«Праздник Сретения Господня. Подготовительные недели к Великому Посту». Священник Максим Бражников

Нашим собеседником был пресс-секретарь Орской епархии, благочинный Гайского церковного округа, настоятель кафедрального собора Иоанна Кронштадского в Гае священник Максим Бражников.

Мы говорили о том, что такое подготовительные недели к Великому Посту и зачем они нужны, а также как появился и утвердился в церковном календаре праздник Сретения Господня.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте, «Светлый вечер» на светлом радио, меня зовут Алексей Пичугин, я с удовольствием представляю своего собеседника, ближайший час эту часть «Светлого вечера» вместе с нами и вместе с вами проведет священник Максим Бражников, пресс-секретарь Орской епархии, благочинный Гайского церковного округа и настоятель кафедрального собора святого праведного Иоанна Кронштадтского в городе Гай. Добрый вечер.

о. Максим

— Добрый светлый вечер.

А. Пичугин

— Так изменились титулования отца Максима за то небольшое время, что он не участвовал в наших программах, поздравляем с повышением.

о. Максим

— Спасибо, Алексей. Конечно, сложно сказать, поздравлять с этим назначением или нет, потому что случилось оно экстренно из-за смерти предыдущего благочинного, отца Игоря Никифорова, скончался наш батюшка от коронавируса, поэтому теперь я на его месте буду трудиться.

А. Пичугин

— Да, Царствия Небесного отцу Игорю, ну а вам мы желаем, чтобы на новом месте все складывалось очень хорошо, удачно и как должно быть, по-Божьему.

о. Максим

— Спасибо большое.

А. Пичугин

— Тема нашей сегодняшней программы, она такая двойная, у нас несколько событий церковно-богослужебных, церковно-календарных, это и праздник Сретения, который отмечается в грядущий понедельник, и Неделя о Закхее, так называется ближайшее воскресенье, оно так называется в церковном измерении, но даже для людей, которые давно ходят в храм, я думаю, что не совсем понятно, что такое Неделя о Закхее и что такое приуготовительные недели Великого поста, вернее, недели, которые подготавливают нас к началу поста, для чего они нужны, вроде бы как мы привыкли, что вот есть Прощеное воскресенье, а вслед за ним уже начинается Великий пост, а тут еще есть какие-то недели, которые сколько-то времени проходят, то есть какое-то количество воскресений, когда люди приходят в храм, а им священник с амвона в проповеди говорит, что, дескать, вот такое-то мероприятие сегодня, а если еще внимательно следить за богослужением, то про эти недели можно понять и из него, поэтому, соответственно, первый вопрос: отец Максим, что же такое это за недели?

о. Максим

— Неделя о Закхее, она у нас называется так в церковном календаре — это воскресенье, в которое читается Евангелие, вспоминается момент, когда Христос проходил и увидел мытаря, забравшегося на смоковницу для того, чтобы видеть Иисуса. Закхей был уважаемым мытарем, уважаемым в каком смысле слова: он был начальником мытарей, богатый человек...

А. Пичугин

— Тут надо разобраться, кто такие мытари — люди, которых не очень любило то общество.

о. Максим

— Да, во-первых, потому что тогдашние иудеи и не только иудеи, а вся провинция, составлявшая бывшее царство израильское, иудейское, они находились под протекторатом Римской империи, и римляне, как известные своим принципом: разделяй и властвуй, для того, чтобы не было никаких возмущений, поделили эту страну на множество разных провинций, поставили где-то префектов, где-то прокураторов, где-то даже царей, конечно, «царей» в больших кавычках можно назвать, это вот упоминается у нас Ирод-четвертовластник, Ирод Антипа с этой династии. Много их было и для того, чтобы народ не бунтовал, где-то прямо было римское правление, где-то местное, но во всех этих провинциях всегда находились люди, занимавшиеся сбором податей, налогов, и состояли они все на службе у их начальников и были выбраны из народа, то есть это были не римляне, это были не какие-нибудь идумеи, это были местные, и поэтому народ их терпеть не мог, потому что они, получается, со своего же народа в пользу оккупационной власти собирали деньги.

А. Пичугин

— Мне кажется, тут еще одно измерение есть: любите ли вы налоговых инспекторов? Ну, наверное, мы, конечно, никого не хотим обидеть, но все-таки есть такое отношение, сложившееся в обществе в нашем современном к людям, которые занимаются сбором налогов, причем понятно, что эти люди делают свое дело, это их профессия, они не могут поступать иначе, более того, это вполне себе хорошая профессия, сложилось такое клише, такой стереотип, что вот налоговый инспектор — человек, который взимает с вас налоги и судебные приставы, которые взимают долги, ну вот к ним такое вот отношение, также, наверное, было и с мытарями две тысячи лет назад.

о. Максим

— Да-да, и много об этом упоминаний есть, вот, например, о том, когда Иисус Христос ест и пьет с мытарями и грешниками, об этом есть упоминание в Писании, упоминается также, что некоторые из апостолов были мытарями, Матфей, например, евангелист, и то же самое касается Закхея мытаря, который упоминается, как человек, живущий в Иерихоне и человек небольшого роста, здесь много таких символических есть отсылочек, Иерихон, например, это ведь довольно интересное место, по библейскому преданию это город, который был разрушен еще в ветхозаветные времена из-за того, что жители его были весьма злы и грешны, то есть вот «пали стены иерихонские», когда Иисус Навин и его войско брали город и потом уже одним из иудейских царей, сейчас я могу ошибиться, царей Иудеи или Израиля он был восстановлен, да, город восстановлен царем Ахавом, который считается вообще в Ветхом Завете символом зла. И вот Ахав нарушил заклятье, которое было над Иерихоном, восстановил его и в Священном Писании как раз и в Новом Завете, и в Ветхом Иерихон упоминается исключительно в негативном контексте, как место греха, вот тут же мы можем взять притчу о милосердном самарянине, который идет из Иерусалима в Иерихон получается, то есть человек, который там упоминается, которого избили всяческие разбойники, он спускался из Иерусалима, из святого града в Иерихон, то есть город греха. Здесь тоже такое есть, сам Закхей живет в Иерихоне, он собирает там с людей подати, учитывая, что он еще и маленького роста, его, наверное, вообще терпеть не могли, еще, плюс ко всему, он был богат и над мытарями начальствовал. И вот, получается, Иисус идет в город греха, находит там этого человека, который настолько хотел Его видеть, что забрался на дерево, желая видеть Его хоть издалека и идет к нему домой — это, конечно, разрыв всех шаблонов, которые у нас только существуют об Иисусе Христе...

А. Пичугин

— Тут ведь очень важно сказать о том, что, конечно, Иисусу могли сказать, что: «ну вот, смотри, это Закхей, он мытарь, начальник мытарей», но вероятнее всего не успели и, по крайней мере, все равно мы не можем сомневаться в том, что Господь не знал, кто перед Ним, и он влез повыше, чтобы посмотреть на идущего Христа, и Христос обращается к нему по имени и говорит: «А Я приду сегодня к тебе домой», и вот тут действительно разрыв шаблонов, потому что ну как же, представьте себе, что есть взяточник очень известный, живущий в большом особняке, где-нибудь в таком относительно большом городе, но таком, где его все знают, то есть значит, он высокопоставленный чиновник, кто-то бы сказал, наверное, что: «ну конечно, как же, пришел в дом к богатому человеку, как же иначе, не к бедным же Он пойдет», но Христос приходит к нему и не знаю, может быть, Он и обличил бы его как-то, но Закхей его опережает, понимая все, что происходит, он говорит, что он половину имения отдаст нищим и воздаст тем, кого обидел вчетверо. Вот когда Христос говорит, что «пришло спасение дому сему», наверное, в этом есть какая-то отсылка к тому, что он мог бы его обличить.

о. Максим

— Здесь, мне кажется, такой удивительный момент, то есть Закхей принимает его у себя, он поражен тем, что сам Мессия обратился к нему и принимает Его у себя дома с радостью, и даже Христос мог здесь ничего не говорить, но люди там, как сказано, роптали, потому что говорили, что Иисус зашел к грешному человеку, и Закхей после этого обращается по-настоящему, то есть само принятие Мессии в свой дом делает его другим человеком, преображает, а вот эта отсылка, обличил Спаситель его или нет, вот эта фраза в конце, потому что: «и он сын Авраама ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее», то есть «погибшее» — здесь говорится уже конкретно о том, что человек почти погибал, если бы к нему не пришел Христос. Видимо даже, что поход в Иерихон скорее всего был именно для того, чтобы увидеть Закхея. Там дальше идет в евангельском тексте, который у нас не читается в это воскресенье притча о том, что некий человек отправлялся в дальнюю страну, и призвав десять своих рабов, дал им десять мин, сказал: «употребляйте в оборот, пока я не возвращусь» и так далее, известна эта притча, она напоминает притчу о талантах, и после этой притчи он уходит в Иерусалим, а дальше уже у нас развиваются события, связанные с будущим входом в Иерусалим на осле.

А. Пичугин

— Но почему именно эта история евангельская читается незадолго до поста? Возвращаемся мы к вопросу о том, что же это за такие приготовительные недели к Великому посту.

о. Максим

— Что касается приготовительных недель, у них довольно интересная история появления, часть из них была связана когда-то с неделями Великого поста, но потом из-за сильного влияния института оглашенных, которые должны были в течение поста готовиться к крещению, некоторые упоминания сдвинулись. Вот, например, у нас есть четыре подготовительные недели к посту, каждое воскресенье, начинает открываться постная Триодь — это особая книга, которая будет читаться и петься в течение всего Великого поста вплоть до Великой субботы, его стихиры, паремии, тропари будут добавляться на каждой службе. И вот каждое воскресенье, начиная с Недели о мытаре и фарисее — это следующей после Недели Закхеевой, начнется постная Триодь, начнутся различные каноны вставляться и так далее, и каждая неделя чему-то посвящена, то есть Мытарь и Фарисей — одно воскресенье, потом — Притча о блудном сыне второе воскресенье читается, третье — О Страшном Суде, четвертая уже о том, как прощать людям грехи — это Прощеное воскресенье, когда-то некоторые из этих памятей были в некоторые воскресенья нынешнего Великого поста, в частности, о Страшном Суде, например, потом они перебрались, скажем так, каким-то естественным образом в самое начало постной Триоди.

А. Пичугин

— А почему так происходило?

о. Максим

— Здесь можно много об этом рассуждать, поскольку литургика — наука сравнительно молодая, мы же можем только догадываться. Дело в том, что современные воскресные разные богослужебные чины, в частности, например, Крестопоклонная неделя у нас есть такая в середине поста, когда выносится святой Крест, это было связано с оглашенными, то есть оглашенные, которые у нас готовились к принятию крещения в софийском соборе, в середине поста для них выносилось древо Честнаго Креста для поклонения ему и для чтения рядом с этим Крестом над оглашенными первых запретительных молитв — экзорцизма, которые мы сейчас читаем перед крещением каждого человека, то есть это одновременно было для них, вынесение древа Креста и для того, чтобы прочитать над ними заклинания, и из-за этого Неделя о Страшном Суде, которая, по идее, должна была предварять оставшуюся часть поста, она перебралась у нас перед постом, в самое начало. В принципе, вообще влияние института оглашенных и кафедрального софийского богослужения, оно было сильным, тогда люди креститься приходили и хотели учиться этому и потом уже массовые крещения людей совершались в Лазареву субботу и в Великую субботу, и с этим связано тоже очень много с Великим постом, я думаю, это можно темой для отдельной программы, например, почему в Великую субботу в белый цвет переоблачаются священнослужители во время литургии Василия Великого — потому что...

А. Пичугин

— ...потому что крещения совершались.

о. Максим

— Да, крещения совершал Патриарх, совершал, естественно, в белом стихаре, он выходил во время чтения этих вот пяти паремий, которые у нас идут в Великую субботу, замечательное, хорошее чтение, я никогда стараюсь его не сокращать, там очень много прообразов Воскресения Христа.

А. Пичугин

— Обычно их до четырех сокращают, есть такая практика.

о. Максим

— Знаю, да, но мы служим здесь все-таки, чтобы не умереть за единый раз. И в это время, пока они читались, Патриарх выходил к катехуменам, они крестились в большом баптистерии — это, кто знает Святую Софию, знает, что это место не в самом храме, пока они все крестились, пока он их всех крестил, миропомазывал, потом вводил в храм, как раз катехумены, все уже крещеные, в белых одеждах приходят, и в это же время начинается чтение Апостола и Евангелия, и вот они все в белом вошли, соответственно, и сам Патриарх водительствует их тоже в белом облачении.

А. Пичугин

— Священник Максим Бражников, пресс-секретарь Орской епархии, благочинный Гайского церковного округа, настоятель кафедрального собора святого праведного Иоанна Кронштадтского в городе Гай Оренбургской области сегодня в программе «Светлый вечер» на светлом радио. Интересная история, давайте немножко еще об этом поговорим, я понимаю, что подробнее об этом стоит поговорить уже в конце Великого поста, может быть, даже на Страстной неделе, когда Великая суббота приблизится и когда можно будет еще раз даже, наверное, это повторить, но это правда очень интересная история, поскольку она показывает нам то, насколько пластично и подвижно в принципе богослужение само по себе и насколько оно интересно и имеет исторические корни, и все не просто так, вот не просто так приходит человек в центр храма, читает что-то из большой книги, непонятно читает, долго, а все это когда-то имело свой интересный смысл, смысл не просто богословский, а смысл именно такой, знаете, мизансценический, когда что-то должно было происходить.

о. Максим

— Утилитарный даже, я бы сказал. Мне очень нравится в этом плане пример с рипидами, которые сейчас у нас представляют собой такие типичные софринские опахала с изображением херувимов литых и которые, в принципе, свои функции изначальные не выполняют уже, они скорее для красоты, для благоговения такого ставятся, а ведь изначально-то были опахала для того, чтобы отгонять на Востоке от Святой Евхаристии мух и прочих насекомых, то есть то, что было когда-то введено, как утилитарный необходимый компонент, постепенно превратилось в символическое нечто, используемое крайне редко сейчас.

А. Пичугин

— Так приготовительные недели к посту...

о. Максим

— Да, приготовительные недели к посту отличаются тем, что постепенно мы сокращаем рацион, хотя здесь тоже есть интересный момент, об этом первое же воскресенье мытаря и фарисея и вплоть до Недели о блудном сыне мы разрешаем от поста среду и пятницу. Как сказано в Триоди на этот счет: «Ведомо же буди, что в это время в Армении держат специальный пост, называемый „арцивуриев“, так вот для посрамления их монофизитства мы будем вкушать в эти дни мясо». Имеется ввиду, конечно, пост Армянской Апостольской Церкви «арачворк», который они ввели по собственным благочестивым измышлениям, ну а учитывая противостояние Византийской империи и армянского государства того времени это специально было введено для того, чтобы их посрамить, чтобы все знали, но теперь уже давно и смысла этого нет, и никто сейчас не захочет у нас посрамлять армян, ну зачем нам это делать, но все равно осталась такая неделя без среды и пятницы, неделя сплошная и таким образом многие воспринимают ее, как: ну, давайте теперь насытимся перед постом, чтобы больше не хотелось. А далее у нас начинает появляться много великопостных моментов таких, у нас идет особенно в Родительскую субботу перед Неделей о Страшном Суде, это суббота вселенская, там поминаем усопших, мы, правда, будем их и дальше поминать Великий пост каждую субботу, но эта считается особенной, отдельной перед постом. И наконец уже идет последняя, Сырная седмица, на которой уже даже в среду и пятницу не положена Божественная литургия, там идут такие уже максимально приближенные к великопостному богослужения, ну и наконец в субботу вспоминается память всех преподобных, всех, кто потрудился в подвиге пустынножительства, преподобничества и там на утрене крайней интересный канон — алфавитный, на котором в алфавитном порядке вспоминаются известные тогда, на момент написания постной Триоди святые, там каждый вспоминается поименно, подвиг его немножко описывается, в силу того, что канон этот не сильно протяженный, там по краткости, то есть это все тоже нужно для того, чтобы напоминать, куда мы сейчас идем, то есть мы идем в Великий пост, мы идем во время сугубой молитвы и поста, и вот эти преподобные нам являются таким примером. Ну и наконец уже Неделя об изгнании Адама, которая у нас называется Прощеным воскресеньем или Сыропустом, когда мы уже прекращаем совершенно с воскресенья на понедельник вкушать пищу, переходим на Великий пост. Там замечательное такое идет Евангелие о том, как мы должны прощать друг другу согрешения — как прощает Отец наш Небесный, Апостол о том, что «не ядый ядущего да не осуждает», крайне важное напоминание, потому что каждый из «благочестивых» соображений старается в течение первой седмицы поста превзойти другого по своему уровню поста и, соответственно, вот уже с понедельника начинается сам пост. То есть эти все недели, они имеют такое педагогическое значение, Страшный Суд — понятно, чтобы мы не забывали, что с нами будет, перед этим вспоминаем всех мертвых, несем подвиг такой, дальше о Блудном сыне, о мытаре и фарисее, ну, эта Закхея неделя, она начинает эту чреду, хотя Неделя о Закхее не входит еще в постную Триодь, это прямо последняя уже такая остановка перед началом постной Триоди, все это имеет педагогический смысл, Закхей является богачом, как и люди богаты грехами, маленький ростом, то есть духовный карлик такой...

А. Пичугин

— Ну ведь это такие символические значения, которые, на самом деле, появились очень поздно, наверное, где-то веке в 19-м. Многие, наверное, люди церковные, кто приходил в церковь во второй половине 90-х — начале 2000-х читали книжку Серафима Слободского «Закон Божий», вот там это все как раз возведено в абсолют, вот каждая вещь в Церкви должна иметь свое символическое значение, которое нас возводит к чему-то горнему, но ведь, на самом деле, как мы уже говорили, даже в богослужении можно придумать огромное количество смыслов, но при этом какие-то исторические утилитарные вещи, они никуда не исчезают.

о. Максим

— Да, но здесь очень хорошо было сказано протоиереем Александром Шмеманом, протопресвитером, о том, что, я не могу сейчас дословно воспроизвести эту цитату из книги его «Евхаристия» о том, что любая церковная вещь постепенно приобретает такое символическое значение, то есть это определенного рода деградация смысла, конечно, с другой стороны, вечно утилитарным что-то быть не может, постепенно оно начинает наполняться каким-то смысловым значением, в зависимости от того, кто что вложит в это значение, конечно, второстепенно, но тем не менее оно есть, с этим можно смириться и на основании этого можно строить педагогику. А что касается самого Закхея, то разные символические толкования были еще у святителя Григория Богослова, например, но, естественно, больше всего «развернулся», скажем так, в этом плане такой толкователь — это Феофилакт Болгарский, который у нас Евангелие перетолковал, там есть много таких вещей, конечно. То есть мы к этому всему тоже можем привыкнуть, это зависит от того, что человек лично для себя находит в богослужении, кто-то имеет хорошую склонность к истории, к литургике и прочему, он уже может объяснить смысл этого богослужения, смысл вот этих всех обрядов, моментов их изменения смысла изначального на аллегорический, главное, чтобы это человеку помогало просто утвердиться не в гордости своей, а вот именно в бытии со Христом, в сопричастии Богу.

А. Пичугин

— Тут же возникает вопрос, понятно, что его сложно задавать про любое богослужение, но ведь оно формировалось не в один момент, что-то добавлялось, что-то выпадало, в какой-то момент все было зафиксировано, причем зафиксировано достаточно поздно, ведь мы можем, наверное, как-то так, в основном, верхнюю границу того завершения литургического творчества в Церкви поставить веком 14-м — 15-м...

о. Максим

— Я бы поставил 14-й, в 14-м уже все завершено практически.

А. Пичугин

— Как рухнул Константинополь, так, в общем, оно и перестало формироваться, и мы уже дальше живем наследием.

о. Максим

— Даже раньше закончено, после иконоборческого периода какие-то времена прошли, а там дальше студийское монашество начинает, будучи победителями иконоборцев в народном понимании, поднимать голову и начинается унификация всех богослужебных текстов с монашескими, постепенно исчезает константинопольский кафедральный обряд, очень интересный и красивый, ну, не исчезает, конечно, до конца, он просто трансформируется в то, что мы видим сейчас...

А. Пичугин

— Устав Великой церкви.

о. Максим

— Да, это крайне интересно, кстати, если об этом поговорить, мне очень хочется найти такое полное замечательное художественное, может быть, немножко исследование того, как там совершалось богослужение, сведений об этом крайне много, а вот осмысления, рецепции мало.

А. Пичугин

— Меня тоже это всегда удивляло, я всегда думал: может быть, я не знаю каких-то исследований на эту тему, но из того, что я знаю, пожалуй, какого-то полного описания и самое главное — аналитики и рецепции, всего этого я не видел.

о. Максим

— Да, здесь мы можем упомянуть, чтобы наши слушатели понимали, о чем мы говорим: Устав Великой церкви Святой Софии, то есть храма константинопольского, нынешняя мечеть Айя-София действовал в Византийской империи довольно долгое время и сильно отличался от того, как мы сейчас видим службу. Во-первых, там не было много дисциплинарных моментов, которые мы сейчас в уставе знаем, там все было связано с помпезными такими выходами патриарха и царя, священнослужители, перед тем, как начать совершать литургию, практически всегда входили в церковь через улицу вместе с людьми, при этом пелись антифоны, псалмы, это немножко осталось у нас сейчас в нашей практике, эти вот наши в самом начале Божественной литургии: «Благослови, душе моя, Господа...»

А. Пичугин

— Да, такая археология устава, археология литургики, можно покопаться и увидеть что-то в нашем богослужении, оставшееся, от Святой Софии об этом у кого, у Роберта Тафта, наверное, почитать лучше всего?

о. Максим

— Да, можно у Тафта, это замечательно, там можно много прочитать хорошего. Просто для наших слушателей можно еще отметить, что все наши вот эти общественные богослужения в плане крестных ходов, выходов на литию во время Всенощного бдения в притвор, молебнов, даже крестные ходы в поле какие-нибудь, которые в сельских местностях совершаются, чтобы просить у Господа дождя, вот эти наши входы-выходы, омовение ног чином, которое совершается в кафедральных соборах в Великий четверг — все это наследие Великой церкви Софии, которой больше нет. И что еще интересно, мы сейчас привыкли, что у нас всегда перед воскресеньем Всенощное бдение, мы обязательно на него ходим, если хотим причащаться Святых Таин, а там этого не было, там были песенные последования, прекрасные, я бы сказал, особенно литургическое действие, которое нынче нами утрачено, которое, если с чем-то его сравнить сейчас, можно сравнить его очень-очень приближенно и это будет очень грубое сравнение — с акафистом, акафист у нас — такое общенародное пение, и там тоже было: псалом, молитва и еще один антифон, шествие, это все обязательно было в вечернем богослужении, весьма грамотном и хорошем.

А. Пичугин

— Несмотря на то, что это постепенно уходило у самой Святой Софии до последнего времени ее существования, как храма, сохранялись эти традиции?

о. Максим

— Да, сохранялись, конечно, потому что это была все-таки патриаршая царская церковь и сами императоры, даже иконоборцы, что интересно, они принимали в этом живое участие.

А. Пичугин

— Нам надо прерваться буквально на минуту, я напомню, что сегодня мы беседуем со священником Максимом Бражниковым, настоятелем кафедрального собора святого праведного Иоанна Кронштадтского в городе Гай Оренбургской области, благочинным Гайского церковного округа. Через минуту вернемся.

А. Пичугин

— Возвращаемся к нашей беседе, напомню, дорогие слушатели, что сегодня мы говорим о двух церковных ближайших событиях богослужебных, календарных — это Неделя о Закхее в ближайшее воскресенье и Сретение в понедельник, о Сретении пока еще не говорили, скоро к этой теме перейдем. Напомню, что беседуем мы со священником Максимом Бражниковым, пресс-секретарем Орской епархии, благочинным Гайского церковного округа и настоятелем кафедрального собора святого праведного Иоанна Кронштадтского в городе Гай. Сретение, об этом мы каждый год говорим, говорим не просто, но думаю, что среди наших слушателей и людей нецерковных нет такого человека, который бы никогда не слышал о празднике Сретения, могут не знать смыслов, могут не знать исторической канвы, но вот о том, что есть такой праздник, и он очень важен и популярен на Руси, да хотя бы даже своими приметами какими-то, которые, никуда мы не денем, потому что это бытовало среди наших предков, вот об этом люди всегда знают, и вот к нам Сретение уже подходит совсем близко. Почему это такой важный праздник для нас сейчас?

о. Максим

— Здесь вообще любой двунадесятый праздник, отмечаемый нами, в нем можно найти много таких смыслов замечательных, но, мне кажется, в Сретении самый главный момент для любого человека верующего, он заключается вот в чем: мы, когда пытаемся исправить свою жизнь ради того, чтобы исполнить христианский закон, ради того, чтобы угодить Богу и прочее, мы порой ведем себя, я скажу откровенно: как школьники, которые для того, чтобы улучшить успеваемость, стремятся хорошо учиться, получить много пятерок и показать с удовольствием родителям дневник, что вот, у меня идет все хорошо, папа, гордись мною, а потом, когда родители гордятся уже, можно где-то подспустить, где-то подзапустить уроки для того, чтобы больше гулять на улице, то есть это своего рода отношения такие человека и Бога в данном случае являются отчасти потребительскими, отчасти не евангельскими, потому что в Священном Писании Христос ясно говорит, и это, по-моему, слова, которые не перетолкуешь иначе: «Без Меня не можете делать ничего». Так вот, важный момент получается, что когда мы в праздник Сретения вступаем, мы видим, что христианство не является вот этой религией фитнесса, когда человек усиленно пыжится исправить свои страсти, что-нибудь с ними сделать своими силами, потом ничего не получается, и Бог как будто бы молчит, а в Сретении нет, здесь мы видим, что Сам Христос Младенцем приносится в церковь к Симеону Богоприимцу, и тот благодарит Бога, что Тот отпускает его сейчас.

А. Пичугин

— А вы напомните вкратце сюжет.

о. Максим

— Сюжет можно прочитать в Евангелии от Луки...

А. Пичугин

— ...которое мы уже сегодня обсуждали, потому что о Неделе о Закхее тоже читается в Евангелии от Луки.

о. Максим

— Да-да, мы его цитировали. Здесь мы вернемся в самое начало Евангелия от Луки о том, что Спасителя Младенца на сороковой день после рождения родители приносят в церковь для того, чтобы принести жертву Богу, там полагалось принести двух голубиных птенцов и принести еще ребеночка в сам иерусалимский храм, и вот там находился старец Симеон. Симеон по преданию являлся одним из 72 толковников, которые переводили в Александрии Священное Писание с еврейского на греческий язык, это так называемая «Септуагинта», нам ныне известная, греческий текст. Жили они все и проводили свою работу аж в 3-м веке до нашей эры, то есть это довольно много времени прошло, и сказано также в предании, что Симеон, когда читал, переводил книгу пророка Исайи, увидел там фразу: «Се дева во чреве приимет и родит Сына», подумал, что это ошибка и вместо «дева» должно стоять слово «жена», хотел исправить текст, но тут ему явился Ангел, остановил его и сказал, что не умрешь, пока не увидишь исполнения этого пророчества Исайи. И вот, как сказано, в день внушения Духа Святого он находился в церкви, когда Мария с Иосифом принесли Спасителя, он взял Его на руки и сказал, что: «Ныне отпускаешь раба твоего, Владыка, по слову Твоему, с миром, ибо видели мои очи спасение Твое, которое Ты уготовил перед лицом всех народов». И дальше там еще указано о том, как он обращается Его Матери и говорит, что «лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, и Тебе Самой оружие пройдет душу, да откроются помышления многих сердец». То есть здесь упоминается об этой встрече человека и Бога и от того, что именно здесь сам человек уходит, потому что он отпущен, его труд прошел не зря, его жизнь прошла не зря, и Господь, как обещал, так к нему и пришел.

А. Пичугин

— Интересно, что Евангелие, конечно же, ничего нам не говорит о дальнейшей судьбе Симеона, но очень пронзительно об этом пишет Иосиф Бродский в своем одноименном стихотворении «Сретение», самый конец этого длинного замечательного стихотворения, которое я всем советую прочитать, его можно найти в исполнении отца Александра Шмемана, но таким густым своим неповторимым голосом, с очень красивым акцентом читает, я, наверное, так хорошо не прочту, но тем не менее, вот Евангелие нам ничего не говорит о дальнейшей жизни Симеона, а Бродский пишет:

«Он шел умирать и не в уличный гул

Он, дверь отворивши руками, шагнул

но в глухонемые владения смерти.

Он шел по пространству, лишенному тверди,

он слышал, что время утратило звук.

И образ Младенца с сияньем вокруг

пушистого темени смертной тропою

душа Симеона несла пред собою,

как некий светильник, в ту черную тьму,

в которой дотоле еще никому

дорогу себе озарять не случалось.

Светильник светил, и тропа расширялась».

о. Максим

— Браво, браво, Алексей.

А. Пичугин

— Это Иосиф Бродский и он, мне кажется, очень хорошо, он не числил себя христианином, насколько я понимаю, наверное, по крайней мере, зримо им не был, но у него удивительно пронзительные стихи на евангельскую тематику, тем не менее он очень хорошо все это сам мог прочувствовать. Ну, давайте вернемся к празднику Сретения...

о. Максим

— Я бы хотел завершить свою изначальную мысль, для меня кажется, что в Сретении, слово «сретение» переводится, как «встреча», у нас, понятно, сейчас постепенно русский язык удаляется от общеславянских каких-то корней, поэтому многим это может быть непонятно, сретение — это встреча, как она есть, встреча человека и Бога, Бог Сам приходит к человеку, как ему и обещал. Так вот я думаю, что для того, чтобы духовную жизнь как-то по-настоящему проводить, а не играться в нее, нам надо бы ожидать вот этой самой встречи с Богом, именно прося Его об этом, о том, чтобы Господь начал исправлять нашу жизнь, даже я думаю, что просить об этом Бога необходимо, то есть, с одной стороны, покажется наглостью, что, мол, сами мы ничего не можем, а еще Бога просим, чтобы Он за нас все исправлял, но я уверен, что поскольку мы не можем без Бога творить ничего, как сказал Спаситель, то именно вот эту молитву Он нам заповедал. И вот как раз здесь встреча происходит старца Симеона и Спасителя, Симеон ходит умирать, а мы после этого всего должны жить. Здесь, мне кажется, даже есть такое перекликание с книгой Иова, когда Иов, уже потерявший сыновей, дочерей, имущество, пораженный проказой, слышит своих этих друзей, которые пытаются его логически убедить в том, что он сам виноват в этих причинах своего вот этого максимального сокрушения, у Иова один только вопрос: я хочу увидеть Того, от Которого все это было, хочу увидеть Бога. И Господь в громе ему отвечает: «Кто ты? То есть был ли ты со Мной, когда творился мир? Знаешь ли ты тайны всего мира?» Здесь точно цитировать сейчас не смогу, но Иов Ему в ответ говорит: «Господи, я видел, тебя, я слышал Тебя, я рад, мне теперь больше ничего не нужно». Так и здесь, мне кажется, что Сретение и книга Иова в данном случае как-то перекликаются и это должно перекликаться с нашей духовной жизнью, если мы таковую проводим, конечно.

А. Пичугин

— Интересны историко-литургические аспекты этого праздника, коль скоро мы с вами часто, отец Максим, говорим о литургике в наших программах, ведь праздник Сретения, он долгое время не был самостоятельным, он вообще появляется относительно поздно, в 4-м веке только и первое время он же совсем не самостоятелен.

о. Максим

— Да, здесь можно сказать о том, что еще одно упоминание, мы сейчас много говорили о великой церкви Софии, мы говорили о студийском монастыре, мы говорили о разных других влияниях на наше богослужение, которое его завершило и здесь уместно было бы упомянуть Иерусалим...

А. Пичугин

— Кстати, да, я забыл про это сказать, что ведь сначала он достаточно локально географически отмечался.

о. Максим

— Да, в чем все дело: император Константин Великий строит в примерно так середине, ближе уже, такое время от начала до середины 4-го века строит собор Воскресения Христова на месте Голгофы и Гроба Господня, это новая церковь, она привлекает к себе огромное количество паломников, естественно, Иерусалим становится величайшей святыней, сколько там всего расцветает — это непостижимо уму, и здесь же появляется свое Святогробское братство, которое служит по-особому, то есть богослужения, которые совершались в Иерусалиме того времени, они были очень непохожи на обычные службы в христианской церкви вообще того времени, 4-го века, 4-й век — это время, когда у нас только-только Церковь выходит из подполья и становится терпимой, уже не гонимой, начинаются у нас христологические споры, начинается Первый Вселенский Собор, и в это время уже Церковь находится в состоянии, я мог бы сравнить ее с периодом 90-х годов нашего 20-го века, когда восстанавливается все, отстраивается, открывается, люди наполняют храмы и происходит потом, есть такие арианские споры и так далее. И при этом появляется новый храм с новым абсолютно чином, там все связано с тем, что постоянные переходы епископа, священника, диакона из одного места в другое, то есть место, где Гроб Господень находился...

А. Пичугин

— Он нам пасхальную литургию подарил, этот переход. Кстати, если у кого-то сейчас вопрос возник, пасхальной литургией была литургия Великой субботы, а потом патриарх в сопровождении небольшого количества епископов и клириков шел уже на сам Гроб Господень, где совершал дополнительную небольшую литургию, вот которая с течением времени стала уже привычной нам пасхальной

о. Максим

— Да. И очень замечательно, кстати, для наших слушателей отмечу этот известный памятник 4-го века" «Паломничество Эгерии» или «Этерии», по-разному было написано, в 19-м веке вообще считали, что это паломничество Сильвии Аквитанки, некоей благочестивой женщины, то есть если мы откроем какой-нибудь литургический источник конца 19-го — начала 20-го века, мы там увидим имя Сильвии и никакой Эгерии не будет, хотя уже все знают, в наше время это доказано, что никакой Сильвии не было, была Эгерия — это зажиточная женщина-галликанка, то ли она была латинянка по языку, то ли еще что-то, ну и труд — путешествие ее в Святую Землю, кажется, я не могу сказать по латыни, как он назывался, она описала достаточно досконально богослужения, которые совершались в храме Иерусалима Воскресения Христова и очень в пример нашим современным паломникам, которые в святые места отправляются она описала досконально, что она видела, как епископ куда ходил, с каким пением петухов кто приходил в церковь и так далее. И там она упоминает, что в сороковой день от Богоявления, то есть от Епифания праздник празднуется с большой честью, процессии бывают в Ана́стасис, в храм Гроба Господня все шествуют и все совершается как бы в Пасху с величайшим торжеством, много проповедей, толкований на это место Евангелия, потом совершают литургию и бывает затем отпуст. То есть Сретение у нас появляется в Иерусалиме.

А. Пичугин

— Она описывает Сретение, но при этом пока этот праздник незнаком другим церквям.

о. Максим

— Да, пока еще локальный такой, именно в Иерусалиме.

А. Пичугин

— Но завершает собой большой цикл сорокадневный после Богоявления и напомню, что Богоявление долгое время неразрывно отмечалось с Рождеством, а потом уже постепенно этот праздник начинает проникать в молодые церкви и молодой церковью тогда еще являлась, конечно же, церковь Константинопольская, вот прошел Халкидонский Собор, это уже 5-й век, уже, естественно, события все в Константинополе начинают разворачиваться, осуждается монофизитство и начинается тенденция к увеличению количества праздников, которые отмечают те или иные этапы земной жизни Христа.

о. Максим

— Да, и что интересно, ведь в Константинополе утверждается праздник Сретения вообще позже всего, в 6-м веке, уже после Римской Церкви. Надо сказать, что здесь еще время такое начинается, когда после Халкидонского Собора начинается огромный и тяжелый период борьбы с монофизитством, точнее даже борьбой это назвать было тяжело, монофизиты имели успех среди простого народа, они первые придумали параллельную иерархию вводить, то есть: вот патриарх такой-то, а вот патриарх монофизитский еще у нас есть, это, например Сиро-Яковитская Церковь нынешняя, там ее основатель Яков Барадей ездил в виде странника на верблюде и рукополагал епископов по всей Малой Азии, так что их внезапно обнаружилось очень много, и все они составили такую толпу, которая весьма конфликтовала тогда с государством, ну и с Церковью официальной Православной.

А. Пичугин

— Напомним, что священник Максим Бражников, пресс-секретарь Орской епархии сегодня наш собеседник в программе «Светлый вечер» на светлом радио. И что же получилось в итоге монофизитства: для того, чтобы как-то отделить два этих христианских течения, одно из которых было на Вселенском Соборе осуждено, как ересь, начинают вводиться некие различия, да?

о. Максим

— Да, здесь получается такой очень интересный момент: был такой довольно колоритный деятель-монофизист — это антиохийский патриарх Петр-сукновальщик, вообще надо сказать, когда читаешь историю об этом, то, в основном, монофизистких иерархов называли таким словами-кличками своего рода, например: Перт-сукновальщик, Тимофей-кот, это был, по-моему, Александрийский патриарх, Афанасий-погонщик верблюдов, Яков Барадей — это Яков-оборванец, там много их таких было, и сами они поначалу вели себя довольно вызывающе, то есть они низлагали патриархов православных, возводили себя на их места, пользуясь народной поддержкой, там было много очень некрасивых историй с тем, как, например, епископ Константинопольский Протерий был убит разъяренной толпой, которая была подговорена, прямо в Великий четверг во время Евхаристии убит в алтаре Софии и в отсутствие его рукоположили там Тимофея-кота. Вот Петр-сукновальщик, он четыре раза умудрялся низлагать антиохийского патриарха и занимать его место, и он же ввел несколько таких моментов, которые у нас на литургии считаются незыблемыми сейчас, например, пение «Символа Веры», вот мы сейчас всегда поем «Символ Веры» на литургии, а до Петра-сукновальшика этого не было, а монофизиты все держались за «Символ Веры», считали, что вводить новые догматы нельзя, соответственно, будем это торжественно постановлять и петь. Соответственно, против монофизитской реакции требовалось тоже что-то противопоставить, поэтому и праздники зарождавшиеся тогда двунадесятые и прочие надо было действительно вводить, а многие императоры ведь, помимо того, что они были хранителями, такими понтификами, как, собственно римским императорам полагается, они были еще и большими церковными песнописцами, они что-то писали, какие-то литургические экзерсисы остались у нас в литургии, например, вот «Единородный Сыне» — гимн, который поется сейчас у нас на каждой литургии, это Юстиниан написал, великий император, то есть очень интересно все это. И поэтому вводились новые праздники, постепенно круг двунадесятый утверждался, Церковь в это время была в тяжелом положении, поскольку там был у нас и определенный запрет на христологические споры «Энотикон» он назывался — это документ, по-моему, императора Зинона, который запрещал какие-либо споры о двух природах или одной природе, но тем не менее такая получилась история, что из-за ересей и тому подобного наше богослужение претерпело несколько изменений и сами монофизитские церкви утвердились постепенно, конечно, многие свои позиции смягчили, но сейчас мы знаем их, как древние ориентальные Церкви, Древневосточные, не Халкидонские Церкови — это у нас армяне, это сиро-яковиты, Маланкарская Церковь святого Фомы в Индии и некоторые другие, эфиопы, например, тоже.

А. Пичугин

— Что касается праздников — это же тоже очень интересная история, как они появлялись, возникали и исчезали, вот как было с нашим праздником Покров, например, который более нигде особо и не известен, кроме как в Русской Церкви, а нами очень любим и отмечается чуть ли не как национальный праздник, а на самом деле, ведь праздник скорее всего в Константинополе возник, а спустя некоторое время в Константинополе же был отменен по ряду политических ситуаций того времени, связанных с низложением императоров и патриархов был отменен, но уже успел попасть в другие церкви, в которых через какое-то время забылся, тоже по ряду причин, но вот таким образом перекочевал и обосновался в Церкви Русской, но это как одна из версий, также было со многими праздниками, и вот каким-то образом Сретение тоже, долгое время отмечавшееся исключительно в Иерусалиме, вдруг с какого-то момента проникает, ну, это логично достаточно, поскольку это тот праздник, который все-таки описывается в Евангелии, в Евангелии от Луки, он абсолютно каноничен по своему евангельскому происхождению, не является частью ни апокрифов, ни преданий, а Писания, но вот в Церкви он утверждается тоже не сразу, во всей Церкви.

о. Максим

— Я бы еще такое предположение сделал, как дилетант-литургист, если я так могу себя назвать, что скорее всего со Сретением, с его переходом в наш обиход связан еще момент, что, учитывая Константинополь этого времени, раздираемый монофизитской реакцией и другие кафедры, где монофизиты особенно усердствовали, то есть Александрия и Антиохия, то Иерусалим в данный момент является более спокойным местом, там появляется Лавра Саввы Освященного, которая является яркими халкидонитами, то есть борцами с монофизитством, и вот постепенно остальные кафедры слабеют в плане даже богослужебного устава, то есть пока этим даже некогда заниматься, тут у нас Иерусалим с его традициями постепенно начинает влиять даже и на всю Вселенскую Церковь, кроме Рима, я думаю, что это можно проследить параллель с тем, как, например, складывалась вечерня, вечернее богослужение того времени, именно савваиты внесли туда много гимнографии, много псалмопения и постепенно это начинает распространяться, как такой тип, образец и в Константинополе, и дальше в других местах, то есть это связано было, видимо, с монофизитской реакцией и с тем, что, в принципе, Иерусалим начинает становиться крайне влиятельным местом, сейчас это можно сравнить, предположим, если бы все смотрели на устав храма Христа Спасителя или какой-нибудь возьмем монастырь теоретически, возникший крайне быстро на каком-то святом месте в России, который набирает обороты, становится такой великой лаврой...

А. Пичугин

— Монастырь Ганина Яма, например, недавний монастырь в Свердловской области, и вот он набирает обороты, быстро становится очень известным и оттуда начинаются традиции определенные.

о. Максим

— Предположим. Кстати, достойно сожаления очень, что у нас ведь в России прошлого были свои локальные уставы, например, Соловецкий монастырь...

А. Пичугин

— ...связанный с особым положением этого монастыря на Севере.

о. Максим.

— Да-да. Далее можем упомянуть здесь устав Успенского собора Кремля, который был крайне похож на кафедральный устав Святой Софии...

А. Пичугин

— Да, с соборованиями...

о. Максим

— Да, и с его гимнографией, с его особенными распевами, которые, благодаря покойному отцу Матфею Мормылю как-то были найдены, сохранились до наших дней, гармонизированы. Это ведь отдельная страница, утерянная у нас, у нас сейчас каждый храм живет по такому, унифицированному уставу уже, собор, монастырь за некоторым исключением, но в целом чего-то такого, довольно интересного, у нас до сих пор нет и это, конечно, печалит.

А. Пичугин

— У нас время подходит к концу, но хотелось бы еще один такой малоизвестный момент озвучить: есть в Москве Сретенский монастырь, близкий отцу Максиму по годам учебы в нем, Сретенский монастырь, однако ж, не в честь праздника Сретения Господня поименован, а отец Максим сейчас подробнее расскажет, почему так произошло.

о. Максим

— Связан Сретенский монастырь с памятью встречи иконы Владимирской иконы Божией Матери на этом месте, где нынче находится улица Лубянка, встреча была после спасения от нашествия Тамерлана в 1395 году, и вот на месте встречи этой иконы потом был основан монастырь, как бы Сретение Владимирской иконы Божией Матери, и монастырь называется Сретенским, хотя у него тоже есть традиция на Сретение Господне совершать праздник особо торжественно, потому что многие люди не догадываются, что имеется ввиду Сретение Владимирской иконы Божией Матери, по старой памяти всегда приходят в Сретенский монастырь на праздник Сретения. Это такая интересная особенность, связанная с историей.

А. Пичугин

— Спасибо большое за этот разговор. Я напомню, что сегодня моим собеседником в программе «Светлый вечер» был священник Максим Бражников, пресс-секретарь Орской епархии, благочинный Гайского церковного округа и настоятель кафедрального собора святого праведного Иоанна Кронштадтского в городе Гае. Отец Максим, спасибо большое за очередную интересную беседу, прощаемся, дорогие слушатели, с вами, всего доброго, будьте здоровы.

о. Максим

— Спасибо, до свидания, с наступающим праздником.