«Путь к священству». Протоиерей Александр Березовский

У нас в гостях был клирик московского храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке протоиерей Александр Березовский.

Наш гость рассказал о своем пути к вере и священству и о том, как на его выбор стать священником повлияли общение с протоиереем Дмитрием Смирновым и личная встреча с митрополитом Антонием Сурожским.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева.

---

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева.

Кира Лаврентьева:

— Добрый вечер.

Константин Мацан:

— И я Константин Мацан. Поздравляем вас с наступившим Рождеством Христовым. Светлые дни Светлого праздника мы проживаем прямо в эти часы вместе с вами на волнах Радио ВЕРА. В гостях у нас сегодня протоиерей Александр Березовский, клирик храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке. Добрый вечер.

Протоиерей Александр Березовский:

— Добрый вечер. С Рождеством Христовым.

Константин Мацан:

— Я вам, отец Александр, напомню, и нашим слушателям напомню и расскажу, что в этих беседах, которые мы с Кирой ведем, мы говорим со священником о его пути к вере и в вере. О том, какая цепь событий вела, вела, вела, вела и привела к тому, что человек решил стать священником. Как это случилось? Нам кажется, что это такой путь всегда, связанный с вопросами, с поиском, с попытками что-то лучше понять о себе, о жизни, о Боге, и, мы надеемся, что с ответами на эти вопросы. И поэтому, нам кажется, что те вопросы-ответы, которые были у вас, могут оказаться созвучными с теми вопросами, которые есть у всех наших слушателей, у разных наших слушателей. Они все люди в разной степени церковности, есть те, кто уже в храме, есть те, кто только смотрит со стороны на церковную традицию, как пытается ее изучать, рассматривать. Об этом сегодня захотелось бы с вами поговорить. Я не случайно сказал, что, как мне представляется, мы говорим о пути, это этапы, какая-то постепенность. Если ваш путь как череду этапов рассматривать, то на какие этапы распадается ваш путь к вере и в вере?

Протоиерей Александр Березовский:

— Во-первых, никакой человек не придет к Богу, если Сам Бог его не позовет. По-разному Бог зовет человека. Меня Он звал постепенно, у меня не было в жизни каких-то ключевых моментов, поворотных моментов, которые заставили меня изменить кардинально мой образ жизни. Мне моя светская профессия нравилась, которой я занимался много.

Константин Мацан:

— А что это была за профессия?

Протоиерей Александр Березовский:

— Компьютеры. Это были 90-е годы, самое-самое начало компьютерной эры, и это все было востребовано и очень-очень интересно. Я был удовлетворен своим выбором земным, и меня все устраивало. К церкви я был тогда... не то что противником ее, но жили параллельно. Но мои близкие, моя мама в частности ходила в церковь. Посещала храм Крестовоздвижения в Алтуфьево, где служил тогда протоиерей Дмитрий Смирнов. Это его первое место служения. Она рассказывала о нем: необычный батюшка. Мне ее рассказы были, мало ли людей интересных в мире, у меня тоже было много среди друзей интересных людей. Потом отца Дмитрия перевели, ему дали храм свой, храм Митрофана Воронежского на Хуторской улице, а затем и храм Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке. Отец Дмитрий очень активно стал собирать приход, стал собирать людей, которые могли бы послужить Богу, Церкви в его приходе. Одним из таких начинаний отца Дмитрия была организация издательского отдела. Он считал, что литературы православной катастрофически не хватает. Тогда еще не было всех этих православных издательств, православных книжных магазинов. Литература распространялась, в основном, в самиздате, многие книги даже переписывались от руки. Одним из его начинаний было издательство. Все нашлось для издательства, редактор, корректор, все необходимые люди, не было только человека, который был бы сведущ в компьютерах, потому что нужно было связать все эти компьютеры, принтеры, сканеры, все, что необходимо для издательской деятельности. И однажды он с амвона объявил, нет ли среди прихожан человека знающего, умеющего. Мама пришла и говорит: слушай, не мог бы помочь, тебе это все близко, ты это знаешь, умеешь. У меня достаточно было времени, я говорю: да могу, конечно. И так я попал в приход. И собственно, это было, наверное, отправной точкой моего воцерковления, потому что мне стало очень интересно. Интересно в плане общения с людьми, это совершенно новые люди были. Люди в церкви очень сильно отличались от людей вне церкви. Я стал с удовольствием помогать. Потом меня подключили к издательской деятельности, я стал верстальщиком в этом издательстве. Людей не хватало, и поэтому каждый совмещал несколько направлений. Я стал эти книжки читать, которые верстаю, и мне стало интересно, потому что там новая жизнь открылась для меня, новое видение привычных вещей. Я с удовольствием прочитывал эти книги, и у меня зародились новые мысли.

Константин Мацан:

— А что это были за книги, помните сейчас?

Протоиерей Александр Березовский:

— Да. В нашем приходе было организовано сестричество во имя преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Федоровны. Одной из первых книг были ее письма, которые мы издавали. Вообще книги, связанные с ее жизнью, с жизнью ее духовника, протоиерея Митрофана Серебрянского, его дневниковые заметки, он был полковым священником. Так вот потихонечку, конечно, молитвословы мы издавали и жития святых. У нас была целая рубрика «Жития святых». У нас были замечательные художники, графики, книжные оформители. Наши жития пользовались большой популярностью. А вообще жития святых — это же Евангелие в жизни, поэтому многое казалось сказкой. Потихонечку все эта стало обретать и реальность, потому что я вижу, что люди, которые вокруг меня, живут этой жизнью, о которой я только читаю. Я еще такой жизнью не жил, но наблюдал. Так потихонечку через служение в церкви пока еще в качестве технического сотрудника я стал приобщаться к церковной жизни. Но, как я уже отметил, всех не хватало, поэтому пришлось потрудиться и кровельщиком, и сторожем, и много всяких пришлось профессий освоить вспомогательных с тем, чтобы приход начал более-менее функционировать. Храм был разрушен, в храме раньше было хранилище овощное воздушной академии Жуковского. Храм был в плачевном состоянии, надо был его приводить в порядок, и мы все, невзирая на свое светское образование, включись в те дела, которые были необходимы на приходе. Так вошел я в храм. Слушал отца Дмитрия, его проповеди. Скажу, что не все ложилось на душу. Помню, после одной проповеди я, наверное, на целый год отошел.

Кира Лаврентьева:

— Это была проповедь об абортах.

Протоиерей Александр Березовский:

— Да, верно. Отец Дмитрий так говорил категорично на эту тему. Мне не понравилась эта категоричность, потому что он не давал никаких вариантов других, кроме того мнения, которое он излагал. Потом потихонечку приходит понимание со временем. Общались мы нечасто с ним, потому что он был занят своими делами, у него было очень много всяких послушаний. Я занимался своим делом. Но как видно, он наблюдал все-таки со стороны за мной, потому что однажды он вдруг, для меня это было неожиданно, пригласил меня в алтарь. Ни церковного образования, я только пять лет назад крестился, до этого даже не задумывался.

Кира Лаврентьева:

— На тот момент пять лет назад?

Протоиерей Александр Березовский:

— Да. На тот момент. Крещение тоже было, скорее, таким... В семье все были крещены, даже мой старший сын был уже крещен, а я нет. И мне говорили, ну что ты? А так как я, говорю, прочитал уже немало книжек, мне сало тоже интересно, что же такое церковная жизнь во всей ее полноте? Просто ходить смотреть и не участвовать, например, в таинствах как-то стало уже не очень. В 92-м году крестился в возрасте 26 лет. На самом деле уже сложившийся человек. У меня уже все в жизни было, и институт за плечами, и работа интересная, и все и вся. Надо сказать, что Господь Милостивый меня не сразу стал звать на свое служение. Десять лет дал после института насладиться тем, что мне нравилось. Он видел, что я в этом во всем просто растворен, погружен, мне это интересно, и Он мне дал насытиться той профессией, которую я получил. И действительно, спустя десять лет, когда уже отец Дмитрий меня в алтарь позвал и когда началось мой продвижение к священству, та жизнь в миру уже потеряла тот яркий блеск и ту притягательность, которую имела до этого. Так потихонечку шаг за шагом Господь меня привел к тому, что святейший Алексей II меня рукоположил во священника в 98-м году. Это была жизнь просто ни с чем несравнимая, это была жизнь, насыщенная такими чудесами и такими встречами и такими откровениями Божьими, что вся предыдущая жизнь как-то сразу потускнела. Я продолжал еще заниматься своим любимым программированием и компьютерами, у меня были еще какие-то обязательства перед людьми, я продолжал сопровождать какие-то свои наработки. Наверное, лет десять это еще продолжалось, пока совсем техническая база сменилась, и то, что было сделано мной, немножко устарело, я уже не стал переводить на новые платформы, оставил для других. Все равно оно продолжалось, но уже не в таком ключе, как раньше. Потому что священство, я считал и считаю, что это высшая ступень, на которую может человек в этой земной жизни быть поставлен Богом.

Константин Мацан:

— Протоиерей Александр Березовский, клирик храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Вы помните свои ощущения, когда впервые вам сказали, что не подумать ли о том, чтобы быть священником?

Протоиерей Александр Березовский:

— Вы знаете, мне никто не давал возможности подумать. Отец Дмитрий подсел ко мне и говорит: завтра приходи, будем учить тебя на алтарника. В таком ключе это было. Не то что: а не хотел бы ты, а ты подумай. Нет, он так подсел, говорит: ты давай приходи. Я конечно, полночи думал, идти — не идти. Ну а потом думаю, а что такого, если что-то не так, в конце концов, вернусь обратно. И пошел. Спустя какое-то время отец Дмитрий мне говорит: нам нужен диакон, давай-ка готовься, надо тебя рукополагать. Я говорю: батюшка, дайте хоть образование получить, дайте немножечко войти в курс дела. Он говорит: о, это не скоро будет, давай готовься, вот тебе направление твоих мыслей, это еще будет не скоро. На самом деле случилось достаточно скоро. Хотя к этому времени что-то успел прочитать, успел с чем-то познакомиться. Диаконская жизнь мне очень нравилась, это было что-то. Говорят, диакон как ангел. Ангел же — это посланник Божий, диакон это типа ангела в алтаре. Это было такое служение возвышенное, ни с чем несравнимое. И я намеревался несколько лет наслаждаться этой жизнью. Нет, опять же отец Дмитрий мне говорит: знаешь что, диаконствовать хорошо, конечно, но нам нужно исповедовать и причащать, так что давай мы тебя сейчас на священника будем подавать, готовься, у нас серьезный епархиальный совет, там нужно будет экзамен держать, соберутся люди такие, они тебя будут испытывать, но ты не бойся. И вот тут уж я испугался, говорю: батюшка, может, повременим? Он говорит: а что тут временить? У отца Дмитрия была такая интересная манера, он когда говорил человеку что-то, от этого было сложно отказаться. Это было не что-то такое приказное, как в армии, когда командир солдату отдает приказ. Нет. Он это говорил, с одной стороны, мягко, с отеческой любовью, но так, что отказаться было нельзя. Я знаю, как он раздавал, например, послушания на приходе. Когда у него рождалась какая-то идея, он смотрел на его окружение, не вызывал к себе в кабинет, а наоборот как-то находил момент, к нему так подсесть и говорил с ним о такой проблеме, а потом говорил: ну вот ты этим и займешься. Тот говорит: батюшка, да как же так, да я вообще тут не о чем. — Освоишь, человек должен развиваться, это ж хорошо. И собственно так многие проекты приходские находили себе руководителей и движущую силу. Так что и здесь так же было. Я знаю, что многие священники, которые были рукоположены в нашем приходе, их тоже отец Дмитрий выбрал, приблизил к нашему служению, а потом они... Многие из них бывшие военные. Отец Дмитрий возглавлял военный отдел десять лет при патриархии, и у нас стали появляться священники из военных, полковники, подполковники. Он их выдергивал из их военной среды, это не отставные были люди зачастую, а вполне действующие, но он умел открыть путь священства так, что они забывали о пути карьерном, военном. И так к нам присоединялись, замечательные батюшки получились.

Кира Лаврентьева:

— Отец Александр, я помню, когда я была семнадцатилетняя или восемнадцатилетняя студентка и подрабатывала, практику проходила в журнале «Фома», мне дали производственное редакционное задание мое первое, позвонить отцу Дмитрию, взять у него комментарий. Он тогда был духовником, окормлял военных, это было как раз то время.

Протоиерей Александр Березовский:

— Он возглавлял отдел по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами.

Кира Лаврентьева:

— Точно.

Протоиерей Александр Березовский:

— Он был глава Синодального отдела.

Кира Лаврентьева:

— Я позвонила и задала ему какой-то очень банальный вопрос про военных. Он вздохнул так тяжко и говорит: деточка, ты кто по образованию? — Я журналист. — Ты понимаешь, есть профессия журналист, а есть профессия родину защищать. Он так со мной поговорил, что я поняла, что моя профессия тоже трудна временами бывает. Отец Александр, в свете этого хотела у вас спросить, были ли у вас какие-то с ним моменты, когда он в присущей ему манере мог отрезать, сказал-отрезал, или сказал что-то резкое, что вас смутило и вам приходилось это в себе перебарывать, чтобы с чистым сердцем опять к нему вернуться?

Протоиерей Александр Березовский:

— Авторитет отца Дмитрия у нас был настолько высок, да он собственно и сейчас высок, потому что мы продолжаем, что он начал, что ему не приходилось никогда повышать голос среди клира нашего. Ему достаточно было тихо сказать либо на пастырском собрании, которые у нас проводились регулярно, либо после службы иногда он нас собирал в алтаре. Он просто говорил о том, как должно быть, объяснял, почему, и это становилось нормой для всех. Так чтобы отчитывать, повышать голос, на чем-то настаивать, я не помню такого. Хотя я видел его, может быть, немножко раздраженным, когда он сталкивался с откровенным нежеланием понять очевидное. Отец Дмитрий много сил приложил на поприще борьбы с абортами. И когда ему приходилось сталкиваться с врачами или с чиновниками от медицины, которые всячески противились запрету абортов или какому-то их ограничению, вот тут он иногда выходил из себя. Говорил: как можно не понимать очевидного и настаивать на убийстве. Да, такие моменты случались. Иногда после очередной встречи с такими людьми приходил и с нами делился, еще кипя эмоциями. Потом успокаивался и призывал всех помолиться и об этих людях и о том, чтобы в нашей стране эта проблема была решена.

Константин Мацан:

— Вы сказали, что отец Дмитрий, например, военным так открывал путь священства, так его показывал, являл его отблеск, как некоторую перспективу на будущее, что человек оставлял свою прежнюю профессию и посвящал себя этому делу. А каким священство он открыл вам? Что помимо благословения быть священником он еще дал? Почему вам это показалось привлекательным, какой стороной он показал вам священство, что вам оно показалось привлекательным?

Протоиерей Александр Березовский:

— Не то чтобы он мне рассказывал о священстве. Я говорю, что занимаясь издательской деятельностью, я прочитал очень много житий святых. Среди них, конечно, огромное количество священнослужителей было, и я видел их жизнь через их житие. Я прочитал Евангелие, может быть, два-три раза к тому времени, и я увидел в нем ту правду, которую, наверное, искала моя душа. То, что нам вещалось с телевизора, со страниц газет, меня никогда не удовлетворяло, я никогда периодические издания не любил и всякие информационные передачи тоже. Потому что я видел, что они расходятся с жизнью. А то, что в Евангелии, наполнено этой жизнью. Ничто в моей душе не воспротивилось слову Евангелия. Какие-то места были непонятны, я это воспринял как малообразованность, постепенность должна быть в понимании. Была такая почва подготовленная. Когда отец Дмитрий заговорил о священстве, у меня не было противления этому, у меня скорее, было сомнение, действительно ли смогу я, будучи поставлен на такой пьедестал, на нем устоять, не упасть и как-то соответствовать. Я же видел в житиях святых этот идеал, и видел себя, что мне до него еще так далеко, что это просто невозможно. Никакой жизни не хватит, чтобы преодолеть ту пропасть, которая между мной и идеалом священства. Но он меня, конечно, убеждал, что давай постепенно, не бойся. Были у меня и сомнения по поводу пастырской деятельности. Многие, не только отец Дмитрий, опытные священники и даже владыки, мне подсказывали, как что. У меня была, например, личная встреча с владыкой Антонием Сурожским, который мне очень помог в моем становлении священства.

Константин Мацан:

— Та-ак.

Протоиерей Александр Березовский:

— Я с ним беседовал долго, и он отвечал на мои вопросы.

Кира Лаврентьева:

— Ничего себе.

Константин Мацан:

— А что это была за оказия?

Протоиерей Александр Березовский:

— Оказия была. Я не буду всех подробностей рассказывать.

Константин Мацан:

— Он был в Москве?

Протоиерей Александр Березовский:

— Нет, я ездил, я был в Лондоне, служил вместе с ним в его храме Успения Богородицы.

Кира Лаврентьева:

— Вот это да, класс. Очень здорово.

Протоиерей Александр Березовский:

— Да. Он меня пригласил к нему в кабинет на втором этаже храма. Уделил мне часа полтора времени для беседы именно о пастырской деятельности. Интересно, мне запомнился один вопрос, я ему задал о венчании, о церковном браке, как это правильно. Это был 99-й или 2000-й год, люди стали массово венчаться, креститься, в церковь поток пошел людей, малопонимающих в таинствах, но желающих принять в них участие. Он мне говорит: однажды ко мне пришла пара с просьбой повенчать их. Говорит: я их повенчал через два года. Я говорю: как так? Люди изъявили желание. Он говорит: они не понимали ничего, они следовали какой-то моде или кто-то посоветовал. Как это сейчас часто бывает, люди приходят: мы хотим крестить ребенка — Зачем? — Ну как зачем? Нам сказали, или мы все крещенные или чтоб было — один из тех самых популярных ответов. А так, чтобы понимать, нет. Тогда давайте-ка мы с вами разберемся. И вот он два года этим людям разъяснял смысл церковного брака, а потом, говорит, я их повенчал. Я говорю, а не побоялись, что они уйдут, скажут: вот, привязался. И пойдут в другой храм, найдут кого-нибудь посговорчивей. Он говорит: ну да, такое бывает, я не могу по-другому, я же отвечаю за них. Это наставление мне в жизни пользу принесло, потому что я понял, что торопиться никогда не нужно, и что если человек не готов, можно его и отпустить, пусть он пойдет, подумает, обязательно Господь его будет водить. Не то что его сейчас в другом храме с распростертыми объятиями примут. Бывает, человек пройдет пять храмов, а ему одно и то же скажут. И он задумается, что это не просто так, потихонечку начнет понимать, что к чему.

Константин Мацан:

— Мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» протоиерей Александр Березовский, клирик храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке. В студии у микрофона Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. Не переключайтесь.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У нас в гостях протоиерей Александр Березовский, клирик храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке. У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Отец Александр, что для вас было самое трудное в первые годы вашего священства?

Протоиерей Александр Березовский:

— Трудное? Давать советы. Потому что большинство людей хотело получить конкретный совет, и нужно было брать ответственность за этот совет. Людей не удовлетворяет такой посыл, как прочитай, помолись, подумай, большинству людей нужен готовый ответ, и они, конечно, хотят его, ждут его, и здесь нужно это решение принимать. А принимаешь решение, берешь на себя ответственность, и я чувствовал груз этой ответственности очень сильно. Иногда по полночи не спишь, еще и еще раз переживаешь встречу с человеком, разговор с ним и думаешь: как, не поторопился ли я, не самонадеянно ли себя повел, может быть, надо было этот разговор отложить и как-то его продолжить после. Поначалу, конечно, казалось, что одних знаний достаточно, зачастую именно так и действовал. Нет, знаний никогда не достаточно. И даже если человек очень и очень начитанный и эрудированный — нет, не достаточно. И даже жизненного опыта не достаточно вместе с этими знаниями. Нужно чувствование Бога, а оно приходит в процессе того, как человек ищет Бога, и потихонечку Господь ему открывает Свою мудрость. Человеческая мудрость не способна решать большинство проблем, какие-то можно, достаточно человеческой мудрости. А духовные проблемы не решаются человеческой мудростью, нужно Божие вразумление, и зачастую бывает так, что не знаешь, что человеку сказать, говоришь ему: давай вместе помолимся об этом, и Бог открывает самому человеку непосредственно, не через священника, а самому. Человек приходит и говорит: батюшка, вы знаете, все решилось, благодарю вас за молитву, за помощь. Вообще бывает... один случай хочу рассказать, мне очень запомнился. Одна женщина приходит чуть ли не в слезах: батюшка, мне очень нужна ваша помощь, не могли бы вы уделить мне времени? Я говорю: конечно, да. Мы с ней сели на лавочку в храме, службы не было, служба уже закончилась. И она мне, наверное, полчаса или минут сорок рассказывала о своих проблемах. Я сижу молча, просто слушаю. Она высказалась, встает, говорит: батюшка, спасибо, вы мне так помогли, и уходит. В процессе того, что она говорила, ей Господь ответ дал, и вообще моего участия здесь не понадобилось, разве что сорок минут терпения, потому что рассказ сбивчивый, с повторениями. В священнической практике всякие случаи бывают, очень необычные и непредсказуемые. Но каждый раз знаешь, что Господь не оставит ищущих и вопрошающих.

Кира Лаврентьева:

— Есть что-то, что вас, очень спокойного человека, действительно в возмущение привести?

Протоиерей Александр Березовский:

— Человеческая наглость, например, или хамство открытое. Хотя стараюсь не отвечать тем же, но все в душе восстает против такого.

Кира Лаврентьева:

— Сейчас, после того, как отец Дмитрий уже ушел от нас, два года уже, наверное, три будет?

Протоиерей Александр Березовский:

— Да, уже два с половиной почти.

Кира Лаврентьева:

— Ваша жизнь как пастыря на приходе изменилась?

Протоиерей Александр Березовский:

— Нет.

Кира Лаврентьева:

— Есть ли такое, что ушел какой-то большой отец, который всех наставлял, всем помогал, всех окормлял и нес груз ответственности на себе?

Протоиерей Александр Березовский:

— Батюшка продолжает и наставлять, и окормлять, и помогать, и эту помощь его ощущают все его духовные чада.

Кира Лаврентьева:

— Ничего себе.

Протоиерей Александр Березовский:

— Все, потому что люди рассказывают, как они по батюшкиным молитвам и его помощи получают от Бога помощь. То, что не хватает его присутствия, ощущается, конечно. Когда батюшка заходил в алтарь, сразу все наполнялось радостью. Но все у нас осталось по милости Божией и волей нынешнего нашего настоятеля так, как было при отце Дмитрии. Наш новый настоятель был избран батюшкой Дмитрием, это его соратник по работе в комиссии по материнству и детству, отец Федор Лукьянов, который очень почитает, любит батюшку, сам у него учился и соответственно он воспринял и многое из того, что батюшка положил в основу нашего приходского служения, и только развивает это. Ни один из проектов батюшкиных новый настоятель не закрыл, по возможности их развивает и, наоборот, принимает деятельное участие и в жизни нашей приходской гимназии, и в жизни нашего детского дома приходского и в жизни всех-всех-всех наших людей, которые с приходом связаны уже давно. Так что у нас и хора те же остались, регенты, все-все-все. Разве что по старости некоторые люди уже не могут нести послушание, и они ушли немножко на второй план, на первый план вышли молодые, но это естественное состояние любого прихода. Поэтому служить не стало тяжелее или грустнее. Нет, служба это всегда великая радость. Мы даже количество служб, которые были при отце Дмитрии, не сократили, у нас по воскресеньям три Божественных литургии. Обычно в храмах две служат, раннюю и позднюю. А у нас храм хоть и большой, не вмещал на двух всех, и мы служили и продолжаем служить три. Сейчас, конечно, пандемия подкосила многих наших прихожан и сейчас сало, может быть, немного поменьше. Но все равно за воскресные три службы мы причащаем приблизительно пятьсот человек, это просто воскресенье. Если праздник, значит, еще на полтора можно умножить.

Константин Мацан:

— Вы сказали, что когда только стали знакомиться с жизнью церкви, вам показалось, что в церкви люди были другие, не такие, как в светском мире, к которому вы привыкли. А в чем была разница, в чем они были другими?

Протоиерей Александр Березовский:

— А вы знаете, есть такое понятие «дух», который живет в человеке. Все-таки эти люди тоже пришли не сами по себе в храм, они были приведены в церковь Духом Святым, Который собственно и был для них движущей силой. Почему они, многие очень талантливые люди, оставили свое светское поприще и пришли служить в церковь? Многие «во славу Божию», как говорят, приход не имел средств платить, и поэтому мы, конечно, где-то на жизнь зарабатывали, а в церкви служили. И эта такая самоотдача, искренность, какая-то особенная манера общения друг с другом, сдержанность, помощь, отсутствие пошлости мирской, которая частенько встречается среди мирских людей, какая-то целостность, наверное. Эти люди были частью одного целого, не каждый за себя, как в светских всяких организациях люди стараются улучшить свое материальное положение или свое карьерное положение. Здесь этого совершенно не было, никто не пытался заработать больше, должность занять больше — этого не было. Люди просто служили. Когда не за зарплату, а во славу Божию, искренне, от всей души, ну, это просто что-то, ни с чем не сравнить. Когда я с этим столкнулся, для меня это было совершенно ново, потому что там, где я работал, две составляющие, карьера и деньги, были главной движущей силой жизни человека, а здесь этого нет вообще.

Кира Лаврентьева:

— А как ваши близкие отреагировали на ваше решение, на такое благословение стать священнослужителем?

Протоиерей Александр Березовский:

— Хорошо. Потому что, как я уже сказал, я, пожалуй, из своей семьи последним и крестился и воцерковился. И моя мама, и моя супруга, и даже мой старший сын уже к этому времени были церковными людьми и очень скорбели, что я от них отстаю. И когда мне такое предложение поступило, меня все поддержали.

Константин Мацан:

— Компенсировали вы с лихвой, оправдали их ожидания.

Протоиерей Александр Березовский:

— Может быть, по крайней мере, никогда не слышал от супруги своей нареканий.

Кира Лаврентьева:

— Когда ты не ходишь с детства в храм, не чистишь подсвечники, не знаешь «Отче наш» в шесть лет, когда ты не приучен и не привык к тому, чтобы стоять за материнской юбкой всю литургию, всенощное бдение, и вся церковная общность не является твоей компанией, когда ты все открываешь для себя заново и не знаешь эту сторону церкви, которая у верующего человека вызывает порой болезненную привычку, и бывает так, что детям, выросшим в алтаре, потом труднее переживать новизну церкви, новизну таинств, новизну церковных богослужений, когда ты пришел в какой-то момент в храм и познакомился и пережил эту радость, уже будучи осознанным, сформированным человеком. В свете этого, как вы думаете, нужно воспитывать детей в церковной ограде?

Протоиерей Александр Березовский:

— Конечно, нужно, но нужно правильно воспитывать.

Кира Лаврентьева:

— Где та грань?

Протоиерей Александр Березовский:

— Где та грань? Ее нет, потому что все люди разные и все дети разные. Я наблюдаю за детьми уже двадцать пять лет в нашем храме, и я вижу, как они по-разному относятся к богослужению, к причастию, к иконе — ко всему. Одни благоговейно крестятся и стоят, как-то стараются молиться. Другие, переступив порог храма, тут же устремляются в игру, они непоседливы, с ними трудно. Очень по-разному. Есть главный принцип, чтобы не через силу. Потому что от детей зачастую взрослые требуют усилия, как от взрослого человека: стой, не дергайся, стой не вертись. Взрослому-то человеку трудно выстоять даже часовую службу, а детям это вообще невозможно. И у детей возникает ощущение...

Кира Лаврентьева:

— Обязаловки.

Протоиерей Александр Березовский:

— Непреодолимой трудности. Они не любят богослужения, потому что когда такой ребенок слышит «идем в храм», у него уже в голове эта картинка: сейчас будет мучительно трудно, его сейчас будут ругать, дергать, на него шипеть, и он изо всех сил пытается от этого уйти. Это такой стереотип формирует, что в жизни потом у человека, даже у взрослого, он все равно срабатывает — церковь это что-то нудное, непонятное и долгое. Но здесь нужно правильно, чтобы людям нравилось. Маленькие дети с огромной радостью идут в церковь, они с удовольствием стоят впереди, для них все в новизну: открытые Царские Врата, выход священников на вход, выход диакона, кадила. Они даже играют дома частенько в службу, из какой-нибудь погремушки кадило себе делают, пеленку на спину как фелонь накидывают — это все детская игра, детское восприятие. С детьми надо говорить о Боге. Что звучит в жизни ребенка, то его и формирует. Если о Боге мы говорим мало, а в его жизни больше звучат фильмы, мультфильмы, какие-то аудио светские передачи, они и формируют его личность. А Бог один раз в неделю звучит, причем на непонятном языке. Хорошо, если ребенок любит, например, детскую Библию. Мы дочке сначала ее читали, а потом она ее прочитала, наверное, раз восемь сама. К ней заходишь в комнату, она читает. Что читаешь? — Библию. Был период, когда ей очень нравилось, она знала наизусть все основные библейские сюжеты, могла их пересказывать, ей так было это интересно. Сейчас ей побольше стало лет, уже Библию отложила, как-то не вижу в ее руках ее. По крайней мере, она серьезный след оставила в душе, и, мне кажется, что она еще воскреснет со временем. То, что мы говорим детям, воскресает порой позже, оно нами заложено, но немножечко не сразу проявляется, но со временем проявляется. Большинство людей, которые, например, составляют костяк любого прихода, мне интересно было, и я одно время проводил небольшой опрос людей: как вы давно в храм пришли, через что пришли? И большинство людей крещены давно, в храм не ходили, а потом люди за тридцать начинают в храм сознательно возвращаться. И я понял, то, что в детстве было заложено, а некоторые так и говорят: меня бабушка в детстве водила, родители были не церковные, бабушка водила. Бабушка давно умерла, я тоже от церкви отошел, а сейчас вернулся. Может быть, бабушка продолжает молиться там за своего внучка. Но то, что она его водила, что-то ему читала, что-то ему открывала, потом явилось отправной точкой его сознательного воцерковления.

Константин Мацан:

— Протоиерей Александр Березовский, клирик храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Что бы вы сегодняшний сказали себе как молодому священнику, от чего предостерегли бы, может быть, или какой главный совет бы дали из сегодняшнего опыта своего?

Протоиерей Александр Березовский:

— Во-первых, конечно, не терять благоговения перед таинствами, которым служишь. Когда часто служишь, зачастую оно уходит, его надо всегда в себе возгревать, всегда помнить об этом. Не быть самонадеянным, ни в коей мере не полагаться на свою начитанность и какие-то знания, пока еще не подтвержденные ни опытом священническим, ни каким-то откровением Божиим. Я заметил, что зачастую нужно за человека помолиться, и Бог ему откроет то, что он ищет. А поспешность дать совет, иногда не обдуманный, приводит к очень нехорошим последствиям. Вот, пожалуй, об этом бы я и себе и молодым священникам напомнил, о том, что не надо торопиться. Бог приводит человека к вере, Бог человека спасает, никто спасти другого не может, только Бог. И наша задача не мешать Богу. Если человек ищет Бога, то ни в коем случае не надо становиться на Его место. А иногда, когда дана власть вязать, решить, давать совет...

Кира Лаврентьева:

— Искушение велико.

Протоиерей Александр Березовский:

— ...некую власть иметь над человеком, нужно изо всех сил пытаться ей пользоваться как можно реже.

Константин Мацан:

— Вы сказали, что иногда нужно за человека помолиться, и Господь ему откроет. Знаете, что интересно в этой фразе и в этом подходе? Это же можно расценить, что у священника есть некий ключ к Богу, если священник помолится, Бог откроет, не помолится — Бог что, не откроет человеку? Какова здесь роль священника?

Кира Лаврентьева:

— Мне кажется, мирянин здесь может так же помолится, да, за кого-то? Это в принципе, очень хороший способ взаимодействия.

Протоиерей Александр Березовский:

— Знаете, я сейчас вам не собственную мысль озвучил. Вообще об этом говорит Иоанн Кронштадтский: главная задача священника это не совершение служб, треб.

Кира Лаврентьева:

— Так что твой вопрос к отцу Иоанну Кронштадтскому, Костя.

Протоиерей Александр Березовский:

— А самое главнее это молитва за свою паству.

Константин Мацан:

— Я же не придираюсь в данном случае к формулировке или к мысли. Я просто ставлю себя на место человека, который, может быть, не имеет опыта церковной жизни, но слышит сейчас нашу программу, и вот священник говорит: иногда нужно за человека помолиться, и Господь ему откроет. То есть рисуется картина такого Бога, Который ждет, когда кто-нибудь Его попросит.

Протоиерей Александр Березовский:

— Точно.

Константин Мацан:

— А, попросили, тогда я ему открою. А если не просите, извини, брат, за тебя не помолился никто. Это же не так, наверное, происходит?

Протоиерей Александр Березовский:

— Абсолютно так.

Константин Мацан:

— Да?

Протоиерей Александр Березовский:

— Да, конечно. А вы не читали Евангелие, там написано: «Просите и дастся вам, стучите и отворят вам, ищите и обрящете». Это что, я что ли придумал? Да, именно так. Бог, Который ведает прежде нашего прошения то, о чем мы вообще собираемся просить, знает, какую мысль мы будем сейчас обдумывать, хотя мы ее даже еще не сформировали, Он ждет, потому что задача Бога стать нужным каждому человеку, живущему на земле. Потому что спасение может получить только тот, кому Бог станет нужен. И поэтому Господь и призывает людей и молиться, и в храме собираться на общую молитву, и пост блюсти ради Христа, и много-много таких всяких установлений. Они и даны нам для того, чтобы мы постоянно были в общении с Богом. «Непрестанно молитесь, за все благодарите, всему радуйтесь», — говорит апостол. Непрестанно молитесь. А почему? А чтобы не терять ни на минуту, ни на секунду связь с Богом. Да-а, так и должно быть. Почему так важна церковная молитва? Собралось на службу пятьдесят человек, мы с вами знаем: вошел, перекрестился, свечку поставил и мыслями куда-то улетел. Но может, кто-нибудь в этот момент еще молится. Потом вернулся. А тот улетел. И представляете, все время молитва так от человека к человеку как бы передается, она постоянно действует, хотя мы не можем быть долго в молитве не рассеянно. Если за час службы мы несколько минут побыли действительно в молитве, это уже хорошо. Я несколько минут, он несколько минут, эти, эти, и так формируется церковное возношение. Так должно быть. И Бог хочет, чтобы мы были постоянно в прошении к нему. О чем просить? Это зависит от того, что у человека сейчас на душе. «Прежде всего, ищите Царствия Небесного и правды его, — сказал Господь, — остальное приложится». Нам трудно оторваться от земных проблем и начать просить о небесном. Потихонечку это происходит. Пришел человек в храм с чисто земной проблемой и просит: батюшка, помолитесь. О чем батюшка будет просить? Может быть, и о проблеме немножечко, но это же не главное. Он будет просить о том, чтобы этот человек воспринял Бога всем сердцем, а Бог был бы к нему милостив и помог бы ему в понимании смысла человеческой жизни, восприятии Евангелия и в следовании заповедям. Человек, может быть, пришел просить о том, чтобы ему квартиру купить, а денег не хватает. Батюшка помолится о другом, а Бог ему подаст и то и это. Помните, как Соломон, которому Бог предложил на выбор: хочешь, богатство, хочешь славу, что хочешь дам. Он говорит: Господи, дай мне мудрость управлять Твоим народом. Господь говорит: за то, что ты просил мудрости, остальное Я тебе приложу к этому. И он был и славен и богат и самый-самый был знаменитый человек, до сих пор его все знают.

Константин Мацан:

— Вы сказали, что когда к вам приходят люди, допустим, с желанием покрестить ребенка, вы спрашиваете, зачем, как правило, какого-то удовлетворительного ответа для себя вы не получаете. Ответа, который бы говорил, что люди пришли осознанно. Обычно говорят о традиции, о том, что им так сказали, что мы сами крещенные, так пусть и ребенок будет у нас православным. Какой ответ вас бы в этом смысле убедил, что люди пришли осознанно? Что мог бы явить человек такого, что вы бы сказали, что нет повода отказать человеку в крещении ребенка.

Протоиерей Александр Березовский:

— Какой ответ удовлетворил бы? Мы хотим посвятить нашего ребенка Богу. Вот такой.

Константин Мацан:

— Дорогие радиослушатели, вы запомнили лайфхак, как отвечать, когда спрашивают?

Кира Лаврентьева:

— Если вы хотите крестить ребенка.

Протоиерей Александр Березовский:

— А иначе-то как? А иначе зачем? Сейчас крещение, к сожалению, слезы вызывает. Когда приходят люди, приносят справку об огласительных беседах, они все прошли, все честно, все прослушали. И когда приходит момент читать Символ Веры, никто в храме его не знает, кроме батюшки. Ни крестные, ни мама с папой.

Константин Мацан:

— Ни младенец.

Протоиерей Александр Березовский:

— Ни бабушки с дедушкой, ни младенец принесенный. Ну, с него спрос особый. А эти-то, они пришли стать наставниками младенца в духовных вопросах, а сами в них пока еще никак. Поэтому приходится зачастую с ними проводить очень серьезные беседы с тем, чтобы они прониклись необходимостью самим воцерковиться. Ну, ладно, крещение это особый вопрос, сегодня мы не будем его развивать.

Кира Лаврентьева:

— Особый вопрос. У меня уже столько вопросов сейчас быстренько накопилось.

Протоиерей Александр Березовский:

— У всех людей своя цель в жизни.

Константин Мацан:

— Мы однажды с компанией родителей и крестных дважды проходили в одном и том же храме огласительные беседы. Потому что сначала один ребенок в семье родился, и нас всех скопом позвали проходить огласительные беседы. Потом второй ребенок, я спрашиваю: а надо ли второй раз? Надо, сказали нам, мы второй раз прослушали про Символ Веры, поговорили и снова крестили ребенка, второго.

Кира Лаврентьева:

— Видишь, как хорошо.

Константин Мацан:

— Потому что повторение — мать учения.

Кира Лаврентьева:

— Спасибо вам огромное, батюшка, за этот разговор. Дорогие наши друзья, сегодня у нас в гостях был протоиерей Александр Березовский, клирик храма благовещения Пресвятой Богородицы в Петровском парке. Мы говорили о пути к священству, о пути к вере и в вере отца Александра, о дорогом отце Дмитрии Смирнове. Так что если вы недавно присоединились к нашему разговору, обязательно потом прослушайте программу на сайте. У микрофона были Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до следующего вторника. Всего вам доброго и до свиданья.

Константин Мацан:

— Всего доброго.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Преобразования в современной системе образования». Максим Костенко
• «Донорство крови и костного мозга». Алена Фирсова, Наталья Быстрова, священник Дмитрий Гуров
• «Смыслы Таинства Крещения». Священник Григорий Геронимус