«Йога. Православный взгляд». Дмитрий Дружинин

У нас в гостях был Дмитрий Дружинин, занимающийся распространением христианской литературы, автор книги «Йога. Православный взгляд».

Мы говорили с нашим гостем о его опыте занятия йогой, и как приход к православию помог ему увидеть духовные опасности йоги.

---

И. Цуканов 

— Добрый вечер, дорогие друзья. Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У микрофона моя коллега Кира Лаврентьева — 

К. Лаврентьева 

— Добрый вечер. 

И. Цуканов 

— Меня зовут Игорь Цуканов. И, как обычно, в воскресенье мы говорим на тему «Христианин и общество». И сегодня у нас в гостях Дмитрий Дружинин. Дима, здравствуй. 

Д. Дружинин 

— Здравствуйте. Добрый вечер. 

И. Цуканов 

— Дмитрий Дружинин много лет занимался бизнесом, можно сказать, финансами. Правильно излагаю? 

Д. Дружинин 

— Ну да, чужими. 

И. Цуканов 

— Чужими финансами. А затем открыл для себя Православие и вот уже много лет занимается книгораспространением православной литературы. Кроме того, не так давно Дима сам написал книгу, которая называется «Йога и христианство». Вот, может быть, ты мог бы сказать пару слов о том, какое ты отношение имеешь к йоге, и какое отношение йога может иметь к христианству? 

Д. Дружинин 

— Книга, если быть более точным, называется «Йога. Православный взгляд». Такое вот пафосное название ей придумали мы вместе с издательством «Символик». О чем рассказать? 

И. Цуканов 

— Какое отношение ты имеешь к йоге? 

Д. Дружинин 

— Я имел к йоге некоторое отношение, потому что действительно занимался ей. Впервые познакомился с ней еще в начальной школе. Тогда это, наверное, было интересно с точки зрения того, что всё загадочное нас привлекает. И я в этом смысле не являюсь исключением. Ну, позанимался ей некоторое время… 

К. Лаврентьева 

— В начальной школе? 

Д. Дружинин 

— Да.  

К. Лаврентьева 

— То есть получается, что литература соответствующая дома была. 

Д. Дружинин 

— Это получается, что я младший ребенок в семье, и у меня было много двоюродных братьев, которые являлись такими прогрессивными в этом смысле. Причем в школу-то я пошел еще в 1980-м году. В этом смысле уже самиздат был и всякие журналы, даже советские, не гнушались публикациями по поводу йоги в то время уже. 

И. Цуканов 

— И твой путь в йоге длился ведь довольно долго. 

Д. Дружинин 

— С перерывами он длился достаточно долго. Были некие трансформации. Сначала были интересны физкультурные аспекты. Попозже это были какие-то аспекты, связанные с духовным поиском, отчасти со стремлением к обретению сверхспособностей, которым в йоге уделяется очень много внимания — телепатия, например, задержка дыхания и так далее.  

И. Цуканов 

— Первично все-таки было что? Интерес к физической стороне, физкультурной стороне, как ты сказал, или это была такая завуалированная форма поиска какой-то духовной жизни, поиска Бога, скажем так. Как ты сам оцениваешь? 

Д. Дружинин 

— В моем случае фактор, такой магнит, как сверхспособности был с самого начала. Но как я замечал и замечаю, продолжаю замечать, что все-таки, как правило, к йоге, к тому именно целостному учению йоги, которое пришло к нам из Индии, люди приходят прежде всего через именно физкультурные аспекты, через оздоровительный эффект от нее, который, конечно же, есть. Но при этом йога в отрыве от всего остального не была бы йогой. Поэтому, начиная заниматься какими-то асанами, люди рано или поздно начинают осваивать пранаямы, потом переходят к различным формам медитативных практик. И в конечном итоге увлекаются этой практикой настолько глубоко, что уже меняется у них мировоззрение по большому счету. И это самое страшное. 

К. Лаврентьева 

— Но сейчас в любом фитнес-клубе йога есть — йога для беременных, йога для детей, йога для обычных людей. Получается, что совсем невозможно заниматься ей, не переходя в зону религии? 

Д. Дружинин 

— Йога является одним из ортодоксальных, с точки зрения признания вед, направлением индуизма. Поэтому мы сначала видим, конечно, какой-то куцый элемент. В любом фитнес-центре, когда йогой занимаются, если внешне посмотреть, то какой-то именно физкультурой. Но, с другой-то стороны, самые азы йоги начинаются с чего? — с комплекса сурья-намаскара. Этот комплекс, как правило, в каждом зале практикуется и используется в качестве разминки. 

И. Цуканов 

— Что это такое? 

Д. Дружинин 

— Вот как раз я об этом хотел рассказать. Если взглянуть даже на сам перевод этого словосочетания «сурья-намаскара», то получается, что «сурья» — это «солнце», «намас» — «поклонение». И получается, что намаскара — это комплекс поклонения солнцу. В индийской традиции он сопровождается мантрами. Я не буду воспроизводить эти мантры, потому что мне не очень интересно, с одной стороны, а с другой стороны, я могу их уже и неправильно вспомнить, хотя, конечно, в свое время я их употреблял. Но в любом случае, на каждый элемент этого комплекса сурья-намаскара, он состоит из 12 элементов, которые, кстати, соответствуют знакам зодиака — тоже некая такая определенная составляющая. Соответственно, произносятся мантры, которые содержат слова «ом», «сурья», «намас», например. В данном случае получается «сияющее солнце». И так далее. То есть всё это сопровождается не только физическими какими-то упражнениями, но и соответствующей ментальной практикой поклонения солнцу. То есть, в конечном счете, твари вместо творца. 

И. Цуканов 

— Как ты считаешь, если люди занимаются этим неосознанно, то есть, допустим, они пришли растянуть себе спину, с какой-то практической нуждой. И, скажем, им говорят: вот сейчас вы должны прочитать такую мантру, например. Они ее читают, не вкладывая в это того значения, которое вкладывает, скажем, верующий христианин в молитву Христу. Вот насколько это опасно, на твой взгляд? 

Д. Дружинин 

— На мой взгляд, опасно вообще на данный момент заниматься йогой. И далеко даже не с точки зрения религиозной составляющей, которая, еще раз — в фитнес-центрах, как правило, она куцая. То есть мы в данном случае сталкиваемся с риском соприкосновения даже не с йогой как таковой, а с каким-то гуруизмом, когда ведущий этой йоги — может быть, он прошел какое-то «посвящение» где-то от кого-то или же просто считает сам себя посвященным, что ему озарение какое-то пришло. Но, в конечном итоге, он начинает внедрять в сознание своих подопечных какие-то идеи. Причем даже не только отличающиеся от христианских, но, может быть, даже отличающиеся и от ведической традиции. Можно очень много привести примеров, когда с йогой напрямую связаны, например, такие радикальные элементы, как неоязычество. Или такие элементы, которые даже в самой Индии признаются сектантскими, как кришнаизм, которые не относятся к ведической традиции в ее научном смысле, в традиционном смысле. И в этом смысле мы имеем риск, с одной стороны, столкнуться с гуруизмом, с другой стороны, изменения сознания в сторону именно восприятия каких-то норм и догм индуизма. Но самый большой риск — именно потому, что вот этот элемент, он несколько куц в современном фитнес-центре, — то самой большой риск состоит в том, что вы можете просто попасть на человека, который не является профессионалом в своей области. Вы можете иметь риск того, вместо обретения пользы причините себе вред, вред своему здоровью. И поясню, почему: сертификации инструкторов йоги в настоящий момент не существует. Все свидетельства и сертификаты инструкторов йоги выдаются коммерческими организациями. Ну, с соответствующей ответственностью за них.  

К. Лаврентьева 

— Тогда спрашивается: зачем такое повышенное внедрение в фитнес-клубы именно этого вида спортивных занятий? Назовем это так. 

Д. Дружинин 

— Во-первых, начнем с начала. Всё загадочное привлекает. И я не был исключением в этом смысле. И многие другие люди не являются исключением. И в этом и есть основание для, как это называется, для хорошего бизнеса. Почему? Потому что капиталоемкости в нем никакой. После того, как я разочаровался в йоге… Если будет интересно, я расскажу, почему я в ней разочаровался. Но сначала закончу мысль. После того, как я разочаровался в йоге, тем не менее, я рассматривал ее, как источник для направлений инвестиций, для занятия бизнесом. Именно потому, что затрат — купить коврики, условно говоря, арендовать какой-нибудь подвал и назвать это «Йога-центром». По моим подсчетам, примерно начала 2009, 2010, 2011 года, я уже точно не вспомню, это было примерно около одного миллиона рублей. Конечно, деньги безумно большие для тех времен, но тем не менее, если в материальном выражении, это примерно, как стоит машина представительского класса. Сейчас она стала дороже в связи с ростом курса доллара, но тем не менее. Сейчас, соответственно, наверное, аренда тоже повысилась. Ну, соответственно, машина представительского класса — это все инвестиции, которые необходимы. Далее идет просто набор инструкторов, которые, конечно,  стоят каких-то денег. Но поскольку диплом никто не спрашивает, соответственно, это тоже не такая большая статья расходов. 

 
К. Лаврентьева 

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У нас в гостях издатель Дмитрий Дружинин. С вами мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. А в какой момент наступило «стоп»? Когда захотелось все-таки закрыть эту тему с йогой? 

Д. Дружинин 

— Наверное, мне не то что захотелось ее закрыть, а мне она перестала быть интересной в связи с тем, что я как-то задумался: а зачем мне это нужно? То есть я подошел к так называемым теологическим целям этого учения. И, соответственно, я понял, что они просто не соответствуют моим ожиданиям. Потому что в конечном итоге, если не вдаваться в подробности, которые в книжке изложены, путь йоги состоит в стремлении к вечной смерти. Почему? — потому что вообще весь индуизм достаточно пессимистичен. Карма, понятие о карме, понятие о сансаре не является прекрасной возможностью, что вот сейчас мы… 

К. Лаврентьева 

— Переродимся. 

Д. Дружинин 

— Да, переродимся. А является все-таки такой пугающей неизбежностью для индуса. И они стремятся как раз остановить эти перерождения. То есть, по сути, остановить перерождение души. В христианстве вообще нет понятия о перерождении — жизнь дается один раз, потом смерть, потом воскресение, Суд. И уже жизнь будущего века либо в раю, либо в противоположном ему состоянии. А у них есть сансара. И тем не менее для них жизнь — это страдание. И они хотят его остановить. И поэтому стремятся всячески, и йога это один из путей… 

К. Лаврентьева 

— Достичь нирваны? 

Д. Дружинин 

— В разных школах по-разному — где-то нирвана, где-то самадхи, где-то еще чего-то. Но, в конечном итоге, прервать вот этот круг — цепочку перерождений. То есть достичь вечной смерти, соединившись и потеряв индивидуальность, с неким абсолютом, брахманом, как он в некоторых школах именуется. 

И. Цуканов 

— И тебя эта перспектива не интересовала? Ты это понял. 

Д. Дружинин 

— Мне повезло. Я был крещен еще до того, как увлекся йогой. Хотя, конечно, увлечение йогой привело, к сожалению, к отпадению от Церкви. Но мне повезло, что я был крещен еще до этого и представление хотя бы какое-то об Отце, о Творце, оно оставалось со мной всегда. То есть в моих поисках Бога все-таки представление было если уж не христианское, то общеавраамическое такое — что мы все сотворены, что есть Творец, который любящий Отец, поэтому Он все наши прегрешения прощает. И, в моем случае, йога не возымела верха над этим моим убеждением. 

К. Лаврентьева 

— Там нет личности Бога. 

Д. Дружинин 

— Нету личности — брахман абсолютно безличен. Как его очень красиво кто-то назвал, что он взирает на нас стеклянными глазами. Не помню, чье это выражение. Но он абсолютно безличен.  

К. Лаврентьева 

— Дмитрий, а помимо того, что вы потеряли смысл личный для себя, духовный, в этих занятиях, чем это было опасно для вас? В тот момент, когда вы занимались йогой? Имело ли это какую-то духовную опасность явную, очевидную? Чувствовали вы ее в тот момент? 

И. Цуканов 

— Можно я дополню вопрос? Потому что вот в той самой книжке, которую ты написал, там есть еще приложение, в котором люди тоже рассказывают об опыте занятий йогой. Мне очень запомнилось, как один человек сказал, что когда он начал заниматься йогой, то он почувствовал в себе какое-то презрение к окружающим людям, которое ему очень трудно становилось сдерживать. Он для этого использовал слово «злоба». 

К. Лаврентьева 

— У нас была на эфире женщина-врач, которая в прошлом занималась йогой. Она очень жуткие какие-то вещи рассказывала о своих состояниях, в которые она впадала и пребывала. И именно они ее напугали. То есть она от страха пошла в сторону света, в сторону Бога. И мне кажется, об этом нужно говорить, потому что мы сейчас, как принято сейчас в обществе, заигрывать немножко с этой сферой. А это ведь далеко не игрушки. И в этом смысле мне кажется, что то, что говорит и пишет Дмитрий, это крайне полезно и очень актуально сейчас. Почему я и задаю этот вопрос. Хорошо, что вы в какой-то момент начали чувствовать потребность в богообщении и ушли в Православие. То есть пришли обратно в дом родной. Но ведь далеко не все люди могут так взять и прийти в Православие — они идут дальше и могут вообще, как мне кажется, запутаться и уйти в какие-то опасные дебри. 

Д. Дружинин 

— Мне, наверное, повезло, что крещен я был до того, как увлекся йогой, еще в дошкольном возрасте. В этом смысле каких-то экстремальных состояний духовных у меня не было. Но когда я понял, что путь йоги не для меня, в душе появилась некая опустошенность. При этом не могу сказать, что я сразу нашел Православие — этого не было. Просто получилось так, что случайно я прочитал книгу британского писателя Денни Уоллеса «Йес мен», по которой был снят фильм «Всегда говори "да"» с Джимом Керри. Я фильм не смотрел, я именно книгу прочитал, к счастью моему. Но говорят, что это очень популярный фильм. И жизнь моя на тот момент была, как сказать, когда в душе пусто, то всё остальное не имеет значения — есть ли у тебя деньги, есть ли у тебя семья, есть ли у тебя что-то — ничто не доставляет удовольствия. И даже не удовольствия, а счастья и радости, когда в душе пустота. И, слава Богу, у меня оставались друзья, я пришел в гости к моему другу и соседу по дому, где я живу. И мы с ним, скажем так, разговаривали о жизни. Разговаривали мы с ним, разговаривали… 

И. Цуканов 

— За рюмкой чая, очевидно. 

Д. Дружинин 

— Да. И тут с работы пришла его жена. Я думаю: ну всё, Антон попал. А жена была воцерковлена, Антон даже крестился существенно позже, в отличие от меня. А жена у него была воцерковлена. В этом смысле вспоминаются слова апостола Павла, что неверующий муж спасается верующей женой. И она оперлась о косяк дверной, скрестила на груди руки, исподлобья посмотрела на меня и говорит: «Дима, а может тебе в монастырь поехать?» Ну, а мы выпили чаю, и помимо всего прочего, я был все еще под впечатлением этой книги, и, конечно, сказал «да». — «Когда и куда ехать?» Ну, всё так быстро не произошло, все-таки прошло, наверное, недели две, как я оказался в Свято-Пафнутьевом Боровском монастыре. И тогда только, наверное, начался какой-то возврат к Церкви и к Богу и к тому, с чего всё начиналось. А начиналось всё замечательно, потому что это был незабываемый опыт, потому что все-таки, несмотря на то, что в дошкольном возрасте произошло мое крещение, но это был осознанный выбор молодого, точнее, даже не молодого, а юного младенца, я бы так сказал. Или юного отрока? Возраст 6-7 лет, я уж не знаю, они отроки или еще младенцы.  

К. Лаврентьева 

— Между младенцем и отроком. 

Д. Дружинин 

— Но тем не менее, это был осознанный выбор. И это важно. 

К. Лаврентьева 

— Да, это действительно важно. А в Свято-Пафнутьевом Боровском монастыре ваши пути пересекались со схиархимандритом Власием (Перегонцевым)?  

Д. Дружинин 

— Безусловно. Батюшка является духовником обители. И я хочу сказать, что отцу Власию я обязан всем тем хорошим, что вообще есть в моей жизни. Без его духовных советов, без его молитв, я не знаю, что было бы вообще с моей жизнью. И был бы я вообще жив. 

К. Лаврентьева 

— Ничего себе. 

И. Цуканов 

— Как удалось с ним встретиться? Я знаю, что люди там выстаивают очереди, днями в очереди отмечаются. И не всегда попадают. 

Д. Дружинин 

— Ну, про случайность я уже говорил. Но при этом люди, которые имеют какой-то опыт духовной жизни, особенно в православии, понимают, что случайностей не бывает, а всё это иначе можно назвать чудом, да? 

И. Цуканов 

— Всё главное в жизни происходит случайно, да. 

Д. Дружинин 

— То есть я практически с еще йоговским мировоззрением попал в монастырь. Меня привлекало то, что там свежий воздух, здоровая пища. Там без излишеств, конечно, но тем не менее это натуральные продукты с монастырского подворья. Естественно, размеренный образ жизни — подъем, служба, еще что-то такое, трудовые послушания на свежем воздухе. Ну, естественно, мне было прикольно просто потрудиться во славу Божью, хотя тогда представлений о том, как же мы понимаем Бога, особо не было. Во всяком случае, они были туманные и размытые. Но  вдруг в какой-то момент один из трудников, с которым мы вместе подряжались, если мне память не изменяет, дрова колоть, говорит: «Дима, а там же батюшка Власий принимает!» — «Ну, здорово, пускай принимает». — «Да ты чего?» — «Ну, а чего? А кто это?» — «Ты подумай, там к нему такие очереди!» — «Да ладно, ну, пойдем». Как-то вот так… А в тот день получилось так, что никто не ожидал, что батюшка будет принимать и никто с вечера предыдущего дня очередь не занимал. И я просто прошел к нему и как-то проникся. И уже непосредственно в келье, где он принимал, я даже не знал, о чем его спросить. Но как-то сам по себе вопрос вылез. Я просто подошел и сказал: «Батюшка, я не знаю, как дальше жить». А дальше я не буду ничего рассказывать потому что это все-таки интимные подробности. У всех они свои, у всех свой путь. Но это вот так было. 

К. Лаврентьева 

— Но он помог? 

Д. Дружинин 

— Безусловно. Можно сказать, что продолжает помогать. И не только мне, а очень многим-многим людям. 

И. Цуканов 

— И можно сказать, что это была такая поворотная встреча в твоей жизни? 

Д. Дружинин 

— Да. 

И. Цуканов 

— И с тех пор ты в Церкви? 

Д. Дружинин 

— И с тех пор я прихожанин Свято-Пафнутьева Боровского монастыря. А в Церкви я все-таки я с моего младенчества, потому что «исповедую едино крещение во оставление грехов». А соединение человека отпавшего происходит, в данном случае, через исповедь и покаяние. 

К. Лаврентьева 

— Получается, из всего того, что вы сегодня нам рассказали, все равно напрашивается вывод, что крещение в младенчестве незыблемо, твердо защищало вас от всех издержек занятия йогой. 

Д. Дружинин 

— Мне кажется, что это именно так. Об этом я и хотел сказать. 

К. Лаврентьева 

— Это очень важно. 

Д. Дружинин 

— При этом, нисколько не узурпируя моей свободы, потому что я прошел в йоге путь, что называется, от позы лотоса до, в конечном итоге, понимания всех глубин ее философии и телеологии. 

И. Цуканов 

— Мы сегодня говорим о той роли, которую христианин в обществе может играть. И мне кажется, что твой случай это довольно яркий пример, потому что, сделав определенные выводы для себя, ты теперь хочешь делиться ими с другими людьми. Ты написал книгу. Может быть, ты мог бы рассказать, как тебе пришла в голову мысль написать об этом книгу? И чем именно ты хотел поделиться с читателями? И как ты себе, кстати, этих читателей представляешь? 

Д. Дружинин 

— Игорь, я прошу прощения. Во-первых, давайте вопросы по частям, иначе я собьюсь. А во-вторых, очень много «хочу» и «я» было в твоих вопросах. Все-таки с тех пор, как я стал прихожанином Свято-Пафнутьева Боровского монастыря, я стараюсь жить по послушанию. По послушанию я поступил в Калужскую духовную семинарию, по послушанию я выбрал тему, которая так и называется — «Йога с точки зрения православного богословия». И, опять же на основе этой моей дипломной работы, которая была написана в стенах Калужской духовной семинарии, по послушанию, по благословению она была переделана, переработана и была написана книга. В данном случае, мне такой способ жизни очень нравится, потому что… Точнее, по-другому: совсем не потому, что он позволяет мне оставаться инфантом, а потому, что я несу ответственность за свою жизнь. Безусловно, какие-то вопросы я способен решать самостоятельно — я не спрашиваю благословения для того чтобы, условно говоря, в туалет сходить. Но какие-то серьезные вещи со стороны понятнее, как правильно поступить. К тому же, когда с другой стороны смотрит не просто человек, а все-таки, обладающий благодатью божественной в сане священника. 

И. Цуканов 

— То есть всё это было просто следованием тому благословению, которое ты получил. 

Д. Дружинин 

— Чудеса меня преследуют на каждом шагу. Чудом я считаю то, что мне удалось создать замечательную семью. Чудом полагаю рождение каждого ребенка, потому что… Ну, как сказать, мне кажется, что мужчины и женщины, которые пережили родительский опыт, они вообще по-другому на жизнь смотрят.  

И. Цуканов 

— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Я напоминаю, что у микрофона моя коллега Кира Лаврентьева и я, Игорь Цуканов. И у нас в гостях сегодня Дмитрий Дружинин, книгораспространитель, работающий на рынке православной литературы. В прошлом — человек, много и интенсивно занимавшийся йогой и написавший книгу об этом опыте. Мы вернемся в студию через несколько секунд. Не переключайтесь. 

 
К. Лаврентьева 

— Еще раз здравствуйте, уважаемые радиослушатели. «Вечер воскресенья» на радио «Вера» приветствует вас. У микрофона мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. У нас в гостях книгораспространитель Дмитрий Дружинин. Мы продолжаем наш интересный разговор. Дмитрий, в первой части нашей программы мы с большим интересом поговорили о ваших занятиях йогой. И о возвращении к истокам — в храм, в Русскую Православную Церковь, к Богу. Сейчас, как я понимаю, вы учитесь в магистратуре Санкт-Петербургской духовной академии. Вы окончили духовную семинарию, как вы сказали, по благословению. С чем связан этот выбор? С чем связан выбор духовного образования? С духовным голодом, с желанием узнать богословие глубже? Потому что, как вы сказали, вы до всего любите доходить, во всем любите доходить до самой сути. Здесь этот же мотив? — дойти до сути, узнать о православии насколько возможно? Или есть что-то еще? 

Д. Дружинин 

— Конечно, когда я занимался сопоставлением йоги с Православием, то есть их этического раздела, их догматического раздела, их аскетического раздела, то возникли те пласты, когда уже остановиться было невозможно и очень хотелось, конечно, дальше проводить какое-то исследование. И даже если бы мне не пришлось дальше учиться в Академии, то в любом случае, как-то самостоятельно я бы начал изучать того же святителя Григория Паламу, православное учение о Фаворском свете, об энергиях, вопросы антропологии обязательно бы начал бы исследовать, которые не догматизированы, но при этом очень интересные, и это захватывающее чтение и занятие. 

К. Лаврентьева 

— Семинария, академия — все равно это путь будущего священника, может быть? 

Д. Дружинин 

— Ну, конечно, если… Тут нужно сказать о чем: во-первых, все-таки не человек выбирает путь священства, а Христос Сам выбирает себе священников, служителей Своих. 

И. Цуканов 

— «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал». 

Д. Дружинин 

— Совершенно верно. А, с другой стороны, конечно, путь Алексея Ильича Осипова, замечательного профессора Московской духовной академии, мне кажется немножко скучным. 

И. Цуканов 

— В каком смысле? Что он не стал как раз священнослужителем? 

Д. Дружинин 

— Нет. Просто мне интереснее все-таки не совсем сухая наука, так скажем. Я не сужу о том, что стал он или не стал, хотел или не хотел. Господь его призвал или призвал его именно на то поприще, чтобы учить священников — я не об этом рассуждаю. Просто сам по себе путь Алексея Ильича мне не близок, потому что я лучше буду книжки продавать, чем… 

И. Цуканов 

— То есть академическая наука — это не твое.   

Д. Дружинин 

— У меня немножко другой склад мышления.  Наверное, он более практичный, более какой-то… 

И. Цуканов 

— Деятельный. 

К. Лаврентьева 

— Прикладной. 

Д. Дружинин 

— Ну, нельзя сказать, что Алексей Ильич бездеятельный, но прикладной будет более верно сказать, совершенно верно. Поэтому я не думаю о какой-то своей глубокой научной карьере, хотя опять же на всё воля Божья. Но глубокое богословское образование, мне кажется, необходимо. Ну, если уж не слишком глубокое, то хотя бы какой-то уровень минимальный катехизации необходим любому православному христианину, независимо от того, мирянин он или находится на церковном или тем более священническом пути служения Господу.  

И. Цуканов 

— Но что касается прикладного характера, ведь ты не только учишься богословию. Ты еще и много работаешь в самой что ни на есть практической сфере — ты продаешь книжки. И это какой-то еще третий путь, третья сфера твоей деятельности, которая тоже, видимо, для тебя как-то важна, потому что ты уже довольно много лет этим занимаешься. Как ты пришел в этот книжный мир, что тебя привело и насколько ты себя здесь чувствуешь, как  у себя дома? 

Д. Дружинин 

— Еще Иоанн Шанхайский в свое время говорил о том, что книгораспространение является не бизнесом, а миссией прежде всего. То есть, продавая книги, имея в виду православную книгу, мы занимаемся прежде всего не извлечением прибыли как таковой, а прежде всего несением слова Божьего в той или иной форме — в художественной ли, в научной ли, в виде Молитвослова, Псалтири, или совсем уже в такой наиболее концентрированной, наиболее святой форме, как Евангелие и Священное Писание. Но это был эпиграф. А как это произошло? Опять же случайно. В монастыре я в какой-то момент времени прожил около полугода. И именно там познакомился со своей будущей супругой. И только уже после венчания покинул стены монастыря, вернулся в мир. И задумался о том, чем же дальше заниматься? И тут вдруг в какой-то момент моя супруга, также читающий человек, книжный человек, вдруг ни с того ни с сего говорит: «Дима, а вот в издательстве «Никея» есть вакансия менеджера по продажам книг». И сходив с этим вопросом к духовнику, к одному из духовников монастыря, я получил на это благословение. И с 2012-го года я занимаюсь книгораспространением. Как-то так. 

И. Цуканов 

— Но сейчас ты работаешь не в «Никее», сейчас ты работаешь в издательском доме «Познание» при Общецерковной аспирантуре? 

Д. Дружинин 

— Да, при Общецерковной аспирантуре и докторантуре имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, под священноначалием Высокопреосвященнейшего владыки Илариона. 

И. Цуканов 

— Кажется, что когда ты занимаешься каким-то делом много лет, то, в общем, это всё одно и то же. То есть ты как-то входишь в эту сферу, ты становишься в ней профессионалом более или менее. И со временем становится скучно. Но вот в твоем случае это так или нет? Есть ли какая-то разница между тем, как, скажем, выглядел православный книжный рынок, когда ты только начал им заниматься и тем, как он выглядит сейчас? Что с ним вообще происходит? 

Д. Дружинин 

— Наверное, меня Господь просто очень любит. Тот опыт, который Он мне посылает, он совершенно бесценен, потому что, начав работать в издательстве «Никея», потом я проработал в так называемом книгообменном издательстве, в издательстве «Оранта». Сейчас я работаю в издательстве. которое издает, как мы говорим, высокоинтеллектуальную православную книгу. То есть, в принципе, подобную книгу продать достаточно тяжело. Но, с другой стороны, текущая ситуация на рынке книжном, на православном, многие ее характеризуют, как кризис православной книги, но я считаю, что это кризис не православной книги, а кризис книгообмена. Я говорил, что работал какое-то время в книгообменном издательстве. Я об этом мог бы поговорить, но закончу мысль о моем месте работы настоящем. Вот та самая как бы тяжелая литература, богословская литература — издательский дом «Познание» издает книги по догматическому богословию, по церковной истории, по библеистике, по патрологии, то есть это книги достаточно тяжелые. При этом они тяжелые не только с точки зрения восприятия, но и  с точки зрения объема той информации, которая в них содержится. То есть что ни книга, это практически фолиант страниц на 600, на 300. Нет, конечно же, есть и катехизаторская литература так называемая — брошюрки различные, которые в доходчивой форме простым мирянам дают пищу для размышления, для познания Господа. Но прежде всего это книга, которая необходима для развития дальнейшего богословия в нашей Церкви. И еще раз, это высокоинтеллектуальная православная книга, как мы ее называем. И тем не менее, как я уже говорил о том, что у нас существует так называемый кризис рынка православной книги, который я уже обозначил, что, скорее, это не кризис православной книги, не рынка, а книгообменного издания. Так вот, в условиях этого кризиса, как бы мы его ни называли, наши книги востребованы, они продаются и находят своего читателя. 

И. Цуканов 

— Как вот понять, кто читатель в данном случае той или иной книги? Тут, вообще, мне кажется, есть некоторое противоречие: с одной стороны, книгоиздательский бизнес — это бизнес. И в любом случае, издатель должен задумываться о прибыли, иначе он просто не сможет издавать ничего дальше, если он разорится. А с другой стороны, это то, о чем ты говоришь — что это миссионерский проект, я имею в виду издание православной литературы. И целью, конечно, должно быть несение слова Божьего людям. Вот как это совместить? И если мы слишком много думаем о том, как бы большему числу читателей эту книжку продать? Не вступает ли эта цель в противоречие с миссионерскими целями? 

Д. Дружинин 

— Здесь, мне кажется, нужно исходить из того вопроса, как вообще совместимо, грубо говоря, стремление к Богу, с нашей жизнью в светском обществе, по большому счету. И в этом смысле у нас другого-то мира нет, где мы живем. Господь пришел именно на эту грешную землю, чтобы именно этих светских всех людей как-то спасти, выдернуть из этой греховной… 

И. Цуканов 

— Из болота. 

Д. Дружинин 

— Из греховного болота, из греховной тины. И, в конечном итоге, привести к Отцу своему, к Пресвятой Троице, к спасению, к вечной жизни, которая как раз в противовес направленности йоги. Если они стремятся к вечной смерти, как мы сказали, то христианская мысль состоит в том, чтобы прийти именно к вечной жизни будущего века. И другого места, где мы призваны, у нас нет — мы не можем пребывать в каком-то инкубаторе, в каком-то оранжерейном состоянии. И в церкви у нас то же самое. И на любой другой светской работе у нас всё то же самое — отдавая кесарю кесарево, мы должны отдавать божье Богу. Собственно, так вопрос стоит. А то, что мы вынуждены распространять книги, то есть, с одной стороны, я называюсь книгораспространителем, а с другой стороны, по сути, я продаю книги. И то, что мы вынуждены их продавать, это связано ровно с тем, что никто бесплатно не будет печатать эти книги. Нам приходится оплачивать тиражи. Никто бесплатно… По-другому скажу — нет у меня источника другого для финансирования, для содержания своей семьи и самому кушать, кроме как какие-то средства от моего работодателя, который, несмотря на то, что является некоммерческой организацией, но тем не менее бюджет его подразумевает то, что продажа книжной продукции жизненно необходима для того, чтобы поддерживать это предприятие на плаву. Да, мы должны продавать книги. Но еще раз: именно продажа книги является миссионерской деятельностью. Именно эта мысль, насколько я понимаю, стоит в тех словах святителя Иоанна Шанхайского, которые я пытался воспроизвести. 

 
И. Цуканов 

— Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Я напоминаю, что у нас в гостях Дмитрий Дружинин, автор книги о йоге и Православии, человек, который уже много лет трудится на ниве православного книгораспространения. И кроме того, сейчас он обучается в Санкт-Петербургской духовной академии, в магистратуре. Дима, вот я бы хотел вернуться к вопросу о разговоре с разными аудиториями о вере. Например, с теми же самыми йогами или даже, может быть, лучше сказать не с йогами, а с людьми, которые увлечены различными оккультными учениями. Ведь это такой непростой разговор, потому что очень сложно объяснить что-то человеку, который, так сказать, не настроен слушать. Как тебе кажется, какой тон нужно уместно брать в разговоре с людьми о Православии и вообще с теми людьми, которые не очень хотят об этом слушать, которым это не очень интересно. И нужно ли вообще с ними об этом говорить? 

Д. Дружинин 

— Мне кажется, что если человек сам избрал для себя какой-то путь, как мы его обозначили, путь вечной смерти, если он не хочет мучиться и хочет прекратить свои страдания, ну, это его путь. И в конечном итоге, о чем бы мы ни говорили с людьми, какие бы мы ни испытывали мотивы для общения с той или иной аудиторией, нужно понимать, что спасаем не мы и даже не священники, а спасает только Иисус Христос. Если Он обратится к душе этого человека, то у йога, скажем так, в кавычках, или у кого-то, кто просто сидит на коврике и думает, что он йог, но пока просто не дошел до каких-то телеологических идей, рано или поздно возникнут вопросы. И в этом смысле, как разговаривать с йогами? Ну, наверняка, точно с любовью и уважением. Стараясь понять их мировоззрение, с одной стороны. А с другой стороны, не забывая о том, что оно существенно отличается от христианского. То есть прежде чем объяснять что-то, нужно понять: а воспринимает ли он вообще то, что ты объясняешь? То есть практически от самых истин. То есть мы начинаем говорить о том, как чердак устроен, а не разобрались, что даже представления о фундаменте различны.  

И. Цуканов 

— Вот очень часто говорят, что прежде чем начать что-то человеку рассказывать, нужно научиться его слушать. Как тебе кажется, это правильно? 

Д. Дружинин 

— Да, это очень важно. И кроме того, еще более важно, что люди, как и дети, без исключения, воспринимают прежде всего не наши слова, а тот пример, которые мы сами им подаем. Это тоже очень важная составляющая. 

И. Цуканов 

— Такой, может быть, сложный вопрос. Заранее прошу за него прощения. Но просто он, может быть, интимный. Но были ли в твоей жизни, скажем, такие случаи, когда… Ну, у тебя же достаточно много знакомых, может быть, друзей, которые тоже разделяли с тобой этот путь в йоге. Удалось ли тебе кого-то из них заинтересовать христианством, Православием? 

Д. Дружинин 

— Среди моих друзей, которые являются, так скажем, йогами, есть люди, которые интересуются христианством. Но не возьму смелость утверждать, что это моя заслуга, с одной стороны. А с другой стороны, как-то познакомившись с одной из книг, сборником статей, я не помню, к сожалению, в каком священническом звании он пребывал на тот момент, когда он написал эту книгу, но, по-моему, архимандрита Василия (Кривошеина). И эпиграфом к его работе было написано: «Он никогда не навязывал свою точку зрения, а всегда только лишь отвечал на те вопросы, о которых его спрашивали». Это глубоко врезалось в мое мировосприятие, и я не стараюсь кого-то насильно катехизировать и рассказать, как замечательно у нас всё в Церкви. Тем более что на самом деле я осознаю, что христианский путь — это непростой путь. Воцерковление, обращение человека ко Христу зачастую связано с тем, что — эти примеры у меня перед глазами — люди теряют всё, что у них есть, они меняют полностью свою жизнь. И это путь, который связан не только с благодатью, которая сопутствует неофитам, но и с последующими испытаниями. И это очень важно. Есть пословица: без Бога ни до порога. Так и здесь — без Бога обращение к Нему невозможно. Только лишь начиная со свободного волеизъявления, обращения к Нему в виде своей молитвы, любыми словами, только после этого возможно какое-то воцерковление и путь ко спасению. 

К. Лаврентьева 

— Что для вас радостнее всего в Православии? 

Д. Дружинин 

— Надежда. Надежда и любовь, наверное, которую правда, мне как-то приходится культивировать в себе. К сожалению, я, как это сказать, эмоционально сдержан весьма. И считаю это своим большим недостатком. 

И. Цуканов 

— Надежда на что? 

Д. Дружинин 

— На спасение. 

И. Цуканов 

— Что такое спасение для тебя? Ведь так часто произносят слово «спасение», зачастую оно остается непонятным. 

Д. Дружинин 

— Для меня это примерно то, что я хочу подойти к окончанию своей жизни все-таки как-то исправив ее, избавившись от тех грехов, которые до сих пор мне свойственны, и очистив свою душу от них через исповедь, через причастие, через участие в таинствах с тем, чтобы, как говорят, как желают, напутствуют тех, кто преставился ко Господу, отошел к Нему, упокоиться с миром. То есть упокоиться с миром и спокойно ждать уже воскресения и тогда уже надеяться только лишь на всепрощение Божье, на Его любовь к нам и в конечном итоге на то, что мне не придется мучиться от того света, который будет в будущей жизни везде. Потому что все-таки учение о Фаворском свете говорит о том, что рай и ад, в общем-то, не географические места, это, скорее, именно наше ощущение, которое мы испытываем в Царстве Божьем. Бог вездесущ, и в этом смысле тот самый свет, та самая Божественная энергия, она будет везде — она будет пронизывать всё. И только лишь для тех, кто, в кавычках опять же, находится в аду, он будет вызывать нестерпимое жжение и доставлять адские мучения. То для тех людей, которые очистили свою душу, это все-таки будет источником высочайшего блаженства и счастья и радости. 

К. Лаврентьева 

— А этот свет и есть Господь наш Иисус Христос. 

Д. Дружинин 

— Это и есть наш Господь, это и есть наша Пресвятая Троица и это есть опять же любовь. 

И. Цуканов 

— Вот такое глубокое изучение богословия меняет ли как-то твое отношение, скажем, в семье, скажем, с детьми? Потому что с детьми сложно говорить о Боге такими словами, как, например, телеологические задачи, цели. С детьми ведь надо совсем просто. У тебя это получается? 

Д. Дружинин 

— Мы говорим о простых вещах с моими детьми. Мы говорим о том, как правильно ударить ногой по мячику, чтобы при этом ноге было не больно, а мячик попал в футбольные ворота. У нас нет глубокого богословия в отношениях. Когда они дорастут и у них будут какие-то вопросы, надеюсь, я либо сам смогу что-то рассказать, либо предложу почитать мою книжку. Надеюсь, она их хотя бы заинтересует. А так, мне повезло, наверное. И детям повезло. Потому что в те годы, когда я был младенцем, меня покрестили, но это было у моей бабушки в деревне на Кавказе, под воздействием ее соседок, которые, как мне кажется, были тайными монашками. Именно их образ жизни, собственно говоря, привел меня к мысли, чтобы надо мной совершили таинство крещения, о чем я свою бабушку и родителей попросил. Но позже-то получилось так, что я вернулся в мой родной город, в Москву, где я пошел в школу. А буквально спустя пару месяцев стал октябренком, мне надели на грудь эту звездочку с младенцем Вовой. Позже стал пионером. При этом увлекся йогой. Комсомольцем и так далее. То есть полное отпадение от Церкви произошло, причем именно потому, что среда была такая. А моим детям повезло, потому что, во-первых, сейчас у нас нету этой коммунистической идеологии, с одной стороны. С другой стороны, у нас, слава Богу, открыты храмы, куда мы детей приводим вместе с собой. Не заставляя их участвовать в таинствах, а просто они, видя, что мы живем, стараемся жить церковной жизнью, тоже стремятся следовать нашему примеру и живут полной церковной жизнью. 

И. Цуканов 

— Конечно, у нас нет коммунистической идеологии, но при этом есть очень назойливая такая потребительская идеология. Все равно есть много чего нехорошего, что нас окружает, что уж там говорить. И вот это же тоже какой-то вызов детям. Наверное, сейчас не сильно проще быть христианами, чем было когда-то нам? 

Д. Дружинин 

— Конечно. И нам непросто. И им непросто. А иначе, собственно говоря, а где та аскетика, которую мы должны все обязательно проходить? То есть упражняться. Для того чтобы совершенствовать свою душу на пути к Богу, к этому высшему блаженству в Царстве Небесном. Поэтому я и говорю, что мы не живем в инкубаторе или в оранжерее, а живем именно в этом миру, должны как-то зарабатывать себе средства на пропитание. При этом взаимодействуя, может быть, даже с теми людьми, которые разделяют совершенно другие ценности. Те же йоговские, например. 

К. Лаврентьева 

— Сегодня во время эфира много раз звучало слово «случайность» в значении неслучайности. И сразу вспоминаются слова архимандрита Серафима (Тяпочкина): «Забудь это слово «случайность», случайностей не бывает». Еще раз подтверждает эту истину наш сегодняшний разговор с книгораспространителем Дмитрием Дружининым, человеком, который прошел путь от йоги к Православию, который смело, честно и глубоко сегодня говорил с нами о радостях и трудностях своего жизненного пути и поисках Бога. У микрофона были Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Спасибо вам огромное, Дмитрий, за этот честный, открытый разговор. Спасибо, уважаемые радиослушатели, за внимание. Всего доброго, до свидания. 

Д. Дружинин 

— Спасибо большое вам.