«Образовательный центр „Умиление“». Валерий Шипов, Андрей Морозкин

У нас в гостях были попечители центра «Умиление»: предприниматель Валерий Шипов и первый вице-президент «Газпромбанка» Андрей Морозкин.

Мы говорили об уникальном образовательном центре в Волгоградской области, а так же о связи образования и воспитания.

Ведущий: Константин Мацан

---

К. Мацан

– Светлый вечер на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона Константин Мацан. А в гостях у нас сегодня попечители центра «Умиление», Валерий Иванович Шипов и Андрей Юрьевич Морозкин. Добрый вечер.

В. Шипов

– Добрый вечер, Константин. Добрый вечер, дорогие слушатели.

А. Морозкин

– Добрый вечер.

К. Мацан

– Валерий Иванович, вы предприниматель. Андрей Юрьевич, а вы первый вице-президент «Газпромбанка». Я это говорю для того, чтобы просто подчеркнуть то, что наши сегодняшние гости имеют прямое отношение к сфере бизнеса, финансов, предпринимательства, к такой области, которая ставит вопрос о смысле деятельности, о том, что такое служение, о том, какие цели себе человек может ставить в своей работе, должен ставить в своей работе, к чему стремиться, чего достигать. Сразу, наверное, оговорюсь, что несмотря на все эти должности, я вас в первую очередь представляю как, скажем так, общественных деятелей, как попечителей центра «Умиление» – что это такое, вы расскажете. Ну а должности – просто чтобы наших слушателей сориентировать, чтобы подчеркнуть, что вы выступаете в этом смысле в личном качестве, а не от лица организации. Ну теперь к теме: центр «Умиление» – что это такое, что в данном случае вы представляете?

А. Морозкин

– Два слова расскажу про центр «Умиление». Познакомился благодаря хитрой интриге Валерия Ивановича, который сказал: а не хочешь ли съездить в Волгоград? У меня подрастал ребенок, и думаю: ну Волгоград – Мамаев курган, город боевой славы, – обязательно надо побывать, показать ребенку как бы, где и как сражались наши деды. И приехали, и заехали в центр «Умиление». И на самом деле сложно сравнить, что произвело наиболее эмоциональный эффект, посещение центра или посещение мест боевой славы. Потому что центр «Умиление» – это какое-то исключительное место, какой-то оазис, где в одном месте сформирован комплекс не только обучения, но и, что самое главное, воспитания ребенка. Центр существует уже давно и начинался с нуля, построен благодаря их руководителям – это Антонина Михайловна и Александр Николаевич Савиничевы. И Игорь Капитанов, попечитель этого центра, приложил немало усилий для того, чтобы сформировать из этого уже комплекс зданий, который включает в себя и гимназию с одиннадцатилетним обучением, и детский сад, школу искусств, кадетский корпус. Отдельно есть колледж, учебно-промышленный комбинат, где готовят, дают обучение поварам и швеям. Есть мини-колхоз, как я его называю – это такое учебно-опытное хозяйство, где разводится птица, разводятся животные, коровы. Соответственно, рядом цех молочный, и вся эта продукция не только поступает в школу деткам, а это является хорошим учебным пособием – когда детки выходят, сеют зернышки, видят потом, как все это всходит, приучаются к труду, к земле – это замечательно.

К. Мацан

– А какие там детки, они из каких семей? Или они без семей?

А. Морозкин

– Из разных семей. Причем центр «Умиление» находится не в Волгограде, это село Заплавное – это 50 километров от города Волгограда, и туда привозят детей из пяти городов окружающих и населенных пунктов. Некоторые даже меняли место жительства, переезжали специально, чтобы дети прошли обучение от детского сада до окончания школы. Есть и проблемные семьи – и здесь содержание берет на себя центр, но большинство детей из обычных семей – из семей с достатком, семей среднего уровня. Поэтому ничем не отличается.

К. Мацан

– Валерий Иванович, а вы как с центром познакомились?

В. Шипов

– Наверное, точно так же, как и Андрей – меня туда привел мой друг детства, это было в 2009 году далеком. В то время центр был не такой большой и не такой насыщенный различными структурными подразделениями, как сейчас. Это было несколько комнаток при храме, где дети в основном занимались в студиях, кружках, и был какой-то, по-моему, небольшой совсем детский садик такой дневного, полудневного пребывания. И центр, собственно, развивался на моих глазах. Вот за эти почти 15 лет там было построено много отдельных зданий, куда переехал детский сад, организовалась школа. Сначала там было начальное обучение, потом, значит, школа развивалась, присоединилась средняя школа, и сейчас там есть полный цикл обучения, причем дети показывают очень хорошие результаты. Когда мы говорим о том, что Заплавное это деревня, на самом деле, да, деревня, это самая что ни на есть глубинка России. Причем не так глубинка, которую мы представляем себе – какие-нибудь деревни в лесах, нет, это степь. Спасает то, что там есть Волга, Ахтубинская пойма, речка. А так это выжженные степи, вокруг голая земля там, где нет воды. Деревня большая, но все что было во времена СССР, там погибло, работать негде. Хозяйство, я имею в виду, погибло, работать негде, люди ездят в Волгоград. И тем не менее вот в таком месте, казалось бы, совершенно не располагающем к тому, образовался такой чудесный центр, куда стремятся, как Андрей сказал уже, люди из Волгограда – то есть, представляете себе, за 50 километров ребенок ездит...

А. Морозкин

– Каждый день.

В. Шипов

– Туда и обратно, каждый день. Но, правда, в центре стараются, чтобы для детей это было максимально удобно: в каждый город ездит один или несколько автобусов, детей провожают родители, они привозят их в центр. И в центре организован полный такой дневной цикл: сначала обучение в школе, детский сад, потом детский центр искусств – это студии, кружки и секции. И, в общем-то, ни родителей, ни детей не смущает то, что вот нужно далеко ездить, детям там по-настоящему интересно – мы, наверное, об этом еще будем говорить. Вообще в чем притягательная сила этого центра лично для меня? Я вижу, что там система воспитания и образования, о которой у нас в стране очень много говорят, вот там, на мой взгляд, она результативна. Дети, туда попадая совершенно без какого-либо специального отбора, из обычных совершенно семей, попадая туда, они воспитываются, они получают, кто-то получает знания первые о существовании Бога, о Церкви, приобщаются к церковной жизни, к активной церковной жизни. Они прислуживают в алтаре, активно участвуют в службах. Они там развиваются эстетически, духовно и нравственно.

А. Морозкин

– Я бы здесь сразу добавил, Валера. Мы рассказали про центр, я хочу рассказать про главную цель работы, которую сам центр ставит – мне кажется, она очень хорошо характеризует зачем он нужен, – что это воспитать духовно-нравственных детей, гармоничных, с разносторонне развитой личностью ребенка. И, что самое важное, все это основывается на лучших традициях православной веры, то есть это тот фундамент и каркас, на котором стоит обучение. Утро начинается с того, что дети собираются на линейку, читается общее молитвенное правило – ну не утренние молитвы, а молитва вступительная. Дальше поднимается флаг, исполняется гимн. Сейчас во всех школах ввели это новшество, в центре это существовало с самого начала. Раз в две недели дети посещают литургию и принимают в ней участие. А что такое участие в литургии? Это не то, что постоять, а девочки поют на клиросе, мальчики-кадеты прислуживают в алтаре. Ну и понятно, самое главное – это причастие, то что детки его получают, и с Богом, с молитвой живут, учатся и воспитываются.

К. Мацан

– А вы упомянули, что мальчики-кадеты. Там есть какая-то такая военная составляющая?

А. Морозкин

– Да. То, что меня поразило, в школе вообще ведется гендерное обучение – до 8 класса мальчики и девочки учатся отдельно. Я когда приехал, говорю: почему? Говорят: а это издревле так повелось, потому что девочки взрослеют немножко быстрее, и мальчики их тормозят в начальных классах. А в старших, наоборот, мальчики догоняют и начинают девочек уже обгонять. В старших классах они соединяются.

К. Мацан

– Интересно, да.

А. Морозкин

– А с точки зрения кадетства, вот как раз в старших классах то, что мне понравилось, есть разделение – то есть у мальчиков это кадетский корпус, мальчики ходят в форме...

К. Мацан

– А, старшие классы уже, да?

А. Морозкин

– Да, корпус имени Суворова. Причем, Валера вот не даст мне соврать, для мальчиков за какие-то проступки такие серьезные, если его вдруг лишают ношения формы, для него это такое самое серьезное наказание.

К. Мацан

– Да, серьезно? Ну это дети прямо так чувствуют? То есть этот мальчик, он настолько к этой форме как-то прикипает, воспринимает ее не как ограничение, а как некий знак отличия, привилегии, что если с него эту форму снимают...

А. Морозкин

– Конечно.

К. Мацан

– Для него это как с рыцаря какие-то вот его там награды снимают. Рыцарскую доблесть с него как бы снимают.

В. Шипов

– Именно так, Константин, я лично был свидетелем того, как мальчишку за какой-то проступок лишили права носить форму кадетскую, и он плакал. То есть вот мы говорим о воспитании патриотизма, о каких-то программах воспитания. Но вот разве не патриотизм, когда мальчик плачет? Я имею за спиной двадцатилетний опыт офицерской службы, и надо сказать, что вот такого отношения к форме, к погонам ну я встречал чрезвычайно редко вот в действующей армии.

К. Мацан

– Андрей Юрьевич Морозкин и Валерий Иванович Шипов, предприниматели и попечители центра «Умиление», сегодня у нас в программе «Светлый вечер». Знаете, потрясающий пример, тот, что вы приводите, с формой кадетской. И даже в данном случае для меня он интересен не только как именно отношение к военному мундиру, а как сам принцип того, что какие-то вещи для ребенка, подростка воспринимаются как привилегия. Не как нечто навязанное, должное и такая неприятная обязанность, а как ценность. Вот почему-то приходит на ум параллель, как, я помню, один священник, очень умудренный опытом, такой возрастной, рассказывал: мы когда в детстве шалили, нас наказывали тем, что нас не брали на литургию с собой. Вот сейчас мы долго и упорно спорим, как детей мотивировать ходить в храм, а там наоборот, там не пойти в храм – это наказание. То есть есть какая-то другая шкала ценностей, по-другому вытроенные приоритеты в семье, вокруг в обществе, в общине, в этой семье в большом смысле, в которой дети оказываются. Как это достигается, как эта система ценностей выстраивается, что вы наблюдаете? Чем это непохоже, грубо говоря, на обычные школы? В этом смысле.

А. Морозкин

– Ну здесь, наверное, точно описать формально довольно тяжело. Это нужно видеть и чувствовать ту атмосферу. Безусловно, она создается руководителями центра и вот таким отобранным и очень сплоченным коллективом единомышленников – преподавателей и сотрудников центра. Причем ведь у каждого класса там есть не только учитель, но и воспитатель, который занимается ими вне уроков, в перерывах он постоянно с ними, и это большой вклад вносит именно в воспитательный процесс. Дети воспитываются в духе лучших традиций школьного образования и воспитания, которые сложились еще в дореволюционное время. И в центре есть такое структурное подразделение или направление – Школа императорского этикета имени Александры Федоровны Романовой.

К. Мацан

– Так. И что это?

А. Морозкин

– Если мы посмотрим на записки императрицы о воспитании детей, наверное, мы там найдем все методы воспитания, которые вдумчивые педагоги современные преподносят нам как цельную систему воспитания настоящих патриотов, верующих людей, людей, которые заботятся о ближнем. Но на самом деле, в общем-то, это все было известно, и вдумчивый читатель, если даже он поверхностно почитает, тезисно, он все это найдет в записках императрицы, настолько вдумчиво, и с любовью, и вниманием строилось воспитание в Царской семье.

В. Шипов

– Я хотел как раз сказать, что вы заметили две параллели, да? Девочки – школа этикета. Это семейные ценности, потому что они хранители очага, надо как рожать, растить детей. А мальчики – это кадетский корпус. Это мужество, патриотизм, это защитники Родины. То есть вот четко эта линия, начиная с детского сада, а здесь ступень как раз детский сад, а потом кадетский корпус, она прослеживается и ведется – то есть все-таки зерна и основы семьи, нашего мироустройства, они сразу закладываются в детей. И когда ты приезжаешь в центр, поражают лица детей – они настолько светлые. И я привозил много друзей, и все отмечают: это какой-то прямо отдельный мир, посмотрите, как лица светятся, здесь царит любовь.

К. Мацан

– Потрясающе. Вот мы говорим о воспитательной составляющей, а как вам кажется, такая ценность как служение, вот как ее детям – ну плохое слово прививать – все-таки они не деревья, чтобы к ним прививать ростки. Но как их, если угодно, заражать в хорошем смысле слова, вот этим важным наполнением жизни? Как это происходит на практике из того, что вы видите, и вот на вашем личном опыте?

В. Шипов

– Ну я думаю, что путь здесь один: если ребенок видит в семье, что родители служат семье, служат ближнему – они служат ближнему не только в кругу своих родственников, но и ведь на работе, наверное, каждый, кто является каким-то руководителем, он тоже служит ближнему, поскольку он не только должен направлять и контролировать своих подчиненных, он должен обеспечивать их семьи зарплатой, чтобы люди зарабатывали, он должен вникать в их нужды, и в том числе и в семейные, в их проблемы – и это тоже ведь служение. Наверное, дети это видят. Потом, когда они вырастают, они, я думаю, опираются на то, что они видели в семье, они приходят с вопросами. Например, я хочу сказать...

А. Морозкин

– Безусловно, копируют все. Подсознательно. Извини, Валер. Я вспоминаю сейчас себя в детстве, и я смотрю, думаю: а как же много я перенял от родителей. Причем в детстве я сопротивлялся, говорил, что я не буду это делать, это неправильно. Сейчас мне мои дети говорят: пап, а ты делаешь как мама.

В. Шипов

– Да, я хотел сказать, у меня старшему сыну уже 31 год, вот он стал каким-то небольшим начальником. И поначалу он говорил: слушай, пап, ну приходят молодые сотрудники, а ведь время, когда нужно выполнить работу, оно ограничено, и подчас мне проще сделать самому эту работу, чем ждать, и учить их. Я говорю: ну если ты стал начальником, то это твой, если хочешь, крест –служение ближнему. Ты должен их обучать, это твоя обязанность. Поэтому дети сталкиваются с этим в жизни, они приходят и возвращаются потом за советом к родителям. Наверное, это и есть обратная связь, которая позволяет им расти дальше.

А. Морозкин

– Константин, вот очень хорошую тему подняли. Потому что действительно сейчас зачастую ценностью считается успешность, конкурентность, детей настраивают на максимальный бал оценок ЕГЭ, забывая про то, что они личности, что их надо воспитывать, и что они должны стать людьми в первую очередь. И тут смотрел передачу с известным православным психологом, публицистом, драматургом – это Ирина Медведева, и она сказала, что успешность – это вообще для детей фабрика неврозов. Потому что их заставляют идти по этой дороге, они спотыкаются, не достигают, и мы получаем не гармоничную личность человека любящего, а именно такого невротика, с которым потом надо работать, его восстанавливать.

К. Мацан

– Ну вот тем не менее вы, оба наших сегодняшних гостя, все равно из мира предпринимательства, бизнеса, мира корпоративного, где, наверное, ну невозможно вовсе не быть в конкурентной среде, не быть обязанным достигать поставленные цели и так далее. Это как-то, с одной стороны, и в вас должно сочетаться с православным мировоззрением. А с другой стороны, говоря о том, что для ребенка вот этот вот диктат успешности есть фабрика неврозов, как-то же его, наверное, нужно готовить и к тому, что он выйдет в среду, в которой будет конкуренция, и это тоже часть жизни. Может быть, не главная, может быть, второстепенная. Но это тоже то, на что ему предстоит как-то среагировать изнутри того воспитания, которое он получит. Вот как всю эту проблематику видите?

В. Шипов

– Вы знаете, мне, наверное, повезло, поскольку последнее время я работаю в конкурентной среде, да, это действительно так. Но ведь конкурентность обеспечивается, твоя личная конкурентность и конкурентность предприятия, обеспечивается уровнем профессионализма. И я не вижу ничего плохого, если люди, сотрудники фирмы, они становятся профессионалами высокого уровня. Но не все, у кого-то это сидит в нем самом, вот совершенствование в профессии. И я думаю, что здесь вопрос больше связан с определением своего призвания. Вот нас же Господь одарил каким-то талантами и способностями. Важно помочь ребенку осознать, какие у него таланты есть и развить их, помочь выбрать профессию. Хотя лично мне со своими детьми не всегда удавалось это сделать. У кого-то это сразу получилось, а у кого-то путь был методом проб и ошибок, но тем не менее они все нашли свое профессиональное приложение. И успех – как его оценить? Если ты сначала хочешь сделать работу какую-то лучше, чем конкурент – ну, наверное, это неплохо. Потом ты ведь стараешься решить какую-то задачу нетривиальную, какую-то затем уникальную – и в этом ничего плохого нет. Мы же не можем в качестве такого примера, например, привести Григория Перельмана, который доказал теорему Пуанкаре – он делал это, потому что это его внутренняя потребность совершенствоваться в математике и достигать новых высот. А зарабатывание денег – ну я считаю, что каждый не просто православный, а просто разумный человек должен воспринимать это как побочный эффект его высокой квалификации, но не самоцель. И мерилом успеха, наверное, можно считать какую-то шкалу ценностей. Ведь думаем мы о ней или нет специально, она внутри каждого из нас существует как система таких внутренних убеждений, что такое хорошо, что такое плохо, и оценки самого себя с точки зрения, что тебе главное, а что второстепенное. И мы делаем выборы в этом каждый день не только в профессии, но и, например, в выходной день папе что, хочется все-таки отдохнуть после тяжелой трудовой недели или поехать с детьми на велосипедах прокатиться? Это же тоже выбор, чего тебе в этот момент важнее. Мне кажется, что надо ориентироваться вот на такую философию.

А. Морозкин

– Если уместно, хотел один пример из жизни привести.

К. Мацан

– Конечно.

А. Морозкин

– Не знаю, насколько он в тему. Он, может быть, не очень созвучен. Я всю свою жизнь работал в больших организациях – это три банка, где количество сотрудников больше тысячи человек. И вот давным-давно, молодой как раз, я работаю, рядом такой же молодой человек, который руководит, и мы начинаем конкурировать. Он начинает это делать не всегда достойными способами, у меня идет ответная реакция, мы начинаем такую небольшую войну, показывая, кто здесь лучше, начинаем игру в шахматы. При этом понятно, что каждая из сторон теряет. И это продолжалось, наверное, около года. Меня очень сильно это мучило. А потом думаю: что же, все-таки я там православный человек, – я как раз в это время только так воцерковился, неофитствовал. И думаю: надо как-то смириться. И была ситуация, где я подставил ему плечо, где-то что-то помог сделать. И, знаете, это все обернулось любовью, вот эта конкуренция, и потом мы очень довольно хорошо и мирно существовали. Вот не стали уже играть в шахматы, стали играть в игру го, когда мы осваивали окрестные территории, не теряя для себя, не нанося себе потери. И мне кажется, это вот тоже пример конкуренции, когда она не направлена на уничтожение твоего конкурента. Потому что земли много, дел много, и все могут найти себе применение, не вредя ближнему.

К. Мацан

– Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» попечители центра «Умиление», Андрей Юрьевич Морозкин и Валерий Иванович Шипов. У микрофона Константин Мацан. Не переключайтесь.

К. Мацан

– «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. У нас сегодня в гостях предприниматели и попечители центра «Умиление», Андрей Юрьевич Морозкин и Валерий Иванович Шипов. Я напомню, центр «Умиление» – такой уникальный образовательный центр, который находится в Волгоградской области, вот сегодня в первой половине программы мы об этом говорили, и будем сейчас продолжать об этом тоже говорить. Ну вот упомянули вы Царскую семью, и то, что в центре есть пространство, посвященное этой теме. Мы в свое время на Радио ВЕРА говорили про выставку «Царская семья. Восхождение», которая тогда проходила в главном храме Вооруженных Сил Российской Федерации, а сейчас находится опять же в Волгоградской области, в городе Волжском. И это выставка, одним из инициаторов которой тоже был наш сегодняшний гость. Вот, Андрей Юрьевич, а для вас сама эта тема Царской семьи, откуда ее важность вырастает?

А. Морозкин

– Понимание Царской семьи шло последовательно, поэтапно, начиная с такого отрицания, которое было в школе, и что все самодержцы – это деспоты. Потом ты начинаешь изучать историю, понимать больше, что это были за люди. Попадаются разные книги, там прочитал книгу Зыгаря «Империя должна умереть», где Николай представлен как такой слабохарактерный правитель, который шел на поводу, не смог удержать власть. И развиваешься, развиваешься, на этой выставке – спасибо Радио ВЕРА, кстати, потому что они организовали выезд в парк «Патриот», около главного храма Вооруженных Сил, где можно было познакомиться и посмотреть ее, – ты понимаешь Николая II и его семью не как руководителя, царя, правителя, а как людей: по каким принципам они воспитывали детей, как они относились друг к другу с Александрой Федоровной, что это семья, в которой царила любовь, уважение друг к другу, терпение. И, вот как Валера сказал, действительно, если почитать дневники Александры Федоровны, когда они мне попались, я стал читать детям, невозможно было оторвать – коротко, емко, совершенно замечательные мысли о том, как надо где-то смиряться, где-то терпеть, а где-то, наоборот, помогать друг другу, чтобы это все культивировалось и вырастало большое чувство, и дом был твоей крепостью. Вспоминаю слова Александра III, который сказал, что семья – это основа государства. Вот мне кажется, это замечательно. Вот здесь это применимо. А в выставке, видите, когда мы познакомились с выставкой в «Патриоте», ее основатель (вообще она основана и проходит под патронажем Белоруссии епархии, Белоруссии) и руководитель этой выставки, скажем так, главный сподвижник, Илья Васильевич Сидорович, мы с ним познакомились, и я говорю: а куда дальше? Он говорит: вот хотелось бы съездить на Донбасс, там вот сейчас действительно было бы хорошо все это совместить. Я говорю: а может, в Волгоград, у нас есть там центр «Умиление», где одна из основ – это как раз пример Царской семьи. На стенах развешаны как раз цитаты из дневника, висят фотографии, и девочки учатся этикету в школе, которая носит имя Александры Федоровны Романовой. Он говорит: да нет, наверное, не будет получаться. Ну видите, Господь управил. Господь управил так, что закончилось выставка, приехали они в город Волжский. В этот же день практически открылась комната-музей в центр «Умиление», посвященная Царской семье. Как раз центр «Умиление» очень помогал при открытии выставки – все оформлял, они выступили с замечательным концертом, когда выставка открывалась. Поэтому как-то вот Господь управляет чудесным образом.

К. Мацан

– А что, как вам кажется, такое, может быть, самое яркое, ценное, что дети могут усвоить из опыта Царской семьи? Понятно, где-то вот вы сейчас вспоминали дневники Александры Федоровны, императрицы – где-то смириться, где-то себя немножечко потеснить, где-то потерпеть, – в общем-то, добродетели, понятные для всех, полезные и для детей и взрослых. Ну вот если от этих общих правильных вещей чуть вглубь идти, к конкретике, как вам кажется, вот в чем для современного ребенка, которого от Царской семьи отделяет какая-то, пусть небольшая, но все-таки историческая эпоха, донести, о чем была жизнь и подвиг Царской семьи, которые неслучайно Церковью канонизированы?

В. Шипов

– Мне кажется, что у современных детей очень много возможностей, и ведь и у царских детей было очень много возможностей по сравнению с другими. Хотя прошло уже сто лет, но главные принципы воспитания в любой семье – царской, великокняжеской, – ведь было два принципа: страх Божий и отчетливое понимание необходимости служения своему Отечеству. Почему страх Божий? Потому что ведь это был самодержец – то есть человек, не ограниченный в своей власти ни какими-то временными рамками, ни в масштабах своей власти. И здесь без страха Божия, так сказать, вот куда мог пойти такой, неподготовленный к управлению государством человек, это большой вопрос. Наверное, сейчас у современных детей вот этот страх Божий – зачастую они о нем и не знают, он не присутствует. Ну Царская семья в то же время, семья императора Николая II, отличалась тем, что непосредственно принимала – и мама, и папа непосредственное участие принимали в воспитании своих детей. Хотя у них были, конечно, гувернантки, и няньки, воспитатели. Но тем и отличалась эта семья, что фактически она воплощала, строилась как малая Церковь: то есть папа – глава семьи, мама – его помощница, дети – народ, и над всеми Христос. Может быть, это было связано с тем, что императрица, мне кажется, что она вот повернулась, особенно повернулась в эту сторону, когда родился наследник Алексей с тяжелой болезнью. И если почитать воспоминания фрейлины императрицы, Анны Танеевой-Вырубовой, ее ближайшего друга, о том времени, мы понимаем, какая это была тяжелая болезнь. Представляете, в то время, получив вот какую-то травму, ребенок мог несколько месяцев лежать, и лучшие врачи его отхаживали. Конечно, это большое переживание для родителей. Но, наверное, мне кажется, все что нас не убивает, как говорят, нас укрепляет. В том числе это и был такой урок сплочения, укрепления Царской семьи. Вот папа, в отличие от великих князей, всегда уделял внимание детям. Каждый день, насколько я помню, он гулял с одной из дочерей. И, наверное, не просто гулял, чтобы подышать свежим воздухом, а наверное, это были какие-то задушевные и воспитательные беседы. И в этом смысле современный человек – я на себя смотрю, я, например, себе не мог позволить такого во время своей жизни, в силу занятости. Но что моя занятость по сравнению с занятостью человека, который управляет государством? А он находил для этого время. И вот эти вечерние чтения совместные книг, эта аскетичная жизнь великих княжон, вот даже...

А. Морозкин

– Перебью. На выставке как раз меня поразила одна фотография, как одна из княжон рубит дрова. И довольно много примеров того, действительно, как дети трудились, как их приучали к труду, причем к такому физическому, сильному. Извини, Валер.

В. Шипов

– Да, я хотел привести слова той же фрейлины Вырубовой, про великих княжон она пишет: «Физически они были воспитаны на английский манер, спали в больших детских на походных кроватях, почти без подушек и мало покрытые. Холодная ванна по утрам и теплая каждый вечер. Великие княжны выросли простые, ласковые, образованные девушки, ни в чем не выказывая своего положения в обращении с другими». Ну как не считать это ориентиром для воспитания своих детей? Конечно, это ориентир. И таких ориентиров, если вникнуть в процесс воспитания в Царской семье, их множество можно найти, они будут полезны абсолютно каждому человеку.

К. Мацан

– А вот в центре «Умиление» вы сказали, что существует комната-музей. Как откликаются дети на всю информацию про Царскую семью, на вот эту тематику, что вы наблюдаете?

В. Шипов

– Ну они откликаются, наверное, своим... Для них это живая история, понимаете. Вот иногда даже в целях каких-то наглядных, может быть, некоторые – ну я не хотел бы употреблять слово «сцены», но некоторые эпизоды из жизни Царской семьи дети просто проигрывают. Тем самым они эту историю чувствуют, как живое такое время, хотя оно было далеко от них. Принципы воспитания, они воплощаются в Школе императорского этикета. Например, для меня, я испытывал чувство определенного неудобства, и смущения, и такого живого волнения, когда я заходил в класс, где занимались девочки, они все вставали и делали книксен, чего я видел до этого только в каких-то старых фильмах. Вот когда ты это видишь – и они делают это очень с большим смирением, уважением ко мне как к старшему просто, – наверное, это и есть возрождение традиций тех старых, императорских. И, наверное, эти традиции такого аскетического воспитания – в центре нет аскетики, но там система воспитания построена так, что, например, самое лучшее время для мальчишек –это полевой выход кадетского корпуса куда-то в поход. Это самое интересное время, поскольку это трудно: им нужно проявлять самостоятельность, где-то дежурить, обеспечивать едой, горячим питанием своего ближнего, мыть посуду, ставить палатки. Но и это ведь и есть пример служения ближнему. Когда ты готовишь на добрую почти сотню человек, например, еду – это воспитание в тех походах, которых у современных детей их очень мало.

А. Морозкин

– Знаешь, что мне хотелось, Валера, здесь добавить про центр «Умиление», то что там существует Школа семьи. Коль мы уж заговорили. Это когда раз в две недели раз или в месяц собирают родителей, и с ними ведут разговор о том, как воспитывать детей, какие есть нравственные ориентиры. Причем, когда я с центром познакомился, она была факультативная. Недавно Антонина Михайловна Саиничева сделала обязательной для родителей. Потому что, конечно, очень важно общаться с родителями, и чтобы не только в школе была одна система координат, а дома другая, чтобы они как-то синхронизировались и выпестовались в одно – в один вектор, в одно направление. Поэтому вот здесь и пример Царской семьи, которая все объединяла. Здесь объединение с точки зрения, что центр объединяет не только детей, но и родителей. И зачастую родители, кто-то приходит в храм, кто-то приходит к вере, кто-то узнает много нового, и здесь идет совместная работа по воспитанию детей.

К. Мацан

– А вот замечательный пример с книксеном, который делают девочки. Я вот о чем хочу в этой связи спросить. Вот дети такое получают воспитание и потом выходят в мир, который этого воспитания не знает, где умение делать книксен, это некое такая чудаковатость. Я уверен, что эта проблема, не проблема, а та реальность, о которой учителя этой школы, попечители, я не знаю, родители знают намного больше, чем я, они об этом, безусловно, задумываются. А вот что они об этим думают? Обстоит ли дело так, что важно, что просто в школе эта культура была привита. Если даже потом девочке негде будет никогда в жизни делать книксен, и нигде это в таком вот виде не будет востребовано, это будет внутри? Или есть какая-то надежда, что так или иначе – я сейчас не про книксен говорю, но вот путем небольших, малых усилий, если будет в стране все больше и больше, и культурный ландшафт в целом будет меняться. И дети, получившие такое воспитание, будут выходить в мир, где это уже там завтра не будет так странно, а послезавтра будет нормально. А послепослезавтра будет странно так не делать вообще. Вот не уметь делать книксен для девочки будет странно. Вот как вы это видите? Давайте немножко так в будущее посмотрим.

А. Морозкин

– Вы прекрасно, Константин, смоделировали. Потому что, когда я общался с детьми, не только с учителями, они говорят: слушайте, так бывает сложно. Мы ходим в школе улыбаемся и радуемся. Иногда выходишь и едешь, садишься в автобус – мрачные лица, и ты не понимаешь, а почему так. Возвращаешься в центр, как к себе домой. И то, что вы сказали, что сейчас мир по-разному настроен – действительно так. Но этот ребенок вырос, он создаст семью по такому же подобию – это будет уже там небольшое, маленькое ядро, другой создаст, – и таким образом все и будет распространяться. Нельзя сразу лавинообразно перестроить мир, но как шаг за шагом, человек за человеком, так это и должно проходить.

К. Мацан

– Валерий Иванович Шипов и Андрей Юрьевич Морозкин, попечители центра «Умиление», сегодня у нас в программе «Светлый вечер». И о воспитании в этом центре мы говорим. Ну Валерий Иванович, вы как на это смотрите?

В. Шипов

– Я думаю, что книксен – ну это символ скорее всего, ведь мы за ним должны видеть знак уважения к старшим, искреннее уважение. И я думаю, что самое главное, что дети понесут это в жизнь. То, как они это делают, что они вкладывают в это – вот это главное. Ведь мы кланяемся кому, например? Тому, кого уважаем, любим, правда? И поклон может быть не обязательно только физический, он может быть и в душе, и просто рассматриваем это как знак уважения и благодарность. И я хочу сказать, чем важен центр. Ну, наверное, для меня как человека, не принимающего непосредственное участие в работе организаторской и воспитательной – ведь ну избитая фраза, что чужих детей не бывает. Но на самом деле, когда такие центры появляются, и дети в них воспитываются – это же наше будущее, нашей страны. Мы называем себя патриотами, но что такое патриотизм? Это же люди, которые живут на нашей земле, мы о них должны заботиться, и мы заботимся о том, чтобы наша родина, она жила, процветала, и продолжалась. С той демографической ситуацией, которая у нас есть, наверное, мы далеко не уедем, если не будем воспитывать детей совсем в ином духе. Страны без населения, как известно, не бывает. И это наше будущее, и будущее наших детей, оно должно нам быть близко. Те дети, которые сейчас обучаются и воспитываются в центре, это я, если не ошибусь, скажу, около 450 детей.

А. Морозкин

– Да, 400–500.

В. Шипов

– Ведь они в свое время закончат школу, пойдут в мир, создадут семьи, у них появятся дети. И вы количество этих детей можете умножить там, я надеюсь, что очень на большое количество рожденных и воспитанных ими детей – и это и будет наш народ, они понесут в себе те принципы воспитания, те убеждения, которые они в центре получили. Это как волны, которые расходятся и никогда не затухают.

А. Морозкин

– Мне очень хочется, чтобы, когда я буду на пенсии, старенький, нашей страной управляли такие дети, с такими принципами – с любовью к родине, к Богу и к людям.

К. Мацан

– Ну вот заговорили мы сегодня о такой важной ценности как служение, и я тут хочу обратиться к вашей ипостаси как предпринимателей, как людей из мира бизнеса, из корпоративного мира. Мы на Радио ВЕРА часто к этой теме обращаемся, потому что много встречаем людей тех, кого можно назвать верующие православные предприниматели – предприниматели, которые говорят о социальной ответственности бизнеса и так далее. Вот я никогда не забуду, как на одном из курсов в университете – я учился на факультете журналистики, поэтому все такие бизнесовые дисциплины были не профильными, но какие-то такие сторонние сведения доходили. И я помню, видел конспект моего друга, где было написано, вот там конспект, первая страница, то есть только 1 сентября человек пришел там на первый курс, условно говоря, там курс, какое-то деловое администрирование. И там написано: «Бизнес – это процесс создания денег с помощью денег». Я вот сразу как-то все это запомнил. В принципе, очень понятно, доходчиво: там берешь кредит, вкладываешь, потом продаешь, получаешь больше денег. И, в принципе, это не очень совпадает с тем ощущением, которое мы получаем, когда разговариваем с теми, кого называем там православные предприниматели и так далее. Вот там есть все время какая-то идея о том, что что-то большее бизнес, чем просто делание денег с помощью денег. Вот как бы вы окончили фразу: «Предприниматель – тот, кто...» – кто такой предприниматель?

В. Шипов

– Ну я бы все-таки внес бы некоторую ясность в терминологию. Вот сейчас вы произнесли слово «бизнесмен», «предприниматель» – в моем представлении это разные понятия.

К. Мацан

– Так.

В. Шипов

– И слово «бизнесмен», оно меня лично всегда немножечко коробит. Потому что в моем представлении бизнесмен – это человек, который создает какую-то фирму, в области, в которой он может не являться глубоким специалистом и иметь о ней поверхностное представление. Это скорее управленец, который нанимает сотрудников, определят им зарплату, степень компетентности и, так сказать, действительно работа строится на зарабатывании денег. Если наступит кризис – он пойдет в другую область и будет действовать точно так же. Если дела пойдут плохо – он фирму закроет, сотрудников уволит. А предприниматель в моем понимании – это, наверное, главный работник, главный сотрудник и управляющий предприятием, который знает всю работу своей компании от и до, он может заменить его любого сотрудника.

К. Мацан

– Интересно.

В. Шипов

– Когда наступает аврал, он, условно говоря, может стать к станку или может взять и доработать проект, который нужно вовремя сдать. Наверное, предпринимательство – это дело, которое является частью твоей жизни, в моем представлении. Предпринимателю, возможно, и не нужно брать кредит, он может обойтись малыми средствами, потому что у него есть профессионализм и компетенции в этой области, и это всегда человек в этой области очень сведущий и творческий. Если даже фирма терпит убытки, настоящий предприниматель, наверное, мне так кажется, ее не закроет, он будет искать более эффективные пути приложения своих профессиональных способностей. Но, конечно, он работает не один – это сотрудники, которые являются частью его команды. И вот в этом смысле предпринимательство, мне кажется, это то, чего сейчас у нас в стране не хватает. Мы говорили про профессиональный рост, и ведь предприниматель может очень больших высот достичь. Ну я работаю в области создания каких-то технических систем, наверное, в этой области понятно, что такое профессионализм. Но то, что ты делаешь свое дело лучше, чем твои конкуренты, это не значит, что это приносит и деньги, и большие деньги, иногда и вообще не приносит денег. Поскольку в конкурсе, вы же понимаете, критерий – это минимальная цена, а качество работы – это вспомогательный критерий. Но тем не менее, когда ты не ставишь во главу угла извлечение максимальной прибыли, а стараешься добросовестно сделать свое дело, и делать его в дальнейшем, чем дальше, тем лучше – наверное, это вот самая главная черта предпринимателя.

К. Мацан

– Андрей Юрьевич.

А. Морозкин

– Попробую подытожить то, что сказал Валера развернуто, прямо короткой фразой. По моему мнению, предприниматель – это человек, который ведет свое дело честно, на благо общества и во славу Божию.

К. Мацан

– Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Удивительный пример центра «Умиление», про который вы рассказывали. Дорогие друзья, те кто, может быть, не сначала нашу программу слушает, рекомендую, может быть, на сайте Радио ВЕРА ее переслушать сначала. Казалось бы, мы говорили про центр, который располагается в Волгоградской области – думаю, что далеко не у всех наших слушателей (а мы вещаем по всей стране) есть возможность туда своих детей отдать. Но тот опыт, который вы описали, он очень показательный, очень яркий. И я думаю, что те, кто заинтересовался – вот мы говорим о предпринимательстве, – могут полюбопытствовать, как центр «Умиление» таких результатов достигает, что они сделали, и может что-то подобное у себя в регионе, например, открыть, чтобы то, о чем мы говорили, этот опыт умножился и распространялся по всей стране.

А. Морозкин

– Прямо еще вот минуту. Мы как раз когда думали, как вообще планировать и тиражировать этот опыт, и вообще, что должно сделать государство, какой должен быть запрос, чтобы это произошло – очень непросто. Потому что можно сделать методики, можно их описать, но, во-первых, это держится на людях, и второе – конечно, сейчас не хватает таких социальных направлений, когда государство могло бы оказывать помощь таким центрам и их создавать. Потому что, конечно, центр существует на деньги благотворителей, и государство помогает процентов на двадцать, с точки зрения бюджета. А если ты обращаешься к губернатору, куда-то в министерство – у них есть свои бюджеты, очень сложно выделить какое-то направление. Поэтому здесь, наверное, финансовая система у нас еще устроена таким образом, что нет каналов, чтобы можно было хорошее дело взять, поддержать, протиражировать...

К. Мацан

– И масштабировать.

А. Морозкин

– И масштабировать. Абсолютно верно.

К. Мацан

– Дай-то Бог, что мы и на Радио ВЕРА об этом часто говорим. И, может быть, вот в беседах с экспертным сообществом будем над этой проблемой думать и эти каналы, и методики искать. Спасибо огромное. Валерий Иванович Шипов и Андрей Юрьевич Морозкин, предприниматели, попечители центра «Умиление», были сегодня с нами в программе «Светлый вечер». У микрофона был Константин Мацан. Спасибо. До свидания.

В. Шипов

– Спасибо.

А. Морозкин

– Спасибо. До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Поэт Николай Старшинов». Сергей Арутюнов
• «Христианин в современном обществе». Сергей Андрияка
• «Если крестник стал атеистом...» Прот. Алексей Батаногов, Анна Сапрыкина, Наталья Разувакина