---

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, дорогие друзья, здравствуйте! И нам в ближайший час предстоит удивительный разговор, о котором, наверное, постоянные слушатели радио ВЕРА отчасти догадываются. Международный кинофестиваль «День Победы» в апреле проходит в Москве и один из фильмов в документальной конкурсной программе, который на этом фестивале представлен — это фильм, посвященный замечательному композитору Алексею Бутакову. Мы с вами пока очень мало о нём знаем, и это неудивительно. Однажды мы в нашем Радиожурнале рассказывали вам о музыкальном открытии, которое имело место буквально совсем недавно, композитора Алексея Бутакова открыли для всех нас наши замечательные коллеги, которые живут в Сербии. И вот сегодня с нами Елена Константиновна Зелинская — писатель, журналист, педагог, человек, благодаря которому это музыкальное открытие состоялось, и мы имеем дело с новым для нас именем в истории русской музыки и имя это, как нам Елена Константиновна уже говорила, уровня Рахманинова. Елена Константиновна, здравствуйте!

Е. Зелинская

— Здравствуйте! Приятно ещё раз быть с вами, я довольно частым гостем здесь бывала одно время, и сейчас на радио ВЕРА по-прежнему звучат мои рассказы в одной из ваших программ, записанные довольно давно, и мне очень приятно, что это у нас такое постоянное и, я бы сказала, неизменное сотрудничество. И я рада вам рассказать о важнейшем, наверное, событии в моей жизни, которое вот началось, продолжается и, надеюсь, ещё не скоро кончится.

А. Митрофанова

— А мы-то как рады, Елена Константиновна! Мы с вами, когда в Радиожурнале общались, пообещали нашим слушателям более подробный рассказ об Алексее Бутакове и о фильме, который Вы о нём сняли. Фильм, премьера которого в Москве уже была, в таком камерном формате в Доме русского зарубежья, поскольку Дом русского зарубежья принял непосредственное участие в создании этой картины. Для тех, кто, может быть, впервые откроет для себя эту удивительную историю и имя Алексея Бутакова, давайте с самого начала расскажем, как всё это было, кто он такой, почему об Алексее Бутакове до сих пор мы ничего не знали, хотя речь идёт о композиторе мирового значения. Расскажите, пожалуйста, об этом.

Е. Зелинская

— Я с радостью вам расскажу, потому что, как вы понимаете, такие открытия бывают в жизни не так часто, поэтому для меня эта вся история очень важна. Начнём мы с общего места. Наверное, наши слушатели — люди образованные, начитанные, особенно потому, что они слушатели радио ВЕРА, они, конечно, люди интеллигентные, они хорошо знают нашу историю и знают, что в начале XX века огромное количество русских интеллигентов, творческих людей и военных, самых разных людей оказались за границей, в эмиграции. Это называют первой волной русской эмиграции. Она, к сожалению, оказалась не последней, потом мы эти волны будем в течение столетия измерять и другими цифрами, за ней была вторая, третья, шестая, но пока мы говорим о первой русской эмиграции. И, наверное, самый большой поток — это поток военных и тех, кто уходил с ними вместе с эскадрой Врангеля из Крыма в 1921 году. Порядка ста тысяч человек на кораблях из Крыма, из Севастополя, из Керчи, из Ялты отправились через Чёрное море сначала в Стамбул, а оттуда их уже как-то распределяли по разным направлениям, и очень большая часть оказалась в Королевстве Югославия. В то время Югославия была Королевством, она объединяла и сербов, и хорватов, и черногорцев под руководством великодушного и мудрого короля Александра I, который принял тогда вот эту беду, катастрофу русскую, как свою. И это не случайно — королевский дом Сербии был плотно связан с Российской империей и родственными связями, и образовательными, и так далее, и политическими в том числе, и такое «нашествие», я бы сказала, русской эмиграции для них было в каком-то смысле не неожиданностью, но довольно тяжёлой нагрузкой. Можете себе представить Белград, который в то время был не таким уж крупным центром, как сейчас, сейчас в Белграде два миллиона населения, тогда это был город в сто тысяч населения, можете себе представить, как небольшой российский город, и туда прибывает порядка ста тысяч русских, из которых больше половины — это хорошо вооружённые военные. Могу добавить такой интересный факт, что во все страны, куда прибывали русские эмигранты, особенно русские военные, правительство этих стран их немедленно разоружало. Единственная страна, где русские военные остались и в военной форме, и в виде военных формирований, и с оружием — это была Сербия. И вот представьте себе эту картину: огромное количество людей, которых уже становится чуть ли не больше, чем коренных жителей, которых нужно трудоустроить, расселить, разместить, они большей частью разорены, они больны, они ранены. Во время вот этого эпического переезда из Крыма в Стамбул, из Стамбула в Югославию возникла эпидемия тифа и, наверное, около месяца, а то и двух месяцев корабли держали в портах, на рейдах, людей держали в лазаретах, пока эта болезнь как-то не прошла. Вот интересно, когда я жила в России и писала свой первый исторический роман «На реках Вавилонских», у меня там одна из важнейших линий как раз заканчивалась в Крыму, и часть героев, персонажей этой книги уезжала с Врангелем в эмиграцию, а кто-то оставался в России, и для меня эта история завершалась. И вот, когда я приехала в Югославию, я вдруг увидела продолжение этой истории, я ходила по кладбищу, где похоронены русские военные, и находила фамилии генералов тех, о которых я писала в той книге. Мне было так странно, как будто люди, которых я придумала, они оказались настоящими. Но знаете, что важно? Важно, что, как, наверное, и многие, я не задумывалась, как это было, для меня был просто переезд в Сербию, и только там я сообразила: какая Сербия? Они что, по Дунаю приплыли? А корабли пришли в Черногорию, порты-то были там, и до сих пор в Черногории сохраняются места, памятные места, где стояли эти корабли, и несколько зданий, которые до сих пор называются «лазареты», там сейчас гостиницы, как правило, где, собственно говоря, и держали людей, которые страдали от тифа или были ранены и так далее. И вот какое-то время они находятся в этих лазаретах, а потом их как-то по всей стране распределяют, кого-то в Белград, кто-то остаётся в Черногории, в Черногории оставались большей частью люди, связанные с морем, моряки, а какая-то часть — в Хорватию. И вот на этом корабле вместе со всеми прибывает семья адмирала Алексея Григорьевича Бутакова. Опять же, для тех, кто хорошо знает русскую историю, эта фамилия — не пустой звук, династия Бутаковых — это часть русской воинской морской славы. Они впервые упоминаются в российской истории ещё в Петровские времена. Самый-самый первый упомянутый в нашей истории Бутаков, он участвовал в том, я бы сказала, морском порыве, который овладел Петром I после посещения Голландии, когда он начал строить в Воронеже первый флот, и вот первый представитель этой династии Бутаковых появляется там. И поколение за поколением, они все идут служить на флот, все как один, буквально без исключения. И этот род Бутаковых дал российской истории ни много ни мало — сто двадцать одного флотоводца, причём они были и капитанами, девятнадцать адмиралов только флота. Они были исследователями, они исследовали и Заполярье, они исследовали океаны, они участвовали во всех битвах, которые вела Россия. Именами Бутаковых названы острова, проливы, корабли, улицы. И одному из самых легендарных героев из династии Бутаковых — Григорию Бутакову стоит памятник в Петербурге прямо около Александро-Невской лавры, в некрополе, Григорий Бутаков, адмирал Бутаков. Вы знаете, когда я разбиралась в их древе, я страшно путалась, потому что у них, как это было принято часто в российских династиях, было вовлечено всего лишь несколько имён: Григорий, Алексей и Александр, и все они при этом адмиралы, то есть даже инициалы совпадали, совпадали звания, я выводила вперёд года рождения, только это их отличало друг от друга. И вот самая легендарная личность из них — это Григорий Бутаков, он адмирал, он прославился, в первую очередь, участием в Крымской войне, и это на его долю выпало страшное такое дело: именно он выполнял указание, приказ о затоплении кораблей. Как мы помним из истории, бухта Севастопольская подвергалась нападению, и чтобы не пустить иностранный флот ближе к Севастополю, то был отдан приказ затопить корабли и преградить путь неприятелю, и вот это неприятное дело выпало как раз на долю адмирала Бутакова. Когда он после войны вернулся в Петроград, Петербург тогда ещё был, то он служил в Кронштадте, и, собственно говоря, он и создал современный, ну тому времени уже как сказать — ну да, современный флот. И ему стоит памятник, памятник был поставлен на средства матросов. Конечно, он был, как и многое, разрушен уже в XX веке и буквально несколько лет назад снова восстановлен и снова на средства моряков, они добровольно собрали деньги и восстановили этот памятник. И Григорий Бутаков имел двоих сыновей, и опять это были Алексей и Александр, и опять это были адмиралы, один из них командовал Кронштадтским портом, а другой — Петроградским, и так они и встретили катастрофу 1917 года. Старший брат — Александр Бутаков, адмирал кронштадтский, он во время матросских мятежей в Кронштадте, как тоже мы хорошо помним из истории, был расстрелян, осталась легенда о том, что его ставят перед памятником адмиралу Макарову — он до сих пор стоит, слава Богу, в Кронштадте, этот памятник — и стреляют. Первый раз попадают ему в фуражку, он сердится и кричит: «Да вы даже и стрелять-то не умеете!» Они ему предлагают отречься от императора, от звания, от флота, от всего, что было, видимо, ему ценно и дорого в жизни, он им также гневно кричит: «Я присягал императору и не изменю своей присяги, не то, что вы, негодяи! А сейчас я буду командовать», — говорит он, — и командует: «Огонь!» Существует спорное, очень спорное мнение, тут много неясного, естественно, но осталась такая неточная информация, что вместе с ним убивают его мать, но тут информация неточная. Второй сын Григория Бутакова — Алексей, он оказывается в Крыму вместе с Врангелем.

А. Митрофанова

— Елена Константиновна Зелинская — писатель, журналист, педагог, проводит с нами этот «Светлый вечер», и мы говорим об Алексее Алексеевиче Бутакове — композиторе, открытие которого выпало на наше время, и как раз трудами нашей собеседницы Елены Константиновны теперь это имя становится все более широко известно, буквально на наших глазах мы становимся свидетелями того, как посмертная слава находит человека. Елена Константиновна, Вы рассказываете сейчас об этой удивительной династии, где практически каждый мужчина — это либо адмирал, либо капитан Императорского флота, и, насколько понимаю, у Алексея Бутакова его дядя, старший брат его отца расстрелян в Кронштадте, а отец вместе со своими сыновьями оказывается сначала в Крыму, а затем отправляется в эмиграцию и поселяется в Королевстве Югославия, вот почему мы так мало знаем сейчас об этом замечательном роде, особенно, конечно, те из нас, кто профессионально историей не занимаются. Продолжайте, пожалуйста, Ваш рассказ, это безумно интересно.

Е. Зелинская

— Спасибо. Начну прямо с того же места, на котором мы завершили первую часть: они оказываются в Крыму, и вместе с эскадрой Врангеля адмирал Алексей Бутаков вывозит жену Софью Колокольцеву — тоже, кстати, дочь адмирала, и двоих сыновей, которых тоже зовут Александр и Алексей. И вот они оказываются в Югославии, адмирал болен, сначала у него тиф, потом у него, очевидно, осложнение на сердце, их поселяют в Хорватии, в маленькой деревушке До́ня-Сту́бица, и буквально в течение года он умирает. Он там и похоронен, в Хорватии, на русском кладбище в За́гребе, и Софья Колокольцева-Бутакова остаётся одна с двумя мальчиками-подростками и буквально не знает, что делать. Опять же, надо отдать обязательно должное великодушию и мудрости короля Королевства Югославии Александру, который очень быстрыми мудрыми решениями, почему я говорю одновременно «великодушный и мудрый»: потому что всё, что впоследствии сделали русские эмигранты для Югославии, пошло ей только на пользу, но при этом, конечно, это было и великодушие, потому что кто мог знать, как это обернётся. Они получили все на год небольшое пособие, их очень поддерживало местное население, мы знаем, что сербы вообще люди очень хлебосольные, гостеприимные, и невозможно представить себе, чтобы они оставили людей просто голодать или умирать от голода. И тем не менее, она была в тупике абсолютно, потому что представьте себе: женщина, которая потеряла практически всё, и у неё нет ни профессии, ни денег, нет ничего просто, на руках умирает муж, и остаются два мальчика-подростка. И тут, на её удачу, она получает информацию, что в городе Па́нчево, это маленький городок рядом прямо с Белградом — большая русская колония. Она получает разрешение в полиции, а русские могли передвигаться только с разрешения полиции по Королевству, и переезжает в Панчево. И вот здесь начинается для них уже нормальная жизнь, потому что в городе Панчево, во-первых, это близко к Белграду, и имеет отблеск такой столичный этот городок. Во-вторых, там живут необычайно энергичные и образованные люди, что интересно: особенно женщины, меня в этой истории это очень удивило, потому что это ещё очень патриархальная страна Сербия, и женщина знает своё место у плиты, на кухне и около детей, а тут, оказывается, буквально десятки, сотни образованных энергичных женщин, которые тут же организовывают общество поддержки русских беженцев. Я не знаю почему, но оказалось, что было среди эмигрантов очень много врачей, и опять же, мудрое и великодушное решение: в Панчево находится пустое здание австрийского госпиталя, его отдают русским, и этот госпиталь мгновенно становится лучшим в Королевстве, и там и лечатся, и доживают свой печальный век русские эмигранты. Возникает очень интересная личность, там действительно очень много образованных интересных женщин — Ольга Смедеревац, она меценат, она сама музыкантша, и она организовывает французский клуб в самом красивом особняке Панчево, и тут оказывается, что у русских эмигрантов, которых много, очень много, их было порядка семи тысяч в маленьком Панчево, ну и по всей, видимо, стране, самое главное мастерство, которое они могут использовать — это умение создавать вокруг себя культуру и их образование. И в Панчево возникает совершенно уникальная ситуация, там возникают клубы, музыкальные салоны, балетная школа, туда приезжают оперные певцы, туда приезжает Шаляпин, там появляются знаменитые писатели, и вот эта уникальная атмосфера, в которой растут мальчики, создаёт какой-то такой перекрёсток, там не только сербы и русские, там венгры, там вот эта вот смесь музыкальной культуры, которая создаёт удивительное разнообразие и редкую уникальную атмосферу, в конце концов они начинают думать, что они не только держат своих детей в какой-то маленькой деревне — атмосфера культурная, даже интереснее, чем они могли бы создать в Петербурге, особенно в то время, когда происходят эти события. Надо сразу сказать, что семья Бутаковых, вся линия Бутаковых, она ещё тесно связана с музыкой: они дружат с Чайковским, Чайковский учит одну из дам Бутаковых музыке и посвящает ей свои опусы, и возможно, не все знают, но девичья фамилия бабушки Сергея Рахманинова — Бутакова, и она его вырастила, они тесно связаны с Римскими-Корсаковыми родственными связями, и вот эта вот музыкально-морская тема, кстати, и у Римских-Корсаковых тоже, очень тесно переплетается. И буквально сразу же у младшего сына Софьи Колокольцевой-Бутаковой обнаруживают способности музыкальные, его начинают учить прямо в Панчево, а потом отправляют в Белград в интернат. А в Белграде в это время создаётся русско-сербская гимназия, она сначала открывается в маленьких каких-то помещениях, в маленьких домиках, потом она оказывается в Русском Доме, который в 1933 году, тоже на деньги короля Александра, строят русские архитекторы, до сих пор в центре Белграда стоит и работает этот прекрасный совершенно, в петербургском стиле выполненный особняк. И вот Алексей заканчивает гимназию, там заводит много друзей, таких же любителей музыки, как и он, заканчивает музыкальную школу, и уже в старших классах он становится известен как пианист-аккомпаниатор. Конечно, две трети концертов, на которых он выступает, это благотворительные, бесплатные, то в пользу гимназистов, то в пользу каких-нибудь неустроенных актёров и так далее, но тем не менее он набирает опыт и репутацию. Вместе с ним учатся в гимназии и в его окружении будущие известные музыканты, и самое главное — Олег Сергеевич Гребенщиков, который впоследствии становится известным хореографом и танцовщиком. Мальчиками, подростками они пытаются зарабатывать как могут, надев красную шапку, бегают курьерами по Белграду, но постепенно, как я уже говорю, набирают опыт, репутацию, и Олег Гребенщиков устраивается на работу статистом в Белградскую оперу. И не он один, много русских студентов, кадетов идут работать статистами. Почему? Да потому что русским можно платить копейки или так, динары, десятки динаров. Не каждый серб пойдет работать за такие деньги, за которые соглашались работать русские эмигранты, особенно студенты. И так они оказываются в театре, и, собственно говоря, это решает их судьбу. Олег Гребенщиков постепенно втягивается вот в эту музыкальную театральную жизнь, но он не окончил музыкальной школы и вечерами, уже после спектаклей, до ночи он засиживается за роялем на сцене, и Алексей учит его музыкальной грамоте. А потом он идет учиться в балетную студию, которую тоже создали русские балерины, примы Мариинского театра, и учится там танцевать, и таким образом он становится частью труппы и заманивает за собой и Алексея, который, буквально вот только закончив музыкальную школу, становится помощником дирижера в Белградской опере. Обратите внимание, я все время говорю о Белградской опере, хотя для нашего слуха было бы естественнее «театр оперы и балета», не так ли? А почему я говорю все время театр оперы? Потому что в это время в Белграде не существует театра балета никакого, нет балетной труппы в этом театре, и вот эти молодые люди: Гребенщиков, Анатолий Жуковский и еще несколько замечательных имен, они впервые ставят в Белграде балетный спектакль, создают труппы, и первым делом, конечно, они ставят «Лебединое озеро».

А. Митрофанова

— Очень это любопытный момент, и действительно хочется заострить на этом внимание: благодаря русским эмигрантам в Королевстве Югославия в свое время появляется балет, а Белградский оперный театр становится Театром оперы и балета. Мы буквально на пару минут сейчас прервемся, чтобы прослушать полезную информацию на радио ВЕРА, а потом вернемся к нашему разговору, удивительный рассказ о судьбе композитора Алексея Бутакова, имя которого только-только вот сейчас начинает становиться известным, и слава Богу, и думаю, что пройдет буквально короткое время, и о нем заговорят по всему миру, поскольку его музыка безусловно этого заслуживает. И, наверное, самые сложные, самые драматургически напряженные моменты его биографии, вот они как раз будут во второй части нашего разговора. Елена Константиновна Зелинская — писатель, журналист, педагог, проводит с нами этот «Светлый вечер» и, собственно, благодаря Елене Константиновне, ее коллегам из Сербии и коллегам из Дома русского зарубежья в Москве и становится для нас сейчас известно имя композитора Бутакова. Буквально на пару минут прервемся.

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, напоминаю, что вместе с нами этот час проводит писатель, журналист, педагог Елена Константиновна Зелинская, открывшая для нас имя композитора Алексея Алексеевича Бутакова, о пронзительной истории его судьбы сегодня идет речь в программе «Светлый вечер», как мы и обещали некоторое время назад, вот когда в Радиожурнале начинали о нем разговор. Дело в том, что вот сейчас буквально в Москве будет международный кинофестиваль «День Победы», и там в программе документальных фильмов представлена картина об Алексее Бутакове Елены Константиновны Зелинской, продюсера Филиппа Кудряшова, и там, в этой картине рассказ и о нем, и о его музыке, и о симфонии под названием «Путь», которая — вот сейчас я, может быть, кому-то напомню, а для кого-то впервые озвучу, для тех, кто не слышал ранее историю Алексея Бутакова — симфония, которая была написана в лагере для военнопленных, в морозы, когда вообще трудно себе представить, руки застывают, непонятно, как ручку, перо взять в пальцы, и вот в таких условиях Алексей Бутаков написал выдающееся музыкальное произведение, об этом разговор впереди. Елена Константиновна, Вам слово, продолжайте, пожалуйста, Ваш рассказ. Вы знаете, я с таким трепетом слушаю все, о чем Вы говорите, потому что, по-моему, это какой-то Божий Промысл — вот сейчас такое музыкальное открытие и те исследования, которые Вы ведете, и как это замечательно, что есть фильм о композиторе Бутакове благодаря Вам, и мы, надеюсь, вскоре сможем его увидеть. Надеюсь, после кинофестиваля можно будет либо в кинотеатрах, либо где-то на онлайн-платформах с ним познакомиться. Продолжайте, пожалуйста, Ваш рассказ.

Е. Зелинская

— А сейчас мы с вами резко перенесёмся из начала XX века в наше время. Я, как уже мы об этом рассказывали, живу на Балканах и много путешествую. И где-то, наверное, в 2019 году я вместе со своими коллегами начала писать, и мы, в конце концов, сделали трилогию о Сербии: «Моя прекрасная Сербия», «Моя вкусная Сербия» и «Моя здоровая Сербия». Книги были изданы в Москве, были переведены и в Белграде на сербский язык, и, не буду скрывать, очень популярны, особенно, конечно, как вы можете догадаться — «Моя вкусная Сербия», где рассказывается и о Сербии, и о сербах, и о великих мастерах кулинарии, и, конечно, с хорошими рецептами. И вот во время этих путешествий я вместе с моим коллегой, известным очень в Сербии тележурналистом, актёром Марко Долашем, ездила по некоторым интересным важным местам вместе со съёмочной группой, чтобы как-то собрать материал для этой нашей трилогии. Таким образом, мы оказались в одной маленькой деревеньке и, собственно говоря, мы ехали снять, потому что Марко параллельно снимал это и для своей телепрограммы, как делают глиняные горшки из какого-то особенного материала, причём делают на этом месте последние пятьсот лет. И вот мы туда приезжаем, это всё, конечно, необычайно интересно, я сама даже горшок пытаюсь своими руками сделать, корявенько так. И, короче говоря, это довольно далеко от Белграда, мы понимаем, что уже время позднее, нам не вернуться в Белград, и мы всей группой заезжаем в соседнюю эко-деревню, это такое, я бы сказала, полутуристическое, даже скорее туристическое место, такая экологическая гостиница, которая имитирует сербскую деревушку и, как обычно, на базе уже существующей деревни. И вот мы оказываемся в такой маленькой деревушке, красота необычайная, почти как всё в Сербии, белые домики с синими ставнями, маленькие мостики, какие-то прудики, мальвы цветут, кругом поля, деревянный стул под развесистой яблоней. Мы садимся ужинать, подходит хозяин и говорит: «У меня здесь маленький музейчик даже есть свой, давайте пойдём посмотрим». Я, конечно, ленюсь, мне уже никуда не хочется, я устала, но Марко, как положено телезвезде, он не имеет права отказывать зрителям, решительно встаёт, и тут, конечно, его полумистическая роль, потому что именно в этот день он тоже почти против моей воли, против моего желания повёз меня к этим гончарам, и сам он был не в форме, так скажем, в этот день, и именно это было причиной, по которой мы колебались ехать или не ехать, но, опять же, его решительность и что-то очень сильное, видимо, его вело в этот момент. Мы приехали в это место и также решительно встаём и идём в этот краеведческий музей, хотя меня не сильно туда тянет. И вот мы приходим, представьте себе: маленькая комнатка, обычный, типичный краеведческий музей, там чучело ястреба, пробитая немецкая каска, турецкие кувшины с длинными узкими горлышками, секира настоящая, я беру эту секиру, мы фотографируемся, всё замечательно, снимаем сына хозяина за настоящей старинной партой, и тут этот замечательный человек говорит нам: «Вы знаете, у меня есть архив, там русские документы какие-то, материалы, вы не хотите посмотреть?» Я говорю: «Ну конечно, мне всё интересно». Он приносит, я начинаю перерывать, там картонный ящик такой, перерываю его, и там какие-то счета, афиши, письма, несколько фотографий, таких, знаете, старых, мутных, на которых вообще не различить лица, и маленький дневник. Я беру этот дневник в руки: жёлтые страницы, карандашные записи, но, к моему изумлению, это не обычные дневниковые записи. Весь этот маленький дневничок, вся тетрадка, она в нотном стане и вся полностью заполнена нотами. Для меня это, конечно, неожиданность, я переворачиваю опять обложку и вижу вверху надпись: «Мои композиции. Алексей Бутаков, 1943 год, Нюрнберг, барак номер 6». На этом месте наконец и меня как бы пронимает мистика происходящего, и я, как человек опытный, говорю Марко, его съёмочной группе: «Просто снимайте всё подряд, вот всё. Я ещё не понимаю, что это, но просто всё снимайте, на фотоаппарат, на камеру, чтобы у нас этот материал был». И мы расспрашиваем хозяина, откуда у него это, он нам рассказывает, что он совершенно случайно купил этот архив на барахолке, заплатил 600 динаров, принёс домой и не очень понимал, что со всем этим делать, хотя фамилия Бутаков для него что-то говорит, потому что он сам любитель-филателист, и он видел марки с лицом и фамилией адмирала Бутакова, и это его побудило всё-таки сохранить этот архив и вот показать нам. Короче говоря, сканировали мы этот дневник, эти записи, и я отправила их сразу же в Москву на радио «Орфей» вашим коллегам. Вы знаете, что радио «Орфей» — это радиостанция классической музыки, и это не просто радио, это крупнейший телерадиомузыкальный центр со своими хорами, музыкантами и так далее, и, конечно, со своими специалистами. Я позвонила Ирине Анатольевне Герасимовой, рассказала ей эту историю, абсолютно мне пока ещё непонятную, но попросила её вникнуть и посоветоваться, чтобы мы понимали, что это такое. Она, конечно, тут же согласилась помочь, мы переслали ей все эти материалы и стали ждать. А я тем временем начала привычным способом в интернете рыться, что же это за фамилия, я-то её слышала первый раз. Представьте мое удивление, что следов никаких, но на набранную фамилию «Бутаков» выпадают какие-то моряки, не переставая — причём здесь моряки, что делать? И тут я, конечно, совершаю самый правильный ход: я обращаюсь к замечательному историку русской эмиграции Арсеньеву, все знают его фамилию, и запрашиваю его, что-то вы слышали об этом или нет? И он практически мгновенно вместе с нашим общим знакомым присылает мне записку и в этой записке коротко пишет: «Алексей Алексеевич Бутаков, сын русского адмирала, музыкальная школа, пианист, музыкант», буквально коротко. И мне этой записки хватает для того, чтобы понять, что мы попали на след удивительной судьбы удивительного человека. И как раз почти одновременно приходит мне ответ от радио «Орфей», вы знаете лучше меня, как сейчас умеют воспроизводить как-то компьютером кусочки музыки, и вот я читаю письмо, мне пишет специалист-музыковед, что это музыка высочайшего академического уровня и значения, и прикладывает буквально там малюсенький-малюсенький кусочек, я нажимаю клавишу и слышу эту музыку, и, знаете, у меня так защемило сердце страшно — я поняла, что я первый человек, который слышит эти ноты, это звучание, эту мелодию спустя почти сто лет первый раз. Первый раз. И я тогда задала себе вопрос: ну, собственно говоря, что с этим делать? Потому что это большая ответственность, и это потребует много сил, времени, средств. И что вообще с этим делать, непонятно. Я человек, в общем, с воображением, и я попробовала себя поставить на место Алексея Бутакова, вот что бы он хотел. Я ни в коем случае не мистик, но в каком-то смысле, поскольку я много работала с архивами, когда писала свой первый исторический роман, я вижу какую-то... это не то чтобы неслучайность, но что-то в этом есть необычное, когда ты касаешься судеб, ты видишь, как они начинают переплетаться, ты видишь, как вдруг неизвестно откуда появляются какие-то новые документы, письма, вдруг звонят люди, которые, казалось бы, не имеют к этому никакого отношения. Короче говоря, всё равно это мистика, хотим мы этого или не хотим, что-то в этом есть. И если этот человек так точечно из многих людей, которые посещали, наверное, этот музей, выбрал единственного человека, у которого был опыт архивной работы, как у меня, человека, который всё-таки, так или иначе, имеет литературный навык и говорит на двух языках и, в общем, имеет свободу передвижения по Балканам. Короче говоря, наверное, какое-то уникальное стечение моих возможностей в этот момент было для того, чтобы заняться этим проектом. И я задала себе вопрос: а что бы он хотел от меня, раз уж он ко мне обратился?

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на радио ВЕРА продолжается. Напоминаю, что этот час с нами проводит Елена Константиновна Зелинская — писатель, педагог, журналист и человек, благодаря которому мы теперь узнаём историю удивительного композитора Алексея Алексеевича Бутакова, в немецком плену, фашистском плену написавшего симфонию под названием «Путь». И вот благодаря трудам Елены Константиновны, Дома русского зарубежья, его специалистов и коллегам Елены Константиновны в Сербии снят фильм о композиторе Бутакове, который представлен в этом году в документальной программе Международного кинофестиваля «День Победы». Елена Константиновна, у нас, к сожалению, как-то совсем мало времени остаётся, а ощущение, что мы только начали разговор, и продолжайте, пожалуйста, расскажите, что ещё стало известно Вам об Алексее Бутакове, как Вы параллельно, насколько понимаю, с исследованием его судьбы начали снимать Ваш фильм, и как это всё было?

Е. Зелинская

— Я поняла в тот момент, что самое главное, что бы я хотела, окажись я его месте, не приведи Господь, и что бы хотел он, если бы мог напрямую обратиться ко мне — это сохранить его музыку. И вот тогда мы начали поиски. Искали и на радио, где он работал до войны и после войны, искали в музыкальной школе, где он преподавал. Короче говоря, в архивах, в музеях всё, что было можно, было собрано до кучи, и всё это мы передали Москву, опять же, в Дом русского зарубежья, и с их помощью и поддержкой нашли прекрасного дирижёра Михаила Чернова, который сел и так же, как и мы здесь, потратил своё время, силы, способности на то, чтобы все эти разрозненные, написанные на каких-то обрывках карандашом, просто оставшиеся в фонотеке записи, привести в какой-то упорядоченный системный вид, и Михаил всё это расшифровал, переложил на оркестр. И представьте себе, что эта музыка прозвучала впервые в Москве, в Доме русского зарубежья в прошлом году. Музыканты, которые готовили этот материал, они, конечно, были потрясены и самой этой музыкой, а самое главное — обстоятельствам, при которых она была написана. А обстоятельства были такие: когда началась война, и немецкие войска подошли уже к Сербии, к этому моменту Алексей был офицером Королевской Югославской армии, офицером резерва. Вместе со своими друзьями они приняли югославское гражданство и добровольно прошли курсы резервистов. Когда началась война, они были мобилизованы в армию, но надо, опять же, отметить, что это было их добровольное решение стать офицерами, и вместе с другими своими друзьями-музыкантами он оказался в Королевской армии, которая, к сожалению, всего лишь несколько дней могла сопротивляться немецкому нашествию, и вместе с тысячами югославских офицеров он оказался в лагере для военнопленных. Лагерь для военнопленных — это, конечно, не концлагерь, он находился под защитой Женевской конвенции, и поэтому их не гоняли на работы и не ставили целью их уничтожить, но жизнь в лагере — это жизнь в лагере, это голод, это холод. Лагеря самого разного типа сейчас в литературе описаны довольно хорошо, и наши зрители легко себе представляют, как это могло выглядеть. Там оказалось очень много музыкантов, вместе с ним в одном бараке сидел его друг, Рафаэль Блам, который считается создателем сербского джаза, Предраг Милошевич — дирижер Национального театра оперы и уже балета. Они все вместе создают систему музыкального образования, немцы разрешают им это делать, они считают, что пусть лучше поют, чем болтают о политике, и они создают оркестр, создают хор, они устраивают концерты, и тем самым противопоставляют всему вот этому ужасу, унынию, страху, подавленности, голоду... вот как это назвать? Это сила духа. Они противопоставляют этому творчество — собственно, жизнь. Они в конце концов остаются живые, несмотря на то что переносят мороз, например, у них в бараке зимой 1943 года температура ночью опускалась до — 38, это было что-то уникальное для Баварии, которая в целом, в общем-то, тёплая земля. В конце концов, уже зимой 1945 года, когда уже было ясно, что с одной стороны идёт Красная армия, с другой стороны наступают войска союзников, немцы гнали заключённых, прикрывая следы своих преступлений, гнали их на север, и пешим ходом заключённые по снегу, по льду шли через всю Померанию вдоль Балтийского моря к границам Голландии, там их и освободили Союзные войска. Алексей и его друзья создали, находясь в лагере, огромное количество музыкальных произведений, там он стал писать музыку, потому что не было другого выхода, не было нот, они буквально без всякого специального намерения, а что было делать? — они ставили спектакли, они ставили балеты, и кто-то должен был написать к этому музыку, вот есть Бутаков — пусть пишет, и таким образом он стал композитором. Когда они вернулись в Белград, а они выжили практически все, они оказались в городе, где уже власть была не у короля, а у маршала Тито, это была совершенно другая история. И русские, которые создали практически не только театр, а все самые красивые здания в центре Белграда построены русскими, была создана особая русская культура в Белграде, и эти русские, которые были друзья, которые были носителями культуры, они мгновенно оказались врагами. И после войны, вот за короткий период до того, как Тито поссорился со Сталиным, да и после него, собственно говоря, русских в Белграде осталось буквально несколько тысяч. Алексей остался в Белграде, он был югославский подданный, он был герой Сопротивления, он был директором музыкальной школы, был женат на сербке, и это закрывало его от мгновенного преследования как русского. В это время группа известных очень общественных деятелей югославских решает создать фильм по мотивам жизни в лагерях, причем пригласив на роли заключенных всех тех, кто реально был в заключении, так создаётся фильм «Красный цветок». Музыку к этому фильму приглашают написать Алексея и, собственно, это самое большое сохранившееся его произведение. Увертюрой из этого произведения и начинался концерт, который прозвучал в Доме русского зарубежья в мае 2023 года, и этой увертюрой начинается наш фильм. Я думаю, что когда он пройдёт по фестивалям, он станет вполне доступен. Но что самое главное, что я хотела бы сказать нашим слушателям: концерт, вот этот замечательный концерт из восстановленной музыки, он абсолютно доступен, он выложен в записи в Ютубе. Судьбу вы теперь знаете, фильм прекрасный, Марко поёт там замечательную песню, песню из фильма «Красный цветок». Но самое важное, что нам удалось — это сохранить музыку, и каждый из нас, кто её услышит, он станет причастным к этому замечательному открытию. Для нас было очень важно, чтобы впервые эта музыка прозвучала в Москве, в России, на его Родине. А теперь этот концерт прозвучит в Белграде, мы надеемся, что также этот концерт осенью прозвучит и в Подгорице, в Черногории, которая приняла как раз первый поток русских эмигрантов. Этот фильм сейчас синхронизируется, дублируется на сербский язык и также будет показан и в Сербии. Давайте вместе слушать музыку Алексея Бутакова и ценить, уважать, почитать судьбы тех, кого драматическая судьба лишила возможности творить на Родине. Спасибо вам большое.

А. Митрофанова

— Вам спасибо, Елена Константиновна, и за рассказ, и за ваши труды. И, вы знаете, я очень надеюсь и верю, что музыка Алексея Бутакова, неслучайно пришедшая к нам сейчас, в это время, пришедшая через вас, через Марко Долаша, через Дом русского зарубежья, что она займёт своё достойнейшее место в истории нашей музыкальной культуры, и не только российской, но и мировой. И, конечно, таких композиторов, как Бутаков, их совсем немного, дай Бог, чтобы это имя стало известно как можно более широкому слушателю. И да, действительно, концерт есть в открытом доступе, дадим ссылку, и её даже и сейчас можно найти в любом поисковике, ввести «Возвращение имени. Алексей Бутаков», и надеюсь, фильм Ваш мы тоже в скором времени увидим. Елена Константиновна, низкий Вам поклон за Ваши труды и открытия. Прощаемся с вами, я Алла Митрофанова, до свидания и до новых встреч в эфире. До свидания, Елена Константиновна.

Е. Зелинская

— Всего вам доброго, спасибо.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Страдания и вера»
• «Приход к вере и изменения в жизни в лучшую сторону»
• «Без Бога ни до порога»