«Путь семьи или путь монашества?» Священник Сергий Заплатников

о. Сергий Заплатников

У нас в гостях был старший преподаватель кафедры общей и русской церковной истории и канонического права Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета священник Сергий Заплатников.

В преддверии памяти преподобной Марфы Дивеевской, которая начала монашескую жизнь с 13-летнего возраста, мы говорили о том, каковы были размышления апостола Павла относительно семейного пути и пути служения Богу в безбрачии, что пугает современных родителей в желании детей уйти в монастырь, а также на какие вопросы стоит ответить себе прежде чем принимать постриг.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

---

Александр Ананьев:

— До чего же интересный сегодня будет разговор в эфире Радио ВЕРА. Во-первых, потому что компанию вам сегодня составляет ведущая Радио ВЕРА, моя жена, Алла Сергеевна Митрофанова, Алечка, добрый вечер.

Алла Митрофанова:

— И Александр Владимирович Ананьев, на месте, впрочем, как всегда.

Александр Ананьев:

— Который, как всегда, старается ничего не испортить. А поможет ему в этом священник, который мгновенно располагает своей манерой общения, своим образом мыслей и своей способностью размышлять в режиме реального времени буквально в прямом эфире. Старший преподаватель кафедры общей и русской церковной истории канонического права православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета священник Сергий Заплатников. Добрый вечер, отец Сергей, здравствуйте.

Священник Сергий Заплатников:

— Добрый вечер, всех приветствую: и супругов ведущих, и уважаемых зрителей.

Александр Ананьев:

— Слушайте, меня сразу, просто вы впервые в программе «Семейный час», может быть, вы не готовы к такому раскладу ролевых моделей. Но у нас Алечка защитница всего доброго, хорошего и человеческого. И она не сторонница каких-то радикальных провокаций, а я вот да — больше по части провокации. Поэтому пусть вас не удивляет моё следующее утверждение: «Человек рождён быть монахом». И это не я придумал, это придумал апостол Павел, ибо он сказал, что хорошо человеку не касаться женщины, хорошо быть человеку как я, хорошо человеку оставить мирское, уволиться с Радио ВЕРА и уйти в монахи.

Священник Сергий Заплатников:

— Неплохое начало. Очень утверждающее. Я буквально после одной вашей фразы понял, как здесь все устроено.

Алла Митрофанова:

— В программе семейный час.

Александр Ананьев:

Но у нас дома так же.

Священник Сергий Заплатников:

— Но, между прочим, апостол Павел не утверждал, что это единственный путь к спасению, он просто сказал, что это хороший путь.

Александр Ананьев:

— Он дал просто послабление, ну во избежание блуда, уж коли вы, дураки, не может иначе, то ладно, Бог с вами, пусть у вас будет жена.

Священник Сергий Заплатников:

— Да, и с другой стороны, человек, который пребывает в браке, в настоящем браке и верен одной жене, и с ней одной только прибывает до конца дней, он тоже, по сути, пребывает в таком монашеском послушании, потому что у него больше никого нет.

Александр Ананьев:

— Но это такой компромиссный вариант, я правильно понимаю?

— По слабости нашей.

Священник Сергий Заплатников:

— Да, давайте на этом сойдёмся.

Алла Митрофанова:

— Но это, по мнению апостола Павла. Господь-то сотворил мужчину и женщину, понимаете? Сказав: нехорошо человеку быть одному. Монах переводится как один. Правильно?

Священник Сергий Заплатников:

— Уединённый.

Александр Ананьев:

— Никто из нас не один, каждый из нас с Богом.

Алла Митрофанова:

— И тем не менее монах переводится как один. Чтобы в его жизни было больше места для общения с Богом. Адам, пребывая в общении с богом 24 на 7, ну там, где нет ни времени, ни пространства, понятно, что это не совсем корректно, но мы понимаем — постоянно. Тем не менее, видимо, нуждался в собеседнице, напарнице, соупряжницы, я даже не знаю, как это правильно сказать. Господь-то не просто так создаёт мужчину и женщину.

Александр Ананьев:

— Он создает человека и помощницу человека.

Священник Сергий Заплатников:

— Можно опять же посмотреть немножко шире. Ведь Бог и человека-то создает в том числе для того, чтобы был кто-то, кроме него, кому можно, например, отдать свою любовь. Любовь сама в себе не может пребывать. Её надо на кого-то направлять. У него были ангелы, но это немножко не то, потому что он отличается от человека свободной волей и поэтому, мне кажется, что даже, начиная с сотворения человека, мы уже говорим о том, что Бог создал человека, чтобы он был, чтобы была личность, созданн по образу и подобию, с которым можно делиться любовью, бытием.

Алла Митрофанова:

— Опять же: по образу и подобию Пресвятой Троицы. Пресвятая Троица — это три личности, пребывающие как единое целое. Понятно, мы сейчас про тайну Троицы говорить не будем, не дерзнём. И тем не менее Господь творит человека по образу и подобию Своему.

Александр Ананьев:

— Вот, кстати, простите, что я переношу концепцию другой нашей любимой программы на Радио ВЕРА «Вопросы неофита» в лоно, так сказать, «Семейного часа», но мне всегда было непонятно вот что. Если Господь Иисус Христос был создан человеком, он же фактически избирает монашеский путь служения, у него нет жены, у него нет детей, Он же Человек. Но Он этого не делает. Он целиком и полностью посвящает весь свой краткий земной путь служению Богу и служению людям. И я как христианин призван быть, хотя бы стремиться, хотя бы лежать в эту сторону. Подобным Христу.

Священник Сергий Заплатников:

— Можно сразу немножко поправлю? Конечно, Он не был создан. Рождён.

Александр Ананьев:

— Безусловно, рождён.

Священник Сергий Заплатников:

— Это первая мысль, а вторая — Он ведь очень милосердный был в земной своей жизни. И он знал, для чего он пришел и явился. Можно себе представить, допустим, что он создал семью и отдал себя на распятие. Боль, страдания семьи, можно ли это пережить? Но это такой чисто человеческий взгляд. Помните, как Он шел в Наин и увидел процессию похоронную, когда вдова хоронила своего сына. То есть вдова, женщина, оставшаяся без мужа, и вот её надежда, сын, он умер. И Он совершает чудо из сострадания к ней, потому что это невыносимая боль — хоронить своего родного, близкого человека. Но вообще, вспомним Иоанна Предтечу, который, по сути, тоже являет образ монашествующего человека, который сознательно отказывается, потому что была такая практика, если помните, назорейства. Например, судья Самсон был назореем. Он не стриг влас, не пил секиру, если не ошибаюсь, и пребывал в такой правильной жизни. Хотя у него была тоже возможность жениться, но как раз женитьба его и погубила.

Александр Ананьев:

— А мой любимый Алексей человек Божий?

Алла Митрофанова:

— Алексей человек Божий, который женился и исчез. Это вообще отдельный вид подвига.

Александр Ананьев:

— Но это вообще мой кумир.

Алла Митрофанова:

— Эх. Так, апостол Пётр был женат. Давайте как-то уравновесим наш разговор. Вспомним ещё женатых святых, так сложилась традиция, что в основном как-то действительно монашествующих прославляли, но, как мне кажется, это не значит, что среди супружеских пар святости было меньше. Просто традиция так сложилась, что прославляли в основном монахов.

Александр Ананьев:

— Быть женатым и при этом сохранить святость? Нет, это невозможно.

Алла Митрофанова:

— Почему? Преподобные Кирилл и Мария — родители преподобного Сергия. Это удивительный пример. Понятно, Пётр и Феврония, мы о них исторически не очень много знаем, это лучше с историками говорить. А вот Дмитрий и Евдокия, например? Замечательный пример: супруги и оба прославленные в лике святых. То есть, пожалуйста, есть замечательные примеры.

Священник Сергий Заплатников:

— Примеров, на самом деле, очень много, хотя я помню, один из современных богословов даже хотел посчитать количество тех святых на нашем календаре, в наших святцах, которые жили брачной жизнью и были прославлены в лике святых.

Алла Митрофанова:

— Царская семья, кстати, близки нам по времени. Вот пожалуйста, ещё пример.

Александр Ананьев:

— Новомученики — это отдельная статья.

Священник Сергий Заплатников:

— И вот в том-то и дело, что он обратил внимание, что те, кто всё-таки был в браке, они прославлены не за то, что были в браке, как ни странно.

Александр Ананьев:

— А вопреки.

Священник Сергий Заплатников:

— Вот Кирилл и Мария, они обрели постриг, и мы не знаем, были ли бы они причислены к лику святых, если бы они не были преподобными, то есть принявшими ангельский облик. И этот вопрос очень хороший и, конечно, мы все равно не обойдёмся без того, чтобы говорить, как апостол Павел говорил, что монашествующим, конечно, лучше, хорошо, но если вы можете. Есть у меня несколько знакомых, которые говорят, что нет, после того, что я прошел в семье, наверное, монашество — это как раз лёгкий путь.

Александр Ананьев:

— Я теперь ещё и мученик. Но я чувствую некоторое смущение наших слушателей. С чего бы это вдруг муж и жена — Алла и Александр завели разговор о монашестве? Нет, нет — у нас все в порядке, спасибо. Дело в том, что завтра, 3 сентября, празднуется память преподобной Марфы Дивеевской, известно, что когда Марфе исполнилось 13 лет, она впервые пришла к батюшке Серафиму Саровскому, и он не позволил ей возвратиться домой, приказал остаться в дивеевской общине. И позже преподобным Серафимом была основана новая обитель, в которой Марфа прожила шесть лет и в возрасте 19 лет мирно отошла ко Господу, будучи схимонахиней. Вот такая мощная и не совсем понятная современному человеку история, которая заставила нас с Алечкой задуматься. Монашество в современной семье, как к нему относиться, каким должно быть отношение, как мы к нему относимся на самом деле, стоит ли желать своему ребёнку такой участи, и что делать, если крошка сын к отцу пришел и сказала кроха: папа, буду я монахом, до свидания папа. Ну то есть...

Священник Сергий Заплатников:

— Не в рифму, но понятно.

Александр Ананьев:

— Не в рифму, но со смыслом. Вот такая у нас сегодня интересная тема. Поскольку вы являетесь преподавателем кафедры общей и в русской церковной истории, чего мы не знаем или упускаем из виду в истории преподобной Марфы Дивеевской?

Священник Сергий Заплатников:

— Мне кажется, очень хорошо вы сказали, что современному человеку это не понятно, потому что если мы внимательно почитаем житие и вот эти сведения, то мы не увидим, к примеру, то, что мы увидим в наше время. Вот представим себе современную ситуацию. Вот происходит именно так, и обязательно здесь будут страницы о том, что приедут родители и будут выяснять: а что это такое? Почему дочка не вернулась домой? Что это происходит? Почему какой-то дяденька... позвонят в полицию, будут разбираться.

Алла Митрофанова:

— Органы опеки.

Священник Сергий Заплатников:

— В том числе. Чего мы здесь не видим? Мы не видим, что родители этому не сопротивляются. Хотя мы знаем историю других житий, где тоже преподобные куда-то уходили, и родители сопротивлялись. Самый известный пример — это преподобный Священник Священник Сергий Заплатников Заплатников Радонежский. Не то, чтобы они сопротивлялись, он им свою волю изложил, они сказали, слушай, давай лучше будет вот так. Вот ты нас до старости доведёшь, мы к Бога уйдём, и подвизайся, мы не против. Но старшие твои братья ушли, мы совсем одни остаемся. Здесь этого нет. Это принимается естественным, обычным образом. Это говорит о том, что и само общество, и обстоятельства жизненные говорили о том, что так тоже можно.

Александр Ананьев:

— «Семейный час» на Радио ВЕРА, Алла Митрофанова и Александр Ананьев, и наш дорогой собеседник, старший преподаватель кафедры общей и русской церковной истории канонического права православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета священник Сергий Заплатников. Говорим сегодня о современном отношении к монашеству, смотрим назад, в частности, что было в прошлом, вглядываемся в историю преподобной Марфы Дивеевской, день памяти которой мы будем отмечать завтра, 3 сентября. Один из аспектов нашего сегодняшнего разговора, это история, которую сейчас расскажет Алла, история, которая приключилась с ней. Она очень показательная, и прежде, чем она её расскажет, я поделюсь своим восприятием. Я не то, чтобы очень часто, и не то, чтобы очень глубоко, но вижу какие-то отблески в жизни женщин молодых, выбравших путь монашеского служения. У меня есть ощущение, что это прекрасные молодые женщины, которым Господь приготовил возможность быть счастливыми, быть мамами, быть жёнами, чтобы у них был дом, дома была ваза, в вазе были полевые цветы. Ну не сложилось. В силу разных причин. В первую очередь, психологических, социальных, может быть, и по здоровью. И девчонки, вздохнув, говорят: ну не пропадать же, посвящу жизнь Тому, Кого я действительно люблю — Господу Богу. То есть так это или нет, я не могу судить, ну моё ощущение такое.

Алла Митрофанова:

— Ну здесь я вспоминаю слова святейшего патриарха Алексея Второго, который очень важно уточнил по поводу монашеской жизни, что в монастырь не уходят, в монастырь приходят. То есть это не скопизм, это наоборот, для человека открывается дорога, в которой он видит свое призвание.

Александр Ананьев:

— В идеале, да. А по факту?

Алла Митрофанова:

— Здесь не знаю. Но история, которую ты просила рассказать. Была я пламенная неофита. И была я тощая, была я...

Александр Ананьев:

— Отчаявшаяся.

Алло:

— Я не то, чтобы отчаявшаяся была, я была замученная вся такая. Ну то есть я училась как ненормальная, у нас все учились как ненормальные. Понимаете? Вот на нашем курсе, в нашем общежитии. И я вся такая, учёба, учёба, учёба у меня. И при этом какая никакая церковная жизнь. И уже, я, кстати, работала в журнале «Фома». И как-то летом проводила я время на даче у Владимира Александровича Гурболикова и его семьи. Это замечательная семья, прекрасная супруга, его дети, замечательная Людмила Павловна — тёща, в общем, прекрасная семья. И меня как дорогого близкого человека носили на руках, все было замечательно. И однажды мы в воскресенье в какой-то храм не куда обычно пошли все вместе, а в другой храм. Вот я сейчас уже подробности не помню, как туда добираться было. В этом храме обратила я внимание на священика, который по отзывам прихожан, такое внимание уделял, какие-то глубокие советы давал, какие-то хорошие вещи говорил, глубоко всматривался в людей. Я подумала, что вот если я сейчас пойду к нему на исповедь, потом как-то ещё пообщаюсь, может быть, я как-то почувствую себя особенно. Понимаете, да?

Священник Сергий Заплатников:

— Очень хорошо.

Алла Митрофанова:

— Это важно.

Священник Сергий Заплатников:

— Слишком хорошо.

Алла Митрофанова:

— Отрефлексировала я всё это задним числом. И теперь представьте, куда меня моя кривая завела. Попала я на беседу к священнику, который принимая как-то мою исповедь, я что-то уже ревела, вся была в соплях, в слезах, всё такое. Он меня накрыл епитрахилью, а я стою ещё на коленях, потому что конец исповеди уже, И сказал: благословляю тебя на монастырь. Я говорю: я же этого не хочу, как? Он говорит: благословляю тебя на монастырь. Это твой путь. Тут я ещё сильнее сопли, слёзы и все на свете. Я говорю: как же так? Я же семью хочу, я же замуж хочу. Он мне: ты посмотри на себя, посмотри, какая ты худая, в монастыре хоть подлечишься немножко, работа будет, цвет лица появится. Ну опять же, образование есть, пригодится. Благословляю, всё. И он меня крестит, я под епитрахилью, у меня крестик сверху, всё. Вот тебе моё благословение. Ну мы понимаем, увидела я его в первый и в последний — важно! последний раз в жизни. Потому что дальше, вот дорогу обратно я помню. Я шла пешком, там километров пять или семь было до дачи. Через поле, и ревела так, что, мне кажется, там птицы просто замолчали. Понимаете? Потому что всё моё полудетское горе от того, что как же так? Что же теперь? Вся жизнь сломана. Вот такое состояние. Ну слава Богу, шла я на дачу к прекрасным людям, духовно здоровым, зрелым, ментально вменяемым, которые, узнав подробности этого всего, вытерли слёзы, вытерли мне сопли, налили мне чаю, насыпали каких-то ягод в блюдечко и сказали: выдыхай, не обращай внимания, он тебе даже не духовник. Ты, главное, задай себе вопрос: ты зачем туда пошла? Чего ты хотела? Впоследствии, естественно, я поняла, что мне хотелось почувствовать себя исключительной, вот тут говорят: отец такой замечательный, который с каждым такой глубокий разговор держит. Я понимаю, что это батюшка, у которого, видимо, есть время, вот эта роскошь — время уделить подробной беседе с человеком, который к нему пришел, но это не значит, что надо с места в карьер вот так выбраться. Да, на исповедь лучше ходить к священнику, которого знаешь. Или хорошенько помолиться.

Александр Ананьев:

— Отец Сергий сейчас детально разберёт этот кейс, простите мне этот новоязык. Я выражу все свое глубокое сожаление по поводу того, что нет видеоверсии этой программы, выражение лица отца Сергия, во время всей этой душераздирающий истории, достойно того, чтобы его видели не только ведущие программы семейный час. Отец Сергий?

Священник Сергий Заплатников:

— Это очень показательная история. Наверное, даже немножко жаль, что вам пришлось вот через такие внутренние переживания пройти.

Алла Митрофанова:

— Ой, вот слава Богу, правда.

Священник Сергий Заплатников:

— Конечно, следует избегать крайностей, разных крайностей. Крайности бывают самые разные. Действительно нужно подходить с разумением, как апостол говорит, будьте, хитры, как змеи, что-то такое. Где-то, конечно, нужно рассуждение. Часто бывает, что, например, в паломничество приезжают люди и видят священнослужителя из числа братии, и подбегают зачем-то с каким-то вопросам, с таким вот очень важным для них, может быть, жизненно важным. Получают ответ, и они к нему не готовы, тогда зачем они задали ему этот вопрос? Получается, что такие судьбоносные вопросы лучше задавать тому, с кем ты постоянно общаешься на тему своей духовной жизни. Духовник или священник, у которого вы часто исповедуетесь, ведь у нас же нет такого пакта о духовничестве, что подпишись здесь, подпиши здесь, нарушаешь — увидишь, что будет. Мы такого не делаем. Это просто складывается с течением времени. Но я сейчас не возьмусь комментировать действия священнослужителя. Это не совсем этично будет. Ну конечно, если ты видишь человека в первый раз, выражать как-то, решать его судьбу, это действительно судьба, судьба живого человека, живой души со своим внутренним миром, который находится в таком состоянии, наверное, беспокойном, раз он плачет, естественно, не стоит, наверное, скоропалительных таких выводов, решения какие-то за него принимать. Вообще решение принимать — это тот ещё ужас. Особенно когда тебя спрашивают: скажите, как мне быть? Так или вот так? Очень страшно решать судьбу человека. Этого стоит избегать. Второй момент. Во-первых, ваша жизнь ещё не закончилась. Кто знает, что ещё будет впереди?

Александр Ананьев:

— Кстати, да.

Священник Сергий Заплатников:

— Мы не знаем, где ваш путь закончится. А может быть, он был таким действительно провидцем?

Алла Митрофанова:

— Ну посмотрим.

Священник Сергий Заплатников:

— Жизнь долгая, все ещё может измениться.

Александр Ананьев:

— Я чувствую себя оставленным за скобками во всей этой истории. Я не смотрел на эту историю с этой стороны, отец Сергий. Вы заставили меня взволноваться.

Священник Сергий Заплатников:

— Любовь все уврачует.

Алла Митрофанова:

— Скажем так, намерения я не чувствую, что это мой путь. Это у нас Александр Владимирович периодически поднимают в программе «Семейный час» вопросы, связанные с тем, что вот, может быть, действительно лучше в монастырь, оставить всё. Я прямо скоро статистику начну ввести.

Александр Ананьев:

— Это у меня мечта. Я просто скажу, что наш дорогой друг, игумен Свято-Троицкого Данилова монастыря в Переславле-Залесском, отец Пантелеймон, чудеснейший, образованнейший, очень мудрый человек, он все время ждёт меня в гости. Я все время хочу туда выбраться, и все время как-то не получается.

Алла Митрофанова:

— Семейная жизнь все время, жена не пускает. Приковывает к батарее.

Александр Ананьев:

— Было бы желание. Но есть какой-то пунктик в душе, да наверное, у каждого мужика, что какое-то время, допустим, месяц в году посвятить жизни в монастыре, что называется, чтобы угодить Богу и отключить внешние источники шума. Это было бы очень здорово. Другой момент — можно ли себе это позволить или нет?

Священник Сергий Заплатников:

— Вот вы говорите про уехать, отключиться, я вспоминаю, как у нас на старших курсах нашего обучения в университете были труднические поездки на Анзер. Это самый северный остров Соловецкого архипелага. И на этом острове не ловил телефон, вообще никак. Вернее, была одна возможность, надо было прийти в лес, на самое высокое место, написать SMSи его подбросить. И где-то он славливал, оно отправлялось. Это тоже такой подвиг, потому что там комары, мошка. И это было место, где мы были абсолютно оторваны от мира, там нельзя оставаться на ночь, например, женщинам, на этом острове. Это всё строго. Я помню эти внутренние переживания, когда мы возвращались с острова Анзер даже просто на Соловецкий архипелаг. Там паломники, трудники, туристы, и ты думаешь: А, суета, нет, обратно на Анзер«. Да, мне кажется, что это достаточно добрая вещь. Но у меня другой вопрос в голове возникает: Вот кроме этих благословений на брачную ли жизнь или на монашескую жизнь, мы должны понимать, что далеко не всякого и возьмут в монастырь.

Александр Ананьев:

— Вот те раз, слушайте, можно я в этом месте подвешу интригу, потому что вы сейчас открыли мне глаза на какую-то новую реальность. У нас сейчас полезна информация на Радио ВЕРА буквально на минуту. Через минуту мы вернёмся к этому разговору и выясним, кого не возьмут в монастырь? И я начал переживать, не отходите далеко, мы продолжим наш интереснейший разговор. Кому следует идти в монастырь, а кого в монастырь не возьмут? Что делать, если ваш ребёнок хочет быть монахом, и стоит ли младшего ребёнка отдавать в монастырь только потому, что это традиция, младшего ребёнка всегда посвящали Богу в русской истории? Ну мне так кажется, у Достоевского так было, неважно. Эта программа «Семейный час» на Радио ВЕРА, с вами Алла ...

Алла Митрофанова:

— Александр.

Александр Ананьев:

— И старший преподаватель кафедры общей и русской церковной истории канонического права православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета священник Сергий Заплатников, у которого на протяжении всей программы «Семейный час» неизменно удивлённое выражение лица. Ещё раз добрый вечер, отец Сергей. Я был уверен, что приди я в любой монастырь, и монастырь откроет передо мной дверь и скажет: заходи, ты пришел в нужное место.

Священник Сергий Заплатников:

— Во-первых, в женский вас точно не возьмут. Это, прежде всего. Во вторых, конечно, вы совершенно правы, вам действительно кажется, что младших посвящали. Традиции были разные. Но вот если мы говорим о ветхозаветной или новозаветной, тогда речь идёт не о младших, а о первенцах, о старшем, которого обычно посвящали. Разные были традиции в истории. Это все зависело от места, обстоятельств. Но мы должны понимать, что монастырь это не такое чудище, которое забирает в себя тех, который не устроился в жизни. Монастырь — это особенное место, где люди пребывают исключительно осознанно. Если это ещё не зрелый юноша, он может там пребывать безусловно, но ещё не будет входить в число братии, потому что внутри монастыря есть не то, чтобы отбор или кастинг, но всё-таки есть испытания. Именно, чтобы сохранить братию от тех людей, которые оказались здесь просто потому, что у них что-то произошло в жизни. Не удалось сдать ЕГЭ и поступить куда ты хочешь, не удалось выплатить ипотеку, ещё что-то не удалось. Ну вы знаете, несчастная какая-то жизнь, и не получается. И чтобы предостеречь человека от какой-то ошибки, ошибочного шага, да в монастырях есть такая практика, Что человек проходит испытания. Эти испытания могут длиться много-много лет. До тех пор, пока не станет понятно, что человек действительно этого хочет. Эмоции схлынули, внутренне он весь открылся, стал понятен, какой он, в каких условиях и обстоятельствах как он себя ведёт. И вот тогда, если он желает сам, если у него ещё осталось это твёрдое желание, что это нужно, тогда он просит, И этот вопрос рассматривают. То есть попасть в монастырь не так-то и просто. Просто для того, чтобы избежать вот этих жизненных ошибок, важного в пути.

Александр Ананьев:

— Монашеская жизнь для человека может быть альтернативой семейной жизни? Сейчас поясню, что я имею в виду. Семейная жизнь не складывается, у девушки или молодого человека, понимая, что никак он не может встретить, а одному жить, себя ради, как говорит наш дорогой друг: жизнь для себя обречена на фиаско. И это правда. И он хочет, чтобы жизнь не прошла мимо, посвятить свою жизнь чему-то большему, чем я.

Священник Сергий Заплатников:

— Да, совершенно верно. Здесь давайте вспомним апостола Павла, он говорит: если вы не можете, если вы распаляетесь, тогда женитесь. Получается, если ты не женился, ты продолжаешь пребывать вот в этом искушении. Вот ты ходишь по улицам, весна наступает, девушки красивые срывают лишнюю одежду, тут семейные пары, там с детьми играют, а ты ходишь и тоскуешь, и это тебя угнетает. Конечно, тогда можно задуматься о том, а может быть, я себя потрачу туда, где я действительно нужен? Потому что любая братия живёт таким единством, где каждый друг другу служит, как Христос учил апостолов, вот хотите быть большим, служите друг другу. Не меряйтесь, кто старше, служите друг другу. В монастыре все так устроено, что каждый служит на пользу братии, общины. Эта община особенная, в ней действуют свои правила, схожие с семейными. В семье, по-хорошему, если кто-то один отлынивает от работы, значит, кто-то за него это делает и страдает от этого. Как лошадок запрягают, двух лошадок запрягли, одна филонит, другая воз будет тащить, она скоро сломается, возможно сдохнет, потому что они не делили вместе эту ношу. Поэтому монашествующие в монастыре живут одной семьей. И здесь можно себя действительно реализовать. Там, конечно, другие искушения, кому-то кажется, что у тебя в монастыре, там будет именно хорошо. Созерцание природы, Плещеево озеро в Переславле-Залесском, природа, речушка.

Александр Ананьев:

— Огромный лавандовый куст впереди, роскошный архондарик с прекрасным кофе. И я среди всего этого, нашедший наконец свое место в этой жизни.

Священник Сергий Заплатников:

— Обретший покой.

Александр Ананьев:

— Да.

Священник Сергий Заплатников:

— Смотрели фильм, по-моему, называется «Воскресший»? Американского производства, но он очень интересный, он рассказывает о событиях воскресения Христова от лица сотника, одного из военачальников, который приезжает на место казни и пытается усмирить иудеев. Потом он начинает разыскивать учеников этого человека, который возмущал народ. Находит их и в итоге к ним присоединяется к апостолам, очень интересный сюжет. Я, кажется, спойлер допустил. А смысл в том, что он общается со Христом буквально несколько раз. Один раз его Христос спрашивает: чего ты хочешь от жизни? И он говорит: день бессмертия и вечное упокоении. Многие о монастыре также думают, имеют романтическое представление, такое успокоение от дел, от мира. А внутри, оказывается, свои искушения. Ну вот кто читал известный бестселлер «Несвятые святые», тот наверняка обращал внимание на то, как тяжело, оказывается, в монастыре, и какое это страшное с точки зрения испытаний место, по сравнению с миром. В миру наши все проблемы они видны: ипотека, пробки, начальство, ещё что-то. А в монастыре это всё невидимая брань. И она такая сложная, так тебя раздирает, что тот покой, о котором ты мечтал, он далеко не сразу к тебе приходит, и вообще неизвестно — придёт или нет.

Александр Ананьев:

— Сразу вспоминается роль Дмитрия Дюжева фильме «Остров». Рыдающего от осознания всей своей ущербности, вот это как раз, наверное, то, о чем вы говорите. Очень, очень убедительно сыграл.

Алла Митрофанова:

— Слушайте, а вот в этом ключе, если крошка сын к отцу пришел, допустим, мальчику 19 — 20 лет, или девочка 17 — 18, вот они действительно, может быть, даже ещё и младше, говорят родителям, что хотят стать монахами. А если это у родителей один ребёнок, то это значит, что у них не будет внуков, как правило, родители мечтают о том, чтобы у них были внуки.

Александр Ананьев:

— Слушай, ну давай начистоту, ты когда-нибудь в жизни сталкивалась с такой ситуацией или хотя бы слышала, чтобы такое было? Я просто не могу припомнить ничего подобного. Мне кажется, это какая-то выдуманная история просто. Какая-то оторванная от реальности.

Священник Сергий Заплатников:

— Простите, что вмешиваюсь в вашу семейную идиллию. А я вот прямо сейчас её наблюдаю. Есть знакомая семья, где юноша, он пока не просится и не требует отпустить его, но он совершенно точно живёт иноческой жизнью. Он и в плане питания, молитвы, строжайший устав, к самому себе очень серьезные требования.

Александр Ананьев:

— Сколько ему лет?

Священник Сергий Заплатников:

— 16.

Александр Ананьев:

— Господи! Что человек в 16 лет может знать о жизни?

Алла Митрофанова:

— О, бывает, что очень многое.

Александр Ананьев:

— Ну ладно тебе. А сейчас коэффициент инфантильности в современном обществе по разным оценкам от 27 до 37 лет. То есть до 37 лет человек взрослеет. И он остается ребёнком, по сути. Раньше — да. В 19-м — 18-м веке, парню 18 лет, он уже мужик. На плечах которого могло быть целое хозяйство, жена и восемь детей. Сейчас нет. Сейчас в 37 лет дома жить у мамы и играть в танки — это нормально. И когда вы говорите про шестнадцатилетнего. Я просто общался с шестнадцатилетними детьми. Они дети.

Права:

— Но бывают исключения.

Священник Сергий Заплатников:

— Так, подождите, сейчас все по порядку. Танки — это World of Tanks, так, наверное?

Александр Ананьев:

— Конечно.

Священник Сергий Заплатников:

— Вы знаете, я соглашусь, и мне вообще кажется, что по-хорошему надо бы пересмотреть вообще нам было бы полезно пересмотреть возраст совершеннолетия. Я склоняюсь именно к 30 годам.

Александр Ананьев:

— Я к 40 больше склоняюсь. Это правда. Я реально в 40 перестал быть дурным мальчишкой, со знакомством с Алечкой, с крещением, с венчанием, вот тогда да, я перестал быть дурнем таким великовозрастным.

Алла Митрофанова:

— Ну не наговаривай на себя. Не надо. Да, коэффициент инфантильности — это объективно отмечают и социологи, и психологи, и самые разные исследователи.

Священник Сергий Заплатников:

— Но дело все в том, что это в нём давно. И оно никуда не уходит. В этом юноше. Я в нём не вижу пока именно какого-то эмоционального порыва, что у него что-то не складывается, я вижу, что ему это нравится. И он себя с этим уже соизмерил.

Александр Ананьев:

— А свою задачу вы видите как?

Оценить степень серьезности его намерений и духовной, душевной зрелости и осознанности этих порывов или вас родители попросили отговорить парня?

Священник Сергий Заплатников:

— Нет, они меня не просили отговаривать. Более того они сами люди верующие, именно практикующие верующие, и они передо мной вообще никакой задачи не ставили. Он живёт, растёт, общается. Он не закрыт от общения, он неплохо учится, даже хорошо учится, у него много интересов, не тех, которые обычно от подростков ожидают. Он серьезный, взвешенный человек. Что будет дальше — посмотрим. Может быть, он ещё встретит и свою половинку, а, может быть, и нет. Посмотрим.

Александр Ананьев:

— «Семейный час» на Радио ВЕРА, Алла, Александр, и просто неисчерпаемый кладезь чудных историй, наш сегодняшний собеседник старший преподаватель кафедры общей и русской церковной истории и канонического права православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, священник Сергий Заплатников. Кстати, именно в СТГУ девчонки, которые там учились, рассказывают, что там есть какой-то парадокс занимательный. Те девчонки, которые поступают в СТГУ говорят, что я буду монахиней, я посвящу себя именно этому пути служения, я буду в монастыре, всё. С вероятностью 98% они становились счастливыми многодетными мамами, счастливыми жёнами, и у них всё хорошо. А монашеский путь избирали те девушки, от которых этого ожидали меньше всего. Вот такой парадокс. Мне о нём рассказывали, я там не учился, и ни разу не был, ну вот так это или нет — не могу сказать.

Священник Сергий Заплатников:

— Ну сейчас смотрите живой пример. У меня супруга, про неё так думали, что она никогда не выйдет замуж, а вот про её сестру думали с точностью до наоборот. Как вот полагали. Но вот сейчас как раз наоборот получается. Они обе учились в университете на разных факультетах. А я помню, что у меня у самого тоже было такое внутреннее устроение, у меня как-то не складывалась, не получалась именно такая брачная жизнь. И тогда я плюнул на все внутри себя и подумал: а ладно, значит буду заниматься наукой, буду заниматься тем, чем занимаешься, ну монастырь — значит монастырь. И как только я окончательно внутри себя отчаялся, в этот самый момент я и встретил ту самую. Я не знаю, чем это вызвано, с чем это связано. Может быть, это отчасти и человеческие предрассудки, и какие-то ожидания от людей. Может быть, это прозвучит банально, но так Господь расставляет все по своим местам. Складывается так, как складывается. Вот вчера ты отчаялся, а сегодня ты стоишь в большом зале, и какая-то тётя называет тебя: сынок.

Александр Ананьев:

— Я могу представить себе родителей, которые мечтают, чтобы их дочка стала фигуристкой и в три года отдают её на фигурное катание, или в четыре, в каком возрасте отдают на фигурное катание. В четыре. Я могу себе представить родителей, которые мечтают, чтобы их сын стал военным как их папа, дед, прадед, ну а как ещё? Мне довольно трудно представить себе родителей, которые мечтают, чтобы их сын или дочь избрали монашеский путь служения. Но допускаю, что это возможно. А вот допустимо ли это? Может ли кто-то, родители, священник, наставник, друзья или сам человек принять такое решение за тебя? Ну хорошо, сам человек — я вычеркиваю. Все равно сам человек решает. Но кто-то за тебя может принять решение? Или, по крайней мере, желать тебе этого?

Священник Сергий Заплатников:

— Какой вопрос сложный.

Алла Митрофанова:

— Исторически сплошь и рядом так было. Когда кого-то отправляли в монастырь, каких-то неугодных жён, каких-то проштрафившихся.

Александр Ананьев:

Констанцию отправили в монастырь. Она плохо кончила.

Алла Митрофанова:

— Констанция ладно. Что ты? В нашей истории вон сколько жён великих наших исторических деятелей, которые были отправлены в монастырь по той или иной причине.

Священник Сергий Заплатников:

— Я так понимаю, что речь всё-таки идёт о ребёнке? Ну, во-первых, мне нравилось, как бабушка всегда говорила, когда решалась судьба, я помню это ещё до школы: «Ну, наверное, космонавтом станет». Я не знаю, ребёнок попал случайно по мячу ногой, ну, наверное, футболистам станет. Или что-то ещё у него получилось, ну наверное, вот таким станет. И в конце они всегда приговаривали: да ладно, лишь бы человек был хороший. Мне почему-то кажется, что родители мечтают о том, чтобы ребёнок стал прежде всего хорошим человеком. Это не профессия, это его нравственные качества, которые должны быть в нём в любом случае, какую бы профессию он ни выбрал. Если он выберет профессию мясника, пусть он будет хорошим, добрым, улыбчивым мясником в стильных очках, такой радостный, режущий мясо.

Александр Ананьев:

— Это не поможет спасению, вот в чем штука.

Алла Митрофанова:

— Почему?

Александр Ананьев:

— Ну как почему?

Алла Митрофанова:

— Если человек занимается своим делом, если он себя нашел.

Александр Ананьев:

— Нет, смотри, не то, чтобы я включал какой-то радикализм, но всё-таки живём мы для того, чтобы умереть достойно. И обрести жизнь вечную, спастись. Другой цели у нас нет. У нас нет, что живём, чтобы построить дом. Живём, чтобы воспитать достойных детей, живём, чтобы выплатить ипотеку. По факту так и получается, но это не тянет на цель. Мы живём, для того, чтобы обрести жизнь вечную и спастись. Вот она — конечная цель. Все другое — это полная ерунда. В этом свете, и мы возвращаемся к тому вопросу, с которого начали, по большому счёту вот ты родился, вырос, крестился, учился, встал на ноги сказал: всё, теперь я пошёл в монастырь, служить Богу. И это единственный вариант. Единственный правильный, имеющий смысл. Я сейчас нисколько не лукавлю, мне правда кажется, что это так. Всё остальное — это какая-то мирская суета, которая по ту сторону земной жизни не будет стоить и скорлупы старого выеденного яйца.

Священник Сергий Заплатников:

— У вас сейчас хорошо интуиция сработала, знаете, в каком плане? Это ведь было такое, в определённое время в истории русской церкви, когда считали, что спастись может только монашествующий. Это было целое направление мысли. Если ты хочешь спастись, ты уходишь в монастырь. И в Византийской империи была практика, когда люди доживали до пенсионного возраста, ну пенсии как таковой не было, и они вместе с супругой или с какими-то другими родственниками те накопленные средства, которые у них были, они или строили или у себя дома устраивали монастырь, были единственными монахами. И они конец жизни своей проводили в монашестве, потому что это спасительный путь. Хороший, добрый спасительный путь. Есть путь семейный, но этот вообще просто идеальный. Ты пребываешь в молитве, тебя уже эти страсти мира не радуют, не еда какая-то, веселье, да и сил у тебя на это нет, прежде, чем сесть есть, подумай: а изжогу это у меня не вызовет? В истории русской церкви мы тоже знаем очень много случаев, когда люди значимые, знатные и богатые, имеющие власть, себя в конце жизни посвящали монашеству потому что через это будет действительно спасение. Чаще всего спасается именно монашествующий. Посмотрите, сколько у нас преподобных вц. То, как раз с чего мы начинали в свое время. И где среди них те, кто спасались в браке? Процент очень маленький.

Алла Митрофанова:

— Ну вот это достоверная статистика? Вот понимаете, это статистика реальной святости в очах Божьих, или это статистика, кого чаще прославляли?

— Священник Сергий Заплатников:

Конечно, кого чаще просто взяли.

Алла Митрофанова:

— Вот, в том-то и дело.

Священник Сергий Заплатников:

— Мы вообще не знаем, мне кажется, мы из святых знаем толику тех, кто просто известен. Вот ты живёшь в монастыре, тебя знают, по именам все друг друга знают, тут могилка твоя. Вот здесь за алтарем, вот вы здесь сохранились, вот тут о вас в летописях писали. А что будут писать о крестьяне многодетном где-то? Живущим в небольшом поселении? Конечно, никто не будет писать, никто не будет знать, как он жил, как он спасался. Будут вспоминать какие-то истории о нём на поминках. Но не более того. А можно я немножко вернусь к вопросу, который вы озвучили, никак не могу дойти до него, может ли кто-то благословлять или решать за ребёнка? Действительно — это очень хороший вопрос, очень тяжелый. Наверное, есть такие авторитетные священнослужители, авторитет которых зиждется именно по плодам. Мы узнаем, что многим людям каким-то обычным, простым, даже житейским советом они сохранили семью, они сохранили людей от каких-то бед, они смогли защитить человека от какого-то решения, н было бы ему не полезно, вредно. Такие люди есть, как правило, мы мало что о них знаем. То есть они вот известные старцы, к которым многие стремятся. Юные, начинающие священнослужители рекомендуют, направляют в сложных случаях, когда надо принять решение, направляют именно к ним. И нам священноначалие, я думаю, что это очень мудро устроено, тоже рекомендует не стесняться, сказать, что я не могу за тебя решить этот вопрос, пойди к опытному человеку и с ним посоветуйся. Такие люди есть, и мы к ним направляем, это действительно тот самый случай, когда ты не знаешь, что делать дальше. Но скорее всего, там подскажут.

Александр Ананьев:

— У нас осталось буквально 2 минуты. Я сейчас попрошу вас, понимаю несправедливость своей просьбы, всё-таки к этому надо готовиться, провести месяц в раздумьях, а потом уже сесть за это дело. Давайте представим себе, что по аналогии с брошюрой «В помощь абитуриентам», есть брошюра «В помощь поступающим в монахи». И она начинается с трёх вопросов, которые должен задать себе человек, который хочет уйти в монастырь или прийти в монастырь, как говорит Алечка?

Алла Митрофанова:

— Это не я говорю.

Александр Ананьев:

— Не спорь с мужем, ибо бита будешь. Какие бы это были три вопроса? Три вопроса, которые следует задать себе человеку и следует задать человеку, который принял такое решение. Хорошо, давай я тебе задам три вопроса.

Священник Сергий Заплатников:

— Ох, как нечестно.

Александр Ананьев:

— Хе, хе. А я предупреждал.

Где:

— Ну будем рассуждать. Вслух как-то пытаться. Ну, наверное, один вопрос точно будет: что ты хочешь вообще от жизни?

Александр Ананьев:

— Я хочу посвятить свою жизнь Богу.

Священник Сергий Заплатников:

— А вы сейчас стоите на месте юноши? Отвечающего на вопрос?

Александр Ананьев:

— Да.

Священник Сергий Заплатников:

— Посвятить свою жизнь Богу.

Александр Ананьев:

— Это единственное, чего я хочу от жизни.

Священник Сергий Заплатников:

— Хорошо. Следующий вопрос: чем ты готов ради этого пожертвовать?

Александр Ананьев:

— Всей своей жизнью.

Священник Сергий Заплатников:

— О, я придумал третий вопрос. Состоите ли вы на учёте в специальных заведениях?

Александр Ананьев:

— Нет, нет, нет. Я совершенно здоров, у меня справка есть.

Священник Сергий Заплатников:

— Но, наверное, как-то так. Да, наверное, ещё чего ты хочешь? Потому что, надо понимать, если человек скажет, я хочу спокойной жизни, это не то. Желать, наверное, через монастырь именно спасения — это самый близкий и правильный ответ. По поводу справки тоже не просто так, потому что бывают просто такие психологические отклонения.

Александр Ананьев:

— Отец Сергей, ну вы как человек опытный, знаете, что психически здоровых людей в современном обществе нету вообще в принципе.

Священник Сергий Заплатников:

— Что касается жертвы, многие люди не готовы пожертвовать комфортом. Многие люди не готовы пожертвовать тем, что у них не будет никакого имущества, потому что человек, поступающий в монастырь дает обет нестяжания. Это значит, что у тебя ничего нет, включая даже телефон, который вроде бы твой, тебе подарили, ты имеешь на него право.

Алла Митрофанова:

— А помните главу «Маловерный» в братьях Карамазовых? Когда мама Лизы Хохлакова к старцу Зосиме обратилась с пламенной речью, что она хотела бы послужить, и как она представляет, как она перевязывает раны, омывает раненых людей, болящих, с какими-то язвами, и она им служит, и ей это так нравится, но, говорит она, когда я ловлю себя на том, что эти люди не отвечают мне благодарностью, моё желание служить сразу же пропадает. Понимаете? То есть нам иногда может казаться, что мы на самом деле хотим. На что старец Зосима отвечает: прекрасно, что вы себя на этом сумели поймать, но если вы сейчас рассказали мне всё это только для того, чтобы я похвалил вас, за то, как вы себя умеете анализировать, то простите, ещё, наверное, есть смысл поработать над собой. Не дословно, но примерно так. То есть, на самом деле, мы не всегда понимаем чего мы ищи мы хотим.

Александр Ананьев:

— Это была программа «Семейный час» на Радио ВЕРА, с вами была Алла, которая убедительно рассказала всё о том, как устроена жизнь, нашему сегодняшнему собеседнику старшему преподавателю кафедры общей и русской церковной истории канонического права православного свято Тихоновского гуманитарного университеты священнику сергия. Но если серьёзно, отец Священник Священник Сергий Заплатников Заплатников, спасибо вам большое за то, что вы провели этот час и поразмышляли вместе с нами.

Священник Сергий Заплатников:

— Спасибо вам.

Александр Ананьев:

— Неожиданный взгляд на неожиданные вещи — это то, чем мы занимаемся в программе «Семейный час». Я Александр, услышимся ровно через неделю, до новой встречи.

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Опасные представления о семье». Священник Алексей Дудин
• «Бог рядом». Священник Дмитрий и Ника Кузьмичевы
• «Преодоление сложностей в семье». Священник Дмитрий и Ника Кузьмичевы