«Появление русского православного прихода в Англии». Евгений Тугаринов, Созонт Сингх

У нас в гостях были кандидат искусствоведения, регент Евгений Тугаринов и аспирант Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Созонта Сингх.

Разговор шел о никогда ранее не публиковавшейся переписке настоятеля Греко-Российского прихода в Лондоне протоиерея Якова Смирнова с русскими морскими офицерами, промышленниками и государственными деятелями в 90-е годы 18 века.

Ведущий: Константин Мацан

---

К. Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона — Константин Мацан. С трепетной радостью приветствую наших сегодняшних гостей — уже не в первый раз, уже традиция в этой студии собираться с Евгением Тугариновым, регентом, педагогом, художественным руководителем детской хоровой студии «Царевич». Добрый вечер!

Е. Тугаринов:

— Здравствуйте, Константин, здравствуйте...

К. Мацан:

— И Евгений всегда приходит... часто приходит не один, а с какими-то замечательными гостями — подтягивает новый народ к нам на Радио ВЕРА. И вот сегодня впервые в этой студии — Созонт Сингх — добрый вечер! — историк...

С. Сингх:

— Добрый вечер...

К. Мацан:

— Очень радостно собраться в таком составе. Ну вот с Евгением Станиславовичем у нас уже большая традиция разговоров о разных элементах истории русской культуры — широко скажу. И о регентстве мы говорили, и о регентах...

Е. Тугаринов:

— О детском образовании хоровом...

К. Мацан:

— И о детском образовании хоровом, и о таких именах в истории русской культуры...

Е. Тугаринов:

— О русских хорах...

К. Мацан:

— И о русских хорах, и вообще о таких вещах, о которых не специалисты не знают. А вот мы себе усвоили почетную миссию — рассказывать и знакомить широкую аудиторию с теми именами, с которыми знакомиться нужно, и с теми явлениями. Ну вот сегодня продолжим эту традицию.

Давайте все-таки вы сформулируете точно, какая наша сегодняшняя проблематика? Потому что она такая совсем для меня непривычная. Хочу послушать, что вы об этом скажете...

Е. Тугаринов:

— Ну, Ваш взгляд обращен на меня, но мне кажется, что первым надо дать слово Созонту. И вероятно, и он пояснит, почему так я это делаю, и мне кажется, в процессе разговора станет ясно...

С. Сингх:

— Сегодня мы хотели бы рассказать про посольскую церковь в Лондоне, а также про деятельность священнослужителей, в первую очередь, про деятельность священника Иакова Смирнова в контексте русско-британских отношений рубежа 18-19 веков. То есть, это эпоха Наполеона, как раз эпоха Ушакова, Суворова — это блестящая эпоха; но отдельные герои зачастую бывают забытыми.

Вот отец Иаков — это настоятель церкви в Лондоне. И он — забытая личность, потому что про него практически никто ничего не знает и не пишет, а он играл колоссальную роль как раз в истории русской дипломатии, и в истории, между прочим, военно-морской. Например, он организовывал практикум морских офицеров, и многое-многое другое, о чем мы сегодня поговорим.

То есть, наша задача — показать вот эту уникальную забытую грань русско-английских отношений...

К. Мацан:

— Та-ак...

Е. Тугаринов:

— Я бы добавил к этому, что этот рассказ об отце Иакове Смирнове мы попытаемся вписать в контекст вообще истории русской эмигрантской церкви, то есть, которая была основана в эмиграции. Лондонский приход был вторым по старшинству после прихода в Стокгольме Петропавловского. И вот это время — 1716 год... Тут очень интересная предыстория.

В Лондон в 12-м году приехала за милостыней делегация греческих священнослужителей во главе с Фиваитским митрополитом Арсением. Они собирали деньги на организацию греческого прихода в Лондоне — у них ничего не получилось... Может быть, те деньги, которые они собирали, они проживали. И кто-то — даже известно, кто — секретарь российского посольства Яков Синявич — предложил им обратиться к русскому царю, кем в то время был Петр Великий...

И митрополит Арсений составил это письмо, и обратился вот с письмом к нашему императору. И император тогда сказал, что поскольку английская церковь есть в Москве, то уже как бы Бог повелел создать русскую церковь в Англии. Но почти полтора века церковь в Англии носила имя греко-российской — греко-российской. Но я снова хотел бы, чтобы нам общую картину начал рисовать Созонт...

С. Сингх:

— Мне хотелось бы кратко обрисовать, как вообще начали складываться русско-английские отношения. История, на самом деле, замечательная. Эпоха географических открытий... И какая главная идея? Каким образом быстрее попасть к Индии и к Китаю. И очень разные маршруты, и очень разные путешественники пытаются это делать, причем зачастую люди погибают. Есть даже такое высказывание, что эпоха географических открытий, все пути географических открытий — они устланы костями моряков...

И вот та история, с которой начинаются русско-английские отношения — она завязывается в середине 16 века, когда в России царствует Иван Грозный, а в Англии правит Мария Тюдор, или Мария Кровавая, и отправляет экспедицию из трех кораблей на поиски пути в Китай и Индию, и решают они северным путем пойти — то есть, сейчас это есть северный морской путь, только сейчас есть большие ледоколы, которые способны прокладывать этот путь, а на тот момент как бы таких ледоколов не было...

К. Мацан:

— Символическое время — грозного царя и кровавой царицы...

С. Сингх:

— Да, очень символическое время, особая эпоха, конечно... В итоге два корабля погибают, а один корабль, чьим капитаном был Ричард Ченслер, пристают... ну, сейчас это недалеко от Архангельска, и отправляются ко двору Ивана Грозного. Иван Грозный их принимает. То есть, понимаете, хотели открыть Индию с Китаем, а открыли для себя такой путь в Россию...

И в 1555 году, в декабре царь Иван Грозный дает определенные привилегии англичанам... И главное — не просто абстрактно англичанам, а конкретной московской компании, которая организуется в Великобритании, и ей дано монопольное право на торговлю с Россией. Потому что мы-то в Карибское море не плаваем, мы географических открытий в таком привычном смысле не делаем, и у нас нет доступа ко многим товарам колониальным. Но они будут все как раз поступать на английских кораблях.

К рубежу 18-19 веков, то есть, к эпохе Наполеона, Англия — это наш главный торговый партнер. И причем это очень взаимовыгодно. То есть, мы получаем все те товары, которых у нас нет — то есть, это какой-нибудь чай, кофе, сахар, разные драгоценности или там ткани разного рода — ведь у нас же двор любит очень хорошо одеться...

К. Мацан:

— Это было время, когда выражение «наш западный партнер», «наши западные партнеры» можно было без иронии воспринимать...

С. Сингх:

— Да, да, совершенно верно... Но между прочим, англичане очень ценили русскую торговлю. Почему? Потому что они получали все, что нужно для кораблестроения. Потому что Англия правила морями, королевский флот — самый великий флот той эпохи. Но он во многом состоял из русских материалов. То есть, лен, пенька, смола, и самое главное — строевой лес — все это везлось из России в Великобританию. И значительная часть кораблей была именно из русских материалов. И поэтому...

К. Мацан:

— Вот кто построил британский флот-то легендарный! (смеются)

С. Сингх:

— Да, да... Ну и последнее, что надо сказать, если в целом говорить — так это то, что англичанам это все было очень выгодно еще почему? Они приезжают в Россию, покупают русские товары, а потом это замечательно перепродают. Ну вот условно говоря, купили — это я сейчас не привязываясь к конкретной валюте — за 10 монеток, а продали потом за 200 монеток. И на этом наживаются.

То есть, для них было важно и получить материалы для своего флота, и просто потом на этом нажиться.

И ясное дело, что наших государей не всех это устраивало, и была большая целая история, что давайте, может, продавать не только ресурсы... Но мне хотелось бы подчеркнуть, что сама история того, что Россия дает именно ресурсное в западные державы — она не нова. И именно во многом на русских ресурсах и на колониальных товарах из Англии и строились русско-английские отношения. То есть, это взаимовыгодные торговые отношения...

Е. Тугаринов:

— Мы, наверное, вот сейчас будем так вот действовать... Я ведь музыкант, а в музыкальной архитектонике, то есть, в построении музыкальной формы, одним из ярких таких строительных приемов является принцип контраста. Вот Созонт как контрапункт, да... Сейчас я попытаюсь своими небольшими вставочками раскрашивать наш витраж...

К. Мацан:

— Та-ак...

Е. Тугаринов:

— А он уже собирается весьма интересный. Вот Созонт сказал о пути в Индию. А ведь мы собрались немножечко поговорить о переписке, которую вел отец Иаков с русскими моряками, с русскими промышленниками, с государственными деятелями. И мне попадались письма русских моряков, которые ходили в Вест-Индию, и возвращались из Вест-Индии и рассказывали о своих походах. Я не могу сейчас привести какие-то детали...

Я немножко хотел снова вернуться к началу возникновения русского прихода. Он возник в районе улицы Стрэнд в Лондоне. А сейчас это улица рядом с Флит-стрит, это улица, на которой находятся замечательные храмы, находится агентство «Рейтер» на Флит-стрит — то есть, это улица репортеров.

В то время к дому, в котором располагалась русская церковь, сходились в вечернее время английские женщины легкого поведения. Ну естественно, они там оставались не одни, к ним стекались те же моряки, или еще какие-то... уставший люд, скажем так. И там возникали пьянки, потасовки, и часто священнику приходилось выходить и убеждать граждан вести себя прилично...

Но еще интересно, что когда Яков Синявич вот представлял как бы намерения об организации русской церкви в Лондоне, он пришел к епископу Лондона, и тот сказал: «Да, конечно, раз ваш царь говорит, и раз так развиваются наши отношения британско-русские — конечно вы будете иметь разрешение. Но мы просим вас петь как можно тише и служить как можно незаметнее, дабы не вводить в искушение, так сказать, наш протестантский люд».

И первыми священниками, поскольку это была греко-русская церковь, и поскольку обращались греки с это просьбой — первыми двумя настоятелями были греки. Помощник митрополита Арсения Фиваитского, архимандрит Геннадий — когда-то он был насельником монастырей в Александрии, в Египте. И вот он оказался в Лондоне...

И конечно, службы правились на греческом языке. Но еще при жизни отца Геннадия, который, вероятно, был преклонных лет, естественно, в церкви нужно было петь. И пел тоже один из членов делегации Арсения, такой Варфоломей Кассано — вот его фамилия известна, Кассано. Человек, который по отзывам, воспоминаниям владел несколькими языками — он фактически был переводчик, толмач в той делегации. И он был первым псаломщиком церкви.

Еще при жизни отца Геннадия он поехал в Петербург с ходатайством отца Геннадия, чтобы его рукоположили в священники. Он там выдержал искус трехмесячный, получил священнические ризы, какие-то принадлежности для храма... И собственно, служение двух греков закончилось в 1746 году.

И после отца Варфоломея первым священником был уже выходец из России — такой отец Стефан Ивановский. Это уже время елизаветинское...

К. Мацан:

— У нас сегодня в гостях — Евгений Тугаринов, регент, педагог, художественный руководитель детской хоровой студии «Царевич», и историк Созонт Сингх. И мы говорим об эпохе... хотел сказать «давно минувших дней», а на самом деле — имеющей отношение к нам... Так, чем мы продолжаем? В какой точке исторической мы сейчас находимся?

С. Сингх:

— Мы сейчас говорим про епоху Елизаветы...

Е. Тугаринов:

— Ну остановились на эпохе Елизаветы; но мы говорили о торговых отношениях... Может быть, Вы еще что-нибудь продолжите, потому что это так интересно...

С. Сингх:

— Мне хотелось бы как раз вот в тот паззл, который у нас складывается, добавить еще немножко...

Е. Тугаринов:

— Витраж, простите...

С. Сингх:

— Витраж, витраж... Будем раскрашивать витраж...

К. Мацан:

— Партитуру...

С. Сингх:

— Хорошо... Здесь что важно отметить. Вот то, что зарождается церковь при Петре в Лондоне — это не случайно. Потому что есть еще одна очень важная сторона русско-британских отношений — это военно-морское сотрудничество. Как вы понимаете, королевский флот Великобритании — это, конечно, ее символ, символ британского могущества. Ну и надо отдать должное британским морякам — они умели прекрасно воевать...

И как это водится, если у кого-то что-то хорошо получается, то хотят другие, окружающие — а вы нас научите«. Петр Первый, как вы понимаете, флот для него был — любовь, любовь всей его жизни, и ему очень хотелось, чтобы Россия тоже стала великой морской державой. И поэтому он отправлял за рубеж наших юношей — для того, чтобы они обучались морскому делу. И одной из стран, куда отправлялись наши юноши, была, конечно, Великобритания. Затем Петр Первый умирает, и вместе с его смертью начинает чахнуть наш флот...

Новый расцвет начинается при Екатерине II. И при Екатерине II заключается соглашение о том, что вновь русские юноши будут отправляться в Великобританию на флот. И в среднем отправлялось 20-30 человек в эту эпоху — то есть, в принципе, они поименно известны. И в среднем их нахождение в Англии, на английских кораблях было от 2 до 5 лет.

И здесь очень важно оговориться, что они не просто отправлялись в Англию, а они отправлялись на корабли королевского флота, то есть, военно-морского флота, а также на суда Ост-Индской компании. Есть такое понятие, как Вест-Индия — это на самом деле Америка; а есть Ост-Индия — и это настоящая Индия. И вот как раз Ост-Индская компания осуществляла перевозки с самой Индией...

Соответственно, русские моряки получали возможность отправиться вот так далеко — например, в ту же самую Индию, плавали вокруг Африки, были и в Вест-Индии — на кораблях уже королевского флота. И они получали ценнейший опыт. Потому что наши корабли редко заплывали так далеко. А здесь была возможность получить ценный опыт, в том числе и боевой опыт.

Известен целый ряд случаев, когда во время боестолкновений русские офицеры, находившиеся на тот момент на английских кораблях, блестяще себя проявляли. Например, нам известен такой мичман Аничков, который в конце 19 века, когда был бой между англичанами и французами, он на маленькой шлюпке с небольшим количеством людей взял на абордаж корабль — бриг, вооруженный пушками.

И это действительно был подвиг — на маленькой лодочке захватить достаточно серьезный корабль. За что он был награжден орденом святой Анны III степени — и просьбу о том, чтобы наградили этого выдающегося человека, отправило английское правительство.

То есть, вот такие были яркие примеры...

Е. Тугаринов:

— А отец Иаков... Но чтобы начать говорить уже чуть-чуть подробнее про отца Иакова, надо упомянуть его предшественника. Им был отец Андрей Сомборский. Это человек, который удостоился портрета кисти Боровиковского. Это человек, на дочери которого женился первый директор Царскосельского лицея Малиновский. Это человек, который имел внутренние такие как бы стремления постичь новые методы ведения сельского хозяйства в Англии. Человек, которого приняли в английские академии — художеств, например...

И он, отец Андрей, вот имея такое расположение к сельскому хозяйству, к занятиям сельским хозяйством, он убедил Екатерину II своим письмом в том, чтобы послать, найти таких молодых людей, которые им, может быть, попели бы в церкви, служа псаломщиками, а заодно изучали бы новые методы ведения хозяйства. И он приехал в Харьков, и он выбрал таких людей, и среди них оказался будущий священник Иаков Смирнов.

Вот он приехал в 1765 году псаломщиком, и как бы студентом одного из каких-то сельскохозяйственных учреждений в Англии, а в 1780 году он стал настоятелем. И что удивительно — это редчайший пример нахождения в настоятельском как бы статусе 60 лет! За эти 60 лет отец Иаков не только узнал английскую жизнь и оказался вхож в самые верхние как бы слои английского общества, в королевский двор, в научное сообщество, в художественное сообщество...

И целый ряд русских путешественников — с научными целями, с торговыми целями, с военными целями, с журналистскими целями, с литературными целями — приезжая в Лондон, обязательно приходили в дом к отцу Иакову. И я знаю точный адрес — Уэлбек-стрит, 32. Удивительно, до сих пор сохранилось это здание. В нем уже более 100 лет нет русской церкви. Но если вас пустят в это здание, вы увидите расписанный плафон, вы увидите бывшую солею, которая как бы сейчас как сцена небольшая, вы почувствуете... вы увидите русских святых, ангелов, архангелов — до сих пор эти изображения находятся в этом здании...

А в это здание приходили русские и английские государи, государственные деятели... Например, Николай II, еще будучи наследником, несколько раз приезжал в Лондон, и удивлялся, почему в Лондоне до сих пор нет хора. Это было начало 90-х годов. Туда с ним приходил его двоюродный брат Георг V. То есть, это очень известное здание. И вот сейчас, может, уже Созонт продолжит свой рассказ подробный, связанный с морским флотом и с дипломатией...

К. Мацан:

— Давайте мы уже постепенно от общей военно-морской истории двигаться к персоналии — главному действующему лицу сегодняшнего разговора...

С. Сингх:

— Да, здесь как раз именно в этом вся будет соль, и именно с этим будут связаны самые необычные стороны его служения... Здесь надо сказать, что если множество молодых людей отправляют за границу, очень далеко, то нужно, чтобы за ними кто-то присматривал. Опять же, деньги — если им дать самим на руки, они их могут спустить, могут прогулять...

И таким ответственным лицом, кто занимался практикой русских юношей в Англии — это как раз был настоятель Лондонской церкви Иаков Смирнов. И что здесь действительно удивительно — как у него хватало на все сил! Потому что там кто-то что-то прогулял, кто-то что-то пропил, кто-то куда-то потерялся... А еще кто-то оказался у берегов Африки, кто-то — у берегов Америки; и везде им необходимо доставлять деньги — ведь жалованье-то им определенное положено.

Кроме того, не только морские офицеры отправлялись на практику, но и, например... А как у них корабли строят? А как они лес заготавливают? А как они его обрабатывают? То есть, отправлялись, допустим, будущие кораблестроители... А, например, раз — и происходит обострение отношений; чуть позже расскажу про целый ряд примеров очень серьезных вот обострений между Россией и Великобританией — и они не хотят принимать русских учеников — не нравитесь вы нам...

Что в итоге делает отец Иаков? Он прилагает все усилия, все свои связи, чтобы таки приняли их на обучение. И можем, в принципе, прекрасно в 23-м году понять, каково это, когда люди отправляются за границу и пытаются начать там обучение...

При этом мы должны сказать, что это уникальная фигура — отца Иакова. Потому что ему все ученики пишут. Ученик оказался там за тысячи и тысячи километров — и он пишет письмо; ученик увидел сражение — и он пишет письмо... И таким образом к нему стекалось огромное количество информации. И вот я думаю, здесь будет уместно процитировать одно из писем...

К. Мацан:

— То есть, эта переписка есть — письма, которые были ему адресованы...

С. Сингх:

— Есть, есть — в архиве внешней политики есть много писем...

К. Мацан:

— Ценнейший источник такой...

С. Сингх:

— И вот как раз я предлагаю процитировать...

Е. Тугаринов:

— Ну, наверное, о военно-морской теме еще пойдет речь... А я хотел бы проиллюстрировать сельскохозяйственные наклонности отца Иакова, которые он через отца Сомборского приобрел. В России в 97-м году была организована мануфактур-коллегия, которую возглавил сенатор, действительный тайный советник Александр Александрович Саблуков.

Александр Александрович Саблуков, вероятно, не с первым письмом обращается к отцу Иакову, но вот это письмо 1797 года, и Саблуков пишет: «Честнейший отец, милостивый государь мой Иаков Иванович. Известно мне, что несколько уже лет как в Англии изобрели двигательные машины для чесания и прядения шерсти овец, которые при самом малом числе работников с великой пользой употребляются почти на всех в Англии суконных фабриках. А как здесь таковых фабрик весьма умножается (он имеет в виду в России), я как президент мануфактур-коллегии крайне забочусь уменьшить на оных фабриках работу (то есть, более сделать процесс выгодным)...

К. Мацан:

— Оптимизировать...

Е. Тугаринов:

— ...и ввести желаю в употребление таковые машины».

Через несколько недель он получает ответное письмо от отца Иакова. Я пропускаю какую-то часть: «...радуюсь и покорнейшую мою приношу Вам благодарность за доброе мнение, каковое имеете о крайнем моем желании вводить в любезнейшем нашем отечестве полезные заведения. Ваше превосходительство, конечно, всем не ошибаетесь. Но сколь мне прискорбно, что при самом первом поданном от Вас случае совершенная невозможность препятствует оправдать опытом доброе Ваше о моей ревности мнение.

Здесь всякого рода машины, модели и инструменты, употребляемые на мануфактурах, к вывозу запрещены наистрожайше. И открытым образом к сему приступить нет никакой возможности. Всяк участвующий в таковом предприятии по изобличении подвергается жестокому наказанию денежному и заключению в тюрьму. Бывают иногда случаи к возможности получить таковое желание секретным образом. Но на сие нужны денежные средства. Употребив на сие фунтов стерлингов так от 200 до 500 рублев, может быть, удалось бы достать изрядные новейшие в сем роде модели и нужные описания»...

К. Мацан:

— Давайте мы маленькую паузу сделаем, и после нее к нашему разговору вернемся, и Вы прокомментируете услышанное нами. Евгений Тугаринов, регент, педагог, художественный руководитель детской хоровой студии «Царевич», и Созонт Сингх, историк, сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Мы скоро вернемся, не переключайтесь.

К. Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона — Константин Мацан. В гостях у нас сегодня — регент и педагог Евгений Тугаринов и историк Созонт Сингх. Хотя оба наших сегодняшних гостя выступают в качестве историков, на самом деле, сегодня, раскрывая нам документы и подробности служения священника Иакова Смирнова, который был настоятелем русской церкви в Лондоне несколько веков назад.

Ну вот мы только что услышали письмо его ответное, в котором священник так говорит, что невозможно вывести британское оборудование в Россию по закону; но если очень хочется, то есть способы... Вот «столько-то рублев — и я все это устрою»... Или не он все это устроит, а просто есть пути какие-то для этого...

Е. Тугаринов:

— Да, это удивительно...

К. Мацан:

— Он же вряд ли о взятке какой-то себе говорит?

Е. Тугаринов:

— Не-ет!.. Вообще об этом человеке через его корреспондентов ведь шла слава как об отзывчивом, бескорыстном вот патриоте, который, находясь за пределами, как он называет — «любезнейшего нашего отечества»... И он говорит о том, что, вероятно, эта практика — она существует, это не только русское приобретение, так сказать, такими способами обходить законы. Это общепринятая практика, увы. Человек грешен, человек слаб. Человек чего-то иногда очень хочет, и он знает, какими путями это можно достичь. Увы, увы...

Но вот тут, видите, не только он предлагал вот за 500 рублев эти машины и чертежи, но он говорил, что еще можно и специалистов привезти, которые хотят поехать, наладить... Как бы у иностранцев было стремление, еще со времен Иоанна Грозного, помните — кто был врачом? Бомелий. Была Немецкая слобода... И все это как бы происходило...

И вот Созонт говорит, как русские юноши посылались, и я сразу вспомнил почему-то при этих словах как бы не относящиеся к Англии, но все-таки — вот эти «Гардемарины, вперед!» — вот этот фильм, когда русских молодых... будущих офицеров...

С. Сингх:

— Да, так их вот как раз и отправляли...

Е. Тугаринов:

— Ну тут, собственно, комментировать что — запрос был дан; то есть, в России развивались мануфактуры, развивались фабрики... А Саблуков был не только председатель... президент вот этой мануфактур-коллегии... Он был едва ли не главным налоговиком и бухгалтером Российской Империи в какой-то момент ее существования, истории...

И я не знаю, были ли доставлены, вот таким образом приобретены машины; но у меня есть... Дело в том, что вот 15 лет назад я начал как бы вот немножко «просиживать», что называется, в архиве — архив внешней политики Российской империи, дореволюционного периода, естественно...

И занимаясь историей русского прихода, совершенно неожиданно ко мне пришли вот письма русских промышленников — Саблукова, например, или государственных деятелей, канцлера российского Остермана, или послов российских в Великобританию — Воронцовых, или Симолина, или Мусина-Пушкина, или Антиоха Кантемира, вот которые были адресованы русским священникам...

Ведь церковь русская — она имела двойное подчинение. Она подчинялась святейшему Синоду и она подчинялась Министерству иностранных дел. И русский священник должен был ежегодно высылать отчеты, вот какие-то рапорты, по инстанциям...

Но мне кажется, сейчас вот есть время как-то Созонту продолжить, а я подготовлюсь к иллюстрации вот морской тематики...

С. Сингх:

— На самом деле, хотелось вот рассказать про самое уникальное. Потому что все, что мы говорим — это действительно необычно, интересно... Но у нас с отцом Иаковом Смирновым связан единственный случай во всей истории внешней политики Российской империи.

Дело в том, что Россия и Британия... Да, они торгуют, да, они видят друг в друге таких партнеров, но они — империи, которые соперничают. И в истории как раз Иакова Смирнова есть три эпизода, когда Россия и Англия находились в сфере... находились в остром конфликте. И в двух случаях это даже приведет к войне.

Первый такой случай происходит во время русско-турецкой войны 1787-1791 года — это знаменитая русско-турецкая война, когда Ушаков там при битве при Калиакрии громит турецкий флот, это когда Суворов при Рымнике бьет турок, или когда он захватывает Измаил... То есть, это одна из самых ярких страниц русской военной истории.

Англичане искренне испугались вот такой прыти Российской империи, и как она бьет Османскую империю. И вот после того, как была взята крепость Очаков, они стали поговаривать, что что-то русские слишком сильно начали наступать, и начали на самом деле готовиться к войне — и отсюда есть такое название «Очаковский кризис». То есть, после взятия этого города это началось...

Уильям Питт-младший — это премьер-министр Великобритании — он начинает военные приготовления, по Лондону ползут слухи, что вот-вот война... И тут сотрудники посольства, в том числе Иаков Смирнов, начинают так называемую «памфлетную войну». То есть, они пишут в газетах, они пишут разные брошюры (все анонимно, понятно), пишут на стенах — типа «не нужно воевать с русскими»...

И в результате получилось определенное давление оказать на общество, и войны не состоялось. Конечно, ученые спорят, насколько именно вот участие посольских людей в этом деле стало главной причиной, но они были награждены...

К. Мацан:

— Вот нельзя недооценивать значимость информационной войны...

С. Сингх:

— Да, да... Совершенно верно... Вот здесь мы видим яркое свидетельство...

К. Мацан:

— Информационной борьбы средств массовой информации... В том числе писание на стенах...

С. Сингх:

— Да... И в результате отец Иаков был награжден — ему дали 200 футов стерлингов от российского правительства. Для него это было очень важно...

Е. Тугаринов:

— Огромная сумма!

С. Сингх:

— Да, колоссальная сумма...

К. Мацан:

— Я бы знаете о чем хотел спросить — в продолжение того, о чем вы говорите... Вот мы рассказываем про жизнь и служение священника за границей так, как если бы он был просто посольским служащим. То есть, убери слово «священник» из этого рассказа — ничего бы не изменилось. И это вызывает вопросы по многим направлениям.

Во-первых, с одной стороны, ну, люди церковные знают, что священник за границей часто совмещал служение священника с какими-то дипломатическими функциями — и это важно, это естественно, это не мешает ему быт священником.

С другой стороны, кому-то покажется странным: ну как, священник — он же должен быть в храме и кадить кадилом, а вот заниматься всем остальным — это уже скажут «А куда церковь лезет?».

А с другой стороны, с третьей стороны, да, ситуация Российской империи отлична от нашей — церковь государственная, и это естественно, что священник, опять же, повторюсь, за границей — больше, чем просто священник. Вот как совмещалось здесь служение собственно духовное, пастырское и вот это все общественное?

С. Сингх:

— А я сейчас приведу пример. Как раз есть очень хорошие примеры, которые демонстрируют его как пастыря. Здесь хочу по поводу 200 фунтов сказать. Почему ему были важны эти де. Во-первых, у него умерла жена в 1790 году, и он один воспитывает двух сыновей и трех дочерей. Но самое главное другое — он же настоятель! У него есть церковники, которые должны петь, читать; а у них мизерная зарплата, и он им доплачивал из своего кармана...

И что самое главное — к нему постоянно обращаются люди по тем или иным проблемам...

Прошло не так много времени, и во времена Павла I новое происходит обострение. Остров Мальта не был передан Российской империи, хотя вообще-то договаривались о том, что России передадут Мальту... Начинается конфликт, все уезжают из посольства — остается один отец Иаков. Это единственное лицо... И Павел I назначает его как раз представителем Российской империи — это единственный случай во всей истории наших отношений внешнеполитических, когда священник становится официальным представителем государства.

И что он начинает делать? Он начинает помогать многим-многим людям, которые по той или иной степени оказались за границей. Например, вот эти все люди, которые отправлялись за рубеж на практику. Теперь вот уже... сейчас начнется война — и что нужно делать? Их нужно вернуть...

И что самое главное — обострение дошло до такой степени, что началась реальная война. Значит, надо людей всех как-то вывозить, надо им помогать. А при этом есть люди, которые потеряли все, есть люди, которые... Их надо просто утешить! И он себя как раз проявляет как такой пастырь. Он помогает людям, которым необходима духовная поддержка; тем, кому надо, он платит из своих средств...

И на самом деле, община русская в Англии на тот момент переживает очень серьезный кризис. Неизвестно, к чему бы все пришло. Самое интересное, что за ним по пятам ходят секретные агенты. Каждый день составляется рапорт о том, что сделал Смирнов. Потому что понятно, что он теперь не просто священник, а это единственное лицо официальное Российской империи.

И сам он переживает — в одном из писем он пишет, что он переживает, что может попасть в тюрьму. И тут умирает Павел. И это на самом деле было очень, ну... с облегчением, на самом деле, воспринято в Англии, потому что... И многие сами англичане, и те русские, кто жили в Англии — они понимали все-таки, что та политика войны с Россией — она не выгодна Англии, как и не выгодна самой России...

Но еще больше показал себя как пастырь отец Иаков Смирнов в следующем конфликте. Вы помните, что будет период очень грустный для нас в 1807 году, когда российские войска будут разбиты, будет заключен Тильзитский мирный договор, и Россия присоединяется к континентальной блокаде — то есть, нам приходится не торговать с Англией, нести огромные убытки... И опять же — все дипломаты уезжают, и снова отец Иаков остается единственным представителем...

И здесь еще возникает новая интересная сторона — с точки зрения милосердия такого, благотворительности и духовной поддержки. Поскольку идет война, то появляются пленные. Этих пленных привозят, а пленных очень много — ведь воюют против Франции, против многих других государств, и очень много пленных — то есть, Англию наводняют разного рода военнопленные. Им нечего есть, не во что одеться, Англия неспособна их всех содержать...

И что делает отец Иаков? Он старается о каждом из них позаботиться, он тратит множество своих денег, но он понимает: его ресурсов недостаточно! И он начинает привлекать англичан, например, которые сочувствуют России...

Или, например, был такой очень интересный человек — Джон Ангерштейн. Это уроженец Петербурга, который приехал в Лондон. Он банкир разбогатевший, между прочим, еще в Санкт-Петербурге. Кстати, именно из его коллекции появится национальная галерея в Лондоне. И он как раз очень большую сумму выделяет, и он становится официальным лицом вот этого фонда попечения о военнопленных русских в Великобритании...

Ну а отец Иаков — он постоянно бегает, находит людей, пытается кому-то побольше там, у кого-то там умерла жена, кто-то заболел — он пытается всем помочь. И при этом он абсолютно бескорыстный человек, он готов последнее отдать, чтобы помочь людям в беде. При этом бывают случаи, когда он дает деньги, а эти люди их прогуливают, пропивают — и все равно он до последнего будет этим людям помогать, он им купит одежду...

И это как раз — пример удивительного служения. Он настоящий пастырь вот этим всем русским людям, кто оказался за рубежом. И при этом при всем он остается представителем дипломатическим...

Кстати, за первый период, когда он был при Павле нашим представителем, в итоге ему дадут дворянское звание — он становится дворянином. А после войны 1812 года — ведь в 12-м году-то Франция напала на Россию, и снова Россия и Британия дружат — и после этого все возвращаются в Лондон, отец Иаков торжественно вручает ключи новому послу Ливину — что мол все, наконец-то приехал посол, и я больше не должен всем тут заниматься...

И затем его награждают. Его награждают от святейшего Синода, что он протоиерей — ему дают особый наперстный крест в память о войне 1812 года. А Александр I, понимая, как много сделал для русских отец Иаков, дает ему бриллиантовый перстень — это очень высокая награда, которая стоила огромных денег, и это был знак личной милости, личного уважения со стороны императора...

К. Мацан:

— Евгений Тугаринов, регент, педагог, художественный руководитель детской хоровой студии «Царевич», и Созонт Сингх, историк, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».

Мы продолжаем говорить об удивительной судьбе удивительного человека — священника Иакова Смирнова, который во второй половине 18 века нес свое служение в Великобритании...

Е. Тугаринов:

— Действительно... Человек, который прожил в Великобритании — ну, тогда она была просто Британия — в Англии почти 65 лет, из которых 60 лет настоятелем... Много, конечно, это целая эпоха. И когда он доживал уже — доживал он в почете, но доживал он в болезнях. Он начал слепнуть года за три — за четыре до кончины. Но дом все равно его был посещаем.

И вот когда к нему приехал, кажется, в 1836 году русский журналист Греч и посетил его, он сказал, что «у меня было ощущение, что я попал в 18 век, и увидел царедворца, одетого как вот было принято при Екатерине, а может быть, и при Елизавете»... Он не носил бороды — Синод ему давал разрешение. Он носил башмаки с пряжкой, чулки, длинное пальто, шляпу...

Но вот Созонт напомнил нам всем о его пастырском служении. Церковь за границей никогда не служила ежедневно. Вот я приехал в Англию в 1998 году, и я застал богослужения — суббота вечер, воскресенье утро и праздники, если они попадали на буднях. Причем в будничные праздники — даже великие двунадесятые праздники — там почти не было прихожан. Там могло не быть хора — потому что эти люди работали на своих работах, они не могли уйти, они могли ее лишиться. Это во-первых — что у него, конечно, было время.

Но вот наследник отца Иакова — священник Евгений Попов. Случилась Крымская война. Снова масса пленных... И отец Евгений Попов едет в эти лагеря, где они содержатся, успокаивает, помогает... И вот сто лет спустя — война с Германией. Снова тысячи, десятки тысяч пленных в Англии. И этим пленным помогает протоиерей Георгий Шереметьев, в то время духовник будущего митрополита Каллиста (Уэра). Помогают и другие священники...

Я, приехав в 2001 году, поселившись в старческом доме — так получилось, я достаточно молод был, но меня поселили в старческом доме. Там жил Александр — я фамилии его не знаю — который был в лагере для военнопленных после Второй мировой войны, и которого спас от высылки в Советский Союз протоиерей Георгий Шереметьев. Его давно уже нет в живых, он и тогда уже был старый, немощный... Но тогда я вот услышал вот эту живую историю, видя человека, которого не интернировала Англия, потому что священник, который вот так вот воспринимал свое служение, предпринимал какие-то невероятные усилия, чтобы кого-то вызволить. Причем это таким методом совершенно... Вот просто человек бросился к нему и начал просить: «Спасите, помогите»...

И отец Иаков был таким — к которому бросались, которому писали моряки: «Я остался без платья», имея в виду — обмундирования нет, нельзя появиться в обществе. И отец покупал ему действительно на свои личные деньги, или отдавал ему там вот буквально что-то почти последнее свое — зная, что он обойдется...

С. Сингх:

— Мне хочется добавить такой штришок — мне кажется, он очень важен. Посмотрите: у нас нет ни одного изображения отца Иакова. И вообще он забытый. То есть, это такая фигура, которая... Этот человек сделал колоссально много для русской истории, он реально вот в эпоху наполеоновских войн вышел на первый план — как одна из важнейших фигур на дипломатической арене вообще. Но у нас...

Да, у нас есть определенные воспоминания о нем разных путешественников, но нет ни одного изображения, нет ни одного портрета...

Е. Тугаринов:

— О значительности отца Иакова в английской жизни свидетельствует надгробный камень на его могиле. Когда я пришел на кладбище Кензел Грин, я зашел в администрацию и попросил план кладбища, чтобы найти могилу его и еще других священников. Мне дали план, я пошел по нужной аллее — аллея номер... Начал ориентироваться с могилами на плане, которые остались. И я увидел, что здесь, допустим, слева могилы я опознал, справа могилы опознал, которые находятся у какого-то громадного камня, выше человеческого роста — то есть, гранитный... гранитный, скорее всего, камень — и совершенно без надписи...

Об этом я и другие люди, которые тоже искали эту могилу, сообщили в российское посольство. И если я не ошибаюсь, осенью 2013 года российское посольство — я был на этой церемонии — водрузило табличку на камень... Не сделали новую запись, а только вот новую табличку, что «Здесь покоится протоиерей Иаков Смирнов, настоятель русской посольской церкви с 1780 по 1840 год...», и перечислены его родственники, жена и дети, которые оставались в Англии...

К. Мацан:

— А какова дальнейшая судьба этого прихода посольского? Он... что там сейчас — его там нет, или он там есть, или тот приход знаменитый лондонский владыки Антония Сурожского — это другой приход?

Е. Тугаринов:

— Это и есть наследник этого прихода! Но как это бывает в нашей истории, происходят всевозможные метаморфозы внутри церкви. Нам, может быть, не хочется, но это есть. В 19-м году приход должен был уехать...

К. Мацан:

— В 1919-м?

Е. Тугаринов:

— В 1919-м, потому что он перестал быть императорским и посольским. Нужно было менять статус. Они получили статус приходского храма. У них не было содержания из России. Они год-полтора держались, а потом вынуждены были оставить попечение, за которое не могли платить. Это первое.

Англикане дали русским большую церковь — так ее называли — «Большая» (в кавычках) церковь апостола Филиппа около вокзала Виктория в Лондоне. Сейчас на этом месте стоит автовокзал — то есть, этого дома нет. Но уже в начале 20-х годов приход разделился на сторонников митрополита Евлогия и сторонников митрополита Антония. Были карловчане, были евлогианцы...

К. Мацан:

— Владыка Антоний — это будущая Русская православная церковь заграницей, а митрополит Евлогий — это будущий экзархат западноевропейских приходов русской традиции в Западной Европе...

Е. Тугаринов:

— Которому дал указ, грамоту патриарх Тихон — быть возглавителем русских приходов за границей. И вот... Разделение очень странное. Когда карловчане приходили служить — они служили по неделям — карловчане окропляли храм от красных. Хотя это не были красные...

К. Мацан:

— Тут надо пояснить, что карловчанами их называют не потому, что у них был собор в Карловых Варах...

Е. Тугаринов:

— А Сремски-Карловцы, да-да-да...

К. Мацан:

— Откуда принимались решения — и их в истории называют карловчанами...

Е. Тугаринов:

— Да... И вот они служили по очереди. Но у них был общий базар, где они продавали пирожки или какие-то вещи, и все шло в общую казну. У них был общий хор! Но они служили в одном помещении... И так продолжалось 30 лет!

К. Мацан:

— Это напоминает анекдот, который рассказывают то про англичанина на необитаемом острове, но в нашем контексте — про русского эмигранта, который, оказываясь за границей, строит два храма. «Почему, зачем два?» — его спрашивают. «Ну, в этот я буду ходить, а в тот я — ни ногой!»... (смеются)

Е. Тугаринов:

— Да, владыка Евлогий приехал в 21-м году на как бы вот... принимать приход в Лондоне. И интересно — он остановился, как пишет, «у бывшего морского агента Волкова». Известнейший человек, известнейший человек еще с дореволюционного времени — и вот он пришел в храм, и он описывает, какова там жизнь, что старый священник не справляется с русской эмиграцией, что там интригует псаломщик, что там какие-то бурления, какие-то завихрения, что он нашел это — «хоть закрывай»...

И он в 26-м году туда посылает отца Николая Бера, которого в диаконы рукополагал митрополит Евлогий, а через неделю в священники — митрополит Антоний... А через три месяца они разошлись по разные стороны...

К. Мацан:

— Да, вот в отце Николае были две части как бы... русского зарубежья были слиты в единстве...

Е. Тугаринов:

— Да, интересно, я знаком... Я жил в том же старческом доме с дочерью отца Николая Бера. Не зная, чья она дочь вообще... Я увидел почти столетнего человека — Ольга Николаевна Бер... Она мне иногда рассказывала: «А вот мой отец, находясь в ставке у государя императора в Могилеве... Его иногда спрашивали: а кто сейчас министр в Японии — ну все так глаза опускали, не знали; а Николай говорил: «Ну сейчас придет Бер — он скажет наверное». Причем «наверное» не как предположение...

К. Мацан:

— А в собственном смысле слова, да...

Е. Тугаринов:

— Да, как Пушкин употреблял это слово... Ну то есть, церковь, конечно... Вообще удивительно... Мы с Созонтом знакомы несколько месяцев, и я впервые здесь слышу его исторический рассказ, и я удивляюсь и радуюсь, как молодой человек — а все-таки я имею право назвать его молодым — как вовлечен вот в русскую историю, как много он там знает...

К. Мацан:

— Ну удивительную историю мы сегодня услышали... Как я в начале говорил, мы новые имена раскрываем, которые неизвестны... Иерей Иаков Смирнов... Ну вот даже я не знал ничего о нем, а оказывается, какая судьба...

Е. Тугаринов:

— Какая фигура...

К. Мацан:

— Какая фигура, и какие изгибы биографии... Ну вот я, может быть, последний вопрос задам. Он уже не про отца Иоанна, а вот скорее к тому, о чем только что Вы, Евгений, говорили... Нестроения в приходе... Приход, как и вся церковь, каждую минуту своей жизни проходит через какую-то историю, в большом смысле слова. History — история как история...

И человеку церковному, может быть, даже как-то обидно, что вот и на приходе тоже все эти нестроения, псаломщик интригует, споры обрушиваются... Ну как? Это же дом Божий, храм! А там, оказывается — те же самые человеческие грехи...

Вот как к этому просто по-человечески относиться? Как не... не знаю... не впасть в уныние, не разочароваться?

Е. Тугаринов:

— Вы знаете, лично я был... не участником — Боже упаси, а свидетелем раскола в Сурожской епархии...

К. Мацан:

— После кончины митрополита Антония?

Е. Тугаринов:

— После кончины владыки в 2006 году... Я был свидетелем, как эти раны залечивались... Но удивительно — я вот как бы не принимал деятельного участия ни в той, ни в той стороне. Но я сохранил дружеские отношения и с той, и с другой стороной. Причем не только я...

Например, отец Иоанн Ли — последний настоятель еще при митрополите Антонии, при жизни митрополита Антония. Там был отец Михаил Фортунато — очень короткое время из-за здоровья... нездоровья — он передал отцу Иоанну, чуть моложе себя; и он вот, отец Иоанн... Уже случился раскол, уже уходила часть епархии в Константинополь — а он все не решался отойти. Он оставался настоятелем московской как бы части, не константинопольской. Но все его друзья, все его духовные чада были там...

И он потом говорил, он и мне лично говорил: «Я не мог поступить по-другому, я должен был уйти». Но его отпевали в московском приходе. И когда умерла Таня Майданович — человек, который записывал на магнитофон беседы, проповеди, обращения все владыки Антония к людям — ее отпевали в московском приходе, и отпевал ее отец Иоанн Ли.

К. Мацан:

— Господь помогает эти раны залечивать... Потому что люди иногда по глупости своей допускают и эти раны сами же себе наносят иногда, как живому организму...

Е. Тугаринов:

— Я скажу вот... Вы спросили, как находиться вот внутри вот нестроений... Я для себя, может быть, опытно так вывел... Для меня церковь — это Христос. А Христос, где Христос — там мир. И мне легко. Мне легко находиться — если вдруг случается внутри нестроение... Мне кажется, вот если помнить об этом, что Церковь — это Христос... А мы все составляем Тело. И когда... А тело способно к боли! Оно расположено, может быть, даже к боли — чтобы мы лучше почувствовали Христа, может быть, это нам послано для нашего вразумления...

С. Сингх:

— А можно один маленький момент? Вот в завершение хочу показать некоторую интересную деталь касательно отца Иакова... Я просто специалист по рубежу 19-20 веков именно по взаимоотношениям церкви и флота. И мы можем видеть, допустим, что в этот период морские офицеры не очень уважают священников — у меня есть много интересных архивных данных на этот счет...

И настолько мне было удивительно изучать биографию отца Иакова, потому что здесь мы видим колоссальное уважение! Они фактически без него не могут существовать. Потому что их практика, их материальное состояние и многое-многое другое зависят от него. И те письма, которые есть в архиве внешней политики, показывают, с каким они неподдельным уважением к нему относятся. Они в нем видят авторитета, того человека, на которого они могут положиться, и которого они, конечно, безмерно уважают...

И это как раз, я думаю, связано с тем, что отец Иаков — он был настоящим христианином, он действовал по заветам Христа. То есть, он готов последнюю рубаху с себя снять и отдать другому. И тем самым он как раз показывал, каким должен быть не просто священник, а каким должен быть любой христианин...

К. Мацан:

— Есть фраза, за которую надо мной иногда иронизируют коллеги по радиостанции «ВЕРА»; но я сейчас не могу ее не произнести, после Ваших слов о том, как поступает настоящий христианин и после слов, что Церковь — это Христос... И лучших слов для завершения нашей беседы не найти! Спасибо огромное!

Евгений Тугаринов, регент, педагог, художественный руководитель детской хоровой студии «Царевич», и историк Созонт Сингх были сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». У микрофона был Константин Мацан. Спасибо, до свидания!

Е. Тугаринов:

— До свидания!

С. Сингх:

— До свидания!

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Христианские мотивы в фильме «Сталкер». Иван Перекатов
• «Нравственные ценности и бизнес». Сергей Иванов
• «Христианские мотивы в фильме «Зеркало». Августина До-Егито