«Самоизоляция с пользой для души и психики». Татьяна Воробьева

У нас в гостях была психолог высшей категории, заслуженный учитель России Татьяна Воробьева.

Татьяна говорила о том, что время самоизоляции может стать для каждого ценным опытом познания себя и своих внутренних чувств, а также врачевания души. Наша собеседница поделилась, как научиться не завидовать другим, не злится, но радоваться за тех людей, у которых сейчас все хорошо, и объяснила, почему это важно. По словам Татьяны, надо стараться прежде всего думать, что мы можем изменить в себе, а не в других, и помнить, что у Бога ничего не происходит случайно.

Ведущая: Анна Леонтьева

---

А. Леонтьева

- Добрый «Светлый вечер». Сегодня с вами Анна Леонтьева и у нас на связи заслуженный учитель России, психолог высшей категории Татьяна Владимировна Воробьева. Татьяна, Христос Воскресе!

Т. Воробьева

- Воистину Воскресе!

А. Леонтьева

- Я должна сказать, что Татьяна Владимировна – это тот случай, когда слушатели докричались до нас, у нас не всегда есть с ними обратная связь, но в данном случае люди действительно просили, чтобы Татьяна Владимировна приходила к нам регулярно, почему -  потому что я думаю, что это из-за того, Татьяна, я прошу прощения у радиослушателей, мы с Татьяной Владимировной крепко подружились вне эфира, перешли на «ты», поэтому не смущайтесь, мы сейчас на «ты». Почему так произошло - я думаю потому, что ты, Татьяна, и как психолог, и как просто такой удивительно звонкий верующий человек, знаешь нужные слова, которые нужно говорить – тавтология, но нужные слова, которые нужно говорить в какое-то вот именно то время, слова поддержки, мотивации, успокоения, если угодно. Давай начнем с того, что ты сейчас, конечно, самоизолировалась и где ты сейчас находишься, у себя на даче?

Т. Воробьева

- Это не дача, это деревня, почти в сердце России, недалеко от Мурома, недалеко от святого Дивеево, поэтому я нахожусь в таком месте. Это Владимирская губерния, рядышком Муром, буквально в 50 километрах, так что рядом со святынями, которых мы любим, почитаем, конечно, от этого большая радость. Маленькая речка, большой лес, тишина, деревенька, наверное, совсем неизвестная, но на карте она есть, и храм, старый-старый храм, когда-то он был, совсем недавно, с печным отоплением, в нем не было даже света, теперь есть свет, вроде отопление провели, вроде потеплее стало. Вот в таком удивительном святом месте я нахожусь, почему я говорю «святом» - потому что этот храм был построен по приказу Иоанна Грозного, когда он шел войной на Казань и кони его заболели и тогда повели коней испить воды, такая речка маленькая текла – Ефимовка, а в ней били ключи. Испили лошади воды и исцелились и по приказанию Иоанна Грозного было создано село Спас-Железино, спаслись лошади, а самым главным было результатом этого спасения – появление храма в честь Преображения Господа с двумя приделами в честь Николая Угодника и в честь Казанской Божией Матери. Вот в таком святом историческом месте находится моя маленькая-маленькая, потерянная в лесах деревенька.

А. Леонтьева

- Ты знаешь, не все сейчас находятся в таком количестве свежего воздуха, в таком положении на природе, я в передачах часто говорю, что мои дети, например, упорно самоизолируются в Москве, видишь ли, для молодых людей важно вот это дыхание большого города, их города, для них важно быть как бы на одной волне с Москвой. Но они удивляют тем, что они, вот хотела тоже поделиться, они очень оказались организованными, кто бы мог подумать, они вовремя встают, они занимаются гимнастикой, спортом, дочь вот по-прежнему рисует, она художник на удаленке и делает такие книжки, в которые пишет задачи этого дня, какой-то удивительный график сшивает и каждый день она делает такую книжечку и пункты, чего она должна сделать, может, кому-то это пригодится.

Т. Воробьева

- Молодец какая, могу сказать только, просто молодец.

А. Леонтьева

- Она да, молодец, но она, тоже я должна заметить, что она находится в такой крепкой психотерапии, мы пережили с ней такую очень длительную, очень тяжелую клиническую депрессию со взлетами и падениями, с моими ошибками и сейчас вышла моя книжка на эту тему, где я описываю наш путь, она называется «Я верю, что тебе больно».

Т. Воробьева

- Хорошее название очень, удивительно простое и глубокое название, ее хочется сразу посмотреть и почитать, поэтому я жду обязательно, я найду ее, ты мне скажешь библиографические строчки этой книги, и я ее должна почитать и как психолог и как человек, и как мать, и как женщина и так далее, во всех ракурсах своего бытия я бы хотела встретиться с этой книгой, потому что название удивительное.

А. Леонтьева

- Четыре года я собирала эту книжку и жалко, что я не была знакома с тобой в этот момент, но достаточно много в ней поучаствовало экспертов-психологов разных направлений, им выделена целая глава книги с какими-то чрезвычайно полезными советами, но в основном это рассказ о том, как мы всплывали из этой бездны. И к чему я еще хотела это вот завернуть: что моя дочь, вообще у подростков удивительные какие-то словечки, такие очень емкие и сейчас идет дискуссия в интернете и я хотела с тобой с нее начать, дискуссия такая: люди сидят в разных положениях, очень многие в глубоком унынии, тревоге, даже психозах, даже незнании, где денег взять, чего уж там говорить таким высоким языком, и вот у детей есть такой термин, называется он «достигаторы», я как-то затеяла большую дискуссию, и не только я, очень много народу в ней приняло в фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), в котором мы сейчас сидим больше, чем обычно. И вот про этих «достигаторов» - это не люди, которые заражают своим оптимизмом, вот они сидят в тесной комнатке и какие-то удивительные вещи делают: картины какие-то изображают, сказки детям по видео читают, есть какая-то такая категория людей, которые начинают рассказывать, как они хорошо проводят этот карантин в каких-то роскошных домах, например, жгут костры, жарят шашлыки, вообще все у них замечательно во время карантина. У меня есть ощущение от таких рассказов, Татьяна, что они мне оптимизма не прибавляют, понимаешь, и даже могут еще больше вогнать тех, у кого всего этого нет, такого стабильного финансового положения, еще чего-то, могут вогнать в уныние и поэтому я вот в глубокой задумчивости. Есть такое слово «эмпатия…»

Т. Воробьева

- Да, есть такой психологический термин, понятие, это не просто слово, это целое понятие, огромное понятие «эмпатия» - сочувствие, сопереживание, содействие. Это очень глубинное понятие, которое должно быть присуще человеку, должно быть присуще, в первую очередь человеку, как «хомо сапиенс» - человеку разумному, а оно иногда больше присуще животному, как это ни странно, собаке, которая тебя любит, сочувствует, переживает и содействует, защищает, хранит, дает тебе настроение и так далее и тому подобное. Нет, человек, конечно, не утратил это чувство, оно, к сожалению, сегодня просто немножко размылось, и ты правильно сказала о том, что не вызывают такие радужные, веселые, оптимистичные заявления о том, как хорошо можно проводить время, это у всех по-разному, ничего в этом страшного нет, у тебя это не вызывает, а у меня это вызывает другое, ведь все, что с нами происходит, оно никогда не является случайным, вот на нос упал лист, сорванный ветром, а для чего он упал? Мы повернулись и увидели, мы увидели то, что увидели, и нам это было необходимо, нам это было нужно, и мы принимаем в секунду какое-то решение, то есть нет случайностей в нашем положении. Я много смотрела передач, и я не могу сказать, что они у меня вызывают оптимизм или еще что-то, подчас они вызывают у меня раздражение устойчиво навязанным определенным лейтмотивом: должно, нужно и так далее, все правильно, должно и нужно подчиняться и так далее, я не буду сейчас на эту тему говорить, я просто хочу высказать свою точку зрения, свой взгляд, для чего нам это оказалось необходимым. Наверное, то, что я сейчас скажу, для многих покажется необычным, странным, но тем не менее я думаю, те слова, которые сейчас будут звучать, для многих из нас окажутся очень нужными. О чем же я хочу сказать: та ситуация, в которой мы находимся лучше, худше, тяжелее или легче, она у всех, у каждого из нас своя, это как платье: висит 48-го размера, голубого цвета, всем оно нравится, и вот у меня 48-й размер и мне, кажется, должно подойти, но не подходит. То есть даже платье, шитое по стандарту, не подходит для моей фигуры, в ней что-то есть особенное. Человек – это эксклюзив, он никогда не повторяется дважды, он всегда один раз созданный, и что же важного в этом человеке, созданном один раз, один раз на все века существования? Важно понять самого себя. В психологии есть такой термин, как «интроспекция» - это важнейшее понятие, уберем если термин, то это важнейшее понятие самого себя, не просто понять себя – узнать себя и сказать себе об этом просто и ясно. Вот поэтому одному дано жарить шашлыки, и он выставляет это, он выставляет наверняка не бездумно и не жестоко и жестко, он выставляет для какого-то оптимизма, ему кажется, что вот этим он поможет другим, а вот нам, другим, кто не жарит эти шашлыки, что важно понять из присланной нам информации - а как я на это реагирую: я злюсь, я завидую, я радуюсь? Что во мне является главным чувством, которое я испытываю, рассматривая присланный мне ролик, что я испытываю? А почему я подчеркнула слово «чувство», какое чувство я испытываю – потому что наша душа начинается с чувства, только с него. Есть сенсорные чувства, есть биологические, физиологические, есть нравственные чувства, есть высочайшие, сакральные чувства. Одни чувства мы развиваем - биологические, а другие мы воспитываем, так вот какое чувство воспитано во мне, что во мне: злоба и зависть на этих сытых, на этих безрассудных, ни о чем не задумывающихся или во мне радость, что хоть кто-то радуется, что хоть кому-то хорошо? А почему опять снова возвращаюсь к понятию этого чувства – а это энергия, это энергия, то есть ту энергию, которую я испытываю, получая ту или иную информацию о людях, других людях, проводящих со мной вместе по-своему заточение, по-своему заключение, по-своему изоляцию и так далее, так какую энергия я – я продуцирую, видя все это: положительную, светлую, тихую, мажорную, пастельную, и тебе становится тихо, покойно и радостно или желчную, раздраженную, и мне становится злобно? А что ж такое злоба-то? Это черная энергия. А что же такое энергия? А это психосоматика - вот, оказывается, от чего у меня заныло сердце, заболела нога, затрещал позвоночник и так далее и тому подобное, вот, оказывается, я получила заряд сама от себя, я сама себя либо обворовала, либо обогатила, но самым главным-то является: я узнала свои истинные чувства или даже не заметила? Я обратила внимание на свои недуги души или даже не задумалась об этом?

А. Леонтьева

- Я напомню, что с нами Татьяна Владимировна Воробьева, заслуженный учитель России, психолог высшей категории, и мы говорим об очень сложных психологических вещах. Татьяна, продолжайте…

Т. Воробьева

- Вот почему момент познания себя, познания себя и в себе всего того багажа, который я несу своей душе, потому что душа моя начинается с чувств, а потом с разумного ума. Вот села и порассуждала: ну что же я злюсь на тех, кому хорошо? Почему я злюсь? Мое рассуждение пошло: да потому что я самолюбива, я завистлива, я тщеславна и гордынна, вот какой у меня багаж. Я поняла, какой у меня багаж, а теперь моя задача – понять, жить мне с этим багажом и убивать себя или мне надо поработать над собой. А как поработать? Буду говорить о святых отцах – ну, кому-то это интересно, кому-то значимо, кому-то не значимо, а я просто порассуждаю с позиции своего человеческого эгоизма: мне эти чувства приносят жизнь и здравие или они меня уничтожают? Но если они меня уничтожают - ну что ж я буду их проживать и переживать, разве я самоубийца? Ведь мы все тем не менее понимаем, что самоубийство – это смертный грех, самоубийц не отпевают, поэтому это время, удивительное время, это время врачевания нашей собственной души, познания нашей души, познание – а это самое главное, пока больной не поймет, что он болен и чем он болен и не проявит желание выздороветь – он не выздоровеет, он умрет, так или иначе, он свои силы просто растратит на уныние, на переживания и так далее. А если он понимает, что он болен и эта болезнь его будет спасать, вы знаете, в православии есть очень хорошая поговорка, она удивительная, это поговорка: «Рак – рай за так». Рай за так, если ты, зная о болезни, ты тем не менее живешь, не хулишь, не ненавидишь, не завидуешь, не злобствуешь, не проклинаешь, а ты живешь в своей болезни в своей немощи, в своих возможностях, то рай за так, а есть ли рай на земле – ну вот только Радоница отшумела и кто был на Радоницу, тот знает – там нет панихиды канонической, там пасхальная радость, там поется канон пасхальный, что все живы перед Богом, у Бога нет смерти, у Бога жизнь и «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав», ну что еще может быть светлее, ярче, образнее? И что такое вера? Помните, я всегда говорила, что очень люблю апостола Павла, вот в десятой главе апостола Павла Послания к Евреям сказано: «Вера – это исполнение ожидаемого и упование в невидимое», вот и все, в четырех словах вся суть. Поэтому что мы хотим, то мы и получим, хотим уничтожить себя – уничтожим, все плохо вокруг, и голод, и холод, и невозможность подышать воздухом, все глупость, все, каждый из вас по-своему прав, но если мы будем заниматься и жить сейчас этим, то помрем мы все, мы все помрем, и быстрее, чем нам это положено, мы сами себя будем убивать. Поэтому время познания себя, время познания себя: какой я, какая я? Что во мне действительно истинное? Потому что не будь этого светлого мажорного снимка, я бы не узнала, что я завистлива, что я негодующая, что я не умею радоваться чужой радостью, оказывается, у меня нет тех духовных качеств, которые звучат так: любите ближнего, как самого себя. Но завидовать, ненавидеть я не люблю, я себя не люблю, любимую, а я хочу себя любить, поэтому нет у меня радости шашлыка – да я порадуюсь, что кто-то этот шашлык ест и пусть он съест его за меня и так далее и тому подобное. Вот о, о чем я сегодня очень хотела сказать всем нам, находящимся в непростых условиях, в очень непростых условиях. Это время познания себя, исцеления себя, это время либо оптимизма, либо нашей духовной деградации и деменции, кем бы мы себя ни считали, православными, не православными, просто людьми хорошими, просто людьми порядочными, нет, сейчас не об этом речь, сейчас речь о том: увидеть себя в истинном свете происходящих событий, увидеть, понять, осознать, осмыслить и принять решение: я живу или погибаю? Я хочу жить, поэтому для меня чужая радость будет радостью, чужой шашлык будет шашлыком, который с дымком и, наверное, очень вкусный, я не знаю, но я так предполагаю. Это я хотела бы сказать всем нам, сидящим в самоизоляции, неважно, нету ничего случайного, помните о том листочке, который упал нам на нос, чтобы мы подняли этот нос к небу и поняли, какие мы и что с нами и что нам надо исцелять в себе. Вот именно эти моменты я бы хотела действительно передать всем-всем, кто нас сегодня слушает. Все про себя, про себя и только о себе, но не с позиции эгоцентризма, а с позиции познания себя, с позиции познания своего душевного и духовного здоровья, приобретение этого здоровья, умножение этого здоровья или потеря последних немощных духовных сил – это все от нас, это все от нас и здесь только мы себе самые точные диагносты, потому что то, что проживаю я, знаю только я и Бог, подчас это нельзя выразить словом, ни глубину, ни боль, ни яркость моего проживания, ни силу моего проживания, нет, это знаю только я, прожившая и знает Бог, что я проживаю. Я очень часто на консультациях говорю: возьмите палец, пожалуйста, возьмите ваш палец указательный и возьмите карандаш, одинаково отточенный и у вас, и у меня, поставьте в серединку пальцы, давайте нажимать, сильнее, а что это вы перестали нажимать? Вы говорите, вам больно – да быть не может, а мне не больно. Пожалуйста - простой порог чувствительности, он и то у нас разный при одинаковых условиях, при одинаковом пальце, при одинаковом карандаше, заточен он одинаково, так сказать, угол заточки, а оказывается, мы проживаем даже эту физическую боль по-разному. Вот поэтому и здесь сегодня наша ситуация – это действительно взглянуть на себя, на истинную себя, где никто тебя не видит, кроме самой себя, никто тебя не видит и не слышит.

А. Леонтьева

- Сегодня, я напомню, с нами Татьяна Владимировна Воробьева, психолог высшей категории и заслуженный учитель. Мы говорим не о самоизоляции, а как-то так получается, что о самоуглублении и вернемся к вам через минуту.

А. Леонтьева

- Сегодня с вами Анна Леонтьева и на связи у нас Татьяна Владимировна Воробьева, психолог высшей категории и заслуженный учитель России. Мы говорим об очень непростой теме, о том, как относиться к ближнему, как проявить эмпатию по отношению к нему и как, с другой стороны, не завидовать людям, которые находятся в лучшем положении в этой самоизоляции, в которой мы все очутились и которые, может быть, более уверены в себе, в жизни, живут в больших домах, как мы говорим сейчас, жарят шашлыки и как, получается, нужно обратиться к самому себе, к своим страстишкам мелким чувствам…

Т. Воробьева

- Надо узнать, надо познать себя, какие чувства я проживаю. Здесь очень простое…не формула, не люблю слова «формула», здесь простое правило: либо я спасаюсь, либо я погибаю, а спасаюсь я, познав, какие чувства я испытываю, есть чувства, которые меня убивают рано или поздно, отсюда медицинский термин «психосоматика»: что болезни наши опосредуются нашими чувствами, теми чувствами, которые доминируют в нашей психике, в нашем поведении прежде всего, в наших поступках. Вот поэтому мы должны понять, мы себя сейчас действительно сохраняем, спасаем, состояние свое действительно улучшаем или наоборот, ситуация приводит нас самих к краху, к вольному или невольному, к болезням и так далее, которые обостряются, почему все врачи сейчас об этом и говорят: вот закончится этот кризис, вот эта пандемия, что же мы увидим: мы увидим, что появится огромное количество инфарктов, инсультов, различных заболеваний, потому что люди сидели нервничали, переживали. У меня сын – врач и поэтому я очень хорошо понимаю то, о чем мы говорим - что количество больных с этими очень серьезными, смертельными подчас заболеваниями сегодня будет, конечно, как пик, конечно, вспыхнет, потому что мы должны понять: я буду усугублять это состояние или я действительно хочу жить? Это с одной стороны, со стороны психофизиологии, а со стороны духовных качеств эта ситуация мне задана, она мне задана, ну нет случайностей, и если она мне задана, для чего – ну конечно, для моего спасения, ну, конечно, для спасения моей души, о которой я только что сказала, нету Бога мертвых, есть Бог живых, и Пасха – это гимн жизни бесконечной, это гимн, поэтому вот для чего этот период, с одной стороны. А с другой стороны и вот в связи с другой стороной что мне хочется сказать: когда-то, несколько лет назад я написала одну сказку, если секундочка у нас есть, буквально пять минут, я ее расскажу: стоянка, на которой находятся старые автомобили, автобусы, отслужившие свой век, мальчишка, гуляющий по этому автопарку, назовем его так, видит старый автобус, он ржавый-прержавый, колеса сняты, и он хочет ударить со всей силы по этой ржавчине, и вдруг он слышит голос: «Осторожней, осторожней, ты можешь пораниться». Мальчишка смотрит во все глаза и поверить не может: неужели эта старая рухлядь с ним разговаривает, да еще так переживает, что он поранится? «Осторожней» - слышит он снова голос. Мальчишка бежит к своему отцу и говорит: «Пап, там находится какой-то странный автобус, он старый, ржавый, но он сказал: осторожней, не поранься. Отец говорит: «Да ты что! Пойдем посмотрим». Они подходят к этому автобусу: да, он старый, он ржавый. Отец открывает капот и говорит: «Ты знаешь, а двигатель-то в нем удивительно хороший, крепкий, еще он прослужит». И вот закипела работа, автобус восстановили, надели новые колеса, заменили рваные сиденья, подкрасили автобус, и он еще послужит, он послужит. А в это время на остановке нет автобусов, что случилось? И вот этот старый автобус выпускают на маршрут, толпа не идет к нему - старье какое-то ненадежное, какое-то ненадежное старье, нет. Но двери автобуса открываются, и он терпеливо ждет. И вот один вошел, второй вошел, третий вошел, и вот автобус заполнился пассажирами, и он повез, но как он вез – он вез аккуратно, потому что этот маршрут он так хорошо знал, каждый поворот, каждую кочку, каждую низинку и поэтому никто из пассажиров не почувствовал ни малейшего неудобства. Но вот маршрут закончился, все вышли, но вышли с какими словами: «Ой, старый конь борозды не портит». Все разошлись. На следующий день подъехал автобус вновь, но уже никто не сомневался, все в него сели радостно и вновь аккуратно-аккуратно, заботливо он повез своих пассажиров. Но вот однажды пришлось поменять автобусу маршрут, это была высокая горка, она была пологая, но она была столь долгая, автобус изо всех своих сил старался, он старался, он старался, но вот сил не хватило, пассажиры не ворчали, не ругались, не говорили, что старая рухлядь, они все вышли и стали помогать, кто плечом, кто командой, кто голосом, и вот он поднялся на эту гору, он въехал, он встал. Все обрадовались, сели, но сил его больше не было и только из фар потекли бензиновые слезы: «Простите меня, я до последней минуты хотел вам служить, люди, я хотел вам служить, люди, я хотел вам служить, люди». Вот эта сказка, может быть, грустная, может быть, минорная, но она в огромном-огромном смысле, тогда и в моей жизненной ситуации и так далее: я хотел служить вам, люди. И вот так мы сейчас, оставшись вместе и подчас в очень неудобных ситуациях и подчас заново познающих друг друга и подчас видя совсем не нежные качества наших характеров и так далее, тем не менее давайте послужим друг другу, пока мы есть, пока мы живы, пока в памяти останется этот трудный период, но мы были людьми, которые хотели послужить друг другу, послужить своим ближним, озорным, непослушным, грубиянам, не грубиянам, капризным, взбалмошным, не экономным, ой как можно много найти прилагательных, определяющих все те качества, которые мы не любим, которыми мы недовольны и так далее, все понести, перемолчать, все понести, только бы в доме был мир, потому что мир – это чувства, это те чувства, которые я проживаю, которые меня спасают и спасают моих ближних. Если я не злюсь, если я не раздражаюсь, то и они находятся в мире, то и они не злятся, то и они не раздражатся. Вы скажете: елейная позиция – нет, елейной позиции не существует, это ложь и фальшь, ведь подчас любовь, она и строгая, она и требовательная, она и жесткая подчас, но это любовь, это не ненависть, это не раздражение, это не «поскорей бы ты убрался», нет, любовь, она всех граней имеет проявление, но самая главная основа в ней – любовь.

А. Леонтьева

- Я напомню, что с нами Татьяна Владимировна Воробьева, заслуженный учитель России, психолог высшей категории. И мы говорим об очень сложных психологических вещах. Татьяна, продолжайте…

Т. Воробьева

- Познание всего, оно многогранно, оно не может быть только с одной половиночки, с одной секундочки, с одного ракурса, мы познаем себя во всех проявлениях, и в этих проявлениях должна быть в основе любовь: потерпеть, понести, где надо - промолчать, где надо – вразумить, но словами без раздражения, без ненависти, а вразумления, которое спасет, помогает, которое научает жить вместе, понести тяготы друг друга, помните евангельские слова: несите тяготы друг друга. Вот эта ситуация – опять проявление, научение нашего душевного и духовного статуса и здоровья, вот ничего здесь другого нет, все понести. А мы какие – мы немощные люди, не несем подчас, сердимся, злимся, раздражаемся, и это все урок для себя, это все уроки в мою копилку души, это не напрасно прожитое время, это не остановленное время, нет, это время приобретений, вольно или невольно мы сегодня приобретаем, а не теряем, мы сегодня либо закаляемся, либо действительно, полностью расползаемся, а расползание называется деменцией, распад – это деменция. И деменция начинается всегда с сенсорных чувств, поэтому в основе должна лежать наша любовь, поэтому я хочу сказать, но я подумаю, прежде чем я скажу: моя душа в мире или в раздражении? В раздражении не надо ничего говорить, тебя не услышат, тебя не поймут, потому что раздраженное слово, оно совершенно искажает смысл даже самого благого намерения, оно его превращает в совершенно другую правду, и тогда мы начинаем выяснять отношения: «я так не говорила, я это не говорила, я вот так подумала, я совсем не то сказала» – Боже мой, сколько потерянного времени, сколько потерянных сил, сколько не приобретенных правильных понятий! Зачем, для чего? Поэтому правило, которое мы должны все усвоить: я буду, если хочу объяснить, то только в мире души. И вот это сегодняшнее совместное проживание нас всех, то мы на работе присутствовали или отсутствовали долго и так далее, вот мы собрались все вместе на 24 часа, на энное количество дней, да не для того, чтобы поубивать друг друга, а для того, чтобы понять все свои немощи, все свои несовершенства и ни в коей мере не обличать ближнего опять, понять себя: я в мире говорю, я с любовью говорю, я с любовью вразумляю? Ведь можно с любовью вразумить и ремнем, и ничего в этом постыдного неправильного не будет, если человек говорит не те слова, которые не должны звучать в доме и не понимает, значит, может, быть и вразумить очень жестко, очень жестким, строгим словом, и это тоже любовь, это тоже любовь, понимаете? Поэтому вот это сегодняшнее наше общежитие, вольное или невольное, оно дает только одно: огромные, огромные уроки и огромные лекарства для наших душ и огромные познания самих себя, не познав самих себя ты не имеешь права прикасаться ни к кому, ты познай себя. Неслучайно в православии так запрещено осуждение: ты осуждаешь другого – ты через минуту попадешь в ту же самую, только более серьезную ситуацию, поэтому, знаете, для меня эта изоляция, для меня самой это огромный урок познания себя, своих несовершенств прежде всего и в то же время познания в себе, конечно, любви, любви, которую я испытываю к своим ближним, а в этой любви я бываю и строгая, и жесткая бываю, и прочее, но я безмерно люблю своих ближних и потому буду и строгой, и жесткой, но знаю только одно: более всего я боюсь обидеть, я не хочу обидеть, уж как получается, а как получается, я разберусь, почему со мной такое получилось, над чем мне надо поработать, о чем мне надо подумать, что мне надо в себе изменить, заметьте, не в другом - в себе. Поэтому для меня этот момент, который разрушил вес наши планы, благие планы и так далее, он тем не менее привнес огромные планы Божьи в совершенство моей души, вот, может быть, большие слова сказала, но тем не менее сказала, как, пусть плохо, но верующий человек, что ничего у Бога не бывает случайно и все, что Бог делает – Он делает для спасения нас, а не для гибели нашей. Для гибели делаем только мы сами, не рассматривая себя, как первоисточник всех своих неудобств, все своих чувств, всех своих мотивов нашего поведения, вот мое рассуждение на сегодняшний день, спустя более полутора месяцев этой ситуации, в которой мы находимся. Но еще хочу сказать о маленьком таком чуде, которое происходит с момента начала этого испытания: стали мироточить четки, они покрываются, не они покрываются, а на листе бумаги, на которую я кладу эти четки каждый день, появляются от каждого зернышка масляные пятна, и пока они не ушли, и почему-то невольно я подумала: это потому что мы молились побольше, это к тому, чтобы мы действительно побольше думали о спасении души, не эгоистично, нельзя спасти душу, губя рядом находящихся, нельзя, невозможно, а чтобы не губить рядом, надо прежде всего о себе понимать, что ты из себя представляешь и поэтому все остальные всегда будут лучше, чем ты. Знаете, прекрасный наш святоотечный и современник Силуан Афонский, он сказал удивительные слова когда-то: «У всех немощи - грехи у меня», вот я бы хотела, чтобы мы это поняли: что все немощны, а греховна только я и поэтому мне есть над чем поработать, мне есть, о чем подумать, мне есть, над чем долго-долго еще работать, работать и работать, чтобы мои ближние становились другими, я над собой буду работать. Вот простите, пожалуйста, может быть, это прозвучало несколько так, назидательно, я более всего боюсь назиданий, потому что я человек несовершенный, и эта ситуация показывает все мое несовершенство, но не уныние, но не отчаяние, а наоборот, я вовремя увидела, что мне вот здесь надо себя подлечить, вот здесь надо над собой поработать, мне это помогает, мне это дает чувство благодарности. Знаете, я очень часто говорю о том, что: Господи, как ты нас любишь, Ты взял меня и в один день отправил в Теренино, я была в Дивеево на встрече с юношами с мужской гимназии, со взрослыми юношами, а потом их родителями, 18-го меня проводили на поезд Арзамас-Москва, а 19-го я уже ехала в Теренино, нет, не трусливо убегала, а просто вышло положение, что люди моего возраста должны уже самоизолироваться, ну хорошо хоть не самоликвидироваться. Вот таким образом как все удивительно получилось.

А. Леонтьева

- Удивительно ты все рассказала, просто удивительные какие-то с тобой, действительно, вещи происходят, и я верю, что они именно с тобой могут происходить, но тем не менее мне хочется немножко вклиниться и такой вопрос напоследок, к сожалению, напоследок уже обсудить. У нас есть еще немножечко времени, но вопрос этот важный: на эту Пасху, которую как-то мы знали с мужем, что мы не пойдем в храм, хотя у нас в городке некоторые храмы открыты, некоторые закрыты, пока такой разброд и шатание. И как-то мы проводили Страстную неделю дома, по возможности молились и была Страстная Пятница, и я знала, что меня сорвет, и я побегу на Пасху в храм, хотя патриарх попросил этого не делать. И вдруг приходит известие: мама моего мужа живет на острове, тут рядом Селигер и островок закрытого типа, ЗАТО, мама моего мужа, такая уже старенькая старушка, довольно немощная и на острове объявляют карантин, и нам приходится бегом собирать ее вещи, иначе она остается просто отрезана от всего, там даже нет социальных работников, ну и совершенно неспособна себя полностью обслуживать. Мы привозим ее к себе, и это такой ответ на мой вопрос, то есть я понимаю, что я не смогу пойти на Пасху в храм, даже если я – такой крепкий еще человечек, и муж мой тоже, то мы не можем рисковать жизнью свекрови и проводим Пасху, как, наверное, большинство людей: включаем трансляцию, разжигаем костерок маленький во дворе, сидим, смотрим богослужение. И это какой-то тоже, по-моему, величайший урок смирения, не только потому, что я не иду на Пасху в храм, я просто вышла замуж меньше года назад, я совершенно не знала, что мне нужно будет жить еще со свекровью, то есть получается, что эта ситуация, она какой-то тоже урок смирения для нас, вот не хождения в храм, прокомментируй ее, пожалуйста…

Т. Воробьева

- Да, я считаю, что здесь, несомненно, и воля Божья проявлена, как поступить, но самым главным здесь является именно милость Божья: вот я послужила, я помчалась за человеком преклонного возраста, я помчалась для того, чтобы ее не оставить одну, я послужила, как Божий человек, нельзя об этом говорить, дабы никаких там ненужных чувств не возникло у человека, но это милость Божья, что в день Святой Пасхи я послужила, я привезла маму и так далее, поэтому это как врачи, которые остаются, это как люди, которые отвечают за нашу жизнь, остаются в день Святой Пасхи на своих работах и так далее, им нельзя. Здесь только благодарить Бога, что мне-то дана была самая большая радость: я понесла и послушание, невольно пускай, но я самое главное – ради ближнего, уже не размышляя, не рассуждая, идти на Пасху или ехать за мамой, для меня прежде всего был ближний, человек, а это самое большое служение, выше которого нет, выше которого перед Богом нет, это и есть: милости хочу, а не жертвы – вот это и есть милостыня, которая была подана больному человеку. Поэтому, Аня, это милость Божья, что вам достался такой, я считаю, просто пасхальный подарок, прямо скажем.

А. Леонтьева

- Спасибо. Ты, как всегда, просто очень хорошо и необычно ответила. И я хочу тогда уже к слову все-таки еще задать тебе вопрос про твоего сына, который доктор, насколько я знаю - хирург и сейчас вынужден работать с ковидом. Вот скажи, пожалуйста, два слова, что у него происходит?

Т. Воробьева

- Я хочу сказать одно, сейчас вот мы получили благую весть, вчера встали все дети на молитву, вчера сами прямо пришли: помолимся о папе, потому что когда узнали известие, что папу мы долго не увидим, дети, понятно, что такое дети, что такое супруга, все понятно, мы и так в изоляции уже достаточно давно, и мальчишки пришли сами, сказали: «Бабушка, давай мы встанем на молитву! – Давайте! Давайте мы просто помолимся». И вот сегодня пришла благая весть, что в первую бригаду сын-хирург не попадает. Самое удивительное то, что за три дня надо стать из врача-хирурга врачом-инфекционистом, я не знаю, как учитель русского языка может стать учителем математики за три дня, я не знаю, поэтому вот это, конечно, удивило, по милости Божьей сын не вошел в эту бригаду первую, он будет как на подхвате в течение 30 дней, потому что условия таковы: две недели вы работаете по 8 часов, две недели вы после этого находитесь в карантине, так как вы имели контакт, а что дальше будет – мы не знаем. То есть потенциальная позиция – это на 30 дней врач отключается от семьи. Конечно, испытание немаленькое, сразу говорю, для всех, и для ближних, и для матери, для жены, для детей испытание очень серьезное. Но сейчас немножечко этот дамоклов меч чуть-чуть отодвинулся, но все равно, отодвинулся от нашего сына, молились мы о всех врачах, тот день, когда мы стояли молились - мы молились о всех и просили у Господа: «ум и руки врачующих благослови и защити всех, Господи, защити, сохрани, помилуй, укрепи всех труждающихся, всех врачей», вот об этом мы с маленькими детьми, конечно, молились, просили у Бога защиты для всех, кто трудится. Вот, Анечка, положение сейчас, именно такое. Что будет дальше, мы, конечно, не знаем.

А. Леонтьева

- Татьяна, такой вопрос, может быть напоследок: вот как, ты работаешь с собой, в том числе, ты говоришь, наверное, какие-то слова другим людям, вот какие слова можно сказать людям, испытывающим не просто тревогу перед будущим, а тревогу, доходящую до психозов зачастую?

Т. Воробьева

- Да, я это очень хорошо понимаю. Но мне кажется, самые главные слова я сказала в самом начале, ведь в нашей власти жить или погибнуть, в нашей же власти быть в этом мире, сохранить все человеческие качества или растерять их, поймите, что ваши чувства – это ваша энергия, которая держит вас или опускает вас на дно, ведь энергия, по законам физики – это волна, которая поддерживает нас, вопреки всему держит нас наверху, либо бросает нас на самое дно, поэтому спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Если сумеем понять эту простую вещь, что запускаем в свою душу, в свое сердце, в свой разум, в свою волю, а душа – это чувство, разум и воля, вот что такое наша душа, не наша голова, поверьте мне, нет, не голова, в голове кошки не скребут, нет, они скребут на душе, в сердце, вот там душа находится, не в пятке, не в животе. Слушайте свое сердце, не позволяйте ему быть волной, прибитой ко дну, не позволяйте, это от вас зависит. Таблеткой это не погасить, таблетка даст облегчение на какое-то время, а потом вы опять вынырнете со дна и снова начнете захлебываться, не надо. Сразу гасите в себе вот это чувство тревоги, страха. Поверьте, волос с вашей головы не упадет без воли Божьей, ну нет, конечно, и ведь кому должно сейчас уйти, кого Господь считает, что он должен пойти, что душа его готова, а к чему готова – она готова к тому, где нет ни печали, ни болезней, но жизнь бесконечная, то есть душа его созрела по своим душевным качествам, духовным качествам, по своей хорошести, по своей возможности быть спасенной, Господь берет такую душу - да слава Тебе, Господи, мы же все просим, в огромной ектенье каждый день Церковь просит, и на вечерней службе, и на литургии читаются одни и те же слова: «Смерти христианской, непостыдной, Святых Таинств причастных и доброго ответа на Страшном Судилище твоем». Мы просим, мы поклоны кладем земные, чтобы смерть наша была непостыдная, мирная, Святых Таинств причастная, вот чего мы просим у Бога. Так и Господь говорит: Вы просите, Я вам все это дам.

А. Леонтьева

- В данном случае, Татьяна, от тебя, как от матери, ну в том числе, как от матери врача, который находится тоже на передовой это особенно ценно слышать.

Т. Воробьева

- Конечно, конечно. Только такая установка.

А. Леонтьева

- Да, она как раз измеряется и проявляется в те моменты, когда в опасности наши близкие …

Т. Воробьева

- Да, когда надо их не просто поддержать, слово «поддержать, оно и правильное и в то же время оно не несет всей глубины. Нет, не просто поддержать, а верой твоей стоять, то есть ты в данном случае являешься тем маленьким светильничком, который помогает всем остальным видеть, куда идти, ты должна стать, и опять слова апостола Павла, которые я уже говорила: это упование на невидимое и исполнение ожидаемого, чтобы ты стояла, чтобы у тебя был этот заряд, который давал возможность светить надеждой, опорой, смыслом, пониманием того, что происходит, потому что кто-то должен подсвечивать, лампочка вот одна ведь висит, люстра одна висит, а в ней, может, много лампочек, хорошо тогда - это мы с вами, верующие, тогда стоим, вместе светим, а иногда бывает одна лампочка – ты светишь, вот это и есть стоять, вот это и есть не надежду дать, а стоять. Когда ты стоишь твердо, тогда и вокруг тебя стоят твердо, они опираются на тебя, так или иначе, пускай они легли на тебя, но они на тебя легли, поэтому наша задача – матери, задача женщины – стоять, вот независимо ни от чего стоять и не падать, стоять и держать, светить всегда, светить везде, до дней последних донца, помните, у Маяковского есть такие строчки? Поэтому и здесь стоять, за этим нашим стоянием и, действительно, находится все то, что приводит к нужному состоянию души наших ближних. Мы упадем – кто их будет держать? Поэтому мы должны стоять. Христос Воскресе для всех, кто нас слышит!

А. Леонтьева

- Воистину Воскресе! С вами была Анна Леонтьева и Татьяна Владимировна Воробьева, заслуженный учитель России, психолог высшей категории. Мы поговорили о сложных психологических аспектах, если так, сухо говорить, самоизоляции, очень простым языком. И я хочу повторить то, о чем я сказала, наверное, в начале передачи, что у Татьяны такой дар говорить нужные слова в нужное время. Спасибо большое, Татьяна, потому что в данном случае твои слова меня лично очень укрепили, я надеюсь, что не только меня. Спасибо.