Поделиться
Когда я думаю о том, что поэзия начиналась как песня, – неизменно вспоминаю о стихах москвички Татьяны Полетаевой. И вовсе не потому, что многие ее сочинения исполняются под гитару. Просто чистый и свежий звук, берущий свое начало в русском фольклоре разных времен, – есть трепетная душа того искусства, которым она органично и непринужденно владеет. Духовный посыл ее лирических баллад, своей незаметной стилистикой отсылающий нас то к Василию Жуковскому и Якову Полонскому, то – к европейским романтикам двух веков – тоже очень русский: разом смирение и дерзость, завороженность красотою и тоска по безыскусности.
Дом построила. Дочь родила.
Сеяла траву и косила.
А закончила и спросила:
«Боже, как там мои дела?»
Разучилась с годами петь.
Заплетаю и расплетаю
Косу длинную. Села средь
Скошенной травы и гадаю:
Что мне делать, как жить да быть.
Знала я, но теперь забыла...
А умела ли я любить,
Знали те, кого я любила.
Татьяна Полетаева, из книги «Наши дни и наши имена», 2009-й год
В середине 1970-х годов Татьяна Полетаева входила в группу молодых московских поэтов, которые без манифестов и деклараций, а просто своими стихами и жизненным поведением обозначали вдохновенную приверженность временам, которые называли «золотым» и «серебряным» веками нашей поэзии. Речь тут идет не о подражаниях, но, скорее, о доверительной перекличке, не стесненной обстоятельствами, вроде советской власти. Обо всем этом Полетаева вдохновенно написала в своих замечательных мемуарах под названием «Жили поэты», напечатанных весной 2013-го в журнале «Знамя».
Дождь со снегом обещает диктор.
Сторож Александр и дворник Виктор
Вышли погулять до магазина —
Для меня знакомая картина.
Погляжу им вслед без осужденья,
Улыбнусь, как после пробужденья, —
Отстоялась времени вода.
А они не оглянулись даже...
Снег растаял, под ногами — каша,
И уже не видно ни следа.
Татьяна Полетаева, из книги «Наши дни и наши имена», 2009-й год
Когда Полетаева писала эти стихи, её первого мужа, поэта, философа, публициста и основателя «Московского времени» Александра Сопровского уже более десяти лет как не было на свете и менее десяти оставалось жить второму ¬– Виктору Чубарову, чьи стихи, я надеюсь, еще прозвучат в одной из наших «Рифм жизни».
Первая книга Татьяны Полетаевой, вышедшая в середине 1990-х годов прошлого века, называлась «Наука любви». В предисловии к ней поэт Семен Липкин одобрительно писал о свежести чувства и трагическом лиризме многих ее стихов, о выпуклых характерах героев и точности найденных красок… Эти простые богатства хранятся в ее стихах и посегодня.
На полке томится гербарий:
Там мята, петрушка, укроп —
Насолим солений, наварим
Варений и в подпол поставим
Запасы до случая, чтоб
В морозном мерцании света
Декабрьским безрадостным днем
Припомнить все запахи лета
И нас, затерявшихся в нем.
Татьяна Полетаева, из книги «Наши дни и наши имена», 2009-й год
1 июля. О смелости пророчества Исаии
Поделиться
В 10-й главе Послания апостола Павла к римлянам есть слова: «Исаия смело говорит: Меня нашли не искавшие Меня; Я открылся не вопрошавшим о Мне».
О смелости пророчества Исаии — священник Родион Петриков.
Почему апостол Павел называет эти слова Исаии смелыми? Потому что они переворачивают человеческую логику.
Нам привычно думать, что Бог открывается только тем, кто Его ищет, кто, так сказать, достоин. А тут всёсовершенно иначе. Господь Сам приходит к тем, кто даже не думал о Нём.
Это вызов религиозной гордыне. Это как если бы хозяин виноградника, вместо работников, которые трудились у него весь день, первым делом накормил бы случайных прохожих.
Но в этом и есть Евангелие: никогда око за око и зуб за зуб. Господь не ждёт, пока мы дорастём до Него. Он наклоняется к нам, как к детям.
Вот она, смелость Божьей любви.
Все выпуски программы Актуальная тема
1 июля. О личности и трудах Ивана Глазунова
Поделиться
Сегодня 1 июля. В этот день в 1762 году родился издатель Иван Глазунов.
О его личности и трудах — протоиерей Артемий Владимиров.
Когда он завершал свой творческий путь, в его багаже уже были сотни прекрасных, изданных с огромной тщательностью красивых книжных шедевров. По истории, искусству, литературе, свод законов Российской империи, за которые он получил золотую медаль на Владимирской ленте с подписью «За полезное» от самого государя-императора Николая Павловича I.
Иван Петрович Глазунов — пример неутомимого скромного труженика, который не гонялся за успехом и дешёвой популярностью, но целеустремлённо, с молитвой, со скромностью и вместе с добропорядочностью медленно шёл к тому успеху коммерческому, который сделал его лучшим российским издателем двух столиц.
И, поминая с любовью раба Божьего Иоанна, давайте обратим внимание на наш книжный шкаф и остановим свой взор на тех редких уже сейчас книгах, которые сопровождали нас в нашем детстве, отрочестве, были переданы нам с любовью нашими бабушками и дедушками.
Ибо всякая вещь, сработанная с вдохновением и молитвою, несёт в себе некую духовную силу, как, несомненно, это в отношении полезных, душеполезных книг, уже ныне составляющих раритет и украшение нашего жилища.
Все выпуски программы Актуальная тема
Послание к Римлянам святого апостола Павла
Поделиться
Рим., 104 зач., X, 11 - XI, 2.
Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Одна из важных лично для апостола Павла тем — это тема спасения евреев. Павел не мог не переживать о своих собратьях, а потому, проповедуя язычникам, он не забывал и о евреях. Сегодня во время литургии в православных храмах звучит отрывок из 10-й и 11-й глав Послания апостола Павла к Римлянам. В этом отрывке затрагивается сразу несколько вопросов, однако давайте сосредоточим наше внимание на тех словах, которые касаются проповеди среди потомков праотца Иакова, ведь те препоны, которые мешали уверовать во Христа соплеменникам апостола Павла, зачастую мешают уверовать и людям, не имеющим никакого отношения к еврейскому народу.
Глава 10.
11 Ибо Писание говорит: всякий, верующий в Него, не постыдится.
12 Здесь нет различия между Иудеем и Еллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его.
13 Ибо всякий, кто призовет имя Господне, спасется.
14 Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего?
15 И как проповедовать, если не будут посланы? как написано: как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое!
16 Но не все послушались благовествования. Ибо Исаия говорит: Господи! кто поверил слышанному от нас?
17 Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия.
18 Но спрашиваю: разве они не слышали? Напротив, по всей земле прошел голос их, и до пределов вселенной слова их.
19 Еще спрашиваю: разве Израиль не знал? Но первый Моисей говорит: Я возбужу в вас ревность не народом, раздражу вас народом несмысленным.
20 А Исаия смело говорит: Меня нашли не искавшие Меня; Я открылся не вопрошавшим о Мне.
21 Об Израиле же говорит: целый день Я простирал руки Мои к народу непослушному и упорному.
Глава 11.
1 Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак. Ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова.
2 Не отверг Бог народа Своего, который Он наперед знал. Или не знаете, что говорит Писание в повествовании об Илии? как он жалуется Богу на Израиля, говоря
Чувство национальной исключительности — это то, с чем человечество живёт, пожалуй, всю свою историю. Так, ещё в описании переселения праотца Иакова и его потомства в Египет мы находим библейское замечание, которое говорит, что египтяне воспринимают как мерзость пастухов, а потому Иакова селят отдельно от прочих египтян, ведь израильтяне были народом пастухов (см. Быт. 46:34). Подобных по своей сути мест в Библии — масса, Новый Завет не является исключением, ведь и Сам Христос в беседе с финикийской женщиной тоже намекает на национальную исключительность евреев (см. Мк. 7:25–29). Любой народ имеет свои уникальные черты, а потому у любого народа есть причины для гордости, но, как мы понимаем, израильский народ здесь стоит особняком: ведь к нему Бог обращался напрямую, только его Бог называл Своим любимым чадом, и только этот народ некоторый период своей жизни жил под управлением Бога.
Тесные отношения Бога с израильтянами продолжались столетиями, и вполне естественно, что за это время мысль об особенном пути своего народа стала частью национальной идентичности евреев. Однако вот в чём проблема: как и любая иная гордыня, чувство национальной исключительности способно ослепить людей, оно способно сделать народ нечувствительным к проявлениям воли Божией. Именно это, как мы знаем, произошло с израильским народом: уверовать во Христа им помешала гордыня. Конечно, она, как и всякий иной порок, развивалась постепенно, и это развитие упомянул апостол Павел в прозвучавшем только что отрывке Послания к Римлянам: апостол сослался на двух великих людей прошлого — на Моисея и на Исайю — каждый из которых в своё время говорил о некотором особенном упорстве потомков Иакова, и это упорство нельзя объяснить ничем иным, кроме гордыни.
Впрочем, апостол Павел, несмотря на все свои переживания, не терял оптимизма, он верил, что Бог остался верен Своим обетованиям, а потому Он не отверг Свой народ, апостол верил, что точно так же, как Бог воззвал еврейский народ из небытия, так Бог может и обратить его к покаянию, к обращению ко Христу и спасению.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
