«Помощь святых». Священник Александр Нарушев, Екатерина Каштанова, Мария Пухова

В этом выпуске программы «Клуб частных мнений» священник Александр Нарушев, писательница, автор акафиста преподобному Гавриилу Самтаврийскому Мария Пухова и специалист по связям с общественностью Екатерина Каштанова размышляли о том, каким образом святые могут помогать нам и участвовать в нашей жизни, и почему мы можем чувствовать особую связь с каким-либо святым. Также вспоминали различные чудеса и удивительные истории из жизни, которые происходили после обращения к святым за помощью.

Ведущая: Наталия Лангаммер

---

Н. Лангаммер

— Добрый вечер, дорогие радиослушатели, в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы вечером в воскресенье, по традиции, обсуждаем одну из тем, которую в утреннем эфире Радио ВЕРАподняли авторы программы «Частное мнение». Сегодня тема, которую уже много раз поднимали в разных программах, но хочется о ней поговорить как-то вот немножечко по-новому, не знаю, как это у нас сегодня получится. И для этого мы пригласили в студию настоятеля храма святителя Иова на Можайском шоссе, председателя Комиссии по деятельности воскресных школ города Москвы, священника Александра Нарушева. Добрый вечер.

Иерей Александр

— Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— Марию Пухову, писателя, автора книг о святых и акафиста преподобному Гавриилу Самтаврийскому, (Ургебадзе). Добрый вечер, Мария.

М. Пухова

— Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— И предложила эту тему для обсуждения Екатерина Каштанова, специалист по связям с общественностью. Катя, привет.

Е. Каштанова

— Привет.

Н. Лангаммер

— Давайте мы начнем с того, что послушаем программу, и потом подхватим эту тему.

«Маленький отпуск за свой счет длиной в несколько дней я позволила себе ради того, чтобы съездить в Краснодар на первый день рождения племянника. И надеялась, раз уж еду в сторону моря, и на море хоть немного времени провести, поэтому все путешествие тщательно распланировала. Итак, в Краснодаре аэропорт был закрыт, поэтому я полетела в Сочи, чтобы оттуда на скоростной электричке добраться до Краснодара. Думаю, многие знают, что сочинский аэропорт находится в Адлере. Туда я и прилетела, думала, что оттуда же отправляется поезд на Краснодар, но, о ужас, он отправлялся из самого города Сочи, что в сорока минутах езды от Адлера. В общем, на свою скоростную электричку я опоздала, и началась кутерьма с транспортом, сорвались все планы. Тот поезд, на который я поменяла билеты, приходил уже ночью. Это означало, что не просто мы лишились вечерних посиделок, я еще и разбивала всем ночной сон накануне торжественного дня. Отпуск, я хотела отдохнуть. Эта транспортная путаница высосала из меня остатки и душевных, и духовных сил. Я и так от накопившейся усталости почти не молилась последнее время, а тут совсем поплыла. Одно раздражение, досада, печаль, только и смогла сказать: «Господи, ну помоги». Поезд пришел глубокой ночью. Заспанный зять быстро открыл мне дверь, чтобы не перебудить семью. На следующий день мы весело отпраздновали первый год жизни нашего маленького именинника. Повидались с родственниками, погуляли по городу, сделали массу фотографий, а через день мне пришла пора уезжать. Дорога вновь предстояла на перекладных. Встать рано утром, чтобы без пробок доехать через весь город до вокзала Краснодара и не опоздать. Далее успеть сесть на скоростную электричку до железнодорожного вокзала Адлера, а оттуда доехать на такси и желательно без пробок до аэропорта, чтобы успеть на свой самолет в Москву. По прогнозам транспортных приложений, пробки могли меня ожидать и на пути из дома до вокзала в Краснодаре, и в дороге от вокзала до аэропорта в Адлере. Какое уж тут море, домой бы вернуться. С самого утра я начала уже усердно молиться святителю Николаю, как помощнику путешествующим. С сестрой попрощались в дверях квартиры, чтобы не будить малыша. И я одна вышла на улицу, стояла у подъезда и ждала такси. И тут из соседнего двора прямо ко мне идет то ли уставший, то ли сонный зрелый мужчина с сединой в бороде, в волосах и с веткой дикой лилии в руках. Согласитесь, редко в пять утра можно встретить человека с лилией, вероятно, сорванной в ближайшем палисаднике. Кстати, лилия — мой любимый цветок. Поравнявшись со мной, мужчина резко протянул мне эту ветку и буркнул, как бы нехотя: «С праздником». «А с каким?» — удивленно успела спросить я. «Да вроде святого Николая», — ответил человек и ушел. Я стояла ошарашенная какие-то мгновения: как человек, который даже толком не знает святого, поздравляет меня с его праздником, который отмечали неделю назад, да еще моим любимым цветком? Словно сам святой Николай прислал мне этого человека для укрепления перед сложной дорогой через нежное творение Божие — цветок. Подъехало такси. Я села в машину и всю дорогу смотрела на свою ветку белых лилий от святого Николая. Надо ли говорить, что до вокзала мы долетели без пробок, я вовремя села в электричку и сразу поставила в воду свой подарок от святого. Лилия благоухала все четыре часа дороги до моря, 20 минут в такси без пробок до аэропорта и 3 часа полета до Москвы. Как нежно, с какой любовью получаем мы ответ на молитву. И почему суета и напряжение гасят наш молитвенный пыл, когда наоборот, именно молитва — первая помощь в решении любых трудностей. Но стоит поднять глаза к небу, обратиться к святым, Господу, как мы получаем явный ответ«.

Н. Лангаммер

— Вот такая трогательная программа про лилию от святого. Очень красивая. И, Кать, я помню, когда мы с тобой этот текст делали для программы, наверное, тогда и родилась идея поговорить о том, как святые близко. Вот оно как бы правильно сказать: святые рядом с нами. Но ощущаем ли мы это вот каждую секунду и подлинно для нас это высказывание, или просто мы знаем, что вот так правильно. Вот как ты чувствуешь?

Е. Каштанова

— Мне кажется, что все-таки, вот я по своим ощущениям скажу, что сейчас чаще бывает, что мы знаем, потому что был этот опыт, и мы действительно чувствовали их очень близко часто и так далее. Но реально, наверное, это, может быть, уже немножко так замыливается что ли, если можно так сказать, немножко теряется. И ты вот этим старым опытом... Я иногда вот, простите за сравнение, я сравниваю себя с блудным сыном, который ушел от отца и расточил имение, которое накопил не ты. То есть когда вот тобой накоплен этот опыт близости святых, помощи и ощущения их, ты просто этим уже живешь на самом деле.

Н. Лангаммер

— Как должное уже, да?

Е. Каштанова

— Ну да, как имеющийся капитал, который ты уже набрал, и ты просто его не пополняешь, а расточаешь. К сожалению, вот сейчас, наверное, это так, но это честно.

Н. Лангаммер

— Да. Вот мы не случайно позвали Марию. Потому что Мария, видимо, не просто составляя акафист, а гораздо раньше в общении знала святого Гавриила.

М. Пухова

— Знаете, я стала редактором книги Малхаза Джинория «Старец Гавриил, сердце полное любви». И после этого я настолько прониклась к отцу Гавриилу, что этот акафист просто излился из моего сердца где-то через год после того, как книга вышла. Потому что я ждала, что кто-нибудь напишет акафист, потому что я не гимнограф, как бы это был мой первый опыт. И я написала его в стол. Батюшка меня благословил, говорит: пиши. Но как-то вот... Очень быстро он у меня как-то получился, акафист, в течение, наверное, двух недель. И потом его мой издатель отправил в Грузию, и мы получили благословение Патриархии Грузинской. Потом я написала службу с каноном отцу Гавриилу — тоже Илья II, католикос, дал свое благословение. И акафист как-то, знаете, стал народным, можно так сказать.

Н. Лангаммер

— И очень хороший акафист, я его читала, я знаю. Чудесный совершенно.

М. Пухова

— Слава Богу, да. Это все промыслом Божиим как будто в моей жизни, хочу сказать. И помощь святых, и вообще все, что происходит, только промыслом Божиим. А потом уже дальше я стала писать книги.

Н. Лангаммер

— А как родилась любовь эта вот к святому? Как вы чувствуете?

М. Пухова

— Вы знаете, у него подвиг, необыкновенный подвиг, вы понимаете, какой-то любви. Я не могу это объяснить, понимаете. Вот бывает особенная какая-то любовь к какому-то святому. Вот «мама Габриэли» — вот это моя любовь. Так как-то Господь, наверное, так сердце мое расположил к нему.

Н. Лангаммер

— Вот интересно это чувство любви к святому, да, но «мама Габриэли»-то вся Грузия любит, и, по-моему, уже Россия почти вся тоже любит. И мы знаем, что «мама» — это «отец» по-грузински в обращении к священнику. Отец Александр, вот что это за любовь такая у нас к святым? Вот какая-то появляется связь с кем-то, да, с кем-то пока нет. Вот как это случается? Они там, а мы здесь.

Иерей Александр

— Я хотел бы небольшую реплику сказать относительно блудного сына, мысли, которая уже прозвучала. Конечно, мы расточаем какую-то благодать свою, расточаем богатство, полученное изначально. Но несомненно и в этой блудной своей жизни, греховной жизни, мы приобретаем опыт, потому что, не уйдя туда, в страну далече, очень сложно рассмотреть, что для тебя значил отец, что для тебя было пребывание в доме отчем. Большое видится на расстоянии. Иногда для того, чтобы увидеть эту глыбу, это величие, нужно, наверное, удалиться. Дай Бог, чтобы были силы вернуться. Относительно любви ко святым, мне вот прямо только что вспомнился случай из приходской практики, когда пришел один молодой человек — таких людей, просителей очень много, каждую неделю приходят и просят деньги на билеты в Воркуту, в Магадан, в Читу, и чем дальше, тем, соответственно, больше. А здесь вот пришел какой-то молодой человек, и обычная история приехавшего, потерявшего документы, обманутого на работе. Пастырское ухо, оно как-то уже привыкло ко всем этим историям, и в каком-то внутреннем своем размышлении я думаю: ну что ты еще нового скажешь?

Н. Лангаммер

— Да, чтобы тронуть сердце

Иерей Александр

— Вот-вот. И я говорю: а ты откуда сам? Он говорит: я вот из Кашина, Тверская область. Я говорю: ну хорошо, что там у вас в Кашине интересного? — Ой, батюшка, у нас такая замечательная святая есть — Анна Кашинская. Я говорю: а ты ходил? Да, всегда, когда была возможность, ходил к Анне Кашинской. Я понял, говорю, какая у тебя хорошая вот подруга, Анна Кашинская. Полностью ему все дал, деньги на билет. Я говорю: ты помолись там возле нее. Я уверен, что он был искренен, и по крайней мере в своих отношениях, в своих чувствах к святой праведной Анне Кашинской. И его искренность, она была очевидна, и для меня зародила какое-то любопытство еще больше как-то познакомиться с этой святой. Может быть, если размышлять вот такими хитросплетениями, может быть, как-то Господь и управил, чтобы этот человек пришел и как-то коснулся моего настоятельского сердца, закостеневшего в каких-то административных делах. Поэтому, наверное, наша связь и отношение со святыми, они имеют не только личное преломление, но могут повлиять и на других людей, и на отношение их к этим святым в том числе.

Н. Лангаммер

— Я напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы сегодня обсуждаем тему, как мы общаемся со святыми, как они нам помогают. В студии у нас сегодня отец Александр Нарушев, настоятель храма святителя Иова на Можайском шоссе, председатель Комиссии по деятельности воскресных школ города Москвы. Мария Пухова, писатель, автор книг о святых и акафиста преподобному Гавриилу Самтаврийскому. Екатерина Каштанова, специалист по связям с общественностью. Отец Александр, вы сказали такое слово «подруга», да, — какая у тебя хорошая подруга. А можем ли мы относиться к святым как к друзьям? Вот не будет это как-то неблагочестиво что ли или дерзко?

Иерей Александр

— Ну кто такой друг? Что нас связывает с друзьями, какое чувство?

Е. Каштанова

— Любовь.

Иерей Александр

— Любовь.

М. Пухова

— Доверие, мне кажется, еще.

Иерей Александр

— Доверие, любовь, надежда. Ощущение некоего спокойствия. И если, конечно, по отношению к Господу или к Божией Матери это слишком, наверное, дерзновенно, то по отношению к святым — да, это наши друзья. Да Христос, обращаясь к ученикам, говорит: вы — друзья Мои. Вот поэтому я не вижу, по крайней мере, вот в данном контексте какого-то дерзновенного или непочтительного отношения. Наоборот, скорее, это выстраивается некая связующая линия, показывающая уровень отношений, уровень взаимодействия человека здесь, в Церкви земной, с человеком в Церкви небесной.

Н. Лангаммер

— А чувствуется эта граница? Вот, Мария, вы чувствуете эту границу между людьми, которые находятся в этой земной Церкви и в Церкви небесной?

М. Пухова

— Даже не могу сейчас сказать, надо подумать. Неожиданный вопрос. Вообще небесная Церковь, она рядом, очень-очень близко. И столько раз я в принципе в этом убеждалась. Это бывает обычно неожиданно, когда совсем плохо. Святые помогают и не оставляют, так уже было много раз.

Н. Лангаммер

— А отец Гавриил — это ваш любимый святой или есть какие-то еще эпизоды общения, такого взаимодействия со святыми?

М. Пухова

— Ну да, мне святитель Лука помогал неоднократно.

Н. Лангаммер

— У вас же не одна книга, да, о святых?

М. Пухова

— В принципе, у меня третья книга. У меня первая книга — «Печорский чудотворец», об архимандрите Адриане (Кирсанове). Он не прославлен еще земной Церковью, но прославлен на небе, я в этом не сомневаюсь. А вторая книга тоже посвящена ему же — «Доченька моя!». «Не плачь!» — вот сейчас книга вышла, отцу Гавриилу посвящена книга, то есть там историй собрано очень много о нашем храме Сретения Господня в Бирюлеве. Он нам построил каменный храм, батюшка, в течение трех лет. То есть был любимый такой, знаете, деревянный, маленький намоленный храм — с буржуйкой, холодный, с сосульками на подоконниках, понимаете. И как-то вот пришла икона, освященная в Самтавро, на мощах, благодетель пожертвовала, с мощевичком, и стали молиться, обращаться к нему. Наш отец Дмитрий Конюхов каждую неделю читает ему акафист, служит в молебны, и вот он сказал, что стройка началась. Во-первых, это же безумные деньги, они стали появляться. Нет денег на зарплату рабочим, предположим, или там на стройматериалы, говорит, просто со слезами обращался к отцу Гавриилу: помоги, пожалуйста, нужно столько-то денег. И вот именно эта сумма приходила либо сегодня, либо на следующий день. У Бога весы точные. Обычно, когда точно, что тебе приходит, это от Бога.

Н. Лангаммер

— То есть просить надо конкретно. Или он сам знает?

М. Пухова

— А у него совершенно была безвыходная ситуация, говорит, так было много раз, понимаете как. И через три года у нас вот уже храм, уже действует. Слава Богу.

Е. Каштанова

— Вот мне кажется, вот, простите, вы сказали в безвыходной ситуации. Вот как раз-таки это то, может быть, свойство святых, когда они реагируют. Потому что мое одно из первых обращений и получения помощи к отцу Гаврилу было, тоже у меня была патовая ситуация. Мне нужно было организовать поездку в Грузию за две недели. Хотя на тот момент я еще не была в Грузии. И я прибежала к иконе, к отцу Гаврилу: отец Гаврил, помогай! И в скорости быстро я обращаюсь к своему другу — он осетин, его отец грузин. Он говорит: слушай, только вот недавно приехал из Грузии. Вот тебе телефон женщины, она работает в Патриархии, она вас все везде провезет. Я связываюсь с Тамарой, и Тамара — ну я здесь организовываю транспорт, и она мне находит гостиницу, она нас везде везет. И я понимаю потом уже, когда мы приехали, и мы попадаем в дом к отцу Гавриилу, потому что ее отец знал отца Гавриила, и сейчас живет там его племянник. Я понимаю, что это только отец Гавриил мог сделать. Ну то есть за две недели, я не была на тот момент — то есть по России я организовывала поездки, но в Грузии я не была, и вот так легко все организовать, — это была только его помощь. Но ситуация была патовая, то есть времени не было там читать 40 дней акафист, условно говоря. Ну таким вот образом, когда ты уже совсем на грани, и святые, мне кажется, приходят вообще безоговорочно.

Н. Лангаммер

— Видите как, кто в каких святых верит. Еще очень важная тема. Потому что те, кто жили недавно, они нам близко.

М. Пухова

— Ну да, ровесники, как бы современники.

Е. Каштанова

— Может быть, еще житие, Наташа, откликается. Не только время, может быть.

Н. Лангаммер

— Да, и житие может откликаться. А просто те, кто жили совсем давно, я вот общалась со знакомыми — такие они, вроде в церковь ходят, но как бы не глубоко воцерковленные, и рассказываю про Марию Египетскую, как раз мы праздновали ее память. И глава семьи так выслушал, говорит: ну это миф, да, это такая сказка, легенда, а на самом деле... Я говорю: да нет, так было. Ну, конечно, да. То есть вот там очень трудно вообще с ними как-то вот... Нам-то трудно осознать вообще. Подвиг Марии Египетской, это не обсуждается, да. Но ведь это же было, и с ними тоже можно общаться. Вот есть разница между тем, когда жил святой, отец Александр, вот к кому обращаться?

Иерей Александр

— Ну так как все делятся своим опытом отношений со святыми, наверное, грех мне тоже не поделиться.

Н. Лангаммер

— Расскажите.

Иерей Александр

— И это как раз ответ на ваш вопрос. Святитель Иов, патриарх Московский, первый русский патриарх — это конец XVI века, но, наверное, все-таки относительно далеко. Когда меня назначили настоятелем строящегося храма в честь патриарха Иова, это получилось так, по послушанию: вот, батюшка, вот будешь заниматься здесь. Ну только воспоминания из курса церковной истории и какая-то внутренняя, нет, не печаль, но такое переживание, думаю: ну вот Владимирской иконы Божией Матери, Казанской иконы Божией Матери, праздники, Вознесения Господня... Патриарх Иов, да, еще даже вот и акафиста не было святителю Иову, мы потом нашли его, там тоже чудесным образом. И вот в маленький деревянный храм, временный. Я молодой относительно, вот на то время молодой священник — 35 лет, с академическим образованием, со всякими учеными степенями, такой молодец, замечательный, еду. И это был Великий пост, пятница, первая неделя Великого поста, Федора Тирона, там надо освящать коливо. И я по дороге, по МКАДу, вдруг понимаю — это первый Великий пост в этом деревянном храме, думаю: я забыл вообще кому-то сказать, и вот это вот коливо приготовить, чтобы освятить. Потом все же думаю: вино дома забыл. Ну храм деревянный, то есть вот ничего еще, вот вагончик там какой-то, тоже бытовка пристроена, где там мы переодевались, и свечная лавка, у нас все вместе, и чай пили там же. Еду, браню себя на чем свет стоит. И все свои заслуги уже хочется забыть, да, и образование, и все прочее. Ну как ты мог, думаю, элементарные вещи? Просто элементарные. Как ты мог это все забыть?

Н. Лангаммер

— Куда едем-то.

Иерей Александр

— Да, едем служить. Думаю: ну с вином — сейчас позвоню, кто-то там подвезет. Тем более там литургия Преждеосвященных Даров. А коливо кто сейчас, как мне это все? Вот вопрос: что я буду освящать? Ну вот, прихожу, захожу. Полностью совершенно расстроенный. Время там без двадцати восемь утра. Тоже прохладно так. И у нас Тамара, грузинка, которая трудилась и до сих пор трудится в храме свечницей, с большими глазами: батюшка, батюшка, вы монаха встретили? Говорю: какого? Вот только что был, просил вам передать. Я говорю: не видел вообще никого. Ну как же, вот монах подходил, говорит: вот передайте вашему настоятелю. Я говорю: что он просил передать? Открываю — коливо, две бутылки вина и ладан.

Н. Лангаммер

— Ничего себе.

Иерей Александр

— И вот женский ум, он способен видеть чудеса и в цветочке лилии, и, понимаете, значит, нафантазировать, в хорошем смысле этого слова, целую большую историю. А мужской скептический ум, он все-таки немножко по-другому устроен. И здесь я опять вспомнил про все свои, значит, педагогические образовательные достижения и понял, что Царствие Божие вот здесь, рядышком. И святые. Я еще, наверное, после этого чуда начал молиться святителю. Даже я его не просил об этом. Но печаль пастырская и забота святого о своем строящемся храме по воле Божией... Я не знаю, кто это был, был ли это святитель или это пришел просто человек, но слишком много совпадений, которые...

Н. Лангаммер

— Принес четко то, что нужно.

Иерей Александр

— Абсолютно.

Н. Лангаммер

— И вы не застали.

Иерей Александр

— И я не застал, из обычного магазина вино, да, то есть это не было там из божественных виноградников. Куплено вино в бутылке, но приготовлено коливо для меня — это было очевидным чудом и бесспорным свидетельством. И я до сих пор так, по скромности своей скажу, что я уверен, что это был святитель Иов, который мою пастырскую немощь человеческую ради тех, кто придет в этот храм и пришли — новый строящийся храм, там человек 25 или 30, и все состоялось, но это и раздали мы кусочки, и я еще доедал...

Н. Лангаммер

— Вкусно было?

Иерей Александр

— Вкусно, да.

Е. Каштанова

— А может, Федор Тирон приходил?

Иерей Александр

— Ну Федор не совсем монах был. Но все-таки святитель Иов, он как раз и подвизался в монашеском чине с юности своей, с детства практически.

Н. Лангаммер

— Слушайте, очень интересная тема. Можно я сейчас от лица неофитов, только пришедших в храм людей или стоящих на пороге, задам вопросы? В книге про святых, не в одной книге про святых описываются порой эпизоды, когда человек просил поесть — и вот пирожок появлялся. Или там бублики висели на заборе, когда там был голод, вот мальчик молился о бубликах — именно бублики. Это как появляется? Вот это же человеческими руками делается или действительно каким-то образом святые действуют, как невидимо или что? Вот как это объяснить? Как в вашем случае, да, отец Александр.

Е. Каштанова

— В мужском.

Иерей Александр

— В моем мужском случае.

Н. Лангаммер

— Да, по-мужски объясните нам.

Иерей Александр

— Ведь даже молитвы не было. То есть сказать, что я ехал и молился о чем-то — я понимал, что безвыходная ситуация. Глупо обращаться к Богу, когда сам дурак. Простите, да. И это моя вина и моя ошибка. Я больше думал, как это что-то попытаться решить, кому позвонить, кому срочно озадачить. Сам же себе отвечая на вопрос, понимаете, ответ. Не на всякую молитву приходит ответ. Если вы представляете, понимаете, да, что иногда бывает, ты о чем-то просишь, и ответа нет. А бывает, ни о чем не просишь, но есть нужда и необходимость, и оно приходит.

Н. Лангаммер

— А как оно материализовалось, вино из магазина, коливо? Это реальный человек приходил?

Иерей Александр

— Я даже вот трудно мне размышлять на эту тему в данном случае, потому что вещи реально магазинные, не буду называть марку. Коливо реально, я его ел. Ладан тоже реально греческий какой-то был.

Е. Каштанова

— У меня тоже цветок был реальный, батюшка.

Иерей Александр

— Да, не сомневаюсь. А человека я не видел. Видел только вот Тамару, которая может подтвердить. И он, говорит, вот только что был. Не знаю, может быть, монах пришел и поделился. Наверное, есть какие-то вещи, на которые либо не можем ответить, либо не стоит искать ответов, потому что они будут либо пустыми, либо уводящими не в ту сторону.

Н. Лангаммер

— По вере, да, будет нам дано.

Иерей Александр

— Слава Богу, да. То есть вот есть какие-то вещи, за которые хочется сказать славу, возблагодарить Господа. Потому что ничего не совершается без Его воли.

Н. Лангаммер

— Я напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы обсуждаем тему близости святых к нам. И в гостях у нас сегодня настоятель храма святителя Иова на Можайском шоссе, председатель Комиссии по деятельности воскресных школ города Москвы, священник Александр Нарушев, Мария Пухова, писатель, автор книг о святых, акафиста преподобному Гавриилу Самтаврийскому (Ургебадзе), и Екатерина Каштанова, специалист по связям с общественностью, которая эту тему, собственно, нам предложила обсудить. Мы сейчас прервемся на несколько минут. Пожалуйста, не переключайтесь.

Н. Лангаммер

— И снова в эфире программа «Клуб частных мнений». Мы сегодня обсуждаем тему близости святых и наших отношений со святыми. И в гостях у нас настоятель храма святителя Иова на Можайском шоссе, председатель Комиссии по деятельности воскресных школ города Москвы, отец Александр Нарушев, Мария Пухова, писатель, автор книг о святых, и Екатерина Каштанова, специалист по связям с общественностью. Мария, а вот у вас были такие случаи реально в вашей жизни, когда вот прямо святые помогли?

М. Пухова

— Были, конечно, были. Я получала исцеление по молитвам святителя Луки. Он приснился мне во сне. Причем я ему особо не молилась, понимаете.

Н. Лангаммер

— Опять же, да?

Е. Каштанова

— Особая нужда.

М. Пухова

— Да, у меня была нужда очень крайняя как бы, я уже думала, что у меня будут операции, и все это плохо кончится. И вдруг он мне приснился во сне и сказал: приезжайте ко мне в Симферополь, я проведу молебен. Я думаю: надо же, какой интересный батюшка. Я не поняла, что это он. У него были, без головного убора, круглые очки, серый подрясник, крест, какие-то люди у него-то у него стояли, брали у него благословение. Вот, думаю, Симферополь, Симферополь —наверное, это Симферопольское шоссе в Москве, наверное, там храм находится. То есть вот такие вот мысли были. Он отошел в сторону, повернулся ко мне опять и сказал: знаете, вы еще запишите на молебен тех, кто в этом нуждается. Когда я проснулась, я поняла, что это был святитель Лука. То есть, я моментально сориентировалась, я через неделю уже была в Симферополе. Вот я получила там исцеление. Я причастилась, слава Тебе, Господи, и у его раки после причастия я получила исцеление.

Н. Лангаммер

— Вот интересно, что он помогает. И есть свидетельства его какой-то совершенно нереальной помощи сейчас. Например, там мальчик — я просто читала книгу, мальчик...

М. Пухова

— Пальцы выросли.

Н. Лангаммер

— Да, что-то произошло, пальцы у него были отрезаны, фаланги, он прищемил фаланги, а он пианист был. И выросли как бы новые фаланги, без ногтя, но как бы вот они удлинились, и он смог продолжить играть. Были ситуации, которые я рассказываю всем болящим, неверующим, что вот была ситуация, когда он оказался в операционной, что врачи в Германии видели, как выходит из операционной святитель Лука.

М. Пухова

— И не один раз, таких случаев много было.

Н. Лангаммер

— И прямо приписано было, что в операции участвовал архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), даже такие записи появлялись. Ну как в книге написано. А у меня есть знакомая, которая рассказала, как с ее бабушкой было. И тогда святитель Лука был жив, и у девочки обнаружили саркому в 16 лет. Она школу заканчивает, а у нее саркома, головной мозг, все. И врачи говорят: ну как бы тут по снимкам ничего не сделаешь. Ну вот идите, есть такой Войно-Ясенецкий, сходите к нему. Она пришла, он возложил на нее руки, помолился и сказал (мне это очень нравится, современные святые, да, нам более-менее): езжайте в Москву, вот вам контакт, сделайте повторные снимки. Она поехала, сделала в Москве повторные снимки, и сказали: что-то есть, но это не саркома, и это не опасно для жизни. И мы потом с этой вот бабушкой, спустя там сколько — лет 70, наверное, мы танцевали на свадьбе ее внучки, я на нее смотрела как на небожительницу. Сам святитель Лука, которого я тоже бесконечно люблю. И всегда, когда кровь берут, у меня последняя моя фраза в голове: «Святитель Лука, сделай это сам, пожалуйста!», потому что это очень страшно. Кать, у тебя какие любимые святые?

Е. Каштанова

— Я сейчас тебя слушала, я тоже лично знакома, если можно так сказать, со святителем Лукой. Он, действительно, очень живой такой помощник. Я вспомнила, когда ты сейчас сказала, про свидетеля Нектария Эгинского — это тоже всегда до мурашек. Есть случай, когда какой-то захудалый приход, они попросили священника на Пасху, никто не согласился ехать, а в итоге потом владыке пришли благодарности, какой замечательный батюшка был. И когда открыли книгу — кто служил? Там было написано, что святитель Нектарий Эгинский, к тому времени уже почивший. Конечно, святитель Николай, отец Гавриил. Наверное, Екатерина, естественно. Несмотря на то, что вот она далеко, Наташа, но, когда это именно твой небесный покровитель, ты все равно так или иначе обращаешься. И я хочу еще заметить, остальные, мне кажется, в зависимости от ситуации. Вот есть какой-то период, вот что-то мне хотят сказать, вот у меня там Ксения все время. У меня есть дивный рассказ в «Частных мнениях» про Анну Кашинскую, как она мне попадалась неоднократно и приводила... И первое, о чем вы рассказали — это была Анна Кашинская. И она меня довела до Кашина, чтобы я доехала.

Н. Лангаммер

— И не просто довела, а ты потом поняла, что именно ей надо молиться в твоих нуждах.

Е. Каштанова

— Да. Поэтому вот остальные, мне кажется, как-то вот по потребности. Я почему-то очень тепло отношусь к священномученику Ермогену. Не знаю, у меня не было никаких молитв к нему, я плохо помню его житие, но вот какое-то вот такое очень живое тепло. Я много лет ходила в Сергиевский храм. Сергий Радонежский, конечно, для меня и его родители тоже, потому что тоже я как-то молилась и изучала их житие, обращалась к ним. Вот для меня в плане семейном, наверное, вот именно Кирилл и Мария Радонежские и Анна Кашинская с Михаилом Тверским — это самые такие живые супруги и помощники. Ну вот как-то так.

Н. Лангаммер

— А как же Адриан и Наталья?

Е. Каштанова

— Ну они далековато.

Н. Лангаммер

— Зато любовь какая красивая была.

Е. Каштанова

— Очень красивая. Ну это вот мой ответ такой.

Н. Лангаммер

— Да. Отец Александр, у вас какие святые любимые?

Иерей Александр

— Я боялся, что вы все-таки до меня дойдете с этим вопросом.

Н. Лангаммер

— По очереди, по кругу.

Иерей Александр

— Боюсь обидеть своих друзей, перечисляя и забыв кого-то. Потому что действительно удивительных святых много. Но вот как-то по определенным обстоятельствам, может быть, и личной жизни, и какой-то части своего пастырского служения, мы решили в нашем храме написать образ доселе неведомый, так скажем, «Всех святых жен от века Богу угодивших».

М. Пухова

— О, как интересно.

Н. Лангаммер

— Все хором, да?

Иерей Александр

— Вот. Так у владыки викария предварительно получил благословение, когда будет закончен этот образ, естественно, все будет представлено для обсуждения, там возможности внесения каких-то правок и прочего. Ну вот этот собирательный образ, собирательная икона «Всех святых жен».

Н. Лангаммер

— А кто там?

Иерей Александр

— В принципе, все, все святые жены.

Е. Каштанова

— Она какая, батюшка, расскажите, она большая?

Иерей Александр

— Она большая, но понятно, что нельзя как бы...

Е. Каштанова

— Годовая всех святых?

Иерей Александр

— Наверное, так.

Н. Лангаммер

— Или как Собор просто изображает?

Иерей Александр

— Как собор, да. Собор святых. Там вверху Матерь Божия — Оранта, и праматерь Ева, и праведная Анна, Матерь Пресвятой Богородицы, и прочие святые жены, которые ветхозаветные и новозаветные.

Е. Каштанова

— Они по чинам как-то расположены.

Иерей Александр

— Да, по чинам. Все как-то в каноне, да. А почему, потому что образ святости — это же не только то, что в житиях написано, это не только то, что вполне канонизировано. И есть святые, которые не прославлены, но у Бога они святые.

Н. Лангаммер

— Вот я хотела про это спросить. Ведь таких тоже много, просто вот воля Бога такова, что о них нет такой информации, прославление официальное.

Иерей Александр

— Наверное, да, какое-то переживание, скорбь по этому поводу. И на долю женщины выпадает много скорбей и переживаний — за своих детей, за своих мужей, за своих братьев, за своих родственников, родителей особо. Тем более сейчас в период сложный, специальной военной операции, когда множество-множество матерей, жен, сестер и детей ждут. Ждут, молятся, ждут возвращения своих близких. И этот символ, наверное, святости и подвига женщины в целом. Пусть это не прославлено в таком житийном плане или в каноническом, но для многих мать является некоей святыней, бабушка добрая, воспоминания о которой вселяют вновь надежду и желание как-то жить, жена, дочь сподвигают мужчину к какой-то деятельности, движению вперед. Не только в финансовом плане, но и прежде всего в духовном. То есть человек хочет если расти, состояться, он, как правило, мужчина, пытается состояться ради той женщины, которая рядом с ним — мать, дочь, жена и прочее. Ну так мы устроены. Я понимаю, что в женском коллективе мне сложно рассказывать.

Н. Лангаммер

— Нам очень приятно, что вы. Мы приедем к иконе и помолимся, чтобы мы тоже чем-то Богу угодили.

Е. Каштанова

— Тем более у каждой из нас там есть небесная покровительница.

Н. Лангаммер

— Конечно, наша покровительница там, да. А вот я, знаете, хотела спросить про тех святых, которые еще не канонизированы, как к этому относиться. Потому что есть эпизоды, я думаю, что вот знает это ощущение Мария, когда тебе помогает этот человек. Вот он недавно ушел, но тебе уже понятно, что он слышит твои молитвы. Я, можно, расскажу один небольшой эпизод — вообще эпизоды приветствуются у нас. Есть такой — я вот опять же говорю, и я боюсь называть это святым, я просто расскажу, что был ответ, и я не одна, у кого был ответ. Гоша Великанов, который погиб, спасая человека — я думаю, все эту историю знают. И я встретилась с его мамой, мы о чем-то говорили, у нас какая-то по делу была встреча, мы посидели в парке. Она очень милая, она очень нежная, она очень глубокая, и я сижу, и мне с ней интересно, но я понимаю, что мне надо в поликлинику, а это уже вот то, что неотменяемо. Я сижу, нервничаю, говорю: «Господи, помоги!» Говорю: «Гоша, выручай». Ну, мы были с ним знакомы. И она говорит: «Наташенька, я поеду». И я понимаю, что ножки болят, я говорю: «Ольга Вячеславовна, давайте я вас подвезу». Она говорит, «Да ну, что ты поедешь». Я говорю: «Поехали, я вас отвезу». И она мне называет адрес, я ставлю в навигаторе, мы с ней едем, мило беседуем, приезжаем. Я паркуюсь и думаю: что место какое-то знакомое-то? И понимаю, что я сбоку от поликлиники.

Е. Каштанова

— Надо же.

Н. Лангаммер

— Вот. И я говорю: «Гоша, спасибо». А ей надо было вот в это, не в поликлинику, а в соседнее здание. Ну то есть вот такие эпизоды, как к этому относиться? Это же еще не прославленные святые, отец Александр.

Е. Каштанова

— А у меня тоже есть. Пока отец Александр не ответил.

Н. Лангаммер

— Да, давай.

Е. Каштанова

— Я приехала с острым вопросом в общем в Печоры, и никуда еще не успела зайти ни к святынькам, ни в пещеры. Я зашла к отцу Иоанну (Крестьянкину) в келью, и там дают на благословение открыточки с его изображением прижизненным, и какие-то советы. И там я переворачиваю, а там прямо ответ, в женском роде он обращается: ты говоришь то-то, то-то — тебе следует... И я понимаю, что это ответ на мой вопрос, точь-в-точь. Никуда еще не зашла, да? Отец Иоанн тоже не прославлен, но он что, не знал, с каким вопросом я еду? И так вот легко написал.

Н. Лангаммер

— Как и новомученики Оптинские.

Иерей Александр

— Поелику все рассказывают уже о сотворенных с ними чудесах, и я не отстану здесь и, следуя сложившейся традиции, вспомнив историю с непрославленной святой, несомненной, с матушкой Феодосией Скопинской.

Н. Лангаммер

— Да.

Иерей Александр

— Долго я к ней собирался приехать, мои друзья окормлялись у нее. Но я всегда очень боялся, думаю: ну со свиным рылом да в калашный ряд... Ну и как-то решился. В общем, решился, сначала с друзьями съездил, а потом решился со своей супругой приехать. Очередь, она уже ближе к ночи принимает. Все, толпа людей разных. И мы пристроились как-то, не особо чая, что в этот раз попадем. И вдруг выходит, значит, помощница, и говорит: вот где здесь батюшка из Москвы приехал? Ну я смотрю — вроде никто не откликается.

Е. Каштанова

— Про вас.

Иерей Александр

— Я говорю: я. Ну тут же без очереди прошли и побеседовали. Понимаете, у Бога всегда все вовремя. У Бога всегда все вовремя, и прославление того или иного святого или задержание с этим событием, оно обусловлено каким-то особым Божественным замыслом или промыслом. Но то, что мы обращаемся, как правильно надо? Надо, пока не прославлен официально, молиться об их упокоении, как они сами, собственно, и заповедовали. Поминайте, и они в своей обители, рядом с Господом, вспомнят и про нас.

Н. Лангаммер

— А можно их просить о помощи?

Иерей Александр

— Ну а почему нет? Мы же просим у людей помощи, у обычных. Звоним, говорим: помоги, меня хотят оштрафовать на что-то или лишить прав. Это не святые люди, но они тебе помогают.

Н. Лангаммер

— Кстати, да.

Иерей Александр

— Да, или там еще что-то. И вот меня там зуб разболелся, надо помочь. Наверное, несомненно. Ну, наверное, в плане как Достоевский говорил: наверно — то есть наверняка. Вот можно.

Н. Лангаммер

— Можно просить.

Иерей Александр

— Помолившись о них Господу, и сказать: вспомни обо мне, замолви словечко, разреши.

Н. Лангаммер

— Напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы сегодня говорим про святых и несвятых святых тоже. В гостях у нас настоятель храма святителя Иова на Можайском шоссе, председатель Комиссии по деятельности воскресных школ города Москвы, священник Александр Нарушев, Мария Пухова, писатель, автор книг о святых, акафиста преподобному Гавриилу Самтаврийскому (Ургебадзе), и Екатерина Каштанова, специалист по связям с общественностью. Мария, а вот у вас был опыт общения со святыми при жизни при их?

М. Пухова

— Со святыми при их жизни? Пожалуй, нет.

Н. Лангаммер

— А вот ваши книги возникли как? Просто какие-то святые жития вам понравились или какие-то другие материалы?

М. Пухова

— Нет, но отец Гавриил — как-то само, уже после, когда была редактором этой книги, потом пошел акафист. Дело в том, знаете, что интересно, в 2010 году мой брат попал в Печоры. Причем он не собирался туда ехать, он ехал на какой-то фестиваль, и его поманил монастырь — слава Тебе, Господи. И он попал к отцу Адриану (Кирсанову). И батюшка наставил его, дал ему советы, и сказал загадочную фразу: «Твоя сестра будет прославлять Господа через прославление одного грузинского святого». Это был 2010 год, я не слышала вообще об отце Гавриле Самтаврийском в то время, соответственно. И спустя несколько лет я уже узнаю о батюшке, об отце Гаврииле. Брат мне об этом рассказал, когда уже вышел акафист. Но что интересно, до этого, может быть, не знаю, в 90-х годах я узнала об отце Адриане и стала его поминать сама, на утреннем правиле. Много лет я поминала. И потом уже, спустя годы, когда я уже с отцом Гавриилом познакомилась, уже акафист вышел, мне дали неожиданное благословение писать — уже почил отец Адриан, — о нем книги.

Н. Лангаммер

— Это в каком году?

М. Пухова

— Это было, сейчас скажу, наверное, вот был ковид как раз.

Е. Каштанова

— Лет пять назад, наверное.

М. Пухова

— Наверное, да, примерно.

Н. Лангаммер

— Чуть больше. Я поняла, о ком речь. Я тоже расскажу чудо потом, да.

М. Пухова

— Да, и я поняла, почему я так поминала отца Адриана. Мне рассказали. Вот у него был такой дар от Господа. Он говорит, вот каждый человек, который ко мне приходил, я, говорит, знаю его прошлое, настоящее и будущее. Мне Господь, говорит, открывает. Но я не могу, как бы, человеку сказать его будущее, может быть, немножко приоткрыть как бы. И скорее всего Господь ему открыл, что я буду писать о нем книги, понимаете как, мне это откликнулось, в сердце пришло. То есть он за меня молился еще давным-давно, понимаете, он знал, может быть, даже мою душу скорее всего. Потому что, когда я стала писать о нем книги — это просто невероятно, у него было чудо, о котором я даже не читала в житиях святых, когда батюшка при жизни сошел в ад, причастил там человека и вывел его из самого дна ада.

Н. Лангаммер

— Ничего себе.

М. Пухова

— Я общалась с женой этого человека, она монахиня сейчас. Имя ее изменила, потому что она жива, еще не почила. Имя ее мужа открыто в книге «Печерский чудотворец», его звали Анатолий, а монашество он принял на смертном одре с именем Зенон. Это все предрек отец Адриан (Кирсанов) заранее. Дело в том, что у него был обширный инсульт, он полтора года лежал. У него был интеллект сохранен, половина как бы тела была парализована, вот он лежал полтора года.

Н. Лангаммер

— Но он говорил?

М. Пухова

— Да, конечно, он говорил. Он стяжал непрестанную Иисусову молитву. А как все произошло? Он попал в реанимацию, через какое-то время его перевели в палату, уже все было неплохо как бы с ним. И что-то он тут разнервничался, не знаю, давление подскочило — он ночью умер, по всей видимости. Скорее всего, это была клиническая смерть. Когда жена пришла утром к нему в палату, он плакал и говорил: попроси прощения, говорит, у отца Адриана, к которому я тебя никогда не пускал. Она ездила к нему на протяжении почти 27лет, она ездила к отцу Адриану. И как только надо туда ехать, он препятствовал. Причем они жили душа в душу, понимаете? У них была, по-моему, 48 лет у них была свадьба, когда там необыкновенно долго жили. Он говорит: я сегодня ночью умер, я попал на самое дно ада. Бесы меня избивали, мне очень страшно, я не буду их описывать как бы. И вот в этом беспросветном ужасе передо мной появился отец Адриан с Чашей. Он подошел, говорит, ко мне, он разогнал бесов, он причастил меня в аду, а потом вывел меня оттуда, и я оказался опять на этой кровати. Понимаете, он плакал. То есть она была, конечно, потрясена. Она пришла домой и сразу позвонила отцу Адриану — у него был прямой телефон батюшки, в келью. И он закричал: да, Господь явил это чудо — сегодня ночью я спустился в ад, я причастил Анатолия, разогнал от него бесов и вывел его из ада. Представляете, об этом чуде узнали в Печорах, об этом узнала Троице-Сергеева Лавра, где отец Адриан подвязался в самом начале своем монашеского пути. Но рассказать об этом не было благословения, понимаете, вот после его кончины это благословение выпало на мою голову. Я не знаю, почему. Это, я считаю, только промысел Божий, понимаете как. И вот вышла книга «Печорский чудотворец». Следом «Доченька моя!» И я обращаюсь к отцу Адриану. Пусть он не прославлен на земле, но мне он помогает.

Н. Лангаммер

— Я хочу в продолжение сказать, потому что я тоже сижу, у меня тут мурашки бегают. Потому что у меня была знакомая, которая болела онкологией, мы с ней возобновили общение. Когда ей стало совсем плохо, она увидела в соцсетях, что я езжу в храм, она мне позвонила и говорит: найди каких-нибудь старцев. Я говорю: Наташ, что происходит? И она в слезы. Я говорю: я сейчас приеду. Вот приехала, с ней поговорила. Мы тогда батюшек к ней привозили, соборовали, причащали. Но потом уже врачи сказали, что все, вот теперь мы ничего сделать не можем. А ее муж ее очень любил. Настолько любил, что он вообще это нет, никак не готов был принять. И каким-то образом вдруг у нас появился контакт отца Адриана, и супруг вот этой Натальи, он помчался туда, в Печоры. Прямо вот ночью, снегопад, и они туда поехали с другом вдвоем, приехали. Это был, по-моему, ноябрь, я сейчас боюсь соврать, условно, или декабрь. И они поговорили с ним, он дал им послушание, как молиться, когда читать акафист «Всецарице», когда что делать, и сказал: «Пока я буду молиться, она будет жить».

М. Пухова

— Надо же.

Н. Лангаммер

— И мы все стали молиться, и она жила, хотя врачи уже ее похоронили. И узнала, что ее дочка беременна, и увидела вот этот вот снимок узи, говорит: вот этот пельмень, это моя внучка, я уверена. А потом она ушла, и мы узнали через некоторое время, что умер отец Адриан.

М. Пухова

— Представляете, как сбылись слова.

Н. Лангаммер

— Вот как, вот, понимаете, да.

М. Пухова

— Он великий старец, я это знаю.

Е. Каштанова

— Ну вот то, что он сказал, чуть-чуть приоткрыто будущее, да.

М. Пухова

— Немножко, да, кому как.

Н. Лангаммер

— Вот три месяца жизни он ей добавил или четыре.

М. Пухова

— Потому что у него столько было.

Н. Лангаммер

— Да, только потому что у него столько было. Но она успела узнать, что у нее будет внучка и успела написать ей письма хулиганские.

Е. Каштанова

— Прямо мурашки.

М. Пухова

— Какая замечательная история.

Н. Лангаммер

— Представляете, вот мы сейчас разговаривали, я даже не планировала это все озвучивать.

Е. Каштанова

— Отец Адриан.

Н. Лангаммер

— Отец Адриан. Почему-то мы сегодня говорим о несвятых святых. Вот я говорю, близко к нам по времени что ли, отец Александр?

Е. Каштанова

— А может быть, они скоро будут?

М. Пухова

— Ну да, даст Бог.

Иерей Александр

— Нет, мне кажется, мы вообще о святых говорим все-таки, потому что вспоминаем. Наверное, для вас не новость, но на Божественной литургии Церковь обращается к присутствующим как к святым.

Е. Каштанова

— «Святая — святым».

Иерей Александр

— «Святая — святым», да. И в этом смысле эта наша святость — это задача каждого из живущих. То есть святость — это не удел избранных, а это обязанность каждого, кто последовал за Христом. И, наверное, в этом смысле понятно и логично, что мы вспоминаем тех добрых, светлых людей, которые не прославлены пока, по промыслу Божиему, еще раз повторю, которые прошли свою жизненный земной путь так, как должны были пройти христиане.

Н. Лангаммер

— Ничего сверхъестественного в том, чтобы человек стал святым, нет. Нам почему-то кажется, что это не для нас, а это для каждого.

Иерей Александр

— Это задача.

Н. Лангаммер

— А вот когда приходят родные за умирающим? Вот к этому как относиться, когда прямо они...

М. Пухова

— Почившие?

Н. Лангаммер

— Почившие родные. У меня мама уходила вот в октябре, и она все время вспоминала свою маму. То есть не то что вспоминала, она говорила: а где Петровна-то? А мы что, не покормили ее что ли? Она же, ты обед дала ей? То есть она вот с ней так общалась.

Е. Каштанова

— Видела уже?

Н. Лангаммер

— Примерно месяц она вот так с ней общалась. Все время говорит: а, ты позаботилась? А она где, она в Москве или на даче? Значит, она с ней вот так взаимодействовала. Этого не было. Там бабушка умерла, мне было лет восемь. А тут вот так. И как к этому тоже относиться?

Иерей Александр

— Ну вы меня наделили важной миссией — держать вас в рамках.

Н. Лангаммер

— А то мы ересь какую-нибудь, да, несем.

Иерей Александр

— Поэтому давайте мы вот здесь, наверное, остановимся. Почему, потому что, наверное, непосредственно к нашей теме это не особо имеет отношение. А чуть-чуть прокомментировав эту мысль, я скажу, что, наверное, человек, находящийся уже на границе перехода в вечность, ему приоткрывается что-то из того мира, который нам, милостью Божией, слава Богу, недоступен и непостижим здесь. Наверное, вот так стоит к этому относиться и больше не распространяться, не думать. Иначе вот можно...

Н. Лангаммер

— Уйти в прелесть.

Иерей Александр

— Да, уйти в прелесть или в какое-то безумие.

Е. Каштанова

— В ересь.

Н. Лангаммер

— Нет, ну я именно к тому, что очень тонкая грань.

Иерей Александр

— Человеку приоткрывается, да. Ну а посмотрите, мы, поминая своих усопших родственников, не чувствуем окончательной потери.

Н. Лангаммер

— Да.

Иерей Александр

— То есть мы молимся за них, но вот это ощущение их присутствия в твоей жизни, их значимости, их любви, оно присутствует и продолжается. Качество любви, о котором апостол и писал — что все пройдет, и вера, и надежда, а любовь пребудет вовек. Вот для святых свойственно любить. И любить настолько сильно, что ты любовью в хорошем смысле заражаешься и следуешь за ней. И вот я немножко вступлюсь за автора насчет вопроса, встречались ли вы с кем-нибудь из святых в этой жизни? Да и вы встречались, да со всеми святыми всякий раз это, всегда. Они же не мертвы — в том смысле, как будто где-то на другой планете. А вообще Церковь очень интересный организм — вневременной. И Бог у нас Авраама, Исаака, Иакова. Он не есть Бог мертвых, но Бог живых. Просто до времени мы разлучены пространством, временем, обстоятельствами. И, кстати, святость — это условие того, что наша любовь и наши отношения продолжатся.

Н. Лангаммер

— Спасибо большое. Наш час пролетел. Благодарю всех за интересные истории, свидетельства, за такой искренний разговор. Напомню, что в эфире была программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы сегодня обсуждали наши отношения со святыми, что они совсем близко, они с нами рядом. В гостях у нас был настоятель храма святителя Иова на Можайском шоссе, председатель Комиссии по деятельности воскресных школ города Москвы, священник Александр Нарушев, Мария Пухова, писатель, автор книг о святых, акафиста преподобному Гавриилу Самтаврийскому (Ургебадзе) и Екатерина Каштанова, специалист по связям с общественностью. Напомню, что нашу программу в видеоверсии можно найти в нашей группе ВКонтакте и на сайте https://radiovera.ru/. А в эфир мы выйдем в следующий раз снова в воскресенье в 18.00, через неделю. Спасибо за внимание. Спасибо за участие.

Е. Каштанова

— Спасибо.

Н. Лангаммер

— Всего доброго. До свидания.

Иерей Александр

— Спасибо за этот вечер.

М. Пухова

— Замечательно. Спасибо.

---

Все выпуски программы Клуб частных мнений

• «Как не стать рабом вещей?» Священник Павел Усачев, Элеонора Филина, Анна Тумаркина
• «Преодоление кризисов в жизни». Священник Виталий Бровко, Ирина Матулис, Екатерина Каштанова
• «Терпение и смирение». Протоиерей Сергий Попов, Татьяна Маругова, Светлана Чехова