«О профессиях, призваниях и талантах. Вопросы неофита». Иеромон. Макарий (Маркиш) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«О профессиях, призваниях и талантах. Вопросы неофита». Иеромон. Макарий (Маркиш)

* Поделиться
Макарий Маркиш

иером. Макарий (Маркиш). Фото: Владимир Ештокин, православный журнал «Фома»

У нас в гостях был руководитель Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш).

Мы говорили о значении притчи о талантах для каждого из нас; о том, надо ли искать себя и свое призвание; а также о том, как побороть свои сомнения тем, кто переживает, что занимается «сумятицей» вместо того, чтобы делать то, в чем видится больше пользы, и что может приближать к Богу.


А. Ананьев 

— Добрый вечер, дорогие друзья! Меня зовут Александр Ананьев, и я приветствую Вас в эфире радио «Вера» с программой «Вопросы неофита». Сегодня я задаю вопросы дорогому гостю, собеседнику, разговоры с которым для меня — настоящая радость, руководителю Епархиального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом  и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонахом Макарием Маркишем. Добрый вечер, отец Макарий! 

Иеромонах М. Маркиш 

— Добрый вечер, дорогой Саша! Для меня тоже большая радость вести беседу в студии радио «Вера», потому что я понимаю, что эти разговоры — это не просто сотрясение воздуха и радиоэфира, а нечто вполне реальное, что доходит до людей, до сознания, до сердца. Слава Богу, благодарим Господа за такую возможность.  

А. Ананьев 

— Слава Богу. Хотя, знаете, это все равно, как если бы я вызвал «скорую помощь», врач приехал, довольный, что его вызвали, и получает удовольствие от лечения пациента, потому что каждый раз, когда я Вас приглашаю, я Вас приглашаю ведь, отец Макарий, даже не ради радости, а, фактически, ради того, что нужна помощь. Какие-то вопросы действительно не дают покоя.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Собственно, для того, наверное, и рукополагают священников.  

А. Ананьев 

— Кстати, хороший вопрос. Однако, мы к нему вернемся чуть позже, а пока поделюсь с Вами вот какой историей. Буквально пару дней назад разговорился с одной очень милой женщиной, с которой мы оказались на одной волне по каким-то размышлениям, и ситуация была какая-то особенная, сложилось прекрасное общение. В культурном центре «Открытие» в центре Москвы была презентация книги, задавали вопросы священнику. Кстати, отец Федор Бородин, протоиерей Федор Бородин часто бывает в этой студии, и вот он представлял свою книгу, мы задавали ему вопросы. И вот как раз после этой презентации мы с ней остались, и она говорит: «Знаешь, у меня есть ощущение, что я главного вопроса ему не задала». Я спросил, что за вопрос, и она сказала, что она очень боится того момента, что ближе к концу жизни к ней придет какая-то наиболее острая мысль о Господе, а будет уже поздно что-то менять. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Острый вопрос, действительно острыйц и болезненный.  

А. Ананьев 

— Но вот сейчас — да, вот сейчас она говорит: «Вот я уже немолода, мне уже не 16, — говорит она. — Могу ли я способствовать сейчас этой встрече? И что я могу сделать?».  

Иеромонах М. Маркиш 

— Чудесный вопрос.  

А. Ананьев 

— И самое главное — я каждую минуту пытаюсь сопоставить то, чем я занимаюсь, с тем, что меня может и должно вот здесь, на Земле, приблизить к Господу. Как отделить сумятицу и ничтожное то, чем я занимаюсь, с тем, что действительно важно? 

Иеромонах М. Маркиш 

— Вы знаете, дорогой Александр, поскольку я довольно много лет прожил в стране, где говорят на другом языке, а именно, по-английски (у нас все по-английски говорят), то у меня разного рода пословицы не крутятся в сознании. И вот к Вашему вопросу в качестве пропедевтики или, как сказать, эпиграфа, замечательная английская пословица, которая там как лозунг такой, по-нашему говоря. Я произнесу по-английски, потом переведу, кто не очень поймет: «Life is what happens to you while you’re busy making other plans». Вы, конечно, поняли, но я переведу. Буквально — она по-английски «кругло» звучит: «Жизнь — это как раз то самое, что происходит здесь и сейчас в то время, пока мы строим планы». Вот отсюда — вот это действительно факт, и от него можно развивать некоторую такую пастырскую или объяснительную какую-то работу. Такие вот мысли о том, что ну вот что-то там изменится»... Может быть, не исключено. но то, что происходит здесь и сейчас, это самое главное в данный момент. Другая пословица или — ну, тоже пословица, как сказать, факт другой, говоря уже вполне по-русски, — что «сегодняшний день (или завтрашний, если хотите, уже вечер) — это первый день Вашей оставшейся жизни».  

А. Ананьев 

— Какая прекрасная пословица! 

Иеромонах М. Маркиш 

— Вот. И вот это вот сегодняшний день, и завтрашним займемся... то, что передо мной находится. И это, поверьте мне, не то, что я как-то пытаюсь облегчить серьезный вопрос. А если Вы возьмете серьезные проповеди или серьезные письма, пастырские беседы разных серьезных людей, увидите там вот это вот наставление — что, дорогой друг, или дорогая сестра, или кто бы ты там ни был, сконцентрируйся на «здесь и сейчас». Твоя нынешняя ситуация — это то, куда тебя Господь поставил, если, конечно, это не что-то явно греховное. Если я беру, там, не знаю, ворую машины, по ночам угоняю, то, наверное, надо об этом задуматься уже без всяких ссылок даже на религиозное мировоззрение, а на уголовный кодекс. Ну, или, там, мало ли — внебрачную половую связь, к примеру. Ну, вещи понятные. А в условиях нормальной жизни (если можно это слово употребить, почему бы и нет?) эта ситуация — брак, безбрачие, материнство, отцовство, военная служба, работа на православной радиостанции, где бы то ни было, — вот то, о чем я должен позаботиться. Чтобы это дело стало делом, при носящим плоды. Чтобы вот здесь выросли пшеничные колосья, которые приносят плод на 100, на 60 или хотя бы на 30. 

А. Ананьев 

— А вдруг то, чем ты занимаешься, не то, что не делает тебя лучше, а делает тебя хуже? Более того, делает еще и мир вокруг тебя хуже, людей, которые к тебе прикасаются, делают хуже?  

Иеромонах М. Маркиш 

— Угоняю машины — да, действительно, это... Понимаете, Александр, дорогой, вот в такой острой постановке вопроса, в общем-то, это вполне становится очевидным. А если это не через какое-то тонкое соображение, сомнение, тогда это тема уже для исповеди. Об угоне автомобиля или внебрачных связях, или еще чем-то — ну, как по-русски сказать... «к бабке не ходи» — понятно без того. А если сомнения какие-то глубокие, тогда человек приходит на исповедь и говорит... А я, как священник, могу об этом свидетельствовать очень спокойно. Приходит и говорит: «Да, вот я работаю инженером на заводе, и там работники ленивые и матом ругаются, мне это неприятно слушать, как их дисциплинировать, я не знаю». Я этого человека — ну, так, я условно, конечно, картина такая схематическая... Но нечто сходное происходит то и дело. Значит, я ему говорю: «Ну что ж, ну Вы — инженер, завод — это работа, дает людям занятость, дает... какие-то вещи полезные Вы делаете там, Вы имеете образование соответствующее, в конце концов, Вы деньги получаете за это, кормите свою жену, своих деток. Какова сейчас вот рациональность, вот чисто рассудочные основания для того, чтобы Вам эту работу бросать?» — я его спрашиваю. «Нет, нет оснований». — «А раз нет оснований бросать, значит, дорогой мой, добивайтесь того, чтобы немножко была лучше дисциплина, чтобы обстановка была немножко лучше, чтобы с начальством отношения улучшались, меньше было брака, больше хорошего, там, я не знаю... производительность труда росла…» Ну, что нужно инженеру? «Вот, трудитесь». 

А. Ананьев 

— Другими словами, практически, «где родился, там и сгодился»?  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, видите, в чем дело, в какой-то момент — вот так продолжим нашу мысль, мысленный разговор с этим инженером... А приходит он в следующий раз и говорит: «А Вы знаете, мне сейчас предлагают на работу переходить в другое место, там другой завод. Там и работа интереснее, и платят больше, и жена хочет переехать». Ну, я то же самое говорю ему: «А что Вам мешает?». — «Да, вроде, ничего не мешает». — «Давайте. Все, собрал чемодан, поехал». Вот, пожалуйста, здесь реальные, практические земные основания — почему бы не поехать? Ведь эти земные основания — они все у Господа перед глазами. Ошибка, в которую впадают люди именно по этому поводу, — пытаются разделить земное и небесное. Разделить каким-то непроходимым барьером, что, в общем-то говоря, богословски неправильно. Земное и небесное соединяются. Что отделяется барьером — это греховное, это верно. Здесь мы предположили, опять-таки, какие-то нелегальные дела или, по крайней мере, нехорошие дела. Но вот он выбрал (нрзб.)... 

А. Ананьев 

— Все относительно, отец Макарий. Все относительно. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, видите, не все относительно... 

А. Ананьев 

— Ну давайте предположим, что собеседник дорогого моему сердцу иеромонаха Макария Маркиша — ведущий светской радиостанции, который между песнями сомнительного содержания, пропагандирующими, что уж скрывать, не самый благонадежный образ жизни, рассказывает об, простите меня слушатели радио «Вера», астрологическом прогнозе на завтра для тех или иных знаков Зодиака. При этом понимая, что то, что он несет, полная ерунда. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Правильно. То есть правильно понимает. Значит, он должен открыть газету или Интернет и искать себе новую работу.  

А. Ананьев 

— То есть (нрзб.) не надо? 

Иеромонах М. Маркиш 

— (Нрзб.)! И ежику понятно!  

А. Ананьев 

— Вариант стараться делать свою работу хорошо — здесь?.. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, между инженером, который работает на машиностроительном заводе и изготовляет детали каких-то узлов, агрегатов, и человеком, который такую «пургу» несет в эфир, в общем, дистанция очень большая. (Смеется.) Вполне — Вы говорите — «относительная». Здесь она вполне по абсолютной шкале измеряется. 

А. Ананьев 

— То есть все-таки следовало бы, наверное, принять вот такое решение?  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ведущему такой радиостанции — безусловно.  

А. Ананьев 

— А мне очень понравилось в разговоре с той женщиной, о которой я, собственно, и начал наш разговор, слово «сумятица». Вот в этом слове не предполагается какой-то там откровенный греховный(?), степени порочности... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Нравственной вертикали, да.  

А. Ананьев 

— ...нравственной вертикали, абсолютно верно. Но есть во всем этом какое-то беспокойство от того, что все, что ты делаешь, это перекладывание каких-то шуршащих фантиков. И ты тратишь время впустую — время, которое дал тебе Господь, время, которого у тебя остается объективно все меньше и меньше с каждой минутой. Где-то там в правом верхнем углу твоей жизни идет обратный отсчет времени, и слава Богу, что ты его не видишь, потому что если бы ты его видел, ты бы даже не заснул, наверное, этим вечером. И вот эта сумятица не дает тебе покоя.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Вы знаете, Александр, это вопрос гораздо более тонкий. Вот тот самый тонкий случай, который отличается от нашего разобранного нами с Вами «толстого» случая. Тонкий случай: приходится этой женщине — либо одной, либо со своими близкими членами семьи — сесть и понять, что же все-таки, опять-таки, по вполне конкретному разбору, что у нас лишнее, а что нет. Ну вот я работаю, например, в Епархиальном управлении. Есть определенные требования, которые выдвигает окружающий мир — и церковное священноначалие, и гражданские власти, и устройство нашей жизни накладывает на нашу работу. Кое-что — ну, например, человеку, далекому от этого дела — это юридические все дела. Кое-что требует очень большой нагрузки, консультаций со специалистами, писанины, бумаг — казалось бы, это никому не надо, формализм. Но, в общем, таковы требования внешнего мира, и мы не можем сказать, что они греховны. Это не астрологические прогнозы и это не похабщина, это вот попытка нашего общества встать на законные рельсы. Ну что — приходится играть по этим правилам. Эти правила не самые лучшие, но мы их не можем отвергнуть, и мы их принимаем. Я сейчас цитирую почти точно Социальную концепцию Русской Православной церкви. Мы принимаем эти правила, трудимся. Видим, что дело это не слишком продуктивное или совсем непродуктивное, и мы вынуждены принять эти правила игры. Ну, и так далее. Примеров достаточно много. Меняются требования фискальные, финансовые, меняются требования юридические, меняются какие-то требования, ну, например, пожарные, пожарный спец вдруг какие-то гайки не завинчивает... Ну уже, вроде, гореть нечему, храм из кирпича построен — «нет, вот надо, пожарные знают, какие ужасные происходят неприятности». Или другие требования, других аналогичных служб, связанных с безопасностью. И, немножко ухмыляясь, иногда поскрипывая зубами (ну, я про наше говорю, про духовенство), мы вот в этих делах принимаем участие и исполняем то, что требуется. Нам это не нравится. Ну вот. А дальше — какой может быть пример, когда можно оттолкнуть вот эту суету, сказать: «А Вы знаете, мы этим больше заниматься не будем»? Я не очень представляю себе, потому что у меня такого выбора нет. Но, может быть, тоже можно, не знаю. Там, ну, скажем, человек... Ну, к примеру, вот, скажем, что-то такое, чисто условное: у человека есть, например, садовый участок. И он не знает, что с ним делать. Он не большой садовод, нет у него ни сил, ни энергии этот огород перекапывать. Ему не нравится земледельческая жизнь. Ну как вот он достался в наследство от бабушки, и он считает своей нравственной задачей этот огород поддерживать, вести все дела, связанные, опять-таки, с правовым регулированием, налоги, все остальное, требования этого садоводческого товарищества. Вместо того, чтобы это продать спокойно. Вот пример, пожалуйста. Казалось бы, огород — дело, в общем, абсолютно не греховное, даже хорошее, но каждому свое. Если можно так сказать, этот огород ему не приносит пользы, явно не нужен он ему, и в нем, дескать... От того, что он его продаст, никакого нравственного ущерба не произойдет, кроме вот этой какой-то вот зацикленности, как Вы говорите, на суете, привычной суете. Прервать эту суету. Продай свой огород, пускай кто-то другой его обрабатывает. Тебе мало за него денег дадут? Не жадничай — дадут рыночную цену. (Смеется.) Ну, вот так.  

А. Ананьев 

— Вы слушаете радио «Вера». Я, Александр Ананьев, продолжаю задавать вопросы неофита о профессии, призвании и проживании жизни либо впустую, либо с пользой и со смыслом иеромонаху Макарию Маркишу. Скажите, отец Макарий, вообще насколько важно то, чем конкретно мы занимаемся? То, что написано в нашей трудовой книжке, наша профессия?  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, может быть, важно. Будем говорить так: вот внешняя(?) судьба — кому-то это... Вот Вы упомянули человека, который работает, но явно безбожным делом занимается. Вот пускает во всех какую-то гадость под видом псевдомузыки или псевдодуховности, неизвестно что. 

А. Ананьев 

— Но конечная-то у него цель, если задуматься, — дарить людям радость.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, видите, может быть, он скажет так, что... 

А. Ананьев 

— Скрашивать им компанию по дороге домой в машине.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, я не думаю, что... Я не знаю... 

А. Ананьев 

— И если он будет делать свою работу хорошо, возможно... Я к тому, что все можно притянуть как в одну, так и в другую сторону.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, вряд ли. Если у него работает совесть, если он грамотный человек, он поймет, что эти идеи, которые он пытается так вот, они ошибочны. А на самом деле он причиняет людям вред.  

А. Ананьев 

— Все-таки вред? 

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну вот по факту. Вот. (Смеется.) Крайность — (нрзб.) торгуют наркотиками просто-напросто элементарно.  

А. Ананьев 

— Ну, наркотиками — это уже запредельный случай.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Наркотиками — это уже, опять-таки, уголовная статья. А здесь она не уголовная, а нравственная. Но можем мы сказать, что это нравственно (нрзб.)... 

А. Ананьев 

— Хорошо, хорошо. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Минуточку! А дальше вот такой внимательный-внимательный анализ того, что человек делает, приведет его к решению тому, что все-таки... Вот мы говорим — «все относительно». Нет, не все относительно. Есть нравственная вертикаль. И вот спроецировать наши действия на нравственную вертикаль и понять, куда все-таки она указывает — больше вверх или больше вниз. И, возможно, то есть, безусловно, есть случаи, когда эта проекция — ее знак не очень понятен. Может быть, вверх, может быть, вниз, что-то хуже, что-то лучше. Вот давайте конкретно возьмем астрологические прогнозы. Представьте, что это работа. Человек верстает газету. Там много всего. Ну, астрология тоже там. Главный редактор говорит: «Ну, людям это нравится. Ну чего ты тут, так сказать, упираешься  рогом? Внеси, там, поставь на пятой полосе». Я бы... 

А. Ананьев 

— Чаще всего так и происходит.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Такого работника... Я бы не стал сразу говорить: «Давай, увольняйся, нехорошо». Ну, ладно. (Нрзб.) на астрологические прогнозы, может быть, как на (нрзб.) игру. Можно, можно. Хорошо, играй, ладно. И возьмем магазин. Он продает продукты пищевые. Тут же стоит водочный отдел. Водочный — тоже нужно человеку, выпил немножко, рюмочку. А кто-то не немножко. А кто-то спивается и уже совсем с круга сошел. И тут же сигареты лежат. У него уже будет рак легких от этих сигарет. Его тоже совесть будет как-то мучить? Но здесь вот как раз тот случай, когда в нравственной вертикали у нас есть и позитив, и негатив. И он ее взвесит и скажет: «Ну что ж, у нас все-таки есть какие-то обычаи розничной торговли. Да, я повешу плакат: «Курить — здоровью вредить» и буду продолжать торговать сигаретами». (Смеется.)  

А. Ананьев 

— Отец Макарий, не подумайте, что я сейчас вдаюсь в частности и устраиваю какую-то игру... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Не-не, это хороший вопрос.  

А. Ананьев 

— Мне просто любопытно...  

Иеромонах М. Маркиш 

— Давайте.  

А. Ананьев 

— И это даже, в общем, не совсем связано с той темой, о которой мы сейчас говорим. А девушка, сотрудница кредитного отдела крупного банка — она должна быть мучима своей совестью за то, чем она занимается? 

Иеромонах М. Маркиш 

— Нет, категорически нет.  

А. Ананьев 

— Она дает деньги в рост.  

Иеромонах М. Маркиш 

— А что, притчу о талантах мы с Вами недавно вспоминали. Там разве не сказано о деньгах в рост? Чего нельзя делать, если, не знаю... Если бы она работала не в крупном банке, в кредитном отделе, а в какой-то нелегальной этой самой... «акульей», как она называется, longsharking(?), когда дают кредиты нелегальных людей... 

А. Ананьев 

— Это называется «микрозаймы». 

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, есть микрозаймы легальные, есть нелегальные... Вот это было бы безобразие. Если бы она занималась нелегальным кредитованием людей, но это было бы, опять-таки, преступлением, и уголовным, вероятно, не знаю. Ну, короче говоря, «Скупой рыцарь» Пушкина — вот Вам эта модель того, чего не надо. 

А. Ананьев 

— Я Вам благодарен за то, что Вы, отец Макарий, вспомнили историю про таланты, притчу о талантах. Давайте все-таки напомним: она действительно о тех дарованиях, которые есть у каждого человека, которыми Господь нас одарил и которые мы должлны, вроде как, чтобы из них что-то выросло? Или же про что-то другое?  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну почему... Как всякая притча, аналогия может трактоваться... 

А. Ананьев 

— Нас может смутить слово «талант». Там же мера... это была денежная единица.  

Иеромонах М. Маркиш 

— (Смеется.) Конечно! Почему она должна нас смущать? Нам надо посмотреть, как в нашем языке и, в общем-то, во всех других языках, которые мы с Вами знаем, эта чисто весовая мера драгметалла превратилась, стала осознаваться как некоторые позитивные качества, дарования... Вот смысл «дарования» — тоже хорошее слово, то, что дарится.  

А. Ананьев 

— Не просто позитивные, а перспективно позитивные. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, видите, как... Перспективные... Понимаете, можно получить какое-то количество золота и серебра и пустить их на что-то отвратительное. Тоже можно. Но само по себе золото и серебро в данном контексте — это и есть ценность, то самое достоинство. Что такое достоинство? Ценность, да? Которую Господь вручает людям.  

А. Ананьев 

— Чем кончается дело в этой притче?  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, мы знаем хорошо. Там три человека получили эти денежные суммы, из них два успешно инвестировали эти деньги в какие-то предприятия, получили доход — лихву, доход, и ее вручили своему первоначальному инвестору. А третий решил ничего не делать, откуда наше выражение «закопал талант в землю». Физически взял, спрятал эти деньги, серебро в такое укромное местечко, и когда пришел момент расплачиваться, он его и вернул. И вызвал крайнее неудовольствие хозяина, который его наказал каким-то очень печальным образом за это. 

А. Ананьев 

— Вот этого я не понимаю.  

Иеромонах М. Маркиш 

— За что он его наказал? 

А. Ананьев 

— За что он его наказал. Ведь он же ничего не потерял.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Видимо, предполагалось, что... 

А. Ананьев 

— Ведь важны мотивы. Важны мотивы. Мотивом же этого человека... Мне всегда его было жалко. Он ведь из любви, из уважения, из особенного пиетета к этому человеку, который дал ему этот талант, хотел его сберечь — из лучших побуждений, сохранил бережно, завернув в тряпочку. Когда пришло время, откопал, сдул пылинки и вернул.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, видите, во-первых, это наша интерпретация, не Ваша. Вы имеете на нее полное право. Библейский, евангельский текст, ну, немножко по-другому показывает... Очевидно, что получил он деньги не для того, чтобы спрятать, а для того, чтобы именно их инвестировать. Должен был хозяин получить свое с лихвой — прямо его требование. Если бы он их инвестировал и потерял — вот он мог сказать: «Ну, прости, хозяин. Вот и на старуху бывает проруха». А он не стал ничего делать. Ну, и, во-вторых, он, к тому же, хозяина оскорбил. Вот он говорит: «Испейте»... Его речь хозяину — она неуважительная. Он говорит: «Я знаю, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь то, чего не потерял». Грубо, прямо скажем, слова достаточно невежливые, недоброжелательные. Ну, и показывают, что он отнесся к этому неправильно совершенно. Его позиция, нравственная позиция его была ошибочной.  

А. Ананьев 

— Так вот, с точки зрения этой притчи, через призму этой притчи, предлагаю взглянуть опять на мой вопрос относительно тех профессий, которые указаны у нас в трудовой книжке. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Так? 

А. Ананьев 

— Стало быть, все-таки важно то, чем мы занимаемся?  

Иеромонах М. Маркиш 

— Как же! Мы с этим не спорим!  

А. Ананьев 

— Закопали мы свой талант или нет.  

Иеромонах М. Маркиш 

— А, вот я понял наконец Вашу основную идею. Что вот я работаю инженером на заводе... 

А. Ананьев 

— А вдруг... 

Иеромонах М. Маркиш 

— ...а у меня есть талант к бальным танцам.  

А. Ананьев 

— Например.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, то же самое. Нет, а вывод будет тот же самый. Я вот даже об этом писал где-то и могу повторить эту историю... Очень такая простая человеческая история. Ну, правда, тоже это было за рубежом. В данном случае, это совершенно одинаково было бы у нас. К нам на работу поступила женщина, секретарша. А это, понимаете, тоже секретарша маленького отдела — это всегда должность самая первоначальная. Берут выпускниц, девушек из школы. Вот она кончила школу — может пойти секретаршей работать. А (нрзб.) женщина постарше. Что произошло? Сразу... Ну как это — сразу все переменилось к лучшему. Сразу все бумажки оказались на месте, сразу все назначения, расписание, календарь — все стало исполняться, предупреждения, напоминания все стали поступать, все на месте. Потому что она была несколько более опытная и внимательная, чем обычно средняя молодая девушка. Ну, опять же, девушка... У каждого свой опыт. Выяснилось следующее — что эта женщина по профессии своей основной флейтистка. Она прекрасно играет на флейте, давала концерты и даже нас приглашала на какие-то концерты. Но концерты эти ей дохода не приносили. И когда настали печальные времена, а именно, естественно, развод, ей пришлось флейту сложить в футляр и пойти трудиться на предприятие. (Смеется.) Вот так. И у нее трудовой книжки там, может быть, и не было, но карьера вполне определенным образом идет. Закопала она талант? Ну, вряд ли она его закопала. Ну почему? Ну, играет она, и играла, поигрывала, слава Богу, на этой флейте. Но потом пришлось, что же делать... «В поте лица своего будешь есть хлеб свой», — это еще самое начало «Книги Бытия». И никто это не отменял — эту максиму. И пот лица всегда существует. И великий Эдисон, когда его все превозносили за его высочайшие таланты, говорит, что это только на один, так сказать, процент этот талант, а на 99 процентов — это пот. По-английски там получается «inspiration» — «perspiration» («вдохновение» и «потение»). Ну, видите, у кого один процент, у кого полпроцента, у кого одна десятая процента. В общем, не так уж это существенно. А какие-то великие люди, которые пишут картины размером семь на восемь или дирижируют огромными оркестрами, — ну, помоги им Господь. Но их, в общем, настолько немного, чтобы не очень-то заморачиваться на эту тему.  

А. Ананьев 

— Мне кажется, проблема гораздо более масштабна, отец Макарий. Но об этом я предлагаю поговорить ровно через минуту. Не отходите далеко, мы вернемся к нашему разговору совсем скоро.  

И снова добрый вечер. В студии радио «Вера» Александр Ананьев, и я задаю вопросы своему дорогому собеседнику, руководителю епархиального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонаху Макарию Маркишу. Добрый вечер, отец Макарий!  

Иеромонах М. Маркиш 

— Добрый вечер еще раз! 

А. Ананьев 

— Вы знаете, мы вот ехали сейчас на запись с моей женой на радио «Вера», и я ей сказал буквально следующее: «Я завидую врачам и священникам». Знаете, почему? Потому что, на мой взгляд, лишь врачи и священники действительно занимаются тем, в важности чего им сомневаться не приходится.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Учителя, добавляйте номер третий.  

А. Ананьев 

— Я бы добавил, я подумал о них. Но, к сожалению, учителя находятся в такой непростой материальной ситуации зачастую, и я это знаю, к своему горю не понаслышке, потому что, на мой взгляд, работа учителей пока у нас в стране оценена недостаточно.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Согласен. 

А. Ананьев 

— Они не имеют достаточной материальной мотивации, они не получают столько, сколько должны бы получать.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Согласен, согласен.  

А. Ананьев 

— У врачей ситуация не всегда лучше, но вот те врачи, которых я знаю, они, слава Богу, получают сейчас достаточно.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Это вопрос нескольких... ну, буквально, десятилетия. Десять лет назад было худо и с врачами. 

А. Ананьев 

— Да. Хотя, еще раз, моя зависть — она не про деньги.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Я понимаю. Я понимаю Вас.  

А. Ананьев 

— Она про то, что... Вот, допустим, у меня очень часто возникает сомнение — в силу разных причин: а тем я занимаюсь, а не тем ли я занимаюсь, а не стыдно ли то, чем я занимаюсь?». У меня, например, сильнейший социальный комплекс, отец Макарий.  

Иеромонах М. Маркиш 

— А что это значит? 

А. Ананьев 

— Я считаю, что мужчина состоялся не только когда он построил дом, вырастил дерево и вырастил сына, а тогда, когда у него есть собственное дело. К сожалению, Господь не дал мне... вероятно... или дал, я просто его закопал, что тоже вероятно, талант предпринимателя.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Очень высокие требования к мужчине. (Смеется.)  

А. Ананьев 

— Я полагаю, что... У меня есть вот такая уверенность, что мужчина, в первую очередь, это человек, который способен обеспечить себе независимость собственного предприятия.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну почему? Это хорошо, это хорошо. Мы не марксисты, не террористы, не анархисты, избави Бог, и не какие-нибудь, там, социальные злодеи. Но, в то же время, у кого есть этот талант, и желание, и интерес — ну, пожалуйста, открывай, продай, купи, или лоток, продай, там... 

А. Ананьев 

— (Смеется.) Первая же попытка продать или купить, отец Макарий, закончится некрасивыми долгами, скандалами, судебными процессами... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Тем более. Я могу дать Вам, Александр дорогой, и нашим слушателям замечательную ссылку на одну из очень хороших, добрых историй поэта Ходасевича, Владислава Ходасевича. Это его... из серии «Некрополь». Ну, так сказать, воспоминания о прошлом — как он торговал. Это здо... Там всего пять-шесть страничек, может быть, меньше. Но его торговая карьера началась в раннем детстве, когда они жили в Сокольниках на даче и начали продавать гуляющим в парке конфеты. И дело пошло! (Смеется.) Но как кончилось — страшным ревом, когда родители все это дело обнаружили... (Смеется.) Конфеты отняли, деньги отняли... 

А. Ананьев 

— Ну это вот мой вариант. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Вот. Ну, почитайте, посмотрите. (Смеется.) Ну что делать, Александр! Вывод остается одним и тем же. Примерно так же, как если бы я стал жаловаться, что я не играю на скрипке. И даже не пою. Вот. Я был дьяконом полтора года, священником много лет, и два(?) музыкальных даже реально требуется. И мне бывает завидно, реально завидно, когда я слышу своих собратьев в разных санах, красиво поют. Я был в одной епархии, могу сказать даже, где — в Братске, владыка Максимилиан ведет службу архиерейскую и сам же... Вот поет хор архиерейский, и он же с ним вместе поет. Как это прекрасно! Мне только говорят: «Отец Макарий, Вы не пойте!». (Смеется.) Ну, вот так. Ну и что? Ну, что сделаешь? Только музыкальный дар есть у большинства людей, а торговый дар — не у большинства людей. Все, больше ни о чем беспокоиться не нужно. 

А. Ананьев 

— Но социальные комплексы никуда не выбросишь!  

Иеромонах М. Маркиш 

— Не согласен! Не согласен. Само понятие «комплексы» — это такое вилами написанное на воде еще со времен дедушки Фрейда. А дедушка Фрейд — человек не наш совершенно. Ну, мало  ли интерес... Вы знаете, люди без слуха — я это могу по себе сказать — очень любят петь тоже. И я уже знаю, что этого делать не надо, но не все знают об этом. И я, как священник, могу сказать, что когда идет богослужение, сплошь и рядом поет хор — как-то поет, хорошо, там, как-то, ну это все-таки люди музыкальные, кто-то из прихожан обязательно будет им — в больших жирных кавычках — «помогать». И хочется иногда выйти из-за алтаря и сказать: «Слушайте, бабушка, давайте уже немножко тише! Вы мне мешаете!». (Смеется.)  

А. Ананьев 

— Ну Вы так никогда не делали. Я, к своему стыду, в таких случаях пытаюсь держаться, если за левым плечом стоит какой-то мужчина и восторженно даже не поет, а подвывает хору — не в такт, не в ноты. И если не смотреть на него, возникает ощущение, что его в этот момент кто-то мучает. И я понимаю, что это, на самом деле, испытание для меня.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, в то же время, есть общее какое-то благолепие. 

А. Ананьев 

— Если я обращаю на это внимание, если меня это раздражает, значит... значит, что-то не так со мной.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Не-не-не! Нет, не надо, не надо слишком это все заострять! Есть благолепие, которое должно соблюдаться. Нужно ли Вам делать замечание? Может быть, Вы кому-то намекнете. Намекните дьякону или священнослужителю, он подойдет и скажет: «Знаете, все-таки вот тут люди...» 

А. Ананьев 

— Ну, уж замечание я точно не стал бы делать, но то, что я отходил в этот момент, не выдержав этого... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Не надо, не надо себя здесь терзать, потому что музыкальный порядок — это тоже порядок. Это тоже строй, это тоже красота, это  тоже благолепие, и о нем следует заботиться. 

А. Ананьев 

— Ну хорошо. Вы меня успокоили, правда. Потому что я считал, что здесь я смалодушничал, проявил какую-то гордыню и осудил человека.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Не надо, не надо. Не нужно... Ну, а что — не умеет петь и поет, так он и заслуживает осуждения. Слово «осуждение», дорогие слушатели — мы, по-моему, когда-то говорили об этом деле, — оно одно из тех слов, которые имеют двоякий смысл, и поэтому часто происходит путаница. Если кто-то написал на кого-то донос и его осудили к расстрелу по ложному доносу, это одно дело. А если кто-то, скажем, кто-то вел себя неприлично, невежливо, его осудили за невежливость друзья, и он с тех пор стал себя вести вежливо, это прекрасно.  

А. Ананьев 

— Угу. Тем не менее, современное общество, отец Макарий, диктует нам очень однозначно слово из четырех — нет, пяти — букв: «успех». Причем, в это слово, к сожалению, вкладывается что-то очень непонятное. К примеру, крупный форум, который пропагандирует успех у самого широкого круга населения, и чтобы попасть на этот форум, нужно заплатить большие деньги, приглашает...  

Иеромонах М. Маркиш 

— Да, да, да... Вот это и есть успех — тех, кто организовал форум! (Смеется.)  

А. Ананьев 

— Абсолютно верно. Причем, он проходит несколько дней, приглашают известных киноактеров, сыгравших, там, разрушительных роботов. И все это проходит под большими синими буквами «успех». Причем, успешными являются сейчас молодые парни и девушки, чья работа — внимание, вот сейчас будет очень непонятно! — быть успешными. Спросишь у них: «А что Вы делаете?». — «Я рассказываю о том, как быть успешными». — «А делаете-то что?» — «Ну, собственно, я рассказываю, как быть успешными. И очень много получаю». Вы понимаете? Вот. И вот в этих условиях приходится как-то существовать современному человеку. Мы же все равно живем в обществе.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Да, ну все равно... Но... 

А. Ананьев 

— И оно все равно на нас влияет и даже как-то диктует нам какую-то парадигму.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Но не диктует! Вот тут я Вас поймал! Влияет, но не диктует! 

А. Ананьев 

— Так. В чем разница?  

Иеромонах М. Маркиш 

— Влияет, но не диктует. Да, мы живем в условиях свободы. Свободы — ну, общественной свободы, социальной свободы, в том числе и свободного рынка. Они продают ахинею, эти люди. Есть спрос — давай, вот ахинея тебе, по 50 копеек килограмм или по 50 тысяч рублей за фунт, не знаю. Спрос есть — предложение есть. Как сказать... Торговая сделка — факт при непротивлении сторон. Все довольны. Но эта свобода — она, действительно, не лучшим образом воздействует на общество. Но мы-то пользуемся этой свободой. И, говорю, у нас спроса на ахинею нет. Извините, мне неинтересно. И, таким образом, воздействие внешней среды не становится властью внешней среды. Вот те из нас, кто постарше, помнит советские времена. Там это было жестче, потому что там было воздействие, которое переходило в диктат, и могло быть в разные времена по-разному — могли быть просто обстоятельства очень печальные. Ну, давайте уж вспомним. Бабушка моя покойная... Уже я был молодым человеком, она уже была старушкой. Дедушка уже скончался в это время... или был еще жив... Выборы происходили — какие выборы? — советские выборы. Никаких выборов нет. Я никогда в жизни ни на какие выборы не ходил. И вообще, окружающие люди не ходили. Бабушка все время говорила: «Пойди, возьми открепительный талон». Я говорю: «Бабушка, зачем? Никого это не волнует». — «Нет, пойди! Ты не знаешь, как оно было и как оно может быть!». И я слушался, и ходил, и брал. Вот Вам диктат среды. Ну, в наше время все это забыто давно. У нас нет диктата среды. Они хотят быть успешными, они продают, как быть успешными. Хорошо, продавайте, как говорится, змеиное масло, что-то в этом роде, еще что-то, лекарство от геморроя — ну, что угодно. Если это еще укладывается, к тому же, в легальные рамки, если еще не нарушает государственных законов, это вообще...  

А. Ананьев 

— Ну, вроде как, не нарушает, да. Ни о чем плохом там не говорится.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Лекарство от геморроя может нарушать, потому что надо иметь врачебную лицензию.  

А. Ананьев 

— (Смеется.)  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, там как-то потихонечку. Кроме того, еще наша правовая база совершенствуется, ито, что было легальным, может стать нелегальным, и поскорее бы.  

А. Ананьев 

— Но в данном случае я, скорее, переживаю — знаете, почему? Потому что я допускаю, что я чего-то не понимаю.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну почему? 

А. Ананьев 

— Просто я не... Мне не 16 лет, как сказала эта женщина, время идет, и, может быть, как мои родители, например, смотрят на то, что я пишу и выкладываю в соцсетях, то, что мне кажется важным, они смотрят на это, ну, усмехаются (они меня любят) и говорят: «Ну, в наше время такой ерунды не было».  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну почему — ерунды? Вот можно сказать: «В Ваше время... В наше время было»... Понимаете, когда люди 16 часов в день ковыряли деревянными сохами суглинок и сажали там овес... 

А. Ананьев 

— Ну, они не настолько старые, отец Макарий! (Смеется.)  

Иеромонах М. Маркиш 

— Нет, пример, вот можно продолжить вот это их рассуждение. Ну, действительно, тогда было не до Интернета и не для грамоты, и, в общем-то, даже и не до христианства, многим из нас. Но жизнь идет, и далеко не все, что происходит в жизни, губительно, и вредоносно, и греховно. И я совершенно уверен, что то, что Вы пишете в Интернете, не несет в себе никакого греховного заряда. Если Вашим родителям кажется, что это неинтересно и несерьезно — ну, ладно, ну, что ж такого. 

А. Ананьев 

— Но я подчеркну: то, что им кажется несерьезно в тех социальных сетях, что я занимаюсь, может быть, мне точно так же кажется несерьезным вот то отношение к успеху и все то, чем занимаются сейчас гораздо более молодые ребята. Поэтому я как-то не спешу это осуждать. Я допускаю, что, может быть, я чего-то просто не понимаю. И то, что они делают, не совсем ахинея — может быть, она имеет смысл, но этот смысл мне неведом.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Для кого-то, может быть, и нужно. Ну, мало ли — может быть польза... Так вот социальными адвокатами, можно сказать, (нрзб.)... (Смеется.) Попробую. Ну, представим себе, что какой-нибудь человек расхлябанный, ротозей, разгильдяй, и, там, не знаю, не может, понимаешь, ботиночные шнурки завязать. Потом он пошел на эту сессию, заплатил 3 тысячи рублей за удовольствие, там его чего-то мотивировали, он поступил в вуз. А может быть, в самом деле — помоги ему Бог, хорошо... Может быть, он мог и в вуз поступить без того — просто ему папа бы сказал: «Давай, кончай это безобразие», и эффект был бы тот же самый. Ну, мы не знаем. В конце концов, действительно, я готов тут с Вами согласиться — важно здесь оставаться независимым. Вот говорят: «Осуждать — не осуждать?». Мы не прокуроры с Вами и даже не депутаты Законодательного собрания. Мы остаемся независимыми. А независимость — это и есть свобода. Точнее можно сказать, свобода — это независимость, отсутствие зависимости, порабощенности, податливости каким-то внешним воздействиям. Ну хотят торговать успехом — и пускай торгуют, ну что нам за дело? Мы в этом не участвуем.  

А. Ананьев 

— Угу.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Потому что мы сами знаем... Можно сказать: «А почему Вы себя ставите в такую позицию?». Потому что у нас есть нравственная вертикаль, которая не относительна, а абсолютна, и которой держимся мы в силу нашего христианского вероисповедания, христианского мировоззрения. И если измерить то, что они там рассказывают, по этой нравственной вертикали, ну, оказывается это, в общем-то, «липой».  

А. Ананьев 

— Поделюсь с Вами: буквально сегодня встречался с замечательным человеком, возглавляющим знаменитое издательство «Никея», Николаем Бреевым... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Знаю его прекрасно.  

А. Ананьев 

— Выпивали с ним кофе и обсуждали возможные проекты. И он сказал удивительную вещь, которая заставила меня задуматься, которую я никогда не слышал. Он сказал, что каждый современный успешный мужчина должен построить себя. Причем, он показал, проиллюстрировал, что значит «построить себя». Он показал вертикаль и горизонталь. То есть по горизонтали — его дела: работа, увлечения, успех, деньги. И вертикаль. И это все одинаково важно, нету, чтобы была важна либо вертикаль, либо горизонталь. И это было очень похоже на крестное знамение.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Да, прекрасно. Таких людей, как Николай Бреев, тоже не так много, к сожалению, можно сказать. Ну, человек выдающийся, будем говорить. Хорошо, прекрасно. Но есть люди гораздо менее выдающиеся. Тот инженер, о котором мы так с Вами беседовали, человек гораздо более простой. А у него работают рабочие — 50 человек, еще более простые. Им бы надо бы материться перестать и пьянство прекратить, и вот их построение себя, понимаете, как? И еще и в церковь бы прийти, и еще бы исповедоваться регулярно, хотя бы как-то. Я не знаю, Евангелие бы открыть. Понимаете, каждому какую-то такую ступенечку свою или свое восхождение проходить — ну, в силу тех способностей, возможностей и обстоятельств, которые ему даны.  

А. Ананьев 

— Мы продолжаем разговор с иеромонахом Макарием Маркишем, руководителем Епархиального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии. Сегодня мы говорим о профессии, призвании и том, как все-таки не заниматься, цитирую мою знакомую, «сумятицей», а делать то, что делает лучше тебя мир вокруг и приближает тебя, в конечном итоге, к встрече с Господом. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Правильно. (Смеется.) Вот Вы все и сказали! 

А. Ананьев 

— Как говорили в моем дворе в маленьком — или немаленьком — городе Дзержинск Нижегородской области, каждый интеллигентный человек должен время от времени задавать себе вопрос: «Кто я, куда я иду и с какого я района?». Город Дзержинск Нижегородской области, откуда я родом, кстати, отец Макарий, — я недавно осознал, что это уникальный город. Он был построен в 50-е годы, в 1953 году, если я не ошибаюсь, и до начала 90-х в этом городе не было ни одной церкви, ни одного храма, ни одной часовни. Это город, в котором я вырос, надо понимать. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, что ж, новые города так и строили. Что же — печально, но факт. Я немножко знаю этот город косвенно, поскольку я проходил свою офицерскую практику (офицер запаса) в городе Владимире на железнодорожном вокзале.  

А. Ананьев 

— Да-да, это рядом совсем.  

Иеромонах М. Маркиш 

— И вот офицеры произносили почему-то ДзЕржинск, конечно же, вместо ДзержИнск. Вот мы туда пересылали разные военные грузы. 

А. Ананьев 

— Продолжая разговор о профессиях... Есть такое мнение, что если мы остаемся на месте, как это было у Льюиса Кэрролла, мы движемся назад, ибо, чтобы остаться хотя бы на месте, надо бежать довольно быстро... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Стараться.  

А. Ананьев 

— Хотя мне больше понятен образ того, что если мы не шевелим лапками, мы медленно опускаемся на действительно.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Скорость этого опускания трудно очень измерить. Но, в целом, высказывание совершенно справедливое — надо держаться, контролировать вот это состояние. Просто когда стоит стакан на столе, его никто не контролирует — стоит, и стоит. А у нас надо контролировать.  

А. Ананьев 

— Да, другими словами, меняйся, иначе — трагедия.  

Иеромонах М. Маркиш 

— По крайней мере, контролируй себя.  

А. Ананьев 

— Хорошо, контролируй. Так называемые коучи, профессионалы по профессиональному росту (простите за тавтологию) утверждают, что свое место работы надо менять, ну, как минимум, раз в три года, иначе происходит стагнация, привыкание, ты перестаешь расти, ты начинаешь ощущать себя неизбежно в зоне комфорта. А у метанойи ведь много граней... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Метания, да. Слушайте, Вы мне сказали про этих профессиональных... Ну мы с Вами же говорили о рыночном подходе к делу. Если бы не менять работу каждые три года, ну эти бы ребята остались без дохода. Понятно, почему они это требуют. Я прожил вот большую часть своей трудовой жизни за рубежом, и я встречал людей, которые меняют работу каждые полтора года или два под воздействием какой-то вот внутренней потребности: «Вот надо, я уже два года на этом месте сижу, надо». И я встречал человека, который 40 лет просидел на одном стуле, получил — просто мы его провожали на пенсию, — он получил, видимо, просто скажу, огромные деньги в виде пенсии, потому что там она накапливается, выслуга лет... 

А. Ананьев 

— Может быть, это было за рубежом? 

Иеромонах М. Маркиш 

— Да.  

А. Ананьев 

— Это многое объясняет. В этой стране почему-то это не работает.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Но у нас новая страна! У нас новая... Вот, как ни странно, Россия тысячелетняя с точки зрения экономики, хозяйства, организации труда и экономических отношений — очень молодая страна, у нас все это не установилось, не устоялось, не устаканилось. Поэтому суета вот, о которой мы с Вами говорили, она нам неизбежна. Начиная с того, что у нас меняются законы... Если в штате Массачусетс один сосед пытается у другого отсудить кусок, там, не знаю чего — пашни, или, там, (нрзб.), то судья вытаскивает законы XVII века, потому что их никто не менял с тех пор. 

А. Ананьев 

— (Смеется.)  

Иеромонах М. Маркиш 

— А у нас это не так. У нас три года был один закон принят, два года — другой, а третий еще не введен в действие, и у всех волосы дыбом встают от этого дела. Это совершенно естественно для нашего состояния. И, в том числе, вот эта экономическая такая неуверенность, суетливость какая-то, и заодно еще и спрос на услуги этих товарищей, которые торгуют воздухом, он тоже растет. По крайней мере, не убывает.  

А. Ананьев 

— Ну почему же — воздухом? Это карьерные консультанты. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, кто-то из них, значит, еще сравнительно недавно... Это я уже даже знаю, уже вот за те 15-20 лет, которые я в России живу: спрос на юристов упал. Были правоведы в большом фаворе в 2000-х годах, большой спрос. Сейчас они в меньшем фаворе, потому что что-то уже установилось. Уже люди, которые понимают в этом деле, в юридических делах, они уже свои места заняли, они удовлетворяют те требования, которые существуют. А спрос на инженеров растет, что очень хорошо и радостно.  

А. Ананьев 

— Говорят, водителей скоро отменят.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Что-то в это мне не верится, честно говоря. Хотя кто знает!  

А. Ананьев 

— Ну, вроде как, по городу уже ездят первые машины без водителей, хотя... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Что, серьезно? 

А. Ананьев 

— Да, да-да. Говорят, ездят. Мне даже показывали. Однажды говорят: «Вон машина без водителя едет». Многие, что называется, верят. Но рано или поздно... Кстати, тот же... Да нет, это был не Николай Бреев на форуме «Фавор»... Основателя «Суперджоб» я забыл, как зовут... Прекрасного молодого человека... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Не знаю. Нет, Бреева я знаю лично, потому что у меня в «Никее» выходили книги не раз.  

А. Ананьев 

— Да. Он утверждал, что еще буквально несколько лет, и водители потеряют работу, потому что на их место придут роботы. Что, впрочем, тоже не исключено.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, увидим. Честно говоря, какая разница?  

А. Ананьев 

— Да.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Вот это тот самый случай, когда — ну, как будет, так и будет! Что нас, это самое… не должно нас дергать.  

А. Ананьев 

— Однако, поскольку Вы утверждаете, что очень важно быть свободным, осознавать свою свободу и пользоваться своей свободой, Вы, тем не менее, говорите, что необходимости жесткой постоянно искать новое и менять то, что у тебя есть, такой необходимости нет.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Согласен. Необходимости — нет. Есть необходимость — с чего мы с Вами начали? — контролировать ситуацию, понимать. Вот смотреть, может быть, критически, трезво на свою жизнь, в том числе, и на материальное свое обеспечение, окружающую обстановку. Если вот... Вот мы с Вами конкретно говорим: вот шофер... Ну, я не знаю про шоферов, чего-то не очень верится, но если бы я был механик по ремонту паровозов, был бы очень хороший механик, превосходный, и вот паровозы-то — уже тепловозы вместо них. А он говорит: «Ну вот я буду на том же... Каким я был, таким и буду». Ну он будет неправ, потому что он должен предвидеть, что надо переключаться на ремонтирование этих тепловозов. А если он этого не сделает, его попросят на выход. Ну вот Вам вполне живой конкретный пример.  

А. Ананьев 

— Один социолог, мой хороший знакомый, утверждает, что порядка 65-70 процентов москвичей, ну вот из тех, что спускаются в Московский метрополитен, отправляясь утром, едут на нелюбимую работу. И я у него спрашиваю: «Подожди, а как же так вышло? Почему же у них там работа-то нелюбимая?». Он говорит: «Ну, у одних ипотека, у других лень, третьи, когда поступали в вуз, они понимали, что в тот вуз, к которому они чувствовали свое душевное призвание, они бы не поступили, но вот зато был пед, в который они прекрасно поступили, выучились, получили диплом, и сейчас работают, конечно же, не по диплому, но по какой-то смежной профессии и чувствуют себя глубоко несчастными. И самое главное — считают это своим служением, своим, с позволения сказать, крестом. Они должны быть верными выбранному направлению. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, вот это. видите, в чем дело, вопрос немножко новый. Это уже другая страничка, мы перевернули страничку нашей беседы, поскольку речь здесь уже заходит не об объективных фактах нашей жизни, а о субъективном отношении. Любимая — нелюбимая работа. Вы понимаете, переходим на эмоциональную сферу. Я еду в метро — она у меня будет нелюбимая, а когда я с этой работы ушел, она у меня будет очень любимая. 

А. Ананьев 

— Она все равно будет нелюбимая.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, мало ли. Ну... 

А. Ананьев 

— Она все равно будет нелюбимая. Как сказал кто-то из великих, «любите то, что выделаете». 

Иеромонах М. Маркиш 

— Верно! 

А. Ананьев 

— «И если Вы по-настоящему любите свою работу, поверьте мне, Вы не будете работать в смысле «работать» ни одного дня в своей жизни».  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, это звучит тоже как-то несколько... рекламно. Работа — это вот мы с Вами вспоминали в начале передачи, 1 процент (у Эдисона) вдохновения и 99 процентов пота. И пот этот — ну, любить его вряд ли кто будет. Мы, взрослые люди, понимаем, что работа — дело серьезное. И слово «любить» здесь не очень уместно. Можно быть благодарными Богу, можно быть благодарными хозяину, который меня нанял на хорошие деньги. Можно нехорошо относиться к хозяину, потому что он мне платит недостаточно денег. Можно быть недовольным тем, что у меня стул неудобный, или задачу дали передо мной дурацкую, которая никому не нужна, неинтересна. Но этот эмоциональный комплекс, в широком смысле этого слова, совокупность всех эмоциональных ситуаций или эмоциональных направлений, которые я испытываю в течение рабочего дня или рабочего месяца, или даже нескольких лет, которые я работаю, настолько широк, что далеко не всегда можно там вообще вывести какое-то магистральное направление. Кое-когда можно. Если вот меня без слуха взяли в скрипичный ансамбль и там говорят: «Ты все равно играй». Ну, у тебя ни слуха, ничего, все равно ты тяни смычок... Это, я думаю, мне сильно бы не понравилось. (Смеется.)  

А. Ананьев 

— К сожалению, меньше пяти минут осталось у нас до конца нашей беседы, и мне пора начинать делать какие-то выводы, такое резюме. Возвращаясь к тому разговору, с которого я начал, к диалогу с той прекрасной, хорошей, немножко уставшей, но с большим сердцем женщины, которая очень переживает, не занимается ли она, цитирую ее, «сумятицей» вместо того, чтобы заниматься главным, Вы, отец Макарий, говорите мне, что ответить ей следовало примерно следующим: «Не переживайте, пожалуйста». 

Иеромонах М. Маркиш 

— Правильно!  

А. Ананьев 

— «Не переживайте, чем бы Вы ни занимались, главное — не это».  

Иеромонах М. Маркиш 

— Ну, скорее всего, она не торгует наркотиками. 

А. Ананьев 

— Нет, нет, нет... 

Иеромонах М. Маркиш 

— Значит, скорее всего, она делает какое-то доброе дело. Судя по Вашему рассказу, она делает какое-то доброе дело.  

А. Ананьев 

— Конечно, конечно.  

Иеромонах М. Маркиш 

— А те сомнения, которые у Вас есть, дорогая наша неизвестная подруга, аккуратненько подумайте, разложите в какие-то короткие слова и на исповеди откройте перед Господом, перед опытным священником. Он Вам, может быть, произнесет, какие-то конкретные советы даст. Вот примерно так.  

А. Ананьев 

— Строчка в трудовой книжке едва ли что-то изменит. В завершение хочу пошалить и рассказать слушателям и Вам, отец Макарий, презабавнейший анекдот, который мне рассказали на днях. Проснувшись рано утром, одна известная актриса говорит своей служанке: «Марфушка, сон мне приснился тревожный. Приснилось мне, Марфушка, что умерла я, и вот стою я пред вратами Рая, а меня не пускают туда. «А чего, — говорю, — не пускаете-то?» — «А, — говорят, — актрисою Вы были в жизни. А актриса — профессия поганая, актрис сюда не пускаем». А я вижу, — говорит, — за воротами Зинка наша бегает из театра. Я говорю: «А что ж Вы Зинку-то пустили? Она ж актриса!». — «Да какая она актриса!» — говорят мне». (Смеется.)  

Иеромонах М. Маркиш 

— (Смеется.) Ну, да. Ну, в этом анекдоте много наслоений разных. Но мы их не будем тут расслаивать.  

А. Ананьев 

— Да.  

Иеромонах М. Маркиш 

— Шутка... В каждой шутке есть доля шутки. 

А. Ананьев 

— Делайте то, что любите, и любите то, что делаете, невзирая на особое отношение отца Макария к слову «любить» в отношении профессии. 

Иеромонах М. Маркиш 

— Да. Я надеюсь, что если хороший актер, то, в принципе, откроют там ворота. (Смеется.)  

А. Ананьев 

— (Смеется.) И на этой многообещающей ноте я благодарю руководителя Епархиального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонаха Макария Маркиша. Спасибо Вам большое! 

Иеромонах М. Маркиш 

— Спасибо Вам, дорогой Александр, и Вам всем, сотрудникам радио «Вера» и слушателям радио «Вера», что с нами сегодня побеседовали.  

А. Ананьев 

— Меня зовут Александр Ананьев, до новых встреч!  

Иеромонах М. Маркиш 

— До свидания! 

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем