«Память о семье императора Николая II». Илья Кузьменков, Людмила Гросарчук

В нашей студии были куратор музея памяти семьи Николая Второго в усадьбе Белая Дача Людмила Гросарчук и Главный редактор Радио ВЕРА, автор спектакля «Смеется, сквозь слезы» Илья Кузьменков.

Разговор шел об истории музея Николая Второго, об экспозиции и проектах музея, а также о том, как создавался спектакль, посвященный Царской семье и почему важно сохранять память о последнем российском императоре и его семье.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие наши слушатели. Меня зовут Кира Лаврентьева. И с радостью представляю вам наших сегодняшних гостей. В гостях «Светлого радио» Илья Александрович Кузьменков, главный редактор Радио ВЕРА. Здравствуйте, Илья Александрович.

Илья Кузьменков:

— Добрый вечер, дорогие слушатели.

Кира Лаврентьева:

— И Людмила Гросарчук, куратор музея памяти семьи Николая II в Подмосковной Белой Даче, жена священника, многодетная мама. Здравствуйте, Людмила.

Людмила Гросарчук:

— Здравствуйте, Кира.

Кира Лаврентьева:

— Мы не одну уже программу делали о музее памяти семьи Николая II. У нас в гостях был главный ктитор музея, Виктор Александрович Семенов, который нам подробно рассказывал о начале работы музея, о его устройстве, о главной идее. Но, конечно, хотелось бы еще к этому вернуться для тех, кто слушает эту программу впервые, для тех, кто слышит об этой программе впервые, об этом музее. Казалось бы, Белая Дача — это прогулочное приятное место, музей вдруг образовывается, да еще и памяти семьи Николая II. Людмила, давайте сразу адресуем вам вопрос, почему семьи Николая II, почему важно именно так было его назвать, чья это была идея, как она сейчас воплощается?

Людмила Гросарчук:

— В 2023 году мы приступили к реконструкции и реставрации парка и усадьбы Белая Дача. Мы не хотели делать его просто обычной усадьбой, где ничего нет. Так как усадьба 19-го века, Виктор Александрович принял решение, что... у него была на тот момент небольшая коллекция предметов, связанная с царской семьей, и было решено организовать музей памяти семьи императора Николая II. Мы делаем акцент именно на семейность, то есть наш музей посвящен семейным взаимоотношениям, их духовности, их воспитанию. О том, как они строили свой быт семейный, и о том, как они воспитывали своих детей. Для нас был важен упор на внутренний быт и на их устройство семейное. После открытия многие люди задавались вопросом, почему именно император Николай II, как он вообще связан с нашей подмосковной усадьбой? Здесь нужно рассказать о том, что долгое время эти земли для семьи Романовых были землями, через которые проходил императорский путь в Николо-Угрешский монастырь. Николай II также неоднократно хотел посетить с паломнической поездкой монастырь, дважды он это планировал. Но, к сожалению, сначала из-за начала Первой мировой войны ему это не удалось, впоследствии из-за революции эти поездки не состоялись. Но земли все равно памятны тем, что на этих землях присутствовали первые Романовы при освящении Казанского храма в городе Котельники, был Петр со своей матерью Натальей Кирилловной Нарышкиной. В дальнейшем еще один значимый святой, который связан с царской семьей, святитель Макарий Невский, который доживал свои последние годы вблизи Казанского храма. Поэтому для нас показалось очень логичным организовать этот музей и нести просветительскую миссию для жителей города Котельников, показать традиционную семейность царской семьи.

Кира Лаврентьева:

— Не только для Котельников. Музей обретает все большую масштабность, у него много проектов. Кстати, дорогие наши слушатели, у нас для вас еще один сюрприз. Не так давно мы говорили с Ильей Александровичем о его первом спектакле, «Дневник старого мастера», где композитором был Петр Налич, а автором сценария был Илья Александрович. Сегодня уже мы о другом спектакле Ильи Александровича будем говорить, спектакль о последней осени царской семьи в Царском. Называется он «Смеется сквозь слезы. Последняя осень в Царском». И как раз 18 мая в 19:00 спектакль впервые будет представлен в культурном комплексе Котельники. Это, я так понимаю, совсем рядом с музеем памяти семьи Николая II.

Людмила Гросарчук:

— Да.

Кира Лаврентьева:

— И действие пьесы происходит в 16-м году. Я так понимаю, это последняя осень в Царском. Илья Александрович, пожалуйста, расскажите, как возникла идея сценария такого прекрасного спектакля.

Илья Кузьменков:

— Во-первых, давайте, начнем с того, что спектакль состоится, наша программа выходит в дни, когда... Для православных христиан, которые молятся государю, как святому, и просто для монархистов, которые почитают память царской семьи, эти дни очень важны, потому что они связаны с днем рождения государя, который в эти дни отмечается. Поэтому сама премьера приурочена к этому дню. Шире задача этого спектакля — просветительская, нужно говорить о государе. Сейчас Людмила рассказывает нам очень интересно о музее в Белой Даче. Музей замечательный, я там был несколько раз, всем рекомендую. Это еще одна точка притяжения, точка памяти, точка не просто памяти, а глубокого переживания этой семьи, этих личностей. Каждый из членов семьи страстотерпцев даже в свои юные годы, наш спектакль именно об этом, был очень интересным человеком. Мне кажется, что даже сейчас, спустя десятилетия новой жизни, постсоветской, посткоммунистической, о государе по-прежнему мало известно, о его личности не только как святого. В церкви мы молимся, мы говорим, мы знаем и народ православный, народ церковный знает и любит государя, он близок, переживает и в молитве и в памяти и в рассуждении. А в целом в обществе, с моей точи зрения, этой информации пока недостаточно. Даже, обратите внимание, музей опять частный. Мы знаем еще один музей, с которым Радио ВЕРА тесно сотрудничает, в Токмаковом переулке, это тоже частный музей. По сути дела большинство инициатив, связанных с памятью, по крайней мере в Москве — в Петербурге есть Царское село, где жила семья, и место, которое они любили — а вот в Москве по-прежнему очень мало мест и мало делается с моей точки зрения для увековечивания и переживания памяти государя. Для меня эта тема близка давно. К спектаклю вернемся, может быть, чтобы понять, почему я за это взялся и почему мне это близко. Я интересуюсь этой темой и эту тему люблю и знаю государя, как личность, как святого с достаточно давних уже на сегодняшний момент времен. Получилось так, что у меня сам приход к вере, процесс воцерковления, крещения, формирования мировоззрения происходил одновременно. Я приходил к вере, я узнавал личность государя, осознавал историю России прошлую, события 17-го года — это все было в конце 80-х годов, в ту самую пресловутую перестройку, когда все в какой-то момент все обнажилось, одно, другое, третье, у общества во многом был выбор. С одной стороны, он навязывался, а с другой стороны, он все-таки был. Может быть, к сожалению, сегодня мы можем сказать, если бы общество тогда уже более пристально пригляделось и увидело этот разрез, потому что этот разрез, это понимание событий 17-18-го года и гражданской войны, это понимание истории России сквозь взгляд православного человека, то может быть, немножко по-другому прошли и последующие десятилетия. Во многом тот мировоззренческий выбор, который люди делали тогда, определил историю. Тем не менее, было много и тех, кто почитал государя. Я немного приоткрою завесу, история молодости. Я в конце 80-х входил в какие-то монархические кружки, это был еще Советский Союз, они были подпольные или полуподпольные, издавали газету монархическую, ходили, не демонстрации, но некие шествия. Первая фактически разрешенная открытая публичная состоялась 4 ноября на Казанскую на Красной площади, молебен был, государь еще был не прославлен, но, тем не менее, был молебен Казанской. Я помню, что я стоял с портретом государя, 90-й год, это был еще СССР. Это было первое публичное разрешенное мероприятие, на котором фактически почитатели государя.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Напоминаю, что у нас в гостях Илья Кузьменков, главный редактор Радио ВЕРА, и Людмила Гросарчук, куратор музея памяти семьи Николая II. Говорим мы о музее Николая II, о царской семье и о проектах музея, в частности, спектакле, который состоится 18 мая в 19:00. Спектакль о царской семье, автор его Илья Александрович Кузьменков, называется он «Смеется сквозь слезы. Последняя осень в Царском». Илья Александрович, пока вы говорите о Николае II, я хотела сразу спросить, если можно, ваше мнение. Когда я задавала этот вопрос Александру Васильевичу Ренжину, который как вы уже обозначили, является директором другого музея Николая II в Токмаковом переулке. Я его спросила так: Александр Васильевич, что вы думаете о самом царе, когда столько лжи, столько клеветы, ведь он фактически самый оклеветанный царь из всех Романовых? Что вы думаете о тех нападках, которые до сих пор продолжают идти на царя? Я не хотела бы сейчас повторять это в эфире, все мы их понимаем, все мы их знаем, там две войны, какие-то еще слабости так называемые, какие-то проигранные ситуации политические. Александр Васильевич тогда ответил: единственное, что проиграл Николай Александрович, это информационную войну. Больше он не проигрывал по факту ничего глобально, потому что было много лжи и много измен, трусости, обмана вокруг него. Что вы думаете на этот счет, Илья Александрович?

Илья Кузьменков:

— Не зря мы с вами в одной редакции работаем. Хоть вы и не читали сценарий, но вы прямо вытащили одну из красных нитей из этого сценария, мы как раз много об этом говорим. Ноябрь 16-го года, почему мы выбрали это время? Во-первых, я хотел сразу представить соавтора этого спектакля, это Людмила, это ее идея.

Кира Лаврентьева:

— Вот.

Илья Кузьменков:

— Сама идея некой театрализации представления экспозиции музея, вначале звучало так. Дальше в ходе поиска решения этой задачи мы вышли на более высокий, серьезный художественный уровень поиска и осмысления и пришли к идее спектакля, в первую очередь для местной аудитории. Район, в котором находится музей, не избалован культурными событиями большими. И как просветительский проект с рассказом о семье, этот спектакль. Дальше у Людмилы возникла идея, очень интересная, как нам показалось, когда мы искали тему, понятно, есть события, которые мы все знаем, события 17-го года, события страшные.

Кира Лаврентьева:

— Да. К сожалению.

Илья Кузьменков:

— Заключение, ссылка.

Кира Лаврентьева:

— Ипатьевский дом.

Илья Кузьменков:

— Да, Ипатьевский дом, трагедия. Понятно, что это известная историческая канва, кому-то более известная, кому-то менее известная. Но строить на этом повествование самого спектакля и представление семьи нам не хотелось, потому что, во-первых, это во многом уже известно, во-вторых, не хочется к этому возвращаться, не хочется этим жить. Это важно для осмысления их святости, их...

Кира Лаврентьева:

— Подвига.

Илья Кузьменков:

— Их подвига, да. Но мы хотели сказать еще о чем-то другом. И вот у Людмилы возникла идея, она рассказала, я как-то не задумывался об этом, до этого не читал, о том, что в семье любили ставить спектакли, был театр. Причем, даже в сложные годы в Тобольске ставились спектакли. И одним из спектаклей, который поставила семья, был спектакль «Медведь» по пьесе-шутке Антона Павловича Чехова, такой водевиль, достаточно веселый, очень популярный в то время. Причем, не только в России, но уже и на мировых театральных сценах он шел. На самом деле спектакль «Медведь» был поставлен в Тобольске, уже в ссылке, но мы, это единственное историческое допущение, которое мы от себя позволили, перенесли действие в ноябрь 16-го года. А дальше, поначалу у нас не было такой задачи, идеи, посвятить спектакль великой княжне Ольге Николаевне. То есть он был в целом о семье, когда мы писали, обсуждали, молились, я молился государю, все больше и больше оно само разворачивалось вокруг Ольги Николаевны, великой святой княжны. 3 ноября по старому стилю 16-го года исполнялся 21 год, это по законам Российской империи полное совершеннолетие. В России было неполное совершеннолетие в 18 лет, когда человек получал право сочетаться браком, там целый ряд гражданских прав. Но полное совершеннолетие 21 год. 3 ноября — 21 год Ольге Николаевне, а 1 ноября — знаменитая речь Милюкова в Государственной Думе в Таврическом дворце, которая вошла в историю как глупость или предательство. По мнению многих историков, может быть, даже сейчас, поработав с материалом, историческим в том числе, того времени, я могу сказать, что я с этим все больше и больше согласен, что именно 1 ноября 16-го года фактически начало революции, то есть фактически начало переворота. Эта речь Милюкова послужила сигналом, отправной точкой. Речь абсолютно лживая, речь абсолютно манипулятивная. Если говорить современным языком, политтехнологическая, которая дала старт, земля затряслась. Что интересно? Это я уже отвечаю на вопрос, который вы задали по поводу информационной войны. Спустя буквально неделю после этой речи, которая была запрещена цензурой к публикации и ходила в списках, огромные тиражи этой речи распространялись по фронтам, в окопах.

Кира Лаврентьева:

— Это чудовищно.

Илья Кузьменков:

— Очевидно, скорее всего, это было заранее подготовлено, это было вброшено, это было поддержано подпольной литературой. Вот это та самая информационная война. И один из лейтмотивов пьесы... У нас пьеса наполнена светлыми событиями, мы готовимся к дню рождения Ольги Николаевны, мы готовим спектакль, спектакль-комедия, водевиль. Это название «Смех сквозь слезы», это ремарка Чехова, описывающая состояние главной героини его спектакля «Медведь», которую играет как раз Ольга Николаевна. Он описывает ее состояние как смех сквозь слезы, такое сложное состояние. Слезы — позитивная эмоция и слезы отрицательная. Мне кажется, это то состояние, в котором находился в тот момент, может быть, отчасти и Двор и, может быть, вся Россия. Формально, с точки зрения событий политических, как бы ничего не происходит. На фронтах войны русская армия, возглавляемая государем, который находится в тот момент в ставке в Могилеве вместе с цесаревичем, совершает победу за победой. Там есть и поражения, в частности взятие Бухареста немецкой армией, это последняя крупная победа немцев в Первой мировой войне. Но, тем не менее, общая тенденция очевидно изменена, перелом в войне наступил, русская армия наступает, вся Западная Армения, то, что сейчас Турция называется, уже под Россией. На всех фронтах идет позитивное наступление. Экономика, да, были проблемы с ценами, которые регулировались, много социально-экономических проблем. Но в целом ничего критичного во внутренней жизни нет. Формально все относительно благополучно настолько, насколько это может быть благополучно...

Кира Лаврентьева:

— Все шло к победе.

Илья Кузьменков:

— Все шло к победе. На фоне этого, когда император на фронте защищает страну, в тылу происходит эта раскачка общества.

Кира Лаврентьева:

— Специально.

Илья Кузьменков:

— Как бы мы назвали это сегодня — это применение информационных технологий, это первая информационная война, настолько выраженная. Сейчас видно, что это все не случайно, что она была подготовлена, что она была скоординирована, что у нее были заинтересованные стороны, в том числе, к сожалению, как историки говорят, я с материалом работал, я это вижу, нашими союзниками или уже псевдосоюзниками в Антанте. Тот же Милюков, готовясь к этой речи и путешествуя по европейским курортам, о чем он в своей речи ссылается, все лето, пока были думские каникулы, общался с представителями союзников, Англии и Франции. И оттуда он привез эту аргументацию, с которой он выступал, фактически обвиняя Двор в предательстве. Ведь что звучало? П о сути дела была построена на публикациях вражеских немецких газет. То есть сплошная манипуляция. Сегодня, когда мы уже опытным взглядом людей, которые прожили 20-21 век и понимаем, как работают эти информационные технологии, мы видим, что это абсолютно...

Кира Лаврентьева:

— Обкатанная история.

Илья Кузьменков:

— Обкатанная история. В тот момент, по всей видимости, ни государство, ни общество, здоровая часть общества, которая могла бы это правильно отрефлексировать, увидеть это, не способна была сопротивляться.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, у нас в студии Илья Александрович Кузьменков, главный редактор Радио ВЕРА, и Людмила Гросарчук, куратор музея памяти семьи Николая II. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы вернемся к вам после короткой паузы.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, меня зовут Кира Лаврентьева. И с радостью напоминаю вам, что у нас в гостях Илья Александрович Кузьменков, главный редактор Радио ВЕРА, и Людмила Гросарчук, куратор музея памяти семьи Николая II. Мы говорим, соответственно, о музее Николая II в подмосковной Белой Даче, о Николае II, о чудовищных событиях в начале 20-го века, которые в первой части нашей программы очень глубоко, по живому, сердечно рассказывал Илья Александрович. И все действительно глубоко откликается. Илья Александрович, я что хотела вас спросить и Людмилу, конечно. Я помню, когда училась в институте, у нас преподавала далеко не православная женщина, и она рассказывала о Христе. Когда ты учишься в светском ВУЗе, и тебе не православный человек начинает рассказывать о христианстве, ты уже весь в напряжении пребываешь, потому что знаешь, что сейчас может быть все, что угодно. Но она сказала нейтрально, потом продолжает свой диалог. А сейчас идет пасхальный период, поэтому объясню, почему это рассказываю, очень быстро попытаюсь. Она говорит следующее ровно: вообще Пасха Христова и свидетельство о Воскресении Христа совершенно не укладывается в голове, но, говорит, что меня лично потрясло? Меня потрясло наблюдение Льюиса, как об этом говорит Льюис. Он говорит: что заставило тех разбежавшихся по пещерам и уголкам апостолов пойти совершенно внезапно после дикого страха, который они испытали перед гонениями после распятия Христа, после ужаса, что они пойдут Его дорогой, их тоже так же убьют, что их заставило так резко пойти и разнести весть о Воскресении Спасителя на разных языках по всему миру? Это не встречалось ни до ни после в человеческой истории в таком масштабе. И она говорит, что ее это очень вдохновляет думать о Пасхе Христовой. Почему я провожу эту параллель? Также точно меня потрясло совершенно недавно внутреннее открытие. Как-то мы все с детства почитаем Николая II, и нет никаких вопросов у людей церковных к нему. Но я то тут то там слышу разные, в том числе клеветнические разговоры о нем, которые продолжаются, к сожалению, в каком-то виде они все равно живут. Я начала думать, начала искать какие-то ответы для себя. Меня потрясло чье-то высказывание совершенно потрясающее. Николая II обвиняют в слабости, и тут мне кто-то говорит или я прочитала, как может слабый человек, зная заранее, за несколько лет до всего происходящего, что будет с ним и с его семьей, имея все возможности уехать очень давно, оставить вместо себя кого-то. Всячески можно было поступить, вариантов множество, но спасти свою жизнь и жизнь своей семьи. Он знал, ему передавали письмо монаха Авеля, он ездил к Паше Саровской в Дивеево, которая им рассказала все, что будет и как. Он с полным пониманием происходящего, чем это, скорее всего, кончится, взял на себя этот крест. Как можно в принципе его обвинять в слабости? Я понимаю, что это, скорей всего, очевидная вещь, но меня это новое переосмысление, заново я это передумывала, потрясло. Что вы думаете об этом Людмила?

Людмила Гросарчук:

— Проводя экскурсии и просто знакомя людей с нашей экспозицией, мы часто приводим в пример, что дети были уже достаточно взрослые на тот момент. Ольге Николаевне было 21 год, и, конечно, на тот момент у нее были какие-то кандидаты возможные в ее мужья. Но видя сплоченность этой семьи, видя их взаимоотношения друг с другом, как они просто поддерживали своих родителей, очень сложно было представить, что она уехала бы из России. И даже Александре Федоровне, когда начались события 17-го года, предлагали увезти семью всю в Германию, но она от этого отказалась, сказала, что лучше пусть нас убьют, но мы останемся жить в России. Также и Николай II всегда говорил, уже после того, как была информация о, якобы, отречении его, выделите мне кусок земли, но только оставьте меня в России. Они настолько были преданы, и даже по событиям 16-го года и по дню рождения Ольги Николаевны мы видим, что это времена Первой мировой войны, видя ее дневники и письма, которые она писала в этот день, она каждый день находилась в госпитале, ухаживала за раненными, раненые приходили к ней во дворец. Она пишет отцу, что сегодня приходили раненые солдаты, которые уже выписались из госпиталя, теперь они уезжают дальше на лечение в Крым, если я не ошибаюсь. Они настолько с заботой и жертвенностью относились к своей роли в государстве, а самое важное, что они не ставили себя выше, они все равно старались быть со всеми наравне. Из их воспоминаний мы видим, что даже с их стороны было одергивание придворных, к ним было обращение «ваше высочество», особенно у княжны Татьяны это было очень явно, когда она после официальных приемов одергивала своих придворных дам и говорила: какая я тебе высочество? Настолько они не ставили себя выше. И потом, мы же понимаем, 21 год, это большой праздник для семьи. В мирное время это был, наверное, какой-то пышный бал, а здесь они ограничились тем, что у них было какое-то скромное чаепитие в кругу семьи с учетом того, что ни отца, ни цесаревича Алексея на тот момент не было в Царском селе. Они пожертвовали очень важным событием в жизни своей старшей дочери. Цесаревич тоже писал поздравление. В тот момент как раз начал работать телеграф, они могли впервые услышать голоса друг друга вживую, для них это было тоже радостное событие. И представить, что они разъединяются, кто-то уезжает или как-то покидает страну, невозможно. Это невозможно ни в наших умах сейчас, ни в их умах. Для них было очень важно, и они были очень преданы своей стране.

Кира Лаврентьева:

— Все равно я думаю о том иногда, можно ли было это предотвратить? Понятно, что предсказание, понятно, что там чуть ли не за сто-двести лет это было предсказано святыми старцами, конец империи в начале 20-го века. Но все равно же мы думаем об этом, все равно же мы рассуждаем. Подрыв государственности во время войны, самая, как мы сейчас понимаем, обкатанная история, как мы уже говорили в первой части нашей программы, возможно было остановить каким-то образом? Столыпина уже не было на тот момент, все понятно, было бы непросто сделать. Что вы думаете об этом?

Илья Кузьменков:

— Тяжело говорить о...

Кира Лаврентьева:

— В сослагательном наклонении, да.

Илья Кузьменков:

— Единственное, что, может быть, какое рассуждение хотел бы предложить. Вы осознали подвиг государя как человека, выбравшего крестный путь на Голгофу, Русскую Голгофу, как ее называют, в Ипатьевский дом, предпочел выезду за границу или каким-то другим формам спасения, потому что мы знаем, были какие-то попытки из ссылки как-то освободить. Он выбрал. Но очень важно говорить, это большой разговор с историками, это в двух словах не скажешь, о государе, как о человеке сильной воли, говорить о его силе и как христианина, и как политика, и как государственного деятеля. Это представление о некой слабости, навязанное тогда, навязанное после коммунистической пропагандой и продолжающееся сегодня в информационном поле существовать, исторически опровергается. Это был сильный руководитель, это был сильный политик. Как бы мы сегодня сказали, глобального масштаба, именно государь первый предложил систему глобальной безопасности, можно долго говорить о цифрах, экономическое... Я учился в советской школе, еще в 80-х годах сравнивали экономические достижения Советского Союза с 1913-м годом. Все догоняли и обгоняли 1913-й год, настолько было все сильно. Можно ли было по-другому? Как сейчас об этом рассуждать? Мне кажется, что ноябрь 1916 года — одна из тем, спойлер такой небольшой, в финале Ольга Николаевна говорит: почему же нам не верят?

Кира Лаврентьева:

— Мы про спектакль сейчас говорим.

Илья Кузьменков:

— Про спектакль, да. Почему же нам не верят? Вот эта странное состояние общества, которое...

Кира Лаврентьева:

— Которое одурманено уже, да?

Илья Кузьменков:

— Если в обществе начинается глубокая волна, она вызревает, куда-то идет. Она же вызрела не в 17-м году, по большому счету весь этот марксизм, атеизм, секуляризация и где-то отвержение вообще всего исторического пути, исторической России, это очень глубокий тектонический сдвиг в обществе, который начался до, как говорил классик, кто кого будил, декабристы Герцена и так далее. И очень сложно остановить. Даже то, что мы сейчас видим, условно говоря, в американском обществе, посмотрите, еще 50 лет назад, или 40 лет назад, даже когда перестройка началась, это было достаточно консервативное христианское общество. А вот сейчас какая-то волна, по сути дела, это же волна саморазрушения. У меня есть знакомые, настоящие американцы, «американские американцы», они говорят: мы не можем понять, что происходит, почему наша страна из-под ног куда-то уплывает с ценностями, с сознанием, с политической системой, мотивацией. То есть происходит трансформация, и мы ничего сделать не можем, просто на наших глазах планета улетает из-под наших ног. Мне кажется, как раз ноябрь 16-го года и события начала ноября 16-го года, встреча Милюкова со всем происходящим, это как раз точка, в которой земля затряслась под ногами беспричинно во многом, просто по ситуации. Но она вскрыла это глубинное тектоническое состояние общества, которое теряло Бога, по большому счету. Если упростить немножко, хотя статистика может говорить об одном, о другом, сейчас сложно говорить о таких категориях на статистическом языке. Скорей, в ощущениях, может быть, и художественных и политическом, общественном. Россия отворачивалась от Бога, этот разворот кто мог предотвратить? Формальные, неформальные политические события, вряд ли тот же Милюков представлял, что через год...

Людмила Гросарчук:

— Так все обернется.

Илья Кузьменков:

— Известно, что те, кто начинал фактически в ноябре февральскую революцию, именно в эти дни, они же вообще с патриотических позиций. Парадокс в том, что левые в Думе в конце 16-го года критиковали правительство, руководителей правительства на тот момент с точки зрения ультрапатриотической позиции. Закончилось это Брестским миром и всякими другими ужасами революции. Наверное, они не очень себе это представляли, если представляли, то совсем какое-то отчаянное зло. Но тем не менее. А дальше уже это движение общества — это волна океанская, представляете, как идет океанская волна, как ты ее, очень тяжело с ней что-то сделать.

Кира Лаврентьева:

— Но можно ли сказать, что этот спектакль, о котором мы сегодня говорим «Смеется сквозь слезы. Последняя осень в Царском», который будет представлен в музее памяти семьи Николая II в Белой Даче, в некотором смысле напоминает обществу о важности переосмысления всей истории с царем Николаем II. Это действительно глобально важно для сегодняшнего нашего современника. Кто-то думает, это это когда-то было, зачем нам вообще об этом думать?

Илья Кузьменков:

— Мне кажется, что это чрезвычайно важно для сегодняшнего дня и еще важней для будущего дня. Потому что, личность государя, я говорю, для меня стала 35 лет назад краеугольным камнем в понимании истории России, осмысления политических своих взглядов, формирования. Кстати, что важно, прошло 35 лет, что тогда я понял и осознал, последующие годы только подтверждали. Значит, с научной точки зрения, аргумент подтверждения правильности теории. Правильное осознание событий тех лет, конкретных политических событий и личности государя и семьи и глубинных причин происходящего — в них ключ к ответу на многие сегодняшние политические вопросы, политические и общественные вызовы, и мировоззренческие. Тем более про будущее.

Кира Лаврентьева:

— Илья Александрович, спасибо огромное. А что по поводу билетов, можно ли их как-то приобрести или сейчас уже сложно будет с этим? Давайте Людмилу спросим.

Людмила Гросарчук:

— На данный момент на нашем сайте музея идет регистрация на спектакль. Спектакль у нас благотворительный, то есть вход на спектакль будет бесплатный по предварительной регистрации. Обязательно нужно уточнять информацию на сайте по количеству билетов. Если вам не удастся зарегистрироваться, также на сайте у нас представлен номер телефона, вы всегда можете связаться с нами, с кураторами музея и уточнить, будет ли возможность попасть на спектакль.

Кира Лаврентьева:

— То есть нужно следить за обновлениями на сайте.

Людмила Гросарчук:

— Да.

Кира Лаврентьева:

— Давайте тогда и сайт продиктуем. Слитно латинскими bdmuseum.ru. Я искала очень просто, в поисковике вбиваешь.

Людмила Гросарчук:

— Музей памяти семьи Николая II.

Кира Лаврентьева:

— Белая Дача.

Людмила Гросарчук:

— И первая ссылка на наш музей.

Кира Лаврентьева:

— И там сразу заходишь и уже видно анонс спектакля. Давайте напомним нашим слушателям, что у нас в гостях Илья Кузьменков, главный редактор Радио ВЕРА, и Людмила Гросарчук, куратор музея памяти семьи Николая II. Меня зовут Кира Лаврентьева. И вот что я еще хочу спросить. В анонсе спектакля написано, что действие пьесы проходит в ноябре 16-го года в Александровском дворце Царского села. Илья Александрович сейчас подробно рассказал, почему 16-й год, почему не 17-18-й и не раннее время. И дальше написано, «Последняя осень в Царском селе», в царском одеянии, в царском статусе, но не в царском достоинстве. Это очень интересно, притом, что Романовых их приближенные, в том числе, князь Юсупов в последствии много лет спустя в своих воспоминаниях называл самыми скромными людьми при всем царском дворе за всю историю, наверное, всех царских семей.

Илья Кузьменков:

— Да.

Кира Лаврентьева:

— Именно Романовы достаточно неприхотливы, очень скромны

Илья Кузьменков:

— Достаточно упомянуть, что с начала войны великим княжнам перестали шить новые платья.

Кира Лаврентьева:

— Это вообще.

Людмила Гросарчук:

— Это был приказ императрицы Александры Федоровны, она сказала, что пока идет война ни одно новое платье не будет куплено для моих дочерей. Им, конечно, выдавались какие-то личные деньги, но это были совсем небольшие суммы.

Илья Кузьменков:

— 16 рублей в месяц.

Людмила Гросарчук:

— Из которых они обязаны были обязательно делать благотворительные взносы, и плюс какие-то деньги они обязательно отдавали на воскресных службах на пожертвования. То есть им на какие-то личные расходы оставались совсем небольшие средства.

Илья Кузьменков:

— Они донашивали обувь друг за другом, они чинили свои платья. Представляете, девушки, которым 20, 19, 17 лет, носят...

Людмила Гросарчук:

— Часто на фотографиях того времени мы можем увидеть, что, например, у великой княжны Ольги где-то заштопана кофта, у Татьяны нет пуговицы на платье. Они сами смирялись с этими ограничениями, но они понимали необходимость этих ограничений.

Илья Кузьменков:

— Еще хотел сказать, в подтверждение слов Людмилы, мы сейчас для спектакля ищем костюмы, смотрим исторические, известно, что княжны очень любили фотографироваться. Довольно много фотографий...

Людмила Гросарчук:

— Очень.

Илья Кузьменков:

— ...семьи и великих княжон, и одни и те же платья. В разное время, по прическам видно, что разное время. Они болели, их стригли.

Кира Лаврентьева:

— Корь. Шляпки, все очень скромно.

Илья Кузьменков:

— Видно, что это разное время и одни и те же платья. У нас нет диапазона выбора, чтобы историческую точность соблюсти.

Людмила Гросарчук:

— Есть прекрасная книга, называется «Учитель», это воспоминания Чарльза Гиббса, учителя английского языка детей императорской семьи. Он пишет, что когда он приехал обучать детей, для него было шоком, что дети спят на обычных походных кроватях. Даже у них была любимая яхта «Штандарт», на которой они часто путешествовали летом, ездили в Крым. У каждого была своя каюта, у каждого была гувернантка или кто-то, кто помогал. Гувернантка спала на кровати в каюте, а царский ребенок спал на приставной походной кровати. Такой аскетизм, который демонстрирует эта семья, терпение, принятие всей этой ситуации, это же тоже воспитывает определенный характер.

Илья Кузьменков:

— Еще надо сказать, ощущается, что это не позерство, не некое нарочитое смирение, почти гордыня, а это очень естественно, для них это естественное состояние.

Людмила Гросарчук:

— Да, они это нормально воспринимали. И рассказывали о цесаревиче Алексее, он очень любил собирать разные вещи, император даже посмеивался в каких-то вещах над ним, что он как маленький куркуль. Но при этом он всегда с такой радостью дарил подарки и отдавал какие-то свои вещи, и с таким трепетом к ним относился. У нас в коллекции есть солдатики цесаревича Алексея, подписана коробка 1914-м годом, которые были в Ливадии, они настолько солдатик к солдатику аккуратно, бережно в коробке, каждый на своем месте. Это настолько удивляет. У него была огромная отдельная комната с игрушками, у него была куча игрушек, его очень любили военные, ему дарили различные уменьшенные копии всяких орудий, пушек. У него это было в изобилии, но он все равно с благодарностью и трепетом к этому относился.

Илья Кузьменков:

— Очень интересно, когда мы готовились к пьесе, пожили какое-то время в Царском селе.

Кира Лаврентьева:

— То есть все так, все серьезно.

Илья Кузьменков:

— Ну, а как же, конечно. Практически во дворце или рядом с дворцом, где жил государь. Видно, как менялась, наверное, царская мода, если можно так сказать, но на самом деле, это отражение личности, от дворцов времен первого Екатерининского дворца (этот дворец в честь Екатерины I, жены Петра I). Каждый следующий Романов был все проще и проще, все аскетичнее и аскетичнее. По большому счету, жилое пространство семьи — это, как бы мы сегодня сказали, большая квартира.

Людмила Гросарчук:

— Они и называли это, в своих воспоминаниях они всегда говорили: наша квартирка. Для них именно такое было отношение.

Кира Лаврентьева:

— А их любимый Ливадийский дворец в Крыму — это же очень скромное место, по царским меркам очень скромное. Там какого-нибудь чиновника дворец в том же Крыму, Воронцовский дворец, в тысячу раз богаче, больше, шикарнее, чем Ливадийский дворец царской семьи. Это меня вообще, кстати говоря, потрясло.

Илья Кузьменков:

— И видно, что все нацелено на служение, на работу.

Людмила Гросарчук:

— Да, они были про другое. Они не про роскошь были, им это было неинтересно. Как монах в монастыре оставляет все мирское и обходится скромной кельей. Для них то же самое, для них важно было служение. Служение людям, России. Мы прекрасно знаем, что Николай II очень любил обычных людей, он с легкостью с ними со всеми общался, христосование знаменитое императора Николая II. Причем, и военные, и обычные солдаты его очень любили. Почему? Потому что он не обделял вниманием никого, он к каждому подходил.

Кира Лаврентьева:

— Братцы.

Людмила Гросарчук:

— При этом он не был высокого роста, он был всего метр шестьдесят восемь, а многие солдаты были выше, они с уважением слегка приседали, чтобы ему было удобнее с ними христосоваться. Это же тоже о многом говорит.

Кира Лаврентьева:

— О многом. Братцы, спасибо вам за славный парад.

Людмила Гросарчук:

— Единственная запись голоса императора.

Илья Кузьменков:

— Семья в целом и каждый в отдельности, если изучать, смотреть, это очень важный пример для сегодняшнего дня. То, о чем Людмила сказала, пример воспитания, что говорить, одной из богатейших семей России, может быть, даже не самой богатой, были другие богатые семьи. Но пример воспитания, пример общественного служения. Официально в госпитале работали только Ольга и Татьяна, потому что они прошли специальные курсы и по возрасту имели право.

Людмила Гросарчук:

— По возрасту подходили.

Илья Кузьменков:

— По возрасту подходили для соответствующего служения, то есть они были дипломированными медицинскими сестрами, которые работали. Не пришли пофотографироваться, а работали полноценно, полный день. Служение, воспитание в семье, служение обществу как политика, как государя. Семья в целом и каждый в отдельности что-то представляет важное для сегодняшнего дня, для сегодняшнего примера, для осмысления и, в хорошем смысле слова, для подражания.

Кира Лаврентьева:

— Абсолютно.

Людмила Гросарчук:

— В коллекции музея есть открытка подписанная рукой императора Николая II, она подписана 2 апреля 1917-го года. Это Пасха, они уже на тот момент находились в заключении. Кому эта открытка могла дариться? Он подарил ее коменданту, который его охранял, страже своей. Они находились под арестом, но он не мог не поздравить даже их с Пасхой, насколько для него было это важно. И насколько ему неважно было, кто перед ним стоит.

Кира Лаврентьева:

— Конвой же меняли каждые три месяца, если не ошибаюсь. Они настолько проникались к ним любовью, что их меняли.

Людмила Гросарчук:

— Это впоследствии. По воспоминаниям конвоира одного, которого сменили, он говорит, что я долго наблюдал за царем и могу сказать, дайте ему соху и лопату, и через год он вернет себе Россию обратно. Настолько он был трудолюбив, мы знаем прекрасно, что они чистили снег, пилили дрова, выращивали огород, копали картошку. То есть они не отчаивались все равно. Для конвоиров это был такой колоссальный пример и можно сказать шок. Они надеялись, что те будут сидеть и унывать без каких-то своих роскошеств. Как подавали царскую семью?

Илья Кузьменков:

— Ставили спектакли.

Людмила Гросарчук:

— Да. Для нас показатель, внутренний мир.

Кира Лаврентьева:

— Вышивали, молились.

Людмила Гросарчук:

— Через спектакль мы хотим показать скромность, вот эту веру в Россию, которая была в тот момент, несмотря на все события. И показать, что они чувствовали именно изнутри семьи. Информация, которая о них разносится, это все равно поверхностная информация людей со стороны. А мы хотим через эти события показать, какими они были на самом деле.

Илья Кузьменков:

— И конечно, трагедия в том, что эти молодые жизни не реализовались вполне с тем потенциалом, эти мечты, которые... Молодые девушки видят как-то свое будущее, ожидают это будущее. И в то же время осознают, что этого будущего может не быть. В этом еще подвиг и величие.

Кира Лаврентьева:

— В спектакле действующие лица — царская семья. Родители тоже есть, присутствуют?

Илья Кузьменков:

— У нас основные герои, четыре основных героя — это Ольга Николаевна, которая исполняет главную роль, и как Ольга Николаевна и как помещица Попова, героиня чеховского «Медведя». Великая княжна Мария, которая в спектакле же, это исторический факт, играла Луку, это слуга помещицы Поповой, то есть Ольги Николаевны. Два иностранца, Чарльз Гиббс и Пьер Жильяр — это учителя английского и французского языка, которые... Жильяр в это время был то в Царском селе, то вместе с цесаревичем Алексеем был на фронте, в тот момент была поездка из Могилева в Петербург. Исторически достаточно точно, эти люди были, и Жильяр и Гиббс прошли с государем до последнего момента, когда их насильно оторвали, в Тобольске им запретили, они готовы были разделить с ними крестный путь. А Чарльз Гиббс со временем принял православие, крестился с именем Николая, уже государь был прославлен в Русской Зарубежной Православной Церкви. Монашество принял с именем Алексея и стал архимандритом и похоронен в Оксфорде как православный архимандрит.

Кира Лаврентьева:

— Сколько интересного мы сегодня узнаем. Потрясающе.

Илья Кузьменков:

— Два храма оставил в Лондоне и в Оксфорде. Это тоже влияние.

Кира Лаврентьева:

— Конечно, святости.

Илья Кузьменков:

— Это тоже подражание его. Александр Волков, камердинер императрицы. Государь в это время с царевичем Алексеем на фронте в Могилеве, цесаревич с ним учится и соуправляет армией. Государыня достаточно тяжело болела. У нас молодежный спектакль, молодежь, отчасти я это сделал специально, сейчас не будем все подробно рассказывать.

Кира Лаврентьева:

— Раскрывать все секреты.

Илья Кузьменков:

— Это спектакль о живых людях, полных жизни, мыслей, настроений, переживаний, наполненных мечтами о будущем. Может быть, как раз трагедия, мы не показываем трагедию, как некое событие, а трагедия в нашем понимании...

Кира Лаврентьева:

— Что будет дальше.

Людмила Гросарчук:

— Мы-то знаем, чем это закончилось.

Илья Кузьменков:

— Что эти жизни не состоятся.

Кира Лаврентьева:

— Это больнее всего, кстати говоря. Я почему так спрашиваю подробно о всех действующих лицах, потому что хороших фильмов о царе, как мне кажется, совсем немного у нас до сих пор. Мне один только приходит на ум, Глеба Панфилова «Романовы: венценосная семья», и то есть вопросы, особенно есть вопросы к выбору родителей, царя и царицы. Почему-то актриса выбрана, которая говорит с очень сильным акцентом, хотя все окружения царской семьи говорили, что у Александры Федоровны практически не было акцента. Такие какие-то вещи, это только детали, но они остаются в сознании, ты видишь фильм, и уже у тебя представление о семье какое-то складывается. Поэтому мне кажется, крайне важно подбирать правильно актеров, которые играют детей царских, саму царскую семью, окружение царское. Этот дух, эту частицу благодати важно и актеру через себя проводить, чтобы люди понимали, о ком идет речь.

Илья Кузьменков:

— Просто современный кинематограф преимущественно сюжетно-предметный.

Кира Лаврентьева:

— Ну да, главное показать события.

Илья Кузьменков:

— Он не осмысляющий. А чтобы к этой теме приступить, требуется и историческое осмысление и христианское переживание. Мне кажется, без такого глубокого исторического исследования и без молитвы святым страстотерпцам очень сложно говорить о них. Потому что это, с одной стороны, простая, если ее раскрываешь, потому что они сами очень простые. Хочется все время что-то найти, их дневники, их высказывания, они простые русские люди, как ни странно это прозвучит, но они действительно простые русские люди. Как это принять и воспринять, как это совместить? Требуются христианские переживания и молитвы к ним. Тогда они отвечают.

Кира Лаврентьева:

— Когда вы сказали, Илья Александрович, в начале программы, что предшествовала революции потеря веры, я крепко задумалась. Все, что вы сейчас говорите, отзывается очень живо во мне. Почему? Потому что Господь будет нас спрашивать и будет задавать вопросы, усвоили ли мы те уроки. Наверное, крайне важно сегодня заняться покаянием и собственными душами, чтобы не повторить больше тех страшных событий, которые были сто лет назад.

Людмила Гросарчук:

— У нас в музее есть точный список с иконы Державная, которая явилась в Коломенском в день, якобы, отречения императора Николая II. Что касается отхода от веры на тот момент. Это была суббота, и в тот момент в храме, когда пришла эта женщина, которой снилась Богородица, Которая говорила о том, что надо прийти в храм и найти эту икону, находились священник, сторож и вот эта женщина. Это был вечер суббота. Вы можете сейчас себе представить, что мы придем в субботу вечером в храм, там будет только священник и сторож? Наверное, нет. Хотя Коломенское — это не самая окраина Москвы, по идее люди должны быть в храме.

Илья Кузьменков:

— Это большое село на тот момент.

Людмила Гросарчук:

— Это служба, она подошла к нему после службы, и они вместе пошли искать эту икону. Это же тоже о многом говорит, на какой стадии на тот момент находилось православное общество.

Илья Кузьменков:

— Такие исторические вердикты достаточно сложны, вера — это всегда про конкретного человека.

Людмила Гросарчук:

— Конечно.

Илья Кузьменков:

— Конкретно вера конкретного человека, чтобы это не звучало как осуждение,

Кира Лаврентьева:

— Как диагноз.

Илья Кузьменков:

— Потому что мы видели потом подвиги мучеников, новомучеников.

Кира Лаврентьева:

— Огромное количество.

Илья Кузьменков:

— Все сложнее и многослойнее, простых артикулов стоит все-таки избегать, но, наверное, был в этом Промысл Божий. У нас нет и сегодня всех ответов на вопросы, почему так было, почему России нужно было пройти этим путем? Но мы же понимаем, что как в жизни человека, если бы только от счастья к радости, от радости к счастью, то душа бы умерла.

Кира Лаврентьева:

— Абсолютно.

Илья Кузьменков:

— Не так живет душа христианина. Истории Ветхого Завета, мы видим, как Ветхий Израиль был к появлению Спасителя... Есть такая драматургия жизни народа, в том числе Божественная драматургия. Россия это пережила. Что мы сейчас можем об этом? Мы должны эти уроки знать, понимать, мы должны больше знать и говорить о государе и вообще о новомучениках. Больше. Мне кажется, что недостаточно сегодня знания и понимания, немножко закрывается от этого общество — давайте это все смешаем, все со всеми примирятся.

Кира Лаврентьева:

— Как будто этого не было.

Илья Кузьменков:

— Конечно, мы тоже за мир, в том числе внутренний, гражданский мир, за консенсус, если хотите. Но когда на Красной площади продолжает лежать...

Кира Лаврентьева:

— Вождь пролетариата.

Илья Кузьменков:

— Как точка поклонения — это не консенсус. Консенсус, когда на этом месте будет, может быть, памятник всем жертвам 20-го века или что-то другое, или часовня, где мы можем молиться, а не такие явления. Мы в процессе осмысления. Что я хотел еще сказать. Приглашаю всех, надеюсь, какое-то количество билетов еще будет, поскольку спектакль бесплатный, и мы всех приглашаем. Мы свободно приглашаем, для этого нужно зарегистрироваться на сайте, мы об этом уже сказали. Хотел бы сказать немножко о своих коллегах, вместе с которыми мы работали над спектаклем. Это режиссер Даниил Коробейников, с которым мы не первую совместную работу делаем, актер и режиссер, и продюсер Марина Шаменко, известная многим, как руководитель телеканала «Радость моя». Это не первая наша совместная работа, это творческая группа. Надеюсь, что это представление, которое как премьера состоится первое, дальше мы представим его в разных вариантах публике. Все, кто интересуется темой, кому близка эта семья, смогут у нас побывать.

Кира Лаврентьева:

— Спасибо огромное за этот удивительный разговор, не побоюсь этого слова, дорогие наши слушатели. Напомню вам, что у нас в гостях были Илья Александрович Кузьменков, главный редактор Радио ВЕРА, и Людмила Гросарчук, куратор музея памяти семьи Николая II в подмосковной Бедой Даче, жена священника, многодетная мама. Меня зовут Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до следующих встреч. Илье Александровичу и Людмиле желаем помощи Божией и всего самого лучшего. Всего хорошего.

Людмила Гросарчук:

— Спасибо.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Невидимая брань». Иеромонах Давид (Кургузов)
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Еженедельный журнал» с Аллой Митрофановой. Выпуск 414

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов