Гал., 200 зач., I, 11-19.
11 Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, 12 ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.
13 Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее, 14 и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.
15 Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил 16 открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам,- я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, 17 и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.
18 Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать.
19 Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.
Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
В любую эпоху для обозначения чего-то нового используются, как правило, уже устоявшиеся слова и выражения. За примерами далеко ходить не надо: обновленная система московского транспорта получила свое название из всем хорошо известных слов. Но вместе с этим, комбинация этих слов дала новый смысл, такой, который раньше попросту не существовал. Христианство тоже пришло не на пустое место. Ему предшествовали многие века развития человечества со своими достижениями и ошибками, со своей культурой, со своими представлениями о мире и о Боге, со своим языком и со своими устоявшимися понятиями. Слово, которое сегодня мы привыкли воспринимать в одном единственном смысле, — «Евангелие» — не было абсолютно новым в том мире, в котором начала развиваться проповедь о Христе Воскресшем. Да если бы апостолы и решили изобретать новые слова, их бы не поняли. Поэтому они пользовались уже существующими терминами. Греческое слово «евангелие», как мы помним, в переводе на русский означает «благую весть». Схожим словосочетанием во времена Римской империи обозначали возвещение подданным о какой-нибудь очередной военной победе или же о значимом дне в жизни императора. Что-то хорошее, доброе, то, что сегодня мы бы отнесли к разряду безусловных общечеловеческих ценностей, в случае победы этих самых ценностей называли благой вестью.
Когда апостол Павел пишет к галатам о том, что то Евангелие, которое он благовествовал не есть человеческое, это означает, что он говорил о чем-то совершенно ином, о том, что выходит за рамки привычного, за рамки любых известных достижений человечества. О том, что люди в принципе не могут сделать. Не могут они это и придумать. Апостол пишет, что он «принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа». Это не возвещение благой воли кого-либо из людей, это возвещение благой воли Самого Бога. А о том, что возвещенное Павлу Богом не есть иллюзия или же какая-то личная фантазия апостола, говорит факт абсолютного совпадения Павлова благовестия с благовестием других апостолов, особенно же тех из них, кто был свидетелем земной жизни, Распятия и Воскресения Христовых. Это очень любопытный и важный факт. С одной стороны, у нас есть рассказ о Христе теми, кто бы свидетелем жизни Воплотившегося Бога, с другой, о том же самом говорит и тот, кто никогда не встречался со Христом до Его Вознесения. Дальнейшая история христианства дает нам и другие примеры такого рода. Не только апостол Павел просветился светом познания Христовой Истины без участия какого-либо человека, подобное происходило и с некоторыми другими святыми. А это, в-первую очередь, означает, что Господь Иисус Христос всегда с нами, что Он здесь, среди нас. Он с нами и посреди нас.
Схиархимандрит Иоанн (Маслов) и его семья
Крестьяне села Потаповка, что в Сумской области на Украине, расходились по домам. Зимой рабочий день в колхозе заканчивался рано. Бригадир Сергей Федотович Маслов шагал по улице, прислушиваясь к скрипу снега под большими валенками. Было 6-е января 1932-го года. Рождественский сочельник. Маслов думал о том, как вечером пойдёт на праздничную службу: каким-то чудом в разгар очередной советской антирелигиозной кампании их маленький сельский храм оставался открытым. С радостью думал он и о том, что в его семье совсем скоро будет прибавление — супруга Ольга Савельевна ждала ребёнка. На подходе к дому бригадира встретила соседка. «Где ты ходишь, Федотыч, жена твоя рожает!» — сказала она громким шёпотом. Послали за фельдшером, и вскоре избу Масловых огласил крик младенца. Так, накануне великого праздника, появился на свет будущий монах, богослов, духовник и старец — схиархимандрит Иоанн (Маслов).
Мальчика окрестили и назвали Иваном. Он стал третьим ребёнком Сергея Федотовича и Ольги Савельевны. У Вани было две старших сестры, а позже на свет появились двое младших братьев. Масловы верили в Бога и, несмотря на тяжёлое для церкви и верующих время, крепко держались благочестивых христианских традиций. С раннего детства родители брали Ваню с собой в храм. Во время службы мальчик никогда не шалил, не бегал, а тихонько стоял рядом с родителями. А когда наступало время пения молитвы «Отче наш», которую маленький Ваня знал наизусть, он громко и радостно пел её вместе со всеми прихожанами. Одна из сестёр старца Иоанна вспоминала, что мальчик рос добрым, тихим, спокойным. «Мы, старшие, бывало, затеем драку, а Ваня скажет: зачем дерётесь? И нам станет стыдно. Нам часто попадало от матери, а ему — никогда. Он был смиренный, никого не обижал», — рассказывала она.
Наблюдая за сыном, родители вспоминали, как задолго до его рождения, в 1922 году, из закрытого большевиками монастыря в деревню вернулся их родственник — старый монах. Вскоре он скончался, а перед смертью предрёк, что будет ещё монах в семье Масловых. «Уж не о Ване ли нашем он тогда говорил?», — размышляли Ольга Савельевна и Сергей Федотович.
Но Ваня пока не думал о монастыре — в 1941 году началась Великая Отечественная война. Отца забрали на фронт, и девятилетний Иван остался в семье за старшего. Мать старца Иоанна вспоминала, что сын стал для неё настоящей опорой, а для братьев и сестер — руководителем и воспитателем. Дети называли его «батькой» и во всём слушались. Несмотря на юный возраст, Ваня научился делать всё: шить, готовить, пахать и сеять. Днём он работал дома и в поле, а по ночам плёл на всю семью лапти. «Он кормил семью, укреплял всех нас, — говорила Ольга Савельевна. — Когда пришла похоронка на мужа, он один умел меня утешить, а ведь это так дорого стоит», — вспоминала она. Сестра говорила, что, если бы не Иван, они бы просто не выжили. При этом мальчик успевал учиться — ходил в школу за шесть километров в соседнее село.
В 1951 году Ивана призвали в армию. Там молодой человек сильно простудился, болезнь дала осложнения на сердце. Поэтому его демобилизовали раньше срока. Он вернулся домой и зачастил в Глинскую пустынь, которая располагалась неподалёку от их села. Ездил туда в свободное время на велосипеде. Ольга Савельевна чувствовала: скоро её сын примет важное решение. Так и случилось. В 1954 году Иван сказал матери, что хочет стать монахом и поселиться в Пустыни. Как ни готовилась женщина к такому повороту событий, как ни радовалась, что сын избрал для себя духовный путь, отпускать его в монастырь было тяжело. «Когда он уходил, я за ним следом несколько километров бежала, всё плакала», — рассказывала Ольга Савельевна. Со временем, когда остальные дети устроятся в жизни, она тоже примет монашеский постриг. «Матушка свято прожила свою жизнь», — говорил схиархимандрит Иоанн (Маслов). И всегда с любовью вспоминал свою большую и дружную семью.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
29 марта. О свете Христовой веры
В Неделю Торжества Православия Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл на проповеди говорил о свете Христовой веры:
29 марта. О правильном понимании слов из Книги Бытия
В 6-й главе Книги Бытия есть слова: «Раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем».
О правильном понимании этих слов, — протоиерей Владимир Быстрый.