«Путь к священству». Прот. Максим Плетнев - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Путь к священству». Прот. Максим Плетнев

* Поделиться

У нас в студии был руководитель координационного центра по противодействию наркомании и алкоголизму, клирик храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади в Санкт-Петербурге протоиерей Максим Плетнёв.

Наш гость рассказал о своем приходе к вере, как в Церкви нашел ответы на свои вопросы, почему решил стать священником и как помощь зависимым стала частью его служения.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева



Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева.

Протоирей Максим Плетнев:

— Добрый вечер.

Константин Мацан:

— И я, Константин Мацан. Добрый вечер. В гостях у нас сегодня протоиерей Максим Плетнёв, клирик храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади в Санкт-Петербурге, наш гость из северной столицы, и руководитель координационного центра по противодействию наркомании и алкоголизму. Добрый вечер, отец Максим. Здравствуйте.

Протоирей Максим Плетнев:

— Добрый вечер. Здравствуйте.

Константин Мацан:

— Я вам напомню, нашим слушателям, что в этих беседах, которые по вторникам в восемь вечера на Радио ВЕРА выходят, мы с Кирой говорим со священнослужителями об их пути, о пути биографическом к вере и в вере, о том, какая цепь событий, какие события привели к тому, что человек стал священником, ведь нам нередко кажется, что вот выходит человек в облачении на амвон в церкви, и вот ему на роду было написано быть священником. И действительно в каком-то особенном смысле священники — люди особенные, выделенные из остального состава рода человеческого. Но в более приземлённом смысле — это люди, которые вышли из того же общества, ходили в те же школы, учились в тех же институтах, что и все остальные. И в какой-то момент Божьим промыслом пришли к тому, пришли к вере, если были неверующими, и пришли к некоему дерзновению, дерзновенному желанию быть священнослужителем или откликнулись на призыв чей-то внешний служить у алтаря. И вот об этом бы нам сегодня с вами хотелось поговорить. Нам кажется, что такой разговор, он может быть таким резонирующим с теми вопросами о вере, о жизни, о Боге, о церкви, о себе, которые есть у всех наших слушателей. Путь человека к вере и в вере, как правило, состоит из этапов, из больших вех. Вот на какие главные этапы вы бы разделили ваш путь к вере и к священству?

Протоирей Максим Плетнев:

— Спасибо за вопрос. Но я хотел бы сначала сделать маленькое уточнение. Мы, может, не мы, за всех священников не берусь, но за себя. Мне кажется, что, конечно, священники — это обычные люди, это не какие-то инопланетяне, там, марсиане или там сверхлюди, обычные люди, к сожалению. Вот, как бы нам ни хотелось, чтобы священники были святыми. А что касается вех, слушайте, ну вот я так даже не думал никогда. Надо подумать. Ну, сначала это кратко или можно?

Константин Мацан:

— Можно пока так адресно, кратко.

Протоирей Максим Плетнев:

— Да, но сначала вот это полное... удаленность от Бога и от религиозности. Это вот первый этап. И я потом опишу. Потом поиск духовный. И потом уже обращение к церкви и крещение. Я крестился в 22 года сознательно. И вот обретение пути. И дальше он продолжается этот путь, собственно говоря, вот такая веха, она большая, ну, можно разделить на до священства и после священства, всё-таки, да, вот вошёл в церковь, и там до священства, можно ещё выделить отдельно диаконское служение, вот я три года был диаконом, и священническое служение.

Кира Лаврентьева:

— А что за период диаконского служения был, батюшка, у вас?

Протоирей Максим Плетнев:

— Слушайте, я крестился в храме Спаса Нерукотворного Образа, крестил меня настоятель храма протоиерей Константин Смирнов, он и мой духовник, и вот я как в этот храм вошел, так я в нем и пребываю до сего дня, и там и проходил диаконское служение.

Кира Лаврентьева:

— Но это был период какого-то горячего ожидания священства или, наоборот, некоего такого блаженства? Просто некоторые священники рассказывают, что, слушайте, ну, диаконское время — это вообще такое светлейшее время, как будто ты неофит, как будто ты вновь посвящённый христианин, когда ты уже священник, но тебе ещё не надо брать священнической ответственности

Константин Мацан:

— На первую ступень священной лестницы ты поднялся.

Протоирей Максим Плетнев:

— Ну, было желание, да, стать священником, но при этом было и такое сознание послушания, и такая принципиальная была позиция, что не надо на этом как-то настаивать, да, надо ждать, когда тебя позовут.

Константин Мацан:

— Ну, а вот про неверующую юность тогда расскажите. Что побудило начать искать, как вы сказали, духовного?

Протоирей Максим Плетнев:

— Ну, сначала несколько слов вообще об обстановке своей юности.

Константин Мацан:

— Это же Санкт-Петербург?

Протоирей Максим Плетнев:

— Да, тогда Ленинград.

Константин Мацан:

— Мне кажется, важное такое... важно, что это именно вот в тех местах происходит, потому что культура...

Протоирей Максим Плетнев:

— 1969 год, когда я родился, я вот так общаюсь много и в пастырской деятельности, вот в помощи зависимым, и те же зависимые рассказывают там свои судьбы, и я так смотрю, что в каком-то смысле у меня получилась уникальная ситуация. Я не знал о церкви, о Боге, о духовном вообще ничего долгие годы. Вот так представляете, так советская власть, она так всё устроила, город Ленинград, город трёх революций, и семья технические интеллигенты, инженеры, мама, папа, вот, и ничего, то есть никто не говорил о Боге. Где-то вот были храмы, но как-то вот стоят какие-то здания, да? Пасху не праздновали, Рождество не праздновали, вообще об этом никогда не говорили, соответственно, по телевизору не говорили, в газетах не печатали об этом, литературы не было никакой, то есть Библии были только издания дореволюционные, соответственно, современных не было. Это такой вакуум. И у них удалось, у коммунистов реально удалось построить, по крайней мере, в моей жизни вот это общество, где не было Бога. Меня это до сих пор удивляет. Но все равно бессмертная душа, она христианка и ищет чего-то. И были, конечно, духовные переживания в детстве, я помню. Есть такое переживание у некоторых деток, вот у меня оно было в том числе, это отношение к смерти. Когда я узнал о смерти, где-то это происходит в возрасте шести лет примерно, вот некоторые дети не могут это вместить. И я помню свое переживание, что я не мог понять, а как так, что я умру? Для меня это было нереально. То есть я не мог никак понять, вот я есть, и вдруг меня нет. Но этого не может быть, потому что я есть. Вот как это меня нету? И потом я вырос и понял, так сказать, что это может быть, а потом я понял уже, когда стал христианином, что вот эти детские переживания, они были правильными и очень верными. И действительно... Господь открывается детям, и смерти нет. Вот как детская душа чувствовала, что смерти нет, уже во взрослом состоянии я, конечно, понял, как это замечательно, что Господь даже и в таком вакууме безбожия дает душе возможность Своего познания. Ну и, как бы, закругляя вот этот этап безбожный, первая книга религиозная, которую я прочитал, ещё был, наверное, несовершеннолетним, это была книга, были разные серии, то есть книг тоже было не так много, за ними стояли в очередях, там были подписки на издания тех или иных писателей, наших классиков, они там как-то, уж не знаю, там на работах разыгрывались, там разыгрывалось много чего, вот. Вот была такая серия какой-то иностранной литературы, это такие памятники средневековой литературы. Был такой томик, памятники восточной средневековой литературы. В этом томике была «Тысяча и одна ночь», которую я, кстати, так и не прочитал. А также был трактат «Исламских мистиков» суфиев. И вот этот трактат, я помню, прочитал там лет в восемнадцать, он на меня произвёл большое впечатление. А что-то это был маленький трактат, о чём это было, о том, что некоторый человек, вот как Маугли, он попадает, только попадает не в джунгли, а попадает он на необитаемый остров. Кораблекрушение, все погибают, он остаётся один. И вот он возрастает на этом острове, дружит со зверьём, общается с деревьями и так далее, и он, постепенно познавая мир, осознавая, что он иной, что он не как животное, не как растение, что он другой, он постепенно, и там описывается вот эта постепенность, как он приходит к идее Бога, единого Бога, и он начинает Ему молиться, Его почитать. Это первая книга, которую я прочитал, и она, конечно, такую какую-то зарубку сделала в моём сознании, такую религиозную. Ну такая была история в советское время.

Константин Мацан:

— Я, кстати, помню, что один из моих учителей, размышляя о суфийско-исламской мистике, говорил, как близко на своих вершинах она подходит к мистике христианской с одной принципиальной разницей, что ислам не знает Боговоплощения. И вот эта маленькая добавка, конечно, на ней заквашивается всё совсем по-иному, но вот и там есть это стремление к тому, что раскроется в христианстве, тому что раскрылось уже в христианстве к тому моменту, когда творили исламские суфийские мистики.

Протоирей Максим Плетнев:

— Да, это была идея Бога Творца. Хорошая идея, а потом всё кончилось тем, что приплыли мусульмане и встретили своего единоверца, по сути. На этом необитаемом острове вот такая счастливая встреча. У меня было немного по-другому. Я пришёл, слава Богу, ко Христу и тоже встретил уже других спасителей.

Константин Мацан:

— Ну, а вот первое пробуждение, интересы к духовному вы описали. А что дальше? Обладая этим новым знанием, нужно аккуратно с ним идти, что-то с ним делать.

Протоирей Максим Плетнев:

— Нет, такого не было. А дальше это такое бурное... У меня был очень важный вопрос — смысл жизни. Прямо он меня интересовал. И, конечно, разные, так сказать, пути у разных людей в духовной жизни. И как-то, я помню, в детстве научился логически мыслить. Это было где-то в классе третьем, что ли. Меня так это... Ну, прямо поразило. Для меня это было открытие, что можно брать суждения, их складывать и получать какой-то вывод. Я там прямо родителям, семье рассказывал, они надо мной смеялись. Но вот это такая какая-то логическая или рациональная такая... такой взгляд рациональный на жизнь он был, и я, конечно, не понимал, зачем люди живут. И классическая литература, есть такой герой: Базаров, который говорил о том, что всё оканчивается лопухом на могиле, и вот эта идея в последнем классе школы, тогда это был десятый класс, я провел маленькое социологическое исследование, спрашивал у своих знакомых разных возрастов смысл жизни. И те смыслы, которые они мне рассказывали, эти смыслы меня не удовлетворяли. А какие были смыслы жизни? Делать всё хорошее, делать добро, семья, вырастить детей, ну и так далее. И я не мог этого понять. Я видел, что мир наполнен страданиями, что делать добро часто больно, и тогда мне в юношеском возрасте казалось, что, может быть, даже злым людям как-то и удобнее жить на этом свете. Я вот этим вопросом мучился до тех пор, пока не нашел Христа. И, конечно, когда я обрел Христа, я нашел ответы на все вопросы.

Константин Мацан:

— Протоиерей Максим Плетнев, клирик храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади в Санкт-Петербурге, руководитель Координационного центра по противодействию наркомании и алкоголизму сегодня с нами в программе «Светлый вечер».

Кира Лаврентьева:

— Отец Максим, вы сказали, что нашли ответы на все вопросы, и это, конечно, действительно очень вызывает большое любопытство. И какие самые главные открытия у вас были после того, как вы действительно нашли Христа?

Протоирей Максим Плетнев:

— Ну, вот как раз ответ смысла жизни.

Кира Лаврентьева:

— А какой тогда для вас был смысл жизни, и какой сейчас? Можно ли сказать, что они одинаковы?

Протоирей Максим Плетнев:

— Смысл, имеется в виду, когда я нашёл Христа? Обожение, соединение с Богом.

Константин Мацан:

— А вот этот такой ответ, он такой, знаете, правильный, он такой, ожидаемый, да? Правильный, да. Но вот я себе воображаю наших слушателей, а может быть, детей-подростков, которые ждут вопрос в смысле жизни. Это самое интересное. Что в Евангелии, в истории о Христе, в опыте встречи со Христом даёт смысл жизни?

Протоирей Максим Плетнев:

— Давайте немного я расскажу поподробнее о том, как я нашёл Христа. Это тоже такая была история непростая, потому что началась перестройка, и у нас в стране произошёл такой бум духовности, но это была лжедуховность. И был бум и церковной духовности, более того, тысячелетие Крещения Руси, 1988 год, это, по сути, второе Крещение Руси, да, было празднование Тысячелетия Руси, оно было масштабным, государство дало возможность тогда провести масштабное празднование, и это действительно стало таким переломным моментом в отношении церкви и государства, а в духовном смысле это просто возрождение церкви и второе крещение, еще раз повторю. Это был совершенно удивительный период церковной жизни, может, мы о нем еще и поговорим. Вот, но помимо этого параллельно были чумаки и прочие экстрасенсовые мистики, которые там операции по телевизору делали, ну вот, какая-то жуть какая-то была. Заряжали банки перед экранами телевизоров. И вот всякая духовность, и я в неё в каком-то смысле, ну не так, чтобы вляпался, но... Искал, был у меня поиск такой, и я уже, наверное, говорил о том, что не совсем как бы идея добра меня привлекла поначалу, а вот как-то тоже я в школе разочаровался в добре. Опять-таки вот рационально, да, там, подвели люди, и у меня прямо такое было сознательное разочарование, что добрым быть плохо. И я как-то... Ну, не могу сказать, что был злым, слава Богу, вроде бы не очень злым человеком, но тем не менее. И вот сразу идею любви я бы не воспринял. И постепенно Господь меня через какой-то такой духовный поиск, начиная от какой-то тьмы духовной, я бы так сказал, да, вот какие-то восточные там темы, ещё чего-то, и вот в этом духовном поиске я подошёл к такому периоду, когда надо выбирать себе владыку. Ну, разные там, и колдуны, и ещё кто-то, они там вот с кем-то функционируют, то есть они же не просто так, если это не мошенники, то они всё равно с кем-то там контактируют на том свете, духовном свете. И вот надо выбрать владыку, и где-то я услышал, что в принципе, где услышал, по радио какому-то, там столько передач было безумных тогда на все эти темы. И вот я услышал, что, в принципе, русскому человеку нормально обратиться ко Христу. И я выбрал себе, то есть у меня было искреннее желание, тогда уже моя духовность просветлела, но еще на фоне все-таки рерихов, да, там, агни-йоги, вот какая-то такая. Ужас! Но там же тема служения, и надо... И я вот захотел служить. Мне было, действительно, там, 21 год, а потом 22 года. в этот период, служить, кому ещё не знал, выбрал Христа. Я не был крещёным, я ничего не понимал толком о христианстве, о Христе, но я вот именно из такой дали зашёл.

Кира Лаврентьева:

— Хотя это было так непопулярно, да? Ну, как-то... Как-то церковь, бабушки, всё это просто...

Протоирей Максим Плетнев:

— Нет, тогда было всё-таки, тогда многие люди крестились. Это был такой период, когда крестились там десятками буквально. Батюшки крестили порой там.

Кира Лаврентьева:

— Тысячелетие крещения Руси как раз.

Протоирей Максим Плетнев:

— Вот, в 92-м году я крестился. И там крещаемых было много. Я вот в таком каком-то неведении выбрал себе Христа, как того Владыку, Которому я буду служить. И вот потихонечку, через пару месяцев, у меня был такой друг, сначала знакомый, потом друг, потом он стал моим крёстным отцом, Юра Макусинский, есть такой человек, поэт. Кстати, интересный, хороший поэт. У него много сверхспособностей, но вот он и поэт, прежде всего, на мой взгляд. И он в свое время, когда я еще в школе учился, он произвел на меня впечатление, мы с ним познакомились. Я увидел перед собой такого современного человека, слушает, там, Армстронга он нам давал слушать. Мы к нему пришли со своими стихами, а он тогда уже тоже литератор, и вот он как-то там это оценивал дело. Я увидел, что он христианин, и меня это поразило, да, он тоже пришёл к вере вот не от родителя, а сам обрёл веру, это ещё советское время, я думаю: вот так интересно. А потом я спускаюсь по лестнице, это Купчино, спальный район, девятиэтажка, и вот я по лестнице спускаюсь, стоит Юра, курит на площадке, говорит: привет-привет, он говорит: знаешь, тут посланники, то есть Бог не просто так говорит с человеком, он посылает посланников. Я тебе посланник от Бога.

Константин Мацан:

— Он так вам сказал?

Протоирей Максим Плетнев:

— Да, да, да. Да, вот так скромно.

Кира Лаврентьева:

— Скромно, надо запомнить.

Протоирей Максим Плетнев:

— Тебе надо креститься. А я уже думал, я как раз уже думал о том, что надо служить Христу, там как-то все это уже... Да, да, да. Было подготовлено в моём сознании. Я говорю: да, конечно, давай.

Кира Лаврентьева:

— Посланник так посланник.

Константин Мацан:

— Знаете, вот скромно-нескромно, но вот ведь... По факту так и есть.

Кира Лаврентьева:

— По факту так и было.

Константин Мацан:

— Но как бы человек, вот он говорит, я тебе посланник от Бога. То есть либо он должен быть сумасшедшим, и он не понимает всей нескромности... Либо он правда посланник. ...всей нескромности этой фразы. Либо он действительно в этом уверен, и тогда это просто правда. Нет, уверен. Просто принять.

Протоирей Максим Плетнев:

— Юра очень умный человек, интеллигентный, начитанный, образованный. Он это говорил сознательно. Другое дело, что я описал эту ситуацию, она была такая несколько простая какая-то, да, с сигареткой, вот так вот говорит такие вещи. Но, тем не менее, я воспринял это серьезно. Он поговорил со своим духовником, вот с отцом Константином Смирновым, который стал потом и моим духовником. И мы договорились, что после Пасхи, а это был как раз период Великого Поста, я приму Таинство Крещения. Знаете, был ещё один эпизод интересный, тоже расскажу о нём. Такой эпизод, на мой взгляд, это такое некоторое чудо, которое со мной произошло. Вот у нас была, естественно, как у каждого человека, есть какая-то компания, с которой он возрастает, общается. И вот в этой компании, и тоже это была и знакомая Юра Макусинского, и моя знакомая девушка. Она, кстати, вот такой второй человек, который способствовал моему крещению. Она не говорила, что она посланник от Бога. Она просто говорила, что надо креститься там. И пыталась меня всячески в церковь привести. Да, и помню, как-то мы с ней зашли в Никольский собор. Я, конечно, не понимал, что происходит. Сейчас я понимаю, что это был конец литургии и славление, наверное. Молитва коленопреклоненная. Ну, все подходят, целуют крест, руку священнику. Мы вышли из храма, я говорю: «Вика, ну как так можно? На колени, как ты так унижаешься? Руку целуешь». Я тогда был ещё не крещённым, друзья, да? Я так ей прямо отругал её. Но она всё равно не отчаивалась, и она как-то привела меня к часовне Ксении Петербуржской. И, знаете, наверное, тогда я почувствовал впервые благодать Божию. Вот. Она говорит: ты знаешь, часовня, такая святая Ксения Петербуржская, ты просто постой, я тебе свечку дам. Вот. А тут, типа, и бесноватые исцеляются, уж не знаю, что она имела в виду. Мы пришли в часовню, она дала мне свечку, записала меня на молебен, мы просто постояли в этой часовне, помолились, вышли, и, знаете, мне стало плохо после часовни. Извините, не стошнило меня, но вот как-то так мутило. Такое было какое-то явление. А после этого вот мы... Я, насколько понимаю, это действительно действие благодати было. То есть мы были такие радостные, прямо смеялись. И там шли далеко пешком, и прямо это длилось такой длительный период. Это действительно было первое воздействие благодати. Когда благодать воздействует на людей, люди часто её не умеют воспринимать, не знают, как. Вот некоторые бывают во время венчания, там жениху плохо становится. Вот батюшки знают об этом. Иногда жениху действительно становится плохо, и вот он чуть не теряет сознание. Это вот потому что человек... Почему? Потому что на венчание приходят люди со стороны, которые особо не воцерковлённые, вот действия благодати они... Организм не может воспринять нормально. Вот здесь такое вот оно в виде радости такой.

Константин Мацан:

— Я помню, когда мы венчались, когда нас начали водить вокруг аналоя, я не знаю почему, я начал смеяться. Это было..., я не мог сдерживаться просто.

Протоирей Максим Плетнев:

— Вот действие благодати, да. У меня потом такое было после причастия, где-то первый год прямо, у нас было несколько молодых людей в компании, вот мы ходили, причащались, и потом выходили из храма, и мы такие радостные были. Это тоже такое, действие благодати. Но история там в чём? В чём чудо-то? Не в том, что мне стало плохо, друзья, а потом хорошо, а в том, что потом я туда ездил, молился. Ну не молился, а я там разговаривал с Богом, опять-таки, я ничего не знал, она мне показала часовню, и там большая икона Спаса Нерукотворного Образа, и я приходил и разговаривал, о чём я уже не помню, но я разговаривал с Христом о чём-то там, какие-то были беседы задушевные, вот, а потом что? А потом я крестился в храме Спаса Нерукотворного Образа, я там священствую, да, я священник в этом храме, и меня рукополагали в священники на Смоленском кладбище в день Смоленской иконы Божьей Матери, где находится часовня Ксении Петербуржской. То есть вот это первая благодать, она потом реализовалась уже и в таинстве священства, что, конечно, удивительно. Такое чудо, кто-то скажет, случайное совпадение, для меня, конечно, это промысл Божий.

Константин Мацан:

— Мы вернёмся к нашему разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня в программе «Светлый вечер» протоиерей Максим Плетнёв, клирик храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади в Санкт-Петербурге, руководитель Координационного центра по противодействию наркомании и алкоголизму. Не переключайтесь.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, у нас в гостях протоиерей Максим Плетнев, клирик храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади в городе Санкт-Петербург, руководитель координационного центра по противодействию наркомании и алкоголизму. У микрофонов Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Знаете, отец Максим нам, конечно, всегда особую радость доставляет, слушать вот такие истории, какие-то совершенно витиеватые, очень искренние. И самое главное, когда ты их слушаешь, ты понимаешь, насколько велик Господь и насколько Он точный математик, как сказал один батюшка. У Него всё очень чётко выверено. И люди иногда просто, казалось бы, никогда не смогут прийти в храм, потому что такие и там мучения, и тут мучения, даже не про вас. Вот приходит иногда человек, и у него такое было в жизни, а потом раз, и его переключают на Христа. Так вот мы как раз остановились с вами на том, когда вы выходили из часовни Блаженной Ксении, вам стало нехорошо, и вот что дальше-то было?

Протоирей Максим Плетнев:

— А потом стало хорошо.

Кира Лаврентьева:

— А потом стало хорошо. И в этом перлом и состоялся, да?

Протоирей Максим Плетнев:

— А потом, да, и потихонечку уже вот Юра Макусинский крестится, я принимаю крещение, мне дали сначала катехизис, не помню у кого, но очень краткий. То есть это не Филарет Дроздов, а какой-то другой катехизис такой краткий из РПЦЗ книжечка. А потом Юра сразу же, то ли он до крещения, то ли сразу же после крещения дал мне толстую книгу Сергия Булгакова «Православие», по-моему, она так называется. Сейчас бы я не прочитал этот том.

Кира Лаврентьева:

— Ну да, это серьёзный труд, конечно.

Протоирей Максим Плетнев:

— И у меня, может быть, что очень важно, и, может, такой тоже совет другим людям. Я осознал, что я нашёл источник чистой воды. Вот то, что я искал, те самые ответы, я их нашёл. И я отвергнул всё своё знание до этого. И впитывал как губка. Вот я... Тоже, наверное, это как дар Божий был такое осознание. Потому что я знаю, что многие люди мучаются, они начинают сомневаться в церкви, там как-то видят какие-то минусы и так далее. Я это всё отторгнул. Какие минусы? Мы там все с минусами, да, и с плюсами какими-то, но минусов больше-то у нас. Вот, и я прямо впитывал, вот, это есть тот самый источник знания о мире, о Боге, о человеке, это есть вечная жизнь. И я вот, да, такие толстые книги, всё там как-то так потихонечку воцерковлялся, это было весной как раз-таки, да, по-моему, там день, не помню, то ли 17 мая, то ли 19 мая. Вот какой-то такой день. А в церковном календаре это была неделя о расслабленном, когда я крестился. И тоже такой светлый день. Юра Макусинский. Тогда было такой у нас обычай. Мы натощак должны были прийти, там с рабой Божьей, там еще девушку готовил ко крещению. Вот. Всю литургию отстоять. После литургии нас крестили и еще и причащали после крещения. И я помню, вышел с крещения, Юра меня куда-то потащил в гостиницу «Москва», а он такой, я уже сказал, что человек разносторонний, тогда «Ленфильм», какой-то они там фильм снимали, и вот какой-то эти киношники, алкоголь какой-то, ну вот. А я только что крестился, а я в таком блаженном состоянии. Вот это тихое присутствие Духа Святаго. Я такой счастливый. И тихо, вот именно благодать Божия, она же отличается вот тихим дуновением, да? И вот это даже какая-то непонятная атмосфера, она меня не смущала. Вот, и я прямо блаженный в день крещения, совершенно удивительный день. И уже общаясь с другими людьми, конечно, я понимаю, что, к сожалению, не каждому дано помнить свой день крещения, сознательно подойти к крещению. Ну, так уж получилось, да, тут я не знаю, за что Господь так задел, да, вот, что это был такой сознательный поступок. Ну, а что, конечно, огорчает, то, что мы не соответствуем, ведь священники, они, по сути, должны быть святыми людьми, а вот не святы. Это, я бы сказал, основная язва моей жизни.

Кира Лаврентьева:

— Отец Максим, а я как раз хотела задать вопрос вам на эту тему. Смотрите, мы, когда обретаем Христа, кто-то вновь после исканий, кто-то был в церкви и ушёл, потом вернулся, кто-то впервые. Но так или иначе переживаем светлый период неофитства, обретения истины, чистой родниковой воды, как вы совершенно точно выразились. И многие, я думаю, наши слушатели вас поймут глубоко, но потом-то начинается жизнь. Потом начинается обычная жизнь, и здесь нам уже нужно обретённую радость, какой-то обретённый опыт, как говорит владыка Антоний, пережитый опыт не обесценивать, когда от тебя он отходит, когда отходит от тебя такая явная, ликующая благодать, и тебе нужно учиться ходить своими ногами. И тебе ни в коем случае в этом состоянии нельзя думать, что «а, это мне там показалось, а это я был, наверное, какой-то эмоционально нестабильный, а это вот что-то там вот на меня повлияли». Владыка Антоний предостерегает от этого и говорит, что если Господь дал вам какие-то дары в вашей жизни, то когда у вас начинаются тёмные дни, не нужно обесценивать эти дары, нужно быть верными своему выбору и верными тем дарам, которые тогда у вас были. Так вот, к чему я это всё говорю? Известная беседа преподобного Серафима Саровского с Николаем Александровичем Мотовиловым говорит нам о том, что цель христианской жизни — это стяжание Святаго Духа Божия. И, конечно, все наши разговоры, и на Радио ВЕРА, и вообще цель каждого из нас, каждого христианина, неизменный интерес — это всё-таки приближение ко Христу и стяжание Святаго Духа Божия. Отец Максим, ну конечно же мы понимаем, что в болезнях, в скорбях нас посещает Господь, тогда мы очень чётко чувствуем присутствие Божия рядом. Но вот в ежедневной рутинной жизни среди забот, хлопот, зарабатывания денег, детей, их проблем, не детей, и проблем собственных, бытовых, каких-то суетных, вот этих вот кругов, наматывания этих бесконечных кругов, можно запросто, запросто потерять ту связь с Богом, которая на самом деле дороже всего. И без этой связи, даже если ты на миллиметр отходишь от Христа, если ты Его обрёл и отошёл, то это приносит какую-то невероятную непередаваемую пустоту и вообще потерю всяких смыслов даже у верующих людей. И всё чаще я слышу то тут, то там какие-то разговоры о том, что вот в храм хожу, молюсь, пощусь, что-то делаю, стараюсь добрые дела там делать, там то-сё, но не могу продвинуться ни на шаг в духовной жизни. Я чувствую, что где-то у меня ступор, может быть, какие-то грехи меня останавливают, может быть, какие-то неисповеданные грехи, может быть, какие-то страсти, которых я не вижу. Ну, казалось бы, уже всё исповедал, а есть какой-то внутренний тупик. Понятно, что это Господь попускает для того, чтобы мы, наверное, что-то про себя поняли, в том числе и нашу немощь. И понятно, что бессмысленного страдания, бессмысленных состояний подобного рода, их не может быть. Всё осмысленно, если мы верим Богу. Но всё же, знакомо ли вам это? Это первый вопрос. И второй, что делать, если такое состояние настаёт?

Протоирей Максим Плетнев:

— Ну, делать-то тут ответ один — к Богу обращаться за помощью и спрашивать Его там благословления, вразумления у Бога. Вот. И духовная жизнь — это очень творческий процесс. То есть он очень творческий процесс. Он же индивидуальный для каждого отдельного взятого человека. Он не повторяется. И в этом смысле мы даже, я дерзну сказать, что познаем Бога по-своему, и что-то узнаем то, что о Боге не знают другие люди. Вот каждый человек. И, опять-таки, вспоминая того самого Юру Макусинского, в свое время он сказал, что духовная жизнь — это как кубик Рубика, то есть это нелинейная задача. Это вот собираешь одну сторону, вторая сторона разваливается. Это действительно такая творческая история, очень интересная, да. И вот я предлагаю, прежде всего, осознать это именно как основной момент творчества. Ведь основная цель нашей жизни — это вот обретение Бога, это, по сути, объект, с которым мы работаем, это наша душа. И это основное направление нашего творческого импульса должно быть. Духовная жизнь как высшее проявление творчества. И здесь у каждого человека своя духовная жизнь, какой-то свой путь. Вот, например, Силуан Афонский. А, друзья, у меня есть YouTube-канал, называется Фавор78. У нас организация «Фавор», мы помогаем зависимым, и вот «Фавор78», YouTube-канал. И там мы сейчас читаем вместе с зрителями и слушателями творение Силуана Афонского и разбираем. Это, кстати, ответ. Он даёт свой опыт, но можно этот опыт осознав, его рассмотрев, можно сделать выводы по поводу своей жизни. Там очень интересное творение, вроде бы известная книга, да, старец Силуан. Вот, её составил Софроний Сахаров, половина книги — это Софроний Сахаров о старце Силуане, а дальше записки самого старца. И он описывает свой реальный духовный опыт. Вот он говорит очень откровенно о своей жизни. И это настолько ценно, это, во-первых, практически наш современник, это нам очень понятно, и там прямо сокровище. И вот он об этих состояниях говорит, и так далее, и так далее. Вот его опыт каков? Да, у него очень суровый был подвиг. Держи ум во аде, но не отчаивайся. И в этом смысле во аде он не просто во аде вот каком-то таком умонастроении, а он реально в какую-то такую вот тёмную сторону погружал свою душу. Для чего? Для того, чтобы не испытывать других искушений, для того, чтобы бороться с искушениями, с помыслами, сохранять связь с Богом, не отчаиваясь. Но этот подвиг совершенно уникальный, и не каждый может так, и, может быть, не каждому и надо так. Есть другой образ, человек непрославленный. Есть фильм «Апостол радости». Этот фильм документальный об Александре Шмемане. И там другой образ отношения с Богом, там уже ученики отца Александра, по-моему, какой-то архимандрит Рафаил, что ли, точно не помню его имя. Вот он на вопрос женщины, это всё происходит в Америке, она спрашивает: батюшка, ну а как мне, у меня там дети, то есть, как мне быть с Богом? Он говорит: ну, ты делаешь с утра им сэндвичи? И вот такая: «Я здесь, Господи», и вот как бы вот, ты с Богом, да? И, конечно, отец Александр, у него другая история, у него именно история о таком каком-то удивительном взаимоотношении с Богом. Это тоже путь, духовный путь человека, и мы можем читать его дневники, отца Александра. Посмотрите его вот этот фильм, очень интересный фильм. Там он отражён, ведь он умер в 1984 году, и, соответственно, не так много видеоматериала о нём. А он отражён в своих учениках, в своих родственниках. Вот там матушка его, вот они рассказывают о его жизни. Посмотрите на его опыт. Например, сравнить с Силуаном Афонским, увидеть это разнообразие христианского пути. И так бывает, и так бывает. Мы не знаем, как с отцом Александром, но верится, мы надеемся, что он тоже в раю, так же, как и Силуан Афонский.

Константин Мацан:

— И это вот такая... Как говорят в таких ситуациях по поводу посмертной участи кого бы то ни было: не будем предвосхищать милосердие Божие. И как раз-таки в том смысле, что мы надеемся на милосердие Божие в любом случае. И любые наши какие бы то ни было, по поводу кого бы то ни было сомнения, они должны быть рассеяны тем, что Бог милостив в любом случае.

Протоирей Максим Плетнев:

— Конечно, конечно. И вот сравнив хотя бы опыт двух таких удивительных, интересных представителей Русской Православной церкви, ну вообще православия, мы можем сделать уже какие-то выводы о своей жизни. Сравнить, а как я живу? Как они жили? А что здесь я вижу? Что отображается? Что чувствуется вот мне в образе Александра Шмемана в его жизни? Или старце Силуане в его подвиге? Что я могу вобрать? И вот так вот творчески идти, искать этот путь, потому что «оскуде преподобный», еще пророк Давид говорил, и, кстати, и старец Силуан говорил о том, что если нету такого духовно опытного человека рядом, то можно к любому духовнику обращаться. Если с верой, то Господь тебя наставит, Господь тебе даст возможность. Это не только слова отца Силуана, но и других святых отцов, о том, что если человек истинно ищет просвещения, духовности, то Господь Сам об этом говорит нам в Евангелии от Луки, о том, что просите и дастся вам, и обычно читается Евангелие от Матфея, и как бы там вот не совсем уточняется, а что просить-то, а в Евангелии от Луки уточняется о том, что и дастся каждому просящего Духа Святаго, т.е. если мы просим Духа Святаго, Господь даст. И я, знаете, тут вспомню слова святейшего нашего патриарха Кирилла. В своё время я прямо-таки как-то, ну, возмутился. О чём были слова? Про выгорание. Есть эта знаменитая история, что святейший патриарх по поводу выгорания священников, он сказал: что какое выгорание? Какое выгорание? Надо ещё больше поручить священнику и так далее, у него не останется времени на выгорание. Нагрузить, да, его там послушаниями и так далее. И я как-то сначала возмутился. Но как так, выгорание есть, тем более я в этой области служу. А в последнее время я вижу, насколько святейший был прав. И это ошибка. И здесь ошибка в чём? Вот если её досконально разбирать, эту ошибку, почему можно возмутиться? Потому что люди смешивают какое-то современное видение мира, в частности, термин «выгорание», его нет в святоотеческой литературе. Ну, просто нет, это явление из психологии. Психология — это совсем другое мировидение, это другая картина мира, основанная на материализме. Это другой мир, и, соответственно, там есть этот термин, он там работает, и есть эти признаки. А в духовной жизни выгорания нет, есть другие грехи, есть грех уныния и так далее. И то, о чём вы говорили, о том, что порой люди теряют веру, но не просто так они теряют, часто это основано на грехопадениях. Вот большая часть историй, которые я знаю, а это для меня тоже трагедия, когда там мои знакомые теряют веру. Это вспоминали Сергея Булгакова протоирея, да, у него есть такой термин «чёрное чудо». Он его отнёс к революции 1917 года, мне очень нравится этот термин. Вот, я его отношу и к зависимости, но не только к зависимости. Вообще, вот как явление тёмной духовности. Вот как тёмное чудо. Человек теряет веру. Вера же — дар Божий, это чудо. А когда человек теряет веру, это какое-то античудо, обратное чудо. И оно есть. И я знаю, вот у нас есть один человек такой, который был для меня примером духовности. И потом он публично заявлял, и сейчас заявляет о том, что он не верит в Бога. У него другая позиция, какие-то трагедии. Это надо просто исследовать. Сейчас же есть все эти бывшие, каких только бывших нет. Это же тоже хорошо исследовать, а как это с ними произошло?

Константин Мацан:

— Протоиерей Максим Плетнёв, клирик храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади в Санкт-Петербурге, руководитель координационного центра по противодействию наркомании и алкоголизму, сегодня с нами в программе «Светлый вечер».

Кира Лаврентьева:

— Отец Максим, вы уже несколько раз рассказали о том, что вы руководитель Центра по противодействию наркомании и алкоголизму как раз, и хотелось бы, конечно, немножко об этом поговорить по возможности. Смотрите, сейчас же время у нас такое, как мы понимаем, не очень лёгкое в плане стресса и стрессоустойчивости, и всегда оно, наверное, было нелёгкое, и всегда люди по немощи своей могли скатиться куда-то в зависимости, и я думаю, что вы постоянно с этим сталкиваетесь. по ходу своего послушания вот этого. И хотелось бы, конечно, услышать от вас какие-то, может быть, рекомендации в соответствии с вашим опытом, когда нужно уже бить тревогу, да, и когда... нужно обращаться в ваш центр, не затягивать до каких-то уже крайних состояний. Может быть, сейчас кто-то слушает нас, кто переживает тяжелый стресс. Сейчас, как мы знаем, идет специальная военная операция. И понятно, что люди, возможно, все мы люди, могут скатываться в какие-то слабости, связанные с употреблением алкоголя, например, или еще чего-то там, не дай Бог. В общем, ждем от вас каких-нибудь таких вот советов, как вот распознать эти предупредительные знаки.

Протоирей Максим Плетнев:

— Да. В 2014 году был создан координационный центр. Митрополит Варсонофий благословил меня руководить вот этой институцией. Она при отделе по благотворительности в Санкт-Петербургской епархии. И мы создали программу «Фавор». У нас есть благотворительная организация «Фавор», поскольку координационный центр и даже отдел епархиальный не юрлицо. И вот для возможности такой функционирования нормального создали благотворительную организацию «Фавор» и программа помощи зависимым «Фавор». Что мы делаем? Мы помогаем зависимым. У нас есть два формата. Это есть амбулаторная программа, Люди ходят к нам ногами, мы располагаемся в Александро — Невской лавре, и они три месяца минимум каждый день ходят к нам на занятия по вечерам. Есть такой же формат, мы его запустили во время ковида, во время карантина, и у нас и до сих пор идет формат в интернет-пространстве. Каждый день человек, в каком бы регионе он ни был, и здесь уже не только жители Санкт-Петербурга, но жители и России, и даже других регионов русскоговорящих, да, могут вот в эту работу войти и получить от нас помощь, и пройти реабилитацию в интернете. Это уникальная история. Но она работает. Я вот прямо-таки об этом заявляю. Там есть свои такие какие-то нюансы, о которых сейчас просто нет времени говорить. Она работает, очень интересная.

Кира Лаврентьева:

— Но это не 12-шаговая программа.

Протоирей Максим Плетнев:

— Нет, у нас своя программа, она называется «Фавор» не на основе 12 шагов, но она профессиональная. То есть у нас группы, это групповые занятия, психотерапевтическая группа, и вот эта групповая динамика, вообще работа в группе, это удивительная история, которую невозможно добиться в индивидуальной работе психотерапевтов. И у нас групповые занятия, они делятся на две части: психотерапевтические и духовные группы. Духовные группы, я и еще отец дьякон Кирилл Шабров, и вот мы вдвоем помогаем людям подойти к вере, обрести веру или восстановить свою веру, потому что у нас достаточно большой процент участников люди православные.

Константин Мацан:

— А вот поскольку мы говорим о пути к священству, чем этот опыт работы с зависимыми стал для вас вот в рамках вашего пути в священстве? Времени не так много остаётся, поэтому я так сразу все вопросы в один суммирую. Как вы к этому пришли, именно к этой теме? Стало для вас чем-то, может быть, неожиданным вызовом каким-то, вы к этому не готовились, или это некий осознанный шаг именно в эту сторону, именно вот с этой паствой, а это тоже ваша паства, с ней работать. И как это, ну если угодно, каким опытом внутренним вашим личным это вас обогатило как священника и христианина?

Протоирей Максим Плетнев:

— Одна из мотиваций была то, что перестройка, и у нас происходит наркореволюция в стране. Это прямо было ужасное явление, и оно прошлось по моему поколению, и у меня часть моих знакомых, они погибли от наркотиков. То есть вот одна из мотиваций, почему я в этой теме. А так, расскажу историю очень интересную. У меня был такой духовный кризис. Как раз-таки они тоже бывают. Но не кризис разочарования, а кризис поиска. Как спастись? Вопрос-то был. А что мне делать? Как спасаться?

Константин Мацан:

— Вы уже были священником?

Протоирей Максим Плетнев:

— Да, это был 2013 год. И так получилось, что у нас до этого, я занимаюсь помощью зависимым с 97-го, 96-го года, еще в диаконском сане начал сотрудничать с организацией, потом в 98-м году стал священником и уже духовно окормлял вот целую такую замечательную организацию «Возвращение». У нас был реабилитационный центр в Мельничных Ручьях под Петербургом. Вот, а потом он закрылся, и там какого-то такого моего служения не было, я ходил, помогал нашим священникам в лавре заниматься, у нас там была программа, но там как бы я раз в неделю был, и как-то я не совсем понимал, у нас было два отдела, отдел по работе с зависимыми, отдел по благотворительности, они были тогда разъединены в митрополии, даже не в епархии. Вот, я не знал, что делать, и тоже такой вот прямо: как спастись, Господи? Потому что, ну, путей-то много, мы сейчас с вами об этом говорили, а что делать-то, как вот конкретно что мне делать, да? И мы очень любим с семьёй ездить на Валаам, святое место, вот кто не был, друзья, обязательно монастырь Валаамский — это то место где надо побывать в своей жизни. И вот там от гостиницы до храма это все в основной усадьбе происходит, храм Преображения Господня, и тоже Фавор, кстати, Преображение Господне, и вот там рано служба начинается, и в 8 утра уже заканчивается литургия, во время литургии я молюсь и прошу у Господа, чтобы Он вразумил, что мне делать, как мне дальше жить. И дальше выхожу из храма, иду до гостиницы, там метров, не знаю, 200-300, и вдруг крики: отец Максим, отец Максим! Подбегает, молодой человек, говорит: «Батюшка, вот я был на Мельничном Ручье у вас на реабилитации, вы так мне помогли, так мне помогли вообще все, большая вам благодарность, раб Божий Иоанн». И убегает. Я думаю, ну ладно, надо заниматься зависимым, да, Господь указал. А где? У меня вот занятость одна. Один день в неделю я прихожу и беседую с ребятами. Там такой был дневной стационар. Не суть важно, что это такое. Вот. Ну и как бы и вся занятость в этой области. А где мне? Где мне силы прилагать? Что делать? Не знаю. Иду. На следующий день служу литургию тоже, после литургии ухожу, в 8 утра иду по дорожке снова. «Отец Максим, отец Максим», — другой человек подбегает. Прямо чуть не на этом же месте. «Я раб Божий Алексей, — говорит, — батюшка, вот вы один раз в неделю в Лавре с нами работали, я, Алексей, и вы так мне помогли, так мне помогли». Я думаю, значит, надо идти в Лавру, я пошёл к отцу Сергию, он тогда руководил всем этим процессом, говорю, отец Сергий, я сдаюсь, всё, мне Господь на Валааме указал этот путь служения, именно как моего личного спасения. Не просто служения какого-то, а через это, через этот путь, через помощь зависимым, а она действительно благодатная. Потому что мы вынуждены даже людей приводить ко Христу, потому что одна из основных тем в реабилитации православной — это помочь человеку обрести Бога. И это работает. И наоборот, если человек не обретает или эта связь нарушается, то тогда человек может запросто снова уйти в употребление. И мы вынуждены, то есть любой православный проект в области помощи зависимым, это миссионерский проект, прежде всего. Это проповедь Христа. И там люди зависимые, которым нужен Спаситель, потому что они погибают. То есть люди, которые так, как бы вот они живут там, апокалипсис мелкого греха, да, вот в свое время есть такая книга даже. И вот они в этом живут в состоянии таком, ни рыба ни мясо. А здесь человек не может себя убедить, что все хорошо, потому что все плохо, там нога горит, так сказать, земля под ногами горит, все рушится, его мир, его дом там, все. И он вынужден обратиться за помощью, и тут мы ведём ко Христу. И в этом смысле у меня корыстная цель, что я через это могу спастись.

Кира Лаврентьева:

— То есть, Отец Максим, я уточню буквально две секунды. Когда я вас спрашивала о предупредительных знаках, то есть ваш центр, он как раз для тех, у кого уже нет сомнений в том, что они больны. То есть не для тех, кто ещё думает: алкоголик я или не алкоголик, что я каждую пятницу выпиваю, или всё-таки ваш центр уже для людей, у которых явная беда? Давайте обозначим просто.

Протоирей Максим Плетнев:

— Да, давайте.... Обозначим. Все-таки это, конечно, для кого-то явная беда, но здесь. Друзья, нас легко найти в интернете, можно набрать «Фавор реабилитация» или «Фавор 78». 78 — это наш регион, Санкт-Петербург. Вот, и там появится наш сайт, и там надо найти номер телефона, он там везде есть, и страничка ВКонтакте, и так далее, и по этому номеру позвонить, и начать с нами работу. Что очень важно, мы принципиально стараемся работать бесплатно. То есть, наша помощь, мы ее оказываем бесплатно. Это наша принципиальная позиция для того, чтобы помощь была доступной. Коммерческая реабилитация, она, на мой взгляд, есть к ней вопросы определенные. Но мы сейчас не об этом. А на ваш вопрос, Кира, что можно сказать? Мне кажется, многие люди не осознают, какая беда с ними происходит. И здесь тема осознанности. Ведь в зависимости есть такое понятие на первичных этапах человека, когда он даже обращается за помощью, все равно у него идет отрицание. И бывают люди в тяжелейшем состоянии. Вот, например, наркологи рассказывали, что вот всё, он в больнице, его подобрали под забором, он был никакой, и он немного в себя приходит, говорит: да у меня вообще всё нормально. Это они тут, алкоголики, лежат рядом, а я вообще совершенно нормальный человек, всё у меня хорошо. И это вот тема отрицания. Вот, поэтому, дорогие друзья, если вы регулярно употребляете алкоголь, например, раз в неделю, вполне вероятно, что вы уже близки к алкоголизму. Есть определенные признаки алкоголизма, да, там увеличение толерантности, изменение толерантности. Что это значит? Впервые этот термин я услышал именно в отношении наркологии. Толерантность — это как организм реагирует на поступающее психоактивное вещество. И если человек выпивал, сначала для опьянения ему хватало маленькой дозы, не знаю, 100 грамм, а потом нужен литр, это уже, скорее всего, вторая стадия алкоголизма. Это уже болезнь. И здесь тоже, что очень важно, люди не понимают, что это болезнь. Это и страсть, грех, да, однозначно, но это и болезнь, это хроническое заболевание. И многие... Тут тоже, знаете, есть такая идея, что это какие-то там маргиналы, непонятно, где они существуют, а мы совсем другие. А по факту, да чуть ли не каждый человек так или иначе с этим связан. Или он употребляет, или его родственники употребляют. И, к сожалению, сейчас снова у нас идёт эпидемия наркозависимости. Новая волна, новые наркотики, новые, так сказать, способы доставки в интернет, вся эта история. Это беда, это молодое поколение, это вещества, которые очень негативно влияют на биологию человека, разрушают нейронные связи, мозг, такие бывают поражения. И мы уже работаем иногда, по сути, перед нами люди в каком-то смысле инвалиды. Инвалиды, потому что они действительно в этой болезни потеряли здоровье. И я, конечно, хочу в этом смысле призвать общество к такому милосердному отношению к зависимым людям. Это не какие-то инопланетяне, непонятно кто это, наши с вами порой родственники, близкие. И, к сожалению, никто не застрахован от того, что он может тоже подвергнуться вот впасть в эту беду, в эту страсть и заболеть этим заболеванием. Поэтому, друзья, мы должны им помогать. И что надо сделать? Если вдруг ваши родственники, кто-то близкий в этой беде, позвоните нам, найдите наш номер телефона, надо набирать в интернете «Фавор реабилитация», и вы выйдете на наш сайт фаворы, и, пожалуйста, да, мы вам поможем, объясним, дадим консультацию и так далее.

Константин Мацан:

— Ну что ж, спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Протоиерей Максим Плетнёв, клирик храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади в Санкт-Петербурге, руководитель координационного центра по противодействию наркомании и алкоголизму, был сегодня с нами, с вами в программе «Светлый вечер». В студии у микрофонов была моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. Спасибо, до свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.

Протоирей Максим Плетнев:

— Храни всех Господь.

Кира Лаврентьева:

— До свидания.


Все выпуски программы Светлый вечер


Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем