«Как бороться с раздражительностью?» Священник Вячеслав Клименко

Наш собеседник — клирик храма иконы Божией Матери «Целительница» в Краснодаре, преподаватель Екатеринодарской духовной семинарии священник Вячеслав Клименко.

Мы говорили о причинах и природе раздражительности, о том, что общего у неё с завистью и эгоизмом, как она может влиять на семейные отношения, а также о том, что может помочь в борьбе с этим грехом.

---

Александр Ананьев:

— Добрый вечер, дорогие друзья. В очередной раз вас за нашим семейным столом приветствуют ведущая Алла Митрофанова.

Алла Митрофанова:

— Ведущий Александр Ананьев.

Александр Ананьев:

— И наш сегодняшний гость, замечательный священник из города, где вечное лето, из солнечного Краснодара, клирик храма иконы Божией Матери «Целительница» священник Вячеслав Клименко. Добрый вечер, отец Вячеслав. Здравствуйте.

Священник Вячеслав Клименко:

— Александр и Алла, добрый вечер. Очень рад и благодарен, что вы меня позвали сегодня.

Александр Ананьев:

— Да. Но даром, что сегодняшний разговор вам едва ли доставит удовольствие, потому что мы в очередной раз будем ковыряться в наших изъянах, в наших пороках, в наших грехах, во всем том, что становится преградой между мужем и женой, между семьей и Богом. Если бы я попросил вас предположить, из-за чего чаще всего ссорятся мужья и жены, из-за чего у них возникают недопонимания, конфликты, как рождаются большие ссоры, из каких маленьких семян? Что бы это было? Просто у нас есть наше предположение, оно и стало темой нашей сегодняшней программы. Но если бы мы вас спросили, без чего не было бы 99% недопонимания в семье?

Священник Вячеслав Клименко:

— Если мы будем копаться, как вы сказали в ваших, цитирую, «в наших», изъянах, в «наших» грехах, так почему же это будет неинтересно? Очень даже интересно, на этом же строится все реалити-шоу. Почему ссорятся семьи? Это вопрос из эфира популярной программы, где опрашивают сто прохожих, и создается некая статистика наиболее частых ответов. Сложно очень. Хорошая импровизация, это подготовленная импровизация. Я тему нашего общения знал заранее и решил за несколько минут до нашей с вами связи поинтересоваться у своей супруги, позадавать ей какие-то, в рамках обсуждаемого вопроса, поспрашивать ее мнение. Она говорила разные мудрые вещи, я даже за ней пытался записывать, в конечном счете, она спрашивает, почему ты интересуешься у меня? Я говорю: мне кажется, я в семейных вопросах абсолютно не разбираюсь. Она говорит: тут ты прав. Из-за чего чаще всего ссорятся? Из-за недопонятой правды. Мы не поссорились, нет. Я абсолютно согласен с ее мнением, поэтому меня нисколько такое выражение — оно правдивое, я действительно так считаю, так думаю — поэтому меня нисколько это не задевает, очень даже по-доброму веселит. Но из-за чего часто ссорятся, на мой взгляд, и это показала пандемия, и мы ее еще, наверное, даст Бог, будем вспоминать неоднократно. Хорошее время мы с вами пережили, полезное очень время. Что нам показало время самоизоляции, когда люди вынуждены были сидеть дома? И мне как священнику довелось это неоднократно услышать от разных абсолютно семей, которые мы можем с вами считать идеальными и равняться на них, что говорили все эти семьи и что я на себе самом ощутил? Мы не умеем разговаривать друг с другом. Мы, я имею в виду семьи, семейные пары. Мы с моей Анечкой недавно отпраздновали девять лет супружеской жизни. А до того, как вступили в брак, четыре с половиной года со школьной скамьи мы общались, встречались и, в конечном счете, я уже не помню, когда я ей сделал предложение. Главное, чтобы она не слышала этот эфир.

Алла Митрофанова:

— У женщин все ходы записаны, это правда.

Священник Вячеслав Клименко:

— В студенческие годы сделал ей предложение, но поженились мы, по-моему, через год или через полтора, после того, как я сделал ей предложение. В любом случае, небольшой какой-то семейный опыт есть. Поэтому думаю, что о чем-то малом несущественном порассуждать могу.

Александр Ананьев:

— С высоты наших пяти лет, мы утверждаем, что девять лет это очень и очень существенный опыт счастливой семейной жизни. По поводу тех маленьких истоков больших проблем мы с Алечкой подумали и назвали свое, вернее сказать, даже мое, мой косяк, мой грех…

Алла Митрофанова:

— Ой, да ладно.

Александр Ананьев:

— Будем называть это человеческим несовершенством, с которым крайне трудно бороться — раздражительность, из которой вырастает непонимание, разочарование, злость, гнев. Начало — всегда раздражительность, когда тебя вдруг начинает раздражать то, что другого человека или тебя в другой ситуации не раздражало бы никак, ты не обратил бы на это внимание. Но в определенном состоянии ты начинаешь проявлять эту самую раздражительность, начинаешь бить хвостом, рычать, не ругаться, нет, но проявлять недовольство. Нам сегодня хочется разобраться вот в чем. Откуда оно берется, какова его природа, является ли оно причиной или же это следствие чего-то другого, как бороться с тем, кто знает за собой такую слабость, и как реагировать тем, кто рядом с таким человеком, и что со всем этим можно сделать?

Алла Митрофанова:

— Скафандр надевать пуленепробиваемый и стелить соломку.

Александр Ананьев:

— Я просто знаю, что даже святые знали за собой такую слабость. Взять хотя бы прекрасного святителя Иоанна Кронштадтского. Он же был невероятно раздражителен в семейной жизни, если верить его дневникам.

Алла Митрофанова:

— Но в том плане, что он испытывал раздражительность, замечал это в себе, блокировал.

Александр Ананьев:

— Не всегда блокировал, матушке доставалось.

Алла Митрофанова:

— Но часто, часто, но часто блокировал. Потому что понимал и со временем научился с этим жить и с этим в себе бороться. Это вообще… это гениальный подвиг работы над собой, на мой взгляд.

Александр Ананьев:

— У меня есть гипотеза, отец Вячеслав, я могу ошибаться. Если я ошибаюсь, то вы меня поправите. Раздражительность это нормальное мужское качество.

Священник Вячеслав Клименко:

— Когда оно у тебя.

Александр Ананьев:

— Я как всегда тут мистер Провокация. Но я искренне полагаю, что для мужиков это нормально.

Священник Вячеслав Клименко:

— Почему не нормально женское?

Александр Ананьев:

— Женское нормальное истеричность. На пустом месте закатить истерику, у них эмоциональный фон другой, выход эмоций другой. А мужики терпят, терпят, терпят, потом рыкнут, им немножко полегчает. Вот эта раздражительность это нормальное мужское качество или же это все-таки, скажем так, заболевание.

Священник Вячеслав Клименко:

— Я сначала про истеричность скажу. Дочери осенью исполнилось четыре года, мы очередной раз с прихожанами сидели в беседках пили чай-кофе и общались о детском воспитании. У них тоже дочка, но младше нашей, они рассказывают о каких-то своих проблемах, И тут я говорю: вот эти три года такая истеричная стала, чуть что, сразу слезы, сразу истерика. И тут одна из прихожанок говорит: батюшка, да что три года, я до сих пор такая. Про истеричность может быть и в точку, не знаю. Раздражительность. Что мы будем понимать под раздражительностью, нам придется договориться между собой. Потому что святитель Василий Великий, расщепляя, раскладывая, разжевывая нам, из чего состоит человеческая душа, как она функционирует, говорит, что у человеческой души есть раздражительная сила, которую правильно направлять против греха. Раздражительная сила души помогает человеку не совершать какой-то грех, либо с этим грехом бороться, когда она правильно обращена. А поломанное состояние раздражительной силы души обращать ее на человека, а не на грех. Нормальное ли это состояние мужчины? Я думаю, нет. Это нормальное состояние человека в принципе, любого человека. Или как у нас там — было их людей около пяти тысяч, кроме женщин и детей, женщины и дети в число людей не входили. То есть для любого человека, имею в виду, как мужчин, так и женщин, раздражительная сила это нормально, если она обращена в нужное русло. Если же она обращена против человека, тем более против человека, которого мы называем любимым, нет же никого ближе, нам родители не столько близки, как муж и жена, нам дети не столько близки, как муж и жена. То есть это самый близкий человек для нас, и если против этого самого близкого человека обращена эта сила, это уже поломка, это ненормально. Но так же происходит, мы же испытываем постоянно. Как с этим быть? Мне кажется, самый лучший совет, предваряя все другие вопросы, брать дневники праведного отца нашего Иоанна Кронштадтского и просто изучать их. Я со своей раздражительностью, которая у меня есть, у меня характер очень ворчливый… То есть я могу что-то делать и бубнить себе под нос: опять меня заставили, принудили, не спросили, достали, не дали отдохнуть и еще что-то. Я человек очень ворчливый, по крайней мере, жена так говорит. Мой ответ такой. Нормальное состояние для любого человека, если обращено против греха.

Александр Ананьев:

— Я с трудом могу себе представить, чтобы это состояние было обращено против греха, отец Вячеслав. Я поясню свою мысль. В состоянии этой раздражительности, я не скажу, что это гнев или ярость, но по своей природе она очень напоминает гнев и ярость, ты не можешь себя контролировать. Если бы ты задумался, взял себя в руки и сказал бы: стоп, ну и что же, что дверца шкафа на кухне открыта; ну и что, что здесь лежит провод; ну и что, что что-то не так, как тебе бы хотелось, и все знают, что тебе так хотелось, но все равно никто ничего не сделал. Ну и что? Возьми да убери, ничего страшного не случилось, тебя по-прежнему любят, тебя по-прежнему ждут, ты по-прежнему для этих людей ценен и дорог. Чего ты злишься? Но в этом состоянии ты не способен адекватно оценивать реальность. И ты теряешь контроль над собой. А что это значит с духовной точки зрения? Это значит, что ты теряешь связь с Богом, ты становишься не Божьим, ты отрываешься от Бога. И вот в этом смысле раздражительность ужасный грех. Грех как отрыв от Бога и, может быть, на тридцать секунд, может быть, на минутку, но ты сваливаешься в ад, место, где нет Бога, где есть только ты, открытая дверца шкафа и вот эти люди, которые опять сделали все не так, как тебе надо.

Алла Митрофанова:

— Под этими людьми подразумевается жена?

Александр Ананьев:

— Да, ну а кто еще?

Алла Митрофанова:

— И собака.

Александр Ананьев:

— И собака, и жена, и заодно все остальные, весь мир против тебя как бы. Ну, понятно. Понимаете, о чем я говорю, вот в этом духовном срезе?

Священник Вячеслав Клименко:

— Примерно да. Причем, я могу вам сказать, что я однажды в жизни испытывал гнев, это страшное состояние, когда ты реально не контролируешь себя. Мне как астигматику очень легко сравнить с тем состоянием, когда ты теряешь зрение, саму способность видеть, ты не понимаешь, не представляешь, что перед тобой происходит, какое-то полное отключение функций организма, и непонятно, что будет дальше. Не помню, что у меня вызвало это состояние гнева, но помню, что я его испытал, и было так страшно, что не хочется его испытывать больше никогда. Даже эти маленькие вещи, о которых вы говорите, раздражительность. Ведь раздражительность в абсолюте может, наверное, привести к этому гневу. Есть гневливость как некая страсть человека, от которой человек не может избавиться так же, как от алкоголизма. Я однажды в жизни, каюсь, гнев испытывал. Раздражительность. Я говорю о похожей раздражительности, да даже об этой же самой. Если разобраться, откуда она берется, мы на эту тему долгое время ни один чайник чая распили с моим добрым другом, психологом, конечно, популярным, современным психологом, но от этого не менее образованным человеком, чем другие психологи или психотерапевты. Влада Попутаровская, есть такая девочка, очень теплые чувства к ней испытываю, моя жена ее очень любит, в гости к ней ездит, живет в вашем граде. Мы с ней даже однажды провели совместный эфир на эту тему. Раздражительность своим корнем имеет другой грех, более глубокий, едкий и древний — зависть.

Алла Митрофанова:

— Интересно.

Священник Вячеслав Клименко:

— И мы логичным путем, причем, я потом и со своим преподавателем по психологии, есть у нас Алексей Юрьевич Голоднов, он когда-то в семинарии преподавал у нас психологию, сам он психотерапевт и психиатр, он когда-то в МВД был одним из главных психиатров у нас здесь в крае. Он подтвердил вот это логичное заключение. Какого рода зависть? Мой духовник говорит так: зависть это печаль о благе ближнего. А теперь эту печаль о благе ближнего мы можем разобрать как угодно. Незакрытая дверца на кухне, моему ближнему на это абсолютно все равно, а вот мне нет, тоже хочу, чтобы мне было все равно. Почему это ему все равно, а мне не все равно. И вот эта зависть под пониманием печаль о благе ближнего. Есть какое-то обстоятельство, а мой ближний блага от этого обстоятельства все равно не лишился, и меня это начинает раздражать.

Александр Ананьев:

— «Семейный час» на радио «Вера». Сегодня мы беседуем о природе раздражительности, следствие ли это, причина ли это, откуда она берется и как с ней бороться, с замечательным священником из солнечного Краснодара, клириком храма иконы Божией Матери «Целительница» в Краснодаре священником Вячеславом Клименко. С вами Александр Ананьев и Алла Митрофанова.

Алла Митрофанова:

— Отец Вячеслав, очень неожиданная мысль про причину раздражительности — зависть. Зависть ведь что такое? Это, по сути, неблагодарность за то, что есть у меня. Каким образом это связано с раздражением, я сейчас пытаюсь понять. Логика, которую вы озвучили, ясна. Мне становится печально, грустненько от того, что мой ближний не разделяет моих высоких идеалов относительно порядка, чистоты, чего-то еще, не разделяет, может быть, моих эмоций, взглядов и так далее. От этого начинаю испытывать раздражение. А зависть здесь в том смысле, что ему спокойно, когда мне неспокойно?

Священник Вячеслав Клименко:

— Примерно так. Печаль о благе ближнего, чем я и пытаюсь объяснить, ему нормально, а мне ненормально. Причем, ближний испытывает состояние блага, при этом либо имея что-то, либо не имея чего-то. Не имея проблем, он тоже испытывает благо, не обязательно что-то иметь, чтобы испытывать благо. А мне от этого плохо, я не умею,.. здесь мы придем еще к одному пониманию, что нас вводит в состояние раздражительности — отсутствие радости. Я не умею радоваться тому благу, которое имеет мой ближний. Ближнему нормально, например, в домашней одежде ходить в торговый центр, а мне ненормально. А ему благо, ему хорошо, ему и так пойдет. А я этому радоваться не умею. Я утрирую, конечно, очень сильно, но пытаюсь привести примерно к этой мысли. Я сам, опять повторюсь, имея ворчливый характер,.. мне с раздражительность бороться крайне сложно, но учиться радости кое-как пытаюсь, какие-то проблески были, особенно в каких-нибудь паломнических поездках, думаю, что у многих наших слушателей они тоже бывали. Когда, казалось бы, все из рук вон плохо, вокруг одни только искушения, а ты сидишь и радуешься, как какой-то умалишенный человек, тебе радостно и у тебя все хорошо.

Алла Митрофанова:

— Здесь вступает женская артиллерия, если позволите. Не знаю, как насчет в спортивном костюме или в домашней одежде в торговый центр, насколько этот принципиальный момент. У нас тут рядом поляна небоскребов в Москве, и в этих небоскребах люди живут, а в нижних этажах магазины, и там очень часто можно в пижаме и в тапочках увидеть людей, все нормально. С сердечками, знаете, такие пижамы бывают, забавно, а что ж делать, сейчас время такое, каждый ходит как хочет, и в отношении одежды люди стали более толерантны. Однако, когда, к примеру, женщина видит, что муж не реагирует, в чем ребенка отправить в школу или как ребенка вывезти на море, получается ее головная боль, а супруг устраняется и решает более глобальные задачи. Вот в такие моменты действительно, женщина вполне может начать испытывать раздражение на мужа и, наверное, подспудно ту самую зависть: у меня голова разрывается на части от всех этих бытовых задач, а ему хоть бы что. Во всяком случае, я про такое слышала, что это встречается и нередко, и особенно у очень ответственных мам, вот прям ответственных мам, которые готовы жертвовать собой ради благополучия детей, и им хочется, чтобы их мужья включались в этот процесс. Но нет, или не в той степени, как им этого хочется. Есть их представления о том, как это должно быть, а муж до этой планки высокой не дотягивает. Он всего лишь ходит с ребенком на футбол, например, или катается на великах на даче, но не решает вопрос, каким будет школьный гардероб на следующий год. В этих случаях женщины вполне могут тоже испытывать раздражение, и я согласна, что это не исключительно мужская черта. У нас у женщин о-го-го как бывает, такие извержения Везувия и Этны и других замечательных вулканов.

Священник Вячеслав Клименко:

— Я думаю, что если продолжить рассуждать на эту тему, как плохой образец мужчины, сколько он делает по отношению к детям, то это вызовет у меня великий плач по той причине, что я и этого даже не делаю. Крайне мало, на мой взгляд, уделяю внимания детям, хотелось бы больше, но то, к чему пришел на данный момент, на любые свои поездки и даже на богослужения стараюсь чаще брать с собой детей и как-то их, по крайней мере сына, включать во все совершаемое. Не в том смысле, что я его принуждаю, он начал проситься, для него это возможность провести время с папой, поэтому он с большой охотой и радостью на все это отзывается, несмотря на то, что возраст у него пока что крайне маленький, дошкольный. Вспомнил анекдот, пока вы делились своим рассуждением. Я не помню, жена общается условно с каким-то врачом или с кем-то, вот у нас семейные проблемы, не можем с мужем договориться. Он спрашивает: какие вопросы в семье вы решаете, она говорит: да я решаю абсолютно пустяковые вопросы, как дочь будет праздновать свою свадьбу, покупать ли нам квартиру, чем мы будем отдавать автокредит и прочие абсолютно неважные вопросы. А чем же тогда занимается ваш муж? — Мой муж решает глобальные вопросы, будет ли третья мировая война, кто будет следующим президентом Америки и так далее. То есть человек, сидя за газетами, является одним из офицеров диванных войск, как мы сегодня с вами бы сказали. Такие важные и неважные вопросы. При этом что хотелось бы сказать на данную тему. Вспоминается выражение, я его автора, к сожалению, не знаю, выражение очень емкое. Мы о раздражительности разговаривали, мы сюда сумели вставить зависть. А давайте сюда еще вставим эгоизм. Откуда берется раздражительность? Из эгоизма. Мне понравилось такое выражение, он сейчас очень распространено в интернете. Думать так, как ты хочешь, это не эгоизм; хотеть, чтобы другие думали так, как ты хочешь, вот это эгоизм. И мне это выражение, я его немножко разделяю, может быть не во всей полноте, я не сторонник каких-то вольнодумных вещей, хотя за чашкой чая у себя на кухне можно порассуждать о многом. Но это все, муж не решает, в чем ребенок пойдет в школу или в садик… Сам, как муж, обремененный в хорошем смысле этого слова, заботами — не хочется вызвать к себе жалость, не хочется никого уколоть, не хочется о каких-то семейных вещах сказать — ну, некими заботами о детях, здоровье которых переживает разные периоды, и о жене, у которой тоже не всегда все в жизни складывается сладко, скажу, что порой муж просто думает, а чем мне их кормить, где мне взять еды для этой семьи, как не лишиться крова для семьи. И тут не хочется думать о вещах школьных, закрыты или не закрыты полки в кухне, это становится не важным, на самом деле неважным. И вот здесь, наверное, любовь, которую мы… Мне нравится ощущение любви, как чувства, к которому мы стремимся и которое мы зарабатываем, над которым мы стараемся трудиться. И в результате трудов рождается спустя долгое время любовь. Я сторонник думать, что в семье, создавая супружескую пару, мы испытываем сначала влюбленность, потом она проходит. После этого мы сталкиваемся с некоторой пустотой, неумением, неспособностью, может быть, выражать свои чувства по отношению друг к другу, пока мы еще недостаточно потрудились над тем, чтобы испытывать любовь. А уже спустя какое-то время, пока не знаю, спустя какое, потому что в нашей супружеской паре мы до любви еще не доросли. Спустя какое-то долгое время начинаем зарабатывать и испытывать, что есть любовь, нечто такое непоколебимое. И говоря о любви, важно вспомнить, что нам говорит апостол: «Любовь долготерпит, не ищет своего, не радуется о неправде, а радуется об истине» и так далее. И мы вспоминаем христианский идеал любви, жертвенность, обращение внимания на то, что важно другому. Не что важно мне, что важно мне, это на самом деле оказывается неважно, а вот ему или ей что важно? Такая концентрация внимания помогает сделать большинство раздражительностей и большинство проблем абсолютно не существенными, и тем самым лишает их фундамента вообще возникать и расти в отношениях.

Александр Ананьев:

— Ах, если бы мы в мгновение раздражения могли так трезво рассудить, что важно, что неважно, что такое хорошо, а что такое плохо. Но ведь мы же не способны зачастую, вот так взять и просто подумать со светлой и холодной головой. У нас тридцать секунд буквально полезной информации на радио «Вера», а после короткой паузы мы вернемся к разговору с замечательным священником из Краснодара Вячеславом Клименко. Говорим сегодня о раздражительности, о раздражении. В следующие полчаса поговорим о том, нормально это или это все-таки болезнь, есть аргументы и за и против. И как должна себя вести жертва этого раздражения. Кстати, вот любопытный вопрос, а может ли быть так, что у раздражения нет жертвы. Например, мужик ходит один по квартире, ходит-ходит, а потом начал вдруг раздражаться. Такое может быть или нет? Хороший вопрос. Об этом мы поговорим совсем скоро.

Александр Ананьев:

— «Семейный час» на радио «Вера». Надеюсь в моем голосе не слышно раздражения? С вами ведущая Алла Митрофанова.

Алла Митрофанова:

— Ведущий Александр Ананьев. Не слышно.

Александр Ананьев:

— Что хорошо. Это хорошо. И мы сегодня беседуем с замечательным священником из солнечного Краснодара, клириком храма иконы Божией Матери «Целительница» священником Вячеславом Клименко. Отец Вячеслав, я хотел задать вопрос на счет того, нормально эта раздражительность или не нормально эта раздражительность, и мне пришло в голову вот какое сравнение. У детей ведь не бывает раздражительности?

Алла Митрофанова:

— Бывает.

Священник Вячеслав Клименко:

— У моих еще как.

Александр Ананьев:

— Серьезно? Я был уверен, что раздражительность это абсолютно мужская болячка, а у детей не бывает раздражительности. Если у ребенка повышенная…

Священник Вячеслав Клименко:

— А вдруг раздражительность это исключительно детская болячка?

Александр Ананьев:

— Кстати, хороший вопрос. Но мне показалось, что эта повышенная возбудимость, повышенная раздражительность это причина задуматься и обратиться к соответствующему специалисту, соответствующему врачу, потому что это явно гормональный фон, что-то там не то, или просто период роста такой, может быть, какие-то меры надо предпринять. Мне казалось, что у детей здоровая реакция на все. Потому что раздражительность это что? Это болезненная реакция. Как бы вам объяснить? Я ношу ботинки, которые я ношу уже очень давно, я их разносил, они удобные, мягкие, я их ношу и не замечаю. Но жена мне захотела сделать подарок, и в хорошем магазине в прекрасном европейском городе купила мне новые ботинки. Я их надел, и они мне начали тереть, в одном месте они натерли так сильно, что мне стало больно. Я надеваю ботинок и мне больно. Это и есть то самое раздражение, это тебе где-то натерло какими-то новыми ботинками, или не ботинками или не новыми, и тебе там стало больно, это болезненная реакция. А у детей она всегда здоровая.

Алла Митрофанова:

— Ну как здоровая? Не дали десятую конфету, все, скандал, истерика, не по-моему поступили. Почему родители по отношению к детям зачастую как садовники, которые стараются мягко, но твердо, с любовью, но при этом купировать.

Александр Ананьев:

— Нет, это банальный каприз. Каприз — это детское.

Алла Митрофанова:

— Каприз и раздражительность в каком-то смысле синонимы. Просто мне кажется, что та раздражительность, о которой сейчас сказал ты, и вот эта детская, у них могут быть разные причины, у детей действительно пока еще ничего не натерто. Но поступили не по-моему. В основе все равно воспаление я. И вот это воспаление я резонирует таким образом, что случается крик, истерика и дайте десятую конфету, дальше в зависимости от возраста ребенка: аргументация и способы манипулирования могут быть разные. Мне кажется, это про раздражительность. Нет? Отец Вячеслав?

Священник Вячеслав Клименко:

— Сейчас же модная тема в разных направлениях психологии среди разных психологов, как психосоматические заболевания. К ним с научной точки зрения можно относиться как угодно, однако у нас не так давно была встреча с одним из врачей, он кандидат медицинских наук, доктор философских наук, профессор. И вот он рассказывал о феномене веры как акта воли, в лечении заболевания. Было какое-то недавнее европейское исследование, которое показало, что если человек верит — а дальше не важно, во что — в то, что операция ему поможет, операция помогала в большем проценте случаев, что это лекарство мне поможет, это лекарство помогало в большем проценте случаев. Именно сам феномен веры помогал человеку преодолевать одну и ту же болезнь. Изучали только одну болезнь в четырех разных группах, которые лечили четырьмя разными методами. Если подходить к этому всему, откуда вообще растут ноги у направления психосоматики, это анализ духовной жизни человека. Мы же можем с вами пронаблюдать, допустим, в книге православная психотерапия такие моменты. Если человек грешит унынием, у него чаще всего бывают легочные заболевания, например, он сталкивается с этим. Если человек совершает какой-нибудь иной грех, у него такое-то заболевание. Я очень часто встречал мнение разных врачей, что лучший способ бороться с болезнью это радость. Опять-таки мы возвращаемся к теме радости. Поэтому сказать, что раздражительность, та, о которой мы с вами в последнее время рассуждаем, как о ненормальном состоянии человека, это результат какой-то болезни, я с этим соглашусь, я бы эту болезнь назвал конкретно грехом. То есть раздражительность это результат собственного несовершенства, собственной греховности. Но тогда вопрос, откуда она в детях? Дети же вроде не совершают осознанный грех? Пример яркий могу привести, я же говорю, мои дети, особенно трехлетняя дочка крайне раздражительный человек, у нее это, по-моему, черта характера. На что она конкретно раздражается? Не конфеты, нет. Когда брат начинает ее дразнить, а он ее дразнит кривляньями, он просто повторяет за ней. Она что-то делает, он повторяет; она куда-то пошла, он за ней; она сказала слово, он повторил это слово; она сделала движение, он повторил это движение. И она начинает просто злиться на это на все, и кричать, и топать ногой и раскидывать игрушки и требовать от него, чтобы он перестал. И ябедничает на него, насколько это все приводит, ей три года, осенью четыре будет. Дети испытывают раздражительность, наверное. А я другую мысль хотел еще к этому всему присовокупить. А что если человек взрослый, который раздражается на какие-то обстоятельства жизни, будь то отсутствие повышения на работе или незакрытая полка в кухне, не вырос? Не до конца повзрослел. А вдруг так?

Алла Митрофанова:

— Мне очень симпатична эта мысль, потому что когда вы в самом начале второй части нашего разговора, забросили ее для размышления, захотелось за нее зацепиться. Действительно, в чем особенность детей, особенно младенцев до семи лет, которые даже к исповеди не подходят не потому что в них нет каких-то изъянов, не потому что они совершенны, а потому что, насколько понимаю, до семи лет пока еще волевое усилие не начинает формироваться, и ребенок ответственности за свои промахи взять на себя не может. Он пока еще не в состоянии что-то существенное разным движениям внутри себя противопоставить сам. Поэтому и спрос с него какой? Пока никакого, он только учится, делает в этом смысле первые шаги, учится ходить. Раздражительность, которую мы не умеем в себе преодолеть, хотя на самом деле наверняка есть инструменты, как это делать. Вы сказали о радости, например, вы сказали о благодарности. Замечательные инструменты, если начать ими пользоваться в принудительном порядке сначала, заставлять себя замечать, за что могу поблагодарить сегодня Господа Бога, своих близких, самого себя, в конце концов, почему нет. Чему могу порадоваться. Вполне возможно, что вот этот дракон будет сворачиваться, а потом и вообще скукожится внутри нас. Не знаю, может быть, действительно, стоит попробовать. И это как раз взрослая позиция, когда мы берем на себя ответственность, в том числе за свое состояние. Не только за свои поступки и действия, но и за свое состояние и что-то пытаемся сделать, из того, что нам не нравится, выходим на какую-то новую ступень. Наверное, если мы это не делаем, то да, раздражительность вполне можно назвать и детской болезнью. В этом смысле вы предлагаете порассуждать? Правильно понимаю, нет?

Священник Вячеслав Клименко:

— Да, да. Меня посетила такая мысль, решил ею поделиться, именно в таком контексте, в контексте детскости, безответственности. Единственно, насчет ребенка и греха, если позволите, добавлю. В разной литературе разные святые к разным возрастам относят возможность человека сотворения осознанного греха. Если все это совокупить вместе, то мы придем к выводу: готовность человека брать ответственность за свои поступки это тот возраст, когда человек совершает осознанный грех и когда ему можно преступать к исповеди. Есть же такая практика, кода мы к исповеди малышей до семи лет не допускаем, в семь делаем целый праздник первой исповеди, это все красиво с подарками, торжественно. Детки приходят на исповедь, и это все превращается в праздник. Но из практики своей как священника приходского могу сказать, что порой приходилось принимать исповедь и пятилетних детей. И наоборот подсказывать, хотя бы ознакомиться с какой-то литературой и как-то подробнее пообщаться об исповеди десятилетних. Святитель Василий Великий, например, советует принимать исповедь от десятилетних детей, а все что они совершают до десяти лет, не вменять им во грех. Это очень уникальные вещи, если обобщать, то средний возраст это семь лет, он у нас с вами и институционально в нашем обществе отличается. В семь лет человек перешагивает на следующую степень взросления, в школу начинает ходить, за другой партой сидеть и прочее. Но, тем не менее, эта детскость, капризность и, когда мы взрослые, нас часто сопровождает. Да, именно это я имел в виду.

Александр Ананьев:

— «Семейный час» на радио «Вера». Священник из Краснодара, клирик храма иконы Божией Матери «Целительница» священник Вячеслав Клименко, Алла Митрофанова, Александр Ананьев. Помните, отец Вячеслав, я нарисовал четверть часа назад картинку, где мужик в полном одиночестве ходит по квартире и раздражается. Возможно это или нет? Потому что мы с вами говорили, что раздражение есть проявление болезненной любви к самому себе, то есть эгоизма. А если ты один в квартире, то какой может быть эгоизм. Я тут пошел в своих размышлениях дальше и понял, что если вокруг нас нет людей, там вообще целый список чуть ли не весь декалог снимается с повестки дня. Гордыня, а перед кем гордыня? Прелюбодеяние? Я вас умоляю. Что там еще у нас?

Алла Митрофанова:

— Там начинается, Сашенька, самое страшное. Там начинается встреча с самим собой. И там такие тараканы вылезают, что, мне кажется, ни один дихлофос на них не подействует, придется что-то посерьезнее использовать.

Александр Ананьев:

— Хорошо, у меня вопрос, такой гипотетический. Одиночество это лекарство от раздражения или не поможет?

Священник Вячеслав Клименко:

— Я вспомнил историю, она даже не притча, а по-моему духовные диалоги. Монах приходит к старцу и говорит: отче, у меня беда такая случилась, я удалился в скит. А этот монах славился постом, он был аскет, великий постник, все посты умел выдерживать. И вот он говорит, что когда удалился в скит, думал, что мой пост усилится, а он наоборот ослаб. На что старец ему ответил: в скиту не перед кем поститься, никто не видит результата твоих подвигов, твой подвиг и ослаб, то есть подвиг твой был тщеславным. Можно ли раздражаться в одиночестве? Наверное, да, потому что в полном одиночестве мы не остаемся, всегда есть наши мысли. Все ли мысли наши, тоже вопрос, какие из них навеяны врагом рода человеческого? И тогда раздражаться на какую-то ситуацию, чаще всего на каких-то людей. Не знаю, приходилось ли вам, но, может, кому-то из наших слушателей приходилось сидеть в пустой комнате, условно, сидеть в одиночестве и многократно перебирать в голове одну и ту же ситуацию с каким-нибудь ненавистным человеком: вот если бы я ему сказал вот так, если бы я еще построже себя повел, уж тогда бы он понял, кто я такой на самом деле, и не поступил бы так, как он поступил. И все это оборачивается в надуманные домыслы, которые приводят нас к переживаниям, к моральным терзаниям, к моральной боли, хотя под собой абсолютно никакого основания не имеют. Пример яркий тому могу привести, у нас летом состоялась одна встреча с разными высокопоставленными людьми. Мне позвонили и сказали: ты должен быть на встрече, она будет по обсуждению вот такой-то деятельности. И у меня сразу первая мысль закрадывается, наверное, мы что-то неправильно сделали или где-то мы недоработали, и начинаются внутренние терзания. Поймав себя на этой мысли, я думаю: мне же не сказали, что конкретно мы там будем обсуждать, вот приеду и тогда узнаю. Когда я приехал, оказалось, что мы обсуждали другую тему грядущих наших событий, где нужно будет потрудиться и все. Наши домыслы, которые могли бы приводить нас к раздражительности, чаще всего абсолютно безосновательны и не имеют никакого фундамента под собой.

Алла Митрофанова:

— Это явление носит название, у него название есть — коридорный синдром. Когда эти размышления, не предваряющие встречу, а последующие. То есть выходишь в коридор, закрываешь дверь — и понеслась. А вот надо было это сказать, а почему я так не сказал, а надо было на это вот так, а тут так, я бы ему и что бы он тогда мне на это, и далее со всеми остановками. Сейчас подумала, что в основе этого коридорного синдрома. Это, по сути, тоже гордыня. Неумение принять себя и простить себя. Иуда не смог простить себя, притом, что Господь его мог простить и давал ему такой шанс, но он простить себя не захотел, не разрешил себе быть прощенным. Вот эти самые коридорные синдромы, мне кажется, это непопадание в наше идеальное представление о себе. Мы себя в голове как Илья Ильич Обломов рисуем такими и такими, Наполеонами, Ерусланами Лазаревичами и кем-то еще, как Обломов себе рисовал. На практике у него случилось в жизни, что в романе описано, он пришел в департамент, перепутал Астрахань с Архангельском, из-за этой ошибки заболел и уволился после этого. То есть это непопадание, понятно, у него патологическая форма, такое уже нарциссическое расстройство личности, но в той или иной степени, мне кажется, и среднестатистический человек через подобное может проходить. Вот это непопадание в себя, раздражение, получается, на себя, несоответствие своим собственным представлениям о себе и ожиданиям от себя.

Александр Ананьев:

— Вопрос терминологии. По-моему, это все-таки не раздражение. Раздражение это когда … Простой пример. Жена не закрыла дверцу шкафа на кухне, и мужу это не нравится.

Алла Митрофанова:

— Больная тема, понимаете.

Александр Ананьев:

— Нет, это просто пример, на самом деле меня это не так раздражает, как все остальное. И муж говорит: дорогая, дверцу шкафа… Хотя нет, как раз раздражение рождается тогда, когда он этого не делает, а это стоит делать. Но вот он ей говорит, если бы он сказал, вообще не было бы: дорогая, мне очень не нравится, что дверца шкафа остается открытой, ты не могла бы каждый раз после того, как ты помыла чашечку, закрывать дверцу шкафа, чтобы она не висела открытой. Но мы этого не говорим, мы закрываем дверцу шкафа.

Алла Митрофанова:

— Жена закрывает и за себя и за того парня в итоге.

Александр Ананьев:

— Потом закрываем еще раз, потом закрываем еще раз, потом… На пятнадцатый раз рождается собственно раздражение, потому что нам уже натерла мозоль эта открытая дверца шкафа и на пятнадцатый раз нас взрывает из себя, и мы хлопаем этой дверцей и с укором смотрим на супругу. Мы сбрасываем со счетов еще один очень важный момент — усталость. Взрослые люди имеют обыкновение уставать. И когда человек находится в состоянии усталости, как физической, так и духовной, пятнадцати раз ему не надо, ему достаточно двух раз, чтобы уже на второй раз взорваться. И это, увы, нормально. Потому что если к спине здорового человека приложить раскаленный утюг, он неизбежно подскочит и спросит: простите, что происходит? То же самое и здесь, это естественная реакция на повторяющийся раздражитель. Да?

Алла Митрофанова:

— Не знаю.

Священник Вячеслав Клименко:

— Это реакция. Все, на что мы реагируем, мы называем раздражитель. Кстати, то, о чем вы сказали, об этом мы с моей супругой и общались, она именно так и произнесла. Я сказал, что я за ней записывал. Я спрашивал: почему семьи ссорятся, как ты считаешь? Она мне говорит: потому что не умеют разговаривать друг с другом, пытаются показаться хорошими и боятся быть плохими друг перед другом. А вдруг я обижу, ну ладно, закрою сам, и второй раз, ладно, закрою сам, и третий раз закрою сам, сколько можно уже самому закрывать. Это так и есть. А насчет усталости еще такой момент для семейных людей, кто воспитывает деток, расскажу такую вещь, что дети за нами все неизбежно повторяют. Усталость. Мои дети играли в маму и папу. Очень часто бывает так, особенно в бытность, когда я преподавал в семинарии, был сотрудником епархиального управления, так получалось, что день строился из нескольких обязанностей одновременно. Ты ненадолго вернулся из храма что-то сделать, потом надо срочно бежать куда-то еще. И таким образом проходил день, оставалось время только прийти домой, лечь поспать и уйти обратно. Как сейчас такие ролики юмористические есть, как работают люди, что он пришел, в коридоре лег на какой-то матрас, тут же у него проиграл будильник, и он так же одетый как лег и побежал на вторую работу. Дети играют в родителей, Рома, мой сын исполняет роль меня, дочка роль матери, Рома говорит: дорогая, я пришел. — Мой дорогой, я так тебя ждала, иди я тебя поцелую. Они поцеловались, обнялись. Он говорит: дорогая, я так устал, мне нужно немножечко поспать. — Да, хорошо, мой дорогой, ложись поспи. Я слышу, как он плюхается на диван и говорит: ой, уже время мне пора опять бежать на работу. Все. Вот во что играют дети. Или другой пример усталости, тоже негативный пример, как и этот. Мы попросили дочь убраться в ее комнате, она говорит: я не могу. — Почему? — У меня болят волосы. Никогда у вас такого не было? А у ребенка в три года болят волосы.

Алла Митрофанова:

— Корни волос могут болеть. Я помню в детстве, если их все время зачесывать в одну сторону, а потом зачесать в другую, то… Сейчас почему-то нет, а в детстве у меня корни волос болели. Мне даже мама сказала, я говорю: мама, почему-то больно. Она говорит: это болят корни волос. Так что я адвокат в данном случае вашей дочери, это действительно случается.

Александр Ананьев:

— Кстати, по поводу волос. Вот еще хороший момент. Невозможно себе представить более раздражительного человека, чем женщина, которая не уверена в красоте своей прически, в чистоте своих волос и в элегантности своего платья. Она становится очень раздражительной, потому что чувствует себя крайне уязвимой, несовершенной.

Священник Вячеслав Клименко:

— Потому что она не смиренная.

Александр Ананьев:

— Не смиренная? Да, возможно, но есть еще момент. Может, это действительно какая-то защитная реакция? Естественная, безусловная защитная реакция, естественные иголки, которые начинают топорщиться, и ты говоришь: отойди, отойди, вот ты сейчас вообще не нужен.

Алла Митрофанова:

— Когда я так говорила?

Александр Ананьев:

— Нет, это не говорила. А когда человек раздражается, когда я раздражаюсь, я неизбежно отталкиваю человека. Почему я отталкиваю? Да потому что мне самому больно в этот момент по каким-то причинам, поэтому я отталкиваю человека, чтобы немножко стало полегче. То же самое делает женщина, когда она не уверена в своей красоте, то же самое делает человек, когда он устал. И это естественный взрыв, который отталкивает людей, и говорит: мне нужно сейчас чуть больше воздуха, мне нужно чуть боль расстояния, чуть больше дистанции, и может быть, когда я немножко приду в себя, я опять подойду обниму и скажу, что у меня все хорошо. Но пока дуй на кухню.

Священник Вячеслав Клименко:

— Все-таки в нашей риторике женщина и человек это две разные сущности.

Алла Митрофанова:

— Я не знаю, какую женщину сейчас Саша описал, правда, у меня какой-то сферический конь в вакууме. Но бывает, что женщина точно также не попадает в представление о себе идеальной, если у нее не идеальное платье, не идеальная прическа, и она об этом знает. Причем, окружающие, скорее всего, этого не заметят, но об этом будет знать она, и от этого ей будет дискомфортно, потому что она не попадает в свое представление о себе идеальной. Но это про гордыню, все-таки.

Священник Вячеслав Клименко:

— Про гордыню, и почему мне кажется, что это не просто про гордыню, про отсутствие смирения. Можно же быть смиренным человеком, а можно… Гордыня не обязательно будет обозначать полное отсутствие смирения. Когда-то оно должно проблескивать. А про смирение что хочу сказать. Возьмем одну и ту же женщину, в одном и том же платье. Первый раз она в этом платье неуверенно себя чувствует, а другой раз она думает: что это вдруг я должна уверенно себя чувствовать в зависимости от внешнего вида моего платья, как платье может повлиять на меня, на женщину, на помощницу человека, а человек венец творения Божьего. Что я имею в виду под смирением. Опять-таки это из опыта моего духовника, я часто ссылаюсь на него, он объяснял мне так. Смирение, мы привыкли без толкований — мы я имею в виду общество в целом, не конкретно церковных людей, а в целом общество — мы привыкли смирение понимать, как слабость в контексте евангельского события: если тебя ударили по правой щеке, подставь левую. Будь такой подушкой для битья. Мой духовник поясняет: смирение — это способность продолжать действовать в сложившейся ситуации. Он разжевывал, растолковывал, что ты принимаешь все, что есть, и продолжаешь действовать, если это возможно, и останавливаешься, если действие дальше невозможно. Вот это и есть смирение.

Алла Митрофанова:

— То есть принимаешь с миром.

Священник Вячеслав Клименко:

— Да, да. Поэтому, подумаешь, платье сегодня какое-то помятое, зато я шикарная. Так же может считать женщина?

Александр Ананьев:

— Разговор с дипломированным психологом принес бы другие результаты, имею в виду разговор о раздражительности. Разговор еще с кем-то, тоже к каким-то иным выводам нас привел. Но, на мой взгляд, наши сегодняшние размышления о природе раздражительности были утешительны и полезны, по крайней мере, для меня. Надеюсь, что вам они тоже доставили радость, и мы ни коим образом не вызвали раздражение в вас. Ну, уж наш дорогой собеседник-то точно. Спасибо большое, отец Вячеслав, за этот час.

Священник Вячеслав Клименко:

— Благодарю сердечно.

Александр Ананьев:

— С вами в программе «Семейный час» была Алла Митрофанова.

Алла Митрофанова:

— Записала себе «радость, благодарность и смирение».

Александр Ананьев:

— И закрывать дверцу шкафа.

Алла Митрофанова:

— Да.

Александр Ананьев:

— Я Александр Ананьев. Прощаемся с вами ровно на неделю. Не раздражайтесь друг на друга попусту, любовь важнее. Пока.

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Голос совести». Прот. Андрей Рахновский
• «Верующий и неверующий в семье — как избежать конфликтов?». Священник Алексей Лымарев
• «Супруги и их родители: секреты счастливых взаимоотношений». Прот. Илия Кочуров