«Путь к священству». Светлый вечер с о.Владиславом Береговым

В нашей студии был настоятель Борисоглебского храма города Юхнова Калужской области священник Владислав Береговой.

Наш гость рассказал о своем приходе к Богу, и о том, почему свою жизнь он связал с Церковью и выбрал для себя путь священнического служения.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева.

---

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. В студии моя коллега Кира Лаврентьева —

К. Лаврентьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И я, Константин Мацан. И сегодня в этом часе в студии светлого радио с нами и с вами священник Владислав Береговой, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова, руководитель Молодежного отдела Песоченской епархии Калужской митрополии. Добрый вечер.

Свящ. Владислав Береговой

— Здравствуйте.

К. Мацан

— В этих беседах мы со священниками разговариваем о них самих. Ведь нередко священника спрашивают, просят давать какие-то советы, рекомендации на тему духовной жизни, какие-то моральные вопросы. И реже спрашивают, а как сам человек шел в вере, шел к вере и в какой-то момент пришел к самому высокому уровню решимости — себя Богу посвятить. Для мужчины, может быть, самому высокому из всех возможных, к самому высокому призванию: быть у алтаря, предстоять алтарю и преподавать людям Таинства. Вот об этом пути, об этом выборе и о том, как этот путь сомнений, поисков построения отношений человека с Богом происходил, о том, как это может быть актуализировано в опыте каждого простого верующего, мы хотим сегодня поговорить.

К. Лаврентьева

— Отец Владислав, ваш аккаунт в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» носит также название «Скорая духовная помощь».

Свящ. Владислав Береговой

— Да.

К. Лаврентьева

— Скажите, пожалуйста, а вы часто оказываете действительно скорую духовную помощь? И какую помощь чаще всего надо оказывать? Какие запросы чаще всего бывают от ваших подписчиков?

Свящ. Владислав Береговой

— Вы очень правильно сказали, ощущается нехватка духовничества для всех крещеных, но не очень воцерковленных православных христиан. Все до единого жалуются на невозможность поговорить со священником в офлайне, в реальной жизни. Потому что батюшка послужил и убежал. И какими-то простыми вопросами его бедную голову задуривать никому не хочется. Задают очень простые бытовые вопросы, на которые ты найдешь ответы не в катехизисе, не в догматическом богословии — просят помолиться, часто спрашивают о том, как вести себя в семейной жизни с мужем, с детьми. И самое главное, что это можно реализовать здесь и сейчас — в час ночи, в два часа ночи, в двенадцать часов дня. То есть я постоянно просматриваю то, что пишут, насколько вопрос требует неотлагательного ответа. Если надо ответить прямо сейчас, то отвечаю. Если целая «простыня» написана, то я откладываю на потом.

К. Лаврентьева

— А в вашей пастырской деятельности в реальной жизни такая же ситуация? После службы вы остаетесь поговорить с людьми, объяснять, рассказывать, утешать?

Свящ. Владислав Береговой

— Нет, у нас она совершенно другая... И поскольку я переехал из большого города, из Киева, в городок совсем махонький...

К. Мацан

— Юхнов.

Свящ. Владислав Береговой

— В данном случае Мосальск Калужской области. То есть я настоятель в городе Юхнове — это 50 км от места, где я живу и служу. А так, я являюсь еще клириком Никольского собора города Мосальска. Городок небольшой, а священников, как у Горького написано про Арзамас: в Арзамасе одни попы и собаки. У нас четыре действующих храма и — раз, два, три, четыре... — пятеро священников. И все 200, максимум 300 православных верующих этого города — может быть, они все крещены, но на Пасху приходят во все эти храмы человек 300-400. Все они распределены между этими храмами. И, допустим, воскресная Литургия — 30-40 человек стоит в нашем храме, приблизительно. Они десятки лет ходят в один и тот же храм. Они, я не побоюсь сказать это слово, они праведные — у них не происходит в жизни никаких таких событий, на которые надо услышать ответ священника. То есть они и «Лествицу» читали, и Авву Дорофея, телеканал «Спас» смотрят, радио «Вера» слушают. То есть они не грешат так массово и интересно — в кавычках, — как жители мегаполиса. И у них просто нет вопросов. Я выхожу из алтаря после службы — храм пустой. Если кто-то хочет что-то спросить, мне кажется, он спросил уже годы назад. Хотя я хожу в городскую библиотеку — у нас там есть богословско-дискуссионный клуб имени Параскевы Пятницы. Туда приходят бабушки, горожане (не обязательно прихожане какого-нибудь из храмов), и мы устраиваем там тематические беседы: Покров, Рождество...

К. Мацан

— Мне было бы интересно, чуть позже, может быть, вернуться к вашему «Инстаграму (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» и вообще к деятельности в сети, но я бы сейчас вот к какой теме хотел обратиться. Я приоткрою секрет — когда мы с вами об интервью договаривались по «WhatsApp», вы такую фразу написали, что «да, мой путь к священству шел через пень колоду». Что это за «пень колода» была?

Свящ. Владислав Береговой

— Огромное количество препятствий. Начиная от каких-то внутренних переживаний, о которых упомянули в начале беседы, каждый мужчина, отрок, юноша, принимающий это решение, долго думает. Хотя, на самом деле, принять священство равносильно женитьбе или выходу замуж, то есть нельзя принимать это решение рассудительно: писать плюсы, минусы, раздумывать над этим. Надо так окунуться с головой, а потом уже расхлебывать последствия. Иначе ты никогда не женишься и никогда в священники не попадешь.

К. Мацан

— А вы помните первый раз, первую мысль, у вас промелькнувшую, о том, что, может быть, и я могу быть пастырем? Что тогда было? Вы тогда были уже церковным человеком или только-только первые шаги в вере совершали? Как это было?

Свящ. Владислав Береговой

— Это было лет в 16-17, 8-й или 9-й класс.

К. Мацан

— То есть так рано?

Свящ. Владислав Береговой

— Какое-то у меня было непреодолимое желание, насколько я помню. Отцы говорят, что это и есть то призвание, о котором говорит Писание.

К. Мацан

— Но вы уже были церковным подростком? Или нет?

Свящ. Владислав Береговой

— Нет. Нет, у меня не было ни знакомых сверстников, не то что воцерковленных, даже в храм ходящих на Пасху. У меня не было ни старших товарищей, ни крестных родителей, ни просто друзей семьи, которые могли бы наставить в вере. Мать моя находилась тоже в религиозном поиске, очень активном, металась между разными христианскими конфессиями — от протестантизма до католицизма, при этом никогда не переставала доверять Православной Церкви. Я помню себя еще махонького, стоящего во Владимирском соборе города Киева, еле-еле достающего до подсвечника, чтобы свечечки поковырять и в ящичек огарочки положить. Мощи святой Варвары, дивная икона святого Николая, которая всегда на тебя смотрит, все эти изумительные фрески, пение, ладан — в церкви всё, что есть, очень сильно воздействует на психику ребенка.

К. Мацан

— Воздействует в хорошем смысле слова.

Свящ. Владислав Береговой

— Конечно, благотворно. Вспомните послов князя Владимира, которые пришли в Константинопольский храм Софии — услышали пение, увидели архитектуру, мозаики, и сказали: мы не знаем, на земле находились или на небесах. Всё это имеет значение...

К. Лаврентьева

— Отец Владислав, простите, это как бы внешняя часть церковной жизни. А когда вы познакомились с внутренней ее частью?

Свящ. Владислав Береговой

— Когда подрос и стал думать о том, а почему все-таки православие? Почему не буддизм, почему не зороастризм, а почему не ислам или вообще атеизм? А если христианство, то почему православие? А есть еще католицизм и протестантизм...

К. Мацан

— И почему?

Свящ. Владислав Береговой

— А вот начал разбираться. Мне кажется, любой отрок и юноша, лицо мужского пола, он приходит к вере все-таки через знание — мало чувств. Это здорово. Пока я был ребенком, на меня это всё воздействовало и производило неизгладимое впечатление. И слава Богу, что у меня было изначально это доверие к Православной Церкви. И когда я начал заниматься поисками Бога, я доверял православной литературе и православным отцам, священнослужителям, профессорам — была предрасположенность. Поэтому я не шел в католический храм, чтобы открыть католическую энциклопедию и посмотреть, как там написано. Все-таки открывал православную энциклопедию. Конечно, не сами энциклопедии. Серафим (Роуз) повлиял, безусловно. Софроний (Сахаров) тогда уже был доступен. Я помню, еще в те годы издавались — первое, что издала Патриархия, получив доступ в 90-х годах к издательству, это «Добротолюбие» — такие здоровенные тома в синих мягких обложках...

К. Лаврентьева

— Но это не самое легкое чтение для молодого человека — «Добротолюбие».

Свящ. Владислав Береговой

— Но тем не менее. Ты открываешь оглавление и смотришь — там всё о том, как быть счастливым: ответы на те вопросы, которые интересуют молодого человека.

К. Мацан

— А вот как вы сейчас формулируете тот ответ, который, может быть, тогда почувствовали, но не формулировали. Или, может быть, уже тогда формулировали. Что есть в православии для вас? Что открылось в православии такого, чего нигде больше не открылось — ни в других христианских конфессиях, ни в других религиях?

Свящ. Владислав Береговой

— Я буду банален — истина.

К. Лаврентьева

— А что есть истина?

Свящ. Владислав Береговой

— Кто есть истина?

К. Мацан

— Та-а-ак.

К. Лаврентьева

— И вот мы подходим к главному.

Свящ. Владислав Береговой

— Как бы я ни был начитан, как и любой другой человек, у меня огромное количество друзей, которые знают хорошо, насколько это возможно знать светскому человеку, о христианстве и при этом совершенно неверующие. Но пока тебе Господь не откроется, то всё это будет просто сумма некоторых знаний. И высшая радость, самая большая радость, которую можно было испытать, все равно она связана с неким благодатным присутствием Бога в твоей жизни. И я думаю, что хорошо, что в моей жизни была некоторая молитвенная дисциплина, некоторое понуждение себя ходить на службу. Это ж ужасно...

К. Мацан

— Это в юном возрасте еще?

Свящ. Владислав Береговой

— Да, это 16-17, 18, 20... Ну, раньше 16 меня это особо не беспокоило — в храм ходил чрезвычайно редко, мама раньше в храм на Пасху приводила. И благодаря некоторой молитвенной дисциплине, я приобщался к опыту абсолютного счастья, которое ничем от тебя не отымется — ни болезнями, ни какими-то психологическими проблемами, ни финансовыми, материальными... То есть ты можешь быть беден, ты можешь быть больным, не шибко умным — знание тоже считается некоторым важным необходимым для жизни явлением. Счастье было в церкви — здесь было радостно, здесь было отрадно, здесь было спокойно. И помню, что в какой-то момент механическое чтение утренних и вечерних молитв приносило то счастье, которое не приносило ничто другое. И особенно, когда это чтение было осмысленным. Я помню, когда я читал — мне попались молитвы ко Причастию на русском языке, в частности шестая молитва Симеона Нового Богослова. Я открыл гимны, купил перевод гимнов Симеона Нового Богослова, стал всё подряд читать: о, вот же знакомая молитва. Я прочитал, и я помню это состояние — как же это здорово! Вот же Бог, вот же это всё, о чем ты просишь — вот оно дается. Вот я с тех пор тоже ее всем своим подписчикам советую: вы почитайте по-русски.

К. Мацан

— Священник Владислав Береговой, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова, сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер». Вот вы произнесли эту фразу: кто есть истина? Не что есть истина, а кто есть истина? То есть, правильно ли я понимаю, что речь в данном случае, когда мы говорим об этом обращении к вере такому глубокому полноценному, речь идет о встрече со Христом? Вот вы уже начали, мне кажется, об этом рассказывать, я хочу вас попросить продолжить. Как просто молитва, может быть, чтение каких-то текстов из любопытства, из интереса, переросло в то, что вы можете назвать встречей со Христом?

Свящ. Владислав Береговой

— Она неощутимая, то есть нельзя сказать, что в 12 часов дня 17 декабря какого-то года я был без Него, а в 12.30 Господь мне явился, аллилуйя. Нет. Он всегда рядом, Он ближе к нам, чем наша собственная рубашка. Но ты можешь откликнуться на Его всегда идущий к тебе призыв: «Се, стою у двери и стучу», — говорит Господь. Но — не постучал и ушел, Он всегда стучит. Ты можешь просто чуть-чуть щелочку приоткрыть и посмотреть: кто там? Испугаться и закрыть. И забыть, и на засов запереть. А можешь пошире открыть. А можешь впустить Его. И что важно? Важна нравственная жизнь. Крути не крути, молитва это замечательно, но если ты живешь не по заповедям (давайте упростим), не откликаешься доверием в постоянно изливающейся на тебя любви Христовой, то толку не будет. Молись, постись — это просто будут некоторые подвиги внешние, не приближающие тебя ко Христу совсем.

К. Лаврентьева

— А что значит на практике — открываться доверием? Что значит открыть дверь так, чтобы Христос в нее смог войти? Дверь души.

Свящ. Владислав Береговой

— Когда ты не хочешь делать ничего хорошего, а заставляешь и делаешь, то есть понимаешь, что лучше поспать перед службой, а не на службу идти, лучше больше денег на работе заработать за то время, пока ты потратишь на службу, на какую-то духовную жизнь. То есть понуждать себя: Господи, я не понимаю: зачем мне всё это надо? Я лучше буду работать, зарабатывать на хлеб насущный, буду отсыпаться, кино посмотрю. Но Ты же говоришь, что надо причащаться, что надо исповедоваться, надо творить добро и притом даже тогда, когда ты не хочешь его делать. «Царство Божье силою берется». Не говорит Господь, что когда ты почувствуешь, что любишь весь мир всей душой, то тогда искренне делай дела любви. Нет, Он говорит: делай дела вне зависимости от того, хочешь ты их делать или нет. И вот вера, раскрываемая в доверии, об этом и говорит — что ты делай просто, что написано, а со временем ты стяжаешь эту благодать, которая даст тебе силы делать ее от души. И вот понуждение себя — во всех аспектах церковной жизни, духовного состояния, — действительно, приводят к знакомству со Христом.

К. Мацан

— Вы сказали вещь, которая меня очень тронула — о том, что в церкви было счастье, в молитвах было счастье. Это то счастье, которое у тебя никто не отнимет, этой такой «праздник, который всегда с тобой», мне очень нравится это выражение из Хемингуэя. Я, знаете, о чем вспомнил в этой связи? Меня поразило в одном из текстов митрополита Антония Сурожского, когда он рассказывал о своем приходе к вере, он рассказывал, что когда встреча со Христом произошла, какое-то время он жил — была такая фраза... У него была учеба, он поступал на медицинский факультет, было общение с людьми, с друзьями. «А мне, — говорит он, — внутренне хотелось только молиться, мне все время хотелось молиться». Я помню, что я читал это и думал: как это? Ведь молитва — это особенное, тяжелое делание, на которое нужно себя взнуздывать. Вот мы встаем утром и вечером на молитву, потому что надо. А человеку хотелось — он готов был бы ничего больше не делать, только это. Вот вам что-то такое, такое чувство знакомо? Вот мне, например, оно кажется потрясающе важным, но для меня умозрительным. Я в ту меру не могу чувствовать, как это описывает митрополит Антоний.

Свящ. Владислав Береговой

— Ну, всем оно нам знакомо в той или меньшей степени. Конечно, надо быть будущим митрополитом Антонием, для того чтобы так молиться. Это некоторое даже не в словах выражаемое чувство, и не какая-то сердечная эмоциональность. Та молитва, которую можно назвать постоянной — это постоянное ощущение себя в присутствии Божьем. Раскрытой книжкой. То есть Господь видит мысли, деяния, поступки — то есть оценивает тебя. И куда бы ты ни шел, помни о том, что Господь с тобой в этот момент: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного. Господи, помилуй! Господи, благослови! Спасибо Тебе, Господи!» Успел на последнюю маршрутку — спасибо Тебе, Господи. Что-то хорошее в жизни произошло — простая, минимальная вещь, кофе вкусный тебе подали, — слава Тебе, Господи. То есть когда вся твоя жизнь проходит в памятовании о рядом находящемся Спасителе, вот это и есть некоторое постоянство молитвы. У меня нету такой любви, как у многих моих прихожан и духовных чад, к такому долгому молитвенному деланию — сегодня читаю акафист, каноны, Псалтирь. Я действительно всегда себя понуждаю. И я знаю, что если я сейчас себя заставлю прочитать кафизму, главу из Евангелия, утренние и вечерние молитвы, то та радость, которую я ощущу по окончании прочтения этого правила, она будет прямо пропорциональна тому нежеланию молиться перед вычитыванием этого правила. Господь дает трудящемуся все-таки... Да, я помню слова Писания, что Дух Святой будет молиться о вас. Но когда-нибудь... Господь даст нам еще времени на молитву, на покаяние. Может быть, когда-нибудь это стяжем, в чем я, конечно, не сильно уверен.

К. Лаврентьева

— Возвращаясь к вашему духовному пути. Вот вы вошли в лоно Православной Церкви. А какой был путь от прихожанина, от мирянина именно к священству?

Свящ. Владислав Береговой

— Я помню, в первый раз, в 16 или 17 лет — молодой человек находится всегда в поиске. Оканчивается школа. Школа — это самое счастливое время. То есть у тебя есть распорядок дня — ты себе не принадлежишь, у тебя есть уроки, учеба, какие-то кружки. Делай что хочешь в рамках предписанного. Когда ты оканчиваешь школу — куда дальше идти? Оказывается, ты сейчас примешь решение в свои 16-17 лет, которое повлияет на всю твою оставшуюся жизнь — до 70 лет или до 90. Это какой груз ответственности сразу взваливается на молодого человека. И хорошо, в кавычках хорошо, на самом деле, но тем не менее тоже неплохо — когда у тебя есть родители, которые говорят: «Так, ты поступаешь в Иняз», — или в медицинский. — «Ну, пап...» — «Я сказал!» Так у меня не было, то есть я был предоставлен сам себе. И в какой-то момент я подумал: а почему бы не пойти по пути служения Богу в сане священнослужителя? Сколько лет я в храм ходил, и мне эта мысль даже в голову не приходила никогда, потому что для меня это было что-то сродни тому, чтобы быть космонавтом. То есть надо родиться в семье военного, летчиком стать, быть физически подготовленным. И то вероятно, что ты будешь один из миллионов, точнее, один из миллиона только может достичь этого уровня. Я думаю: а почему нет? И я помню, такая радость всего меня обуяла — можно же, оказывается! Всё, буду идти. Что надо делать? Я помню, что... Я же выбирал много из чего — я даже поступал в педагогический вуз на учителя истории. И как-то вот радости не было.

К. Лаврентьева

— То есть вы попробовали сначала светский путь.

Свящ. Владислав Береговой

— Да, я параллельно пробовал. Потому что оказалось, что для того, чтобы получить духовное образование, необходимо поступить в семинарию. В Киевскую духовную семинарию принимали только в 20 лет, по-моему. То есть необходимо было куда-то два года деть. Ну ладно, получим первое высшее. Семейные обстоятельства не сильно располагали к получению высшего образования в принципе, но я попытался. Мог поступить на контракт. Но как-то душа не лежала. Я вернусь к тому, о чем сказал. Как только я возвращался к принятию решения поступать в семинарию и дальше посвятить свою жизнь Богу, то я понимал, что это правильно. Всё остальное, что приносило доход и материальное благополучие, вот со всей серьезностью и неотступностью я воспринимал, как предательство мечты, как предательство своих идеалов. То есть я понимал, что путь священства это далеко путь не роскошный, с земной точки зрения это какой-то провал — то есть вдруг ты, взрослый человек, отдаешь себя в послушание Церкви, благочинному, настоятелю, епископу. Ты становишься человеком совершенно подневольным. То есть моя гордынька, свободолюбие тоже не сильно могли этого вместить. Но я понимал, что лучше быть несвободным в границах Церкви, нежели совершенно свободным человеком — в светском понимании этого слова, а не в духовном, конечно, — вне ее. И вот, повторюсь, что это ощущение того, что что бы я ни избрал на жизненном пути, это будет предательством того, к чему я последние 3-4 года шел, меня держало в этих рамках. Ну, а дальше интересная история...

К. Мацан

— Та самая «пень колода», о которой вы сказали.

Свящ. Владислав Береговой

— Да. Я для Церкви человек совершенно с улицы. Никаких друзей-знакомых, в храме я не пел, не пономарил. Духовник, в общем-то, был, но отношения были, как у любого мирянина со своим духовным отцом. И что дальше делать? Надо рекомендацию для семинарии получить. Притом не то, что духовник в том плане, как он должен быть — который ведет тебя духовной жизнью. Ну, прихожу раза 3 в месяц в церковь, исповедуюсь и всё, здорово. Мне нравится у него исповедоваться, вот к нему и прихожу. А какая-то насыщенная духовная жизнь, помыслы, еще что-нибудь — этого нет. Ну, и смотрю — что делать, чтобы стать священником? Хотя я вам скажу, что мне, честно говоря, больше всего хотелось быть диаконом. То есть я как бы рассмотрел, что слишком страшно быть священником, это просто ужасно...

К. Лаврентьева

— А почему?

Свящ. Владислав Береговой

— Ну, сколько ответственности: самое главное — Литургия, Евхаристия. Я по сей день боюсь, в таком постоянном трепетном отношении — не дай Бог не пролить ничего, не просыпать, чтобы всё было аккуратно в этом отношении. По сей день с очень большим трепетом к Литургии отношусь, поэтому очень люблю архиерейские Литургии, когда владыка сам всё делает.

К. Мацан

— Это трепет, связанный с такими, грубо говоря, дисциплинарными, какими-то технологическими вещами?

Свящ. Владислав Береговой

— Да.

К. Мацан

— А трепета от самого факта предстояния перед Престолом...

Свящ. Владислав Береговой

— Да.

К. Мацан

— Как тот же митрополит Антоний Сурожский говорит, что алтарь — это та грань, которую никто не имел права переступить, кроме Христа. И вот только в силу того, что Он ее однажды переступил — открыл людям эту грань между этим миром и тем — священник вправе эту грань переступать тоже, это же тоже дивно и страшно.

Свящ. Владислав Береговой

— Да, надо было с этого начать, конечно. Это ужасно...

К. Мацан

— Ужасно в хорошем смысле слова.

Свящ. Владислав Береговой

— Да. Трепетно, ужасно трепетно. Той рукой, которой ты в носу ковыряешь, сейчас ты будешь этими руками Литургию совершать и делать нечто самое важное, что только может быть в жизни.

К. Лаврентьева

— Священник Владислав Береговой, руководитель Молодежного отдела Песоченской епархии, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова. В студии мой коллега Константин Мацан и я, Кира Лаврентьева. Мы вернемся к вам после короткой паузы.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В студии моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. И сегодня в этом часе с нами и с вами в студии светлого радио священник Владислав Береговой, руководитель Молодежного отдела Песоченской епархии в Калужской митрополии, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова. И вот мы постепенно, шаг за шагом узнаем о вашем пути, который вы уже охарактеризовали, как путь к священству через пень колоду. Вот в прошлой части программы вы сказали, что мечтали даже быть диаконом. То есть это тоже священный сан, но, скажем так, низший священный сан, помощник священника. Вроде ты и в церкви, ты в алтаре, но ты ту ответственность священника, которая у него есть, ты не несешь — это другое послушание. Ну вот, чем пень колода продолжалась?

Свящ. Владислав Береговой

— Продолжаем наш разговор. Я подал документы в семинарию в конечном итоге. Оказывается, можно было и в 18 лет подать документы, но надо было иметь знакомых, которые бы тебя рекомендовали и попросили, чтобы ребенка взяли в 18 лет, а не в 20. Два года я просто ждал: я работал, получил образование инженера-сметчика и стал вполне себе успешно работать по этой специальности. Настолько успешно, что я действительно стал думать, куда же идти: продолжать заниматься строительным делом или идти в священники? Уже какие-то более или менее большие деньги замаячили на горизонте, и я понял, что лет через десять это будут большие-большие деньги.

К. Мацан

— Пошли искушения.

Свящ. Владислав Береговой

— Да-да, они самые. Но тем не менее я дождался необходимого возраста, подал документы в семинарию и не поступил. Как, я же всё знаю? Ладно, я решил, что что-то не знал — действительно ответил на какой-то вопрос не так достойно, как следовало бы. Я подождал еще год. За год я поступил на богословские педагогические курсы. Поступил на катехизаторские курсы при Киево-Печерской лавре. То есть я зубрил матчасть денно и нощно. Подал документы, набрал 30 баллов из 30 — и не поступил.

К. Мацан

— Почему?

Свящ. Владислав Береговой

— Потому что надо было раньше договариваться. Ну, человек с улицы, никто тебя не знает — что ты, кто ты. Буквально хотя бы месяц там поработай на благо семинарии — на тебя посмотрят... Пусть духовник подъедет, скажет, что «наш человек, возьмите, пожалуйста». Это было давно...

К. Мацан

— То есть время было такое, когда с подозрением относились ко всем незнакомцам.

Свящ. Владислав Береговой

— Ну, естественно. Тем более конкурс 3 человека на место. Это сейчас в семинариях полкурса набирается практически без конкурса, особенно в региональных. А тогда это было очень серьезно. В общем, чешу я в затылке: что делать? Мечта жизни рушится. Мне предложили заочно поступить в Свято-Тихоновский университет, тогда во Львове был филиал. Я говорю: «Ну, уже ведь конкурс закончился». — «Ну, позвоним и попросим, чтобы вы сдали экзамены постфактум». Сдал. И поступил. И ездил раз в месяц сдавать сессии. И духовник мой рекомендовал меня своему духовнику, служащему в пригороде Киева, в ближайшей Киевской области, чтобы я у него пел на клиросе, в общем, подвизался, учился. Надо было с этого начать — я где-то 6 лет на этом клиросе пел, задолго еще до того, как начал в семинарию пробиваться. Когда я года 3 уже отучился, ну, наверное, теперь уже можно рукополагаться. Тут родители воспротивились: нет-нет, да что это такое, да никогда, только через мой труп и так далее. Хотя изначально было всеобщее расположение. Ну, мама...

К. Мацан

— А что так маму испугало?

Свящ. Владислав Береговой

— А то, что пугает каждого ставленника — служение у Престола, совершение Литургии, то есть великое, славное и опасное дело. Ведь один спрос с христианина-мирянина, другой спрос со священника.

К. Мацан

— То есть мама за вашу, скажем так, участь в вечности переживала?

Свящ. Владислав Береговой

— Да.

К. Мацан

— Я-то подумал, что имеется в виду: вот, что за профессия, как ты потом будешь жить? А были высокие мотивы.

Свящ. Владислав Береговой

— Мама копала глубоко. За мирянином один бес, за священником сто, поэтому нет, ни в какую: я не хочу потом за тебя отвечать на Страшном Суде, что воспитала сына такого...

К. Мацан

— Потрясающая материнская любовь.

Свящ. Владислав Береговой

— Да, выражающаяся так ярко. То есть у меня с документами были сложности некоторые...

К. Лаврентьева

— А с женитьбой как? Вы уже женаты были?

Свящ. Владислав Береговой

— Это другая грустная история. Да-да, надо было с этого начать-то. Опять же, если хочешь рукоположиться, надо же жениться. Я говорил, что я учился на богословских курсах перед тем, как поступить в семинарию. Там было огромное количество людей, я был старостой всего этого курса. И мы как-то готовились к празднованию Рождества. Я пришел в дом к одной слушательнице этих курсов и увидел там симпатичную девочку, очень она мне понравилась. Ну, да ладно. Почему-то решил, что она уже замужем. Где-то через месячишко оказалось, в разговоре проскользнуло (с моей будущей тещей), что дочка-то совсем и не замужем, и хочет поступить в Свято-Тихоновский. И я, как студент этого вуза, мог бы и рассказать, как это осуществить. Я понял, что пришел мой звездный час. Пришел раз, рассказал, потом второй раз пришел, рассказал... Через три месяца сделал предложение. Так что со своей тещей я на полтора года больше знаком, нежели со своей женой. Я так и думал — ну, маму-то я знаю хорошо, ну, и дочка тоже приблизительно такая будет к старости, даже лучше. Я же далеко вперед смотрю, не на год. (Смеется.) Влюбленность-то пройдет, а жить-то всю жизнь...

К. Лаврентьева

— Мудрость не по годам.

Свящ. Владислав Береговой

— В общем, когда я женился, то понял, что можно уже рукополагаться. Дальше я уже рассказал. Я хотел в диаконы рукополагаться, я очень боялся священства — исповеди... Все-таки от мамы что-то мне передалось — сакральный страх перед всем этим.

К. Лаврентьева

— Но Господь решил по-другому.

Свящ. Владислав Береговой

— Я себе дал зарок: я никогда не буду искать священства. Вот если мне кто-нибудь предложит, тогда я подумаю. Можно сказать, обет такой дал. Если какой-нибудь священник увидит меня — такого диакона распрекрасного — и скажет: «Мне нужен второй священник на приходе», — вот я тогда возьму. Так и получилось. Через два года познакомились с одним архимандритом в Киеве, он попросил послужить диаконом у него на приходе. Через несколько месяцев рукоположил в священники. Его рукоположили в епископы. Так я стал секретарем Киевского викария.

К. Лаврентьева

— А какой была ваша первая Литургия, вы помните ее?

Свящ. Владислав Береговой

— Знаете, даже я помню, что диаконская хиротония для меня была более трепетная, нежели священническая. Знаете, больше всего запомнились литургии — когда я диаконом служил, я служил в лавре. Поскольку я работал инженером-сметчиком, и в Киево-Печерской Лавре в том числе, сразу на нескольких должностях. Я был диаконом, дохода не было никакого — зарабатывал я сметным делом с большим успехом, в том числе и в Киево-Печерской лавре, повторю. Я попросил, чтобы мне не семь дней разрешили послужить сорокоуст, как обычно происходило, но сорок. Вот эти литургии в Киево-Печерской лавре — это незабываемое служение на всю жизнь. Когда ты в пещерах ходишь, ранние службы в 6 утра там же, где служили Антоний, Феодосий — ты ходишь, здороваешься каждый день со всеми святыми, которые там лежат, которые тут невидимо присутствуют. Это храмы в Киево-Печерской лавре — Успенский собор... Самое главное — это ранние литургии ночные, когда еще весь город спит, а здесь длится молитва. А какие отцы!.. Сейчас сложно, знаете. Но поддерживает опыт первых лет служения с выдающимися людьми. Вот очень важно, с кем ты служишь. Очень важно.

К. Мацан

— Очень интересно как раз — мы же часто говорим о важности роли учителя...

Свящ. Владислав Береговой

— Да.

К. Мацан

— И очень часто это такой наставник мировоззренческий. А вот чему учит старший священник молодого священника? Не только же как ходить, как кадить и как вставать. Какой опыт, какой совет, наставление, которое вы услышали, стало важным для вас и как для человека, и как для христианина, и как для пастыря?

Свящ. Владислав Береговой

— Как раз как ученик я был очень нерадивым, я постоянно, как говорится, тупил. Кто-то получал, старший диакон получал за меня по шее от правящего архиерея... Знаете, такие вещи — что в семье, что в церкви — им невозможно научить с помощью слов. Ты просто смотришь на предстоящего перед Богом священника и впитываешь этот дух. Конечно, это предстояние выражается еще в каких-то внешних благочестивых действиях, ты тоже это воспринимаешь. Потому что не зря апостол Павел говорит, что от внешнего идешь к внутреннему — нельзя быть совершенным разгильдяем в алтаре и при этом истово молиться. То есть должно быть в гармонии, приведи сначала свои внешние действия. Поэтому мне повезло с тем священником, у которого я служил первый год диаконом. Его отец, известный в Киеве старец, можно так сказать, Михаил Бойко, он духовником был в Киевской епархии в свое время. Мой духовник, соответственно, духовник своего благочиния. Он очень благочестив и очень молитвен, большой молитвенник. Притом он не то что, как сейчас говорят, старец такой прозорливый, то есть он ходит перед Богом, то есть он боится согрешить. То есть его чувства, что в душе у него происходит, я не знаю, но я воспитывался этим образом предстояния перед Всевышним. И ему не надо было мне ничего говорить — то есть я за эти годы просто впитал этот образ поведения и образ молитвы, его дух. И дальше мне тоже повезло. Архиепископ Феодосий (Снигирёв), тогда еще архимандрит, он действительно молился в алтаре, то есть неважно кто он — епископ или архимандрит, административный сан имеющий. То есть администрация администрацией, но здесь ты перед Богом. Меня это тоже воспитывало. Я тоже стараюсь по мере сил отложить всякое земное попечение хотя бы на эти час-полтора. И знаете, это тяжело.

К. Мацан

— А исповедь вы первую свою помните? Раз вы так боялись приступать к этому таинству как священник уже, пастырь.

Свящ. Владислав Береговой

— Да, первые самые помню. Знаете, они ничем не отличаются от последних исповедей.

К. Лаврентьева

— От тех, которые вы сейчас проводите.

Свящ. Владислав Береговой

— Да. Я всегда нахожусь в некотором трепете перед встречей с другим человеком, который сейчас говорит с Богом. Ты стоишь в страхе и трепете в этом таком личном диалоге. Я боюсь его нарушить. Я стараюсь проявлять некоторое участие, отвечать на вопросы, если они есть. Но не руководить — так, чтобы это не превратилось в некое младостарчество: делай так, делай вот так. Я спрашиваю: «А сами-то вы понимаете, что произошло?» — «Понимаю». — «Пути выхода знаете?» — «Знаю». — «Ну, так делай так». Поэтому я с первых дней, как взял за основу такое осторожное невмешательство или вмешательство, но трепетное, и сейчас стараюсь.

К. Лаврентьева

— Вы не вмешиваетесь из страха навредить?

Свящ. Владислав Береговой

— Да, конечно же, да. Ну, кто я такой? То есть надо быть исполненным Божьей благодати для того, чтобы дать ее человеку. А если я точно не преисполнен ею, что я дам человеку? Свои собственные мысли, свои собственные переживания какие-то? Оно будет омрачено каким-то личным отношением — или не выспался, или просто я спешу. То есть лучше утешить человека, и пусть он сам с Божьей помощью придет к изменению образа жизни, утешенный, нежели сейчас взвалить на него всю сумму нравственного богословия и еще больше придавить.

К. Лаврентьева

— Священник Владислав Береговой, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова. Отец Владислав, а как вы воспринимаете свое священство сейчас, спустя 9 лет священства? Еще 2 года диаконства, получается 11 лет вы фактически перед Престолом Божьим.

К. Мацан

— А это много или мало?

Свящ. Владислав Береговой

— Когда я 3 года был у Престола, я считал, что 10 лет — это очень много. Со мной служил батюшка, мой друг, он тогда уже служил 10 лет, я думал: ух ты, динозавр. А сейчас смотрю — это ничто. Надо хотя бы лет 30 у Престола постоять... Опять же, для чего? То есть я и через 30 лет буду думать, что это действительно ничто.

К. Лаврентьева

— А таким ли оказалось ваше священство в том представлении, когда вы еще были не рукоположены, таким ли оно оказалось? Какое ожидание реальности?

Свящ. Владислав Береговой

— Знаете, я не был очарован и, соответственно,...

К. Лаврентьева

— Не пришлось разочаровываться.

Свящ. Владислав Береговой

— Да. Всё то, чего я боялся, всё это со мной приключилось за эти 10 лет.

К. Лаврентьева

— А чего вы боялись? Если не секрет.

Свящ. Владислав Береговой

— Боялся быть недостойным собственного призвания. Знаете, ведь каждый священник рано или поздно сталкивается с каким-то выбором. Ну, что там может на весах лежать? Отступничество, мамона, выгорание. Очень важно, чтобы священство тебя нашло — чтобы не ты его искал, а чтобы оно тебя нашло. То есть если молодой человек сам ищет священства, то он, наверное, немножко не в себе.

К. Мацан

— Вот вы сказали, что боялись быть недостойным своего священства. А разве священник может быть достоин священства? Это такой же вопрос, как разве может ли мирянин быть достоин Причастия — это же незаслуженный дар, а не то, что нам полагается по заслугам.

Свящ. Владислав Береговой

— Ты должен быть открыт этому незаслуженному дару. То есть он тебе дается, а ты спиной стоишь. Надо встать лицом к нему, не с открытым зонтиком, надо зонтик закрыть, куда-нибудь выкинуть и быть готовым принять любовь, которая выражается иногда в очень интересных и неожиданных проявлениях. Так вот, кто священства не ищет... Знаете, я боялся, что это не мое — что я пытаюсь с черного хода зайти туда, где дверь мне закрыта. И что нет Божьей воли на то, чтобы мне быть священником — вот этого больше всего я боюсь. Вот это самый страшный страх — оказаться на том месте, куда ты не должен был быть поставлен.

К. Мацан

— Я как раз об этом хотел спросить. Вот вы несколько раз поступали и не поступали в семинарию. За это время уже можно было подумать: а может быть, это не мой путь.

Свящ. Владислав Береговой

— Я только об этом и думал.

К. Мацан

— А что заставило продолжать попытки и не отказаться от этого? И не бояться, что я иду не в свое, что я на себя натягиваю кафтан не мой, или он мне мал, но я все равно в него влезу, он по швам сейчас лопнет, но я все равно в него влезу.

Свящ. Владислав Береговой

— В любом деле это самый главный принцип — стучаться во все двери. Бить этот камень до тех пор, пока он или разобьется, или не разобьется и придавит тебя. То есть если ты не попробовал все возможные пути выхода из сложной ситуации, значит, может быть, ты не постучался в какую-то из тех дверей, которая должна была тебе открыться. Когда ты постучался везде, и ничего не получилось — всё, нет Божьей воли. Но когда ты в самые такие простые двери постучался, чуть-чуть толкнул рукой, а они тебе не поддались, а остальные еще тяжелые, дубовые, металлические — не получится ничего. То есть надо попробовать всё.

К. Мацан

— Вот вы сказали, — если я вас правильно услышал, если нет, то поправьте меня, — что до сих пор для вас это некий вопрос: тем ли делом я занимаюсь, здесь ли я нахожусь?

Свящ. Владислав Береговой

— Да, да.

К. Мацан

— А как с этим жить? Это же очень непросто.

Свящ. Владислав Береговой

— А надо быть... Знаете, поскольку я уже здесь — я внутри, я священник — пусть даже, может быть, у Бога был другой Промысл относительно меня, то я должен быть на этом месте (повторю опять это слово) достойным пастырем. То есть именно тем, каким я должен быть — совершителем Литургии, отцом...

К. Мацан

— То есть это какой-то опыт смирения и доверия — раз уж я тут, то...

Свящ. Владислав Береговой

— Да, золотые слова.

К. Мацан

— Назвался груздем, полезай в кузов — служи и работай просто.

Свящ. Владислав Береговой

— Да. Вера же это не просто убежденность в том, что Бог существует. «И бесы веруют, и трепещут». Она должна раскрыться в верности и доверии. То есть я должен, как христианин, хранить Богу верность, то есть исполнять заповеди хотя бы — сотвори благо, сотвори благо, не делай зла... И верь Ему.

К. Лаврентьева

— Отец Владислав, простите, но тут же очень тонкая грань. Одно дело, мы постоянно можем сомневаться: а то ли мы делаем, что хотел от нас Господь? И с другой стороны, мы должны полностью Ему доверять и понимать, что волос с главы нашей не упадет без Его ведома. И как здесь балансировать, чтобы не уйти в окончательные сомнения — в любом кризисе, или когда случится непогода, или когда так прямо от всего устанешь, что тебе кажется, что всё (известный кризис среднего возраста или любой другой), всё, я не на своем месте, я ухожу — этому же миллиард примеров. Я сейчас не про вас и не про священство — я вообще говорю про мирян, про нас. Как здесь знать, что Господь ведает и внимательно за тобой наблюдает и четко знает, что с тобой происходит? Но при этом постоянно вопрошать себя? И нужно ли вопрошать себя в таком случае, нужен ли этот вопрос: а на своем ли я месте?

Свящ. Владислав Береговой

— Утешает Промысл Божий. Если ты сотворил какую-то ошибку, которая явно не по воле Божьей была, но Он же может тебя, исправившегося, направить уже другим путем к радости. Да само определение Промысла Божьего говорит о том, что то зло, которое возникает в результате твоего грехопадения, отвращение от Бога, Он направляет к благим последствиям. Поэтому я всегда в любой жизненной ситуации себя так и утешаю. Здесь меня обманули, здесь я сам совершил глупую ошибку, здесь я согрешил, получил три неприятности. Проанализировал, постарался исправиться и дальше жду, когда Господь из этих ситуаций сделает нечто хорошее для меня. Другое, не то, что было запланировано — оно может быть хуже в два или в три раза, чем то счастье, которое должно было тебя настигнуть, кубарем на тебя свалиться, если бы ты поступил по-другому. Но оно будет все равно счастьем для тебя — меньшим или даже бо́льшим. Знаете, Господь чем больше наказует, тем и больше Он потом...

К. Лаврентьева

— Утешает.

Свящ. Владислав Береговой

— Утешает и благодетельствует. То есть у меня всегда оптимизм в этом плане. Чем хуже, тем лучше.

К. Мацан

— Потрясающе.

К. Лаврентьева

— Это действительно потрясающе. Но как на практике научиться доверять Богу? Ведь у нас всех в жизни возникают ситуации, когда кажется, что вот тут, может быть, забыл про меня Господь, может быть, Он...

Свящ. Владислав Береговой

— Отключить просто мозги. То есть идти...

К. Мацан

— То есть это как в «Маленьком принце»: «Зорко одно лишь сердце», — говорит Лис.

Свящ. Владислав Береговой

— Да.

К. Лаврентьева

— И как часто нужно отключать эти самые мозги?

Свящ. Владислав Береговой

— Мы же не такие великие подвижники, чтобы с этими мыслями бороться: так, иди сюда, сейчас я тебя на части разорву. Надо бежать от них, надо просто бежать. Чем угодно, не обязательно сразу открывать Евангелие или псалмы Давидовы. Хотя, кстати, очень хорошо помогают псалмы Давидовы вообще в любой непонятной ситуации.

К. Мацан

— То есть в любой непонятной ситуации читай псалмы.

Свящ. Владислав Береговой

— Да. Радостно тебе — читай псалмы, худо тебе — читай псалмы. Кафизмочку вот прочитай, в любом случае там будет один радостный псалом, и один, который тебя утешает, а другой, который твоих врагов проклинает.

К. Лаврентьева

— Отец Владислав, но получается, что... Я все-таки хочу докрутить вот эту мысль: получается, что любое сомнение о том, что мне делать, или, может быть, я не на своем месте, — получается, к этим мыслям нужно относиться как к прилогам, как к каким-то искушениям, которые не нужно принимать за свои — не крутить их и не размышлять.

Свящ. Владислав Береговой

— Да, да.

К. Лаврентьева

— Потому что не сможешь их победить...

Свящ. Владислав Береговой

— За того ли я вышла замуж, на той ли работе я работаю, туда ли я поступила... Всё — сделал, забудь. Всё. Работа на том месте, на котором ты сейчас находишься, семья, школа, институт, место работы...

К. Лаврентьева

— Делай хорошо то, куда ты поставлен.

Свящ. Владислав Береговой

— Кем бы ты ни был — ассенизатором или профессором богословия. Кстати, насчет профессора богословия. Алексей Ильич Осипов — это наше всё. Если бы не он, не его подробное доходчивое объяснение того, что есть вера и отличие вер друг от друга, то, может быть, я тут бы не сидел. Религиозные вопросы очень тесно связаны с вопросами о смысле жизни. Я сначала начал искать вопрос о смысле жизни, а потом уже перешел к религиозному вопросу. И тут — здравствуй, Бердяев, здравствуй, братья Трубецкие с книгами о смысле жизни, здравствуйте, учебники по основам православной культуры того времени, той эпохи — Ольга Янушкявичене, Татьяна Склярова, которые аккуратно от литературы и философии привели к религии.

К. Лаврентьева

— А к чему вы пришли — в чем смысл жизни?

Свящ. Владислав Береговой

— Я банальную вещь скажу: в том, чтобы всё то, что ты делаешь во время своего земного бытия, не прекратило своего существования по смерти. И соответственно, смысл жизни в подготовке к вечности.

К. Лаврентьева

— Стяжание Духа Святого Божьего.

Свящ. Владислав Береговой

— Давайте еще возвысим, да — стяжание Духа Святого. Им же мы живем и движемся, и существуем — и в сей жизни, и в будущей. Да, это всё сложно... Знаете, меня всегда утешает первое чудо Господа нашего.

К. Мацан

— В Кане Галилейской.

Свящ. Владислав Береговой

— Да. Ведь оно же такое земное, такое простое.

К. Мацан

— Когда Христос превратил воду в вино на свадьбе в Кане Галилейской.

Свящ. Владислав Береговой

— И совсем ненужное, то есть Он сам не сильно хотел...

К. Лаврентьева

— По просьбе Божьей Матери...

Свящ. Владислав Береговой

— Да. «Что Он скажет, то и сделайте...»

К. Мацан

— Я напомню, что там были виночерпии, которые удивились, что Спаситель сказал им: «Налейте воду в эти сосуды». Они спросили: «Зачем?» — не зная, что Он собирается делать. И Богородица отвечает: «Слушайте, как Он будет говорить, и делайте так». И стало прекрасное, самое лучшее вино в этих сосудах.

К. Лаврентьева

— Некоторые святые отцы говорят, что таким образом Христос как бы проявил послушание Своей Матери — Он же это сделал фактически по ее просьбе.

К. Мацан

— Вот такое ненужное чудо как будто бы.

Свящ. Владислав Береговой

— Да. И вот нам кажется, что можно Господа просить только о каких-то важных вещах, идущих далеко в своих последствиях за пределы земной жизни. Но вот в маленьких вещах Господь часто утешает. То есть Он всегда, Он везде защищает, помогает нам — только откройся этой постоянно изливающейся на тебя благодати и Божьему вспомоществованию. Откройся. Повторюсь: раскрываешься ты Ему только в вере и доверии, в верности.

К. Мацан

— И лучших слов для завершения нашего разговора не найти. Спасибо огромное. Напомню, сегодня в «Светлом вечере» с нами и с вами был священник Владислав Береговой, руководитель Молодежного отдела Песоченской епархии, это в Калужской области, настоятель Борисоглебского храма города Юхнова. В студии была моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. До свидания.

К. Лаврентьева

— Спасибо за интереснейшую беседу.

Свящ. Владислав Береговой

— Спасибо вам, дорогие мои.