«Отношение к святочным действам в православии». Игумен Лука (Степанов)

У нас в гостях был настоятель Спасо-Преображенского Пронского мужского монастыря в Рязанской области игумен Лука (Степанов).

Мы говорили о том, как театральные постановки, колядки и литературные произведения о приходе Спасителя в мир соотносятся с христианским учением.

Ведущая: Марина Борисова

---

М. Борисова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. С праздником вас Рождества Христова. В студии Марина Борисова. И сегодня у нас в гостях игумен Лука (Степанов), настоятель Спасо-Преображенского Пронского мужского монастыря в Рязанской области, завкафедрой теологии Рязанского государственного университета. Здравствуйте, отец Лука.

Игум. Лука (Степанов)

— Сердечно приветствуем, друзья.

М. Борисова

— У отца Луки есть ещё одна ипостась, к которой мы попытаемся сегодня обратиться. Дело в том, что в юности он учился в ГИТИСе, и сейчас он там даже преподаёт. Вот как раз его театральное прошлое и настоящее нам потребуется для сегодняшнего разговора. Мы с вами находимся в разгар святок. Святки в нашей классической русской литературе XIX века описаны как время ряженых, время карнавала, время каких-то вот таких весёлых безумств, скажем так. Но отношение Церкви к этому, которое нам доносит та же самая классическая литературная традиция, всегда было отрицательно-настороженным. Но так ли это было изначально? И какую роль мистерия, вот такое действо сыграло в становлении нашего православного богослужения и нашего восприятия Священного Писания?

Игум. Лука (Степанов)

— Я не мог бы с вами согласиться, что театр каким-то образом отпочковался от христианского богослужения или является ему сродным по каким-то своим предшествующим каким-то состояниям. Конечно же, те мистерии, которые вы упоминаете, это было присуще именно язычеству — языческие театрализованные такие магические действия. И сейчас в шаманизме это очень даже популярно. Олицетворяют какую-нибудь будущую победу, которую надо сначала изобразить в каком-то постановочном виде, с надеждой, что она состоится потом на самом деле. Всякие иллюстрации проделок языческих богов, находивших отражение в инсценировках, не каким образом, конечно же, не связаны с Божественной литургией, с нашими богослужебными последованиями, происхождение которых, конечно же, самобытно и происходит не по законам театрального жанра, а по законам священнодействия, установленного Самим Христом в Сионской горнице — в Таинстве Евхаристии. И воспринявших отчасти некоторые богослужебные образы, присущие ветхозаветному Иерусалимскому храму, где божественные гимны, принесение Богу молитв и жертвоприношений сопровождалось определёнными передвижениями, определёнными облачениями священников, отражение которых можно заметить и в современных священных облачениях. И даже же в самом виде священника, ибо ещё ветхозаветному священству повеление Божие «края брады своей не повреждай» было актуальным, и по нашему времени тоже не вовсе отменено.
Надо понимать, что все эти театрализованные представления имели происхождение из религиозного, но языческого сознания. Поэтому упомянутые вами всякие гулянья, безобразные кривлянья, различные святотатства, которые как раз вокруг праздника Рождества Христова и до сих пор имеют место, это та самая «ночная культура», как её условно называет протоиерей Георгий Флоровский. Это то самое язычество теневое, с которым было разорвано у Руси с её крещения, но не уничтожено. И как некоторая подземная лава кипящая, то и дело прорывающаяся, имеют место всякие извращения и самого духа церковного, и церковных праздников, которые и поныне бывают в проявлениях каких-то стихийных, таких народных. Они именуются традициями, но это традиции постыдные, традиции, которые как раз являются совершенно противными и Церкви, и Духу. Вот я, например, попросту это представлю из так называемых христославов. Есть такие обычаи для мальчишек и девчонок, подростков...

М. Борисова

— Ходить со звездой.

Игум. Лука (Степанов)

— Это хорошо, когда со звездой, после Божественной литургии к тем своим односельчанам, которые не могли быть по болезни на богослужении, ходить со звездой, с пением рождественского тропаря...

М. Борисова

— Славить Христа.

Игум. Лука (Степанов)

— Да, славить Христа и дарить подарки. И совсем по-другому это и сейчас, в наше время, происходит в некоторых сёлах, где ещё накануне измазанные какими-то уродцами, немытые дети с какими-то частушками, в том числе и матерными, обходят дома с какими-то приговорками, такого колдовского и содержания и формы, с какими-то требованиями конфет. Это тоже считается каким-то ритуалом, театрализованным некоторым образом, связанным с Рождеством. Конечно, ровно наоборот. Отношения театра и Церкви всегда, во всяком случае в современном уже историческом таком периоде не слишком большой древности, всегда остаются очень напряжёнными. Никакого органического перерождения богослужения в театральные какие-то явления, конечно же, нет, и быть не может. Даже вот это сейчас привившееся для многих храмов, ставшее чем-то обыденным изготовление вертепа вызывает очень двойственное чувство. Вы упомянули об этом каком-то странном чувстве, когда какую-то куклу носят, изображая из неё Христа Спасителя. Актрисы изображают Деву Марию — с каким-нибудь венчиком вокруг головы. Сама практика изображения евангельской истории средствами игрового кино, ставшая в ХХ веке довольно популярной, никаким образом не одобрялась Православной Церковью, потому что она не знает такого вида проповеди как игровое кино. В писанных наших формах, в словесной проповеди, в иконописной культуре, которая является богословием в красках, конечно же, евангельская истина возвещается в народе. Но чтобы страстные люди изображали Богородицу, Христа Спасителя и в этом была бы какая-то польза для тех, кто это видит, тут ничего подобного Церковь не находит.

М. Борисова

— Что касается отрицательной стороны зимнего карнавала, тут, наверное, дальше всех пошёл отец Павел Флоренский, который в иконостасе проследил метаморфозу от лика к лицу и к личине. Он там очень жёстко пишет о масках, как о таких пустотах, свойственных нечистой силе, отрицательным силам. И даже о каких-то, как он выражается, «вампирских» свойствах этой личины, которая может прирасти к лицу. И он приводит в качестве примера из «Бесов» Достоевского маску Ставрогина, когда вместо лица у него как бы проявляется такая каменная маска. Но, помимо карнавальных особенностей, вот вы упомянули кинематограф ХХ века. Наш отечественный кинематограф не богат подобными сюжетами по понятным причинам. Однако из классики советского кино — фильм Эйзенштейна «Иван Грозный». Там есть реконструкция «Пещного действа», описанного в Большом Потребнике XVII века. То есть это некая часть. Всё происходило в кафедральных соборах, в московском Кремле, в Новгороде, и всё это происходило во время Литургии. Или во время какого-то другого богослужения? Или как это было?

Игум. Лука (Степанов)

— Никаким образом. Само понятие «Пещного действа» — это некоторое разыгрывание ветхозаветных событий, которые воспоминаются накануне этих великих праздников. Когда три отрока, еврейские пленники, были царём Навуходоносором... Вообще, это читается накануне Пасхи, это паремия, в числе многих паремий, Великой Субботы. И это одно из ветхозаветных пророческих указаний о будущей победе Христа над смертью, когда брошенные в печь Навуходоносором Седрах, Мисах и Авденаго — так переименованы были на вавилонский манер иудейские отроки — остались невредимы посреди этого огня печного. И они были силой Божией сохранены. Сам, подобный Сыну Человеческому, Ангел снизшёл к ним в печь и освободил их и от сгорания, и вообще из самой печи. Так что в ужасе и в изумлении все те, кто желали погубить служителей Бога Живого, оказались посрамлены. И это, другими словами, иллюстрирование в персонажах ветхозаветной истории. То есть эта, как бы оживлённая паремия, и предлагалась вниманию. Никаким образом в ткани литургической это представление, которое совершалось всё-таки вне храма, не могло быть. Оно, в качестве вот этого предварительного чтения, или вместо него, для народного большего внимания, некоторого пояснения — не очень-то понятно, когда на церковнославянском языке, как и поныне, читается вот эта ветхозаветная паремия. А тут, для наглядности и для народа, разыгрывалась эта история забрасывания отроков в печь, и их чудесного оттуда освобождения. То, что не надо было при этом изображавшим ветхозаветных праведников сильно перевоплощаться или вносить какой-то такой дух лицедейства в это представление — это просто по ролям произнесение или доведение до внимания собравшихся содержания этого самого ветхозаветного чтения. Поэтому считать это чем-то по-настоящему похожим или близким к театру — неправильно. Это исключение, равно как и пьесы святителя Димитрия Ростовского, навеянные несколько, конечно же, западным духом, которые с воодушевлением инсценировали семинаристы того времени. Это не стало и не было каким-то необходимым для Церкви и регулярным состоянием — ну, как какие-то попытки, не слишком укоренившиеся, я бы сказал.

М. Борисова

— Игумен Лука (Степанов), настоятель Спасо-Преображенского Пронского мужского монастыря в Рязанской области, проводит с нами сегодня этот светлый праздничный вечер. И мы говорим о роли театрализованных представлений в нашем приближении к священным историям. Как оценить то, что в последние годы так прижилась практика кукольного спектакля под названием «вертепное действие»? Это же тоже, скорее, западная традиция. Но она у нас очень стала популярной в последние годы. Для детей устраивают специальные вот эти представления. В Москве, по крайней мере, это очень распространено, когда устраивают спектакль для детей.

Игум. Лука (Степанов)

— Спектакль для детей и такое, для меня совсем незнакомое словосочетание «вертепное действо», — я бы не назвал это одним и тем же. Я, честно сказать, отродясь не видел. Хотя вот, действительно, для меня так получилось, что моё первое образование театральное. Я не только поучился, но и закончил ГИТИС, и преподавал там, после завершения обучения, в течение трёх лет мастерство актёра. Это сейчас уже предмет мой для актёрского факультета называется «история религий». По рекомендации президента Владимир Владимирович, во всех вузах должен был бы появиться этот предмет — для такой ценностной ориентации молодежи. Но пока он появляется лишь кое-где, вот в том числе и в нашем любимом ГИТИСе. Поэтому, приняв уже святое крещение, находясь на третьем курсе ГИТИСа, начав вскоре в разных воскресных школах преподавать, под руководством моего духовника, замечательного московского пастыря, мы, конечно же, всегда с нашими воскресными школами представления устраивали. Я пользовался своими некоторыми навыками профессиональными, полученными в ГИТИСе. Но это никогда не было каким-то изображением самой священной истории: Богомладенца, Девы Марии.
Я всегда различал в своём сознании, в практике нашей церковной жизни, жизни воскресной школы то, что имеет отношение к богослужению и к священной истории Нового Завета. Олицетворяется, действительно, эта история, но самой Божественной литургией, в которой нет никакого места лицедейству, комедии дель арте или комедии положений, или какому-то искусственному принятию на себя чьих-то, несвойственных человеку, ролей. Вот какое-то рождественское, в духе Ганса Христиана Андерсена, каких-то добрых и чистых сказок. Достоевский любил писать святочные рассказы, и не только он. Сейчас есть замечательные издания рождественских повестей и рассказов русских писателей. Но они всегда включают в себя чудо рождественское, приходящееся на этот период года. Но действующие лица там всё-таки наши современники, современники той эпохи или звери, но это всегда конкретное всё-таки творческое произведение, в том числе в нашем исполнении. Не раз мы сами придумывали какие-то сюжеты вместе с хорошими композиторами, поэтами. И для наших детей это очень полезное дело — принимать участие в какой-то рождественской сказке, участвуя в которой, они всё-таки несколько в эту тематику Рождества погружаются, знакомятся с текстом тропаря рождественского, изображают каких-то персонажей, принимающих участие в каких-то коллизиях, историях.
Но истории эти не называются евангельскими — это не изображение. Я подозреваю, что в том словосочетаний, которое вы употребляете, предполагается какое-то изображение Девы Марии, рождающегося Младенца. А вот это Иосиф... Изображается — есть такая интересная практика. Например, князь Константин Романов взял и написал чудесную драму «Царь Иудейский», посвященную Христову Воскресению. Но святые лица, за исключением, по-моему, только некоторых апостолов, на сцене не появляются. Все события, связанные с Распятием, с Воскресением, с Христом, с Богородицей, происходят за сценой. А самому драматургическому произведению предоставляется возможность разбираться во всяких взаимоотношениях людей, которые находятся возле этих евангельских событий. Так что и в наше время я в Москве всё-таки видел деятельность разных воскресных школ, православных театров, которые у нас существуют, замечательные при этом. Они делают что-либо, имеющее отношение к этой тематике, но это ни в коем случае не является какой-то театрализацией самого события Христова Рождества.

М. Борисова

— А в чём тогда такая принципиальная разница православного восприятия священной истории и католического? Дело в том, что в католической традиции средневековой был особый даже жанр — литургическая драма. Как правило, конечно, они не затрагивали те события, о которых вы говорите, там не было на сцене Христа и Богородицы. Но там были, как правило, такие театрализованные иллюстрации ветхозаветных пророчеств и были театрализованные иллюстрации деяний святых апостолов. Потом появились отдельные мистерии, посвящённые празднованию в честь тех или иных святых. Вот это такой жанр, который был очень популярен с X-го по XIV век в Западной Европе.

Игум. Лука (Степанов)

— Да, процесс после отпадения Запада от единства со Вселенским православием отразился и на искусстве — то, что мы называем Ренессансом, эпохой Возрождения. Когда великие художники уже в совершенно академическом стиле, отступив от условностей символичности иконописи, стали изображать священных лиц вот в таком совершенно человекообразном виде, где и плоть и кровь человеческая стали безусловно доминировать над тем Божественным содержанием, которое несёт в себе православная икона. Это отразилось и на всех других сторонах жизни Запада. Если сам Римский папа присвоил себе полномочия наместника Христа на земле, главы Церкви. Тогда как Глава Церкви, в православном понятии, Сам Христос. А в сознании латинян, отпавших от православия, уже именно за личностью Римского папы удержано представление о его надцерковности над всей Церковью. Это мифическая непогрешимая личность, непогрешимая ex cathedra при выступлениях и заявлениях в отношении веры и благочестия, но эта его непогрешимость, в таком сознании западном, распространяется всё-таки и на остальные проявления его деятельности и жизни. Что, конечно, может быть употреблено нами только в кавычках. Я имею в виду эту святость и непогрешимость. А склонность к разыгрыванию священных сюжетов как раз вполне логично вытекает из этой какой-то десакрализации и самого богослужебного процесса, самого отношения к Церкви и богослужению.

М. Борисова

— Игумен Лука (Степанов), настоятель Спасо-Преображенского Пронского мужского монастыря в Рязанской области, проводит с нами сегодня этот светлый, радостный рождественский вечер. В студии Марина Борисова. Мы прервёмся и вернёмся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

М. Борисова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья, ещё раз с праздником, с Рождеством Христовым. В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость — настоятель Спасо-Преображенского Пронского мужского монастыря в Рязанской области игумен Лука (Степанов). И мы говорим о роли театрализованных представлений, о том, как мы проводим эти святочные дни. Вот, кроме непосредственно каких-то спектаклей или концертов, существует ещё такое явление как колядки. Как вы к ним относитесь?

Игум. Лука (Степанов)

— Мы немножко упомянули о том, что они по-разному интерпретируются. Само слово «колядки» происходит от слова «колдовать». Поэтому это всё-таки по происхождению, кажется, языческий обряд, который никакого отношения ни к духу церковному, ни к христославам не имеет. Поэтому колядки, какие-то припевки, какого-то самого сомнительного содержания, с какими-то требованиями «за эти колядки дать шоколадки». Ну, понятно, когда это в шутку звучит из наших православных хориков детских, как шутка и воспринимается, и шоколадку они получают требуемую. Но очевидно, что можно составить какие-то разумные песнопения, пускай весёлые песни, посвящённые Рождеству Христову, и не пользоваться теми какими-то народными, языческими, совершенно низкого и недостойного праздника Рождества содержания, которые иногда в народе воспринимаются как какой-то обязательный атрибут этого торжества.

М. Борисова

— Я вам позволю себе рассказать одну историю, которая приключилась в далёкие 80-е годы, когда только-только возобновлялась наша церковная жизнь. Мне довелось какое-то количество времени регентовать в только что открывшемся на Кунцевском кладбище храме. И вот в одной из святочных служб, мы отпели её, закончилась служба, и люди стали подходить ко Кресту. Мы пропели тропари, мы пропели всё, что положено. А народу было много, и образовалась такая пауза, а настроение праздничное — и чего-то хочется ещё. И мы рискнули спеть колядку, такую простую совершенно, я думаю, сейчас многим известную: «Рождество Христово. Ангел прилетел. Он летел по небу, людям песню пел: все люди ликуйте, пойте, торжествуйте — день святого Рождества». И очень такой строгий алтарник вышел из алтаря и сказал: «Что вы? Это неуставное пение. Как вы можете?» Я ему сказала: «Подойди, пожалуйста, к отцу Владимиру, к настоятелю, и спроси». Но больше алтарник не появлялся. А когда он вышел уже после службы, мы спросили: а что сказал отец-настоятель? А отец-настоятель сказал: «А ты посмотри на народ». А люди стояли и плакали. А потом подходили к клиросу и просили переписать им слова. Это вот были первые-первые шаги, когда возрождалась церковная жизнь. И это так легло на сердце, и так было уместно, как ни странно, хотя не приветствуется Церковью неуставное пение. При этом вот есть какие-то вещи, которые, наверное, трудно передать словами и трудно выразить в каких-то правилах. Есть что-то, наверное, что нужно почувствовать.

Игум. Лука (Степанов)

— Совершенно не обязательно сливать в одно понимание нашей молитвенной жизни церковной богослужебной и исполнение каких-то приличных произведений вокального такого жанра, поэтического жанра. Отец Иоанн (Крестьянкин) завершал одну из своих проповедей с амвона в Псково-Печерском монастыре, рождественскую проповедь, стихами, по-моему, Соловьёва: «Бессильно зло, мы вечны, с нами Бог». Некоторые поэтические строки, например, Бориса Пастернака в его чудном романе «Доктор Живаго» напрямую посвящены пересказу евангельской истории. И в своё время они прозвучали громом евангельским посреди атеизма советского, за что он был гоним. Вполне прилично существование произведений искусства и простых, как песня, которую вы сейчас вспомнили, посвящённая Рождеству Христову. Конечно, творчество имеет свою прекрасную силу доходить до сердец человеческих. Я сейчас считаю тоже, что и современный церковная проповедь, внебогослужебная какая-то деятельность священника прекрасна, если соединена с искусством. Сейчас целый цикл передач мы делаем на нашем рязанском телевидении, с последующим появлением на телеканале «Союз», называется «Христос в искусстве». Где разные жанры художественные и поэтические, музыкальные используются авторами в том числе для Света Христова, который сияет в этих поэтических и вокальных произведениях.
Просто ведь никто не говорит о замене богослужебного, молитвенного дела. Если бы вместо Литургии предложили послушать концерт, то, конечно, все бы от вас разбежались сыны церковные. А когда уже по завершению Литургии, при приступании ко Кресту исполнить достойное музыкальное произведение, которое умилительно, легко доходит до сердца, возвещает ту же самую истину, о которой мы молились, которую мы принимали, участвуя в богослужении, приобщаясь Святых Христовых Тайн, но своими творческими способами, с музыкой, со стихами, с благозвучным исполнением певчими, которые потрудились Литургию спеть, а теперь ещё порадовали народ и песней — в этом нет какого-то столкновения двух культур, катастрофических приключений.
Какие-то экстремально настроенные алтарники всегда бывали на свете, которые сразу хотят навести какой-то категорический святой порядок везде, и в храме, и в своих собственных семьях, становясь какими-то домашними тиранами, пытаясь всех склонить в непрестанный земной поклон перед православием, а на самом деле действуя совершенно против его духа, потребляя всякое насилие. Называется это сейчас чаще всего каким-то душевным нездоровьем. Уж не будем употреблять термин такой «фанатизм». Так что, по завершении богослужения не вижу никакого препятствия доставить радость собравшимся богомольцам и творческими произведениями, посвящёнными в данном случае Рождеству Христову, которые как раз, может быть, и запомнятся, и будут легче повторяться как рефрен, как припев, чем молитва. Конечно, хорошо, если бы все наши прихожане расходились с тропарём и тропарь рождественский не забывали в течение всех святок. Но как хорошо, когда они напевают что-то более легко воспроизводимое, запоминающееся — из такого современного искусства, но благоговейно просвещённого святым событием.

М. Борисова

— Есть ещё такая традиция, дошедшая к нам, скажем, скорее всего, из XIX века. Это рождественские домашние концерты, когда для детей, пришедших в гости, родственников, друзей устраивались такие рождественские представления. Сейчас отчасти кое-где это пытаются возродить. Насколько это сейчас реально? Учитывая, что наши дети совершенно другие, и очень многие какие-то формы самовыражения, естественные и гармоничные для детей ещё даже ХХ века, сейчас, мне кажется, не всем детям подходят.

Игум. Лука (Степанов)

— Культура воспитания чувств, творческих способностей, конечно же, приближает человека, и ребёнка особенно, к духовным чувствованиям. Поэтому некоторая заторможенность современного эстетического воспитания детей, не всех, наверное, но в массовом составе, это то, что препятствует идеалу благовестия. Если бы дети были приобщены к высокой музыкальной культуре, вокальной, поэтической, могли бы именно для этого собираться в компаниях — не чтобы пиво выпить и в наушниках послушать дурь всякую. Ну, по мне, сейчас вот самые популярные исполнители для молодёжи — просто нечего, честно сказать, послушать, не во что вслушаться. Сопровождается это либо матерной бранью, либо какими-нибудь безобразными примерами для подражания — за деньги. Они вот составляют самые популярные для молодёжи эстетические удовольствия, которые они получают из исполнительского искусства. Поэтому, конечно, пример недавнего прошлого — семейных концертов, где одна дочь за фортепиано, кто-то с инсценировками поэтическими, кто-то с античной поэзией высокой, кто-то на французском, кто-то на латинском. Конечно, это прекрасное разнообразие, отражающее высокий уровень общей культуры, сейчас не часто встретишь.
Но к этому стремиться хорошо. Сам святитель Василий Великий говорит, что не сначала духовное, потом душевное, а сначала душевное, потом духовное. И приобщение в том числе к высокой поэзии, музыке полезно так же, как полезно для ветви, на которой главное — это плод, но листья, которые делают и ветвь благообразной, и возможность дают произрастанию плода. Поэтому вот эта просвещённость в высоком искусстве и приобщение к нему — это было бы очень хорошей, полезной задачей по нашему времени, которая, конечно же, в массовом составе сейчас решается слабовато.

М. Борисова

— Вы общаетесь со студентами, которые предполагают в дальнейшем стать актёрами профессиональными. Вот у них есть какая-то потребность в своём роде отметить Рождество Христово?

Игум. Лука (Степанов)

— Не думаю, что они, в большинстве своём, народ церковный. Они готовятся к экзамену по мастерству актёра — вот главное событие наступающего года, которое они всеми силами души стараются достойно встретить. Новый год — некоторый выходной небольшой, перерывчик перед уже окончательными зачётами и экзаменами, которые подводят итоги их учебному полугодию. То, что уже состоялось наше знакомство, то, что многие из них, по благоволению ректора, побывали в гостях в Пронском монастыре — студенты имеют возможность, с которыми мы занимаемся, на автобусе ГИТИСа приехать на наше богослужение, погостить в монастыре, переночевать там, потрапезничать, погулять, пообщаться. Это, конечно, некоторое приобщение для многих из них, первое в жизни, к церковной жизни, к христианству, во всей его такой богослужебной или благодатной полноте. Так что, это первые шажки для многих. Поэтому, кроме государственного праздника Нового года, переживание коллективное радости рождения в мир Спасителя пока ещё не является, я думаю, всеобщим таким, осознаваемым нашей молодёжью, в том числе творческой, про которую вы спрашиваете, таким торжеством. Но кое-какие первые шаги в этом направлении делаются.
Сама возможность будущим артистам что-то узнать о мировых религиях, особенно о нашем родном православии, конечно, надеюсь, закладывает какую-то ценностную систему вы их души. Это очень немаловажно — с чем они выйдут в этом отношении из стен вуза. Хоть актёр человек и зависимый, режиссёр, конечно, в большей степени может интерпретировать, доносить определённую мысль автора. И хорошо, если автор и мысли его созидательные, просветительные, приобщающие к прославлению Создателя и Спасителя, к утверждению нравственных идеалов, которые открывает нам христианство. Во всяком случае, я, конечно, двумя руками за то, чтобы предложение президента было осуществлено, и Министерство образования всё-таки утвердило предмет «духовная культура», или «история религий народов Российской Федерации», как всеобщий предмет для всех студентов первых-вторых курсов. Они же изучают какие-то общие предметы, все направления всемирной истории, языки. Вот, конечно, было бы замечательно — как раз для того, чтобы то, о чём вы сказали, было бы реальностью, чтобы студенты приобщились подлинно к Рождеству Христову и к его радости. Но для этого надо ещё потрудиться над их просвещением.

М. Борисова

— Игумен Лука (Степанов), настоятель Спасо-Преображенского Пронского мужского монастыря в Рязанской области, проводит с нами сегодня этот праздничный рождественский вечер. Отец Лука, вот на ваш вкус, на ваш взгляд, какие произведения поэтического цикла, литературные произведения, музыкальные больше всего отражают рождественское восприятие православное, и которые вы могли бы порекомендовать даже для тех же концертов?

Игум. Лука (Степанов)

— Поэтическая сокровищница — это, конечно, Борис Пастернак, который в романе «Доктор Живаго» в стихах доктора просто некоторые целые картины Священного Писания Нового Завета представляет. В том числе Рождество Христово: «Рождественская звезда» — замечательное стихотворение есть у него. Есть у многих наших авторов такие россыпи праздничных стихов, посвящённых высоко торжественным церковным датам. Они рассыпаны среди остального творчества. И, по совету святителя Василия Великого в его 22-й беседе «О пользе изучения светских поэтов (они же — философы) для христианской молодёжи», надо уметь у разных авторов искать и находить именно те чудесные произведения искусства, которые подлинно стремятся отразить Свет Христов. Может быть, их не так уж и много. И у Есенина можно найти действительно замечательные стихи с любовью не просто к родине, а с каким-то благоговейным чувством в отношении святынь наших национальных: «Полюбил я тоской журавлиною на высокой горе монастырь. Кроток дух монастырского жителя, жадно слушаешь ты ектенью, помолись перед Ликом Спасителя за погибшую душу мою». Есть, конечно, разные стихотворения рядышком у этого же поэта. Тут же можно наткнуться на «Пей со мной», ещё на что-нибудь. Так вот, отобрать можно у многих наших: у Куприна, у Бунина, у Тютчева, у Фета, у Осипа Мандельштама. Какая у него поэзия, посвящённая Божественной литургии православной — потрясающая, как будто он сам православный, как будто он сам знает радость и сладость Божественной евхаристии. А весь Пушкин? Но тоже с разборчивостью надо.

М. Борисова

— Пушкина мы открываем — и что мы читаем? «Настали святки. То-то радость! Гадает ветреная младость...»

Игум. Лука (Степанов)

— А вот надо отбирать. А ты не это прочитай, а нечто иное. Пускай не в завязке сюжетов, когда он представляет нашу, во многом языческую уже, Русь XIX века? и в понятиях героев, а те развязки. Хотя бы даже «Евгения Онегина»: «Блажен, кто праздник жизни рано оставил, не допив до дна бокала, полного вина, кто не дочёл её романа, и так умел расстаться с ним, как я с Онегиным моим». Откройте другое его стихотворение: «Два чувства дивно близки нам, в них обретает сердце пищу: любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам. На них основано от века, по воле Бога Самого, самостоянье человека, залог величия его. Животворящие святыни! Земля была б без них мертва, без них наш тесный мир — пустыня, душа — алтарь без божества». Конечно же, он не скрывал, и Татьяна была воспитана на французских романах. И из суеверий состоят какие-то элементы рождественских приуготовлений: «зимних праздников блестящие тревоги», — говорит он о рождественских событиях. Зимние праздники — блестящие тревоги. Конечно, в основном это суета из-за нарядов, всяких подарков и всего прочего. Но тем не менее в результате в его героинях, в его светлых личностях побеждает христианское чувство, церковная верность. И это надо как-то «нацеживать», уметь выбирать из наших великих поэтов.

М. Борисова

— В своё время, когда возрождалась в нашей стране церковная жизнь и появились какие-то репринтные первые книги, очень все увлекались «Летом Господним». Где очень много как раз описаний детского восприятия мальчика начала ХХ века из купеческой семьи — восприятия всего цикла календарного православного. Там очень много глав, посвящённых Рождественскому посту и праздникам Рождественского поста, и, конечно, рождественских описаний. Вот насколько подобная литература нам сейчас полезна, или наоборот? Потому что всё-таки очень много бытовых особенностей: описаний угощений, каких-то детских развлечений. Помимо восприятия подготовки всех окружающих к празднику, есть ещё очень много такой житейской атрибутики, скажем так.

Игум. Лука (Степанов)

— Продолжение в быту великих церковных торжеств и Рождества — это была стихия наших предков. Они и в миру были призваны жить не по-мирски. И в бытовых особенностях отражалась благодать самих церковных торжеств. И в том числе разнообразием или каким-то изобилием трапезы, которая всё-таки, по признанию церковному, есть продолжение богослужения, за которой продолжается общение в духе любви, которая принимается с благодарностью Богу. Так что важно просто не перетащить доминанты — что главное. Что не самое главное Великим постом количество и качество приготовления белых грибов или каких-то осетровых деликатесов с чёрной икрой. Это некоторый способ безбедного преодоления каких-то гастрономических ограничений, которые если сами по себе имеют главенствующее значение, то, конечно же, настраивают человека на плотской лад, совершенно лишают его духа постничества, духа приуготовления к великим праздникам. Который состоит по преимуществу в молитвенных покаянных трудах, а не в поедании особенно изысканной пищи растительного происхождения.
Ну, как и сами праздники: понятно, что то, что, может быть, не надо было разъяснять церковному человеку дореволюционной эпохи — о главной значимости самой Литургии, участия в ней, исповеди, к которой готовились, на которую приходили с особым трепетом, потому что она, к сожалению, в Синодальный период была нечастой, даже у людей нашего Отечества православного. Но, тем не менее, особенно важной она казалась тогда — накануне этих великих праздников. И возможность приобщаться Святых Христовых Тайн, и само это событие переживалось как главное участие в празднике. А потом и постановки, потом и необыкновенный стол.

М. Борисова

— А гулянья?

Игум. Лука (Степанов)

— Гулянья гуляньям рознь. Какой-то мордобой, нетрезвые какие-то разгульные потехи, начало которым ещё в нашем отечестве как раз XI век. Когда мы с вами говорили о начале театра, вот медвежья потеха — это как раз и есть начало русского театра, скоморохов и так далее. А теперь что же не погулять-то по морозному воздуху? И святитель Феофан, пока не был в затворе, являясь настоятелем Вышенской пустыни, выезжал по сосновым лесам окружающим вместе с Нарышкиными погулять. Но это же не те гулянья, чтобы в нетрезвости оказаться потом в каком-то полицейском околотке, не помня, что произошло. Так что, уж всякая мера прогулок, я думаю, и праздничных в том числе, будет добавлять радости к празднику, а не его уничтожать. Можно только приветствовать всякое творчество, на которое всегда был силён наш народ. Такое творчество, в котором прославлялся бы Господь, Его особые даты земной жизни, служения, важные для нашего спасения и именуемые церковными праздниками. Чтобы эти церковные торжества находили продолжение в творческом русле, в творческом прославлении. Эти песни, стихи, какие-то организованные торжества, светского, творческого характера, но имея своей какой-то сердцевиной всё-таки прославление Спасителя, имеют огромную силу. Наш народ ещё надо только начинать просвещать. Иногда бессильно такое сухое слово, не окрылённое каким-то творчеством, хотя и по содержанию, может быть, справедливое. Так что я всей душой бы радовался новым опытам, музыкальным, творческим, и даже театральным, в которых с благоговением и талантом люди искали бы способы выразить Свет Христов в своих таких творческих произведениях.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. Игумен Лука (Степанов), настоятель Спасо-Преображенского Пронского мужского монастыря в Рязанской области, был сегодня с нами в этот праздничный рождественский вечер. С вами была Марина Борисова. До свидания, ещё раз с праздником.

Игум. Лука (Степанов)

— Храни вас Господь, друзья.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Путь к священству». Священник Сергий Лабунский
• «Истоки и современность православной журналистики: личный путь». Николай Державин
• «Дни Страстной седмицы». Священник Антоний Лакирев