«Проект «Живые мемории». Мария Шашлова, Ирина Разумовская

Наши собеседники — заслуженная артистка России, ведущая актриса театра «Студии театрального искусства» под руководством Сергея Женовача Мария Шашлова и журналист, документалист, соавтор и руководитель проекта «Живые мемории» Ирина Разумовская.

Мы говорили о том, почему важно изучать такой жанр, как воспоминания, и как изучение мемуаров может способствовать более глубокому осмыслению человеком самого себя и ответу на вопрос: «кто мы?». Наши гости рассказали о документальном анимационном сериале «Живые Мемории», который посвящён деятелям мировой культуры: как возникла идея проекта, что он из себя представляет, по какому принципу происходил выбор сюжетов, а также когда и как можно будет посмотреть законченную работу. По словам наших собеседниц, этот проект позволит зрителям окунуться в Россию 19-20 веков и посмотреть на прошлые события глазами современников.

---

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие слушатели. Я — Алла Митрофанова. И с большой радостью и с удовольствием представляю наших сегодняшних гостей. Две очень красивые девушки, которые занимаются, на мой взгляд, замечательным проектом, он называется «Живые мемории». Это документальная анималистика, наверное, — так можно было бы это охарактеризовать. Мария Шашлова — заслуженная артистка России, ведущая актриса театра «Студия театрального искусства» под руководством Сергея Женовача. Добрый вечер, Мария.

М. Шашлова

— Здравствуйте.

А. Митрофанова

— И соавтор и руководитель проекта «Живые мемории» Ирина Разумовская. Ирина, добрый вечер.

И. Разумовская

— Здравствуйте.

А. Митрофанова

— С чего начался этот проект, что он из себя представляет? Я прошу вас в нескольких словах рассказать, что это за анимационные ленты и кому и чему они посвящены.

И. Разумовская

— «Живые мемории» — это будет документально-анимационный сериал, который будет состоять из 10 серий, где каждая основана на отрывке из книги мемуаров о стране. Мемуары эти написаны совершенно разными людьми русской культуры, русского искусства. И это будут короткие серии, примерно на 7-10 минут. Каждую озвучивает прекрасный и известный артист, который сидит в кадре с книжкой. И 70% этого видеоряда составляет графика и анимация, под каждую серию разработанная и нарисованная своим режиссёром и художником анимации.

А. Митрофанова

— Впечатляюще. Сразу видно, что Ирина Разумовская — человек, который этот проект вынашивает в своей голове. Вы соавтор, кто вместе с вами?

И. Разумовская

— Мой брат Михаил Разумовский.

А. Митрофанова

— Это ещё и семейная такая история получается. Я думаю, что если копнуть чуть глубже, то корнями этот интерес уходит, наверное, в исследовательскую работу вашего отца — знаменитого, я бы даже сказала, мыслителя Феликса Разумовского. Да?

И. Разумовская

— Отчасти да, потому что наша команда Ktomy.media продолжает отвечать на вопрос «кто мы?», только немножко другими способами медиа современного.

А. Митрофанова

— Это многолетний проект «Кто мы?», который Феликс Вельевич ведёт на одном из федеральных каналов. И ему, кстати, тоже большое спасибо за те ответы, которые он находит, а ещё больше, наверное, за те вопросы, которые он поднимает. Не все вопросы, как мы знаем, имеют линейные ответы и решения.

И. Разумовская

— Спасибо.

А. Митрофанова

— Так вам спасибо. Мария, вы в этом проекте выступаете голосом...

И. Разумовская

— И лицом.

А. Митрофанова

— Да, отчасти и лицом — одной из представительниц династии Романовых. Вот так вот — ни много ни мало — императорского дома. Расскажите, пожалуйста, о вашей героине и о её воспоминаниях о своём времени. Что лично для вас самое живое в этих воспоминаниях?

М. Шашлова

— Во-первых, мне предложила Ирина этот образ этого человека, за что я ей очень благодарна.

А. Митрофанова

— Это Ольга Александровна Романова. Если не ошибаюсь, это сестра великого князя Сергея Александровича.

М. Шашлова

— Да, сестра, всё верно. И мне посчастливилось, что мне подарили книжку этих воспоминаний, так что я не только прочитала то, что было, но мне удалось немножко почитать эти воспоминания. Это, конечно, столкновение с каким-то удивительным миром для меня. У меня было ощущение, что я никогда не встречала этих людей — такого человека. И когда ты читаешь воспоминания, возникает ощущение, что как будто ты с ним разговариваешь. Вот этот удивительный момент, что ты можешь вдруг поговорить с человеком из другого времени, с которым ты никогда в жизни не пересечёшься. И читая воспоминания, вот этот диалог внутренний как-то завязывается. Там есть удивительные моменты, которые, конечно, не могли все войти в работу, когда она вспоминает, как они детьми ездили к бабушкам в Копенгаген. Они, допустим, плыли на яхте, вокруг них было много кораблей, но она говорит, что её больше всего восхищало, что с ними ехала их корова, которая тоже мучилась от морской болезни. А ехала она для того, чтобы всех детей поить свежим молоком. И там очень много таких вот каких-то маленьких деталей, когда вдруг какая-то история, исторический контекст возникает для тебя как что-то очень живое. Там про крушение поезда она рассказывает, которое происходило, когда чудом уцелела царская семья. Много людей погибло, а... и вот какие-то такие вещи, когда вдруг история становится какой-то частью как будто и твоих воспоминаний и твоих переживаний. И, как знаете, учат историю в школе: по каким-то датам, моментам, и со временем всё забывается. А когда ты историю узнаёшь вот так — как будто из первых уст, как будто тебе человек рассказывает свою историю, она просто эмоционально попадает, и уже какие-то моменты не забудутся никогда, мне кажется.

А. Митрофанова

— Удивительно то, что вы рассказываете. Я с вами абсолютно согласна: историю действительно лучше учить... понятно, что от дат мы никуда не уйдём, но когда даты подкрепляются вот этими человеческими портретами, а ещё лучше живыми такими переживаниями, свидетельскими показаниями, если угодно — не в юридическом смысле, а в таком дневником, в мемуаристике, — то это совсем другой эффект. У тебя получается в голове такая 3D картинка. То есть ты и внутри, и сторонний наблюдатель одновременно, и сопереживаешь, и анализируешь. И это гораздо более уже богатый опыт и более богатая пища для ума. Ирина кивает — наверное, хочет что-то добавить, потому что, я так понимаю, вы отбирали этот материал мемуарный и от вас зависело, какие именно воспоминания войдут в ваш проект. Каким образом, на каких критериях вы заостряли внимание, по каким критериям выбирали, собственно?

И. Разумовская

— Да, абсолютно верно. Очень долгая была работа, потому что даже не каждая хорошо написанная книжка может стать основой для кино- и такого сериального формата. Потому что мы должны выбрать кусок, который даже вынутый из контекста, из книги, кому-то знакомого, кому-то незнакомого человека, этот отрывок всё равно должен его зацепить, а в идеале побудить прочитать всю книгу — это, собственно, сверхзадача проекта.

А. Митрофанова

— То есть у вас миссионерская такая задача, можно сказать?

И. Разумовская

— Хотелось бы надеяться. Полтора года мы отбирали 10 сценариев, которые легли в основу первого сезона. Мы делали это всей семьёй, но на самом деле мы делали это в основном с Михаилом, как раз с соавтором. И это были отчасти книги, которые стояли всегда как раз в нашей с ним детской комнате, потому что все комнаты у папы заняты стеллажами с книгами. И нам посчастливилось, что в нашей комнате — у нас просто четверо детей в семье — вот в нашей комнате был стеллаж с мемуарами. Мне кажется, это просто воздействовало, знаете, атмосферно, потому что я вообще мемуары не читала до того, как мы придумали этот проект — это правда. Мне кажется, что именно нахождение среди мемуаров как-то повлияло на нас. И часть книг, мы уже когда придумали такой формат, такой проект, как раз отбирали по совету нашего отца, а часть книг сама приходила к нам, когда мы бывали в каких-то местах, в каких-то музеях, в каких-то местах памяти, связанных с теми героями, которые в итоге стали героями нашего первого сезона.

А. Митрофанова

— На Дальнем Востоке, я так понимаю, тоже что-то вас чрезвычайно поразило. Расскажите эту историю. Кто у вас представляет Дальний Восток в вашем сериале? Кстати говоря, это как раз удивительная история на фоне остальных, потому что это не русская женщина.

И. Разумовская

— Да, единственная иностранка, которую озвучивает как раз подруга и сокурсница Марии — это Мириам Сехон, ещё одна выпускница Сергея Женовача. Она озвучивает героиню Элеонору Прей — это женщина, которой ни много ни мало стоит памятник во Владивостоке. И собственно именно оказавшись во Владивостоке, я о ней узнала — раз, и обрела книгу её писем — два. Она, будучи совсем молодой девушкой, попала во Владивосток, потому что вышла замуж за торговца — в американском магазине было что-то во Владивостоке, поэтому она приехала из какой-то глубинки американской, а попала в центр, вообще-то, Российской империи, потому что на тот момент это порт, то есть это балы на кораблях, офицеры, адмиралы. И эта жизнь её так захлестнула, а природа Владивостока так поразила, что она оставила письма, абсолютно полные любовью к этой земле, восхищением пейзажами. И она зафиксировала весь быт Владивостока на стыке веков.

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Напомню, что в гостях у нас сегодня: Мария Шашлова, заслуженная артистка России, ведущая актриса «Студии театрального искусства» под руководством Сергея Женовача; и соавтор и руководитель проекта «Живые мемории» Ирина Разумовская, журналист, документалист. Собственно о проекте «Живые мемории» мы сегодня и говорим. Для тех, кто подключился только что — это серия анимационно-документальных лент, хронометражом примерно по 10 минут, которые основаны на воспоминаниях о своём времени, а это начало XX века или даже, может быть, рубеж XIX и XX веков.

И. Разумовская

— Это XIX и XX век, это не рубеж, у нас есть и более ранние воспоминания.

А. Митрофанова

— А кто из более ранних у вас?

И. Разумовская

— Самые ранние воспоминания — это Гиляров-Платонов. Это философ и богослов середины XIX века.

А. Митрофанова

— Удивительная такая получается панорама: фактически смотрит человек мультики — что на выходе будет — и погружается в эпоху, о которой он наверняка читал. Недавно же мы переживали столетие трагических событий 1917 года. И о годах, которые предшествовали этому событию, ещё более ранее — XIX век. Всё это, как принято говорить «проходили в школе» — прошли и забыли, прошли мимо. А разместить всё это внутри себя и попытаться осмыслить как часть тебя самого — вот, наверное, эта работа не каждому доступна из нас. Или, может быть, не все мы умеем правильно подбирать ключи. Здесь возникает вопрос целеполагания: зачем это нужно, почему этим важно заниматься? Вот знаете, например, французы — у них же были трагические события в их истории в конце XVIII века, связанные с Французской революцией. Они потом очень через многое ещё тоже прошли: у них и Наполеон побывал и так далее — на страницах их истории всё это запечатлено. Вглядываются они пристально туда? Пожалуй что, наверное, да, но и нет тоже — живут дальше. Они не в плену собственной истории. А мы почему-то оказываемся неизбежно у неё в плену. Либо потому, что мы её не знаем, либо потому, что слишком глубоко в ней копаемся. Почему это так, как вы думаете? Что нам мешает принять её как факт своей жизни и с гордостью идти дальше?

М. Шашлова

— Вот это непростой какой вопрос.

А. Митрофанова

— Я его себе задаю.

М. Шашлова

— Не знаю про французов и прочее, но мне кажется, что я про меня лично только могу говорить, потому что я училась в советской школе, и то, что мне преподавали... мне кажется, у нас не сформирован взгляд на события, на то, что происходило. Учебники были одни, а говорили нам уже что-то другое. Я как раз училась во время Перестройки, когда у учителей как-то двигались просто... было видно, как они думают, как правильно эту тему сейчас преподать, преподнести. Может быть, сейчас наступает вот это время создать отношение и какую-то... история не объективна, но постараться всё равно найти вот эти ответы, что происходило в действительности. К этому можно по-разному относиться. Может быть, над чем-то нужно и погоревать, а чем-то нужно ещё и восхищаться. И вот это вот — создать оценку — и, может быть, тогда, вот то, что вы говорите, будет проще двигаться дальше, без вот этих копаний. В чём-то покаяться, сказать, что, да, было в истории вот такое страшное, ужасное — мы не хотим этих повторений, и не замалчивать это. А что-то, что было потрясающее, замечательное, увидеть тоже это, полюбить ещё раз свою страну, историю, людей, которые жили и что-то создавали, и присвоить себе, потому что это тоже часть нашей истории — мы как продолжатели. Присвоить и двигаться дальше. Может быть, вот в этом, и может быть, этот проект во многом поможет взглянуть по-другому. И, конечно, в идеале, чтобы человек увидел, как-то его эмоционально это зацепило, и у него возникло желание открыть книжку, эту или другую, либо просто понять, а что же это было за время, что происходило — XIX век, особенно этот перелом на рубеже XX века. Что там происходило с нашей историей, что проживали переживали эти люди. Иногда у нас есть ещё такое ощущение, что мы как-то оторваны, что вот они жили, у них там были какие-то чувства — это всё какое-то другое. А вот у нас сейчас другая жизнь. Но нет, когда ты начинаешь читать, ты понимаешь, что там вопросы выбора, вопросы человеческие так же кипели, бурлили в сердцах людей.

А. Митрофанова

— Спасибо вам за такой очень глубокий ответ. Может быть, действительно дело в том, что у нас не сформировано чаще всего в нашем сознании — может быть, сейчас в современной школе уже по-другому преподаётся, я просто не знаю, — но у нас, да, может быть, вот этой целостной картины и не получается из-за того, что вот этот переходный период выпал на время нашего школьного образования. А в дальнейшем как-то... в общем, кто сам начал идти по этому пути исследования, наверняка для себя множество фактов открыл и сделал выводов, но большинство, я думаю, из нас всё-таки нет. Хотя, наверное, в случае Ирины ситуация совершенно обратная. Потому что я думаю, что вы и формировались в этом мире, и сейчас в нём живёте — в мире, где про историю думают, и не только про историю как набор фактов, но и про философию истории тоже.

И. Разумовская

— Ну да, конечно. Мне повезло просто — я это понимала всегда. И это как ответственность моя, понимаете. Вырасти в такой семье и понимать, что тебе повезло и как-то, может быть, ты можешь помочь другим людям осознать, где ты живёшь, показать. Мария очень важные сказала слова. На самом деле всё это называется самопознанием. И мы этим, собственно, пытаемся помочь заниматься людям. Хотели бы помогать то есть. XX век выбил почву из-под ног просто у огромной страны, нации. И нам приходится по крупицам возвращать себе это чувство, что мы, вообще-то, не инопланетяне и за нами что-то было. И как абсолютно верно сказала Маша, что было чем гордиться и было от чего расстраиваться.

А. Митрофанова

— А сам XX век вы сейчас не выносите за скобки?

И. Разумовская

— Ни в коем случае.

А. Митрофанова

— Вот это тоже важный момент.

И. Разумовская

— Конечно. И у нас есть воспоминания связаны с тем, какой это был страшный век.

А. Митрофанова

— Расскажите, кто ещё, помимо Элеоноры Прей и Ольги Александровны Романовой, ваши герои. Чьими глазами вы смотрите на время и страну.

И. Разумовская

— Очень разными людьми, как известными, например Иван Алексеевич Бунин или художник Михаил Нестеров, так и малоизвестными, но тоже очень достойными, с очень достойными воспоминаниями и оценкой и своей жизни и жизни своей страны. Из поздних как раз воспоминаний о XX веке, скорее страшном, это Марина Шторх, дочь философа Шпета. Эта книга, скорее, основана на документальном фильме, который был о ней снят, озвучивает прекрасная Мария Смольникова, которой удалось нерв просто настолько передать этой героини и вообще этого времени — просто блестяще. Из тоже не очень, наверное, известных людей, но которые при этом на слуху, это вот первая серия связана с именем известным — это Мамонтов. Только мы читаем и слышим воспоминания сына Саввы Мамонтова — Всеволода. Застаём мы его уже сидящим в Абрамцеве, которое не является уже его домом, где прошло его детство, самая счастливая пора, как он говорит. А мы застаём его в советском музее, где ему было позволено остаться как научному сотруднику. И это тоже такой очень важный контрапункт, который мы постарались отразить в анимации, потому что мы тут берём совсем небольшой эпизод, совсем маленький, как раз из его детства.

А. Митрофанова

— И тут возникает логичный вопрос: почему анимация? Так много хроники. Понятно, про XIX век хронику невозможно найти по факту её отсутствия. Но всё, что касается событий XX века — пожалуйста, запечатлено на плёнку, и можно было бы найти интересные художественные решения. Но вы выбрали путь, наверное, большего сопротивления, может быть, даже наибольшего сопротивления: через анимацию. Почему? Потому что нельзя сказать, что это мультики для детей — правда же?

И. Разумовская

— Да. И вообще слово «мультики» — если бы каждый из наших художников анимации услышал это слово, то вздрогнул бы. Потому что, конечно, это графика и это анимация с большой буквы «А». им была всем поставлена очень сложная задача, что это должна быть атмосферная анимация, а при этом документальная. То есть мой брат, как художественный руководитель этого проекта, следил за самыми важными деталями, правильным отображением карет, батарей, элементов одежды. При этом мы настаивали, что это может быть анимация условная, атмосферная, которая, скорее, передаёт образ. Тут как раз заключается ответ на ваш вопрос: почему выбрали анимацию. Потому что это для нас такой мир наибольшей выразительности. Даже в художественном кино, особенно когда ты берёшься за историю или хронику и так далее, все будут придираться к пуговицам, каретам и так ли выглядел этот человек . Мы сразу говорим, что это графика — очень условный мир, который, скорее, работает на то, чтобы погрузить тебя в эту атмосферу, в эту эпоху и передать настроение. Это очень важно, когда речь идёт о воспоминаниях. Почему мы не могли воспользоваться хроникой? Потому что мы берём очень часто зарисовку бытовую или описание одного дня — его нет в хронике. А тут человек может передать целый мир — я имею в виду художника анимации.

А. Митрофанова

— Мария, к вам вопрос как к актрисе. Когда вы работаете в театре или в кино — это вполне понятные жанры. Был ли у вас опыт совмещения вашей актёрской работы с работой аниматоров — художников, которые тем более в таком стиле документальной анимации творят?

М. Шашлова

— Такого опыта у меня не было. Но когда мне Ирина предложила, она мне прислала такую огромную презентацию, описание. Я когда всё это прочитала, каким-то внутренним, что ли, взором представила, как это возможно, как это будет, и я прям всеми руками, я ей сказала, что, да, конечно, буду в этом участвовать. Потому что мне кажется, что это немножко то, что происходит у нас в голове, когда мы читаем воспоминания, но и вообще любую книгу, и то, что наше сознание дорисовывает какие-то детали. А здесь просто эту работу за нас сделают люди. И вот эти 10 минут, мне кажется, вот увидеть этот образ, мне кажется, очень здорово. И когда мы записывали, действительно, это было очень странно, потому что мы читали воспоминания — это уже в студии, это было и не радио... Потому что радио — ты просто ни о чём не думаешь, ты находишь себе какую-то удобную позицию, что-то это... а тут ты понимаешь, что тебя и снимают, ты вроде как-то и сидишь, и тебе важно очень донести историю, настроение. Потому что у меня эпизод был крайне эмоциональный, потому что Ирина выбрала момент, когда во время крестного хода они встречаются с чудом. И вот она описывает это чудо, как она увидела, что мальчик, который очень долго не ходил, вот он встал на ножки. Просто это очень эмоционально, и это очень хотелось донести, при этом быть конкретным, при этом эмоции всё равно тебя так или иначе захватывают. Но было очень интересно.

А. Митрофанова

— А я правильно понимаю, что речь идёт о событии лета 1903 года? Время прославления преподобного Серафима Саровского и, соответственно, перенесение его мощей. Почему такой эпизод вы выбрали из богатой биографии Ольги Александровны Романовой?

И. Разумовская

— Потому что она смогла именно на этих, наверное, четырёх страницах описать это так, как я никогда нигде не читала описания крестного хода, про который, как она говорит, казалось, что идёт вся Россия. И она это описала, с одной стороны, действительно очень масштабно и охватывающе... понятно, что просто там как-будто вся страна собралась. А с другой стороны, там есть такие примеры действительно вот тех паломников, которых она наблюдала за эти полтора дня, что это невероятно вообще трогает душу. И я вам открою секрет кухни. Представляете, сколько раз я видела сначала и текст, потом, когда мы озвучивали с Марией, потом, когда принимали мы с Михаилом каждый эпизод художников, каждый раз, когда я отсматривала материал, потом мы его озвучивали в студии — я наизусть знаю этот текст. Вот Мария прочитала его так, что я плакала каждый раз, когда я принимала в работу новый эпизод анимации.

М. Шашлова

— Тут, я думаю, это не моя заслуга. Просто действительно как-то она подобрала такие слова, что вот даже я сейчас об этом рассказывала, и я чувствую, что у меня прям мурашки побежали по всему телу. Просто как-то ей удалось очень искренне и просто описать этот момент, чему она стала свидетельницей. И действительно там просто как-то мурашки бегут.

А. Митрофанова

— Продолжим этот разговор буквально через минуту. Я напомню, что в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня: Мария Шашлова, заслуженная артистка России, ведущая актриса «Студии театрального искусства» под руководством Сергея Женовача; и соавтор и руководитель проекта «Живые мемории» Ирина Разумовская, журналист, документалист. Мы говорим сегодня об этом удивительном и замечательном проекте, премьера которого будет в конце сентября на экране, а в октябре его можно будет смотреть уже на YouTube-канале в интернете. Но эти подробности мы раскроем чуть позже, ещё обязательно вернёмся к техническим моментам — где, как поймать, не пропустить, может быть, даже можно подписаться. Я — Алла Митрофанова. Не переключайтесь.

А. Митрофанова

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Ещё раз здравствуйте, дорогие слушатели. Я — Алла Митрофанова. И с удовольствием напоминаю, что у нас в гостях Мария Шашлова, заслуженная артистка России, ведущая актриса «Студии театрального искусства» под руководством Сергея Женовача; и соавтор и руководитель проекта «Живые мемории» Ирина Разумовская. И говорим мы об этом сериале, документально-анимационном — такой синтез очень интересный синтез жанров, — который основан на воспоминаниях наших соотечественников, за исключением, наверное, вот одной англичанки, о которой мы чуть раньше уже поговорили. Кто пропустил начало беседы, всегда можно вернуться к нашему разговору на сайте radiovera.ru. Это проект, благодаря которому можно окунуться в Россию XIX века, рубежа XIX и XX веков, XX века тоже, и посмотреть глазами современников событий на происходящее в стране. И выходит всё это как часть большого проекта  Ktomy.media. Поскольку Ирина Разумовская из семьи Разумовских, а Феликс Вельевич Разумовский — человек, которого мы знаем, он, по-моему, уже в связке у нас существует. Если говоришь «Разумовский», то сразу возникает вопрос «кто мы?» — это уже такая стойкая ассоциация, благодаря многолетней работе вашего отца, за что ему низкий поклон. И «Живые мемории» — продолжение размышлений на ту же самую тему. Мария сейчас удивительно эмоционально рассказала о событиях 1903 года — прославление преподобного Серафима Саровского, батюшки Серафима. Поскольку ваша героиня Ольга Александровна Романова была очевидцем происходящего там.

Я вам должна сказать, что, мне кажется, эхо этих событий слышится и сегодня. Во всяком случае в нашем доме совершенно точно, потому что мы с мужем венчались 1 августа, в день памяти преподобного Серафима, и наши друзья замечательные подарили нам икону батюшки Серафима 1903 года. Причём, вы знаете, она нее писанная, она какая-то... вот теми способами возможными сделанная, судя по всему, но очень хороший принт. Я не понимаю, как это технически было возможно... или, может быть, она написана — пока так нам и не удалось доподлинно установить. Она у нас на самом видном месте в доме. Это тоже свидетель событий эпохи, которые предшествуют 1917 году. Предшествуют сначала 1905 году, потом в дальнейшем 1914 году, когда начинается Первая мировая война. И дальше уже вот наша эта всеобщая русская катастрофа, российская катастрофа 17-го года. И не знаю, есть ли в вашем проекте место подобным размышлениям, но мне иногда кажется, что и открытие русской иконы на рубеже XIX и XX веков, и прославление преподобного Серафима Саровского — это как будто бы какие-то опоры, что ли, которые были даны нашим предкам для того, чтобы они смогли выжить в XX веке. Не все выжили, но всё-таки какую-то часть хребта нам не переломали, мы что-то сохранили с тех пор, может быть, благодаря вот этому — я не знаю. Думали ли вы на эти темы, нет? Ирина, что скажете?

И. Разумовская

— Мы всегда думаем на эти темы. Наверное, так буквально в нашем проекте этого нет, но если говорить о хребтах, то, наверное, поэтому и затеян этот проект, чтобы, если у кого-то этого хребта не хватает, то его можно чуть-чуть подсобрать.

А. Митрофанова

— У вас, помимо Марии, обладательницы удивительного голоса, чему я, думаю, свидетелями сейчас уже наши радиослушатели стали, задействованы другие тоже прекрасные артисты. Это Алексей Гуськов, Евгений Князев, Лика Нифонтова, Кирилл Пирогов.

И. Разумовская

— Каждый артист является и голосом и лицом своей серии — это очень важно. На самом деле очень тщательные были поиски этих лиц и голосов, потому что артист не только должен обладать чтецким даром, но ещё и по органике сочетаться со своим героем, подходить ему. Также Мария, которая сегодня с нами, мне кажется, своими ответами абсолютно подтвердила, что она не случайно попала и в этот проект и в работу с нашей командой. И мне кажется, что это тоже очень важно — мы действительно изучали, что говорит и думает артист на нашу тему, прежде чем его позвать в проект.

А. Митрофанова

— Мария, а до попадания в проект «Живые мемории»... вы так хихикаете, конечно...

М. Шашлова

— (Смеётся.) Я просто озвучивали... я такой человек — мне как-то неловко от вот этого соседства, которое мне сейчас Ирина прописывает.

А. Митрофанова

— Я вас понимаю. Но уж извините, да, придётся нести — вы теперь в этом проекте и придётся это нести и с этим жить. До «Живых меморий» вы увлекались мемуаристикой, читали что-то, на что-то обращали внимание?

М. Шашлова

— Да, я вообще люблю мемуары. Сейчас я читаю книжку Юрия Никулина. Я, наверное, повторюсь: вот этот момент диалога, разговора с человеком. Так или иначе всё равно, если ты берёшь мемуары кого-то, то это явно человек, который тебя как-то интересует, или это человек эпохи, которая тебя как-то волнует. И поэтому много разных воспоминаний и каких-то актёров, режиссёров, конечно, я читала — то, что касается моей профессии. Для меня это иногда лучше даже романа какого-то сочинённого, если честно.

А. Митрофанова

— Абсолютно согласна. С учётом ещё того, что Господь — великий Режиссёр, то, как в жизни иногда происходит у людей, этого ни один сценарист не придумает.

М. Шашлова

— Да, никто такого поворота, как жизнь, вообще не придумает и никогда не создаст — это просто удивительно.

А. Митрофанова

— Как вы думаете, Ирина, поскольку вы отбирали сюжетные линии для сериала «Живые мемории» и много времени этому посвятили, вот на ваш взгляд самые острые, драматичные, может быть, момент в историях, которые вы рассказываете, какой он? Лично для вас, как для автора этого проекта.

И. Разумовская

— В истории страны, вы имеете в виду?

А. Митрофанова

— Из тех историй, которые вы выбрали, из того, что будет звучать в вашем проекте.

И. Разумовская

— На самом деле речь идёт о драматургии, а драматургию мы старались заложить в каждую серию, поэтому собственно это так долго всё отбиралось. Потому что без этого неинтересно никому ничего будет досмотреть, даже если такой маленький хронометраж. Это, конечно, не случайно, что большая часть мемуаров связана с рубежом веков. Потому что этот очень сложный период, конечно, очень драматично отражён в мемуарах. Например, Ивана Алексеевича Бунина мы застаём уже вообще выкинутым из этой страны. И собственно нерв этой серии заключается в том, как он по ней по-своему, по-бунински, очень гордо тоскует. Мы застаём его в 1933 году, когда он узнаёт, что получил Нобелевскую премию. И думает он в этот момент не о Нобелевской премии, а о том, как это событие воспринимается этой, как он пишет, «рассеянной Россией».

А. Митрофанова

— Он такой немножечко, я не знаю... может быть, в вашем фильме будет другое лицо... Кто, кстати?..

И. Разумовская

— Анатолий Белый.

А. Митрофанова

— Может быть, в вашем фильме будет несколько иначе восприниматься, но когда читаешь «Окаянные дни», такое ощущение — соглашусь с моей коллегой старшей, которая удивительно мудрый человек, она говорит, характеризуя эту книгу, что «он прекрасен в своей искренности обиженного ребёнка».

И. Разумовская

— Есть это немножко в нашей серии.

А. Митрофанова

— Есть, да?

И. Разумовская

— Да.

А. Митрофанова

— У Мамонтовых какой эпизод вы выбрали из воспоминаний сына Саввы Мамонтова? Он уже в Абрамцево именно, как вот вы говорили?..

И. Разумовская

— Нет, он просто пишет эти воспоминания, сидя в Абрамцево, вспоминает свою счастливую пору — пору детства, которое было среди таких известных людей, как Поленов, Коровин, Серов.

А. Митрофанова

— То есть какой-то эпизод из детства берёте?

И. Разумовская

— Из детства, конечно.

А. Митрофанова

— И для ваших художников вот это великое счастье выпадает — запечатлеть те картины, в анимации уже, на которых они сами наверняка росли и формировались. Потому что абрамцевский кружок — никто, наверное, ни один художник, мимо него не проходит. Интересно, конечно, это очень здорово — что так раскрывается ваш проект. Я так понимаю, что вы получили грант. Потому что сейчас у многих наверняка вопрос: да, классно, девчонки молодцы, мы бы тоже так хотели, но где же денег взять? Вы писали заявку на грант, и вам его дали.

И. Разумовская

— Да, абсолютно верно. Президентский грант мы получили.

А. Митрофанова

— С первого раза?

И. Разумовская

— Да.

А. Митрофанова

— Легко вот так.

И. Разумовская

— Нет.

М. Шашлова

— Расскажи историю, как ты столкнулся тогда с полной охапкой книжек на ярмарке. Мне кажется, что это очень какая-то здоровская история, после которой они сказали, что «да, давайте делать».

А. Митрофанова

— Расскажите, как получать гранты.

И. Разумовская

— Эта история на самом деле не совсем связана с получением грантов, хотя несомненно она поспособствовала, потому что для получения гранта нужны, как наверное вы тоже знаете, письма поддержки и уверенности в том, что в проект таких дебютантов, как мы, придут такие артисты, как Мария Шашлова, Алексей Гуськов и так далее. Так вот, первый артист, который сказал нам «да», когда ещё только я вынашивала идею этого проекта в голове и сердце, это был Алексей Гуськов, у которого я брала интервью, поскольку по первой моей основной профессии я корреспондент канала «Культура». Я брала у него интервью на Книжной ярмарке. А Книжная ярмарка — это возможность купить книги. Я стояла с охапкой книг воспоминаний, вот такой вот — всё по-честному. И Алексей Геннадиевич Гуськов когда меня увидел — вроде журналист, всё понятно, но почему я стою с такой охапкой книг. Он говорит: «А что собственно у тебя в руках?» Я говорю: «Да вот — книги воспоминаний». Он так удивился, говорит: «Книги воспоминаний? Как интересно — я тоже люблю их читать». И у нас было немного времени до записи. И он меня расспросил, зачем мне это нужно, а я вот взяла и совершенно по-честному всё рассказала, при том, что это пока даже на бумаге не было написано — заявку мы ещё не формировали. И он мне возьми да и скажи: «Если у тебя это пойдёт, позови меня — я тебе прочту». И я так остолбенела и говорю: «Алексей Геннадиевич, да ладно — правда, что ли?» Он говорит: «Да. Вот тебе мой личный телефон». И таким образом Алексей Гуськов озвучивает первую серию проекта «Живые мемории». И когда мы писали заявку на президентский грант, он написал нам письмо поддержки, где засвидетельствовал, что он, правда, начитает первую серию.

А. Митрофанова

— Да, сильно.

М. Шашлова

— Мне кажется, из таких вот случайностей, каких-то маленьких нюансов и складывается... Вот вы спросили про то, как вы получили грант, — вот так.

И. Разумовская

— Это правда.

А. Митрофанова

— Возвращаемся к тезису, что Господь — великий Режиссёр, во первых. А во-вторых, всё-таки, я убеждена, что то, что мы транслируем в мир, то нам и прилетает обратно. И подобное притягивается к подобному, как говорят: что излучаешь, то и получаешь. По-разному можно это называть и мысли формулировать, но смысл один: если вы открыты миру, если вы стоите с охапкой книг воспоминаний на книжной ярмарке, будьте готовы к тому, что вы найдёте в этом месте и в вашем состоянии, и с вашими вот этими горящими глазами единомышленников. По-другому просто особо-то и не бывает — подобное притягивается к подобному. А знаете, давайте сейчас попробуем разобраться, каким образом наши слушатели могут стать вашими зрителями, в каких форматах где что будет происходить и как не пропустить проект «Живые мемории».

И. Разумовская

— Это будет сериал, который будет выходить, как и полагается сериалу, раз в неделю на нашем YouTube-канале Ktomy.media. Он существует во всех социальных сетях, на него можно подписаться и таким образом не пропустить первую серию, которая выйдет 15 октября.

А. Митрофанова

— То есть в принципе ещё долго, но уже недолго — 15 октября.

И. Разумовская

— Недолго, потому что впереди у нас кинопремьера. Она будет, я так понимаю, очень ограниченная, потому что...

А. Митрофанова

— Сейчас всё ограниченно — не разбежишься. И слава Богу, что у нас есть интернет, что мы тоже можем становиться соучастниками, созрителями и так далее. Когда вы задумывали этот проект, у вас было понимание, каким он окажется в финале? Чёткий бизнес-план, что нам нужно столько-то денег, что нам нужно столько-то времени. Или были общие черты, а дальше — творческая свобода?

И. Разумовская

— Когда пишешь заявку на президентский грант, всё, что было непонятно, должно стать понятным. И чёткий бизнес-план обязан появиться, даже если ты планировал заниматься исключительно творчеством. Поэтому на стадии заявки мы должны были продумать всё. Мы постарались это сделать. У нас, скажем так, экспериментальный проект, потому что аналога ему нет, никто так, в общем, не брался за мемуары и не соединял артиста, сидящего в студии, с анимацией. Но у нас была мечта и у нас было то, как бы мы хотели это видеть. Мы сейчас доделываем последние три серии. Нам осталось сделать звук у проекта. И я могу сказать, что, наверное, мы превзошли даже наши мечты и ожидания.

А. Митрофанова

— В программе «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня Мария Шашлова, заслуженная артистка России, ведущая актриса «Студии театрального искусства» под руководством Сергея Женовача; и соавтор и руководитель проекта «Живые мемории» Ирина Разумовская, журналист, документалист. Говорим сегодня об этом проекте. Поскольку вы обращаете внимание на историю глазами очевидцев — это немножко другое измерение, человеческое измерение. И вот в этом человеческом измерении какие эпизоды для вас ключевые и наиболее важные?

И. Разумовская

— Наверное, поскольку я через себя гораздо больше, чем 10 книг воспоминаний пропустила, то отвечая на ваш вопрос, мне кажется, что это период с 1905 по 1915 год. Вот это десятилетие, когда очень заметно во всех воспоминаниях, как резко всё ломалось внутри у человека. Ведь, понимаете, одно дело всё, что мы знаем из учебников, что 1905 год — одна революция, 1917 год — другая, вот это всё, а проследить вот это изменение в голове человека, в его сердце можно, если ты откроешь книги воспоминаний на этом периоде. То есть там видно, как просто смывало хаосом вообще страну, то, как менялось отношение к царю, к власти, к народу — вот это всё есть. Тем более не будем забывать, что воспоминания всегда пишет человек, у которого, как правило, очень высокое образование, высокий круг, потому что его соответствующим образом воспитали, образовали, он умеет не только писать воспоминания, но и формулировать свои мысли, формулировать своё мировоззрение, а это значит, что у них у всех это прослеживается. Это всегда люди из очень богатых семей или с серьёзным образованием — князья... Я помню воспоминания Оболенского, они, я надеюсь, будут во втором сезоне — вот у него это всё есть.

А. Митрофанова

— Планируете и второй сезон?

И. Разумовская

— Да, надеемся.

А. Митрофанова

— Отлично. Приходите, потом тогда расскажите. Что ещё, помимо Оболенского, посоветуете почитать из этого периода для людей, которые тоже интересуются мемуаристикой и вот этими живыми свидетельствами об эпохе?

И. Разумовская

— Это всё будет в «Живых мемориях» либо первого, либо второго сезона — всё, что я посоветую. Из первого сезона, соответственно, это княгиня Ольга Александровна Волошина. Воспоминания Ариадны Тырковой будут во втором сезоне. В общем, надо просто смотреть «Живые мемории».

А. Митрофанова

— Надо просто следить за развитием вашего проекта — я поняла. Мария, коль скоро вы сознались, что тоже любите жанр мемуаристки, мне было бы интересно и вам задать тот же самый вопрос про XX век. Какое событие, может быть чьими глазами, наиболее для вас стало... неожиданным или ярким, или заставило задуматься, потребовало какой-то серьёзной внутренней работы и осмысления?

М. Шашлова

— Вот это вопрос. Знаете, мне кажется, XX век вообще настолько богат на такие переломные моменты. Когда сейчас впервые возник этот вопрос, я почему-то подумала про русско-японскую войну — это как раз 1905 год. Я читала, я не помню уже, где, видимо, как-то я где-то в литературе пересекалась. И меня тогда эта история очень потрясла. И очень многие историки потом говорили, что корень был именно в этой войне — всей разрушительной волны, которая потом пошла.

А. Митрофанова

— Ну, там много разных факторов, но в том числе — да.

М. Шашлова

— Да, в том числе. И, понятно, 1917 год. И вообще, мне кажется, Гражданская война, которая пошла после революции — вот эти страшные 20-е годы. 17-й как факт берётся — как бы какой-то перелом, а как люди жили потом, как они выстраивали потом обычную жизнь, вот что дальше потом происходило до 30-го года. Были же страшные моменты — вот как люди там выживали. Ну и Великая отечественная война — это тоже...

А. Митрофанова

— Но это вообще особая тема.

М. Шашлова

— Просто вы спрашиваете про XX век, и у меня и здесь, и здесь, и здесь перелом. Может быть, потому что это мой век, в котором я родилась. Хотя XIX век был не столь богат именно на такие какие-то очень жёсткие потрясения.

А. Митрофанова

— Да тоже хватало. Но XX век нам ближе, и мы из него родом. И он очень многих из нас, как я говорю иногда, исколесил. Нам теперь приходится выправлять наши искривления собственные внутренние.

М. Шашлова

— Да. Но вот с чего мы начали разговор — правильное отношение, может быть, создать для себя, в первую очередь. Иначе это будет тянуть каким-то тревогами — непонятно, кто мы, что мы, какое у меня отношение к этому. А сейчас же мир настолько полярен. Ты включил радиостанцию «Вера» и у тебя одна картина мира. Ты переключаешь на другую радиостанцию, и там другая будет картина мира.

А. Митрофанова

— О, да! Там другая планета.

М. Шашлова

— Поэтому здесь важно где-то внутри себя, в сердце, в разуме ответить на эти вопросы.

А. Митрофанова

— Что будет твоим реальным миром, да? В какой момент ты себе скажешь: «Добро пожаловать в реальный мир». Это вопрос выбора — да, правда, тут вы очень тонко заметили. Про вот эту самую картину мира, вы знаете, так вот оглядываясь на работу вашу и сопоставляя темы, баланс, вот выбор сюжетов, я просто хочу понять: у вас же там и трагические события представлены, и вот это всероссийское действительно торжество прославления святого, когда батюшку Серафима в 1903 году прославляют. Ведь внутри XX века тоже были радости у людей, которые порой даже и жили внутри вот этих самых переламывающих хребет событий. И там тоже были какие-то простые человеческие радости. Вот это удивительная, конечно, история. А вот эти детские воспоминания и сына Саввы Мамонтова, и, может быть, не детские, но то, что Нестеров пишет о службе в одном из киевских соборов — во Владимирском. Я вспоминаю тут Евгения Водолазкина и его роман «Авиатор», в котором сама ткань романа такова, что какими бы ни были чудовищными события, через которые проходит главный герой, если у него в голове остаются его вот эти светлые детские воспоминания, то он спасён, у него будут силы, чтобы...

М. Шашлова

— Это ещё Алёша Карамазов — это речь у камня в романе Достоевского...

А. Митрофанова

— Да, совершенно верно. Он обращается к мальчикам: «Запомните себя...»

М. Шашлова

— «Если даже одно такое воспоминание в вашем сердце останется, то спасён человек во всю жизнь».

А. Митрофанова

— Да, на всю жизнь. Потому что в какую бы яму он ни провалился или сам бы себя в какой бы капкан ни загнал, будет знать, что он может быть и другим тоже. И получается, у него есть вот эта самая перспектива. Поэтому хочется понять: второй сезон — что будет там? Перспектива вот эта какова?

И. Разумовская

— На самом деле мы хотели бы продолжать именно делать такой калейдоскоп вот этого взгляда, по крайней мере во втором сезоне. Потому что, не поверите, мы как бы и дальше смотрим, глубже. У нас просто самый популярный вопрос: будут ли тематические сезоны? И они будут, потому что, может быть, так было правильно, но хотелось всю палитру показать в самом начале. И это была задача первого сезона. Да, мы могли взять рубеж веков, мы могли взять только начало XX-го, мы могли взять воспоминания только женщин, могли взять воспоминания о войне, но нам хотелось показать, что мемуары в принципе, вот эта литература, она очень важная. И к ней нужно поменять отношение как к маргинальной и к той, к которой обращаются на пенсии.

А. Митрофанова

— (Смеётся.) А что, серьёзно кто-то так считает?

И. Разумовская

— Конечно. Я так считала, будучи даже филологом по образованию, что за воспоминания я возьмусь, когда начну, может быть, их писать...

А. Митрофанова

— Понятно. Это у вас, видимо, такой снобизм студенческий был.

И. Разумовская

— Наверное. Но это, мне кажется, распространено — в нашем поколении это точно.

М. Шашлова

— Я вот так вспоминаю, чтобы ты в метро увидел человека молодого, который бы читал мемуары, — такое редко бывает.

А. Митрофанова

— Вы вообще часто сейчас видите людей, которые в метро читают?

И. Разумовская

— Конечно. Читают.

А. Митрофанова

— Чаще всего, мне кажется, всё-таки сейчас в руках гаджет, там непонятно — то ли книга, то ли что-то ещё.

И. Разумовская

— Нет, встречаются читающие люди.

М. Шашлова

— Я чаще всего вижу, что читают фантастику или ещё что-то.

А. Митрофанова

— Но тоже прекрасный жанр. У нас, к сожалению, не так много времени уже остаётся. Я просто ещё раз хочу вам благодарность выразить за этот проект и сказать, что будем его очень ждать. 15 октября — это премьера на YouTube-канале Ktomy.media проекта «Живые мемории». Можно подписаться уже сейчас, наверное, на этот канал. Там, как выяснили, много всего интересного: и пищи для ума, и какие-то просветительские проекты и фильмы. И 15 октября не за горами, будем ждать. Посмотрим на эксперимент, который очень молодые и очень увлечённые люди, какие-то, по-моему, очень преданные своему делу, создают на хорошем, профессиональном уровне. И дай Бог, чтобы этот проект продолжался.

И. Разумовская

— Спасибо вам большое.

А. Митрофанова

— Спасибо вам.

М. Шашлова

— Я ещё хотела сказать. У меня сейчас вдруг в этом разговоре возникла такая мысль, что сегодня же люди тоже свидетели многих событий. Мне кажется, было бы очень здорово, если бы как можно больше людей оставили воспоминания именно о своей жизни. Вот просто сели и написали о своём детстве, о том, что они сейчас переживают. И кто знает, может быть, через сто-двести лет именно воспоминания какого-то человека станут в основе какого-то научного труда. Мне кажется, что воспоминания каждого сегодня важны.

А. Митрофанова

— Причём не в формате социальных сетей, вы имеете в виду, а именно в формате дневника?

М. Шашлова

— Да, именно в формате: бумага, ручка и вот я. Мне кажется, через это человек может осмыслить и свою какую-то жизнь.

А. Митрофанова

— Это правда. Те, кто занимаются каллиграфией, подтвердят. Совершенно другие процессы подключаются в нашей голове и мозг по-другому начинает работать, когда мы пишем именно от руки. Это очень здорово.

М. Шашлова

— И может быть такой призыв: всем взять ручку и написать... даже, может быть, если это не для мира, но для ваших детей, потом дальше внуков, правнуков, с кем вы не встретитесь лично. Может быть, какие-то видео будут свидетельства, потому что у нас сейчас же эра телефонов и видео. Но ничто не передаёт так, как бумага и написанное что-то человеком. Мне кажется, это очень ценно. Это сейчас уходящий жанр, но хотелось бы, чтобы он возвращался.

А. Митрофанова

— Мария знает, о чём говорит. Спасибо вам за такую просьбу, призыв, который вы озвучили. Мария Шашлова, заслуженная артистка России, ведущая актриса «Студии театрального искусства» под руководством Сергея Женовача; и автор, соавтор и руководитель проекта «Живые мемории» Ирина Разумовская, журналист, документалист, были сегодня в студии светлого радио. И говорили мы о проекте «Живые мемории» — снова и снова повторю его название. Ищите в интернете, подписывайтесь на канал Ktomy.media и слушайте радио «Вера». Я, Алла Митрофанова, прощаюсь с вами: до свидания.

М. Шашлова

— До свидания.

И. Разумовская

— До свидания.