Поделиться
«Апостол Павел». Рембрандт (1606–1669)
Рим., 95 зач., VII, 14 — VIII, 2.
Глава 7.
14 Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху.
15 Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю.
16 Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр,
17 а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех.
18 Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу.
19 Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю.
20 Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех.
21 Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое.
22 Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием;
23 но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих.
24 Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?
25 Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха.
Глава 8.
1 Итак нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу,
2 потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
В жизни современного человека понятие свободы является одним из самых значимых. Его девиз прост: «Никто ни к чему не должен меня принуждать, я сам имею право определять свое поведение». Конечно, все признают, что действия не должны быть общественно опасными, но за исключением преступлений, человек признается совершенно свободным в том, как он живет и что делает. Многие из нас так высоко ставят эту свободу, что порой ради нее готовы пожертвовать комфортным положение и любыми чинами, которые ему сулят. Как говорил мне один пожилой священник: «Лучший чин — быть ничьим», то есть никому не подчиняться.
Конечно, для абсолютного большинства такая свобода немыслима. Мы живем в обществе и встроены в его взаимосвязи и отношения. Но вот в чем вопрос: только такая свобода должна нас интересовать? Ведь даже ни от кого не зависимый человек, живущий в лесу как отшельник, от одного человека будет зависеть точно и его желаниям будет подчиняться. Он будет зависеть от себя и свои желания будет выполнять.
Кто-нибудь скажет: вот это мы как раз и называем свободой! К этому и стремимся... Однако, любой человек, который ставил себе цель, знает, как трудно бывает ее достичь в борьбе с самим собой, с телом, с рассудком, с эмоциями. Когда человек хочет похудеть и продолжает есть, где он настоящий, в каком из желаний? Когда хочет попросить прощения и стыдится, чего он хочет на самом деле?
На самом же деле, раскол на уровне тела и эмоций является только отражением раскола духовного. Дух человеческий способен знать истину, способен согласиться с нею, признать ее... Но он не способен распространить ее на все человеческое существо, сделать так, чтобы весь человек в целости ей соответствовал. Он желает этого, но бессилен с собой справиться. Понимая, каким он должен быть, он вынужден быть другим, желая добра, вынужден делать зло.
Кто из нас не мечтал, чтобы в мире и в обществе все устроилось, чтобы люди стали добрее, чтобы они стремились к справедливости и наступило всеобщее благоденствие... И в то же время, всякий раз, когда люди пытались идеальное общество своими силами, они заканчивали тоталитаризмом и жестокостью... Мечтая об одном, но на практике совершая другое.
Бедный я человек! Восклицает апостол Павел! Кто избавит меня от сего тела смерти? И вопрос этот может показаться риторическим, то есть не требующим ответа. И все же, сам апостол знает ответ, потому что он нашел его во Христе.
