«Путь к священству». Священник Виктор Ленок

У нас в гостях был клирик Богоявленского кафедрального собора города Москвы в Елохове священник Виктор Ленок.

Наш гость рассказал о своем пути к вере и священству, о духовном окормлении воинов на фронте и о том, что для него самое трудное и самое радостное в служении Богу и людям.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

К. Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. Меня зовут Кира Лаврентьева. И, как всегда в это время, мы говорим о пути к священству, о пути к вере и в вере с нашими гостями. Рада сегодня вам представить нашего замечательного гостя — священник Виктор Ленок, клирик Богоявленского кафедрального собора города Москвы в Елохове. Здравствуйте, отец Виктор.

Иерей Виктор:

— Приветствую вас.

К. Лаврентьева:

— Очень рада видеть вас в нашей студии, тем более активные пользователи соцсетей наверняка поймут, с кем мы сегодня разговариваем. Ваше лицо, например, мне показалось очень знакомым, когда я готовилась к интервью. Ну о чем мы сегодня будем говорить — мы будем говорить, конечно, о вас, отец Виктор, о том, почему священниками становятся, рождаются ли ими. Кто-то говорит, что священниками не рождаются, а становятся, но иногда наши интервью, вот в ходе цикла этого программ, доказывают совершенно обратное, что все-таки священником надо родиться, и ты как-то внутренне всегда чувствуешь, может быть, не призыв к священству, но призыв к чему-то иному, призыв к чему-то не мирскому, не светскому. Как это было у вас?

Иерей Виктор:

— Ну все, призыв Бога, он пришел в тот момент, когда как обычно у большинства из людей гром грянул, и батюшка перекрестился будущий. Потому что Господь призывает любого человека к тому, чтобы человек стал добрым, честным, справедливым, чтобы он перестал любить себя, а чтобы начал любить Бога, нашего любящего Отца, Того Кто ждет, чтобы мы вернулись с неправильного пути и обрели единственно верный путь — путь спасения, путь в Царствие Небесное. И все это получилось, когда мне уже было 28 лет, когда работал на светской работе, занимался творческими проектами и понимал, что осознание пришло к тому, что ты идешь в тупик. И в тот момент, когда вот Господь показал, что ниже падать некуда и, благодаря молитвам родителей, благодаря молитвам духовного отца, приснопоминаемого архимандрита Даниила, вот пришла мысль о том, что необходимо из нравственного тупика, из безысходности, из состояния абсолютного негорения сердца что-то сделать. И мысль о том, чтобы поступить в семинарию, неожиданно так возникла, этот помысл. Рассказал духовнику, и он благословил начать помогать в храме Михаила и Федора Черниговских на Пятницкой.

К. Лаврентьева:

— То есть к моменту нравственного тупика духовник у вас все же был?

Иерей Виктор:

— Уже. Так точно.

К. Лаврентьева:

— А вы с детства в храме?

Иерей Виктор:

— Мои родители начали воцерковление свое, когда уже учился в начальной школе. И после переезда из одного города Московской области в другой, в Красногорск, как-то вот так промысл Божий сделал, что вместо музыкальной школы светской, в которой разбил пару скрипок за три года обучения, Господь меня привел в церковную музыкальную школу при Успенском храме Красногорска, настоятелем которой до сих пор является протоиерей Константин Островский. И вот, видимо, знаете, вот очень явственно и глубоко понимаешь слова пословицы: скажи мне, покажи мне своих друзей и скажу, кто ты. Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты. И, наверное, все-таки круг общения какой-то, он заложил какое-то зернышко. Потому что наша душа — это же почва, и она либо приобретает свойства чернозема, либо становится пустыней. И уже после того, как мы переехали в Москву с родителями, когда поступил в светский вуз, знаете, мегаполис сделал из моей души, несмотря на все усилия родителей, духовника, пустыню. Но в которой возник оазис, благодаря которому мы с вами сегодня, милостью Божией, этот прекрасный вечер проводим вместе.

К. Лаврентьева:

— Да, действительно. Но вы ведь могли получить светскую профессию, быть хорошим, правильным верующим христианином, но вы же совершенно по другому пути пошли, взяли выше, как говорят. Для мужчины ведь это высшее служение — предстоять у престола.

Иерей Виктор:

— В то время, когда возникла мысль поступить в семинарию, у меня не было мысли стать священником. А скорее этот путь, он не является целью, а скорее средством для искоренения своих страстей. Потому что чтобы победить страсть, любую страсть, необходимо кардинально изменить себя. А таких страстей у меня было очень много — и сребролюбие, и страсть к обладанию какими-то вещами, и страсть к какой-то славе мирской. И все необходимо, для того чтобы это искоренить, необходимо сделать твердый, осознанный шаг. И когда ты пребываешь в стенах Троице-Сергиевой Лавры, и у тебя нет желания покинуть стены обители — то есть у меня в первые два года учебы в семинарии у меня вообще не было желания оттуда уехать. Особенно во время Великого поста.

К. Лаврентьева:

— Да, охотно верю. Там так хорошо в это время.

Иерей Виктор:

— Потому что действительно ты понимаешь о том, что Господь тебя просто ведет, ты должен Ему доверять. И вот это доверие, оно возникло тогда, когда начал собирать первые документы для поступления в Московские духовные школы, ну вообще в духовные школы. Ну духовник меня благословил, сказал о том, что тебе надо в Лавру, тебе нужно в Лавру. И, знаете, даже Епархиальный совет перед поступлением, перед сдачей экзаменов в духовных школах, для того чтобы туда приехать, я просто отпросился на работе, сказал, что уеду на обед по делам, приехал на Епархиальный совет, и меня спросили: ну как, вы занимаете должность такую руководящую, как вы можете стать студентом?

К. Лаврентьева:

— А где вы тогда работали?

Иерей Виктор:

— Работал в правительстве России, в Российской Федерации, в федеральной службе.

К. Лаврентьева:

— То есть госслужащим.

Иерей Виктор:

— Да, был госслужащим, занимал какую-то там должность. И как вы можете с руководящей должности...

К. Лаврентьева:

— Уезжать в семинарию.

Иерей Виктор:

— Стать студентом, бесправным студентом.

К. Лаврентьева:

— Правда, отец Виктор.

Иерей Виктор:

— Это владыка Арсений, по-моему, задал вопрос на Совете. На что ответил, что ну вот такова воля свободная моя.

К. Лаврентьева:

— Вам трудно было?

Иерей Виктор:

— Абсолютно не трудно, потому что было осознанное понимание, что необходимо, чтобы избавиться от страстей, необходимо свою волю отсечь и следовать благословению духовника. И только благодаря, наверное, такому осознанию. Потому что все-таки мне было 28 лет, уже картина мира вполне сформировалась, и необходимо было сделать новый шаг, перелистнуть страницу и свою душу проветрить максимально возможным образом. И тем самым вот этот путь к священству, именно тогда начал этот путь. Потому что по-другому, наверное, никак не скажешь, вот именно доверие Богу и желание Ему служить, а впоследствии служить и людям, оно стало центральным. И, конечно, когда уже во время обучения в Московских духовных школах, у меня, например появилось желание читать книги, у меня появилось желание учиться. Потому что, когда я учился в светском вузе, акцентировал свои силы исключительно на тех предметах, которые были мне близки, а всему остальному не придавал значения. А здесь же наоборот, каждый предмет, особенно богословский предмет, Священное Писание, которое я практически вообще не читал, да и вообще мне, когда поступил, даже не читал Катехизис Филарета Московского, потому что меня зачислили сразу на второй курс в Московскую духовную академию, в бакалавриат, и сразу погрузился в изучение Священного Писания, в догматику, в литургику. И это настолько сильно поглотило, что времени думать и осознавать, и какие-то мысли отсекать о прошлом даже не приходилось. Потому что самое ценное в жизни — это время, и ты начинаешь его ценить именно тогда, когда ты тратишь его с пользой. А в семинарии время тратишь точно с пользой, либо тебя просто отчисляют. И поэтому, конечно, действительно удивительным образом так все поменялось. Меня спрашивали о том: ну как же ты будешь жить, на что ты будешь жить? На что ты будешь содержать себя, свою семью? А у меня даже об этом мысли не было, потому что я просто действительно начал доверять Богу.

К. Лаврентьева:

— Вы знаете, у нас был священник в гостях, который пришел вот с очень похожей историей. У него была большая должность, и вообще все в жизни было хорошо, перспективно, и он сказал фразу: мне казалось, что если я срочно... то есть, знаете, не срочно. Мне казалось, что если я не стану священником, я просто умру. Понимаете? И ведь это очень легко спутать порой с каким-то кризисом просто. Тем более в 28–30 лет человек переживает чуть ли не первый такой серьезный кризис самоопределения, когда он что-то про себя начинает понимать и начинает понимать что-то понимать про эту жизнь. И он как бы должен синхронизировать себя с этой жизнь правильно, что вы, похоже, и сделали. А у вас не было ощущения ну хоть раз, что вот, здорово было бы мне опять там вернуться к моей светской жизни, вообще, может быть, я поторопился? Вопрос, конечно, очень крамольный. Но скорее всего, я думаю, что не было.

Иерей Виктор:

— Нет, абсолютно такого желания не возникало скорее. Возникло желание уйти из семинарии на втором курсе. Такое искушение у всех студентов духовных школ, именно на втором. Ну это третий курс семинарии, второй для меня, это такой переломный момент.

К. Лаврентьева:

— А почему?

Иерей Виктор:

— Ну потому что невидимая брань ведется постоянно с человеком, с его сознанием.

К. Лаврентьева:

— Понятно, то есть искушение.

Иерей Виктор:

— Совершенно верно. И это искушение, я помню, преодолел, когда в Рождество Христово, в одиннадцать часов дня, после ночного богослужения, пересдавал священнику Антонию Борисову сравнительное богословие. Потому что это был экзамен с комиссией, для меня — то есть тут либо быть, либо не быть. Потому что если начал учиться очень резво, то как раз к тому моменту, когда посетили эти мысли и помыслы, пришлось очень сильно потрудиться, чтобы с двойкой не уйти восвояси. И вот с тех пор, конечно, постарался все свои силы, как и, помню, владыка Евгений, ректор Московской духовной академии, всегда призывал студентов помнить о том, что самое главное послушание для студента Московских духовных школ — это учеба. Помимо всех других послушаний, которые в большом количестве помогают студенту приобрести очень полезные навыки для дальнейшего служения. У меня такое послушание было в библиотеке Московской духовной академии. И мы вот с вами находимся в Андреевском монастыре, а игуменом этого монастыря является...

К. Лаврентьева:

— Отец Дионисий.

Иерей Виктор:

— Игумен Дионисий (Шленов). И вот как раз он меня взял к себе в библиотеку, и вот на моих глазах эта реконструкция...

К. Лаврентьева:

— Произошла.

Иерей Виктор:

— Сердца академии, оно происходило.

К. Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Напоминаю, что у нас в гостях священник Виктор Ленок, клирик Богоявленского кафедрального собора города Москвы в Елохове. Меня зовут Кира Лаврентьева. Так, отец Виктор, что было дальше?

Иерей Виктор:

— Ну а дальше было размышление о том, в какую сторону направить свои силы. Дело в том, что в далеком 1995 году побывал на Соловецких островах, и с тех пор «осоловелся». Был долгий период, когда я не посещал Соловецкие острова, но во время уже поступления в Московские духовные школы на летних каникулах старался приезжать в святой архипелаг. И даже там однажды прожил целый месяц на Секирной горе.

К. Лаврентьева:

— Почему именно Соловки?

Иерей Виктор:

— Ну вот так оказалось, что в эту поездку первую, в которую меня взяла моя матушка, моя мама, там, именно в этой поездке, был и мой будущий духовник. И даже отец Дионисий, оказывается, там тоже был, будучи студентом академии. Но об этом как-то, промысл — штука нелинейная, один батюшка говорит. И поэтому вот как-то Господь так привел к тому, что Соловки стали родным домом. И когда, еще будучи юношей, туда приезжал, те старцы, которые сегодня уже давно являются иеромонахами, они еще были иноками и монахами. И эта детская, такие монахи как дети, говорят, это действительно так. И сердце тянуло на Соловки. И вот когда прожил месяц, у меня было размышление о том, что что же делать дальше: идти путем ангельским или крест возложить на себя и найти себе, и чтобы Господь послал матушку.

К. Лаврентьева:

— Вот это важный вопрос.

Иерей Виктор:

— Ну так получилось, что Господь дал замечательную матушку мою, Анастасию, благодаря которой окончательно ты понимаешь, что твое «я» и твое тщеславие, и все остальное, оно как-то совершенно неправильным образом и ключевым является таким препятствием на понимании, что ты живешь не ради себя, а ради ближних, ради Бога. И поэтому, конечно, мы познакомились ВКонтакте, еще за некоторое время до нашей встречи. И когда мы впервые встретились с ней на дне рождения, я приехал к ней на «Веспе» на Патрики — это такой есть пруд Патриарших прудах, в центре Москвы, не так далеко от того места, где я работал как раз таки, на Садово-Кудринской. И вот мы с ней впервые увиделись, и у меня такой еще был интересный внешний вид — с усами, потому что студентам Московских духовных школ в первые годы обучения им не благословляет носить бороду, только можно носить усы. И вот в таком интересном виде предстал перед ней, рассказал сразу о том, чем я занимаюсь, к чему стремлюсь. Она была глубоко удивлена, даже не приняла. И сразу предложил стать ей матушкой, потому что, когда я ее увидел, супругой стать.

К. Лаврентьева:

— Ну она понимала, на что она...

Иерей Виктор:

— Ну конечно, не сознавала пока ничего.

К. Лаврентьева:

— А она из церковной семьи?

Иерей Виктор:

— Нет, она не из церковной семьи.

К. Лаврентьева:

— Ну то есть такой вообще холодный душ просто.

Иерей Виктор:

— Она была верующим человеком, но невоцерковленной совершенно. Очень утонченным, образованным. И однажды просто пригласил ее приехать в Лавру. Подсобили с размещением ее в старой лаврской гостинице, потому что у студентов Московских духовных школ просто нет средств на размещение...

К. Лаврентьева:

— Семей.

Иерей Виктор:

— Да, своих родственников в этой гостинице, она слишком недоступна для студентов. В то время повышенная стипендия была 150 рублей всего.

К. Лаврентьева:

— Не разгуляешься.

Иерей Виктор:

— Этого хватало только чтобы только доехать туда и обратно до Москвы максимум. Хотя все необходимое было — там был кров, было питание, была одежда, все необходимое присутствовало, поэтому...

К. Лаврентьева:

— Ну как бы для одного студента.

Иерей Виктор:

— Да, для студента.

К. Лаврентьева:

— А не для семьи.

Иерей Виктор:

— Для семьи потом дают картошку, продукты. Так что все хорошо, Господь не оставляет. И вот мы начали общаться. И, наверное, поездка в Печоры на Успение Божией Матери — это время, когда у студентов Московских духовных школ идут еще каникулы, и такое благословение было о том, чтобы поехать в Печоры вместе. Мы вместе поехали в Печоры и начали после этого тесно общаться. И она решила даже поступить в Московскую духовную академию.

К. Лаврентьева:

— Серьезный подход.

Иерей Виктор:

— Она ничего не говорила, но мы начали очень, знаете, она поступила в Московскую духовную академию, в магистратуру. И в тот момент, когда она уже училась, нас переселили в общежитие новое, в православный Хогвартс, как сегодня светские люди говорят. И никто даже не знал, что мы общаемся, настолько все было скрытно. Хотя мы ходили на свидания, гуляли вместе, но об этом никто в академии не знал, и все думали, что подам прошение на монашеский постриг. Вот буквально многие товарищи по семинарии, друзья, они об этом говорили. И когда начал приглашать на венчание, все были очень сильно удивлены. Это было большой тайной. Потому что никто не мог даже представить, что выберу именно такой путь. Но потом все само по себе пришло, и действительно, наверное, удивление было еще для тех людей, которые мы с матушкой пригласили на венчание в семинарский храм Иоанна Лествичника, где оно проходило. Потому что все студенты, как правило, Московских духовных школ, таинство Венчания проходит у них именно в этом храме. И причем мы пригласили именно на венчание и на роспись в загсе, потому что роспись в загсе мы решили сделать, когда был академический день выходной, на Введение в храм Богородицы, 4 декабря. Мы просто заранее подали документы, в Грибоедовском загсе, в Москве, как мои родители когда-то, расписались, поехали в ближайший ресторан, и там даже моя бывшая коллега меня случайно увидела.

К. Лаврентьева:

— Для нее, возможно, это было зачем-то нужно. Ей это было нужно.

Иерей Виктор:

— Да, наверное, это было нужно. И после этого вот у нас сдали зимнюю сессию, экзамены какие-то, и постоянно готовились к этому великому таинству, где две половинки, два атома соединяются в одну молекулу, создается малая Церковь. И действительно матушка для меня стала главной помощницей моей и совестью, моим другом. Порой даже она очень часто недовольна тем, что я делюсь всем, что у меня накопилось, я говорю. Потому что наши детишки и так ее сильно напрягают, и ей бы в тишине побыть и в одиночестве, но тут батюшка душу изливает. Поэтому стараюсь, да, ее разгрузить, передаю ей низкий поклон, слова благодарности за ее труды. Потому что быть матушкой, женой священника, это очень трудный крест. Потому что батюшка часто выезжает и не на один день, оставляет ее с озорниками, которые все силы выжимают из нее. Поэтому вечером у нее только единственная отрада — это когда они немножко посмотрят мультики хорошие, и она остается один на один...

К. Лаврентьева:

— В тишине относительной.

Иерей Виктор:

— В тишине — с книгой, с уборкой. И это такой очень интересный опыт.

К. Лаврентьева:

— Но она вас еще при этом и на Донбасс отпускает, отец Виктор.

Иерей Виктор:

— Да, потому что священник должен находиться там, где боль, страдания и те люди, которые жаждут Христа. Потому что наши воины, которые находятся на передовой — вы знаете, как когда-то у меня гром грянул, и Господь показал этот путь служения Богу и людям, так и ребята, которые сегодня находятся на передовой, они, большинство из них, никогда не исповедовались, не причащались, но там молятся. Искренне молятся Господу, начинают задумываться о жизни, о ее цели. И недавно мы вернулись из очередной поездки, и были в госпиталях, на переднем крае, на полигоне. И, к примеру, на полигоне перед нами встала рота, сто человек, и большинство из которых впервые исповедовались и причастились Святых Христовых Таин. И, знаете, даже люди, которые, человек, который свою жизнь посвятил на служение Отечеству, который не боится отдать свою жизнь за други своя, там один командир роты был, позывной «Зубр», — такой огромный дядя, два на два метра, такой рост у него. Он снял свой шеврон с крапового берета и надел шеврон со Спасителем. Вот буквально такое изменение произошло на наших глазах у человека после исповеди первой в жизни и соединения с Богом в таинстве Причастия. Он взял Евангелие и взял слово, что будет бороться с матом. Наверное, всякое, конечно, боишься ехать туда, боишься делать, ну преодолевать себя, свой страх. И вот мы ехали на передок, там был такой открытый участок, и нас предупредили сопровождающие нас бойцы о том, что вот сейчас будет открытое поле, которое простреливается танками. И нужно будет держать скорость довольно высокую, больше ста километров в час, на расстоянии 30–40 метров друг от друга. И мы просто начали молиться. Открыли молитвослов православного воина, как будто мы действительно едем на сражение. Ну только не с людьми, а с духами злобы поднебесной. Начали молиться, и как будто этот участок прошли на одну секунду. Прямо, знаете, за один миг. Вообще наша жизнь — это один миг, одно дыхание ветра. И приехали к этим ребятам, увидели, что у них в расположении есть молитвенный уголок, с ними жил священник два месяца. И они были очень несказанно рады тому, что мы приехали, тому, что за них молятся. Они были рады за то что мы привезли им какую-то помощь, носочки, которые бабушка связала какая-то, письма, открытки, которые дети подписали, термобелье, сникерсы. И были огорчены тем, что мы воду не привезли. Просто вода, которую мы им передали, она застряла в Москве немножко. И вот сейчас, буквально через несколько дней после нашего отъезда им воду привезли. Потому что питьевой воды не хватает, а так у них все есть. И глаза у них горят, потому что они понимают, что они делают и осознают, что смерти нет.

К. Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, у нас в гостях священник Виктор Ленок, клирик Богоявленского кафедрального собора города Москвы в Елохове. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернемся после короткой паузы.

К. Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Уважаемые наши радиослушатели, у нас сегодня в гостях священник Виктор Ленок, клирик Богоявленского кафедрального собора города Москвы в Елохове. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш разговор о пути отца Виктора к священству. Еще, я как понимаю и к браку, и к семинарии, и много всего интересного рассказал нам в первой части программы батюшка. Отец Виктор, в продолжение нашей темы хочется задать такой вопрос: что в священстве труднее всего для вас?

Иерей Виктор:

— После рукоположения свое служение проходил в Покровском женском монастыре города Москвы, и это такое место, такой духовный НИИ Склифосовского: огромный поток людей, большинство из них невоцерковленные, никогда не исповедовались. И вот батюшки выходят на исповедь, огромная очередь, и люди свою душу проветривают впервые в жизни. И самое сложное вначале было как раз таки исповедовать. Но через некоторое время, наоборот, уже после того, как меня священноначалие перевело в Елоховский собор, и как-то меня не особо ставили, ставят на исповедь, потому что слишком долго исповедую, наверное. Наоборот, стремишься даже не в то время, когда обычно идет исповедь по богослужебному расписанию, при первой же просьбе не отказываешь в исповеди. И такая сложность, наверное, Господь дает силы просто преодолевать ее. А так, когда ты стоишь у престола Божия и совершаешь литургию как последний раз каждый раз, и понимаешь, что действительно Господь, твоими руками Сам Господь просто, ты вообще здесь никто, а Господь совершает самое великое чудо на земле, благодаря которому вообще еще жизнь проходит, все сложности, и потому что всяких искушений возникает очень много, особенно когда ты делаешь какое-то доброе дело, все время прилетает. Самое главное — увернуться. Отсечь плохие мысли, чтобы не ответить на зло злом, не сказать на грубость грубое слово. У меня тоже это бывало, когда приходили люди в храм, начинали поносить Церковь, священнослужителей, и приходилось тоже возвысить голос. Ну а потом ты понимаешь, что зло на зло рождает зло в квадрате. И поэтому тушить, отбрасывать от себя эту гранату, которая с квадрокоптера прилетает в траншею. Еще раз прилетит — еще раз отбросим. А Господь покрывает и дает силы, чтобы снова в бой идти, чтобы люди немножко задумались и изменили себя. Ведь, наверное, священник призван к тому, чтобы, изменившись самому, чтобы люди поменялись вокруг него тоже. И эти изменения, может быть, у кого-то и произойдут. Для того чтобы стало проще преодолевать эти сложности житейские — отсутствие работы, ссоры, какие-то проблемы в семье, в учебе — это все на самом-то деле такая шелуха, за которой стоит самое главное — то, что мы отвлекаемся на второстепенное. Мы отвлекаемся на какие-то материальные потребности, которые на самом-то деле являются только инструментами к тому, чтобы мы свою жизнь направили к Богу, либо отвернулись от Него, и этот свет, который в конце тоннеля все время светит, мы его увидели. Мы его увидели и карабкались вверх. Карабкались, как улиточка по листочку ползет. Она ползет-ползет, ползет-ползет, она же никуда не упадет, она дальше ползет и ползет. И тоже ползти. Поэтому только благодарю Бога за то, что Он дает. За то что Он действительно оказывает помощь тогда, когда ты ее не ждешь, когда ее тоже люди другие не ждут, когда ты приезжаешь, неожиданно для человека, и вселяешь в него какую-то надежду, что за этим временными сложностями... Как мы в госпиталь приехали, и там тоже вот просто два бойца лежат в палате. Один говорит: да я не хочу исповедоваться. Я говорю: хорошо. А помазать маслом можно? — Да меня тут маслом помазали, и после этого навылет пуля прошла, а я тут оказался. — Ну правильно, говорю, а если бы не помазали, пуля-то застряла бы, и мы бы с тобой вообще не разговаривали. А другой, наоборот, с удовольствием, ну с огромным желанием поисповедался. Но не причастился. А причастилась вся бригада врачей. Вся бригада врачей. Такие там люди очень честные, хорошие, добрые, без лицемерия. Поэтому надо помогать ребятам. И словом, и делом. Слава Богу за все.

К. Лаврентьева:

— Отец Виктор, а для священника молодого является ли трудностью совсем ничего не говорить на исповеди?

Иерей Виктор:

— Нет.

К. Лаврентьева:

— Мне кажется, это же тоже такой определенный синдром молодого специалиста. Молодого священника всегда видно в храме: ему очень хочется все полученные знания, все горение каждой душе передать, чтобы каждая душа немедленно спаслась. Что сейчас вот все, я все время ему посвящу, он выйдет и изменит свою жизнь.

Иерей Виктор:

— Ну такие случаи тоже были, и не один, что люди выходили, менялись и обретали смысл жизни. А так, вы знаете, просто Господь как действует. Это когда только поступил в семинарию, начал учить жизни своих знакомых из прошлой жизни, как говорят. Это совершенно неправильный подход был, потому что у меня не было опыта. И ты когда начинал видеть, там человек курит, человек матом говорит, что-то еще делает, ты начинал его «лечить», наставлять на путь истинный. Ну потом уже понимаешь, что не надо никого лечить, нужно пример подавать. И если человек спрашивает, ему надо подсказать. Если ты знаешь. Если не знаешь, сказать: простите, пожалуйста, вот, к сожалению, не знаю, что ответить. Давайте мы с вами встретимся вот в такое время, удобно для вас? И поэтому даже если ты не находишь ответ, это же Господь все знает и всем владеет, и все в Его руках. А в твоих руках не свое «я» показать, а человеку помочь, чтобы он приблизился к Богу и поменял свою жизнь, чтобы ему стало, чтобы мир в сердце обрел. И поэтому тут очень такой тонкий момент, чтобы не стать младостарцем, знаете, чтобы это искушение побороть. Потому что ну как-то стоишь и молишься на исповеди. А если тебе Господь какие-то мысли вдруг — раз там, может быть, этот человек молился о том, чтобы Господь послал мысли через тебя, чтобы разрешить какую-то сложность духовную.

К. Лаврентьева:

— Просто вы сказали об исповеди бойцов, да, и я подумала о том, что это же для них ведь тоже может быть такая сложность, когда священник, например, моложе их. Я понимаю, что эта сложность совершенно, ну ее не существует в реальности. Но в стереотипном мышлении, которое у нас на самом деле у всех, это может возникать для человека новоначального, который в церковь, в принципе, может, никогда даже и не ходил.

Иерей Виктор:

— С нами ездил режиссер Клим Поплавский.

К. Лаврентьева:

— Да.

Иерей Виктор:

— И когда, после того как некое слово произнес перед бойцами, пригласил их на исповедь, причастие, попросил поднять руки, кто будет исповедоваться — подняло пять человек только. Ну я пошел исповедовать. Ну отлично, пять человек — сейчас, все хорошо. А когда ушел, просто в комнату меня отвели отдельно стоящую, где были их двухярусные кровати, Клим просто прошелся, оказывается, около них и сказал о том, что ребята, мужики, это последний ваш шанс. Может быть, другого не будет. Ну это я не слышал, он мне потом рассказал. Я чувствую, что-то не пять человек. Уже что-то много идет людей, идет, идет... С нами еще один священник ездил, уже батюшка там, уже и молебен прошел, чувствую, там уже причастие должно начинаться. Начали читать молитвы ко причастию. И мы исповедовали часа два, наверное, даже больше, может быть. Потому что вот действительно, знаете, глас вопиющего в пустыни вот такой у Клима был, чтобы люди не побоялись. Потому что боятся переступить через себя. Боятся что-то там... Во время исповеди не священник действует, а Господь. Священник там никто, во время таинства, любого. И поэтому, конечно, для них это было сложно, но все переступили через себя. И знаете как, на всю жизнь, ну просто запомнишь, отложил в своем сердце, когда ты в конце громогласно: «Христос воскресе!» и «Воистину воскресе!»

К. Лаврентьева:

— Да, надо же.

Иерей Виктор:

— Мы это не записали, к сожалению, но это, знаете, и они с таким радостными лицами, не хотели уходить, хотели еще общаться. Только команда была: «Строимся, колонна по трое». А так они не хотели даже уходить куда-то. Взяли иконы, молитвословы, Евангелия, которые никогда не читали. Чтобы какую-то частичку вот об этом событии в их жизни как-то пронести дальше. Потому что вот они уже на передовой сейчас.

К. Лаврентьева:

— Да, помоги Господь.

К. Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, у нас в гостях сегодня священник Виктор Ленок, клирик Богоявленского кафедрального собора города Москвы в Елохове. Меня зовут Кира Лаврентьева. О самом сложном поговорили, отец Виктор. А что самое радостное для вас в священстве?

Иерей Виктор:

— Самое радостное в священстве это совершать литургию, служить перед престолом. Ведь Господь восстанавливает силы благодаря тому, что ты отдаешь всего себя Господу. И Господь не просто компенсирует, Он это преобразует. И подвиг — это когда ты совершаешь, когда это невозможно для физического рассудка, вообще для понимания, но Господь дает силы, для того чтобы ты работал над своими ошибками, пытался избавиться от страстей своих, которых бесчисленное количество. Одну начинаешь отсекать — вторая приходит, на вторую делаешь упор — третья прилегает. И это постоянная борьба, невидимая брань. И эта невидимая брань, Господь побеждает ее, молитвой и постом. Воздержанием и попыткой действительно как-то дать тем, кто окружает тебя, возможность осознать, что все, что невозможно человеку, возможно Богу. И эти слова, они не в теории, они в практике проявляются. Настолько сильно, что часто даже ты потом это уже осознаешь, что как, казалось бы, из очень тяжелой ситуации приходит нелогичный выход. Из ниоткуда. Ну ты просто к Богу обратись: «Господи, помоги! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!» Не проси у Бога, скорее благодари Его. Но когда прижмет, конечно: Господи, ну Ты же видишь...

К. Лаврентьева:

— Что уже дальше некуда.

Иерей Виктор:

— Не хватает на ремонт вообще, нужно заплатить.

К. Лаврентьева:

— Да.

Иерей Виктор:

— То же самое, как у нас не было даже кроваток детских — неожиданно вдруг кроватки, не одну кроватку, а две привозят. Что-то там не хватало, каких-то материальных ценностей — вдруг, из ниоткуда. Потому что Господь не оставляет. Самое главное, чтобы ты свое сердце не оставил вдали от Него, чтобы оно пламенело любовью к Нему, ко Христу. И чтобы благодаря этому пламени, которое горит в твоем сердце, растапливались сердца и тех людей, которые тебя окружают. Потому что если у тебя будет замороженное сердечко, то, конечно, этот холод будет и к другим распространяться. А если ты, огонек будет тлеть, даже среди льда, то потихонечку вечная мерзлота в сердцах людей, она будет немножко растапливаться. Вот это огромная радость, что Господь дает силы для того, чтобы растопить свое сердце, а через это сердца и других.

К. Лаврентьева:

— А знаете, отец Виктор, о чем я думаю во время беседы с вами. Есть многим известная беседа преподобного Серафима Саровского с Николаем Мотовиловым о стяжании Духа Святаго Божиего, что это и есть главная цель христианина. Вот если к вам придет человек, который эту книгу прочитал, а в Церкви еще не знает, что делать. Ну так бывает: съездил в Дивеево, там купил, прочитал, и говорит: отец Виктор, а какие практические нужны действия, для того чтобы заниматься стяжанием Духа Святого? Вот мы ведь, по сути, говорим сейчас очень важные вещи, очень правильные, очень нужные, но без аскетики личной такой, да, хотя бы минимальной, крайне сложно куда-то продвинуться, хоть на шаг. Вот в чем эта аскетика ежедневная для мирянина заключается? На ваш взгляд.

Иерей Виктор:

— Обязательно примириться с Богом и с людьми, к которым ты держишь обиду, которых ты обидел. Начать обращаться к Господу ежедневно. Апостол Павел вообще призывает к непрестанной молитве, но это высший пилотаж. Ну и хотя бы когда ты встаешь утром, просыпаешься, чтобы твоя рука не тянулась к смартфону, который поглотил тебя и все твое время, а чтобы ко лбу она тянулась: «Господи, благодарю Тебя за этот мирный сон». А потом умыться и обратиться к Богу. Ну хотя бы какими-то словами. И в течение дня чтобы все начинать с обращения к Богу, с молитвой. И заканчивать всякое дело благодарностью. Даже в бассейне плывешь: «Господи, помилуй... Господи, помилуй...». И когда ты начинаешь произносить, когда молитва у тебя льется, как ручеек, твоя душа, она становится, действительно наполняется, этот оазис твоего сердца заполняется вот такой ценностью. А сегодня ведь все воспринимают аскетику как воздержание от мяса, от молока. Но у нас гораздо больше страсти, которые нас сегодня завладели всем, это наше виртуальное пространство, в котором мы проводим, большинство, большую часть времени, и мы не можем уделить внимания своим близким, своим детям, своим друзьям, своим родственникам. Просто не обращаем внимания на боль, проходим мимо боли людей, которые вот просто окружают нас. Вот у нас при соборе уже второй год действует служба взаимопомощи «Благо Твори». Она находится на территории храма Никиты мученика — это приписной храм к нашем собору: Старая Басманная, 16. И каждый понедельник дорогие братья и сестры приходят на дежурство после своего рабочего и учебного дня, чтобы раздать продукты и раздать одежду. И вот люди — очень хорошие, добрые — приходят, тратят свое время, и тоже начинают немножко меняться. Начинают вместе, вот какая-то совместная деятельность, она приводит к тому, что начинают люди общаться. А если они видят боль другого человека, потому что там очень много боли приходит, люди приходят с болью в сердце, они понимают, что у них все классно. И все их житейские проблемы, они ничто по сравнению с тем, что испытывает человек, который пришел получить пачку макарон, риса, растительное масло.

К. Лаврентьева:

— То есть если хочется как-то поучаствовать в процессе помощи пострадавшим всем, то можно обратиться вот в этот ваш фонд, на Старой Басманной, 16.

Иерей Виктор:

— Да, каждый понедельник с семи до девяти вечера.

К. Лаврентьева:

— Это беженцы, я как понимаю.

Иерей Виктор:

— Нет, обращаются в основном люди нуждающиеся.

К. Лаврентьева:

— Просто нуждающиеся в том числе, да, поняла.

Иерей Виктор:

— А беженцев не так много. Мы готовы помогать беженцам, но беженцев в Москве почти нет, они находятся в других регионах. И поэтому то, что у нас остается, мы будем передавать и в службу «Милосердие», и в фонд Натальи Москвитиной «Женщины за жизнь». Вот буквально уже открылись по соседству, в соседней комнате открылся у них пункт, где женщины могут помощь получить каждый четверг вечером. Поэтому, отрывая свое сердце от материального, мы пытаемся свое сердце присоединить к Богу.

К. Лаврентьева:

— Аминь. Отец Виктор, лучших слов для завершения программы, наверное, действительно не найти. Огромное спасибо за этот добрый разговор — именно такой эпитет, такое слово у меня сейчас крутится в голове, в завершение этого часа. Напоминаю, дорогие друзья, что в этом часе с нами был священник Виктор Ленок, клирик Богоявленского кафедрального собора города Москвы в Елохове. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы встречаемся с вами в следующий вторник, в восемь часов, обязательно слушайте нашу программу «Путь к священству». Мы прощаемся с отцом Виктором. Благодарим вас, батюшка. Всего доброго и до свидания.

Иерей Виктор:

— Всего доброго. Спаси Господи.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Христианские мотивы в фильме «Сталкер». Иван Перекатов
• «Нравственные ценности и бизнес». Сергей Иванов
• «Христианские мотивы в фильме «Зеркало». Августина До-Егито