«Наставления святителя Нектария Эгинского». Священник Александр Сатомский

У нас в гостях был настоятель Богоявленского храма в Ярославле священник Александр Сатомский.

В день памяти святителя Нектария Эгинского мы размышляли над его наставлениями, и насколько они могут быть применимы в жизни современного христианина.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А.Ананьев:

— Добрый вечер, дорогие друзья! Здравствуйте!

Я — Александр Ананьев.

Сегодня, как обычно в понедельник вечером, пришла пора неофиту задавать свои вопросы.

Но... я сегодня хочу начать даже не с вопросов, а с поздравления. Я поздравляю вас с днём памяти святителя Нектария Эгинского.

Я не буду говорить, что я хорошо знаю этого святого, я... там... слежу за... нет, я о нём узнал совсем недавно, посмотрев потрясающий фильм, который мне очень понравился, и — огромное счастье, что этот фильм вышел на большие экраны. Значит, как-то ситуация меняется. Мне очень хочется в это верить, я на это уповаю, как говорится.

Я говорю о фильме «Человек Божий», посвящённом жизни святителя Нектария. О нём, а также о его наставлениях, и, вообще, о жизни хочется поговорить сегодня со священником Александром Сатомским, настоятелем храма Богоявления в Ярославле.

Добрый вечер, отец Александр! Здравствуйте!

О.Александр:

— Добрый вечер!

А.Ананьев:

— Почему я сказал, что очень важно для меня, что этот фильм вышел на большие экраны?

Я вам признаюсь сейчас... я не планировал с этого начинать разговор, но... вот, сейчас я переживаю... просто очень переживаю из-за того, что происходит у меня на другой работе, не имеющей отношения к радио «Вера». Я там пишу анонсы каких-то современных фильмов. Вот, писал анонс к «Доктору Живаго», и начал анонс с прекрасных цитат о Христе... и, в ответ, услышал: «А чего Вы начинаете с какой-то архаики? Мы работаем для молодой аудитории. То, что Вы говорите, никому уже давно не интересно!» — и мне стало страшно. Оттого, что... вот... мы с Вами, вот, как-то живём в одном своём маленьком мире, а если выглянуть за пределы этого мира — там Священное Писание давно устарело.

Вот. Так это, или нет? А если так, то — обратимо ли это? А если обратимо, то — как? И — что мы можем для этого сделать?

Ну... его реально воспринимают, как... ну, такое, знаете... вот, на одной полке — «Домострой» со своим архаическим языком, Священное Писание... это всё сейчас не интересно! Сейчас люди — про другое. И ты, такой — как?! Ну, как такое может быть?

О.Александр:

— Ну... с одной стороны, действительно, да. Как бы... вот... для огромного количества наших сограждан Библия и Эпос о Гильгамеше — это, плюс-минус, одноформатные произведения.

А.Ананьев:

— Факт...

О.Александр:

— Но... важный момент. Принципиально, во-первых, не устаревает реальный поиск Бога и смыслов. Он присутствует всегда, и будет существовать ровно по ту пору, пока вообще существует человек.

Потому, что... ну... как бы, банально, мы имеем огромное количество совсем не далёких примеров, когда человечество пытались вывести в принципиальную плоскость, как бы, не давая никакой вертикали. Но, и, собственно, эти режимы не только приказали долго жить, но и показали свою принципиальную кровавость и бесчеловечность в принципе.

Поэтому, запрос этот существует безусловно. Кем-то он осознаваем, и, соответственно, человек находится в определённом поиске. Кто-то — до какого-то момента, не видит его за собой. То есть, испытывает некий экзистенциальный голод — да, не побоюсь этого слова, который не осознаёт. Это тоже — нормально и естественно.

Но мы не можем жить в состоянии неосознанности — эта потребность, всё равно, на каком-то этапе будет очень ярко предъявлена, и будет требовать своего удовлетворения.

Поэтому, это — первичная ситуация. А, соответственно, в плане, скажем так, нашей задачи — она принципиально состоит в актуализации посыла Священного Писания для нашего современника.

Я понимаю, что, для многих, само словосочетание «актуализация Священного Писания» покажется... как бы... своеобразным...

А.Ананьев:

— Мне не покажется. У меня, по сути, все вопросы строятся именно на том, что... ну... я не про Священное Писание, а про наставления святителя Нектария сейчас буду говорить... они, такое впечатление, что крепко оторваны от моей... ну, если уж быть честным... от моей повседневной жизни. Он говорит, я киваю, а потом иду делать совершенно другие вещи. У меня — такое ощущение.

О.Александр:

— Но, вот, здесь и идея-то в том, что... например... ну, может быть, на немножко отстранённом примере проиллюстрирую.

В семинарском курсе есть предмет, который называется Гомилетика. Это — искусство проповеди, где, в общем-то... да... ставится задача научить, вот, этого кандидата в священство как-то адекватно, грамотно, структурированно излагать определённый материал, как правило, так или иначе, соотнесённый со Священным текстом, со Священным Писанием.

И, очень часто, в рамках, например, преподавания данной дисциплины, мы слышим, что: «Не говорите от себя — ведь, до Вас всё сказано. Вы — не Василий Великий, не Иоанн Златоуст. Обратите свою аудиторию к отцам, к авторитетам, кому-то ещё...» — хороший подход? Ну, вот, мне кажется, что, чем дальше, тем, всё более, провальный. По одной простой причине. Ведь, для XVI, XVII, и, в ряде случаев, XIX века, мы имели ситуацию повальной безграмотности — ну, в самом простом, механическом смысле слова.

А.Ананьев:

— Люди не умели читать...

О.Александр:

— Люди не умели читать и писать. И они приходили в храм, чтобы слышать Слово Божие, и, уж, тем более, бесконечно воодушевлялись, если они ещё слышали какое-то, дополнительно к нему, отеческое наставление и толкование. Они не могли читать Златоуста! Им было его взять негде, в большинстве случаев.

На данном этапе, мы находимся в той ситуации, когда мы можем не просто читать Златоуста, а читать его в подлинниках — с помощью... банально... там... принципиально простых теперь средств связи. То есть, Гугл предоставляет мне доступ к Синайскому кодексу IV века в два клика! Никакой проблемы нет!

То есть, наш современник насыщен любыми источниками. Кроме — личного свидетельства. И, вот, здесь, мне кажется, что актуализация Писания принципиально проходит через зону личного свидетельства о Христе. Об этом очень много говорит владыка Антоний Сурожский, но и мы можем обратить внимание, что и его проповеди построены по такому же принципу. Он регулярно говорит «я»: «Я», «мне», — и это некоторыми воспринимается как моветон, а, на самом деле, это радикально значимо. Потому, что — то, что говорит Златоуст в IV веке — это очень здорово. Но мне бы хотелось услышать это — в рамках моей ситуации, и моего момента времени, и от моего современника.

А.Ананьев:

— Не получается ли... или, вернее, не так... нет ли риска того, что из этого получится экранизация старого анекдота про двух евреев, которые обсуждают творчество группы «Битлз» — помните?

— Ну, отвратительные... отвратительная группа... шо вы их все так любите? Картавят... поют — ни в ритм, ни в ноты...

— А шо, Вы их слушали?

— Да, нет, мне Изя напел...

Вот... если я... вот... отец Александр... я надеюсь, что я люблю Христа, и следую за Ним. Я надеюсь, что я слышу Его наставления — Его, и святителя Нектария, я учусь, и всё... Но, если я... вот... выйду во двор, и начну свидетельствовать... дай Бог, если я всё не сильно испорчу... но то, что я всё испорчу — это факт.

О.Александр:

— Напрасно...

А.Ананьев:

— Если своими словами попытаюсь рассказывать о Православии, о Христе... я исковеркаю истину.

О.Александр:

— Ведь, о Христе Вы свидетельствуете с этапа, когда паркуете во дворе автомобиль. Системным образом. Когда рассчитываетесь на кассе. Вы свидетельствуете о Нём абсолютно однозначно.

А.Ананьев:

— А... то есть, не словами, но... поступками?

О.Александр:

— В том числе. То есть, ни в коем случае, мы не говорим о том, что это должно быть только свидетельство от дел. Но мы забываем, что «ортодоксия» ( православие ), должно быть связано с «ортопраксией», ( праводеланием ). И, по силе свидетельства, эти вещи... ну... скажем так... абсолютно созвучны.

А.Ананьев:

— Ещё раз... «ортодоксия» и «орто...

О.Александр:

— ... праксия».

А.Ананьев:

— ... «ортопраксия».

О.Александр:

— То есть, «праксис» — «дело».

А.Ананьев:

— Друзья, я... вот... я сейчас обращаюсь к слушателям радио «Вера»... запишите эту мысль. «Ортодоксия» и «ортопраксия». Православие и праводелание. Потрясающе!

О.Александр:

— И об этом, собственно, говорит, в том числе, и святитель Иоанн Златоуст. Кстати. Который замечает, что правоверие без деятельного благочестия — не приносит плода. Равно, как и наоборот. Они должны взаимодействовать в совокупности. Как бы... вот... это — те два крыла, которые человека, в общем-то, и движут.

А.Ананьев:

— Так... мне хочется начать с высказывания святителя Нектария, которое мне сразу попалось на глаза.

Думаю: «Вот, надо задать вопрос отцу Александру...» — и, уже потом, выросла идея, вообще, построить нашу беседу на его наставлениях.

«Посреде нас да будет Христос — вот, что важно. А внешнее — не так уж и необходимо».

А я, как раз, ехал через центр города, и там — магазины, там — рекламные щиты, вокруг — автомобили... мы, как раз, ехали и обсуждали... там... срок выплаты ипотеки, планы на ближайший отпуск, на Рождественские праздники... ну... не получается жить так, чтобы внешнее было — не так важно. Для нас внешнее — очень важно.

И я сразу вспоминаю: ага, святитель Нектарий. Это — греческий пустынный остров, какие-то камни, редкие растения... у него очень простая одежда, и служение — он живёт в монастыре, построенном своими руками. Ему — просто. А мне — нет. Я живу — в другом мире.

А, соответственно, вот, эта его установка — она, вообще, хоть каким-то образом, работает в моей жизни? Или — вообще, никак?

Я не могу сказать, что окружающий меня мир — не имеет никакого значения. Да, для меня... в общем... выражаясь Вашим языком, предельное значение имеет для меня окружающий мир!

О.Александр:

— Но, ведь, мы можем, к примеру святителя обратившись, заметить, что школа братьев Ризари не была каким-то таким особенно пустынным островом. А он достаточно много времени провёл, руководя ей. И... в общем-то, руководя достаточно успешно.

Мне кажется, что здесь, всё-таки, не про отрицание всего, что присутствует в нашей жизни, во имя Христа. А — про освящение всего, что присутствует в нашей жизни — Христом.

Ведь, всё, что Вы перечислили — не плохо ничуть! Будь то большой город, обременённость бытом, планы на завтра и послезавтра...

А.Ананьев:

— А как же отсутствие ответа на вопрос: и где же здесь Христос?

О.Александр:

— Везде! Вот, Он может там везде быть. А может — нигде не присутствовать. Ни в благолепии Богослужения, ни в чтении Священного текста, ни в подаянии бедным, ни в чём-либо ещё.

То есть, форма — не обязывает Бога. Это мы видим на основании, собственно, евангельского текста.

Саддукеи — это профессиональные священнослужители. Из поколения в поколение, из рода в род. Фарисеи — это знатоки Писания. Это... ну, мы бы сейчас сказали... это, такие, церковные интеллектуалы. И таких примеров можно привести множество! Все они занимались очень правильным, хорошим, нужным делом, и, как им казалось, как они считали — во славу Божию! И Слава Божия прошла мимо них, взошла на Крест, сошла в ад, и Воскресла.

Мимо большинства из них — не потому, что не хотела им явиться, а потому, что не хотели её увидеть.

Поэтому, можно заниматься нерелигиозными вещами, с предельной наполненностью Богом, и — можно заниматься религиозными вещами, совершенно... с песнями и бубном, проходя мимо Бога, как такового.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— «Вопросы неофита» на светлом радио.

Сегодня, в день памяти святителя Нектария Эгинского, мы разбираем его наставления вместе со священником Александром Сатомским, настоятелем храма Богоявления в Ярославле.

И, когда Вы, отец Александр, буквально, влетели осенним ветром в студию радио «Вера», и сказали, что, вот, неспроста сегодня эта тема, всё так промыслительно... чем заинтриговали меня безмерно!

Позвольте спросить, что Вы имели в виду?

О.Александр:

— У нашего прихода есть личная история отношений со святителем Нектарием...

А.Ананьев:

— Прекрасно!

О.Александр:

— ... и началась она... ну... порядка восьми лет назад.

То есть... она тоже влетела к нам абсолютно осенним ветром — то есть, это была, мягко сказать, неожиданная ситуация, когда, одним из вечеров, по завершении службы, собираясь на выход, я обратил внимание, что у нас на лавке плачет человек. Он просто рыдает! Ну... как бы... и, по всей видимости, не подвыпив о своей собственной неудавшейся судьбе, а... вот... вполне себе содержательно. То есть, что-то там случилось ужасное.

Ну, и, соответственно, войдя в диалог, я узнал, что — да, действительно, ситуация... ну, как бы... патовая, в лучшем случае.

Супружеская чета. Достаточно большой период времени у них не было детей, потом, всё-таки, они забеременели, родили. А, через некоторое время, они вновь зачали ребёнка, чему были безмерно рады. И — всё хорошо, замечательно и правильно.

И, вдруг, оказывается, что у супруги онкология. Причём... ну... как бы... так... достаточно уже активно текущая. Есть — достаточно положительный прогноз, то есть, с этим всем можно работать, но, конечно, ребёнок химиотерапию не переживёт — это безусловно. Нужно абортироваться, и потом — лечиться.

А.Ананьев:

— Выбор: жизнь жены или жизнь ребёнка...

О.Александр:

— Жизнь и жизнь. Да. То есть... и это — тот выбор, к которому они не были готовы ни в каком виде.

И, вот, в данном случае, они... я не озвучиваю это, как рецепт, я просто проговариваю, как это выглядело. Они решили положиться целиком на волю Божию, и, как раз, я предложил, что — давайте, будем к святителю Нектарию с вами обращаться. Потому, что он... как бы... так вот... своей жизнью, и с этой проблемой, с этим вопросом тоже оказался, в своё время, связан. С онкологическими заболеваниями.

И мы взялись. То есть, они, ежедневно, молились, читали акафист ему, мы молились приходом, я, соответственно, сам, как священник, в своих личных молитвах... и, на каком-то этапе, когда ситуация... вот, она, как бы... застопорилась на этой точке... вдруг, очередное исследование показало, что ничего нет! Всё! Тишина, мир и благополучие.

Опухоль — из злокачественной, которую неоднократно просматривали, обследовали, собирали консилиумы — вдруг оказалась доброкачественной. И вопрос — закрылся.

Так у нас на приходе появилась икона святителя Нектария. Потом в ней появилась частица мощей святителя Нектария. А потом, соответственно... ну... можно сказать, сразу же, по окончании этой истории, ежевоскресно, каждый Воскресный день, в восемь утра, мы теперь служим водосвятный молебен святителю Нектарию. Потому, что, к сожалению, мы понимаем, что онкологические проблемы сопутствуют многим людям. Ну, и, соответственно, ярославцы приходят на это молебствие, просят святителя о помощи вот уже много лет. Это — практика.

А.Ананьев:

— Великолепная история... как у ребёнка дела?

О.Александр:

— Девочка пошла в школу! В этом году.

А.Ананьев:

— И Вы с ней знакомы?

О.Александр:

— Да, да... то есть, мы поддерживаем отношения...

А.Ананьев:

— Я просто чувствую, что ребёнок, пришедший в эту жизнь через такие молитвы, должен быть... должен просто светиться, как многоваттная лампочка! Просто... я почему-то об этом подумал...

Спасибо Вам огромное за эту историю! Я, прямо, притих тут... притих... Это всё — в Ярославле, храм Богоявления, да?

О.Александр:

— Да.

А.Ананьев:

— И, вот, там есть и икона...

Почему... напомните... историческая основа... почему к святителю обращаются именно с просьбой помочь в исцелении от онкологии?

О.Александр:

— Ну, во-первых, в его личной жизни имела место такая проблема — то есть, он, в итоге, и умер от онкологического заболевания, сам. И... причём, вот, это, такая парадоксальная ведь, которую мы часто наблюдаем, например, у целого ряда святых. Когда они, казалось бы, сами в себе, ведь, не преодолели эту вещь. То есть, не только у святителя Нектария — похожая же история и у преподобного Паисия Святогорца. Он, в итоге, тоже умрёт от онкологии. Но, например, если о святителе Нектарии мы не имеем какого-то развёрнутого его личного свидетельства по этому поводу, то, например, тот же самый Паисий Святогорец воспринимал это, как... такую, вот, свою объективную реальность. То есть, он принимал её, как есть, и, молясь об огромном количестве людей, и их проблемах каких угодно, как бы, вот, эту тему, для себя, закрывал.

То есть, это я не к тому, что это хорошо и правильно. Или, там, наоборот — плохо и неправильно. Но, вот, у него — подход был такой. То есть, он помогает другим, но несёт своё — сам.

А.Ананьев:

— Любопытно получается... я много раз слышал в жизни вне церковного круга о том, что человек, не способный помочь себе, не способен помочь никому другому. Сначала надень кислородную маску на себя, потом — на окружающих. Сначала стань счастливым и успешным сам, а потом пытайся сделать счастливым и успешным хоть кого-нибудь ещё вокруг.

Получается, если мы живём в вере, это правило — не работает? Оно отменяется?

О.Александр:

— Ну, скажем так... в рамках общей логики, оно, наверное, таково же, но... не бывает правил без исключений. То есть... в каком угодно направлении.

А.Ананьев:

— Но это... не выглядит, как исключение! Выглядит, как какое-то системное... логичное... правило.

О.Александр:

— Ну... я бы, наверное, сказал, что это, может быть, даже... как бы... больше... личная позиция, и личный выбор такого человека...

А.Ананьев:

— Оно, знаете, меня к чему возвращает? Оно возвращает к крикам толпы Христу...

О.Александр:

— Да.

А.Ананьев:

— «Если Ты Бог...

О.Александр:

— ... сойди с Креста!»

А.Ананьев:

— Стало быть, это, всё-таки, не исключение.

О.Александр:

— Ну, вот... может быть. Я... как бы... может быть, просто не думал в этом направлении. Но смысл в том, что, вот, на этих примерах, мы точно видим, что это выглядит вот так. А, относительно дальнейшего почитания святителя Нектария, есть ещё целый ряд примеров, когда, в очень короткой временной перспективе, буквально... там... в рамках, может быть, десятилетия после его смерти, или чуть более, он также помог, в том числе, и в ряде своих личных явлений, людям исцелиться от онкологического недуга, включая, например, священника, который занимался строительством храма в его честь и память.

То есть, это устойчиво закрепило за ним вот эту ассоциацию с помощью онкологическим больным. И, поэтому, теперь, по всему миру, многие и многие обращаются к нему с такой молитвой.

А.Ананьев:

— Одним из вопросов, которые я хотел Вам задать, была — причина, по которой так почитают святителя Нектария, именно в России. Ведь, это — не такой частый случай, чтобы святой, просиявший за пределами России, к тому же, наш, практически, современник был, буквально вчера... и... настолько известен у нас. Есть причина какая-то... ну... вот... кроме, пожалуй, что... того, что он — целитель, и с эпидемией ХХ века — с онкологией — обращаются к нему?

О.Александр:

— Ну... Вы знаете... мне кажется, что, всё-таки, эта причина — первична. Ведь, точно так же, греки активно почитают святителя Луку Войно-Ясенецкого.

А.Ананьев:

— Мне, кстати, вот, это в голову... а они почитают?

О.Александр:

— Исключительно! Рака серебряная в храме, где покоятся мощи святителя, подарена греческими верующими. Ряд храмов на территории Греции, освящены в память святителя Луки. Огромное количество икон по всей Греции. То есть, его почитание там — ничуть не меньше, чем в России.

Соответственно, у нас — почитание святителя Нектария. Ну, при том, что и мы почитаем, безусловно, святителя Луку... и греки почитают святителя Нектария... то есть, вот эти вот... как бы... такие... мосты между православными народами через эти фигуры святых — мне кажется, это очень важно.

А.Ананьев:

— Внимание! Неофитский вопрос. И я сейчас, серьёзно, не смогу, вот, так, сам дать на него ответ, поэтому, обращаюсь к Вам.

В моём понимании, святые делятся на «наших» и «не наших». На православных и «ихних», из-за границы. И, как-то... ну... я уже понял, да... есть те святые, которые были до разделения Церкви — святые единой Церкви, неразделённой Церкви. Дальше Церкви... как бы... разделились, и у нас дальше пошло: вот, это — «наши», а это — «не наши».

Как так получилось, — спрашивает неофит Александр, — что «не наш» стал «нашим»?

О.Александр:

— Нет, ну... в данном случае, он предельно «наш», потому, что Православная Церковь Греческая никак от нас не отлична. То есть, собственно, вот эта семья из пятнадцати поместных Православных Церквей едина вероучительно, а мы разделены — административно. Но это — потому, что мы, принципиально, считаем, что Церковь и не должна иметь какого-то уникального административного единства. Пожалуйста — разные страны, разные народы могут по-разному это осуществлять. Принципиально — что мы имеем единство вероучительное.

Поэтому, святитель Нектарий, ни в каком виде, не «не наш» святой. То есть, он предельно православный святой Православной же Церкви — просто, в данном случае, не Русской Православной Церкви, а Элладской.

А.Ананьев:

— Спасибо за то, что разъяснили, отец Александр!

Сейчас мы прервёмся ровно на минуту. У нас — полезная информация на светлом радио. А через минуту — продолжим разговор.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— Целитель, подвижник и чудотворец — святитель Нектарий Эгинский. Сегодня мы отмечаем день памяти этого святого, к которому обращаемся с просьбой о помощи, в первую очередь, об исцелении онкологических заболеваний. О нём, о его наставлениях беседуем со священником Александром Сатомским, настоятелем храма Богоявления в Ярославле, и это — промыслительно. Если Вы к нам присоединились только что, я напомню, отец Александр поделился невероятной историей особого почитания святителя Нектария именно в храме Богоявления в Ярославле, где, я так понимаю, это не единственное чудо, связанное со святителем Нектарием в вашем храме... я надеюсь, что это — не единственное...

О.Александр:

— Ну, скажем так... это — та ситуация, которая, вообще, как бы, сподвигла нас к такому приходскому его почитанию.

Да, огромное количество людей приходит к нему, к его молитвенной помощи и заступлению. В целом ряде случаев, это, как раз, люди с разного рода онкологическими заболеваниями. Но мы не ведём какого-то... вот... особенного...

А.Ананьев:

— А разве это не есть свидетельство?

О.Александр:

— Ну... как сказать... это прямое свидетельство, конечно.

А.Ананьев:

— Мне очень дорого видеть, каждый раз, внутри киота... вот эти вот... ниточки цепочек, на которых висят, в знак благодарности, какие-то украшения — у нас. А в западных церквях — там же не украшения, а там — специальные бирочки, на которых выдавлено... соответственно... рука, нога, сердце... там... малыш... это настолько трогательно!

О.Александр:

— Вотивные дары, так называемые.

А.Ананьев:

— Да, да, да... И это, в общем, и есть свидетельство того, что — да, чудо имело место, и имеет место... вас ждут... вас услышат... приходите! Это — очень здорово!

Так, вот, в храме Богоявления в Ярославле — закончу свою мысль — есть икона и мощи святителя Нектария Эгинского, и к нему можно обратиться. Думаю, что в Москве — тоже есть.

О.Александр:

— Ну, я подозреваю, что наверняка. Конечно.

А.Ананьев:

— Да. Просто я не подготовился и не знаю, но я думаю, что найти — это несложно.

А мы сегодня, с отцом Александром, читаем наставления святителя Нектария, и я для себя пытаюсь найти ответ — насколько, вот, эти золотые слова золотого человека применимы в моей, абсолютно далёкой от того, чтобы считаться золотой, жизни.

Вот, взять, к примеру, о наследственности высказывания святителя Нектария.

«Внутри, — говорит старец, — мы имеем глубоко укоренившиеся немощи, страсти и изъяны, многие из которых являются наследственными. Всё это не обрывается ни одним резким движением, ни беспокойством, ни тяжёлыми переживаниями, но — терпением и настойчивостью».

Про терпение и настойчивость — согласен. Но — про наследственность? Откровенно говоря, нет. Потому, что все те косяки, которые есть во мне — это не косяки моей мамы, и не косяки моего папы. Мама и папа не несут ответственности за то, что творю я в свои 44 года. А я не имею ни малейшего права сказать: «Ну, друзья мои, это — у меня мама и папа такие, уж ничего не попишешь!»

Что значит — наследственные страсти и изъяны?

Дети не отвечают за грехи отцов? Отцы — не отвечают за грехи детей? Разве грехи передаются по наследству? Ну... за исключением того самого греха, вследствие которого Адам и Ева были изгнаны из Эдема.

О.Александр:

— Здесь — абсолютно верный акцент Вы делаете о том, что мы можем говорить о наследственности — в общем ключе. Ну, то есть, когда мы говорим, например, о устроении человека. Но — это, ни в коем случае, не наследуемая греховность, или — наследуемая праведность. Потому, что, банально, на основании как учительства Священного Писания, так и конкретных примеров из Писания, мы видим, что — нет, увы, это так не работает.

То есть, самый простой пример про то, что праведность не передаётся — это пророк Самуил, одна из ярчайших фигур Ветхого Завета, и его дети, о которых, ещё при его жизни, к нему пришла израильская депутация, и сказала, что: «Извини, но — нет. Они не будут нами управлять — потому, что они не таковы, как ты».

То есть, я подозреваю, что ему, как папе, было это, конечно, сложновато услышать, но, тем не менее, факт остаётся фактом. То есть, не передалась отеческая праведность детям никаким образом.

Аналогично же — да, мы видим целый ряд обратных примеров. Когда при очень мрачной перспективе... ну, например, в истории тех же самых Царей Израилевых... всё-таки, может вспыхнуть, вот, эта вот праведность... ну, можно сказать, условно, что — из неоткуда. То есть, она — предельно личная. Там, папа — идолопоклонник, а сын его, например, занимается реставрацией израильской религиозности — по Книге Второзакония, например. Да? Пожалуйста! Это тоже всё — изнутри Библейского текста.

Поэтому, здесь — да, мы можем говорить о наследственности, но — в общем ключе. То есть, я имею... ну... условно... характер, темперамент, сформированный, во многом, по лекалам моих родителей. Но эта наследственность, скорее, даже не генетического, а воспитательного свойства. Но: мы предельно понимаем, что — как я этим пользуюсь, как я это взращиваю, так, как я на это реагирую — это вопрос чисто ко мне. Что я извожу отсюда — грехи или добродетели — это только ко мне, и ни к кому другому.

А.Ананьев:

— Немощи, страсти и изъяны. Давайте предположим в процентном отношении, в какой степени — я автор немощей, страстей и изъянов, в какой степени — не я.

Есть несколько источников страстей, немощей и изъянов.

А: Первородный грех — потому, что мы все грешные, с этим мы ничего не поделаем, мы — люди слабые, но моей вины в этом нет.

Б: Наследственность. Ну... мой папа был несносным человеком, и я тоже, в общем, неприятен в компании.

С: Простите меня — бесы. Это, вообще, для меня — тёмный... я... понимаете, я не отрицаю существование бесов и чертей. Ну, просто потому, что я — должен. Ибо, если я их отрицаю, то я, в общем, отрицаю очень многое из того, что пишется в Священном Писании, о чём там говорится и свидетельствуется.

Но я... вот... живя в Москве... 44-летний человек... я не могу сказать, что я, хоть раз в жизни, испытывал воздействие бесов... или чертей. Я не могу сказать, что... вот... «бес меня попутал», или — ко мне пришли бесы, и заставили меня что-то сделать... это было бы... довольно архаично, я считаю.

О.Александр:

— Вопрос не в архаике. Вопрос — в остроте ситуации. В большинстве случаев, к нам абсолютно применима ремарка апостола Иакова, который говорит... ну... как бы... даже не о такого рода влияниях. Он говорит, что Бог Сам не искушается злом, и не искушает никого. Каждый из нас искушается от своих собственных похотей.

То есть, внутри нас достаточно того материала, который мы за жизнь накопили, который в нас срабатывает штатным способом при возникновении той или иной ситуации. То есть, мы прекрасно искушаемся — самостоятельно.

Но... есть...

А.Ананьев:

— То есть, ни один из этих трёх источников не имеет значения — это всё я... я придумал...

О.Александр:

— Нет... это, вот... да... я, большой молодец! То есть, я — системно работал, я всё собрал, накопил, у меня есть большая база, и, при возникновении ситуации, я к ней обращаюсь, подбираю необходимую реакцию, её оттуда аккумулирую, и — реагирую.

А.Ананьев:

— Нате вам грехов на блюде...

О.Александр:

— Да — пожалуйста!

Но... есть ряд... ну, скажем так... достаточно мрачных ситуаций, которые, наверное, не входят в разряд бытовых, в которых мы можем говорить о достаточно прямом дьявольском воздействии, или содействии.

Могу поделиться просто примером моего школьного товарища, который долгое время был солевым наркоманом. Вот, он совершенно ясно свидетельствует, и абсолютно однозначно. Он говорит: «Вот — ситуация, в которой у тебя нет ни денег, ни возможностей, и, вообще, ничего. Но... таким волшебный образом складываются обстоятельства вокруг, что — раз... и ты всё, чего хотел — всё получил». Он говорит: «Я сейчас, ретроспективно отсматривая это, считаю, что это, действительно, прямое содействие дьявола. Ну, не было ничего, никакой возможности нет изначально — всё, ты пуст финансово полностью! Но, вот... одно — потянуло другое, другое — третье, третье — четвёртое, всё... и, вот, ты всё, чего хотел — всё получил!»

Поэтому... скажем так... в быту — не надо постоянно сваливать с себя ответственность... но, к сожалению, есть ряд ситуаций, когда мы понимаем, что мы не одиноки — в самом плохом смысле этого слова.

А.Ананьев:

— «Имеющий чистое сердце, — говорит святитель Нектарий, — является возлюбленным чадом Божиим. Дух Сына живёт в его сердце. Он получает всё, что просит, находит всё, что ищет, ему открываются двери, когда он стучит».

Не работает. Я знаю очень много людей с чистым сердцем, искренне любящих Бога, следующих Заповедям — я просто знаю, что они такие. И, очень часто, гораздо чаще, чем это случается с людьми, не ведущими столь богоугодный образ жизни, они, во многом, лишены многого. Или на их долю выпадают такие испытания, что мало не покажется.

И ты думаешь: «Господи, ну он же не достоин того, что на него свалилось! Он достоин быть счастлив. Почему с ним это происходит? Почему болеют его дети? Почему болеет и умирает он? Это несправедливо...»

Тем не менее, святитель Нектарий говорит: «Имеющий чистое сердце является возлюбленным чадом Божиим. Господь ему всё даст — Ему ничего не жалко».

Как это понять?

О.Александр:

— Вот, смотрите... здесь сразу несколько важных тем.

Первое. Классическим ответом на Ваши вопрошания должна была бы быть ремарка: «Значит, недостаточно чисто их сердце...

А.Ананьев:

— Да я проверял...

О.Александр:

— ... есть там червоточина, которая не даёт им построить с Богом отношения, и Вы её просто не видите», — и это отвратительный ответ. Потому, что это — ответ друзей Иова.

Если мы обратимся к Книге Иова, то там мы увидим именно такого рода диалог. Когда Иов криком кричит, что «я ничем не заслужил то, что происходит со мной», а четверо успешных, состоявшихся в жизни, мужчин, не испытывающих ничего подобного, рассказывают ему, что: «Вообще-то, любезный, тебе — по делом. Мы просто не знаем по каким, но ты уж, там, сам покопайся — ведь, наверное, что-то было... где-то бабушку через дорогу не перевёл, наверняка... было... было... подумай...»

А.Ананьев:

— Ну, это как — если сейчас приедет чёрная машина с синими мигалками, и меня схватят, я, теоретически, буду представлять, за что. Потому, что нам всем есть... как у Кафки, да... в этом... в «Процессе»: «Если меня посадят, я, примерно, буду представлять, за что. Придумаю».

О.Александр:

— Да. Да-да-да... то есть, мы, как бы, домыслим — проблема невелика! То есть, это — неправильная логика.

Логика здесь — в обращении к двум другим примерам из Священного Писания.

Первый — это... я сейчас, наверное, совру... по-моему, 53-я глава Пророка Исайи, которая говорит про отрока Господня. Или про... раба Господня. Где описываются очень мрачные вещи. Где говорится о том, что: «Мы считали, что он...» — ну, то есть... вот, этот отрок Господень — не представляет из себя ничего. В нём нет ни вида, ни величия. «Мы считали, что он уязвляется и страдает... ну, как бы... должно, а он страдал за беззакония наши, и был мучим за грехи наши, и наказание мира нашего было на нём, и язвами Его мы все исцелились...» — и далее, далее, далее...

А это, ведь, предельно мессианское место — оно говорит о Христе. То есть, «Отец — всё преподал в руки Сына», — говорит Христос в Евангелии от Иоанна. И вдруг — мы видим... а что Он в Его руки преподал? Чашу Страданий? То есть, всю эту жуть, ужас и кошмар?

То есть... это — про то, что возлюбленность Богом — она не означает успешности в жизни. Она вообще про другие вещи.

А.Ананьев:

— Про какие?

О.Александр:

— То есть, Христос — победит. Но Он победит, не обойдя, а — пройдя через. Его победа будет — через битву. И, вот, в этом смысле, и мы, время от времени, оказываемся в состоянии вот этой битвы и войны.

Диавол — каждый раз предлагает Христу стратегию «нормальные герои всегда идут в обход»: «Ты хочешь быть Мессией — никто не против. Вот, смотри — камни. Пусть они станут хлебом! Мессия должен кормить народ, как Моисей Израиль в пустыне, манной с Неба? Пожалуйста! Справишься, я в тебя верю! ( В своём смысле слова ).

Мессия должен явиться из неоткуда? Спрыгни с крыла Иерусалимского Храма!

А: С тобой ничего не произойдёт.

Б: Насколько эффектным будет твоё явление! Это — не просто из неоткуда. А, представь себе, среди площади Храмового двора, спустился человек, сказал: „Здравствуйте!“ Конечно же, его сразу же подняли на щит, и побежали жечь Римскую Преторию! Всё! Без проблем!

Ну, и, конечно, мессия соберёт все народы в почитании Истинного Бога — конечно же! Смотри, вот — царства мира. Они все принадлежат мне. Но мне — не жалко! Ты же, в принципе, хороший. Поклонись мне — я тебе их все отдам... они мне все надоели!»

Эту стратегию Христос не выбирает. Потому, что эта стратегия — «в обход». То есть, диавол ему предлагает мессианство — но без Креста.

И, вот, в этом смысле, приведённая Вами ситуация — она, с одной стороны, через образ Христов просматривается и читается. А, с другой стороны, Христос не делает из этого тайны.

Ведь, обратим внимание на Нагорную Проповедь и Заповеди Блаженств. Они сформулированы достаточно мрачно.

«Блаженны нищие духом... алчущие...» — и другие ущербные категории граждан! И хочется сказать: «Ребята! А почему бы не могли быть блаженными счастливые, радостные, довольные, состоявшиеся в жизни, финансово успешные и какие-нибудь ещё? Зачем — сразу, вот, с этого трэша?»

Что, кстати, в нашей православной культуре часто рождает мысль, что «чем хуже, тем лучше»?

А.Ананьев:

— Вот, вот...

О.Александр:

— То есть, вот, чем я в более мрачном пребываю... то есть, мне надо искать страданий! А это, ведь, совсем про другое. То есть, это нужно прочитать в обратном направлении.

Что Христос говорит? Не про то, что — ищите плохого, и вам за это будет хорошо. Он говорит, что тот, кто строит отношения с Богом, часто оказывается отринут миром. Как бы... то есть... вытеснен. Он войдёт в диссонанс с ним. И, поэтому, он, с высокой долей вероятности, испытает страдания.

То есть, не Богу хочется, чтобы Его последователь был плачущим, но, внутри бытия вот этого, траченого грехом, мира, последователь Христов, может оказаться, с большей долей вероятности, в ситуации плача, чем тот, кто за Христом не последовал.

Здесь... вот... я, может быть, достаточно нелогично и непоследовательно мысль излагаю, но — попытаемся её осмыслить.

А.Ананьев:

— Ну, в любом случае, я обязательно зайду на сайт radiovera.ru, и ещё раз прослушаю то, что Вы сейчас сказали. Потому, что это — очень важно. Вот... для меня очень важно. Я долгое время искал ответ на этот вопрос, и Вы его сейчас сформулировали. Более того, мы, ведь, ещё и расшифровываем всё, что говорится в светлой студии радио «Вера», и это можно ещё и прочитать, чтобы это было перед глазами.

Так, что, друзья, я Вам настойчиво советую — зайдите на сайт радио «Вера», чтобы у вас была возможность вернуться к этому, очень глубокому и точному... хирургически, говоря языком святителя Нектария, точному ответу отца Александра.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— «Вопросы неофита» на светлом радио.

Мы продолжаем разговор со священником Александром Сатомским, настоятелем храма Богоявления в Ярославле. Конечно, разговор гораздо шире, чем житие святителя Нектария Эгинского, день памяти которого отмечается сегодня.

Меня крайне заинтересовало то, что Вы сказали сейчас. Маленькое уточнение, отец Александр

Давайте, предположим: человек решил купить загородный дом. Потому, что... ну, потому, что у него:

А: Есть такая возможность.

Б: Ему хочется жить в большем комфорте. Ему хочется, чтобы дети, собака и жена сидели на веранде и пили чай с бергамотом, и ещё солнце красиво садилось через деревья, и впереди не было завода и многоэтажного дома.

Нормальное желание!

Но... я Вас сейчас слушаю, и ловлю себя на ощущении, что, если человек начинает двигаться в этом направлении — в направлении, которое крайне приветствуется современным образом жизни, про него все скажут: «Молодец! Ну, молодец!» — безоговорочно, если он идёт в этом направлении, он идёт — от Бога.

О.Александр:

— Ни в коем случае. Ни в коем! Просто...

А.Ананьев:

— Он идёт — от креста, он идёт — от страданий, он не идёт в сторону лишений и... вот... того, о чём мы с Вами говорим сейчас.

О.Александр:

— Вот, как раз, мы и говорили о том, что это — ложная позиция.

То есть, мы не ищем страданий, и не выискиваем крестов. Но понимаем, что ряд обстоятельств, с которыми мы можем столкнуться, внутри нашей жизни — да, с ними нам нужно будет как-то взаимодействовать, и их как-то, адекватным образом, воспринять.

То есть, идея о том, что... ну, условно... предлагаемая теологией процветания, что если ты — в Боге, то ты — богат, здоров, красив и успешен... она — так не работает. Идея, вот, в этом.

То есть, мы не должны сознательно искать «чем хуже, тем лучше» — нет, нам заповедано трудиться, безусловно. Труд должен быть вознаграждён — это, также, системная заповедь. Мы должны иметь попечение о семье? Должны. Вот, этим и занимаемся. Но, при этом, понимаем, что могут быть ситуации, в которых не всем нашим планам суждено сбыться. Или — суждено, но с определённого рода трудностью и обременением.

То есть, иметь в этих ситуациях претензию к Богу с тем, что: «Господи, как же так? Я, вот, среды и пятницы пощусь, а ты мне — подагру... Ты где-то явно не доработал!» — вот, такого рода претензию мы к Нему... в общем-то... иметь и не должны.

А.Ананьев:

— Аргумент в пользу моего предположения.

Земная жизнь, с точки зрения Вечности... да и с человеческой точки зрения — уж, будем откровенны... она — крайне непродолжительная. Она — вот... ну... совсем немножко. Ну, вот, сколько, вот... активная... вот, сама жизнь, которая... вот... такая уж... ну, лет 25-30. То есть, ты до 25 — умнеешь, после 60 — ты просто спокойно сидишь на веранде и пьёшь чай с бергамотом, если повезёт, а если не повезёт — сидишь у себя на кухне в пятиэтажке, в однокомнатной квартире где-нибудь в Лобне, и пьёшь чай без бергамота...

О.Александр:

— Что ж Вы так сразу мрачно-то!

А.Ананьев:

— Ну... жизнь такая, отец Александр... Всё! 25-30 лет активной жизни! При этом, мы понимаем, что важно то, что будет — вот, Там, за границами земной жизни, Вечная Жизнь... и Воскрешение мертвых... и... вот, это всё... а не вот этот загородный дом.

Стало быть, стоит ли... ну... так суетиться, и переживать из-за этого? Вот... мне, правда... я не лукавлю... у меня бывают иногда предположения: а, может быть, действительно... вот, эта жизнь нам дана... может быть, действительно, стоит провести эту жизнь в беспрестанной молитве в храме, на коленях? Ну... это было бы правильно! Ну... она короткая — эта жизнь! На что мы её тратим — на дома? На машины? Я переживаю, что у меня... там... на другой работе проблемы... ну, не об этом надо переживать!

О.Александр:

— В этом есть определённого рода спекуляция.

Давайте, посмотрим на эту ситуацию — вот, например, немножечко под другим углом.

Жизнь наша — коротка...

А.Ананьев:

— Да.

О.Александр:

— Никакого смысла вот в этом всём стяжании, и всём остальном, конечно же, нет. Безусловно. Давайте, положим её на какие-нибудь высокие цели — например, достижение коммунизма во всём мире. Хорошо? Хорошо. Что нам для этого жалко? Ничего нам для этого не жалко. Ни меня, ни тебя. Ни — страны, ни — какого ресурса. Давайте, разожжём этот огонь везде и всюду!

Как бы... просто, на этом примере спекулятивность более заметна.

В чём — идея? Нигде Священное Писание не обесценивает человеческую жизнь. Но, наоборот, говорит о том, что она предельно ценна. В каком плане?

То есть, вот, так подходя к вопросу, мы становимся аналогом египтян, которые, с момента достижения более-менее вменяемого возраста, начинают беспокоиться о своём по-смертии, строительстве гробнички, и всех остальных удивительных вещах. Да? Мы помним, что Осирису брат на день рождения саркофаг подарил, например. То есть, это считалось очень эффектным подарком. Там потом была мрачная история, но это неважно. То есть, почему — нет? Ему так понравилось, что он — примерил, прямо на дне рождения.

Не про это говорит Бог. Он, как раз, говорит про то, что мы не сосредоточены в какую-то «ту», «другую» жизнь. Мы сосредоточены в то, чтобы, здесь и сейчас, эти отношения, начавшись, не прервались «там» никогда.

То есть, ведь, не случайно, например, то, что в синоптических Евангелиях называется «Царствие Небесное», или «Царство Божие», Иоанном определяется просто как «жизнь». Или, конкретнее, «жизнь вечная». То есть, та, которая уже сейчас и здесь жизнь, но она должна достигнуть своей полноты.

И, поэтому, во всех её проявлениях, нам и нужно встретить Христа. То есть, не уйти ото всего, а осмыслить всё, освятить всё, наполнить всё! Сделать, чтобы и чай, и бергамот, и веранда, и работа, и собака, и отношения с ближними, дальними и всеми остальными — присутствием Бога были наполнены.

Тогда, соответственно, и на этапе, когда разомкнётся связка между нашими душой и телом, и на этапе, когда она вновь возникнет, мы останемся в тех же самых отношениях с Богом.

А.Ананьев:

— Вот, с другой стороны если взглянуть на этот вопрос... Ведь Бог, отправляя Адама за пределы Райского сада, Он же ему что говорит: «Работай в поте лица своего. Работай, чтобы жить в этом мире». И, каждый раз, когда я задумываюсь... там... о вопросах денег, карьеры, или ещё чего-то, я думаю: «А, может быть, вот этим вот указанием Бог имел в виду, что — чем большего ты добьёшься в жизни, тем более богоугодной будет твоя жизнь? Чем больше плодов даст твоя работа, тем лучше».

А, может быть, действительно, задача наша — преуспеть? Именно, в земном плане?

Хотя, сама жизнь святителя Нектария — она говорит совершенно о другом. Не преуспеть в земной жизни. Он... такое впечатление, что он ждал очередного фейла в своей, наполненной трудами, жизни — и снова, и снова начинал её с нуля! И, когда ему говорили: «Ну, что ж ты делаешь? Давай, что-нибудь предпримем такое, чтобы уехать с этого одинокого острова...» — он говорит: «Нет, я не уеду с этого острова. Здесь мне надо быть».

О.Александр:

— Здесь, наверное — не про успешность и неуспешность. А про ценность и значимость для Бога, и, соответственно, для нас, самого процесса, в котором мы и возрастаем. И, вот, он может быть очень разным.

Для кого-то он завязан на прямую успешность, да. И в нём он вполне реализуется и в самых простых социальных смыслах, и в возрастании духовном. У кого-то они — в совершенном диссонансе. То есть, полный провал и неуспешность во внешней жизни, и радикальный прорыв в жизни внутренней. Это тоже возможно. И, как раз, многообразие примеров святых нам и указывает, что возможны как одни сценарии, так и другие. Для Бога же важно — делание. В котором мы находимся, в котором мы возрастаем.

То есть, ведь... что происходит с Адамом? Бог ввергает его в историю — то есть, в процесс. Внутри которого должно произойти нечто, что не будет Богом, в итоге, отринуто.

Мы же видим, что Адам выходит из Эдемского сада, который целиком создан Богом, а возвращается он в Небесный Иерусалим, который выглядит, как город, как плод, в том числе, человеческого труда, чьих-то рук. И, вот, эти руки — это руки человеческой истории.

А.Ананьев:

— «Пост, бдение и молитва, — читаю я последнее наставление — у нас осталось полторы минуты, — сами по себе, не приносят желанных плодов — потому, что они не являются целью нашей жизни, а составляют средство для достижения цели».

Как себя проверить, отец Александр?

Вот, для меня, этот пост Рождественский, который начинается... если, вот, так... копнуть поглубже... для меня, пост Рождественский — ну... это самоцель. Я хочу его пройти достойно, и чтобы в конце был прекрасный праздник, которого мы ждём целый год.

Как себя проверить — самоцель для меня пост, или нет?

О.Александр:

— Так, как времени у нас осталось немного, я бы всех адресовал к одной очень интересной некрупной статье. Называется она «Типы религиозной жизни». Автор — преподобномученица Мария Скобцова.

Там — предельно на пальцах — она рассказывает, почему целый ряд прекрасных, самих по себе, категорий, как то: аскеза, или уставное Богослужение, или эстетическое восприятие храмового пространства, и целый ряд других вещей — могут вообще ни к чему нас не привести. Целиком зациклив на самих себе. И на этом... как бы... всё закрыть.

А.Ананьев:

— Нередкий случай, судя по всему...

О.Александр:

— Нередкий, безусловно. То есть, она очень системно это описывает, и говорит об аскезе, в том числе. Потому, что мы же имеем огромное количество примеров аскетических практик — например, нехристианских, — которые очень сильно развивают и продвигают человека, но вообще ни к какому Богу его не приводят.

А.Ананьев:

— Судя по описанию, это йога?

О.Александр:

— Ну... не только она. Но... как бы... та йога, которая в фитнес-центрах — она, вообще, как бы... не про это. Мы понимаем, да? Но... вот... со всем остальным — пожалуйста...

А.Ананьев:

— Спасибо Вам огромное!

Я хочу завершить наш сегодняшний разговор ещё одним наставлением святителя Нектария — что называется, без комментариев, на правах постскриптума.

«Счастье находится в нас самих, и блажен тот, кто понял это».

Спасибо Вам большое, отец Александр, за то, что выбрались к нам из Богом хранимого Ярославля. Сделайте уже, наконец, так, чтобы я добрался до храма Богоявления! Я уже даже был в Ярославле — и не попал туда ещё!

О.Александр:

— Да, мы, со страшной силой, Вас ждём!

А.Ананьев:

— Спасибо Вам большое! Передавайте привет своей прекрасной семье!

Сегодня с нами был священник Александр Сатомский, настоятель храма Богоявления в Ярославле.

Я — Александр Ананьев, радио «Вера».

Услышимся в следующий понедельник — до новых встреч!