«Просить или не просить Бога о наших нуждах?». Священник Николай Бабкин

Нашим гостем был клирик храма Николая Чудотворца в Отрадном священник Николай Бабкин.

Мы говорили о смыслах евангельского отрывка об исцелении слепого Вартимея и в его контексте о том, стоит ли просить Бога о наших нуждах, если Он Сам знает, что нам необходимо.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья! В очередной раз пришла пора неофиту задавать свои неофитские вопросы. На Светлом радио я, Александр Ананьев. И прежде, чем я представлю своего сегодняшнего гостя, в качестве эпиграфа — короткая, но поучительная история из реальной жизни, о том, как «здорово» мы умеем (в кавычках) «просить» — и «умеем» в кавычках, и «просить» — в кавычках.

Была у меня одна хорошая знакомая, пусть ее зовут Элеонора. И вот однажды Элеонора решила купить себе новую машину. И она даже написала у себя в социальных сетях: «Друзья, поддержите меня! Я начинаю копить деньги на новую машину!» Была у нее мечта купить себе новую машину.

Но спустя какое-то короткое время возвращается она домой и видит, что дома воды по колено, в буквальном смысле. Она спасает квартиру, выплачивает соседям нанесенный ущерб, понимает, что порвался шланг и вообще сломалась старая стиральная машина. Она идет, покупает новую стиральную машину и спустя короткое время публикует в социальных сетях фотографию себя на фоне новой стиральной машины и пишет: «Помните, я хотела новую машину? У меня теперь есть новая машина. В следующий раз, если будете о чем-то просить, просите конкретнее — не машину, а автомобиль».

Сегодняшняя тема программы звучит парадоксально: «Не надо ни о чем просить у Бога». И у меня есть, как минимум, пять причин, почему не надо у Бога ни о чем просить. О том, где я ошибаюсь, мне расскажет сегодня мой сегодняшний гость — священник, обладающий острым умом, причем, остроумием, в первую очередь, потому, что его за это любят даже далекие от Церкви люди и цитируют его направо и налево в социальных сетях, клирик храма Николая Чудотворца в Отрадном священник Николай Бабкин. Добрый вечер, отец Николай, здравствуйте!

Священник Н. Бабкин

— Добрый вечер, Александр, добрый вечер, наши слушатели радио «Вера». Всех рад приветствовать. Замечательную историю мы услышали в начале нашего разговора.

А. Ананьев

— Так есть комментарий? Есть комментарий к этой печальной, но поучительной истории?

Священник Н. Бабкин

— Во-первых, отрадно, что человек, несмотря на свое тяжелое положение, что у него дома там случилось наводнение, все-таки нашел в себе, в глубинах души чувство иронии и смог сделать эту фотку со стиральной машиной. (Смеется.) Мне кажется, это помогает проще отнестись к ситуации. Вообще, такая самоирония — она облегчает какие-то тяжелые моменты кризиса жизни. Да, и хорошо, что мы можем правильно к этому отнестись — ремарка номер один.

Ну, а второе — я думаю, что здесь дело было не в конкретной просьбе, не в ее просьбе, не в формулировке, вернее, что хотела она машину или стиральную машину, а просто в ее несчастье, все. И здесь не нужно мистифицировать, потому что шланг — он истирался еще до того, когда она стала просить Бога про машину. То есть, явно просто наступило его время. Мы, как христиане, в этом должны увидеть, наверное, какой-то промысел Божий со своей стороны, понять, что, ну, наверное, это испытание такое, которое стоило пройти, и раз она его прошла, значит, она извлекла какой-то опыт необходимый. А всегда, когда мы проходим испытания, мы обычно редко жалеем, что их прошли. Конечно, не всегда это бывает, когда это связано с финансами — с квартирой, например, с наводнением, — поэтому, дорогие наши слушатели, страхуйте свое жилье от греха подальше, особенно если живете в новостройке.

А. Ананьев

— (Смеется.) Но я со всем своим неофитским пылом, дорогой отец Николай, даже не из-за этой истории, но из-за фрагмента Священного Писания, который сегодня читается в храмах, смею утверждать нагло и безапелляционно: не надо ни о чем просить у Бога. Ни к чему. У меня есть причины.

Однако, прежде давайте вспомним, что же сегодня, 31 января утром, мы читали в храме. А читали мы сегодня фрагмент Евангелия от Марка про слепого в Иерихоне. «И приходит в Иерихон, и когда выходил Он из Иерихона с учениками Своими и множеством народа, в Артемии сын Тимеев слепой сидел у дороги, прося милостыни. И, услышав, что это это Иисус Назарей, он начал кричать и говорить: „Иисус, Сын Давидов, помилуй меня!“ Многие заставляли его молчать, но он более стал кричать: „Сын Давидов, помилуй меня!“ И Иисус остановился, велел его позвать. Зовут слепого и говорят: „Не бойся, вставай, зовет тебя“, а он сбросил верхнюю одежду с себя, встал, пришел к Иисусу, и, отвечая ему, Иисус спросил: „Чего ты хочешь от Меня?“ Слепой сказал Ему: „Учитель, чтобы мне прозреть“. Иисус сказал ему: „Иди, вера твоя спасла тебя“. И он тотчас же прозрел и пошел за Иисусом по дороге».

Как я себе вижу, как я себе понимаю... Для меня очень важен этот фрагмент Священного Писания. Как я себе его понимаю? Слепой, привыкший к этой жизни, человек, который, ну, либо очень долгое время был слепым, либо был слепым всю жизнь, привыкший к этой жизни, получающий от этой жизни, ну, какие-то, может быть, выгоды даже... Ну, условно говоря, да? — если сейчас человек лишен зрения, он получает пособие по инвалидности, ему, там, помогают направо и налево, ему не надо ходить на работу, ему не надо управлять автомобилем — ну, в общем, он живет своей жизнью. Конечно же, он многого лишен, завидовать ему странно. Но у него есть какие-то свои выгоды в этой жизни. И он мечтает прозреть. Но вместе с прозрением, со зрением, которое он обретет, он также получит следующее: его лишат «пособия по инвалидности» (образно говоря), ему перестанут помогать, когда он пойдет в магазин, ему перестанут доставлять продукты, ему придется ходить на работу каждый день, и неизвестно, что лучше для него будет, будет ли ему это комфортно.

Правильно ли я трактую вот этот вопрос Спасителя «чего ты хочешь от Меня?»?

Священник Н. Бабкин

— Ну давайте погрузимся в евангельские повествования. Иерихон находился где-то в 25 километрах от Иерусалима, и каждый житель, живущий в пределах 25 километров, должен был прийти на праздник Пасхи, куда, собственно говоря, Иисус направлялся. А те, кандидат о не мог, они обычно выстраивались в такие шеренги вдоль дороги. Вот один из этих людей, который провожал паломников в Иерусалим, был этот самый слепец, который громко кричал и вызвал негодование среди людей, потому что когда кто-то громко кричит, начинаешь злиться. И евангельский момент вот эти чувства людей не упускает.

Иисус его подозвал. Что интересно, он сразу снял с себя верхнюю одежду, скинул — в знак готовности некой, и, тотчас откликнувшись на призыв Христа, подошел к Нему. Иисус конкретно спрашивает: «Чего ты хочешь?» у него, и тот конкретно говорит: «Я хочу прозреть». Он говорит: «Хорошо» и исцеляет его. И после этого он за Ним последовал.

То есть, мы видим здесь несколько моментов: конкретную просьбу, призыв, моментальный ответ на призыв, чудо и благодарность — раз, два, три, четыре, пять. То есть, человек просил — и человек получил просимое.

Поэтому я не вижу здесь слова Христа, чтобы он осудил слепого, но я вижу в слепом желание готовность пойти за Христом.

А. Ананьев

— К Спасителю подходит слепой человек и просит о помощи. И Спаситель спрашивает: «Чего ты хочешь от Меня?»

Священник Н. Бабкин

— И тот конкретно говорит, чего он хочет.

А. Ананьев

— Да. Но это же понятно, чего он хочет? Он же хочет, там, не новый автомобиль или диван в квартиру. Он слепой, он хочет прозреть. И Спаситель, будто бы уточняет: «А ты действительно этого хочешь? Ты уверен, что ты этого хочешь? У тебя нет сомнений в том, что тебе это надо?»

Священник Н. Бабкин

— Ну Он призывает его. Это момент призыва, про который я говорю. Поэтому он говорит: «Помилуй меня, Сын Давидов». То есть, он понимает, что это Мессия. Он исповедовал это именно как Спасителя, и он отвечает на призыв. Некоторые исцеленные, которым помогал Христос, они, там, шли домой, там, к друзьям шли, например. Помните, когда Он сделал брение, да? Сказал: «Иди, покажись священнику». То есть, Он понимал, что этот человек за Ним не последует. А этот за Ним последовал, то есть, он стал Его учеником. За Христом всегда ходила какая-нибудь небольшая группа последователей — это были разные люди: бывшие слепые, бывшие блудницы, бывшие сборщики налогов, в общем, люди не всегда с хорошей репутацией и с высоким социальным статусом. И вот слепой к ним присоединяется. То есть, он не просто получает исцеление и шанс на новую жизнь — он хочет начать эту новую жизнь с тем, кто дал ему исцеление. То есть, он отвечает на призыв...

А. Ананьев

— Вартимей действительно стал Его учеником, мы знаем его дальнейшую судьбу.

Священник Н. Бабкин

— Да. То есть, он отвечает на призыв. Это тоже немаловажно. То есть, Господь что-то в нем увидел. Ведь вокруг Него ходило очень много разных больных людей. Нигде не написано в Евангелии, что Он всех подряд исцелял. Почему? Что же, Он жестокосердный? Он же Бог-Любовь, да? Почему Он всем подряд не помогал? Мы сегодня хотели бы, наверное, чтобы манна Небесная сыпалась, дети не умирали и вообще мир был без войны, да? И отчаянно требуем от этого мира справедливости, потому что испытываем сильный страх перед ним, поэтому и требуем отчаянно справедливости. А Господь — Он промыслитель, Он не волшебный джинн из лампы, Он не является каким-то чудесником, Мерлином. Он именно Спаситель души человека. И Он понимает, нужно ли это ему или нет. Поэтому когда человек просит, Господь не всегда дает. Даже если речь касается заболеваний. Потому что болезни и смерть — это категории, которые являются важными для нас. То есть, мы живем в этих категориях, и они для нас представляют наибольшую ценность, потому что мы все дорожим жизнью, мы боимся смерти. Две главных основы человека — еще Фрейд говорил — Эрос и Танатос. То есть, страх смерти — это одна из естественных причин жить, наверное, можно так сказать. И человек всегда ищет причины для того, чтобы жить. Кто-то в работе находит, кто-то в семье, кто-то еще в чем-то. И слепой увидел причину для своей жизни во Христе. Для него это стало причиной его жизни, причиной его новой жизни. Это очень важный момент.

А. Ананьев

— Это важный момент. Это самый важный момент, безусловно. Но если попробовать вынести его за скобки, как часто бывает так, что наше желание, то, чего нам очень-очень-очень хочется, нам же во вред?

И еще один простой пример из жизни — он столь же простой, сколь и невероятный. У меня есть хороший знакомый, и, по-моему, это даже наш общий хороший друг, человек огромной души, человек талантливейший, человек ярчайший — и человек, страдающий довольно тяжелым заболеванием. Заболеванием, которое, в принципе, можно... от этого заболевания можно избавиться. У меня даже есть врач — врач в Нижнем Новгороде, который может вылечить этого человека. Я ему говорю: «Друг мой, давай я тебя сведу с этим врачом. Потому что это же портит качество твоей жизни! Сколько бы ты мог сделать, если бы ты был не скован вот этой болезнью!» Знаете, что он мне ответил? Он человек мудрейший, очень тонкий. Он сказал: «Сашенька, мне комфортно в этой болезни, я к ней привык. Это мой „панцирь“. Я внутри этого „панциря“ чувствую себя защищенным». Это так сильно повернуло мне голову... Понимаете, о чем я говорю?

Священник Н. Бабкин

— Да, да. Можно это объяснить — ну, не насчет вашего знакомого, потому что я не могу о нем говорить, я его... Я, честно говоря, не думаю, что он наш общий знакомый — может быть, но я не понял, о ком идет речь.

А. Ананьев

— Я умею рассказать так, чтобы было непонятно! Это талант неофита!

Священник Н. Бабкин

— Да, да, это талант неофита, талант Александра! (Смеется.) Но когда человек хочет иметь панцирь, скорее всего, он испытывает сильный страх перед этим миром. Поэтому болезнь для него — это такой способ самозащиты, способ хоть в чем-то чувствовать некую надежность, постоянство. То есть, даже если эта болезнь постоянная, но она как бы не смертельная, человек испытывает некое постоянство и за счет этого обретает некое спокойство. То есть... Но это не решает проблемы его тревожности, страха перед миром — она так и остается. То есть, мы должны искать спасения во Христе, а не в болезнях, мы не должны защищаться панцирем от этого мира, мы не должны думать, что какие-то внешние обстоятельства помогут нам защититься. Вот мы говорили о смысле жизни, что дает человеку силу жить. Призвание Христа дает верующему конечную цель этой жизни — вечность. А христианство объясняет смерть и вообще вопросы вечности, бесконечности в том, чтобы мы жили ради будущего, чтобы мы когда-нибудь стали ближе к Богу, чем сейчас, и поэтому всю свою жизнь верующий человек — он на это полагает. Конечно, в житиях святых были такие люди, которые даже просили Бога оставить им болезни. Но они это делали для смирения, для самоукорения, то есть, именно как раз вот ради того, чтобы стать лучше, но не ради того, чтобы закрыться панцирем.

А. Ананьев

— Не взлетать выше, а за ногу так к земле привязать?

Священник Н. Бабкин

— Да, да. Но не ради того, чтобы закрыться от мира. То есть, вот, например, когда говорят: «Он монах, ушел из мира», ну, иногда подразумевают, что он как бы спрятался в панцире. На самом деле, нет. То есть, если человек прячется в панцирь, это неправильно. Это значит, что он бежит от самого себя, бежит от своих проблем. Он, в конечном итоге, разочаруется в своем решении. Я бы пожелал здравия ему.

А. Ананьев

— Безусловно.

Священник Н. Бабкин

— Вот. Да. И если встретите, спросите у него, ради чего он живет. И чего он боится на самом деле.

А. Ананьев

— А я вам так скажу. Он живет ради Бога и ради людей, которые его окружают.

Священник Н. Бабкин

— Вот и прекрасно.

А. Ананьев

— И ни в коем случае ни ради себя. Ни в коем... Ни одной минуты ради себя. Вот поверьте мне.

Священник Н. Бабкин

— Это прекрасно, да.

А. Ананьев

— Я вам вне эфира скажу, о ком я говорю...

Священник Н. Бабкин

— Ладно, хорошо.

А. Ананьев

— ...и вы его, конечно же, знаете, и при встрече обязательно обнимете.

«Вопросы неофита» на Светлом радио. Я — Александр Ананьев, сегодня мы беседуем о вредоносности наших безумных грешных желаний с клириком храма Святителя Николая в Отрадном священником Николаем Бабкиным. Я — Александр Ананьев.

Не так далеко я беседовал с другим замечательным священником, отец Николай — с протоиереем Александром Гавриловым из Санкт-Петербурга, настоятелем храма Иконы «Неупиваемая Чаша». Занимается помощь, в частности, зависимым — алкозависимым, там, наркозависимым, людям, находящимся в созависимых отношениях. В общем, огромную работу делает батюшка. Он утверждает, и у него есть все основания на это, что каждый, у кого есть тяжелая проблема — алкоголизм, одиночество, тяжелые отношения с мужем, который, там, я не знаю, страдает алкоголизмом, еще, и еще, и еще, и находится в этих отношениях больше трех лет, имеет — внимание — от 10 до 15 скрытых, неосознанных, не всегда осознанных выгод из этого положения. В противном случае, если бы у них не было этих выгод, они бы эту ситуацию раз-ре-ши-ли с легкостью. Как вам наблюдение?

Священник Н. Бабкин

— Ну я бы не сводил все только лишь только к эгоистичному чувству, к выгоде, потому что, например, мы, конечно, живем в эпоху потребления, где каждый ищет свою выгоду, и чаще всего человек встает на путь созависимости из-за страха. А страх — противоположное чувство любви. Когда в жизни недостает любви, человек испытывает страх перед миром, у него, естественно, возникает дезориентация в какой-то момент и порой, например, зависимость алкогольная или просто праздность. Даже, например, тупо в «танчики» рубиться.

А. Ананьев

— Да-да-да! Именно это!

Священник Н. Бабкин

— Или смотреть часами телевизор. То есть, он занимается такой диссоциацией. То есть, он не справляется с реальным миром, ему хочется отключиться, расслабиться. То есть, да, ему это выгодно, и можно так повернуть эту историю. Но почему мы пытаемся говорить о душе человека с позиции рынка, с позиции выгоды? Выгоды, невыгоды... Понятно, что все люди — они честолюбивы...

А. Ананьев

— Грешны и слабы.

Священник Н. Бабкин

— Да, но не все люди эгоистичны. Да, то есть, ну, здоровое честолюбие, я имею в виду, то есть, любовь к себе — это нормально, но в этом нет ничего антихристианского. Антихристиански — когда человек любит себя больше других и когда свои выгоды ставит выше других. То есть, когда, например, он, не знаю, свои игры в «танчики» ставит выше своей семьи, например. Тогда — да, тогда явно человек ставит свои потребности и желания выше других людей, тогда — да. Ну, а так еще бывает вторая причина — это из-за страха приводит к сильной тревожности. А причина тревожности — это всегда в каких-то таких забытых грехах, которые ты усиленно прячешь в глубинах своей души. Поэтому они, как яд, постепенно тебя разрушают, и, так как ты пытаешься убежать от самого себя, пряча в глубинах подсознания свои старые ошибки, старые обиды на кого-то, старые травмы, неприятные ситуации, в которых ты, может быть, не захотел признаться себе в истинных чувствах, а возненавидел этого человека, но где-зто глубоко это в душе закопал, и таких обстоятельств очень много накапливается. А душа человека — она же все чувствует, все ощущает. Человек — это то, чем он себя наполняет, в конечном итоге. Поэтому оно может вызывать чувство враждебности к другим людям. То есть, на самом деле, в глубине души ты просто испытываешь враждебность к конкретным ситуациям, травмирующим обстоятельствам, но при этом выражаешь свой негатив, свою злость на тех людей, которые окружают тебя прямо сейчас, в реальном времени, в реальном пространстве.

А. Ананьев

— В качестве иллюстрации того, что я сказал, потому что, на мой взгляд, не совсем понятно было, что я имел в виду... Есть у нас еще один хороший общий знакомый. И вот его жена, большая любительница путешествовать, наверное, как и вы, дорогой отец Николай, все хотела... «Давай, — говорит, — поедем куда-нибудь, давай поедем куда-нибудь». — «Мы не можем, мы не можем, у нас, там, работа, у нас закрыты границы», — и все такое. А потом он, поговорив с отцом Александром Гавриловым, понял, что на самом деле он просто не то, чтобы не может, а он вечно ищет выгоды в том, чтобы никуда не ехать. И он тогда взял, собрал себя в большую мужскую кучу и... В общем, они поедут скоро в Великий Константинополь — туда, где вечное лето.

Священник Н. Бабкин

— Я даже знаю, кто навел его на эту мысль. (Смеется.)

А. Ананьев

— Не без этого, дорогой отец Николай! Тем не менее, у меня есть вот, как минимум, пять выписанных причин, почему не надо ни о чем просить у Бога. Причина первая: мы не знаем, к чему приведет нас исполнение нашего желания. Если у нас чего-то нет, наверное, так надо. Лишь Господь видит всю картину целиком. И наше прошлое, и наше настоящее, и наше будущее для Него — одно единое полотно Айвазовского. Он видит на нем все и сразу. А мы лишь думаем, что знаем, что нам принесет то или иное. Если мы мечтаем о новой машине, мы не знаем, что случится с нами в этой новой машине. Если мы мечтаем о путешествии, мы не знаем, что случится с нами в этом путешествии. Стало быть, может быть, как истинным верующим, нам стоит положиться на волю Бога и перестать ныть по поводу того, что у нас чего-то нет?

Священник Н. Бабкин

— Ну, нытье на жизнь — это отчаянное требование того, чтобы кто-то все за тебя порешал, я так скажу простыми словами. То есть, нежелание брать на себя ответственность за свои слова...

А. Ананьев

— Ну не всегда, дорогой отец Николай, не всегда! Моя жена, когда она, вот еще до нашего знакомства, она реально оказалась на улице. То есть, у нее один, там... квартира...

Священник Н. Бабкин

— Не, ну это другая ситуация. Это же реальная...

А. Ананьев

— Это реальная ситуация.

Священник Н. Бабкин

— Я говорю про нытье на жизнь, а не про реальную трагедию.

А. Ананьев

— Не нытье — стремление попросить у Господа. И она реально просила и у святителя Николая, и у святителя Спиридона: «Господи, дай мне, помоги мне!»

Священник Н. Бабкин

— И у нее, кстати... И у нее это случилось. (Смеется.) Ну, судя по ее рассказам...

А. Ананьев

— Еще неизвестно, повезло ей или нет, отец Николай!

Священник Н. Бабкин

— Почему это? (Смеется.)

А. Ананьев

— Ей достался я, понимаете?

Священник Н. Бабкин

— А!

А. Ананьев

— А это то еще испытание.

Священник Н. Бабкин

— Я тоже так говорю, когда речь идет о моей жене, да. (Смеется.) Что я женился на прекрасной женщине, но она стала плохой, потому что вышла замуж за меня.

А. Ананьев

— Вот. Тем не менее, может быть, действительно стоит довериться Богу и не просить его ни о чем? Но пожалуй что, давайте, там, вынесем за скобки: о прощении, о смирении, о кротости и о силе духа.

Священник Н. Бабкин

— Ну, у нас молятся в Церкви не только о кротости, смирении — у нас молятся о мире во всем мире, об умирении вражды, об умножении любви. Существует книга — требник, в ней масса всяких прошений, в которых мы обращаемся и просим у Бога, там, даже о путешествующих, в том числе, об исцелении болезней и так далее. То есть, мы просим у Бога, какие-то просьбы Ему излагаем. Но мы всегда заканчиваем словами молитвы так, как это делал отец Иоанн Кронштадтский: «Да будет воля Твоя!» Он всегда, когда к нему обращались с просьбой с какой-то, даже если эта просьба была — исцеление больного ребенка, он всегда в конце молитвы говорил: «Господи, да будет воля Твоя!» И Христос в Гефсимании так же молился. То есть, мы всегда, что-то прося у Бога, мы ходатайствуем, потому что мы — Его образ, мы — Его дети. «Я не называю вас рабами, — говорит Господь, — Я называю вас друзьями». Поэтому мы просим у Бога, чтобы Он нам помог, Он дал нам что-то, чего мы хотим. Но при этом верующий человек — он уповает на волю Божью. То есть, он доверяется. Ключевой момент в вере — это доверие. Вера — она основана на доверии. Без доверия просто веры быть не может. То есть, ты просто доверяешь Богу, что Он твою жизнь устроит. И чем дольше человек живет по вере, тем больше он убеждается в своем чувстве доверия и менее он бывает обманут. Если же он просто отчаянно ноет на жизнь и все вечно недоволен, что Небеса не исполняют его желаний, он, конечно, будет постоянно разочаровываться. То есть, на самом деле, подход во многом обусловлен нашими личными причинами, индивидуальными, но и духовным опытом пребывания в Церкви, в том числе.

А. Ананьев

— По сравнению с Господом я лично... ну, я не знаю... в лучшем случае — четырехлетний малыш, едва научившийся ходить и читать по буквам. И вот можно представить себе, о чем... что ответит малыш маме на вс: «Сашенька, чего ты хочешь, если тебе четыре года?» Сашенька в четыре года никогда не скажет: «Дорогая мама! Я хочу, чтобы вражда в мире умерилась. Я хочу быть полезным обществу человеком. Я хочу счастливую семью. Я хочу детей, и чтобы они были счастливы». «Мама, — ответил бы мальчик четырех лет от роду, — я хочу быть достойным христианином и прожить достойную жизнь». Нет, мальчик скажет: «Я хочу машинку». Ну, в моем случае: «Я хочу кораблик».

Священник Н. Бабкин

— Прекрасно.

А. Ананьев

— Я когда маленький был, я хотел кораблик, причем, очень конкретный кораблик — он был у моего соседа. Я хотел точно такой же кораблик.

Священник Н. Бабкин

— То есть, дело было не в кораблике самом? А в вашем соседе?

А. Ананьев

— Трудно сказать... Мы можем как-нибудь в следующей программе проанализировать вообще вот причины, почему это.

Священник Н. Бабкин

— Причины желаний, да? Все так просто, да?

А. Ананьев

— К чему это я? Да, к чему это я? Мы с вами все, человеки, простые, грешные — несовершенны. Мы — как тот четырехлетний мальчик. Спроси нас, чего мы хотим, мы такой ерунды нагородим! С трехметровый забор, это факт. Почему бы мальчику не взять за руку маму и сказать: «Мамочка, спасибо тебе за манную кашу утром, за суп днем, за котлету вечером и сказку перед сном! Вот как ты дашь — так и хорошо», понимаете? Зачем канючить у мамы кораблик?

Священник Н. Бабкин

— Нет, ну а если это мечта ребенка, он хочет на Новый год или на день рождения, это прекрасно, во-первых. Во-вторых, кроме того, что дети просят, родители еще учат их благодарности. То есть, если родитель учит ребенка благодарить, то он будет не только у мамы кораблик просить, он будет еще и благодарить маму за то, что она ему кораблик подарила. Если же, конечно, ребенок только просит и не умеет благодарить, он вечно будет еще и недоволен за то, что ему не такой кораблик подарили или не так быстро подарили...

А. Ананьев

— Вот, кстати, хороший момент!

Священник Н. Бабкин

— А благодарность, наверное, это ключ и просто...

А. Ананьев

— Школа благодарности!

Священник Н. Бабкин

— ...да, да, очень здорово. Поэтому хорошо, когда дети друг другу помогают, когда они помогают родителям, когда родители объясняют им, что игрушки стоят денежек, что папа-мама работают. То есть, дети должны понимать, что это не с неба сыплется — тогда они будут ценить и смогут благодарить за это.

А. Ананьев

— У вас прекрасная семья и очень отзывчивые дети. Вам удается научить их благодарности?

Священник Н. Бабкин

— Я на это надеюсь. Это время покажет. (Смеется.)

А. Ананьев

— Ну, а вот сейчас?

Священник Н. Бабкин

— Ну вообще, благоразумные дети — это, наверное, для верующего родителя такая награда за его понесенные труды воспитания. Но я не думаю, что какая-то семья бывает идеальная. Нам хочется верить, что чужая семья более идеальная, чем твоя, или чем твоя в детстве, или ты сам более... да... или это самое... вот... Но, в конечном итоге, все равно все совершают ошибки, и дети перенимают у родителей не только хорошее, но и плохое, и дурные наклонности тоже. Поэтому есть такая хорошая поговорка, что не нужно воспитывать детей — нужно воспитывать себя самого. Ну, конечно, не в буквальном смысле.

А. Ананьев

— В ответ на мое предположение, что не надо ни о чем просить у Бога, потому что мы сами не знаем, к чему приведут наши желания, отец Николай дал очень мудрый и точный ответ — это школа благодарности, это чтобы мы научились говорить: «Спасибо Тебе, Господи, за то, что услышал мою просьбу!» Не потому, что нам это действительно надо, а потому что нам надо научиться благодарить.

Сейчас у нас минута полезной информации на Светлом радио, а через минуту мы продолжим разговор. У меня еще осталось немало причин, которые я сформулировал, почему не стоит ни о чем просить у Бога. Ну, а отец Николай Бабкин меня будет поправлять в моих предположениях.

«Вопросы неофита» на Светлом радио продолжаются. Это «Светлый вечер», я — Александр Ананьев. Сегодня на не всегда умные, но всегда шумные вопросы отвечает клирик храма Святителя Николая в Отрадном священник Николай Бабкин.

Я, знаете, вдогонку тому предположению, что не надо ни о чем просить у Бога, вспоминаю картинку тоже из детства... Хотя, по-моему, со мной такого не было, но это бывает сплошь и рядом. Почему-то ощущение мне очень хорошо знакомо. Вот идет тот самый четырехлетний мальчик Саша с мамой за руку и говорит: «Я не хочу, я не хочу, я не хочу!» — куда-то в другую сторону хочет. Может быть, он ни в какую другую сторону не хочет — он просто не хочет идти туда, куда они идут. И мама говорит: «О’кей, хорошо. Хорошо. Ты хочешь — пожалуйста, иди куда хочешь». И отпускает его руку, и начинает сама идти дальше по аллее этого парка. Понятно, что это игра такая педагогическая. Понятно, что это такая попытка примерить на ребенка ответственность — ты готов идти один в другую сторону, или ты все-таки пойдешь с мамой? И, конечно же, ребенок выбирает маму, конечно же, он берет ее за руку, конечно же, они идут дальше вместе. Вот когда мы просим у Бога, разве мы не похожи на этого четырехлетнего мальчика Сашу, который отказывается идти с ней? Она говорит: «Ну о’кей, хорошо, тогда я отпускаю тебя — иди куда хочешь».

Священник Н. Бабкин

— Нет, ну в истории с мальчиком идет момент каприза.

А. Ананьев

— А разве все наши просьбы — это не капризы?

Священник Н. Бабкин

— Нет. Вопрос — сколько лет мальчику еще.

А. Ананьев

— Четыре.

Священник Н. Бабкин

— Вот, хорошо. Если мальчику четыре года, то ребенок в это время — он начинает сознавать собственное «я», и ему хочется осуществлять свой собственный выбор. Если мама мудрая, она скажет ему: «Хорошо, иди». То есть, она дает... Она позволяет ему себя увидеть как личность и пережить опыт. Если же мать будет постоянно контролировать ребенка, скорее всего, ни к чему хорошему это не приведет. Вот. Он будет чувствовать лишь только некое недоверие к миру и всегда будет надеяться, что кто-то его поддержит, кто-то спасет, кто-то там прибежит и так далее, и исправит его ошибки. Если же ребенку позволяют, это хорошо. Это как вот в истории про мам, одни из которых, там, во двор выбегают, когда ребенок выпадает из их сферы зрения... Вот у меня бабушка такая была в детстве, когда не было еще гаджетов, конечно, и бабушка следила зорко из окна. Но она не была принципиальна. То есть, если ты надолго пропадаешь, то да, она будет волноваться. Но если ты на пять минут исчез из ее сферы видимости, так сказать, то никакой трагедии не будет. А некоторые прямо кричали с балконов, орали, как сумасшедшие, на своих детей — именно вот по-другому я не скажу. И, конечно, жалко таких детей, потому что они чувствовали постоянный контроль, а им тоже хотелось что-то попробовать. Да, конечно, когда речь идет о безопасности детей, немножко другая история, но мы говорим про игру во дворе. Да, они там играют... И когда ребенок идет по парку — там, да? Ну, хочет он идти по лужам — ну пусть он разок наступит в лужу, намочит ноги, и... Как говорится, умный учится на чужих ошибках, дурак — на своих. Ну, ничего — это опыт, который он приобретет. В следующий раз он уже не полезет в лужу. Но в следующий раз, скорее всего, с большей долей вероятности он послушает маму. Она скажет: «Вот знаешь, я тебе в прошлый раз дала свободу — помнишь, к чему это привело? Может быть, ты все-таки прислушаешься к моему совету сейчас и сам поступишь правильно?» Все-таки в четыре года, наверное, ребенок сможет принять это решение.

А. Ананьев

— Хотя он, как и я, в своих просьбах к Богу не может увидеть последствий, возможных последствий его исполненного вот этого желания — то, куда он без мамы, равно как что случится со мной, если мои, там, какие-то карьерные амбиции исполнятся. Может быть, это мне будет во вред. Да, скорее всего, будет во вред, если случится то, вот чего мне так хочется. Явно не на пользу. И весь вопрос в том...

Священник Н. Бабкин

— Почему?..

А. Ананьев

— Почему?

Священник Н. Бабкин

— ...явно?

А. Ананьев

— Давайте не в карьерном плане, а в личном плане. Ну вот просто иллюстрация. Есть некая Элеонора, да? И она мечтает, чтобы некий Эдуард сделал ей предложение. Она в него влюблена по уши, как кошка, она очень хочет связать с ним свою жизнь и провести с ним дальнейшую. Но Господь видит, что не будет она счастлива с Эдуардом. Ну не будет. Не в том дело, что он какой-то дурной, плохой или еще что-нибудь.

Священник Н. Бабкин

— Но это же не повод — попросить у Него, у Бога, о семейном счастье?

А. Ананьев

— Попросить? Ну, попросить — наверное... Даже не попросить, а... как это сказать? «Я хочу», но не в плане «Господь, я жить без этого не могу! Дай! Очень надо! Очень надо, иначе моя жизнь не сложится! Именно в Эдуарде как бы сосредоточены все мои чаянья и мечты». Не сделает это ее счастливой. Господь это знает, Господь это видит. И он уводит эту ситуацию. И в этот момент вместо отчаянья какого-то, какой-то обиды, разочарования, на это мало кто способен. Я на это... только вот учусь этому, пока не способен — сказать: «Слава Тебе, Господи! Уберег! Уберег! Спас».

Священник Н. Бабкин

— Да, благодарность, да. Да.

А. Ананьев

— «Вот не вижу я этого, а Ты меня спас». Или, там, машина на парковке застряла сегодня утром. Ну застряла — ни туда, ни сюда. А может быть, не надо тебе сегодня никуда ехать? Может быть, ждет тебя на дороге ерунда какая-то? Может быть, Господь тебя так, это?.. Но нет, «тебе надо» вызвать всех дворников во дворе, там, соседу позвонить: «Вытолкните меня! Да, Господь меня держит за все четыре колеса, но я сейчас пойду против воли Его — я вытолкнусь и поеду!»

Священник Н. Бабкин

— Ну, не Господь, а сугроб, скорее, в этой ситуации. (Смеется.) Хотя иногда — да...

А. Ананьев

— Ну разве ж нет на то воли Божьей? Конечно, он держит, конечно...

Священник Н. Бабкин

— Иногда бывает, да, бывает жуткая эта ситуация... Например, если после этого ты попадаешь в аварию, то и... (Смеется.) То может быть...

А. Ананьев

— Да, ну, не дай Бог, все хорошо... Я просто сегодня с утра, когда ехал на встречу с вами...

Священник Н. Бабкин

— Я понял, да, что что-то такое, да...

А. Ананьев

— ...я крепко-крепко вмерз в снега и льды на неубранной парковке, и, в общем, никак не мог выбраться на переднем приводе.

Священник Н. Бабкин

— Ну здорово, что помогли.

А. Ананьев

— Да, конечно, помогли, и там славные ребята, все вытащили. Но я так тоже еду, думаю: а вот зачем? Ну вот зачем я это делаю? Может быть, не надо было, раз такая вот история?

Священник Н. Бабкин

— Ну это может быть из-за чувства раздражения, которое ты испытал, оно привело к чувству вины, и поэтому ты подумал, что, «может быть, оно мне не надо было?»

А. Ананьев

— Не-не-не. Я просто...

Священник Н. Бабкин

— Вообще, мы, верующие — мы люди совестливые, мы потом начинаем оценивать и думать: «А может быть, не стоило, там...»

А. Ананьев

— Это даже не совесть. Это даже не совесть, а вот какое-то размышление, знаете, из серии «ну ведь не бывает ничего просто так». Ну, видимо, держало чего-то, ну вот чтобы не дергался.

Священник Н. Бабкин

— А может быть, хотел научить чему-то.

А. Ананьев

— Например, познакомить с дворниками?

Священник Н. Бабкин

— Например, познакомить с дворником, с приятным человеком, который готов прийти на выручку. А потом после работы заехать и, не знаю, презент, там, ему какой-нибудь маленький преподнести.

А. Ананьев

— Едва ли мы с ним встретимся. Даже не спросил его, как его зовут. Но, тем не менее...

Священник Н. Бабкин

— Об этом тоже можно помолиться.

А. Ананьев

— Об этом... Кстати, да.

Священник Н. Бабкин

— И попросить, кстати, чтобы Господь Бог встретил и можно было поблагодарить этого замечательного человека.

А. Ананьев

— Угу, угу. Господь видит, что слепой из Иерихона действительно незрячий. Зачем незрячему говорить: «Помоги мне?» Ну Господь же видит, что он незрячий.

Священник Н. Бабкин

— Ну все знают про Христа...

А. Ананьев

— Если на то воля Божья будет, он будет зрячим. Если не будет — то не будет.

Священник Н. Бабкин

— Что значит «будет на то воля» или «не будет на то воля Божья»? Это значит — лечиться или... Это перефразировать так: должен ли я что-то делать, или ждать, что Господь все сделает за меня и так? Потому что Он так же про мои проблемы знает — зачем мне Ему молиться? Меня часто вот в эфирах спрашивают: «А зачем молиться, если Бог и так все про меня знает?» Ну, безусловно...

А. Ананьев

— Нет, молиться — это другое. Молиться — это богообщение.

Священник Н. Бабкин

— Нет, именно просить. Именно просить.

А. Ананьев

— Именно просить?

Священник Н. Бабкин

— Зачем просить, да, именно просить, если Бог и так все про меня знает? И такой тоже вопрос часто встает. Но при этом мы забываем, что Бог — Он и живое, личное существо, с Которым ты выстраиваешь отношения. А отношения не могут быть пассивными. То есть, наше нежелание что-то попросить чаще всего вызвано страхом отказа, который еще не произошел. То есть, мы боимся, что нам откажут, изначально. И поэтому мы сразу пасуем, мы сразу говорим себе как бы: «Все равно смысла нет просить». На самом деле, это как чистосердечное признание — «все равно меня накажут, я лучше сразу признаюсь». Вот. И человек себе сразу признается, что «у меня ничего не получится, поэтому я лучше вообще ничего просить не буду», и все, и успокаивается на этом. Но, я говорю, это просто потому, что он не хочет воспринимать Бога как живое существо, с Которым нужно выстраивать отношения. А с любым человеком... Вот даже если Бог — наш Отец, сравните от Бога с твоим родным отцом... Мы же все равно что-то у родителей просим, да? Не только кораблик, а более важные вещи, существенные. Но мы же не только просим — мы и благодарим, и мы при этом вместе проводим с родителями, да? Вот то же самое и с Богом — мы и просим, и благодарим, мы и просто общаемся в молитве, когда ничего не просим. Просто потому, что молитва согревает наше сердце. Только, мне кажется, здесь то же самое — то есть, нельзя здесь подходить вот к просьбам, мне кажется, только с утилитарной стороны, из желания что-либо получить.

А. Ананьев

— Ну, в конечном итоге, просьба — это и есть желание что-то получить, озвученное вслух.

Священник Н. Бабкин

— Да, да. В этом нет ничего такого дурного. Нет ничего плохого в том, что ты чего-то желаешь, чего-то хочешь. У тебя свободная воля, которую тебе дал Господь Бог. Если бы мы все были механизмами, зачем тогда было бы наделять человека свободной волей и сделать... писать такие долгие чинопоследования в Церкви о прошениях разного характера? У нас даже есть... Вот всегда на молебен в воскресенье в храм приносят записки — там пишут о путешествующих, об исцелении... Зачем тогда? Просто батюшка бы встал, повернулся и сказал: «Так, ребята, ну чего вы? Ведь Господь и так все про вас знает — зачем вам писать конкретные нужды?» Но люди пишут, потому что для них Бог — это Отец, они — Его дети, и они к Нему обращаются, как к Отцу, и просят у Него. И это прекрасно. Мы по вере должны быть, как дети, просты. А мы начинаем вот это вот мудрствовать — ну, я говорю, скорее всего, просто из-за страха отказа, из-за страха... еще, бывает, из-за страха осуждения. Нам страшно, что Бог нас осудит из-за того, что мы такие вот — чего-то там дерзнули попросить. То есть, такое тоже бывает. Это, конечно, вопрос самооценки и еще чувства вины. Поэтому человек, чтобы не испытывать это чувство вины и осуждения, он порой отказывается даже просить. Вот как человек, который чистосердечно признается заранее, чтобы не испытывать мук совести.

А. Ананьев

— Угу, угу... Вопрос к вам. Вот тот фрагмент Священного Писания, который мы читали сегодня, он был связан с просьбой, которая была озвучена Спасителю, Спаситель пошел навстречу этой просьбе и удовлетворил ее. Были ли эпизоды в Священном Писании, где Спасителя бы кто-то просил о чем-то, Спаситель услышал просьбу и сказал: «Нет, нет на то Моей воли».

Священник Н. Бабкин

— Он просто мимо проходил обычно. То есть, взять того же иерихонского слепца — ведь по пути Иисуса в Иерусалим на Пасху там было очень много больных людей, очень много. Он всех не исцелял, в том-то и дело. То есть, Он исцелил его, потому что в этой ситуации тот человек за Ним последовал. И, конечно, Иисус многих исцелял — Евангелие не все события исцеления описывает, не все эпизоды. И этот момент был важен, потому что до этого евангелист Марк в этой же главе рассказывает про призвание, про высокое призвание апостольства, про то, что апостольство — это призвание следовать за Христом. И после этого сразу идет история про иерихонского слепца, который за Ним и последовал. То есть, оно было еще и назиданием для апостолов, можно сказать, то есть, такое гармоничное предложение. Но многие люди — они абсолютно не ценят дары Божьи. То есть, если человек не верит, например, в Христа как в Мессию, Бог не дает человеку, может быть, исцеления, потому что... по разным причинам, и неверие — одна из них. Не потому, что Он не хочет исцелить, а потому что такое исцеление кардинально ничего в твоей жизни не изменит. Ведь Христос — Он не телохранитель, Он — спаситель. Вот не спаситель тела, а Спаситель души.

А. Ананьев

— Не спасатель, а Спаситель.

Священник Н. Бабкин

— Да, не спасатель, а Спаситель, вот именно. А мы хотим спасателя, а не спасителя. Мы хотим человека, который бы устроил нашу жизнь максимально комфортно. И в наше время такие призывы звучат более отчаянно. Потому что сегодня, ну, в эпоху потребления, постпостмодерн, это уже изъезженная тема, мне кажется, все знают — то есть, сегодня потребности и желания это самое главное. И поэтому постоянно кричат: «А почему, там, Бог детей не защитил? А почему, там, Бог всех не исцелил? А почему?..» То есть, мы живем в эпоху, когда эти вопросы наиболее остры и наиболее важны. Поэтому это нормально — их задавать, но нужно получать на них библейский ответ. В Библии очень много всяких моментов, где Бог... Взять, например, исцеление хананеянки. Вообще очень жестокий разговор там идет со Спасителем. Вроде, Спаситель такой, да, а вот как будто не в духе был. Она просит у Него исцеления, а Он говорит: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам». Ну, в смысле, «ты же не из иудеев — ты хананеянка, там, язычница». Она говорит: «Господи, но и псы едят крупицы, падающие со стола их». И потом мы уже в конце понимаем, что это Он для апостолов сказал специально, потому что те-то постоянно спорили между собой, кто первый нынче будет с Господом, кто нет. То есть, ее смирение проверять было ни к чему — Он и так видел ее сердце. А вот апостолам показать пример Он хотел. То есть, и Он исцелил и ее дочь, и апостолов научил. То есть, вот как Господь творит чудеса — Он не всегда помогает не потому, что Он не хочет, не потому, что Он не может, а потому что порой человеку это не приведет ни к чему.

Но, опять-таки, вновь возвращаясь к вопросу о жизни и смерти и к болезням: для Бога, Который является трансцендентным... То есть, в одном смысле Он имманентен нашему миру, то есть, Он присущ ему, Он в нем воплотился и потом вознесся, с другой стороны, это бесконечный Бог, для Которого это все — временное состояние, и Который потом придет, чтобы спасти все человечество, чтобы последний враг истребился, смерти, болезни тоже. То есть, даже само время для Него как бесконечного Бога, как пребывающего вне Вечности, оно не имеет какого-то значения. Он вне времени пребывает. То есть, мы, когда пытаемся еще применить к Богу свои требования, мы пытаемся категориями нашего разума объять Бога, бесконечного Бога. При этом мы не можем объяснить, что такое пустота, что такое бесконечность. Но мы хотим Бога поместить вот в нашу черепную коробку и заставить Его действовать в нашей жизни именно определенным образом, чтобы у нас все было хорошо. То есть, ну, вот как-то, наверное, так.

А. Ананьев

— «Чтобы у меня все было. Точка».

Священник Н. Бабкин

— «Чтобы у меня», да. «Чтобы у меня вот прямо все было нормально».

А. Ананьев

— «И все было хорошо».

«Вопросы неофита» на Светлом радио. Замечательный священник Николай Бабкин, клирик храма Святителя Николая в Отрадном, сегодня отвечает на вопросы неофита.

Это даже не вопрос, а я вот, пока вы рассуждали о болезнях и о услышанных, исполненных и неисполненных желаниях, подумал об одном из самых замечательных людей, которых я имею счастье знать лично. Главный врач больницы Святителя Алексия Алексей Юрьевич Заров — наверняка, вы его знаете.

Священник Н. Бабкин

— Да, да, да. На Спасе встречались.

А. Ананьев

— Я с ним имею счастье встречаться в Алексеевской больнице, где я там иногда волонтерю, уж как умею, чем могу. Делаю ничтожно мало по сравнению с тем, что мог бы, но, даст Бог, буду чем-то более полезен Ему. Я вот о чем думаю. Алексей Юрьевич — врач, талантливейший врач. Его задача, его призвание — лечить людей. Причем, он работает в паллиативном отделении, и десять из десяти его пациентов уходят. Вот мне интересно однажды задать ему вопрос: «Алексей Юрьевич, а вот вы о чем просите Бога? Ну — о здоровье пациентов? Но мы же знаем, что они неизлечимы и они уйдут. А об облегчении их страданий — как-то просто... Но вы же врач...» Но вот мне было бы очень интересно... Это даже не вопрос к вам, отец Николай, но это повод для размышления. Я вот часто об этом думаю. Это ж какая непростая роль у этого человека — лечить людей, которых невозможно вылечить.

Священник Н. Бабкин

— Да...

А. Ананьев

— Не просто помогать, там, гладить по коленке и сказать: «Все будет хорошо» — да нет, лечить. И он лечит по-настоящему. Это одна из самых современных клиник, там препараты, оборудование, медсестры, врачи, хирурги — полный спектр. И они их лечат. И они уходят. Это очень тяжелая история, но такая... очень поучительная. И вот как раз она учит, что называется, смирению и принятию вообще стопроцентному.

Священник Н. Бабкин

— Угу.

А. Ананьев

— У нас осталось буквально минут 10 от программы «Вопросы неофита», и эти 10 минут я хочу потратить на вопросы вот о чем: почему не стоит ни о чем просить у Бога? Потому что если ты озвучиваешь какую-то просьбу, ты подчеркиваешь тем самым, что у тебя: а) чего-то нет, Господь тебе этого не дал, и ты недоволен тем, что у тебя этого нету, ты хочешь исправить. Соответственно, ты не благодарен Богу за Его радение о тебе. То есть, любая просьба — это... Ну давайте представим другую ситуацию...

Священник Н. Бабкин

— ...свидетельство неблагодарности?

А. Ананьев

— Да, да, да! Свидетельство неблагодарности! Давайте...

Священник Н. Бабкин

— То есть, когда мальчик просит у родителя кораблик, это признак неблагодарности?

А. Ананьев

— Ну, если у родителей будет желание сделать мальчику подарок, они сделают мальчику подарок.

Священник Н. Бабкин

— Ну и Господь так же.

А. Ананьев

— Ну вот они идут, там, купили ему сосиски на завтрак, там, манную кашу, там, новую школьную форму, ботиночки новые, еще что-то. А ему вот это все как бы, ну, не очень интересно, он хочет кораблик. Понимаете?

Другой пример...

Священник Н. Бабкин

— Ну он в своем праве. Он в своем праве. (Смеется.)

А. Ананьев

— Хорошо, другой пример...

Священник Н. Бабкин

— Мне иногда... Знаете, да, как дети общаются со сверстниками разными, и они смотрят разные мультики, и не все персонажи мне нравятся, они у меня просят иногда эти игрушки... Я объясняю, почему я не буду эту игрушку покупать — не потому, что мне жалко денег, а потому что, например, это злая игрушка, и я не хочу нести ее в наш дом. Потому что в нашем доме моя, наша семья живет, и там злу не место. И я объясняю... Но если у ребенка с родителями есть связь, есть доверие, вот, если есть понимание, если эта связь не нарушена, ребенок поймет. Если она нарушена, он затаит обиду, скорее всего. То же самое и с Богом. Если связи с Богом нет, если веры глубокой нет, нет доверия, то есть, да, то человек затаит обиду на Бога.

А. Ананьев

— Начнет требовать, ему не дадут, он будет обижаться.

Священник Н. Бабкин

— Либо же просто, чтобы не затаить эту обиду, попытается спрятаться, избежать этого чувства. Избежать этого чувства, вообще ничего не просить. То есть, здесь явно прочитывается отчаянье, на мой взгляд. И нежелание просить — как раз страх получить отказ. То есть, страх иррациональный, потому что пока ты не попросишь, ты не узнаешь, откажут тебе или нет, это во-первых. А во-вторых, страх осуждения, что тебя могут осудить за то, что ты вот так вот дерзновенно попросил. «Как ты мог?!»

А. Ананьев

— Вот! Это как раз тот пример, который я хотел привести. Давайте отставим в стороне маму с четырехлетним мальчиком Сашей и возьмем другой пример.

Священник Н. Бабкин

— А я сейчас не про Сашу! (Смеется.)

А. Ананьев

— А я всегда про Сашу! Я, как человек с завышенным самомнением, всегда про Сашу.

Давайте возьмем пример вот какой. Современный офис где-нибудь на Якиманке. Офисный центр, современное оборудование, важные дела, международные отношения, все дорогие. В большом стеклянном кабинете с жалюзи сидит начальник, а в каком-то бэк-офисе сидит его подчиненный. Что должен делать подчиненный? Он должен выполнять свои функции, возложенные на него. И если он будет выполнять их максимально хорошо, его судьба рано или поздно изменится — изменится к лучшему. Его ждет повышение, премии, KPI, всегда какие-то.

А теперь внимание...

Священник Н. Бабкин

— Так?

А. Ананьев

— Что произойдет, если этот подчиненный будет сидеть, смотреть вокруг, смотреть в свой кошелек, смотреть на свой счет в приложении мобильного телефона в банке, понимать, что денег мало, одежду хочется получше, машину — побыстрее, квартиру — побольше и ближе к центру, к метро? И вот он начинает: он идет к своему начальнику, он стучится ему в дверь, дерзновенно открывает ее ногой, говорит: «Начальник! Да доколе же? Денег больше хочу! Машину больше хочу! Нам с женой в „двушке“ в Лобне тесно, нам нужно „трешку“ и поближе к работе!» Что ему начальник скажет? «Друг мой...»

Священник Н. Бабкин

— «...ты забегаешь вперед».

А. Ананьев

— «...да ты страх потерял. Да ты страх... Еще раз ты позволишь себе такое поведение — да ты у меня вылетишь с этой работы». Понимаете, о чем я говорю?

Священник Н. Бабкин

— А может быть, нет! (Смеется.) Может быть, он в этот момент подписывал приказ о его повышении.

А. Ананьев

— Ну... Отправляется приказ в мусорную корзину.

Священник Н. Бабкин

— Но мы всегда подозреваем худшее. По человеческой природе, мы подозреваем всегда худшее.

А. Ананьев

— По большому счету... вот по большому счету...

Священник Н. Бабкин

— Многие люди — они как раз и боятся проявить инициативу. Вот если брать работу, есть две категории людей — есть люди, которые в себе жутко самоуверенные, при этом не особо компетентные в своей профессии, а есть люди-трудяги, которые никогда ничего не попросят, но они очень скромные, очень зажатые, и при этом... и поэтому карьерный рост у них не такой успешный как у тех, кто ведет себя достаточно самоуверенно.

А. Ананьев

— Нет, безынициативность и скромность — это разные вещи.

Священник Н. Бабкин

— Да, да, да.

А. Ананьев

— Инициатива — это, ну, может быть, не в ста процентах случаев, но в 98 процентах случаев — это хорошо.

Священник Н. Бабкин

— Хорошо, что мы это определили.

А. Ананьев

— Но инициатива — это когда у тебя есть работа и ты понимаешь: «так, я могу ее делать в полтора раза быстрее, и мне для этого, наверное, нужна новая видеокарта в мой компьютер». И тогда он пишет бумажку и говорит: «Дорогой начальник! Со всем своим уважением и благодарностью за данную мне возможность работать, спешу уведомить вас, что я могу выполнять эту работу в полтора-два раза быстрее, но для этого мне нужна видеокарта. Ее стоимость такая-то, продается она там-то, и я буду счастлив, если вы рассмотрите мою просьбу и дадите на нее положительную какую-то резолюцию». Но никак не открывать дверь ногой... В конечном итоге, зачем он это делает? Чтобы у него было больше денег, чтобы квартира была ближе к Центру, чтобы его карьерный рост был какой-то более впечатляющий.

Священник Н. Бабкин

— Да. Здоровое честолюбие.

А. Ананьев

— Да. Вот это и есть инициатива. А когда ты ногой дверь открываешь и говоришь: «Да Господи, дай мне, дай мне!»...

Священник Н. Бабкин

— Если мы говорим о работе, то здесь отношения идут с начальником. То есть, нельзя сравнивать, во-первых отношения с начальником и с Господом Богом...

А. Ананьев

— А разве он не соработник?

Священник Н. Бабкин

— Господь... Мы соработники, но Он не наш начальник. Он наш... Господин — Господь, Господин — это одно из наименований Бога. Еще есть Учитель, Вседержитель, Правда, Любовь и так далее. То есть, нельзя относиться к Богу в одностороннем порядке, считая его только... Потому что все-таки даже начальник — он тоже человек. И если ты что-то предложишь ему и он увидит, что в тебе есть потенциал, и у тебя будет какое-то интересное предложение, и он поймет, что ты сможешь реализовать это предложение на вышестоящей должности, он сам тебе предложит повышение. Как Воланд, помните, в «Мастере и Маргарите»? «Правильно! Никогда ничего не проси, сами предложат!» (Смеется.)

А. Ананьев

— Ну, это совет с темной стороны.

Священник Н. Бабкин

— Это уж чтоб тебе предложили... (Смеется.) Да, совет с темной стороны, да, Воланда, но, тем не менее, совет практичный. Практический. То есть, если ты хочешь получить повышение, не обязательно просто приходить и говорить: «Я хочу повышения, потому что у меня жизнь не такая хорошая, как я бы хотел». То есть, это не предложение этого начальника, его нужно заинтересовать. И, соответственно, ты что-то предлагаешь ему взамен. Вот. С начальником это сработает. С физическим Богом это срабатывало, когда жертвы приносили, там, какие-то, да. Но с Богом мы приносим в жертву наше сердце, только все. То есть, мы должны просто Бога любить. И никакой другой жертвы Ему не нужно, потому что Он уже принес за нас жертву на кресте. То есть, Богу нужна только наша любовь. Богу нужно, чтобы у нас были с Ним личные отношения. Личные. Вот как святые — они дерзновенно обращались к Богу об исцелении разных людей. Они не ждали, пока Он их исцелит — они сами обращались. А есть Иоанн Кронштадтский тоже, например, да? Он обращался, да? Там, святая Матрона Московская, там, другие святые — они обращались к Богу с правом. Святой Пантелеймон Целитель — он исцелял людей, он не ждал, пока они сами выздоровеют, тоже был врачом. Или святой Лука Крымский, который сильно переживал каждый раз, когда у него на операционном столе ребенок умирал. Он его оперировал-то в епископском облачении, для него это была не просто операция еще, а еще и свидетельство его веры. А тут у него на столе умирает ребенок, он не смог ребенка спасти, он епископ, он врач. То есть, для него это двойная трагедия моментально. То есть, он шел в рясе, с панагией и при этом приносил в жертву себя. То есть, тоже в этом смысле соработничество, когда ты тоже чем-то жертвуешь ради Господа, ради близких людей, вот, то есть, делаешь что-то хорошее для других. В этом смысле соработничество, а не в том, что у тебя с Богом чисто такие профессиональные отношения — там, правило прочитал, каноны прочитал... Это вот как раз желание сохранять дистанцию, не приближаться... Отсутствие близости, близких отношений, страх сближения, то есть, а не любовь. А страх — это, опять-таки, антитеза любви. Мы опять вернулись к страху.

А. Ананьев

— Спасибо вам большое, дорогой отец Николай! Я прошу прощения у вас и у наших слушателей за мои смешные вопросы, которые на сто процентов явились...

Священник Н. Бабкин

— Вопросы не смешные. Вопросы очень нужные, очень правильные.

А. Ананьев

— Ну, это провокация. Потому что...

Священник Н. Бабкин

— Да, я понимаю, что Александр Ананьев — провокатор! (Смеется.)

А. Ананьев

— Да. Я сам ведь постоянно прошу у Бога обо всем.

Священник Н. Бабкин

— Да, я тоже.

А. Ананьев

— Я просто не уверен, что я делаю это правильно. И не уверен, что я веду себя достойно. И мне очень важно было расставить какие-то очень важные акценты. Я вам благодарен за то, что вы мне в этом очень сильно помогли.

Священник Н. Бабкин

— Спасибо.

А. Ананьев

— Это была программа «Вопросы неофита», сегодня на них отвечал клирик храма святителя Николая Чудотворца в Отрадном священник Николай Бабкин. Я — Александр Ананьев. Вернуться к этому разговору можно на нашем сайте http://radiovera.ru. Ну, а продолжим мы разговор ровно через неделю, в понедельник в это же самое время. Не бойтесь просить и не забывайте благодарить. Пока.