Поделиться
27 ноября 1836 года в Петербургском Большом театре была премьера. Представляли оперу «Жизнь за царя» композитора Михаила Ивановича Глинки. Зал был полон. Свет потух, действие началось. Зрители замерли. Ничего подобного на оперной сцене они до сих пор не слышали. Впервые в русском музыкальном произведении народ был представлен как главное действующее лицо истории. Герой оперы, простой крестьянин Иван Сусанин воплотил в себе патриотизм и мужество, ум и доброту, душевную чистоту и благородство. В опере Глинки он предстал символом нации, образцом её лучших духовных качеств. На следующий день после премьеры Михаил Иванович писал матери: «Публика приняла мою оперу с необыкновенным энтузиазмом. Государь-император благодарил меня и долго беседовал со мною». Одним из зрителей в тот день стал французский путешественник Анри Мериме. Впечатлениями от оперы «Жизнь за царя» он поделился в своей книге «Письма о России». Мериме назвал её чем-то большим, чем просто опера и заметил, что в произведении слышится полное выражение русской души.
С ним был согласен художественный критик 19 века Владимир Стасов. «Тот народ, у которого есть такая опера, должен быть счастлив и благодарен художнику, произвёдшему её», — говорил он. И называл Михаила Ивановича Глинку Пушкиным русской музыки, композитором, с которого начинается новая музыкальная эра. Современный классический композитор Ольга Раева тоже считает, что Глинка заложил основу основ русской симфонической музыки и обозначил пути её развития на многие столетия вперёд. В жизнь самого Михаила Ивановича музыка вошла, когда он был десятилетним мальчиком. В имении своего дяди он услышал концерт оркестра крепостных музыкантов. «Музыка — душа моя!» — воскликнул тогда Миша. Особенно нравились ему русские народные песни. Позже композитор не раз говорил, что песни, услышанные им в детстве, повлияли на всё его творчество. А опера «Жизнь за царя», по признанию самого Глинки, помогла ему понять, что искусство может быть не только увлечением, но и делом всей жизни, способом служения людям.
В этой мысли композитор окончательно утвердился после встречи со святителем Игнатием (Брянчаниновым). В конце 1839 года Глинка посетил Троице-Сергиеву пустынь под Петербургом. Святитель Игнатий в то время был настоятелем этого монастыря. Михаил Иванович и владыка Игнатий много беседовали о творчестве как о возможности служения Богу и человечеству. Впоследствии святитель Игнатий, по просьбе самого Глинки, подробно, в диалогах, записал свой разговор с композитором. «Согрелось сердце моё, запылал в нём огонь — и песнопения мои отселе я посвящаю Богу», — сказал тогда Михаил Иванович святителю. Вернувшись из монастыря, он написал свой, ставший знаменитым, вариант «Херувимской песни» — одного из главных песнопений Божественной Литургии.
«Какую оперу можно составить из наших национальных мотивов! — писал Николай Васильевич Гоголь, услышав оперу «Жизнь царя». Великий классик называл музыку Глинки «прекрасным началом, в котором слышишь, как рубятся из сосновых брёвен избы по всей Руси, как мечутся из рук в руки кирпичи и вырастают города; как пеленается и женится русский человек».
