Поделиться
Еф., 229 зач., V, 8-19.
Глава 5.
8 Вы были некогда тьма, а теперь — свет в Господе: поступайте, как чада света,
9 потому что плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине.
10 Испытывайте, что благоугодно Богу,
11 и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте.
12 Ибо о том, что они делают тайно, стыдно и говорить.
13 Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть.
14 Посему сказано: «встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос».
15 Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые,
16 дорожа временем, потому что дни лукавы.
17 Итак, не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия.
18 И не упивайтесь вином, от которого бывает распутство; но исполняйтесь Духом,
19 назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
Призывая жителей Эфеса уклоняться от «дел тьмы» ради жизни под лучами Божественного света, апостол Павел просит их прежде всего «испытывать, что благоугодно Богу». В греческом тексте использован глагол δοκιμάζω — пробовать, проверять, одобрять после исследования. Так же, как мы сначала пробуем на вкус новую, незнакомую нам пищу — и уже потом принимаем решение, съесть или отказаться — так и христианин должен всякое своё дело «пробовать на вкус» — только не свой, а Божий. Но вот вопрос: свой-то вкус мы хорошо понимаем, а как же понять этот загадочный «вкус Божий»?
Ответ — чуть выше, в словах апостола о «плодах Духа». Он указывает три главных «вкуса»: доброта, праведность и истина. Давайте остановимся на каждом из них.
ἀγαθωσύνη — доброта. Бог, несомненно, добр — хотя и подвергает постоянно испытаниям очевидность этого утверждения. Значит ли это, что в ситуации, когда надо выбрать между «наказать нельзя помиловать» всякий раз христианин должен выбирать «помиловать»?
И здесь нас выручает второе понятие — δικαιοσύνη — буквально «справедливость», «верность закону». Ну и задачку нам задаёт апостол, предлагая на первый взгляд очень простые «вкусы» — а на деле — чуть ли не взаимоисключающие! Разве нет противоречия между милостью — и справедливостью, верностью закону?
Смотрим дальше — и тут мы видим последний, третий термин — ἀλήθεια — истина. По сей день нет единого мнения среди филологов, какой была бы верная — простите за каламбур — истинная этимология «истины». Есть два взгляда, одинаково обоснованных. Первый — слово ἀλήθεια — сочетание частицы отрицания и глагола λήθω, λανθάνω — «быть скрытым», «ускользать из внимания», «оставаться незамеченным». То есть истина — это «несокрытость», ясность, явленность сущего в его бытийной полноте. Или иначе — очевидность.
Второй подход основывается на другом глаголе — λήθομαι, λανθάνομαι — «забывать», «предавать забвению». Истина — то, что забыть невозможно — потому что это пережито, воспринято целиком и очень глубоко. Истина — она о главном. И именно поэтому может быть воспроизведена из глубин памяти без ущерба или искажений.
И разве нам что-то даёт теперь это неоднозначное трактование? Конечно же, да! Понимание того, что угодно Богу, находится не в «механическом» наложении доброты, справедливости и истинности — а именно между этими тремя утверждениями! Поясню через образ: представьте себе треугольный парус, натянутый между этими тремя точками — и вы почувствуете дыхание Божественного ветра, направляющего ваш корабль жизни именно туда, куда следует!
Вот к чему и призывает нас сегодня апостол: внимательно следить, чтобы наш «парус» души всегда был хорошо натянут — и в любом поступке было место и доброте, и справедливости, и высшей, Божественной, истине!
