Поделиться
Иллюстрация: Corbis/Fotosa.ru
Возможно ли перемещаться во времени? Вряд ли такой вопрос стал занимать человека лишь с момента появления литературного жанра научной фантастики. Скорее всего, люди думали об этом и гораздо раньше. Говорят, что подобным вопросом всерьез задавался великий Леонардо Да Винчи. И даже пытался в своей тайной лаборатории создать… машину времени! Но это, конечно, всего лишь предположение… Фактов – никаких. Вот и гадают до сих пор фантасты, а вместе с ними и мы: есть машина времени, нет машины времени… А вот писатель Евгений Водолазкин – кстати, не фантаст, а специалист по древнерусской литературе, - пошел в этом споре еще дальше, и заявил, что не существует… самого времени. Ну, или, по крайней мере, оно настолько относительно, что при определенных обстоятельствах им вполне можно и пренебречь. Такова одна из главных мыслей его книги под названием «Лавр.
Читатель, открыв книгу, попадает в средневековую Русь, в северное селение возле Кирило-Белозерского монастыря, где живут на отшибе старик Христофор и его внук Арсений. Христофор – травник, он лечит людей лекарственными растениями, и мало-помалу передает серьезную и весьма редкую тогда науку врачевания внуку - так, что вскоре тот становится самым настоящим врачом. Средневековым, конечно - а это значит, что в его распоряжении все-таки не так уж много «профессиональных возможностей». И хотя Арсений может, к примеру, спасти от чумы целые сёла, он оказывается не в силах принять роды у Устины, девушки, которую всем сердцем полюбил, но по глупости и молодости, не поспешил взять замуж. Устина умирает, родив мертвого младенца. Арсений навсегда покидает родной дом с единственным намерением – собственной жизнью искупить вину перед любимой.
С этого момента время в книге Евгения Водолазкина «Лавр» действительно начинает вести себя странным образом. Оно то сжимается, то растягивается - в срок, отпущенный для одной жизни, Арсений успевает прожить как минимум четыре. В одной из них он - врач, в другой - самый настоящий юродивый, в третьей - путешественник, а в четвертой – монах-схимник. При этом столь разные периоды соединены между собой, словно с помощью нелинейного монтажа, и можно даже попытаться переставить местами фрагменты – смысл никуда не исчезнет, хаоса не наступит. И даже когда в репликах героев, соответствующий эпохе церковнославянский язык, вдруг переплетается с современным языком нашей с вами сегодняшней реальности, это не режет слух и взгляд. А лишь еще раз напоминает, что время – действительно, понятие относительное. И что всё, о чем рассказал Евгений Водолазкин в своей книге «Лавр», вполне может происходить где-то совсем рядом с нами.
