У нас в гостях был руководитель Духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского Университета протоиерей Лев Семенов.
Мы говорили о том, каких плодов ждет от христианина Бог, что такое достойный духовный плод, и как употребить свои таланты на принесение достойных плодов.
А. Пичугин
— Это «Светлый вечер» на радио «Вера», дорогие слушатели. Здравствуйте. В этой студии Алексей Пичугин...
В. Емельянов
— ...и Владимир Емельянов. Здравствуйте, добрый вечер.
А. Пичугин
— Сегодня мы беседуем с протоиереем Львом Семеновым. Отец Лев — наш частый гость. Напомним, что он руководитель Духовно-просвети
Протоиерей Л. Семенов
— Добрый вечер!
В. Емельянов
— Добрый вечер.
А. Пичугин
— Завтра в храмах будет читаться Евангелие, отрывок из Евангелия от Матфея, где говорится о плодах. Напомню или расскажу тем, кто его не слышал, не знает, там сказаны такие слова: «Потому сказываю Вам, что отнимется от Вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его». То есть на этом мы сегодня сделаем акцент — на плодах, что же это за плоды, и от кого отнимется Царствие Божие. О чем вообще здесь говорится, в этом маленьком фрагменте, который я процитировал?
Протоиерей Л. Семенов
— Да, всего два стиха евангельского текста — и, как всегда, столько за ними стоит. Меня, можно сказать, с юности, с первой встречи с текстом Священного Писания, поражала вот эта многослойность текста, его глубина — порой явленная, порой поначалу скрытая. Но позволяющая слой за слоем вскрывать, погружаться и ощущать подлинное величие смысла, который так боговдохновенен и так много для нас значит.
В самом деле, «отнимется от Царства». Вы посмотрите, человеческая история, если брать даже последнее, скажем, тысячелетие и последнее столетие, полна поражающих, достойных пера Шекспира, в каком-то историческом смысле трагедийных примеров того, как рушились некогда великие империи, великие царства, великие королевства. И, к сожалению, когда к опыту исторического прошлого современный человек обращается (я не имею в виду профессионалов-и
Более того, не только об этом идет речь в Библии. Ведь мы видим там прямое указание, и Господь наш Иисус Христос очень четко указывает, что плоды бывают добрыми, и есть деревья, которые приносят эти добрые плоды, и есть деревья, которые не способны их приносить в принципе. За этим тоже, конечно, стоит очень глубокий символический смысл, а не только образ физического дерева, засохшей смоковницы.
В. Емельянов
— А что значит дерево, которое неспособно в принципе приносить плоды, применительно к человеку?
Протоиерей Л. Семенов
— Применительно к человеку? Я думаю, интересный вопрос. Если честно, он не то чтобы поставил меня в тупик, но побудил еще раз самого сейчас задуматься в ответ на Ваш вопрос.
А. Пичугин
— Есть же притча о талантах, с другой стороны, где говорится абсолютно прямо, что любому человеку даны таланты, а дальше — как он их развивает.
Протоиерей Л. Семенов
— Это совершенно верно, и поэтому...
В. Емельянов
— Нет, но вот дерево, которое в принципе не может...
А. Пичугин
— А вот да! Тут вот, казалось бы...
Протоиерей Л. Семенов
— Отвечая на прозвучавший вопрос... Мне кажется, можно применить вот этот образ человека как дерева, в принципе неспособного плодоносить, — это тот человек, который не просто не делает над собой усилия для того, чтобы идти единственным спасительным путем жизни в вере, и не потому, что он чего-то не знает, что ему не открылась какая-то истина, но бывают гораздо более страшные случаи, более страшные примеры того, как человек, которому эта истина открыта (а сегодня, я думаю, на Земном шаре в век такой информационной цивилизации нет человека, который не слышал бы о Христе, о Его земном служении, о христианстве, о православном учении, о подвигах христианской добродетели...
А. Пичугин
— Прошу прощения, отец Лев, но просто, мне кажется, у нас большая половина страны не слышала никогда...
Протоиерей Л. Семенов
— Не слышала никогда?
А. Пичугин
— Нет, я думаю, что нет.
Протоиерей Л. Семенов
— Вы понимаете, можно слышать — и не услышать. То есть слушать — и не услышать, если перефразировать евангельское «Имеющий уши — да слышит». Здесь Вы очень интересный, опять-таки, задали вопрос. Я, правда, боюсь, что мы сейчас немножко уходим в сторону, но мы вернемся с Вашей помощью к не до конца отвеченному вопросу...
В. Емельянов
— Я надеюсь.
Протоиерей Л. Семенов
— Да, Вы напомните... Здесь мне видятся две очень интересные и важные стороны. Дело в том, что мне, ввиду моего возраста, свою университетскую, преподавательску
Маленький пример. Я, как историк христианства, даже в те времена, был в очень непростых условиях, потому что, Вы понимаете, выступая с лекцией, скажем, о Библии... просто о Библии было невозможно выступать. Я кое-где об этом уже рассказал — и в Интернете, и в журнале «Мир Божий». Приходилось находить способы — скажем, называть тему: «Библия как памятник мировой культуры», касаясь ее литературных сторон, ее представленности в произведениях искусства, живописи, скульптуры, музыки, литературы и так далее. Так вот, практикуя такой рассказ о Библии, о христианстве, о Христе даже в тех, советских условиях, я постоянно сталкивался с тем, что после лекции меня окружали слушатели, несколько человек, и тут уже начиналась беседа без цензуры — доверительная. И вот то, что я сейчас упомянул, что тяга была очень велика, очень ярко и таким примером доказывается, что ли, иллюстрируется. На грани перестройки, в 80-е годы, в поздний советский период... Я, как историк и, в том числе, историк христианства... Как Вы понимаете, истории религии в университете не было, а был пресловутый курс научного атеизма...
В. Емельянов
— ...научного атеизма.
Протоиерей Л. Семенов
— ...который... Я рассказываю потом, как я с этим обходился, вот в этих своих опубликованных главах мемуаров. (Смеется.) Который я тоже вел, наряду с другими курсами — историческими, по древнему миру и потом истории мировой культуры. И наступил период пика вот этих... ну, как сказать — гласности, какого-то свободомыслия, вольнодумства студенческого, которое во все времена студенчеству особенно было свойственно, это понятно. И когда новый поток — филологический факультет университета, сентябрь, и у них в расписании — «научный атеизм», Ваш покорный слуга появляется в аудитории и встречается с ситуацией студенческого митинга.
В. Емельянов
— Бунта просто.
Протоиерей Л. Семенов
— Протеста. «Мы не хотим слушать лекции по научному атеизму! Вы расскажите нам о том, что такое христианство, как оно возникало, как развивалось, какова история Церкви, в том числе ее героические, мученические страницы и так далее.
А. Пичугин
— А Вы не были воцерковленным человеком тогда?
Протоиерей Л. Семенов
— Вы понимаете, и да, и нет. Тоже совершенно особая тема. (Смеется.) Мне на Спасе довелось достаточно подробно о ней рассказывать в двух передачах цикла «Мой путь к Богу». Если предельно кратко, моя встреча с Евангелием, а следовательно, встреча с Богом произошла, когда мне было 17 лет, но реальное воцерковление, к сожалению, произошло десятки лет спустя.
В. Емельянов
— Ну, там была история, да, я помню.
Протоиерей Л. Семенов
— И поэтому период, о котором Вы говорите, то есть вот тот эпизод университетской жизни, был в тот период, когда, продолжая, естественно, считать себя православным человеком, христианином, тем не менее, я не был воцерковлен так, как нормально должен быть воцерковлен всякий православный человек.
Так вот, я им пообещал, что мы как раз будем говорить о том, что им интересно, и предложил маленький эксперимент. Ну, может быть, это по-своему смелый был в каких-то педагогических формальных таких аспектах шаг... Я им сказал: «Давайте, я понимаю — Вы не хотите меня слушать? — не хотите, Вам этот курс не нужен? — не нужен. Давайте поступим очень просто. Полчаса Вы можете пожертвовать? Вот давайте, мы с Вами на полчасика начнем разговор. Если у Вас по-прежнему останется отсутствие желания слушать дальше этот курс, с миром разойдемся, а там будем решать, чем его заменить, через деканат, этот курс». Кончилось тем, что, как Вы догадываетесь, лекции — часа двадцати, сдвоенных академических часов, не хватило. И мы нашли самую большую аудиторию и потом вывесили объявление, что не только эта группа, не только этот поток, а все желающие, которые хотят узнать о христианстве, об истории Церкви и так далее, могут прийти тогда-то в эту огромную аудиторию. И в результате возник такой неформальный цикл лекций для студенчества, который длился целый семестр при таком, светским языком говоря, аншлаге. (Смеется.)
К чему я это сейчас сказал? Если совсем прямо, у меня присутствует доля некоторого опасения, что ли, сомнения или как сказать — то, что если бы 30 лет спустя повесить подобное объявление, у меня нет полной уверенности, что в течение целого семестра полторы сотни студентов будут набивать аудиторию. Этому есть позитивное объяснение — возможности Интернета, масса информации, специальные телеканалы.
В. Емельянов
— Вы знаете, а я с Вами позволю себе не согласиться. Мне кажется, что и в среде молодежи, и в обществе в целом — и в нашем, и в любом — сейчас, в нынешние времена слишком велика доля скепсиса. Ну, зайдут они, послушают разок-другой-тре
Протоиерей Л. Семенов
— Вы понимаете, я, с одной стороны, с Вами соглашусь как раз насчет какой-то эпохи скепсиса, что ли. Но ведь как раз, возвращаясь к той теме, которая нас сегодня здесь собрала в студии радио «Вера», я бы связал это как раз с проблемой плодоношения. Скепсис — это не то свойство человеческой натуры, которое способствует созреванию плода.
В. Емельянов
— Напомним нашим слушателям, что они слушают программу «Светлый вечер». А у нас сегодня в гостях протоиерей Лев Семенов, руководитель Духовно-просвети
Протоиерей Л. Семенов
— Мне кажется, что речь идет не о дереве, которое изначально неспособно было (если этот образ использовать дальше и переносить его на человека), что это был не человек, который изначально не способен, не предназначен к пути спасительному, а речь идет о человеке, который, столкнувшись с этим путем, сознательно его для себя отверг. Если вспомнить...
В. Емельянов
— Это, наверное, дерево, которое дурные плоды приносит все-таки.
Протоиерей Л. Семенов
— А это теснейшая логическая связь устанавливается и прослеживается. Человек, который отворачивается от единственно спасительного и верного пути, органически уже неспособен приносить добрые плоды. А плоды недобрые не только его лишают возможности спасения, но ни, что не менее для его индивидуальной судьбы пагубно, еще и отвращают от этого пути тех, кто рядом. Потому что дурные примеры порой бывают заразительны. И вот этот, даже тот самый активный скепсис, если немножко это словечко опять вспомнить, — это одна из очень, по-моему, губительных черт. Потому что скепсис противостоит тому, что если на уровне бытовом, что ли, на уровне психологическом, на уровне строя души человеческой противостоит энтузиазму, горению, вот такому жару в душе, в сердце, который позволяет человеку к чему-то стремиться, чего-то достигнуть. А у каждого православного человека есть прекрасный, высочайший ориентир, маяк, выше и ярче которого ничего не может быть на свете. И цель самая грандиозная. Но для этого нужно чуть-чуть проявить волю, проявить терпение, проявить требовательность к себе. Ведь даже если мы возьмем Послание Иакова соборное, там есть интересное место в V главе, 7-8 стих, когда он обращается: «Братья, будьте долготерпеливы! Вот земледелец ждет драгоценного плода от земли и для него терпит долго. Долготерпите и Вы, укрепите сердца Ваши!» Вот эта мысль о том, что плоды созревают, требуя терпения, требуя выдержки, требуя понимания того, что это не может мгновенно появиться, по-моему, очень важно. И в этом смысле — мы говорили в другом ключе, о перестроечных временах вспоминали в связи вот с тем эпизодом, с лекцией, — лозунг, который вначале, еще до лозунга перестройки появился, мое поколение его отчетливо помнит — лозунг «Ускорение» — недаром породил немалое число анекдотов, достаточно жестких и беспощадных к себе. Потому что элементарный опыт обращения к органике жизни, природы, человека, всех процессов, проистекающих в мире, показывает, что невозможно произвольно очень многие очень важные, основополагающие вещи ускорять. Поэтому вот такие искусственные вещи, которым претит принцип терпения, а этот принцип исключительно важен. Не только потому, что «претерпевший до конца спасется», как Господь сказал, но и потому, что вот эти плоды не могут быть... Понимаете, самое доброе намерение — не только потому, что известно, куда оно, по поговорке, может мостить дорогу, но самый искренний порыв может остаться кратковременным порывом, который загасит первое дуновение ветерка, этот маленький огонек, если у человека не будет вот этой стойкости, вот этого долгого терпения.
В. Емельянов
— Многие неофиты сталкиваются с этой проблемой. То есть они быстро загораются, но, по каким-то неизвестным причинам... Если, конечно, сесть и разобраться, в чем дело, и так далее, и почитать именно... и внимательно найти эти слова о долготерпении, может быть, их, так сказать, судьба в Церкви складывалась несколько иначе. Но примеры этих неофитов известны, о них говорят, и священники пишут в книгах...
Протоиерей Л. Семенов
— Да, феномен неофитства очень своеобразный, специфический и, мне кажется, требующий большого внимания. Дело в том, что, с одной стороны, это как раз не то, что порыв, а мощнейший взрыв того самого энтузиазма, о котором я только что упоминал. С другой стороны, это чревато опасностью какого-то уклонения. Поэтому, мне кажется, в Церкви, в самой системе приходской жизни, там, где она уже возрождена, там, где она уже установлена и в нескольких поколениях себя реализует, я каждый раз в этой студии, когда мы касаемся аспектов приходской жизни, не могу с радостью душевной не упомянуть наш храм Святителя Николая в Кузнецкой Слободе, который до появления, восстановления храма в Лиховом переулке, который теперь наше главное университетское здание, был главным университетским храмом. Я просто с радостью удивительной сердечной и каким-то ликованием вижу четвертое, если не пятое, поколение прихожан во всех этих соответствующих возрастных категориях с устоявшейся приходской жизнью.
А. Пичугин
— Но это ведь еще община отца Всеволода Шпиллера, которая образовалась в 60-е годы, даже в конце 50-х.
Протоиерей Л. Семенов
— Да, которая образовалась во многом... Да, еще у нас немного, но сохранились люди — непосредственно еще прихожане от той поры. Ну, а последние долгие годы это отец Владимир Воробьев, который тоже так сплотил и духовенство, и паству...
И, возвращаясь к проблеме неофита, очень важно не пускать на самотек вот эти порывы неофитствующего человека, новообращенного. Очень важно правильно организованное пасторское окормление. Потому что опытный наставник, который сам в свое время прошел, вероятно, через все искушения неофитского периода, прекрасно понимает, что творится в душе человека, и способен направить в нужное русло, избавив его от всех подводных камней и от всех ненужных уклонений не в то русло и так далее. Так что возрождение и нормальное развитие приходской жизни — это панацея от очень многих бед и искушений.
В. Емельянов
— Ну... Много приходов, где такая работа просто не ведется. Или священник занят. А где-то, если это на селе происходит, то священник спешит и торопится, потому что...
А. Пичугин
— ...у него еще три таких же прихода.
В. Емельянов
— ...три таких же прихода и еще 99 бабушек, у которых у каждой свои проблемы. И у него, может быть, на неофита просто не остается времени — в буквальном смысле этого слова. И этот неофит начинает метаться. Потому что он понимает, что тот взрыв, о котором Вы сказали, отец Лев, произошел, а вот сейчас это все таким вот... Ну, как бы если можно сравнить это с салютом. А сейчас вот эти все огонечки мигают-мигают, мерцают-мерцают и плавно оседают на землю. Он начинает, бедный, метаться. Он не может найти себе и настоящего духовного руководителя, духовника какого-то приходского. Он начинает метаться в поисках старцев. Начинается его путешествие по всяким разным монастырям и так далее, и так далее. И не находит этих старцев тоже. И я знаю людей, которые таким образом... Они не то чтобы отошли от веры, но они спокойно, келейно дома у себя молча — ну, «молча»! — молятся Богу, со свечкой вместе, лампадка у них горит, они стараются праздники вот эти все... о праздниках вспоминать и так далее, и таким образом налаживается для них их церковная жизнь, и они живут, и они вполне себе довольны.
Протоиерей Л. Семенов
— Вы не представляете, в какой мере Вы предвосхитили одним словом то, что я, слушая Вас, уже порывался сказать.
В. Емельянов
— Извините.
Протоиерей Л. Семенов
— Это словом о келейной молитве. Дело в том, что если человек, недавно обратившийся к вере, потом устанавливает свою жизнь таким образом, что она сводится к молитве келейной (хорошо, если к утреннему и к вечернему полному правилу), если к посещению храма (по крайней мере, по субботним-воскре
А. Пичугин
— А давайте мы сейчас запомним эту мысль. У нас небольшой перерыв — буквально одна минута, и мы вернемся в эту студию, где беседуем с отцом Львом Семеновым. Отец Лев руководит Духовно-просвети
В. Емельянов
— ...а я — Владимир Емельянов. Действительно, вернемся через минуту.
Мы продолжаем наш «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов...
А. Пичугин
— ...Алексей Пичугин.
В. Емельянов
— И наш сегодняшний собеседник — протоиерей Лев Семенов, руководитель Духовно-просвети
А. Пичугин
— А Вы говорите, этого недостаточно. Парадоксальная фраза в конце первой части.
В. Емельянов
— Да. Совершенно верно. Вот он уже как бы... Это уже благодатные плоды? Или вот, как Алексей заметил, все-таки Вы говорите, что этого мало?
Протоиерей Л. Семенов
— Вы знаете, Алексей, я хочу уточнить: я подчеркнул, что это недостаточно применительно к стадии неофитства, к стадии новообращенности
В. Емельянов
— Для начала, хотелось бы распознать, идентифицировать эти таланты в себе.
Протоиерей Л. Семенов
— Направления. И здесь как раз практика приходской жизни дает богатейшие возможности. Вот просто наблюдаешь уже на собственном опыте, как один человек вдруг становится незаменимым в воскресной школе, другой горит организацией летних православных молодежных лагерей, третий занимается просветительской деятельностью, четвертый — благотворительно
И вот, кстати, до перерыва мне еще тоже хотелось сказать: то, что Вы упомянули как большую занятость батюшек, особенно на малоштатных приходах...
В. Емельянов
— Да.
Протоиерей Л. Семенов
— ...и в сельских и иных, здесь нужно иметь в виду, что в последнее время очень благодатную роль, на мой взгляд, играет то решение священноначалия, которое, Вы знаете хорошо, несколько лет назад было принято. И то, что на каждом приходе уже необходимо иметь в качестве штатных единиц человека, который отвечает за молодежное служение, за социальное служение — вот благотворительно
В. Емельянов
— Применение в общине.
Протоиерей Л. Семенов
— Да-да-да, и развивать это. И тогда все милостью Божьей складывается само собой.
Ну, я думаю, я Вам не открою никаких секретов, поскольку каждый из Вас, не сомневаюсь, не один раз убеждался, как находить выход из самого трудного положения. У меня есть, например, свой давно используемый способ, когда, казалось бы, чуть ли не в отчаянной какой-то ситуации думаешь: ну, вот ты уже все сделал, больше ты не видишь никакого иного выхода, никакого пути воздействовать на ситуацию и переломить ее к лучшему. И остается единственное, последнее, но самое главное, выражаемое предельно краткой формулой: Господь управит. И Он управляет! Каждый раз! Я утомил (нрзб.) зрителей, если бы стал перечислять (нрзб.).
А. Пичугин
— А если нет, то, значит, не нужно?
Протоиерей Л. Семенов
— А это безусловно. Мы же понимаем, это элементарный ответ на вопрос, почему не каждое прошение в молитве, обращенное к Господу, исполняется. Исполняется то, что полезно.
В. Емельянов
— Это надо произнести — «Господь управит»? Или это надо продумать просто?
Протоиерей Л. Семенов
— Нет, я сейчас не о процедуре, так сказать, не о технологии, а том, что...
В. Емельянов
— О понимании этой вещи, да? Что...
Протоиерей Л. Семенов
— О понимании. Ну, по сути дела, это...
В. Емельянов
— В миру это называется «отпустить ситуацию».
Протоиерей Л. Семенов
— Это элемент веры. Другое дело, что, конечно, это не должно обращаться в свою противоположност
А. Пичугин
— Я бы хотел знаете о чем еще поговорить касаемо нашей сегодняшней темы? Вот жизнь простого человека — не важно, христианин он или думает об этом, или идет, или вообще никак не идет, просто живет себе и живет обычной жизнью... Но, вроде бы, так, по статистике, большинство из нас — неплохие люди. Не буду говорить — хорошие, нехорошие, — но никого не убили, ни у кого не украли, вроде бы, какие-то основные заповеди исполняют.
В. Емельянов
— Возможно даже, сами не подозревая об этом.
А. Пичугин
— И сами не подозревая об этом!
В. Емельянов
— Или не зная об этом.
А. Пичугин
— Обычную жизнь, абсолютно обычную жизнь. Таких большинство у нас в России. Да во всем мире, наверное. Вот какие плоды они приносят?
Протоиерей Л. Семенов
— Вы имеете в виду, что доброго они делают?
А. Пичугин
— Нет, что доброго они делают, понятно. А какие плоды для Бога они приносят, возможно, о том не задумываясь?
Протоиерей Л. Семенов
— Если не задумываясь, я думаю, они немного способны принести плодов.
А. Пичугин
— А почему?
Протоиерей Л. Семенов
— Если мы вспомним...
А. Пичугин
— Нет, смотрите, я, может быть, не совсем корректно выразился... Они не задумываются об этом с точки зрения христианства. Да, мы опустим людей религиозных, церковных.
Протоиерей Л. Семенов
— А, то есть, Вы имеете в виду?..
А. Пичугин
— Обычный, добрый, хороший человек. Может быть, он там детский дом содержит, а при этом атеист. А может быть, он всем возможным фондам, которые встречаются на его пути, жертвует деньги. Но при этом абсолютно неверующий человек.
Протоиерей Л. Семенов
— Ну, Вы понимаете, каждый человек, увы, скажу все-таки — задумался, произнести это междометие или нет — увы, сам многое в своей земной жизни, в ее итоге определяет. Но давайте вспомним о том, как святой апостол-евангели
А. Пичугин
— Но вот...
Протоиерей Л. Семенов
— Вот это сознание... Потому что... Простите, Алексей...
А. Пичугин
— Нет-нет, что Вы!
Протоиерей Л. Семенов
— Потому что иное сознание, сознание того, что «нет, вроде бы, ну, я, может быть, и не герой, и не подвижник, и не святой, но так вот — никого не убил и даже кому-то там копеечку пожертвовал и что-то такое хорошее сделал, о ком-то позаботился, там, старушку перевел через улицу»...
В. Емельянов
— Ну это разве плохо?
Протоиерей Л. Семенов
— Это хорошо! Я ни в коей мере не говорю о том, что не нужно делать добрые дела! Но этого тоже недостаточно! Потому что человеку необходимо понимать, что для того, чобы реализовать данную ему единственную на земле жизнь, приготовить себя к жизни Вечной и в день Страшного Суда встать одесную, по правую сторону Христа, ему необходимо быть в Церкви. И поэтому я считаю, что нужно только молиться о просвещении тех, кто — я не могу сказать «кого не коснулся Свет Христов» (хотя не Великий Пост, всегда полезно вспоминать: Свет Христов просвещает всех)... Но есть люди, которые так плотно затворяют ставни своей души, что сквозь эти дубовые створки никакой свет не способен проникнуть. И вот таких людей мне искренне жаль. И хочется призвать всех молиться о том, чтобы они открыли свою душу этому свету.
В. Емельянов
— Ну я вот соглашусь с Алексеем, что так ведь живут...
А. Пичугин
— 90% населения Земли.
В. Емельянов
— ...да, 90% Земли, не только России, но и всей Земли. Вы знаете, отец Лев, эти вопросы далеко не праздные. Потому что мы знаем примеры того, как человек, буквально разрываясь между миром и Церковью, однажды срывался, все бросал, убегал в монастырь, и зачастую при этом у него за спиной оставались семья, дом, дети, возможно, даже больные и немощные старики, какие-то незавершенные проекты, но он успокаивал себя тем, что «ну вот я же должен принести плоды, и Господь говорил, что любить Его нужно больше, чем кого-либо из родных и близких, чем друзей и семью». Вот разве такой подход правильный?
Протоиерей Л. Семенов
— Ну, Вы понимаете, если чересчур заострить постановку вопроса вот в такой форме, мы можем прийти к очень такому спорному пониманию, на мой взгляд. Я думаю, что ни один православный человек не будет подвергать какому-то не то что кардинальному, а даже легкому пересмотру Священное Писание и, тем более, слова Господа нашего Иисуса Христа. И поэтому, если говорить о каких-то образцах, о каких-то примерах, что ли... Я не хочу сказать, что это должно быть эталоном для всех, что завтра, послушав нашу передачу и вспомнив евангельские тексты, все истово верующие люди должны оставить свои семьи, своих детей и броситься по монастырям...
В. Емельянов
— Очень бы не хотелось этого.
Протоиерей Л. Семенов
— Очень бы не хотелось, да, я с Вами полностью солидарен. Но все должно решаться предельно индивидуально. Потому что зов Бога, как вот личный призыв, обращенный к тому или иному человеку, не только предельно сильным оказывается, властным, но и оправданным известными библейскими текстами. Вспомните, как апостолов своих призывал Господь. Кто-то бросал свои сети, кто-то бросал свои занятия, свои ремесла...
В. Емельянов
— ...свои семьи!
Протоиерей Л. Семенов
— Кому-то не отводилось времени похоронить своего отца.
Поэтому я не считаю себя таким глубоким интерпретатором богословской сущности текста Священного Писания. Я каждый раз подчеркиваю: я не богослов, я, в лучшем случае, церковный историк. (Смеется.) Это все-таки, согласитесь, совершенно разные стези. Но мне кажется, что есть какой-то здравый смысл, который и промыслительно осуществляется. Мы же видим с Вами: Вы же сетуете... С одной стороны, Вы справедливо в своем вопросе опасаетесь и говорите, что не дай Бог, что все завтра побегут в монастыри против детей, с другой стороны, до этого за несколько минут прозвучала не менее здравая Ваша мымсль о том, что мир-то — как он катится-то, кстати, в бездну! Какая апостасия, какое торжество псевдолиберальны
В. Емельянов
— Ну, отец Лев, я для того и журналист, чтобы задавать разные вопросы.
Протоиерей Л. Семенов
— Да-да-да. То есть и сталкивать разные мнения.
В. Емельянов
— Конечно, конечно.
Протоиерей Л. Семенов
— Я очень ценю это Ваше качество, которое так блестяще у Вас проявляется.
В. Емельянов
— Благодарю Вас!
А. Пичугин
— Друзья, напомним, что в гостях у радио «Вера» сегодня протоиерей Лев Семенов, руководитель Духовно-просвети
Протоиерей Л. Семенов
— Нет... И вот, возвращаясь к этой мысли... Безусловно... И вот это как раз опять тот случай, когда Господь наилучшим образом управляет. Мы не видим с Вами «пробок» из-за того, что толпы москвичей кинулись в монастыри.
В. Емельянов
— Ну да.
Протоиерей Л. Семенов
— Я надеюсь, это не кощунственно звучит — такое несколько шутливое преувеличение, утрирование. Мы с этим не сталкиваемся. Мы сталкиваемся, скорее, с другой крайностью: когда мир до такой степени погрязает во зле, в безнравственност
В. Емельянов
— Давайте.
Протоиерей Л. Семенов
— Чем Россия была сильна? Мы в начале передачи вспоминали огромные мировые империи, которые рухнули! Которых или вообще нет, или которые сейчас существуют как отдаленные-отдал
В. Емельянов
— Какие-то уродцы. Уродцы такие, да.
Протоиерей Л. Семенов
— Не будем называть, чтобы никого не обижать.
Так вот, Вы посмотрите — а наша Россия? Второе тысячелетие — мы немного найдем аналогичных примеров, если найдем. Которые сегодня... Вот мы как раз в эти дни вспоминали минувшую четверть века новой России, которая сильная, могучая. Да, вместе со всем миром испытывающая экономический кризис и так далее, но нужно не просто сидеть и сетовать, что ах, вот какой-то там кризис, что-то там с финансами не так...
В. Емельянов
— А нужно что делать?
Протоиерей Л. Семенов
— А нужно понимать, что лежало в основе процветания России. Это опора на традицию, опора на единство. Единство, причем, многонационально
В. Емельянов
— Межэтнические, например, да.
Протоиерей Л. Семенов
— Да. И, в том числе, и политические. Вспомним столкновения у Белого дома в 90-е годы и так далее.
А. Пичугин
— Да вот мы только что отметили годовщину путча.
Протоиерей Л. Семенов
— Да. Да я вот и говорю — в эти дни все время вспоминали эти события. Мне кажется, каждому россиянину необходимо понять и сказать: хватит! Мы насытились в прошлом кровавом столетии ломками, переломами, переворотами. Нужно сплотиться, собраться и, опираясь на тысячелетнюю традицию, вместе со всеми народами, исповедующими, в том числе, не только православие, а и другие традиционные религии, работать на благо России. Кризисы приходят и уходят во всем мире, это какой-то экономический закон. Я в экономике не разбираюсь, поэтому не склонен на эту тему рассуждать. Но нужно понимать, что есть главное в жизни каждого человека. В индивидуальной жизни — это, конечно, все-таки спасение. Для чего мы на земле? Для того, чтобы жить в Вечной жизни, с Господом.
А. Пичугин
— Для того, чтобы не повторять своих ошибок, совершенных, в том числе, в ХХ веке, надо же помнить о том, что там было. А мы же не помним об этом. Мы не помним о репрессиях. Мы помним о войне, потому что нам о ней много рассказывают все время, везде и всюду, а так бы тоже забыли. Мы не помним про Афганистан, мы не помним про Чечню.
В. Емельянов
— Мы просто... А мы не хотим этого помнить.
А. Пичугин
— Мы не хотим этого помнить.
В. Емельянов
— Мы это помним. Но нам не нравится об этом вспоминать. Вот в чем дело.
А. Пичугин
— И поэтому мы из раза в раз будем повторять эти ошибки.
Протоиерей Л. Семенов
— Абсолютно согласен с Вами, что ни в коем случе нельзя забывать. Есть великое понятие исторической памяти, которая должна быть полнокровной, насыщенной, неискаженной. Но мне хотелось бы закончить на оптимистической ноте. Соглашаясь в тем, что порой кто-то хотел бы и забыть какие-то моменты, может быть, не самые приглядные в историческом прошлом минувшего столетия, но когда проходила в залах Государственного центрального музея современной истории России четыре года назад выставка «Преодоление», которая в нескольких экспозиционных залах раскрывала отношения Церкви и советской власти, которая рассказывала о гонениях, о реках крови, пролитой не только священнослужител
А. Пичугин
— Вот, кстати, простите, пожалуйста...
Протоиерей Л. Семенов
— Я только одну фразу эту закончу. Эта выставка побила рекорды по посещаемости. Проделывали в два раза ее срок предполагаемый. И, по данным, по-моему, «Вечерней Москвы» это вошло в топ «Пять событий культурной жизни Москвы» того периода. Это был ноябрь 2012 — январь 2013 годов. А потом эта выставка сейчас, преображенная, переработанная, развитая тоже сотрудниками Свято-Тихоновско
А. Пичугин
— Да, давайте будем надеяться на это. И, кстати, это же тоже все вполне укладывается в рамки нашего сегодняшнего разговора о плодах.
Протоиерей Л. Семенов
— Безусловно. Особенно возвращаясь к мысли святого апостола-евангел
В. Емельянов
— Ну, а наш сегодняшний разговор о плодах, с чего мы начали, в общем, перерос в блестящую, просто потрясающую проповедь протоиерея Льва Семенова, руководителя Духовно-просвети
Протоиерей Л. Семенов
— Спасибо за добрые слова! Я не могу... Это уже не «самоотвод», как это называется?..
А. Пичугин
— Постскриптум.
Протоиерей Л. Семенов
— Я не могу опротестовать Ваших слов, Вашего эпитета насчет блестящей проповеди. Это совсем не по-христиански бы прозвучало с моей стороны. Но мне хочется надеяться, что благодаря той беседе, которую Вы так замечательно организовали, может быть, эта очередная передача радио «Вера» принесет свои плоды, заставит кого-то подумать о том, какие плоды ему приносить здесь, в земной жизни. Спасибо!
В. Емельянов
— Благодарим Вас! Программу «Светлый вечер» для Вас провели Владимир Емельянов...
А. Пичугин
— ...Алексей Пичугин. Всего хорошего.
В. Емельянов
— Мы прощаемся до новых встреч. До свидания.
Священномученик Владимир и Валентина Амбарцумовы
Священномученик Владимир Амбарцумов, говоря о своей жене Валентине, повторял, что не знает, где кончается он и где начинается она. Любовь супругов была столь крепка, потому что черпала силы в Евангелии. И хотя совместная жизнь Владимира и Валентины была очень короткой, созданная ими и расцветшая в ΧΧ веке семья Амбарцумовых стала украшением Русской Церкви.
Незадолго до начала Первой Мировой Войны Владимир Амбарцумов вступил в московский кружок Всемирного Студенческого Христианского Союза. В кружках, подобных этому, рассказывала дочь Амбарцумова Лидия, «витал дух общежитейства: общий дом, общая трапеза, общие заботы. В них проходила вся жизнь: здесь дружили, влюблялись, женились, родили и воспитывали детей». Здесь Амбарцумов познакомился со своей будущей супругой Валентиной. Оба они были протестантами: Владимир по рождению, а Валентина, которую в детстве крестили в православии, сделала осознанный выбор в пользу баптизма.
Молодые люди поклялись посвятить жизнь проповеди Евангелия. Они поженились в 1916 году. Через несколько месяцев после торжества Владимир писал Валентине: «Я очень привык к тебе, но всё же то, что ты у меня есть, для меня так же ново, как в первый день. Я чувствую себя совершенно иначе, чем раньше, и всё ещё удивляюсь этому, вернее, радуюсь. Всё-таки как отлична эта радость от всех других земных радостей, которые, и даже лучшие, так скоро проходят, хотя бы уже и потому, что к ним привыкаешь».
После революции христианские кружки подвергались притеснениям со стороны властей, но первые годы они продолжали работать. Владимир и Валентина не оставляли евангельской проповеди. Вместе с друзьями они приобрели и отремонтировали старый дом в центре Москвы, в одной половине которого разместились сами Амбарцумовы, а в другой — проходили занятия и собрания кружка. Супруги организовывали лекции, приглашая известных богословов, раздавали евангелия в больницах и тюрьмах, создали детский приют для сирот. Один из подопечных этого приюта — мальчик Никита — стал приёмным сыном Амбарцумовых. Они приняли его в семью, хотя у Владимира и Валентины уже было двое маленьких детей.
В 1920 году Владимира Амбарцумова и многих других кружковцев арестовали. Причиной ареста была их миссионерская деятельность. В это же время Амбарцумовы потеряли одного из сыновей — Витя умер от скарлатины. Родители утешали друг друга напоминанием о Господе. Владимир в одном из писем к супруге писал: «Будем же послушными и терпеливыми Его учениками. Ведь все испытания имеют исключительной целью закалить и воспитать нашего внутреннего человека для вечной жизни. Чем больше мы здесь переживём Господа и силу Его, тем ближе и роднее Он нам будет там. Будем охотно приносить в жертву временное, чтобы приобресть вечное».
Страшным испытанием для Владимира стала потеря Валентины, которая скоропостижно скончалась от пищевого отравления в 1923 году. Перед смертью она сказала мужу: «Я умираю, но ты не очень скорби обо мне. Я только прошу тебя: будь для детей не только отцом, но и матерью. Времена будут трудные. Много скорби будет. Гонения будут. Но Бог даст сил вам, и всё выдержите». Во время похорон Валентины — они проходили по протестантскому обряду — царила возвышенная, просветлённая радость. Спустя несколько лет Валентину заочно отпел православным чином владыка Мануил Лемешевский. Владимир в середине 1920-х годов сблизился с протоиереем Валентином Свенцицким и стал его духовным сыном. Отец Валентин крестил Амбарцумова и двух его детей, а затем благословил Владимира стать священником...
Когда-то супруги Амбарцумовы мечтали о 12 детях — по числу апостолов. Их чаяние оправдалось во внуках и правнуках. У старшего сына Евгения, настоятеля Князь-Владимирского собора в Ленинграде, родилось восемь детей, у дочери Лидии — шесть. Среди потомков Амбарцумовых — множество, куда больше двенадцати, православных священников.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Преподобные Сергий и Варвара Островские и их сын – преподобный Александр Свирский
В 1830 году в приладожском селе Мандеры построили часовню. В ней находились образа святых — преподобных Сергия и Варвары Островских и их сына — преподобного Александра Сварского. Часовня стояла на месте, где в пятнадцатом веке был дом, в котором жили Сергий и Варвара — в миру Стефан и Васса — и где у них родился сын Амос — будущий святой Александр Свирский.
Супруги считались зажиточными людьми. Они трудились, растили детей, ни в чём не нуждались и не собирались менять вполне счастливый образ жизни. Своего третьего и последнего ребёнка — Амоса они буквально вымолили у Бога. И относились к мальчику, как к дару небес и утешению в старости. Когда Амос вырос, родители стали искать ему невесту. Но юноша мечтал только об одном: он хотел уйти в монастырь. Амос строго соблюдал посты и посвящал ночи молитвам.
Однажды он познакомился с монахами из Валаамского монастыря, пришедшими в село по хозяйственным нуждам. Узнав про отдалённую обитель, расположенную на Ладожском озере, Амос был заворожён рассказами о подвижнической жизни иноков и решился уйти на Валаам. Понимая, что родители его не отпустят, юноша пошёл на хитрость: сказал отцу и матери, что идёт по делам в соседнюю деревню и просил не беспокоиться, если ему придётся задержаться. А сам преодолел 180 километров и, явившись в Валаамский монастырь, принял постриг с именем Александр.
Три года Стефан и Васса искали сына. Ходили по городам и сёлам, опрашивали людей, обещали щедрое вознаграждение тому, кто сообщит им о местонахождении Амоса. Всё было безуспешно. Но родители не теряли надежды. Никто не видел их сына живым, но ведь и мёртвым не видели тоже. Когда же до супругов дошла весть о том, где живёт Амос, Стефан собрался и отправился на Валаам. Александр не хотел выходить к отцу, понимая, что тот будет уговаривать его вернуться. И согласился поговорить только после того, как Стефан пригрозил, что убьёт себя. Сын выслушал отца, и хоть ему было нестерпимо видеть его слёзы, ответил: «Одно тебе хочу сказать: придя в монастырь Пресвятой Богородицы в Остров, постригись там, и спасение души своей получишь. А если этого не сотворишь, больше лица моего не увидишь». Стефан в гневе ушёл, но любовь к сыну заставила его вернуться и пообещать Александру сделать так, как он хочет.
Стефан сдержал слово. Он продал свой дом, раздал имущество бедным и вместе с женой ушёл в Введенский монастырь, где они приняли монашество. Стефан постригся с именем Сергий, а Васса с именем Варвара. К тому времени они были уже пожилыми людьми. И прожили совсем недолго, скончавшись в своей тихой обители. Александр, никогда не забывавший об отце с матерью и опекавший их монастырь, так и называл его: «монастырь моих родителей». И царь Фёдор Иоаннович говорил о нём: «Введенский монастырь, где лежат родители чудотворца Александра Свирскаго». Супруги были канонизированы Церковью и прославлены в чине преподобных.
Сам Александр покинул Валаам и построив хижину на берегу Рощинского озера, несколько лет жил там в одиночестве. Слух о том, что у озера живёт святой, распространился по окрестностям, к Александру стали приезжать паломники. Жить им было негде, и Александр основал на берегу монастырь Живоначальной Троицы, а чуть позже недалеко от него — Александро-Свирскую обитель, игуменом которой и стал. Он прожил 85 лет и умер в августе 1533 года. Церковь канонизировала его спустя 14 лет после кончины.
Сегодня великое множество людей молится Александру Свирскому о рождении ребёнка, как когда-то молились о том же святые Сергий и Варвара. За помощью к Преподобному обращаются и родители, чьи дети решили посвятить свою жизнь Богу. Сразу и безоговорочно принять это могут далеко не все. Но молясь Александру Свирскому матери и отцы, так же как Сергий и Варвара, учатся уважать жизненный выбор своих детей.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Юрий Васильев и Нелли Корниенко
Курортный сезон 1959 года был в разгаре. Южное солнце стояло высоко в безмятежном голубом небе. Пляж с утра был полон желающих окунуться в прохладные морские волны. Худенькая темноволосая девушка озабоченно потрогала плечи — не обгорела ли? Девушку звали Нелли Корниенко. На отдых в Геленджик студентка Щепкинского театрального училища приехала из Москвы. Вдруг прямо перед нею из воды вышел молодой человек — высокий статный шатен. На несколько секунд их взгляды встретились. Осторожно ступая по нагретой солнцем гальке, парень прошёл мимо. И Нелли забыла про полуденный зной, про обгоревшие плечи... «Меня словно громом поразило», — вспоминала она спустя годы. Это была любовь с первого взгляда.
Оказалось, что незнакомец вместе с друзьями расположился неподалёку. Ребята шумно и весело играли в домино. Нелли то и дело поглядывала в их сторону. И вдруг услышала: «Девушка, давайте к нам!» Тот самый красавец махал ей рукой. Нелли смутилась, но приглашение приняла. Накинув на плечи полотенце, подсела к компании. Познакомились. Парень представился Юрием Васильевым. И как-то само собой получилось, что скоро они отсели в сторонку и стали увлечённо общаться вдвоём. Оказалось, что Юра тоже из Москвы. И — вот это совпадение! — тоже будущий актёр, студент ГИТИСа! Прощаясь, парень пригласил девушку на прогулку по вечернему городу, назначив свидание в центральном парке.
Две недели отдыха пролетели, как один миг. Каждый день молодые люди встречались. «Между нами очень быстро возникло настоящее глубокое чувство», — вспоминала Нелли Ивановна. Вернувшись в Москву, Нелли и Юрий поняли, что не могут жить друг без друга. В 1960-м году они поженились. Окончив учёбу, попали в труппу одного театра — Малого. Вместе уходили на работу, вместе возвращались. Вместе играли на сцене. И никогда не уставали друг от друга. Наоборот, помогали учить роли, советовались о том, как лучше сыграть того или иного персонажа. А однажды произошёл удивительный случай. Прямо на улице к Нелли подошёл пожилой человек. Он оказался кинорежиссёром и искал исполнительницу главной роли для своего нового фильма. Типаж Нелли показался ему идеальным. Он пригласил женщину на пробы. Мужу Нелли решила пока ничего не говорить — вдруг не утвердят? Каково же было её изумление, когда на «Мосфильме» она увидела... Юрия! Он пришёл пробоваться на роль в том же фильме! «Не хотел тебе говорить, пока не утвердят», — сказал Васильев. В итоге супруги получили роли в картине Маноса Захариоса «Ловцы губок». «Это просто невероятно! Мы с Юрой играли главных героев, любящих друг друга, и сами были любящей супружеской парой», — вспоминала Корниенко.
Роли в кино и театре приносили Юрию и Нелли много радости. Но главной радостью стало рождение дочери Екатерины в 1967 году. По воспоминаниям Нелли Ивановны, Юрий был образцовым отцом. Купал дочку, укладывал её спать. Примерно в то же время супруги решили обзавестись собственным домом за городом. «Построю сам», — решительно сказал Юрий. И как только выдавалась свободная минута, ехал в деревню — месил раствор, клал кирпичи.
В 1979 году Васильев сыграл одну из своих самых известных киноролей в знаменитой картине Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» — телевизионщика Рудольфа, бросившего главную героиню с маленьким ребёнком. Корниенко вспоминала, что её мужу было очень непросто воплотить такого персонажа. Ведь в жизни Юрий был полной противоположностью! «Юра жил семьёй, бесконечно любил нас с дочкой», — говорила Нелли Ивановна.
...Жарким летним утром 1999 года Нелли и Юрий должны были поехать на дачу. Муж долго не вставал, и Нелли Ивановна пошла его будить. Наклонившись, поняла: Юрий Николаевич скончался. И вспомнила, как накануне он вдруг взял её за руку, долго смотрел в глаза и повторял: «Родная, любимая!» Пережив мужа на 20 лет, Нелли Ивановна больше не вышла замуж. Оставшиеся годы она прожила, вспоминая любимого супруга. А когда пришла пора воссоединиться с ним в вечности, коллеги по Малому театру написали в некрологе: «Там, на Небесах, Юра и Нелли теперь снова вместе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен