«Семя веры»

В этом выпуске личными историями о том, как человек принял слово о вере, может быть, даже случайно, и это «семя», упав на добрую землю, принесло большой плод, поделились ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Марина Борисова, Наталия Лангаммер, а также наш гость — настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино протоиерей Павел Гумеров.

Ведущие: Константин Мацан, Марина Борисова, Наталия Лангаммер

---

К. Мацан

— «Светлые истории» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. С праздником Благовещения Пресвятой Богородицы мы вас поздравляем. И в этот светлый, хоть и постный, хоть и светлый, хоть и постный день мы собрались, как всегда, в студии, чтобы рассказать истории, чтобы поделиться сокровенным, важным, согревающими сердце историями, которые так или иначе о присутствии Бога в жизни человека. В студии мои дорогие коллеги: Марина Борисова — добрый вечер.

М. Борисова

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Наталия Лангаммер. Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Наш сегодняшний гость — протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино. Добрый вечер.

Прот. Павел Гумеров

— Добрый вечер, друзья. Всех с праздником.

К. Мацан

— Меня зовут Константин Мацан. И тема наша сегодняшняя прекрасная: «Семя, упавшее на благодатную почву» — истории, когда свидетельство о христианстве, о Христе отозвалось в сердце. Вот так вот семя проповеди упало на благодатную почву, отозвалось в сердце, готовом его принять, и это привело к каким-то прекрасным результатам. Мы всегда напоминаем, что «Светлые истории» — это программа, которую можно не только слушать, но и смотреть на наших аккаунтах. В частности, в социальной сети «ВКонтакте» или на сайте radiovera.ru. Вот мы всегда говорим о том, что во «ВКонтакте» есть место для комментариев, дорогие друзья. И в этих комментариях можно писать истории. Или присылать эти истории на сайт info@radiovera.ru для того, чтобы мы могли их зачитать в программе «Светлые истории». Мы иногда собираем ваши истории, дорогие слушатели, и из них устраиваем целую программу. Или зачитываем какие-то отдельные истории, которые приходятся в темы. Вот сегодня я как раз начну с одной из таких историй, которая пришла к нам на адрес: info@radiovera.ru. Потому что эта история, как мне кажется, входит в резонанс с той темой, которую я объявил. История про то, как неожиданно действует слово и, в каком-то смысле, проповедь. И в этой истории оно подействовало даже не только на того, кто эту проповедь услышал, а на того, кто эту проповедь произносил.

Пишет наша слушательница: «Было это летом далекого уже 2010 года. Мне было 35 лет. Моя мама недавно умерла. И, разбирая её вещи, я нашла маленькую иконку святой праведной Анны. Меня крестили с этим именем в честь этой святой, потому что моего мирского имени Алина в православных святцах нет, а день памяти святой праведной Анны — вскоре после моего дня рождения. У меня точно такая иконочка уже была. Я не знала, кому бы отдать вторую, ведь ни одной знакомой Анны у меня не было. Ещё в то время у меня был затяжной конфликт с соседями по дому. Поэтому я старалась реже жить дома и чаще на даче. Дачный домик состоял у нас всего из одной комнаты. И, чтобы не тесниться, папа решил выстроить ещё один домик, очень маленький, специально для меня. А я задумалась: куда бы мне деваться на время стройки? Тут выяснилось, что моя подруга с семьёй уезжает в отпуск за границу и может пустить меня пожить на своей даче. Подруга у меня всего одна, и ездить по чужим дачам в отсутствии хозяев — поведение для меня довольно необычное. Но именно тем летом обстоятельства сложились именно так. Я собралась и поехала на её дачу, далеко, в другую область. Ехала я туда с большим желанием побыть в одиночестве, помолиться и почитать, взяла с собой Псалтирь, книги. И вот вечером слышу тихий стук в дверь. Открываю — на пороге молоденькая соседка, которая пришла познакомиться и пообщаться с новым человеком. Поначалу мне было досадно, что моё уединение нарушено — общаться не очень хотелось. Она пригласила меня посидеть у себя во дворе. Ночи были тёплые, даже жаркие, а в доме у неё спали дети.
Оказалось, что в свои 20 лет она уже была мамой двоих детей-погодок — мальчика и девочки. Мы разговаривали обо всём и, как ни странно, было интересно, несмотря на то, что я была гораздо старше. Мы стали проводить много времени вместе, ходили купаться с детьми. Я могла немного ей помочь по дому, а они с мужем делились со мной драгоценной водой — колодец пересох от жары. Мне нравилось с ней общаться — в ней было много тепла и любви, которыми она щедро делилась. И как-то раз выяснилось, что и она, и её маленькая дочка — обе Анны в святом крещении, и их имён, как и моего, тоже в святцах нет. Конечно, я подарил ей иконочку святой праведной Анны. И о вере мы разговаривали, и песнопения Сретенского монастыря я скинула со своего плеера на её ноутбук. Пробыла я там всего неделю. Мы подружились, потом какое-то время поддерживали связь. Для меня это тоже очень необычно — я с трудом схожусь с людьми, новых почти не впускаю в свою жизнь. Видимо, её тепло растопило мой лёд. Но это ещё не конец.
Она, как и её муж, тянулись к свету веры, хотя они были юны и не очень благополучны. Например, любили выпить. Или посчитали, что их молодой семье с двумя детьми живётся непросто, и связались с торговлей запрещёнными веществами. И свет, и тьма. Через год её мужа посадили в тюрьму на много лет — за наркотики. Она стала пить ещё больше, и как-то раз вышла пьяная на проезжую часть и погибла — попала под машину. Да, мы общались всего неделю с какой-то незнакомой, странной, противоречивой девочкой, но благодарность за её тепло не даёт мне покоя. Я всегда молюсь о упокоении её души и о здравии её детей, переживаю: как она там? «Когда хочет Господь кого-нибудь помиловать, то внушает другим желание за него молиться и помогает в этой молитве», — это слова преподобного Силуана Афонского. И не просто внушает желание, а сначала сводит с человеком весьма нетривиальным способом. Ни до этого, ни после я по чужим дачам никогда не ездила, да и знакомства завожу с трудом. А из-за своих соседей по дому, с которыми у меня был конфликт, мне пришлось потом вообще переехать в другую квартиру. Но если бы не они, не поехала бы я к подруге на дачу, а сидела бы дома спокойно. Это я только сейчас осознала, пока писала свою историю. Умеет Господь претворить зло во благо. «И откроется на Страшном суде, что единственным смыслом на земле была любовь», — это слова митрополита Антония Сурожского. Со святыми упокой, Христе, и помилуй душу рабы Твоей Анны, и сохрани под кровом Твоим святым дочку её — уже молодую девушку, Анечку в крещении. Святая праведная Анна, моли Бога о нас!" — так заканчивает эту очень трогательную историю наша слушательница.

Мы вам очень благодарны. На всякий случай, не называю имени слушательницы. Но вы, если свою историю в эфире узнали, то мы вас очень благодарим за то, что нашли время написать такой объёмный текст — нам очень это ценно. Для меня это действительно очень ценная история про то, что человека Господь приводит к желанию молиться за другого. Не так уж это тривиально и ожидаемо, как может показаться. Спасибо огромное. Ну что ж, а мы движемся дальше. После такого пространного эпиграфа передаём слово отцу Павлу. Традиционно мы с гостя начинаем истории рассказывать — про то, как семя упало на благодатную почву.

Прот. Павел Гумеров

— Друзья мои, я думаю, что любой священник может очень много рассказать историй о том, как человек пришёл к Богу. У нас страна всё-таки традиционно христианская, поэтому у нас всё-таки семя в душу человеческую западает чаще всего не через слово какое-то проповеди, которое услышат. Например, какой-то миссионер проповедует, и какое-то племя африканское слышит это слово — семя падает на благодатную почву и приносит свой плоды. У нас, как правило, к Богу приводят какие-то тяжёлые обстоятельства жизни, непростые обстоятельства жизни. И расскажу первую историю. Три коротких истории таких — не подумайте, что я сейчас буду, раз три, очень долго вас утомлять.
Я думаю, что каждая достаточно короткая из них. Итак, первая действительно о плоде и о том, как семя попадает на почву человека разными путями. Один мой знакомый, очень хороший тоже священник, тоже настоятель храма, служил в Афганистане, исполнял, как говорится, свой интернациональный долг. Два года он там был, попал в очень непростые условия в разведывательном батальоне, то есть на самой передовой он там находился — очень опасное такое подразделение, конечно же. И всякое с ним было, но человек вернулся оттуда, даже ни разу не получив ранения никакого, находясь в разведбате. И жить так, как он жил до этого, то есть жизнью обычного молодого человека — ему было тогда 18 лет, когда его взяли, то есть он был совсем юным, вернулся он двадцатилетним юношей оттуда, — он уже не мог. И какое-то время, проработав в светской какой-то организации, где-то на заводе он, по-моему, работал, он решил, что надо принимать крещение.
То есть вот это семя, упавшее там, он понял, что это не напрасно, не случайно его Господь сохранил, даже не только его жизнь, а вообще его здоровье, что он вернулся оттуда. И что сделал это Господь для какой-то великой цели. И вот эта пустота, образовавшаяся в его душе, она должна была чем-то заполнена быть — как раз семенами веры, этим, так сказать, плодом, который он принёс. Человеку принял крещение, впоследствии рукоположился, восстановил прекрасный храм из руин в Подмосковье. То есть вот такая история, то есть семя, которое упало на почву, и плод, который оно дало. Это понятно — через него огромное количество людей пришло, в основном военных. Потому что человек, который там побывал, — естественно, к нему тянулись люди, так сказать, носящие погоны. И тоже две истории, тоже связанные с военными.

К. Мацан

— Светлые истории рассказываем мы сегодня на Радио ВЕРА. Мы — это ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги: Марина Борисова, Наталия Лангаммер. Я — Константин Мацан. И гость сегодняшней нашей программы — протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино. Ну вот две ещё истории вы нам объявили.

Прот. Павел Гумеров

— Да. Вы знаете, сегодня для батюшки особенно как-то радостно видеть приход человека к вере. Вы, Константин, много лет вели передачу «Не верю» на телеканале «СПАС» и прекрасно знаете, какой натиск на Церковь, как вообще промывают мозги, как много всяких статей, очерняющих Церковь. Сейчас люди очень сильно впали в такую теплохладность. И когда ты видишь людей, которые приходят к вере — я не знаю, как дальше сложится их жизнь, я вам просто расскажу, потому что эти люди находятся в начале пути. По крайней мере, они получили вот это семя веры, приняли его и дальше, надеюсь, что будут выращивать плод сторичный из этого семечка. Так вот первая: одна моя знакомая девушка, вернее женщина, потому что она была замужем, правда муж её, к сожалению, бросил, воспитывала она одна дочку. После уже развода она познакомилась с молодым человеком, и этого человека через два месяца забирают на СВО. То есть это мобилизованный был человек, то есть это он даже не на какой-то срок подписал контракт, а вообще даже не знает, когда оттуда вернётся. И она пришла ко мне храм и сказала, что хочет за него усиленно молиться, за этого человека (зовут его Николай), потому что решила его дождаться оттуда, и вообще у них такая любовь. И сказала, что хочет исповедаться, причаститься, регулярно ходить в храм. Ну, я очень порадовался за неё, сказал, что тоже буду молиться за Колю.
Через какое-то время я узнаю, что они поженились. То есть периодически людей оттуда отпускают, они приезжают сюда на побывку, и они заключили законный брак. Я с этим Николаем познакомился совсем недавно, они были у меня в храме, исповедовались, причащались оба. То есть я очень радуюсь за этих людей, потому что редко сейчас такую любовь встретишь, чтобы люди вот так вот, не зная, вообще вернётся ли её муж оттуда. Ведь это тоже очень важно. То есть все люди, которые там побывали... как вот Виктор Франкл пишет, что очень важно, что кто-то тебя ждёт. Вот эта мысль помогает тебе, так сказать, выжить и в концлагере, и в тюрьме, и, конечно, на войне. Ну вот такая вот история, тоже светлая, мне кажется. Так сказать, дай Бог им здоровья, вернуться оттуда с победой.
И третья история, тоже связанная... сейчас время-то непростое очень, вы знаете, и время такое, которое являет очень многие какие-то такие удивительные, так сказать, плоды веры и вообще молитвы какой-то, и обращения людей к Богу. Как-то я сидел дома, уже готовился к вечерней службе, хотя служба была ещё не скоро, но мне предстояло ехать в храм. Я живу в Измайлово, а храм мой находится в Марьино, на другом конце Москвы — так получилось. И звонок телефонный: пришёл в храм человек — хочет срочно креститься. Я говорю: «А что такая срочность-то вдруг? Взрослый человек — может подождёт?» — достаточно тоже молодой. А дело в том, что он вечером сегодня буквально садится на автобус, который везёт его в учебку, и он уже подписал контракт, и у него всё очень скоро. То есть он собирался креститься, потом собирался в этот день расписаться со своей будущей женой.

Н. Лангаммер

— И венчаться?

Прот. Павел Гумеров

— Венчаться — нет, это была первая седмица поста, как раз я готовился читать канон Андрея Критского. Вторник, по-моему, это был. Я говорю: «Конечно, давайте я поспешу», — потому что уже пять часов, а он собирается, так сказать, на автобус сесть, и надо успеть ещё. Сейчас не в ЗАГСе расписываются, сейчас можно расписаться в МФЦ. Тоже как-то не очень мне это понятно — почему. Как-то вроде бы ЗАГС, конечно, ничего такого особенного в нём нет, но для кого-то это всё-таки было действительно такое событие какое-то красивое, что всё-таки что-то особенное с нами происходит. А в МФЦ — прийти, подать документы. Их быстро очень расписали бы, потому что у него есть справка, что он, в общем-то, контрактник. Я приехал, очень серьёзно с ним побеседовал, то есть понял, что намерение его очень серьёзное, то есть человек собирается действительно там причащаться, исповедоваться, вообще молиться, потому что там, естественно, есть полковые священники. И я крестил его. То есть парень такой, очень мне понравился, действительно такой светлый русский, так сказать, богатырь такой, спортсмен. И вот меня как-то действительно очень порадовало, что перед лицом опасности он решил прямо всё, что не успел, откладывал, возможно, жил в каком-то этом союзе, который стыдливо называется гражданским браком, то есть он действительно понял, что надо сейчас прям вот успеть сделать все дела, которые не закончил. Здесь, на гражданке, сделать, потому что все мы под Богом ходим. Дай Бог, конечно, чтобы он вернулся. Также молюсь за него — Владислав. Но тоже такая вот светлая история. Как раз пока ещё мы не знаем, какие плоды веры явят эти молодые люди, пришедшие к Богу. Но Господь и намерения приветствует, как известно, как говорит Иоанн Златоуст.

К. Мацан

— Дай Бог, чтобы все замыслы людей реализовались. Прекрасная история. А вот я вас хотел спросить, отец Павел: то, что я прочитал историю этой женщины и этой встречи, как в вас это по-пастырски отозвалось?

Прот. Павел Гумеров

— Замечательная история, только, мне кажется, немножко не по теме. Потому что всё-таки тема про семена веры, а здесь как-то, скорее, о связи людей на таком духовном уровне. Я бы не сказал, что это, вообще, прямо по нашей теме. Но история очень такая, действительно, трогательная. И она о том, что в нашем мире всё не случайно, и что Господь посылает нас именно в это время в какое-то место для того, чтобы мы что-то сделали.

К. Мацан

— Я вот, честно говоря, почему полагаю, что эта история как-то резонирует с нашей темой, потому что автор про это не пишет — я полагаю, что, может быть, из скромности, а может быть, и в принципе человеку вот внутри этой истории это даже голову не придёт. Но вот героиня истории приезжает в незнакомое место и встречает там соседку, молоденькую женщину, не церковную, но, как она говорит, которая тянется к вере, которая вскоре погибает. И, может быть, она погибла другим человеком, чем была до встречи с этой героиней истории. Может быть, последние недели жизни она прожила с сердцем, как-то немножко больше повёрнутым в сторону Бога, благодаря вот автору этой истории. Они общались, они молились, она ставила записи Сретенского хора. Вот не знаю, сейчас это уже фантазии по поводу этой истории, но вот как часто мы наблюдаем, не знаю, и в жизни, и в культуре, и в кинематографе ситуации, когда Господь забирает человека в момент какого-то духовного просветления. Потому что вот сейчас таким пред Богом предстать ему лучше. Ему лучше было бы именно сейчас перед Богом предстать, чем, может быть, позже, потом или раньше. За Бога, безусловно, нельзя решать. И было бы наивным или кощунственным как-то вот говорит, что это было надо, или что-то такое. Нет, у Бога о каждом свой, нам непостижимый, Промысл, надо полагать. Но вот почему эта история мне кажется в тему — потому что вот слово было посеяно. В этой истории мы не видели какого-то подтверждения с той стороны, что, да, вот я услышала, в меня это попало. Но то, как эта история написана, то, как она рассказана, почему-то даёт мне основание надеяться, что в том сердце этой молодой соседки, куда это семя могло быть посеяно, что-то, судя по всему, отозвалось.

Н. Лангаммер

— Костя, а помнишь эту историю про Гошу Великанова — мы все её знаем, — который бросился спасать человека на рельсы? Бомжа. И потом этот бомж ходил вокруг храма. Что с ним происходило? Он умер через месяц, бомж этот — Михаил, по-моему, его звали. Но что-то с его душой происходило.

Прот. Павел Гумеров

— А сам он погиб?

Н. Лангаммер

— Да, Гоша погиб. Его потрясла эта гибель. И, когда шло отпевание, он ходил вокруг храма. А другой его товарищ пришёл на исповедь. Вот, казалось бы, супруга Гоши говорит: ну как, вот ради того, чтобы этот Миша месяц прожил, Гоша погиб? Ну, наверное. И мы не знаем. Это был поступок, это не были слова Гошины, но для чего-то это было, Господь так управил. Это в продолжение вот на эту историю рефлексии, которую ты прочитал, Костя.

К. Мацан

— Я понимаю, о чём ты говоришь. При этом я всегда и в своей речи так немножко боюсь таких выражений, что вот там ради этого была смерть этого человека. Но ты совершенно права, что ради чего-то точно. Потому что не бывает у Бога бессмысленных происшествий. Просто иногда скальпелем наших догадок не нужно пытаться туда проникать.

Н. Лангаммер

— Нет-нет. Это просто к тому, что Гоша же конкретно ради этого человека умер, не для того, чтобы он воцерковился. Ему было всё равно — он его спасал, спасал его жизнь, всё.

Прот. Павел Гумеров

— Богу важно спасти душу человека, а не только его жизнь, которую, может быть, через месяц он потеряет. А может быть, для вот этого бездомного человека, которого спасли, это какой-то был приход его к вере, раз он к храму пришёл и ходил вокруг него?

Н. Лангаммер

— Нам неведомо.

Прот. Павел Гумеров

— Может быть, он до этого вообще ни о чём не думал, только пил и вёл разрушительный образ жизни.

Н. Лангаммер

— Абсолютно. «Ради» я сказала, потому что именно так рассуждали близкие Гоше люди — вот мы, кто в храме были, община. Потому что мы по-человечески это восприняли. Вот и всё.

К. Мацан

— У меня есть ещё одна прекраснейшая история, очень короткая, от наших слушателей, чтобы немножко снять градус напряжённости того, что мы только что стали обсуждать.

Н. Лангаммер

— Драматичности, да.

К. Мацан

— Пишет наша слушательница: «У одного из наших батюшек была потрясающая история. Постараюсь вкратце рассказать. Батюшка служит в Свято-Стефановском соборе Сыктывкара. Так вот, однажды ему нужно было срочно снять деньги. Обычно для этих целей он заезжал в какие-то привычные места — магазины или банк по пути. А тут вдруг что-то, по его словам, прямо как потянуло его на площадь, в здание Госсовета, где в коридорчике есть банкомат. Смотрит он — перед банкоматом стоит одна из прихожанок с большой суммой денег в руках, которую явно хочет куда-то переводить. Он спрашивает её: для чего такая сумма? Та рассказывает: „Да вот, батюшка, позвонили мне, сказали, что кто-то хочет похитить с моей карты деньги. Надо бы снять и перевести на безопасный счёт. Сейчас они будут его диктовать“. Наш батюшка мигом схватил её за руки и отвёл, говорит: „Да вы что? Это же мошенники!“ Так была спасена крупная сумма денег, около 60000 рублей. И бабушка, конечно, спасена была от будущего расстройства, ведь неизвестно, каким ударом могла бы стать для неё потеря денег. Наверное, это ангелы посылают в такие моменты нам импульсы, надо только уметь им следовать». Вот такой чудесный случай.
Светлые истории мы сегодня рассказываем на Радио ВЕРА. Мы продолжим это делать после небольшой паузы. Дорогие друзья, не переключайтесь.

К. Мацан

— Светлые истории мы рассказываем сегодня, как всегда в этом часе, на Радио ВЕРА. Мы — это ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги: Марина Борисова, Наталия Лангаммер. Я — Константин Мацан. И наш сегодняшний гость — протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино. Я напоминаю, что программу «Светлый вечер» можно не только слушать, но и смотреть. Например, на сайте radiovera.ru или на страницах Радио ВЕРА в социальных сетях, например, во «ВКонтакте». Мы продолжаем рассказывать истории на тему о том, как семя упало на благодатную почву, какое-то свидетельство о Христе было услышано и принесло свой плод. Наташа, какая твоя история?

Н. Лангаммер

— Ты знаешь, у меня история маленькая, но я её хочу рассказать в завершении своего выступления. Когда мне тему сообщили, я подумала, что на самом деле как часто ты видишь — ну, со стороны-то виднее, конечно, — как семя падает на каменную почву, каменистую, как семя заглушается под терниями. У меня, по неофитству моему, многие люди, с которыми я общалась, естественно, мною были направлены в сторону воцерковления, необходимого, обязательного и незамедлительного. И среди этих людей оказались две женщины, мои одна коллега, другая приятельница, у которых была онкология. И первая со мной доехала до храма, попала на исповедь, прочитала, естественно, «Опыт построения исповеди» Иоанна (Крестьянкина). У меня была стопка книг — я их раздавала. И я её застала в слезах. Она говорит: «Насколько мой муж светлее меня, и какая я грязная». И она ушла очень быстро, но мы успели привести батюшку, соборовать. Она уходила в муках, но она успела принести покаяние. Вторая моя подруга, близкая уже, уходила также от онкологии год спустя. И её батюшка соборовал уже в онкоцентре. И у неё была паника. Ей сообщили, что все врачи от неё отказываются, это невозможно лечить, даже за границей. У её супруга были возможности, но они были все использованы, и ничего не помогло. И у неё случилась вот эта паника, что она умирает — счёт шёл на дни, остались дни. И приехал батюшка наш, отец Андроник, мы его привезли в этот онкоцентр, и он с ней разговаривал. И говорят, она успокоилась после этого и уснула. И через день она умерла. Вот это та ситуация, когда уже нам не надо ждать, какие плоды будут. Эти люди успели, что называется, услышать слово, как-то его воспринять, и Господь их в этот момент забрал.

У меня была ситуация — хочу переиначить всё, чтобы она была неузнаваемой, но она меня так немножко потрясла. Была знакомая-психиатр, которую я пыталась как-то вот в эту сторону агитировать. И я забрасывала мысль, как вот можно человека подтянуть. У неё была такая любимая тема душевного здоровья населения. И я говорю, что душевное невозможно без духовного. Мы проводили такие беседы вечерами или на встречах. И я слышу через три месяца, что мне человек говорит: «Меня интересует духовное здоровье. Вот как душевное связано с духовным». Я говорю: «Конечно, православная психиатрия ещё развивается — можно в ту сторону пойти». — «Да-да, меня вот это интересует». Я думаю: «Проросло, слава Богу!» А потом она вышла замуж за человека, который был близок к эзотерике и ко всем психологическим течениям, связанным именно с этими направлениями. И мы встречаемся через год-полтора, я говорю: «Как вот тема православной психиатрии-то?» Она говорит: «Какая?» Я говорю: «Но ты же вот там сама...» — «Я не помню». Это же надо! То есть три месяца человек этим жил, мне это вернул, как свою же инициативу, а через год вообще забыл. Вот это то, что называется «похищенное семя». Меня это как-то прям вот так тронуло тогда. Ну, к сожалению, в печальную сторону.

А из положительных — у меня была знакомая, которую я вслед за собой привезла к человеку, которого считала духовником, к священнику первому, который меня окормлял. Представляете себе: боевой неофит — это просто боевой дроид какой-то. В общем, я её привезла. А она такая очень девочка красивая, нежная, хрупкая, но очень такой солдатик внутри, боевая, такая с самолюбием. Я её привезла, она пошла исповедаться к батюшке, я сижу на скамеечке и жду. Она выходит, губки поджаты красивые, из глазок текут слёзы. Я думаю: ну всё, больше она сюда не приедет, что-то пошло не так, она что-то не смогла принять, что-то такое услышала, потому что губки были сжаты. Я не знаю, что произошло. На следующее утро я ей звоню часов в девять, говорю: «Как ты?» Она говорит: «Вот я сейчас жду автобус, выезжаю из монастыря. Я сегодня утром была на ранней службе, ещё раз поисповедовалась». И у меня тогда что-то тёплое такое вот окутало. Я думаю: «Ну, неужели, Господи? Слава Тебе!» И она осталась в лоне Церкви.
Уже 15 лет прошло с тех пор. Она родила четверых детей. Она сейчас замужем. Она прошла через тяжелейшие испытания в жизни. И мы какое-то время не виделись, и у меня был страх, что что-то, может быть, в её душе не так. Но когда мы встретились, я её послушала, и её состояние было: «Пап, я хочу быть счастливой. Папа, сделай так!» Это такая детская вера, на которую Господь отвечал. И вот это прям моя радость, что вот такой человечек живёт и Господь призвал. А вообще, конечно, понимаешь в этих ситуациях, что у каждого свой час. И это семя порой ты сеешь даже во враждебных ситуациях, когда тебе в ответ: да зачем нам это надо, что ты ерунду несёшь? Оно сеется — когда-нибудь да прорастёт. Как с нецензурной бранью тоже: молодёжь, вижу, ругается, я подхожу и говорю: «Ребята, вам это сейчас не важно. Вообще, вы меня, скорее всего, не услышите. Просто, может быть, это когда-нибудь вспомнится. Когда вы ругаетесь, вот говорят, Богородица молитв ваших не слышит». Кто-то дальше уходит, а кто-то на меня смотрит так вслед, и я думаю: вдруг когда-нибудь вспомнится? Вот на этот случай всё равно как-то аккуратно вот эти слова пытаешься засеивать. Вот такой у меня разрозненный рассказ сегодня.

К. Мацан

— Отец Павел, как вот в вас это всё отзывается?

Прот. Павел Гумеров

— Насчёт нецензурной брани?

К. Мацан

— Нет, видите, какая кавалькада историй.

Прот. Павел Гумеров

— Но начну с брани. Дело в том, что у меня тоже такой был опыт. У меня совершенно какая-то идиосинкразия к этой самой брани. Меня даже в школе, помню, пытались заставить одноклассники: «Давай, Гумеров, что-нибудь скажи». Я отвечал, что не буду говорить. Они просто знали, что я не ругаюсь. И им как-то, видимо, очень хотелось меня вывести «на слабо». Не потому, что я там такой прям праведник, а просто неприятно мне всё это. И, как ни странно, притом я даже не был в рясе, в совершенно светской одежде какой-то, делал замечание молодым людям тоже. Я не помню, что я говорил, но, как правило, люди нормально реагируют, извиняются и как-то перестают ругаться. Какой-то стыд есть у нас, слава Богу, в народе.

К. Мацан

— У меня был случай такой, когда у меня на даче строили забор. Приехали хорошие ребята такие, очень такие услужливые, видно, что порядочные, честные, всё там хорошо общались, но вот как бы между собой разговаривали на мате. У меня вот не в характере кого-то останавливать. Пусть они забор поставят и скорее уезжают. Я так хожу, смотрю, что они там делают, контролирую. А они такие разговорчивые. И у них такой главный был заводила, начальник смены. Он говорит: «А вы чем занимаетесь, что делаете?» Я говорю: «Я журналист» — «А где, что?» Я говорю: «Ну вот Радио ВЕРА», — тогда ещё был телеканал «СПАС». Они такие: «А ничего, что мы матом ругаемся?» Я говорю: «Ну, ваше дело», — и они перестали. И дальше забор достраивали у меня на даче без мата.

Н. Лангаммер

— На литературном русском, да?

М. Борисова

— Молча.

К. Мацан

— Кстати, разговоров стало меньше.

Прот. Павел Гумеров

— Надо будет передачу как-нибудь сделать на эту актуальнейшую тему. Потому что проблема, к сожалению, эта есть. Она особенно касается молодёжи, поразила, как какой-то вирус. В моё время — я учился в очень непростые годы, последние классы школы — это Перестройка, это разнузданность, расхлябанность, преступность, которая уже выходила из берегов, не в 90-е, а уже в конце 80-х. Но так не матерились, извините меня. Это вообще, конечно, ужас какой-то.
К. Мацан

— Мы как-то в одном проекте снимали такой скетч, такую новеллу юмористическую. Сюжет был в том, что парень влюбился в девушку. И она сказала: «Я с тобой буду, если ты перестанешь материться». А он не смог как бы с собой ничего сделать, пришёл к психиатру, чтобы тот его заговорил, чтобы каким-то гипнозом лишил его возможности говорить матерные слова. Психиатр это сделал. И дальше молодой человек столкнулся с проблемой, что ему нечего сказать, у него нет слов других, он не может говорить. И от него спутница ждёт каких-то вот там: «Как я выгляжу?» — «Хорошо». — «А это?» — «Хорошо». — «А что-то ещё ты можешь сказать, кроме хорошо?» — других слов у него нет. Заканчивалось тем, что он прибегал к этому психиатру и просил его обратно расколдовать. А психиатр говорил, что уже всё, нет.

Прот. Павел Гумеров

— Психиатр его как-то закодировал?

К. Мацан

— Да. Но это же юмористическое, художественное произведение, то есть мы там позволяли себе фантазии.

Прот. Павел Гумеров

— Возможно, есть какие-то методики. Почему бы и нет?

Н. Лангаммер

— Кстати, я спросила однажды ребят. Они обсуждали, что приближается ЕГЭ и, в общем, это им тяжело. Я говорю: «А почему вы используете эти слова?» — «А какие? А по-другому и не скажешь». Я говорю: «Ребята, вы же понимаете, что это просто набор звуков?» То есть можно этот набор звуков произнести, можно этот набор звуков произнести. Потому что для выражения эмоций нам как бы дано очень много слов в русском языке. Но, к сожалению, вот эта бедная речь сейчас...

Прот. Павел Гумеров

— Знаете, мы уклонились немножко от темы. Эта тема очень интересная. Я предлагаю как-нибудь отдельно. Может быть, даже какие-нибудь истории найдём. Так вот, знаете, действительно потрясающий пример Наталии с этой вот девушкой, которая пришла к Богу. И мне как-то немножко показалось интересным не только то, что она пришла к Богу, а то, что жизнь её стала действительно меняться и налаживаться. Я, как человек, который 18 лет прослужил при кладбище, немало знаю историй, когда человек через горе, через потерю родных, близких пришёл к Богу.
И тоже мне вспоминается такая история, как одна моя прихожанка, тогда ещё в храме святителя Николая на Рогожке, потеряла сначала сына любимого, единственного, потом муж у неё трагически погиб — грузовик его сбил на пешеходном переходе. И вот она пришла к Богу, уверовала. Я думал, что она вообще не оправится. Прошло несколько лет после этого и она благополучно вышла замуж, хотя была далеко не юной особой, так сказать, такого среднего возраста дама. Но вот, слава Богу, как-то до сих пор она в Церкви, работает в храме, и муж её в храме работает. Такая очень неплохая семья. И вообще вместе они как-то, так сказать, в радости и в горе. Ну вот как-то Господь... знаете: «Ищите прежде Царство Небесное и правду Его, и остальное приложится вам», — как сказано в Евангелии. То есть когда человек идёт, стремится к Богу, Господь и проблемы вот эти все... для Него несложно так, знаете, походя, решить эти проблемы. Главная проблема как раз — цели жизни.

Н. Лангаммер

— Ты просто по-другому видишь эти ситуации, уже как бы будучи в Церкви и понимая что-то иначе, и людей видишь по-другому. У меня тоже не от горя было, когда я пришла. Я пришла просто разобраться, чего происходит — ну, какие-то сбои в жизненном пути. И тоже у меня жизнь поменялась кардинально.

Прот. Павел Гумеров

— Вы в какое время пришли? В года какие?

Н. Лангаммер

— В 31 год. Это был 2007 год. Но я давно хотела и, собственно, вот пришла.

Прот. Павел Гумеров

— Я в основном застал как бы 90-е годы — это мой период становления как христианина. Там, конечно, люди как раз шли часто, действительно, от такого от философского, так сказать, размышления какого-то, от рацио, может быть, от пустоты какой-то. Сейчас в основном люди приходят именно с какой-то бедой и уже в Церкви остаются. Тогда люди как-то от такого духовного вакуума, который образовался и в обществе, и в их сердце, шли к Богу.

Н. Лангаммер

— Слава Богу, что к Богу. Потому сейчас ищут любую другую духовность попроще, но не православие, к сожалению. Мы опять от темы уходим, Костя?

Прот. Павел Гумеров

— Да нет, мне кажется, мы как раз в русле.

К. Мацан

— Мы к теме приходим.

К. Мацан

— Светлые истории рассказываем мы сегодня на Радио ВЕРА, ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги: Марина Борисова, Наталия Лангаммер. Я — Константин Мацан. И наш сегодняшний гость — протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино. И я бы передал слово до сих пор хранившей интригующее молчание Марине Борисовой.

М. Борисова

— Хочется сказать: ты говори дальше — я послушаю. На самом деле хочется начать с плодов. Сказано же, что семя, которое попадает на добрую землю, даёт плод. Это случилось со мной в 1993 году. У меня был, как у многих на протяжении жизни в Церкви, один из таких кризисов, когда вчера всё было понятно и определенно, а сегодня просыпаешься и тебе ничего не понятно, у тебя 250000 вопросов. И вопросы эти — не вопросы неофита, а уже вопросы, требующие разрешения, потому что от этого зависит, как будет складываться жизнь дальше. Я вот с этими вопросами металась по Москве по знакомым священникам. И тут мои приятели позвали меня с собой в Каменный Конец. Каменный Конец — это деревушка...

К. Мацан

— Звучит устрашающе.

М. Борисова

— Да, это Псковская область, на границе с Эстонией, на берегу Чудского озера — это глушь. Но дело в том, что там долгое время служил удивительный священник — почему я говорю, что я с плодов начну — отец Василий Швец. Когда я к нему попала с этими своими приятелями, ему было 80 лет. Вообще, он дожил до 98-и, умер в Печорах, похоронен в пещерах и в отдельной крипте. Он был совершенно потрясающий. Я, когда попала на его службу, у меня было ощущение, что вот книжка о праведном Иоанне Кронштадтском, где описана его Литургия, — вот я смотрю иллюстрацию к этой книжке. Потому что в 80 лет он был уже таким старчиком. Была зима, и весь набор сложностей в этом Каменном Конце с этой неотапливаемой церковью — там выгородка была в южном приделе, и только там вот печка стояла. В общем, масса всяких физических трудностей. Но батюшка начинал с утрени — утреню он служил только с утра. И по мере того, как он служил, такое было ощущение, что как будто в него накачивали жизнь. И под конец Литургии он просто по солее летал. И просто присутствие... я думала, что улучу возможность с ним поговорить, спросить, задать ему свои вопросы. Но, как оказалось, этого не потребовалось. Несколько дней жизни рядом с его молитвой как-то всё поставили на своё место.
А почему я начала о нём рассказывать? Дело в том, что батюшка родился в 1913 году в деревне. Отец у него был староста церкви местной, а матушка у него вообще всё делала в церкви: она её убирала, просфоры пекла, свечи катала, в сестричестве была. И, в общем, всё, что можно было в храме делать, она делала. А он был такой очень сильный и очень весёлый парень, хотел стать кузнецом. И была у него мечта кузнецу свою открыть. Но тут случилось всё — попали они под раскулачивание. А когда у него отец в 1929 году умер, он ушёл на Донбасс, завербовался шахтёром в шахту, потом он плавал каким-то матросом в Белом море. Короче, из множества занятий, которые у него были, самым большим его талантом был талант снабженца. А его пристрастие заключалось в том, что он с детства полюбил цирк и акробатов. Он прибился ещё в подростковом возрасте к какой-то бродячей труппе. И они его научили жонглировать — в общем, каким-то азам. И он потом на протяжении всей жизни светской своей, включая фронт, всё время организовывал какие-то самодеятельные цирковые бригады. И самое любимое его занятие было всех веселить. Он даже, когда его пытались привлечь в комсомол, отговорился тем, что он же клоун — как-то не солидно.

И он 10 лет не причащался, он отошёл от Церкви совсем. И, как он сам вспоминал, переворот случился на фронте — в 1942 году его призвали. И хоть он был интендантом, но интендантом был в миномётном дивизионе, то есть, в принципе, он на передовой был достаточно много. Не был ранен — как он всегда говорил, что по молитвам матери. И первое, что он сделал, когда его демобилизовали — он приехал в Ленинград, поскольку оттуда его призывали в 1942 году, — он пошёл в Никольский храм, поисповедовался и причастился первый раз за 10 лет. Но, в принципе, жизнь его мало поменялась, потому что он был каким-то снабженцем в Промкооперации. Всё было замечательно, он женился, но, правда, не венчался. А потом он попал в Вырицу. И в 1949 году он познакомился с отцом Серафимом. Отец Серафим ему сказал идти в священники. Ну, когда сказал, наверное, это произвело впечатление, но особо сразу не возымело никакого действия. Он продолжал работать снабженцем. Потом он закончил курсы фотографа-рентгенолога. И, поскольку он был такой вот доставала, он достал какую-то немецкую трофейную супераппаратуру и при Первом медицинском институте в Ленинграде открыл, пробил, чтобы можно было открыть, — это же не частная лавочка — гистологическую лабораторию. В неё приезжали диссертанты со всего союза, потому что нужны были для диссертаций какие-то снимки.
Он, конечно, это всё делал за деньги. Потом он все вот эти свои накопления истратил в Каменном Конце на ремонт храма. В общем, это продолжалось довольно долго, но что-то уже начало происходить внутри. И он решил закончить семинарию, а ему лет-то уже под 50. И его, естественно, ни в какой семинарии не брали. Ему пришлось пробиться и взять благословение Патриарха, чтобы его зачислили в семинарию. И вот ему было 50 лет. Жена подала на развод. Его рукополагали в Печорах целибатом. И он молился, чтобы только ему попасть в Никольский храм или в какой-нибудь самый затрапезный. И его благословили вот в Каменный Конец — Никольский храм. Он туда приехал, там пять старушек и огромный собор разваливающийся. И вот с этого началось его служение. Вообще, он совершенно удивительный был и молитвенник, и человек. Вот это по поводу того, в какую почву семя попадает, и сколько иногда времени проходит прежде, чем оно прорастёт.

К. Мацан

— Отец Павел, а вот как вы на эту историю среагируете?

Прот. Павел Гумеров

— Да, вот приход к вере священников всегда как бы действительно интересен очень. Вот у меня, например, мой приход такой, думаю, не особо интересный. Просто я, собственно говоря, воспитан в христианской православной семье и в детстве крещён. И, собственно говоря, с тех пор, слава Богу, из Церкви не уходил. А у многих батюшек, да, свой путь, они на войне были. Мы знаем, что в качестве исключения такого — совсем недавно я читал про священников, которые были действующими пастырями на тот момент, и им благословили (видимо, их правящие архиереи, духовники) участвовать даже в действующей армии. То есть они брали языков, они, собственно говоря, брали в руки оружие, его применяли. Но вот в силу, опять же, особого времени такого.
Конечно, священник, мы знаем, что не может проливать кровь. Но вот даже у меня были знакомые священники, которые, будучи крещёными православными людьми (но они не были священнослужителями на тот момент), участвовали реально в Великой Отечественной войне, а потом становились священниками. Что, в принципе, конечно, не совсем по канонам, но опять же — и совершенно жизнь другая всё-таки Советского Союза, и недостаток очень большой и священников, и, вообще говоря, молодых мужчин, которые могли бы дальше в Церкви служить. Так что это, конечно, такой случай, который описала Марина, очень интересный, яркий. Конечно, такому пастырю есть, чем поделиться — своими какими-то переживаниями с прихожанами и с людьми, которые ещё не пришли пока к вере. Ну, очень много таких вот интересных случаев. Кто-то через рок-музыку, кто-то через войну, кто-то через горе какое-то из священников пришёл к вере.

К. Мацан

— У меня есть любимая история, мини-история, не про священника, а просто про человека, у которого был верующий друг. И этот верующий друг своего неверующего друга всё пытался обратить в православную веру: подсовывал литературу, что-то рассказывал, видимо, водил на беседы и так далее. А друг всё никак не обращался, всё как-то на полпути оставался зависшим. И вот в какой-то момент в итоге он «сломался»: он пошёл на исповедь, начал воцерковляться. Причём так нелицемерно и не чтобы тот верующий от него отстал, а вот как-то по-настоящему, потому что созрел, что называется. И вот тот верующий миссионер хотел выяснить, что же стало последним пунктом, после которого сработало, после которого получилось: «Вот когда я тебе это сказал, ты, наверное, поверил?» — «Да нет». — «Может быть, эту книгу ты прочитал?» — «Тоже нет». — «А что же тогда?» — «Да ты меня в какой-то монастырь притащил, а там два монаха в снежки играли. И я вдруг понял, что, вообще, православные тоже люди», — и вот это сняло какой-то последний барьер между человеком и Церковью.

Прот. Павел Гумеров

— Удивительно.

К. Мацан

— Да, такие истории тоже бывают. Ну что же, спасибо огромное, дорогие друзья, за наши сегодняшние истории, за то, что поделились с нами тем, как семя падает на благодатную почву, как свидетельство о Христе и проповедь, такая добрая, человеческая проповедь, приносит свои плоды. В студии были ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги: Марина Борисова, Наталия Лангаммер. Я — Константин Мацан. И гость сегодняшней программы — протоиерей Павел Гумеров, настоятель храма святых Петра и Февронии в Марьино. Я напомню, что это были «Светлые истории», программа, которую можно не только слушать, но и смотреть на сайте radiovera.ru и на странице Радио ВЕРА во «ВКонтакте». Дорогие друзья, мы вас приглашаем: делитесь своими историями — либо в комментариях к программам в социальной сети «ВКонтакте», либо присылайте их на наш сайт, на адрес: info@radiovera.ru. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.

Н. Лангаммер

— Всего доброго.

М. Борисова

— С праздником.

Прот. Павел Гумеров

— Спаси Господи. С праздником Благовещения Пресвятой Богородицы.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Сила церковной общины»
• «Странное дело»
• «Необычное путешествие»

---

При поддержке VK